CC BY
60
УДК 323.1 (470.62/.67)-029:2 DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-6-55-60
ВЛИЯНИЕ РЕЛИГИИ ИА МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В СУБЪЕКТАХ
СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
INFLUENCE OF RELIGION ON THE INTERETHNIC RELATIONS IN SUBJECTS
OF THE NORTH CAUCASUS
M.M. Гаджиев, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала
Gadjiev. dgu@mail.ru
M. Gadzhiev, Daghestan State University, Makhachkala
Автор, обращаясь к изучению сложной религиозно-политической ситуации, рассматривает негативные последствия деятельности радикальных религиозно-политических организаций на территории республик Северного Кавказа.
Раскрываются причины распространения салафитского течения на территории субъектов Северного Кавказа, как эти движения финансировались и поддерживались за границей и впоследствии переросли в террористические движения «Имарат Кавказа». Рассмотрены причины вербовки молодых в ряды радикальных религиозных организаций. Анализируется влияние религиозного фактора на межэтнические отношения в республиках Северного Кавказа.
Делается вывод о том, что минимизация данного негативного влияния может быть связана как с мерами правоохранительного характера, так и с нормализацией взаимоотношений между представителями традиционного ислама и «мирного» крыла фундаменталистов. Для нормализации религиозно-политической ситуации в регионе необходима общая модернизация социально-политической и социально-экономической обстановки в республиках Северного Кавказа
Ключевые слова: Северный Кавказ; религия; ислам; религиозный экстремизм; салафизм; межнациональные отношения; терроризм; сунниты; шииты
We consider extremely urgent issue for modern Russia — the influence of a religious factor on the sphere of interethnic relations in the North Caucasus republics. The author, referring to the study of the complex religious and political situation, considers the negative effects of the activities of radical religious and political organizations at the territory of the North Caucasian republics. The reasons of the Salafi current spreading in the territory of the subjects of the North Caucasus are revealed, the way these movements were funded and supported abroad and later turned into the terrorist movement «Caucasus Emirate».
The reasons for the recruitment of young into the ranks of radical religious organizations are observed. The influence of the religious factor on inter-ethnic relations in the republics of the North Caucasus is shown.
The conclusion is that the minimization of the negative impact may be related to both the nature of law enforcement measures, and to the normalization of relations between the representatives of traditional Islam and the representatives of the «peace» wing fundamentalists. For the normalization of the religious and political situation in the region it is necessary to upgrade the overall socio-political and socio-economic situation in the republics of the North Caucasus
Key words: North Caucasus; religion; Islam; religious extremism; Salafism; international relations; terrorism; Sunnites, Shiites
В политической жизни Северного Кавказа религиозный фактор всегда играл определяющую роль, особенно в аспекте межэтнических отношений на территории региона. Исторически сложилось так, что именно сквозь призму религии осуществлялось влияние на характер межэтнических и межнациональные отношений на Северном Кавказе. Религия выступала в роли инструмента, направляющего политическую активность в регионе, в первую очередь способствуя возникновению надэтнической идентичности (речь идет, прежде всего, о северокавказских мусульманах). Роль религиозного фактора со временем усиливалась, и с конца ХУШ в. по настоящее время именно религия рассматривалась в качестве инструмента консолидации северокавказских народов.
В конце XX в. в процессе распада советской государственности и распространения националистических настроений в республиках Северного Кавказа религиозный фактор стал использоваться сначала сторонниками политической независимости северокавказских республик, а затем и появившимися в регионе представителями радикальных направлений в исламе, в первую очередь салафизма. Апеллируя к богатой истории национально-освободительной борьбы северокавказских народов за свою политическую независимость и религиозную идентичность, салафиты успешно использовали религиозный фактор для привлечения на свою сторону широких слоев северокавказского населения, как правило, молодежи. Молодые кавказцы вовлекались в деятельность радикальных группировок, ориентированных на вооруженную борьбу против российской власти на Северном Кавказе, а затем и в террористическую деятельность на территории Российской Федерации — за пределами северокавказских республик.
Распространение терроризма на Северном Кавказе непосредственно связано с религиозным фактором. Речь идет в основном о таких регионах Северного Кавказа, как Чеченская республика, Ингушетия, Дагестан, в меньшей степени — Кабардино-Бал-
кария и Карачаево-Черкессия, Ставропольский край, Северная Осетия-Алания и Адыгея. Прежде чем рассматривать вопрос о влиянии религиозного фактора на межнациональные отношения в регионе, следует обратиться к специфике ислама на Северном Кавказе. Как известно, в регионах Северо-Западного Кавказа распространен суннизм ханафитского мазхаба, к которому принадлежат адыгские народы, карачаевцы и балкарцы, осетины-мусульмане, а на Северо-Восточном Кавказе, то есть в Чечне, Ингушетии и Дагестане — суннизм шафиитского мазхаба, к которому принадлежат чеченцы, ингуши и представители большинства дагестанских народов. Второй важный аспект распространения ислама на Северном Кавказе связан с утверждением трех ключевых суфийских религиозных орденов (тарикатов) — накшбандия, ка-дирия и шазалия. Суфийские ордена представляли собой сплоченные организации учеников — мюридов во главе с шейхами, призывавшими к полному и безоговорочному повиновению. В Дагестане, а позднее и Чечне, суфийские ордена тесно переплелись с местными этническими группами, тейпами и тукхумами [4. С. 111].
В период многолетней Кавказской войны суфийские тарикаты стали эпицентром объединения кавказских народов против Российской империи. Важнейшую роль сыграла соответствующая политика Османской империи, которая в своем геополитическом противостоянии с Россией всячески использовала религиозный фактор в качестве основного инструмента разжигания антироссийских настроений в среде народов Северного Кавказа. Более того, Османская империя прямо угрожала преследованием тем, кто откажется присоединиться к борьбе против «неверных». Объединить горские народы посредством обращения к их религиозным взглядам гораздо проще, чем использовать дискурс национально-освободительной борьбы. Объясняется это тем, что чеченцы, ингуши, многие этносы Дагестана еще не сформировали нации к моменту начала российской экспансии на Северном Кавказе. В условиях практиче-
ского отсутствия государственности религиозный фактор становился основой формирования кавказской идентичности.
Однако в последующий период истории региона именно суфийские тарикаты, представляющие традиционный для Северного Кавказа ислам, стали скорее союзниками российской власти в борьбе против деятельности экстремистских и террористических группировок в регионе, в особенности — связанных с проникшим из Саудовской Аравии и ряда других арабских стран салафизмом. Лидеры суфийских тарикатов понимают, что распространение салафиз-ма влечет за собой изживание суфизма на территории Северного Кавказа, а значит — суфийским тарикатам выгодна политика Российской Федерации по противоборству терроризму и экстремизму в регионе, препятствующая и распространению сала-физма. Рост числа приверженцев салафиз-ма обусловлен, в первую очередь, резким ухудшением социально-экономической ситуации на Северном Кавказе, разочарованием молодежи в политике руководства национальных республик и в деятельности традиционного духовенства региона, которое еще с начала 1990-х гг. пыталось по-своему противостоять распространению салафизма в регионе, видя в нем угрозу собственным религиозным и политическим позициям. Еще в 1992 г. на чрезвытайном объединительном съезде мусульманского духовенства Чеченской республики говорилось о существовании угрозы в лице распространения религиозного экстремизма на территории республики [3]. Традиционное духовенство потребовало от светских властей Чечни полного запрета деятельности салафитов на территории республики. Однако эта задача в процессе дальнейшего обострения отношений с федеральными властями не была выполнена.
Во время Первой чеченской компании именно салафитские отряды превратились в наиболее непримиримые, воинственные и жестокие по отношению к федеральным силам и мирному населению. Эта причина, а в еще большей степени — зависимость от финансирования со стороны международ-
ных фондов и средств Саудовской Аравии, заставили руководство сепаратистов смириться с деятельностью салафитов. Несколько позднее салафиты заняли лидирующие позиции в чеченском сепаратистском движении, после чего оно перестало носить этносепаратистский характер и трансформировалось в религиозно-экстремистское движение, выступающее за ведение религиозной войны против «неверныгх» на всей территории России, а также за ее пределами (что успешно демонстрируется участием выходцев с Северного Кавказа в боевых действиях в Сирии на стороне запрещенной в России группировки «Исламское государство» и ряда других радикальных организаций).
Деятельность салафитов распространилась и на другие регионы Северного Кавказа, причем благоприятной почвой для распространения радикального ислама стало отсутствие значительного количества образованных богословов в среде традиционного духовенства, способных работать с местной молодежью. Салафитские проповедники, пользуясь сложившейся ситуацией, развивают активность в молодежной среде и вербуют новых сторонников, причем не только среди «этнических» мусульман, но и среди новообращенных мусульман, включая лиц русской и других национальностей. И.П. Добаев подчеркивает, что «анализ материалов, связанных с деятельностью «молодежныгх джамаатов», позволяет сделать прогноз на перспективу: эти сетевые структуры доказали свою жизнеспособность, автономность и самовосстанавливаемость. Группировки боевиков-ваххабитов объединяются на новейшей идеологической основе, разработанной в зарубежных исламистских центрах и уже дополненной собственными идеологическими наработками. Неизбежной политической практикой носителей идеологии религиозно-политического экстремизма всегда был, есть и будет терроризм» [2. С. 5-7]. До 2013-2014 гг. основной террористической организацией, действующей на территории Северного Кавказа, оставался «Имарат Кавказ», сформировавшийся на основе чеченского сепара-
тистского движения и появившихся позже «молодежных джамаатов», действовавших в национальных республиках региона. Однако у «Имарата Кавказ» появился новый активный соперник — «Исламское государство», призывающее к участию мусульман Северного Кавказа в джихаде на Ближнем Востоке. Деятельность «Исламского государства» на Северном Кавказе фактически влечет за собой сокращение местного радикального подполья, поскольку его наиболее активные и воинственно настроенные участники отправляются в Сирию и Ирак сражаться на стороне «Исламского государства» [8]. Соответственно, ослабляются позиции «Имарат Кавказ» в северокавказских республиках, но и противопоставить что-либо пропаганде «Исламского государства» «Имарат Кавказ» не может, поскольку, в отличие от последнего, у «Исламского государства» есть отвоеванная территория с реально действующими шариатскими законами, собственные сражающиеся вооруженные формирования и т.д.
Наличие радикальных исламистских организаций на территории Северного Кавказа представляет собой непосредственную угрозу и межнациональным отношениям в регионе. Известно, что за последние два десятилетия в таких республиках Северного Кавказа, как Чечня, Ингушетия и Дагестан, значительно сократилось количество русского и немусульманского населения. При этом в Чечне и Ингушетии оно фактически исчезло. Более того, продолжается процесс сокращения русского и казачьего населения в ряде районов Ставропольского края.
Российский социолог М. Романов считает, что сокращение численности русского населения на Северном Кавказе способствует отдалению данного региона от России в целом. Но официальная национальная политика игнорирует этот факт, хотя в тексте Федеральной целевой программы «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014—2020)» подчеркивается, что определенные трудности, которые РФ испытывала в постсоветский период, привели к
«ограничению в некоторых субъектах Российской Федерации прав нетитульного, в том числе русского, населения» [6]. В то же время набор мероприятий, предлагаемых в рамках данной программы, носит скорее культурно-просветительский характер, что может в перспективе означать ее низкую эффективность в процессе практической реализации, особенно на территории национальных республик Северного Кавказа и в ряде пограничных (Ставропольский и Краснодарский края, Астраханская и Ростовская области) регионов.
Таким образом, одной из важнейших причин сохранения некоторой напряженности в сфере межнациональных отношений на Северном Кавказе является присутствие на территории региона радикальных религиозных организаций, рассматриваемых немусульманским населением национальных республик в качестве потенциальной угрозы стабильности и порядку. С другой стороны, важную роль играет и официальная политика властей ряда национальных республик, направленная фактически на утверждение в республиках очевидного приоритета одной из традиционных конфессий. Данная проблема является актуальной в свете возможного возвращения в Чечню и Ингушетию русского населения. Как отмечает Ю.А. Будницкая, «в качестве основной задачи миграционной политики для национальных республик необходимо сократить процесс миграционного оттока русского населения из них и стимулировать возвращение русского населения в республики. Это позволит затормозить процесс этноизоляции национальных республик и будет способствовать восстановлению и в дальнейшем развитию тех сфер экономики (промышленность, образование, здравоохранение, крупное сельскохозяйственное производство), в которых было занято русское население» [1. С. 12].
В то же время крайне тревожным фактором выступает и невысокая эффективность политики по профилактике распространения радикальных взглядов в молодежной среде [7]. Последнее, на наш взгляд, тесно связано с общим уровнем со-
циально-экономического положения северокавказских республик, сложившихся в них социально-политических систем. Молодежь не видит альтернативы многочисленным проявлениям коррупции, кумовства, колоссальной социальной поляризации, поэтому и находит себя в радикальных движениях, в том числе и отправляясь воевать на стороне «Исламского государства» в Сирию и Ирак. По нашему мнению, именно нормализация взаимоотношений между представителями традиционного ислама и «мирного» салафизма, о которой говорит и известный российский кавказовед A.A. Яр-лыкапов, сможет значительно сократить количество молодежи, встающей на сала-фитские позиции, а затем — под влиянием преследований со стороны правоохранительных органов, уходящей в вооруженное подполье. Как отмечает A.A. Ярлыкапов, такой опыт имеет Дагестан, где в 2010 г. прекращено преследование «мирных» са-лафитов, предпочитающих проповедническую деятельность экстремистской, после чего между традиционным духовенством и салафитами установилось относительное взаимопонимание [9]. Подобная практика при условии соответствия конкретике отдельных национальных республик, может
Список литературы_
быть использована и в других регионах Северного Кавказа с целью обеспечения безопасного развития в условиях вызовов современной реальности [5].
Таким образом, религиозный фактор оказывает значительное влияние на межнациональные отношения в республиках Северного Кавказа. В первую очередь, данное влияние проявляется в последствиях деятельности радикальных религиозных организаций и группировок, негативно влияющих на социально-политическую стабильность региона и прибегающих к совершению противоправные действий, способствующих оттоку немусульманского населения из ряда национальных республик Северного Кавказа. Минимизация негативного влияния может быть связана как с мерами правоохранительного характера, так и с нормализацией взаимоотношений между традиционным исламом и представителями «мирного» крыла фундаменталистов. Вне общей модернизации социально-политической и социально-экономической системы, сложившейся в северо-кавказских республиках, нормализация религиозно-политической ситуации в регионе вряд ли возможна.
1. Будницкая Ю.А. Демографические и миграционные процессы, их этнокультурные особенности в субъектах Северного Кавказа: автореф. дис. ... канд. экон. наук: 08.00.05. М., 2009. 23 с.
2. Добаев И.П. Современный терроризм: региональное измерение. Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2009., 211 с.
3. Музаев Т.М. Этнический сепаратизм в России. М., 1999. 228 с.
4. Савенко Г.П. Религиозный фактор и его роль в обосновании террористической деятельности на Северном Кавказе: исторический опыт и современная практика // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. 2007. Т. 4, № 8. С. 108-113.
5. Самыгин С.И., Верещагина А.В. Глобальные вызовы современности и безопасность цивилизации третьего тысячелетия // European Social Science Journal (Европейский журнал социальных наук). 2014. Т. 2, № 6. С. 60-66.
6. Романов М. Почему мы теряем Северный Кавказ? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:/ / expert.ru/expert/2013/48/pochemu-myi-teryaem-severnyij-kavkaz/ (дата обращения: 06.02.2016).
7. Романова Н.П., Жукова А.А. Религиозные образы в процессах возрождения этнических культур Забайкальского края // Вестник ЧитГУ. 2012. № 2 (81). С. 119-124.
8. Ярлыкапов А.А. Современный ислам на Кавказе: глобальное и региональное [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://old.mgimo.ru/news/experts/document268592.phtml (дата обращения: 05.02.2016).
9. Ярлыкапов А. А. Традиционного ислама на Северном Кавказе нет. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lenta.ru/articles/2015/03/04/salafism/ (дата обращения: 06.02.2016).
List of literature_
1. Budnitskaya Yu.A. Demographic and migration processes, their ethno-cultural characteristics in the subjects of the North Caucasus [Demograficheskie i migratsionnye protsessy, ih etnokulturnye osobennosti v subektah Severnogo Kavkaza]: Abstract. dis. ... cand. econom. sciences: 08.00.05. Moscow, 2009. 23 p.
2. Dobaev I.P. Sovremenny terrorizm: regionalnoe izmerenie [Modern terrorism: regional dimension]. Rostov n/D.: Izd SKNTS VSH SFU, 2009, 211 p.
3. Muzaev T.M. Etnicheskiy separatizm vRossii [Ethnic separatism in Russia]. Moscow, 1999. 228 p.
4. Savenko G.P. Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Istoriya. Politologiya. Ekonomika. Informatika (Scientific statements of the Belgorod State University. Series: History. Political Science. Economy. Computer science), 2007, vol. 4, no. 8, pp. 108—113.
5. Samygin S.I., Vereshchagin A.V. European Social Science Journal (European Social Science Journal), 2014, vol. 2, no. 6. P. 60-66.
6. Romanov M. Pochemu my teryaem Severny Kavkaz? (Why we lose the North Caucasus?) Available at: http://expert.ru/expert/2013/48/pochemu-myi-teryaem-severnyij-kavkaz/ (accessed 06.02.2016).
7. Romanova N.P., Zhukova A.A. Vestn. Chit. Gos. Univ. (Chita State University Journal), 2012, no. 2 (81), pp. 119-124.
8. Yarlykapov A.A. Sovremenny islam na Kavkaze: globalnoe i regionalnoe (Modern Islam in the Caucasus: global and regional) Available at: http://old.mgimo.ru/news/experts/document268592.phtml (accessed 05.02.2016).
9. Yarlykapov A.A. Traditsionnogo islama na Severnom Kavkaze net. (There is no traditional Islam in the North Caucasus) Available at: http://lenta.ru/articles/2015/03/04/salafism/ (accessed 06.02.2016).
Коротко об авторе _ Briefly about the author
Гаджиев Магомедэмин Магомедрасулович, канд. полит. наук, доцент кафедры «Философия и социально-политические науки», Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, Россия. Область научных интересов: межэтнические отношения в субъектах Северного Кавказа Gadjiev. dgu@mail. ru
Magomedemin Gadzhiev, candidate of political sciences, associate professor, Philosophy and Socio-political Sciences department, Daghestan State University, Makhachkala, Russia. Sphere of scientific interests: inter-ethnic relations in the regions of the North Caucasus
Образец цитирования _
Гаджиев М.М. Влияние религии на межэтнические отношения в субъектах Северного Кавказа // Вестн. Забайкал. гос. ун-та. 2016. Т. 22. № 6. С. 55—60. DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-6-55-60.
