CC BY
116
ИСТОРИЯ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
УДК 81:1
А.А. Гончарова
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
В статье исследуется влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление. Предметом анализа стали труды Эразма Роттердамского, Иоганна Рейхлина, Жака Лефевра д’Этапля и Уильяма Тиндейла. Автор отмечает революционный характер этой философии, благодаря чему труды мыслителей обозначенного периода стали идейной базой Реформации. Кроме того, выявлено коренное отличие философии языка Северного и Итальянского Возрождения.
Ключевые слова: философия языка, Северное Возрождение, общественное мышление, Реформация, Эразм Роттердамский, Иоганн Рейхлин, Жак Лефевр д’Этапль, Уильям Тиндейл.
Принято считать, что в эпоху Ренессанса продуцирование принципиально новых идей характерно для Италии, а другие страны Европы лишь адаптировали их под свои реалии. Однако Северное Возрождение во всех своих воплощениях (литература, живопись, философия) имеет свою отличительную черту, а именно — акцент на трансформацию общественных взглядов, отношений между отдельными личностями и социумом в целом, тогда как Итальянское Возрождение отдает приоритет чувствам и восприятию отдельной личности. Поэтому правомерно предположить, что и проблемная область взаимосвязей языка и мышления в Итальянском и Северном Возрождении отличается по сходному принципу. Это обусловливает необходимость рассмотрения лингвофилософии Северного Возрождения отдельно от аналогичной сферы Итальянского Ренессанса и, соответственно, актуальность данного исследования. Его целью выступает доказательство обозначенной выше гипотезы, а также выявление специфического характера философии языка Северного Возрождения.
Эразм Роттердамский (1469—1536) — представитель Северного Возрождения, получивший прозвище «Князь гуманистов». Одним из важнейших направ-
© Гончарова А.А., 2015
138
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
лений его творчества было гуманистическое богословие, которое базировалось на детальном филологическом исследовании источников христианства, включая самые древние. Особое место в философии Эразма занимает его работа над Новым Заветом. Он изучил десять рукописных вариантов его текста, созданных в различные периоды, выявил все неточности в чтении и трактовке, которые препятствовали раскрытию первозданного смысла. Полученный текст философ представил на греческом языке в сопровождении латинского перевода и подробных комментариев [7].
Комментировал Эразм и другие религиозные тексты, включая труды патристиков. Стоит отметить, что мыслитель при передаче смысла комбинировал филологический и идеологический подходы. Текстология Эразма постепенно трансформировалась в орудие идеологической борьбы. Гуманист изменил сам подход к Священному Писанию: если раньше его текст не подлежал даже обсуждению, то Эразм подошел к проблеме c «человеческой» позиции и применил к нему методику филологической критики. Достижения схоластики, отличавшиеся подробной разработкой логических проблем, в трудах Эразма были и вовсе выставлены пустыми рассуждениями [2].
Местами из комментатора он превращался в публициста-обличителя. Эразм писал, что нередко невежественные клеветники могли вырвать из контекста несколько слов с единственной целью — оболгать первоисточник.
Своим тонким переводом ряда положений Нового Завета Эразм по-новому расставлял акценты в религиозной и общественной жизни. Так, греческому слову metanoeite можно было дать несколько переводов, и в зависимости от выбора варианта определялось его место в жизни личности. Вариант «покаяться» использовался редко, вариант «творить покаяние» принимался официальным богословием. Наконец, интерпретация Эразма Роттердамского слова «одуматься» придал ему светскую, далекую от Церкви окраску. Элемент веры был перенесен, таким образом, в сферу человеческой морали. Подобные идеи подготовили базу для будущей Реформации [5].
Особую враждебность сторонников Церкви вызвала аннотация, сопровождавшая перевод Эразма. Во-первых, среди конструктивных филологических замечаний встречались обличающие комментарии в адрес священнослужителей, которые долгое время были неприкосновенными. Во-вторых, духовенство возмутил тот факт, что Эразм не включил в свою версию Нового Завета последнюю главу Первого послания Иоанна с рассуждениями о Святой Троице. Философ объяснял это отсутствием данного эпизода в большинстве греческих рукописей. Добавить главу он согласился лишь при условии, что ему предоставят соответствующую рукопись. Документ, предоставленный Эразму, был подделан в Оксфорде в конце 10-х — начале 20-х годов XVI века членом францисканского ордена. Эразм воспользовался этой рукописью, однако четко дал понять в примечании к изданию, что ее подлинность подвергается сомнению [6].
139
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
Хотя по официальной версии, родоначальником текстологии считается И.Я. Грисбах, и как полноценная подотрасль языкознания она сформировалась во второй половине XVIII века, именно с Эразмом Роттердамским связывают ее истоки. Учитывая, что ранее мы установили его роль в подготовке идейной базы Реформации, правомерно заключить, что сущностью этой базы выступила именно текстология.
Затрагивая тему идеологии Реформации, стоит рассмотреть и лингвофилософию немецкого гуманиста Иоганна Рейхлина (1455—1522), которого вместе с Эразмом Роттердамским именовали «двумя очами Германии». Более того, позднее Мартин Лютер назовет его своим «отцом». Его главной заслугой является необычная для своего времени позиция в переводческом споре вокруг Священного Писания. Рейхлин утверждал, что наиболее точной является трактовка Библии на древнееврейском языке. Он четко противопоставлял ее Вульгате (общепринятому тексту Библии на латинском языке, достоверность которого ранее оспорил Эразм Роттердамский) [9]. Гуманист выступал за распространение иврита, призывал к глубокому изучению древнееврейских традиций, а также утверждал, что еврейская литература способствует наиболее широкому пониманию христианских текстов.
Он предлагал переосмыслить всю философию иудаизма во благо европейцев, исповедовавших христианство, а путем к этому переосмыслению видел обучение еврейскому языку. Только иврит, по мнению Рейхлина, мог помочь устранить все неточности латинского и греческого переводов. Он частично перевел Священное Писание на иврит и, опираясь на свои взгляды, не укладывавшиеся в католическую догму, реализовал критический подход к общепринятому переводу Ветхого и Нового Заветов [1]. Здесь мы видим идейное сходство с деятельностью Эразма Роттердамского и можем заключить, что эти два гуманиста представляли два сходных течения философии языка, которая выступила базой для концепции Реформации.
Однако если Эразм предпочитал греческий язык как инструмент своей текстологии, который хоть и изучался немногими, но, по большому счету, не казался чем-то неординарным, то иврит Рейхлина произвел настоящий переворот. Г. Ионкис пишет, что в начале XVI века в Кельне между немецкими гуманистами и сторонниками Церкви разгорелся спор, известный в истории как «диспут о еврейских книгах». В католическом мире распространялись латинские тексты, а еврейские были объявлены ересью и сжигались. Во всей талмудической литературе тщательно выискивались антихристианские настроения. И именно И. Рейхлин был приглашен в качестве эксперта, который мог положить конец борьбе с еврейскими книгами [10]. Его идеологическое восстание против сожжения литературы на иврите трансформировалось в упомянутую нами выше текстологию.
Однако сказать однозначно, что распространение текстологической критики Священного Писания стало толчком к расшатыванию авторитета Церкви, нельзя. Обратимся к лингвофилософии периода патристики.
140
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
Идеи, которые постулировали Эразм Роттердамский и Иоганн Рейхлин, на первый взгляд, схожи с воззрениями Августина Аврелия, которого мы знаем как одного из отцов Церкви. Он отмечал, что проблема непонимания текстов Священного Писания кроется в неточностях, порожденных множественными латинскими переводами, и решить эту проблему Августин рекомендовал путем постижения иностранных языков, а именно — греческого и еврейского.
Из этого следует, что сами по себе трактовки религиозных текстов на иностранных языках авторитету Церкви не угрожали. Так почему же рассматриваемых нами деятелей Северного Возрождения принято считать идейными вдохновителями Реформации? Мы можем предположить, что ответ кроется в коллективном мышлении.
Во времена патристики в Европе царили процерковные настроения, и уточнения христианских текстов на языках, отличных от латыни, могли восприниматься исключительно как пути более полного и всестороннего познания религии. Однако гуманистическое свободомыслие подтолкнуло массы к переосмыслению отношения к указанной проблеме. Эразм и Рейхлин лишь явились выразителями сменившегося образа мышления, стремящегося вырваться за пределы католических догм. С одной стороны, подпитываемые идеями гуманизма, они смогли представить результаты своих лингвофилософских исканий в ином свете. С другой стороны, европейцы стали способными воспринять эти труды без церковного давления.
Аналогичные направления философствования мы можем обнаружить и в других странах. Во Франции старт текстологической критике религиозных текстов дал Жак Лефевр д’Этапль (1450—1536), известный также под именем Якоб Фабер. Изначально он был евангелистом, но после путешествия в Италию, где познакомился с новыми филологическими методами, Лефевр д’Этапль по-новому взглянул на Священное Писание. Начинал гуманист свою текстологическую практику с комментариев к работам Аристотеля, после чего перешел к анализу теологической литературы. Широкую известность получили такие труды Лефевра д’Этапля, как Псалмы и Послания апостола Павла, критическое изложение которых осуществлялось на основе источников на латыни, иврите и греческом языке, а также перевод Библии на французский язык.
Последнее с точки зрения духовенства было возмутительным по причине отделения духа католического учения от буквы, коим признавалась Вульгата. На самом же деле Церковь негодовала по иной причине: Лефевр д’Этапль установил, что ряд положений Библии представляет собой намеренные установления отцов Церкви и не находят никаких подтверждений в первоисточниках. Среди них были некоторые элементы литургии, обет безбрачия для священнослужителей, а также пост [8].
Жак Лефевр д’Этапль основал во Франции целое движение, последователи которого были приверженцами критического анализа религиозных
141
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
текстов, в основе которого лежал разум. Мыслитель, пошатнувший слепую веру в авторитет Церкви, как и многие другие гуманисты, разделявшие его воззрения, был подвергнут гонениям со стороны духовенства, из-за чего был вынужден бежать. Убежище он нашел в Женеве, где вместе с последователями занялся подготовкой идейной базы французской Реформации.
Теперь рассмотрим воззрения представителя английского Возрождения, которые также зарождались как философия языка, но в результате стали еще одним толчком к Реформации. Английский гуманист Уильям Тиндейл (1494—1536), в отличие от Эразма Роттердамского и Иоганна Рей-хлина, считал, что переводить Священное Писание следует не на древние языки (греческий или иврит), а на используемые в современной жизни, в частности английский. Здесь мы можем проследить некоторое сходство с образом мысли Ж. Лефевра д’Этапля, также выбравшего для переводов родной язык. Однако последний не стремился доказать его ведущую роль в понимании смысла анализируемых текстов: его, как и Эразма Роттердамского, больше интересовало установление истины путем применения методов филологической критики.
Однако У. Тиндейл в большей степени был заинтересован в том, чтобы представить религиозные тексты в доступном виде для простого народа, который путем осмысления и построения самостоятельных умозаключений должен был прийти к истине. С. В. Сахневич установил, что Тиндейл пропагандировал изложение Слова Божьего на понятном для простого народа языке. Он считал, что клирики за сложным латинским языком пытаются скрыть истину: с одной стороны, люди не смогут в полном смысле познать Священное Писание, а с другой — не заметят «мерзости и идолопоклонства католического духовенства» [10].
По мнению Тиндейла, священники с определенной корыстной целью объявили любой перевод Библии на язык, отличный от латинского, ересью. Если простой народ понял бы Слово Божье в полной мере, держать их в неведении и формировать выгодный духовенству образ коллективного мышления путем собственных интерпретаций Священного Писания было бы довольно сложно. В этом случае народ смог бы подняться на сопротивление [10].
Воспринимался У. Тиндейл как филолог, стремившийся лишь сделать Священное Писание доступным для своих земляков, но оказавшийся по этой причине втянутым в религиозную политику. Гуманист боролся с тем, что Церковь через ограничение людей в возможности получать образование препятствовала изучению ими родного языка. Духовенство осознавало, что как только люди научатся читать и интерпретировать Писание, контроль и власть над ними будут потеряны. Именно поэтому Тиндейл и представлялся угрозой стабильности Церкви [12].
Однако мыслитель, уверенно следуя своим убеждениям, стал первым в истории переводчиком Библии на английский язык. Стоит отметить, что
142
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
его труды трактовались не только как ересь с точки зрения духовенства и идейная база для Реформации. В докторской диссертации на тему «Английская Библия и становление стиля метафизической поэзии» Л.В. Егорова отмечает, что изначально Тиндейл пытался лишь утвердить английский язык как более совершенное лингвистическое средство для передачи идей Священного Писания по сравнению с латинским языком. Он обращал внимание на тот факт, что и греческий, и древнееврейский языки более схожи с английским своим строем. Более того, английский, по его мнению, сочетал в себе ясность и приземленность первого с благодатью и чистотой смысла второго [3].
Заслуживает внимания и его влияние на изменение статуса английского языка в мире. Дэвид Тимс в книге «Тиндейл: Человек, который заставил Бога заговорить по-английски» пишет, что этот мыслитель внес огромный вклад как в переводческую деятельность, так и в формирование непосредственно английского языка. Исходя из этого положения, Тимс называет английский в большей степени языком Тиндейла, чем языком Шекспира [11]. В некотором смысле он эмансипировал английский своим переводом Библии, поскольку именно этот событие придало языку значимость, которая впоследствии стала увеличиваться и достигла глобальных масштабов, то есть в итоге английский из языка определенной народности трансформировался в международный язык.
Проанализировав вышесказанное, мы можем заключить, что воззрения У Тиндейла явно отражают взаимосвязь языка народа и коллективного мышления. В некоторой степени здесь прослеживается продолжение идей творца итальянского Проторенессанса Данте Алигьери, который говорил о полезном для людей народном языке, а также о расширении возможностей в познании и образовании при изучении языка и практике интерпретации. Однако в большей степени в философии Тиндейла выражена революционная направленность воздействия языковых инструментов на человеческие умы.
Если в случае Эразма и Рейхлина в Германии и Лефевра д’Этапля во Франции угрозой авторитету Церкви считались именно их разоблачительные работы, основанные на переводах Священного Писания, то опасность философии Тиндейла заключалась именно в воздействии языка на коллективное мышление. Прочитав произведения вышеупомянутых немецких гуманистов, народные массы могли лишь принять их положения и перестать безгранично верить во власть Церкви, однако этого могло и не произойти. А следуя доктрине Уильяма Тиндейла, люди начали бы изучать язык и тем самым постигать истину приложением собственных умственных усилий, то это более эффективно могло бы сподвигнуть их на восстание.
Рассмотрев идеи лингвофилософии мыслителей Северного Возрождения, которые правомерно охарактеризовать как революционные, сравним их с воззрениями философов итальянского Ренессанса. Основной деятель-
143
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
ностью К. Салютати и Л. Валлы являлось уточнение религиозных текстов с применением методов текстологической критики. В процессе этого уточнения в теологических текстах выявлялись преподнесения тех или иных постулатов с выгодным для Церкви подтекстом. За счет вариативности переводов духовенство могло выдавать за Божественное слово необходимые им положения, которые могли бы усилить воздействие на мышление народа и, соответственно, укрепить контроль над ним. Указанные философы предприняли попытки очистить разум народа от заблуждений, показать им правду такой, какая она есть, и убедить в дальнейшем полагаться на плоды собственного мышления, а не на авторитеты. Однако именно деятели Северного Возрождения стали идейными вдохновителями Реформации.
Причиной тому могло послужить то, что доктрины Эразма Роттердамского и Иоганна Рейхлина изначально содержали в себе более выраженную идеологическую составляющую: первый старался изменить сам подход к Священному Писанию, второй боролся за права еврейской литературы. В итоге оба пришли к выводу (возможно, не столь очевидному и четко сформулированному, как непосредственно деятели Реформации) о необходимости трансформации общества из католического в светское. Лоренцо Валла же не ставил перед собой цели вести разоблачительную деятельность: его труды являлись в первую очередь филологическим исследованием и не планировались как оружие против кого-либо.
Этим подтверждается упомянутое нами различие Ренессанса двух регионов — концентрация на чувствах личности в Италии против приоритета общественных отношений в других европейских странах, которое проявилось, как мы и предполагали, в области лингвофилософии. Делая акцент на общественных отношениях и соответствуя своей исторической ситуации, философия языка Северного Возрождения приняла революционный характер, став идейной базой для Реформации.
Литература
1. Баешко Л. С., Гордиенко А. Н., Ларионов Д. Г. Великая книга сакральных знаний. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. 479 с.
2. Горфункель А. X. Философия эпохи Возрождения: Учеб, пособие. М.: Высшая школа, 1980. 368 с.
3. Егорова Л.В. Английская Библия и становление стиля метафизической поэзии: Дис. ... д-ра филол. наук. М., 2009. 356 с.
4. Ионкис Г. «Спор о еврейских книгах» как пролог к Реформации // Литературно-публицистический журнал «Лехаим». 2002. № 8 (124). [Электронный ресурс] URL: http://www.lechaim.ru/ARHIV/124/spor.htm (дата обращения 07.10.2014).
5. Маркиш С.П. Знакомство с Эразмом из Роттердама. М.: Художественная литература, 1971. 224 с.
144
Влияние философии языка Северного Возрождения на общественное мышление
6. Мецгер Б.М. Текстология Нового Завета. М.: Библейско-Богословский институт, 1996. 325 с.
7. Мечковская Н.Б. Язык и религия: Лекции по философии и истории религий. М.: Агентство «ФАИР», 1998. 352 с.
8. Михайлов А.Д. Французский гуманизм // История всемирной литературы: В 8 т. / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. М.: Наука, 1983-1994. Т. 3. 1985. С. 228-231.
9. Носовский Г, Фоменко А. Египетские, русские и итальянские зодиаки. Открытия 2005-2008 годов. М.: Астрель, 2010. 478 с.
10. Сахневич С.В. Уильям Тиндейл: на костер ради потребителя перевода // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. № 9 (39). С. 151-154.
11. Teems D. Tyndale: The Man Who Gave God an English Voice. Nashville, Tennessee: Thomas Nelson Ink., 2012. 336 p.
12. Walker V William Tyndale: Contribution to the English Language and Father of the English Bible // The international student journal «Student Pulse». 2012. № 2. [Электронный ресурс] URL: http://www.studentpulse.com/articles/619/ william-tyndale-contribution-to-the-english-language-and-father-of-the-english-bible (дата обращения 17.10.2014).
