CC BY
98
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2010. № 2
О.И. Агансон
(аспирантка кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ВЛИЯНИЕ МАЙСКОГО ПЕРЕВОРОТА 1903 Г. В СЕРБИИ НА РАССТАНОВКУ СИЛ В БАЛКАНСКОМ РЕГИОНЕ
В статье анализируются внешнеполитические предпосылки Майского переворота 1903 г. в Сербии и его влияние на расстановку сил в регионе. Произошедшая в 1903 г. смена правящей династии в Сербии рассматривается в контексте развития общеполитической ситуации на Балканах. Особое внимание уделяется реакции великих держав, прежде всего России, Австро-Венгрии и Великобритании, на майские события в Белграде, прослеживается эволюция их позиции относительно нового режима в Сербии. В работе поднимается вопрос о влиянии международной конъюнктуры на формирование внешнеполитического курса Сербского королевства.
Ключевые слова: Майский переворот 1903 г. в Сербии, династия Обрено-вичей, династия Карагеоргиевичей, Балканы, Австро-Венгрия, Россия, Великобритания.
The article discusses external preconditions of May coup of 1903 in Serbia and its impact on the balance of power in the region. The change of dynasty in Serbia is analyzed in the context of political development in the Balkans. The reaction of great powers — Russia, Austria-Hungary and Great Britain to these events and to new Serbian regime is specially concerned. The author examines the influence of international situation on foreign policy of the Serbian kingdom.
Key words: May coup of 1903 in Serbia, Obrenovic dynasty, Karadordevic dynasty, Balkan peninsula, Austria-Hungary, Russia, Great Britain.
* * *
28 июня 1914 г. роковой выстрел в Сараево, произведенный Гаврилой Принцыпом, участником революционной организации «Млада Босна», разжег пламя мировой войны: локальное австро-сербское противостояние переросло в глобальный конфликт. Несомненно, будет преувеличением называть убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда одной из основных причин, спровоцировавших Первую мировую войну, которая явилась следствием глубинных сдвигов в экономике, политике и международных отношениях того времени. И все же трагические события лета 1914 г. заставляют нас еще раз проанализировать значение Сербии для силового равновесия на Балканах накануне Первой мировой войны, определить место, которое ей отводили
* Агансон Ольга Игоревна, тел.: 8-903-134-03-54, e-mail: olaganson@ yahoo.com
великие державы в своей региональной политике, а также выяснить, как международная конъюнктура влияла на формирование внешнеполитического курса королевства.
Представляется возможным рассмотреть поставленные вопросы на примере Майского переворота 1903 г. в Сербии, когда в результате заговора офицерами были убиты король Александр Обренович с супругой, а также некоторые министры1. Новым правителем был провозглашен представитель соперничавшей династии Петр Карагеор-гиевич. Белградские события вызвали широкий резонанс среди европейской общественности: из Сербии были отозваны дипломатические представители иностранных государств2.
Несмотря на то что имеется довольно много литературы, освещающей различные аспекты этого события — как внутриполитические предпосылки, спровоцировавшие белградскую драму, так и внешнеполитические факторы3, — мы собираемся, в отличие от прежних исследований, рассмотреть Майский переворот в контексте развития общеполитической ситуации на Балканах. Наше внимание будет сконцентрировано преимущественно на региональной политике Австро-Венгрии и России, традиционно являвшихся наиболее заинтересованными сторонами в делах Балканского полуострова. Особый интерес также представляет позиция Лондона, который не только четко фиксировал изменение силового равновесия на Балканах, но и предпринимал последовательные меры для его восстановления и поддержания4.
Ключевым событием в развитии международных отношений в Юго-Восточной Европе в конце XIX в. можно считать заключение
1 Группа офицеров-заговорщиков ворвалась во дворец, где застрелила Александра Обреновича и его жену Драгу, затем их изувеченные тела были выброшены из окна во двор.
2 Резкое осуждение общественного мнения Европы вызвал также тот факт, что участники заговора были назначены на важные государственные посты: Й. Авакумович стал главой правительства, Дж. Генчич — министром народного хозяйства, полковник А. Машин — министром строительных работ, генерал Й. Атанацкович — военным министром (МарковиЛ С.Г. Гроф Чедомиъ Мщатовий викторщанац ме^у Србима. Београд,
2006. С. 243).
3 ВасиЛ Д. Изабрана дела. Т. III. Карактер и менталитет ]едног поколена. Деветсто трейа. Београд, 1990; Joeanoeuh С. Влада Александра Обреновийа. Кн. II. Београд, 1931; ЕкмечиЛ М. Аустро-угарска обавештаща служба и Ма|ски преврат у Срби|и 1903 година // Исторщски часопис. 32. 1985; Bojeoduh М. Србща у ме^ународним односима кра]ем XIX и почетком ХХ века. Београд, 1988; ПоповиЛ Н. Србща и Царска Русща. Београд, 1994; НюркаеваА.З. Майский переворот 1903 г. в Сербии // Вопросы истории. 1977. № 7; Вишняков Я. В. Население Белграда терроризировано местными войсками // Военно-исторический журнал. 2001. №3; Шемякин А. Л. Убиение генерала Павловича // Родина.
2007. № 9; Курчатова О.М. Переворот в Сербии 29 мая 1903 г. как объект внимания внешней политики и общественного мнения России. Дисс... канд. ист. наук. Саратов, 2008.
4 В обозначенный период интересы на Балканах других великих держав — Германии и Франции — носили преимущественно экономический характер. К сожалению, формат статьи не позволяет осветить политику упомянутых государств в регионе.
австро-русского соглашения 1897 г. о поддержании статус-кво. Данное соглашение во многом носило компромиссный характер и позволяло правительствам России и Дунайской империи на протяжении десятилетия регулировать кризисы в регионе (в первую очередь Македонский вопрос)5.
Несомненно, соглашение 1897 г. выступало в качестве определяющего фактора по отношению к внешнеполитическому курсу Сербского королевства. Австро-русская антанта 1897 г. значительно сужала Белграду пространство для маневрирования между Петербургом и Веной, которое являлось не только отличительной чертой политики правящих кругов королевства, но и непосредственно отражалось на обстановке внутри страны. Борьба между династией Обреновичей и ее сторонниками, выступавшими за модернизацию Сербии по западноевропейской модели, с одной стороны, и радикальной партией, пользовавшейся поддержкой большинства населения и настаивавшей на сохранении традиционных сербских ценностей и самобытности — с другой, экстраполировалась на внешнеполитические программы двух сил. Первые считали приоритетным направлением ориентацию на Австро-Венгрию, вторые связывали осуществление сербских национальных устремлений с поддержкой России6. Кульминационным пунктом реализации австрофильской линии стало подписание в 1881 г. Тайной конвенции между Сербией и Двуединой империей: в соответствии с данным документом, князь Милан (с 1882 г. король) обязывался не заключать договоры с иностранными государствами без предварительного согласия Вены и обещал пресекать ведущуюся с
5 Македонский вопрос был порожден общим упадком Османской империи и, как следствие, являлся переплетением региональных и международных противоречий. Соперничество великих держав, национально-освободительную борьбу местных христианских народов против турецкого господства, межэтнические и межконфессиональные конфликты можно выделить в качестве основных аспектов Македонского вопроса. К слову, само название Македония было довольно расплывчатым и употреблялось для обозначения территории трех вилайетов — Косовского, Монастырского и Салоник-ского. Восстание, вспыхнувшее 2 августа 1903 г. (Ильин день) в Монастырском вилайете и 19 августа (Преображение Господне) в Адрианопольском вилайете, с невиданной прежде остротой поставило перед европейскими правительствами Македонский вопрос. Осенью 1903 г. министрами иностранных дел России и Австро-Венгрии был разработан план, предусматривавший восстановление порядка в Македонии и улучшение условий жизни местного христианского населения (так называемая Мюрцштегская программа реформ).
6 Подавляющее большинство населения этой балканской страны под национальными устремлениями подразумевало включение в состав государства областей, населенных сербами и являвшихся в Средние века частью Сербской державы. Под властью Порты осталась большая часть территории Старой Сербии (Косово, Метохия, Санджак и Вардарская Македония), а Австро-Венгрия, в соответствии со статьей 25 Берлинского трактата, оккупировала Боснию и Герцеговину. В представлении сербов данное обстоятельство свидетельствовало о незавершенности процесса национального освобождения и объединения.
территории Сербии пропаганду в Боснии и Герцеговине и Нови-Па-зарском санджаке7. Отказываясь от претензий на данные провинции, Милан рассчитывал на содействие Дунайской монархии в Македонии. Фактически с молчаливого согласия Вены в 1885 г. сербский король начал войну против Болгарии. От полного разгрома в этой кампании Сербию спасло энергичное вмешательство Австро-Венгрии.
Между тем на Балльплац8 весьма скептически оценивали возможность присоединения северо-западных областей Македонии к Сербии. Ведь Вена сама отводила Македонии, особенно Старой Сербии, одно из центральных мест в своих экспансионистских замыслах на Балканах: включив ее в сферу своего влияния или аннексировав, она получила бы контроль над Салониками — стратегически важным портом в Эгейском море. Однако король Александр Обренович, игнорируя реалии балканской политики Австро-Венгрии, продолжал рассчитывать на ее благосклонное отношение к проводимому Сербией курсу в регионе. Так, он планировал заручиться поддержкой Вены в случае эвентуального выступления в союзе с Турцией и Румынией против Болгарии, если та «начнет агрессивные действия в Македонии»9.
Когда стало очевидно, что политика Александра в примыкающих к Сербии турецких провинциях противоречила схемам Габсбургской монархии, Белград начал переориентироваться на Россию. Этот поворот в сторону Петербурга совпал со стремлением последнего, не нарушая общих принципов соглашения 1897 г., противодействовать интригам Двуединой империи в Македонии. Русские дипломаты на Балканах в своих донесениях действительно фиксировали дестабилизирующие тенденции в политике Вены в регионе, что особенно ярко проявилось на примере контактов австро-венгерских агентов с лидерами македонского революционного движения, албанских волнений10 и проекта строительства так называемой Санджакской железной дороги11.
7 Pribram A. Secret Treaties of Austria-Hungary, 1879-1914. Vol. I. Cambridge, 1920. P. 51-52.
8 Площадь в Вене, где находилось здание австро-венгерского Министерства иностранных дел.
9 Архив внешней политики Российской империи (далее — АВПРИ). Ф. 166. Миссия в Белграде. Д. 52. Л. 6.
10 В донесениях русских дипломатов содержится информация о причастности австро-венгерских агентов к беспорядкам, учиненным албанским населением в Старой Сербии. — Там же. Л. 168-169.
11 В Вене планировали сооружение железнодорожных путей через Нови-Пазарский санджак с целью соединить уже существовавшую Боснийскую железную дорогу, проходившую через Сараево, с линией Митровица — Салоники. Осуществление данного проекта позволило бы австро-венгерским войскам, по мнению русского посланника в Белграде Н.В. Чарыкова, занять Нови-Пазарский санджак, с которым было бы установлено прямое сообщение. — Там же. Л. 101. Секретное письмо Чарыкова Ламздорфу.
По сведениям русского посланника в Белграде Н.В. Чарыкова, агенты Б. Калая, главы австро-венгерской оккупационной администрации в Боснии и Герцеговине, не только поддерживали тайную связь с одним из вождей македонских четников Б. Сарафовым, но и снабжали его деньгами12. Как конфиденциально сообщали сербские политики русскому послу, лидеры четников лишь прикрывали свои планы лозунгами «автономии» и «самостоятельности», но в реальности, по словам сербов, выступали за австрийскую оккупацию Македонии, поскольку Сербия и Болгария были не в состоянии скоординировать свои действия и освободить христианские народы, томившиеся под османским игом13.
Подобные провокационные мероприятия австро-венгерской администрации поставили перед русским МИДом довольно сложную дилемму: с одной стороны, Россия, занятая в тот момент перипетиями дальневосточной политики, старалась предотвратить возможные осложнения на Балканах и ухудшение отношений с Австро-Венгрией, с другой — она не могла допустить изменения силового равновесия в регионе в пользу последней. В таких обстоятельствах закономерной представляется поддержка, оказываемая Петербургом Белграду и сербскому элементу в Македонии. Так, при непосредственном вмешательстве России митрополитом в Скопье был выбран серб Фирми-лиан14. Русские консулы находились в тесном взаимодействии с местным сербским населением и, по свидетельствам иностранных наблюдателей, в том числе британской путешественницы и этнолога М.Э. Дюрхэм, явно антисербски настроенной, оказывали ему самую разностороннюю помощь15.
Итак, Вена и Петербург отводили Сербскому королевству важное место в своей балканской политике. Следовательно, возникал вопрос: насколько правящий режим в Сербии, ответственный за принятие внешнеполитических решений, был приемлем с точки зрения Австро-Венгрии и России и позволял им рассматривать данное государство в качестве опоры собственного влияния в регионе.
Внутренняя политика Александра Обреновича, как указывает ряд историков, отличалась крайней непоследовательностью. Начало 1903 г. было отмечено ужесточением режима: король приостановил действие Конституции 1901 г., распустил Скупщину, ограничил основные демократические свободы. Авторитарные меры Александра вызвали протесты общественности, которые были пресечены властями16.
12 Там же. Л. 230-234.
13 Там же. Л. 277-278. Секретное письмо Чарыкова Ламздорфу. 5.05.1903.
14 Bojeoduh М. Указ. соч. С. 380-382
15 Durham E. Twenty Years of Balkan Tangle. N. Y., 1920. P. 83—85.
16 См.: Искендеров П.А. Сербия при Обреновичах // В «пороховом погребе Европы». 1878-1914. М., 2003. С. 177. Правда, через некоторое время Александр объявил о восстановлении Конституции.
6 ВМУ, история, № 2
В русском МИДе сделали очевидный вывод: политика короля не пользуется поддержкой основной массы населения17. Дальнейшее пребывание у власти Александра Обреновича не являлось для царского правительства принципиальным. Отказ императора Николая II принять в России с официальным визитом сербскую королевскую чету (что нанесло существенный удар по популярности Александра среди народа), а также инструкции министра иностранных дел В.Н. Лам-здорфа Чарыкову не вмешиваться во внутренние дела Сербии свидетельствовали о безразличии Петербурга к дальнейшей судьбе династии Обреновичей18.
Вене весьма сомнительной представлялась способность Александра проводить политику, соответствовавшую австро-венгерским интересам. Его попытки укрепить личную власть не принесли ощутимых результатов, а значит, ему не удалось стабилизировать внутриполитическое положение. Настороженность руководителей австро-венгерской дипломатии вызывала активизация деятельности Белграда в приграничных районах Македонии и Санджаке, особенно возможность объединения усилий в этом направлении сербского монарха и черногорского князя Николая. Тревожным сигналом для Вены стало предложение Александра Обреновича, в соответствии с которым кандидатуру наследника мог выбирать король, согласовав ее с высшими государственными инстанциями — правительством, Государственным советом, председателями Скупщины, кассационного и апелляционного судов, а также с митрополитом Сербским. При этом Александр высказал мнение, что наиболее приемлемым претендентом мог быть один из представителей черногорской династии Петровичей-Негошей19. Подобный сценарий развития событий Вену явно не устраивал.
Таким образом, оппозиционные силы действовали в королевстве при весьма благоприятных внешнеполитических обстоятельствах. Позиция Вены и Петербурга в определенном смысле предоставила карт-бланш организаторам заговора 29 мая. Вопрос о том, какую роль в белградской драме играл внешнеполитический фактор, до сих пор остается дискуссионным. Так, очевидец событий Д. Васич отмечал, что в России и Австро-Венгрии должны были положительно отнестись к такому повороту в политической жизни Сербии: первая никогда не симпатизировала династии Обреновичей, вторая только и ожидала европейского мандата на урегулирование обстановки в неспокойном регионе20.
17 АВПРИ. Ф. 137. Отчеты МИД. Д. 134. Л. 8-9. Отчет за 1903 г. по первому департаменту Министерства иностранных дел.
18 TcharykowN.V. Glimpses of High Politics. Through War and Peace. 1855-1829. London, 1931. P. 234.
19 Данченко С.И. Развитие сербской государственности и Россия 1878-1903. М., 1996. С. 401.
20 ВасиН Д. Указ. соч. С. 162.
Между тем, по воспоминаниям современников — австро-венгерского посланника в Сербии К. Думбы и того же Д. Васича, — русская миссия в Белграде не была осведомлена о готовившемся заговоре21. Что касается причастности Вены к свержению правящей династии, то австро-венгерская разведывательная служба и дипломаты, как убедительно показано в исследованиях сербских и отечественных историков, установили контакт с организаторами майского заговора22.
Взгляд правительства Дунайской монархии на события 29 мая во многом проявился через его отношение к новому режиму. Вена изначально выразила согласие на избрание князя Петра Карагеоргиевича королем Сербии. В записке, подготовленной в ведомстве на Балль-плац, он характеризовался как наиболее подходящий с точки зрения интересов Вены кандидат на сербский престол: Петр, родившийся на территории Австро-Венгрии и некоторое время живший в ее столице как частное лицо, обнаруживал искреннюю симпатию к Двуединой империи. В данном документе также отмечались некоторые уязвимые моменты биографии Петра Карагеоргиевича, которые в будущем позволяли оказывать на него давление, прежде всего — финансовая зависимость: предполагаемый сербский правитель был слишком расточительным в своих тратах и находился в постоянных долгах23. Неудивительно, что в Австро-Венгрии делали вполне оптимистичные прогнозы относительно правления короля Петра.
Однако Петр Карагеоргиевич, вопреки расчетам Вены, согласился с требованием радикалов и самосталцев24 признать «ультрадемократичную» Конституцию 1888 г., тем самым, по мнению австро-венгерских дипломатов, существенно ограничив себе свободу рук25. Данная версия Основного закона, как констатировал Думба, делала Скупщину, состоявшую всего из одной палаты, практически всемогущей26, что с расширением избирательного права предполагало доминирование на политической сцене Сербии радикалов, пользовавшихся под-
21 Dumba K. Dreibund und Entente Politik in Alten und Neuen Welt. Zürich, 1931. S. 182; ВасиП Д. Указ. соч. С. 185.
22 ЕкмечиП М. Аустро-угарска обавештаjна служба и Маjски преврат у Срби|и 1903 година // Исторщски часопис. 32. 1985; Bojeodun М. Указ. соч. С. 460—461; ПоповиП Н. Указ. соч. С. 45; Шемякин А.Л. Указ. соч. Сербские историки Войводич и Попович утверждают, что русская тайная полиция и дипломатические представители на Балканах знали о готовившемся заговоре, однако решили предоставить короля Александра его собственной судьбе.
23 Аустро-Угарска и Срби|а. 1903—1918. Документа из Бечких архива. 1903. Кн. I. Београд, 1973. № 7. Die Familie Karadordevié. 14.06.1903. S. 55.
24 Самосталцы — члены Независимой радикальной партии (Самостална радикална странка), основанной политическими деятелями, покинувшими ряды Народной радикальной партии, поскольку они выступали против сотрудничества своих бывших однопартийцев с режимом Обреновичей.
25 Аустро-Угарска и Срби|а. S. 55.
26 Ibid. № 17. Dumba an Goluchowski. 17.06.1903. S. 74.
держкой народа. Иными словами, данное обстоятельство чрезвычайно осложняло контроль Вены над внутриполитическим развитием королевства.
Реакция России на Майский переворот 1903 г. была довольно двусмысленной. Во-первых, заговорщики пролили кровь венценосных особ, что само по себе ранило чувство монархической солидарности. Во-вторых, русские дипломаты усматривали австро-венгерский «след» в организации заговора. По сообщению Чарыкова, Вена рассчитывала на то, что обычные при государственных переворотах беспорядки и замешательство могли на долгое время ослабить Сербию и задержать ее политическое и экономическое развитие27. В отличие от Дунайской монархии, русское правительство прямо осудило убийство королевской четы и обусловило возвращение посла в Белград удалением заговорщиков из свиты Петра Карагеоргиевича.
Все же на тот момент для Вены и Петербурга взаимное сотрудничество оказалось важнее, чем существовавшие между ними противоречия, что проявилось в синхронности признания двумя правительствами нового монарха Сербии. В данном случае кандидатура Петра Карагеоргиевича оказалась компромиссной. Примечательно, что царское правительство отклонило предложение радикалов избрать на сербский престол кого-либо из русских великих князей28. Дипломаты двух стран получали от министров иностранных дел инструкции выработать общую линию относительно политической обстановки в Сербии29.
С осложнением ситуации на Дальнем Востоке и началом русско-японской войны вопрос о взаимодействии с Веной на Балканах, особенно относительно македонской проблемы (осуществление Мюрц-штегской программы реформ для европейских провинций Турции) стал для Петербурга принципиальным. Так, МИД России игнорировал жалобы сербов по поводу агрессивных действий Габсбургской монархии в Старой Сербии и рассматривал их как попытку Белграда внести раздор в отношения между двумя империями30.
Особого внимания заслуживает реакция на сербский переворот 1903 г. Лондона. Ведь в Великобритании белградские события подверглись самой резкой критике, и она последней из великих держав восстановила дипломатические отношения с королевством. Основным условием, при котором английский посланник мог вернуться в серб-
27 АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Д. 2868. Л. 170. Выписка из донесений и писем Чарыкова. 18.06.1903.
28Там же. Л. 24. Секретная телеграмма Чарыкова Ламздорфу. 30.05.1903.
29 Там же. Д. 2869. Л. 14. Секретная телеграмма Ламздорфа Капнисту. 9.11.1903.
30 Там же. Л. 26. Письмо Муравьева-Апостола-Коробьина. 17.12.1903; Документа о спаъжд политици Краъевине Србще, 1903—1914. К№. 1. Београд, 1991. № 502. М. ВэдиЙ, посланик Краъевине Србще у Аустро-Угарсщ] — Н. ПашиЙу, министру иностраних дела Краъевине Србще. 27.1/9.02.1904. С. 911.
скую столицу, было, по официальному заявлению правительства Британии, устранение организаторов заговора с главных государственных постов31.
В сербской историографии достаточно детально освещены различные аспекты данного сюжета: негодование британского общественного мнения в связи с жестоким убийством Александра Обреновича, перипетии нормализации двусторонних отношений, участие в этом процессе неофициальных кругов32. Нам же важно, не вдаваясь в подробности осуждения английской общественностью майского заговора, понять, каким образом Форин Офис связывал смену политического режима в Сербии с развитием ситуации на Балканах в целом и политикой там великих держав, прежде всего России и Австро-Венгрии.
Британские эксперты по данному региону отмечали, что политические убийства на Балканах являлись нормой, и в этом смысле белградская драма не была исключением. Подобные методы решения государственных проблем и вопросов передачи власти были результатом влияния турецкого господства на политическую культуру местных обществ33. Кроме того, авторитетные английские журналисты, как, например, обозреватель «Контэмпрэри ревью» Э.Дж. Диллон, подчеркивали, что Александр Обренович действительно являлся посредственным и самовластным правителем, нарушавшим Конституцию, игнорировавшим основные права и свободы, незаконно преследовавшим своих политических оппонентов34. Соответственно напрашивается вопрос: почему Форин Офис, принимая во внимание эти объективные факты, на протяжении довольно долгого времени отказывался признать новый режим в Сербии.
Примечательно, что, по утверждению сербских дипломатов (посланника в Лондоне Ч. Миятовича), Уайтхолл занял столь бескомпромиссную позицию относительно майского переворота именно под сильным давлением общественности35. Однако, на наш взгляд, Форин Офис использовал ссылки на общественное мнение для обоснования своих собственных внешнеполитических решений, что в общем было его обычной практикой. В Лондоне не отвергали возможности того,
31 British Documents on the Origins of the War 1898-1914 / Ed. by G. P. Gooch and H. Temperley. Vol. V. London, 1928. (Далее — BD). №122. Memorandum by Sir Edward Grey for the King. 14.05.1906. P. 142; № 123. H. M. King Edward VII to Sir E. Grey. 24.05.1906; № 124. Grey to Goshen. P.144.
32 АлексиН-Пе]ковиН Л. Односи Cp6Mje са Француском и Енглеском 1903-1914. Београд, 1965; РастовиНА. Велика Британща и Србща. 1903-1914. Београд, 2005; Мар-ковиН С.Г. Указ. соч.
33 Brailsford H. Macedonia. Its Races and Their Future. London, 1906. P. XI; Durham M.E. Through the Lands of Serbs. London, 1904. P. 259.
34 Dillon E.J. Servia and the Rival Dynasties // The Contemporary Review. July 1903. Vol. 84. P. 131-132.
35 Документа о сполжд политици... № 52. Ч. МщатовиЬ — Министарству ино-страних дела Кралевине Србще. 14/27.6.1903. С. 149.
что Вена и Петербург были определенным образом причастны к майским событиям в Белграде. Более того, согласованность их действий в связи с избранием Петра Карагеоргиевича сербским королем демонстрировала взаимопонимание между двумя империями. Данное обстоятельство, по оценке британских наблюдателей, в очередной раз свидетельствовало о том, что «Россия и Австро-Венгрия самоуверенно претендовали на всеохватный контроль над Балканами»36. Переворот в Сербии и реакция на него Вены и Петербурга являлись, таким образом, доказательством жизнеспособности австро-русской антанты, готовности двух правительств к сотрудничеству, что наталкивало английских дипломатов на мысль о возможном возрождении Союза трех императоров37. С этой точки зрения, непризнание Лондоном нового режима в Сербии отчасти являлось противодействием Форин Офиса австро-русской политике в регионе.
Позицию Уайтхолла относительно Майского переворота также следует рассматривать в контексте доминировавшего на тот момент среди чиновников британского МИДа подхода к балканской политике. Лондон стремился проводить в регионе свою традиционную политику баланса сил, т.е. выступать в качестве арбитра по балканским вопросам и косвенно контролировать действия других великих держав. Весьма отчетливо подобная тактика проявилась на примере Македонской проблемы, которая на протяжении десятилетий оставалась в центре внимания европейских кабинетов. Так, британский министр иностранных дел лорд Лэнсдаун заявлял, что Англия в целом поддерживала разработанную Россией и Австро-Венгрией Мюрцштегскую программу, но в случае ее несостоятельности оставляла за собой право выдвигать альтернативные решения и предлагать более радикальные меры38. В рамках данного подхода Форин Офис также не видел необходимости в незамедлительном восстановлении дипломатических отношений с Сербией, поскольку, с одной стороны, подобное состояние неопределенности предоставляло ему своеобразный рычаг воздействия на политику королевства, а с другой — давало английскому правительству возможность самому выбрать подходящий момент для отправки своего посла в Белград, т.е. тогда, когда этого потребовали бы соображения силового равновесия.
Среди причин, по которым Лондон не спешил нормализовать отношения с Сербией, надо также назвать внутриполитическую обста-
36 Vivian H. The Servian Tragedy, with Some Impressions of Macedonia.. London, 1904. P. IX.
37 Так, еще в 1897 г. Ф. Керри, британский посол в Константинополе, отмечал, что подписание австро-русского соглашения было чревато серьезной опасностью: оно свидетельствовало о наличии тенденции к восстановлению Союза трех императоров (Papadopoulos G. England and the Near East 1896—1898 //Appendix II. Currie's Views on the Position of England at Constantinople. 2 June 1897. Thessalonica, 1969. P. 247).
38 Hansard's Parliamentary Debates. House of Lords and House of Commons. Ser. 4. Vol. 129. London, 1904.Сс>1. 40.
новку в этой стране. Британские корреспонденты на Балканах отмечали, что Петр Карагеоргиевич не пользовался поддержкой народа, и его положение было довольно шатким39. По сообщениям «Таймс», в Сербии сложилась опасная ситуация, близкая к хаосу: все ведущие политические силы — армия, партии — конфликтовали друг с другом. Даже в рядах радикалов, наиболее массовой и популярной политической организации, отсутствовало единодушие40. Следовательно, в британских дипломатических кругах задавались вполне логичным вопросом: насколько целесообразным было со стороны Лондона признание нового режима в Сербии, если он был так неустойчив и, вероятно, недолговечен.
Однако постепенно взгляд Уайтхолла на роль Сербии в регионе эволюционировал, что во многом было обусловлено международной конъюнктурой и изменением расстановки сил на Балканском полуострове. С обострением ситуации на Дальнем Востоке и началом Русско-японской войны позиции России на Балканах ослабели. В связи с чем корреспонденты британских изданий фиксировали стремление Австро-Венгрии заполнить образовавшийся вакуум силы. Английские обозреватели писали о замыслах Вены распространить свою власть над Македонией41. Показательно, что анализ ситуации в регионе, представленный британскими журналистами, совпадал с оценкой положения дел на Балканах, содержавшейся во внутриведомственной переписке сербского МИДа. Ни военные круги, ни австро-венгерская общественность, по словам сербского посланника в Вене С. Груича, не верили в успех реформ и готовились к аннексии территорий, прилегавших к Митровице42. Австро-Венгрия намеренно дестабилизировала ситуацию в Македонии и Старой Сербии, чтобы получить удобный повод для вмешательства43. Так, характеризуя взгляды сербских государственных деятелей относительно перспектив внешней политики королевства, германский посланник в Белграде фон Экард отмечал, что все их заявления пронизаны «паническим страхом перед коварными планами Австро-Венгрии»44.
В таких условиях Форин Офис, с одной стороны, и сербское правительство — с другой, пришли к осознанию необходимости восста-
39 De Windt H. Through Savage Europe, Being the Narrative of a Journey (Undertaken as Special Correspondent of the «Westminster Gazette»), throughout the Balkan States and European Russia. London, 1907. P. 163—164.
40 The Times. 1903. August 19.
41 Vivian H. The Macedonian Conspiracy // The Fortnightly Review. 1903. Vol. 73. P. 829-831; Scott-James R.A. The Austrian Occupation of Macedonia // Ibid. 1905. Vol. 78. P. 894.
42 Документа о сполно] политици.... Byjtth — ПашиЬу. С. 911.
43 Там же. № 432. Byph — Никол^у. 15/28.12.1903. С. 803.
44 Die große Politik der Europäischen Kabinette 1871-1914. Berlin, 1927. Bd. XIX (1). № 5997. Eckardt an Bülow. 14.02.1904. S. 121-122.
новления баланса сил в регионе, а значит, и взаимного сотрудничества в данном направлении. У. Тезиджер, британский вице-консул в Белграде, подчеркивал, что сильное Сербское королевство, внутренне консолидированное, могло стать надежным барьером против продвижения Австро-Венгрии на юг и осуществления ее планов в Македонии. Как указывал британский дипломат, благодаря содействию Англии, Франции и Италии Сербия получила бы экономическую и финансовую помощь, что сделало бы ее независимой от Вены45. В свою очередь сербские государственные деятели (главным образом радикалы и са-мосталцы) подняли вопрос о восстановлении отношений с Британией, который превратился в один из ключевых как во внутренней, так и внешней политике королевства46.
Суммируя все выше сказанное, мы можем констатировать следующее. Майский переворот 1903 г. был результатом внутренних процессов, протекавших в Сербии. Само по себе данное событие, по словам Э. Диллона, не оказало никакого влияния на международные отношения47. Скажем, восстанию в Македонии, разгоревшемуся в августе того же года, великие державы придавали более серьезное значение, поскольку оно поставило на повестку дня вопрос о целостности турецких владений в Европе. Однако если анализировать смену династий в Сербии в общем контексте происходивших в начале XX в. на Балканах событий, то Майский переворот и реакция на него великих держав позволяют нам выявить две важные тенденции, которые в дальнейшем определяли развитие политической ситуации в регионе. Во-первых, мы можем говорить о том, что Австро-Венгрия, позиционировавшая себя в качестве великой державы и ключевого игрока в регионе, постепенно утрачивала свои ведущие позиции. Данный факт проявился в том, что Вена, намеренно дестабилизировавшая положение на Балканах, поддерживая связь с македонскими четниками и сербскими заговорщиками, в итоге не смогла управлять создавшимся хаосом. Ее неспособность контролировать внутриполитические процессы в Сербии привела к тому, что после Майского переворота у власти в стране оказалась радикальная партия, прорусски ориентированная и имевшая четко сформулированную программу развития государства. Национальные устремления королевства, среди которых главной (пусть и неосуществимой в ближайшей перспективе) была задача объединения всех сербских земель, не только сталкивались со стратегическими планами Вены, но непосредственно затрагивали проблему существования Двуединой империи в качестве балканской державы. Во-вторых, Сербия, действительно, стала субъектом международных отношений и важным элементом силового равновесия на Балканах, что отразилось в реалистичной оценке политической элитой
45 BD. V. № 134. Thesiger to E. Grey. P. 152-153.
46 Алексиh-Пеjковиh Л. Указ. соч. С. 127.
47 Dillon E.J. Op. cit. P. 142-143.
королевства мировой конъюнктуры. Достижение своих национальных интересов она связывала с опорой на Россию и франко-русский союз48, а после ослабления влияния Петербурга в регионе сербское правительство начало рассматривать возможность ориентации на Англию, которая в тот период активизировала свою политику на Балканах, прежде всего, конечно, в Македонском вопросе, и противодействовала смещению баланса сил в сторону Австро-Венгрии.
Список литературы
1. В «пороховом погребе Европы». 1878—1914. М., 2003.
2. Вишняков Я. В. Население Белграда терроризировано местными войсками // Военно-исторический журнал. 2001. №3.
3. Bojeoduh М. Србща у ме)ународним односима кра]ем XIX и почетком ХХ века. Београд, 1988.
4. Данченко С.И. Развитие сербской государственности и Россия 1878—1903. М., 1996.
5. ЕкмечиЬ М. Аустро-угарска обавештаjна служба и Маjски преврат у Србщи 1903 година // Исторщски часопис. 32. 1985.
6.1овановиЬ С. Влада Александра ОбреновиЬа. Ка. II. Београд, 1931.
7. Курчатова О.М. Переворот в Сербии 29 мая 1903 г. как объект внимания внешней политики и общественного мнения России. Дисс... канд. ист. наук. Саратов, 2008.
8. МарковиЬ С.Г. Гроф Чедомиь МщатовиЬ викторщанац ме)у Србима. Београд, 2006.
9. Нюркаева А.З. Майский переворот 1903 г. в Сербии // Вопросы истории. 1977. № 7.
10. ПоповиЬ Н. Србща и Царска Русща. Београд, 1994.
11. РастовиЬ А. Велика Британща и Србща. 1903—1914. Београд, 2005.
12. Шемякин А. Л. Убиение генерала Павловича // Родина. 2007. № 9.
13. PapadopulosG. England and the Near East 1856—1898. Thessalonica, 1969.
Поступила в редакцию 10.06.2009.
48Документи о спол.иэ] политици ...№ 387. Министарство иностраних дела Краье-вине Срби|е — генералном козулату Краьевине Срби|е (Скопье). 19.11/2.12. 1903. С. 721.
