CC BY
116
Ольга РВАЧЕВА
ВЛАСТЬ И КАЗАЧЕСТВО НА ЮГЕ РОССИИ В КОНЦЕ XX - НАЧАЛЕ XXI в.: ОТ КОНФРОНТАЦИИ К СОТРУДНИЧЕСТВУ
В статье рассматриваются взаимоотношения казачества и впасти в конце XX - начале XXI в. Автор анализирует проблемы и противоречия, возникавшие при взаимодействии этих субъектов социально-политического процесса на Юге России, и выявляет тенденции развития форм сотрудничества.
Relations between the Cossacks the and power in the end of 20th - the beginning of 21st centuries are considered. The author analyses the problems and contradictions existing in the process of interaction of this two subjects of social and political process in the South of Russia, and also reveals tendencies of development of their forms of cooperation.
Ключевые слова:
возрождение казачества, реестровые казачьи общества, российская власть, конфронтация, сотрудничество, казачья служба; Cossacks rebirth, register Cossacks societies, Russian authorities, confrontation, cooperation, Cossacks service.
РВАЧЕВА
Ольга
Владимировна — к.и.н., докторант кафедры истории России Волгоградского государственного университета olgarvacheva@mail.ru
Когда в конце XX в. начался процесс возрождения казачества, то практически сразу стали выстраиваться и особые отношения казаков как с федеральной, так и с региональной властью. Периоды конфронтации сменялись поиском консенсуса. Казаки то оказывались экстремистами, то демонстрировали лояльность власти и объявлялись ею патриотами и «спасителями России». На Юге России процессы конфронтации казаков с властью развивались порой очень остро. Однако к началу XXI в. эти отношения перешли в стадию сотрудничества и в таком состоянии закрепились. В немалой степени этому способствовала определенная политика властных структур, в ходе реализации которой постепенно изживалась «казачья вольница» конца XX в. и устанавливался контроль власти над казачьими организациями. В свою очередь и казаки начали теснее взаимодействовать с властью, вероятно усмотрев в этом определенную выгоду для себя. Таким образом, целью нашей статьи является анализ взаимоотношений власти и казачества на Юге России в конце XX — начале XXI в. и выявление тенденций их развития.
На движение за возрождение казачества сразу обратили внимание партийные структуры. Вероятно, что направленность политики ЦК КПСС на установление контактов с казачьими организациями возникла уже в концу 1990 — началу 1991 г. Согласно исследованиям Т.В. Таболиной, с весны 1991 г на Кубани и Дону появились обкомовские и райкомовские инструкции по работе с казачеством, ставилась задача входить в объединения казаков и возглавлять их1. О необходимости поддержки казачьего движения заговорили и советские органы власти. Так, в решении президиума Ростовского областного Совета народных депутатов в 1990 г. историко-культурные традиции казачества объявлялись «примером высокого понимания долга перед Отечеством» и говорилось о необходимости «всемерно поддерживать проявления патриотических чувств казаков»2. В 1991 г. Волгоградский областной Совет народных депутатов рекомендовал районным Советам «всемерно поддерживать казачье движение, выступающее за возрождение России, как
1 Таболина Т.В. Казаки: драма возрождения. 1980— 1990-е годы. — М., 1999, с. 64.
2 Об отношении Советов народных депутатов, их исполкомов к возрождающемуся казачеству. Решение Ростовского областного Совета народных депутатов от 13.12.1990 г. № 95 // Государственные акты по вопросам российского и донского казачества. В 2 т. — Ростов н/Д, 2001, т. 2, с. 4—6.
Великой Державы». Депутаты обратились к Верховному Совету Российской Федерации по поводу разработки и принятия закона прямого действия «О реабилитации казачества»1. При поддержке первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС, председателя краевого Совета народных депутатов И.С. Болдырева, секретарей крайкома партии Ю.С. Давыдова и И.И. Никишина, председателя Ставропольского горисполкома Е.С. Кузнецова 28—29 сентября 1990 г. в г. Ставрополе проводился съезд казаков Ставропольского края, на котором была учреждена общественная организация «Ставропольский краевой союз казаков» (СКСК)2. После выхода в 1991 г. закона о реабилитации репрессированных народов, а также указа президента о реализации данного закона в отношении казачества в 1992 г. стала очевидной поддержка казачьего движения и со стороны федеральной власти.
Причины такой поддержки казачьего движения со стороны власти множественны. Сыграло свою роль в том числе и восприятие казаков как патриотов, защитников Отчества и к тому же носителей демократической традиции. И то и другое было весьма важно в обстановке начала 1990-х гг., в условиях трансформации политической системы и одновременно формировавшихся вызовов регионального сепаратизма. Складывалось представление о казачьем факторе как о чрезвычайно важном для обустройства России3. Однако вскоре проявился партикуляризм казачьего движения, стала укрепляться идея национально-государственного самоопределения казачества и выдвигаться требования, аналогичные требованиям северокавказских народов4.
Исследователи не раз отмечали полити-
1 Об отношении Волгоградского областного Совета к общественному движению донского казачества. Решение Волгоградского областного Совета народных депутатов от 19.12.1991 г. № 9/179-с // Государственные акты по вопросам российского и донского казачества, т. 2, с. 364.
2 Масалов А. Г Современное казачество в Ставропольском крае. Аналитическая записка (на правах рукописи). — Ростов н/Д, 2009, с. 21.
3 Озеров А.А., Киблицкий А.Г. Донские казаки: проблемы возрождения и перспективы развития. В 2 ч. - Ростов н/Д, 2003, ч. 1, с. 9-13.
4 Кислицын С.А., Кириченко А.В., Шолохов В.Л.
Южнорусское казачество и этнополитичес-кие конфликты на Дону и Северном Кавказе //
Конфликты на Северном Кавказе и пути их разрешения. Материалы международного круглого стола. - Ростов н/Д, 2003, с. 222.
ческий экстремизм казачьих организаций в начале 1990-х гг., их жесткие требования и претензии к власти, действия, противоречащие законодательству. В качестве примеров наиболее резких действий казаков по отношению к существующей власти можно назвать пикетирование вооруженными казаками Ростовского областного Совета с целью заставить депутатов принять решение о восстановлении национально-государственного образования в составе РСФСР (1991 г.); конфликт между Союзом казаков области войска Донского (СКОВД) и городской администрацией г. Ростова-на-Дону по вопросу передачи СКОВД особняка Е. Парамонова, сопровождавшийся его вооруженным захватом членами СКОВД; попытки на Дону, Кубани и в Ставрополье сформировать особые казачьи системы управления и, наконец, известный договор о сотрудничестве между руководством СКОВД и Чеченской республикой5. По мнению С. М. Маркедонова, понятия движения за казачье «возрождение», экстремизм и межэтнические конфликты «словно зарифмованы новейшей российской историей», и «конфликты и конфронтация стали своеобразным политическим “ноу-хау” неоказачества»6.
Следует отметить, что в определенной степени конфликтный потенциал казачьего движения обусловливался Законом РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» (1991 г.), закреплявшим за казаками статус репрессированной культурно-этнической общности с соответствующими правами на территориальную, политическую и культурную реабилитацию. Данный закон и впоследствии указ президента РФ о реабилитации казачества создавали правовые основания для претензий казаков на возвращение им территорий традиционного проживания, то есть на создание здесь «казачьих республик». Например, в декабре
1991 г. руководители СКОВД выдвинули
5 См.: Верховский А., Папп А., Прибыловский В. Политический экстремизм в России. — М., 1996, с. 185—187, Маркедонов С.М. Государевы слуги или бунтари-разрушители? (к вопросу о политических отношениях донского казачества и российского государства) // Консерватизм и традиционализм на юге России. Южнороссийское обозрение, 2002, № 9, с. 158.
6 Маркедонов С.М. Неоказачество на Юге России: идеология, ценности, политическая практика // Центральная Азия и Кавказ. Журнал социально-политических исследований, 2003, № 5(29), с. 163.
требование в адрес Ростовского областного Совета народных депутатов о превращении Ростовской области в национально-государственное образование «Область войска Донского» или «Донскую республику» с установлением атаманского правления1. Две казачьи республики — Зеленчуко-Урупская и Баталпашинская — были провозглашены на территории Карачаево-Черкесской автономной области; декларативно заявлялось о создании Армавирской республики2.
Новый этап взаимоотношений власти и казачества на Юге России начинается после 1995 г. с принятием указов президента РФ «О государственном реестре казачьих обществ в Российской Федерации» (1995 г.) и «О Главном управлении казачьих войск (ГУКВ — О.Р.) при Президенте Российской Федерации» (1996 г.). Основной смысл данных нормативноправовых актов — ввести более жесткие правовые рамки для казачьего движения, установить реальный контроль над ним. Казачеству было предложено сформировать хуторские, станичные и прочие общества на основе принятия на себя обязательств по несению службы и включить такие общества в государственный реестр. В результате действия этих правовых документов выстраивалась своеобразная вертикаль казачьих обществ (от хуторского до войскового), контролируемая ГУКВ, а соответственно, и властью. Казачьи общества теперь должны были создаваться с определенной целью — выполнять обязательства по государственной службе.
Таким образом, развивается процесс, который одни исследователи характеризуют как «огосударствление» казачества3, а другие как его институционализацию4. Применительно к обеим трактовкам можно говорить о создании системы контроля над казачьим движением со стороны государства, позволявшей, например, отстранять от службы политических экстремистов и ставить во главе войсковых обществ лояльных власти атаманов, корректиро-
1 Дулимов Е.И., Золотарев И.И. Самоуправление казаков: история и современность. — Ростов н/Д, 1998, с. 59.
2 Таболина Т.В. Указ. соч., с. 73.
3 Маркедонов С.М. Указ. соч., с. 171—173.
4 Масалов А.Г. Российское казачество в начале
XXI века. — Ставрополь, 2008, 300 с., Озеров А.А.
Политико-правовая институционализация совре-
менного казачества. — Ростов н/Д, 2006, 162 с.
вать функции и задачи казачьих обществ. Объективно власть также способствовала трансформации этнической природы казачьего возрождения в социальную (отчасти напоминавшую природу военнослужилого сословия).
Процесс «огосударствления»/институ-ционализации активизировал взаимоотношения казачества с властью, особенно региональной. На середину 90-х гг.XX в. приходится наибольшая активность власти по созданию правового поля для казаков. На 1996—1997 гг. приходится пик принятия нормативных правовых актов Российской Федерации по вопросам казачества5. В Краснодарском и Ставропольском краях, а также в Ростовской обл. наибольшее количество документов правового характера также принимается в 1995—1997 гг.6 По нашему мнению, именно благодаря активной поддержке власти казачество как социальный феномен постепенно становится неотъемлемой частью социально-политического и культурного пространства ряда регионов Юга России.
В Ростовской обл. в 1990-2000-х гг. создаются различные комиссии и рабочие группы, занимающиеся подготовкой документов и программ возрождения социально-экономических и духовных казачьих традиций на Дону. Разрабатывается примерный устав казачьего общества, готовятся предложения по формированию специального земельного фонда для наделения землей казачьих обществ. Прорабатываются документы по формированию традиционного казачьего самоуправления7. Аналогичные процессы происходят в Волгоградской обл., Краснодарском крае.
При поддержке областных и краевых властей формируется представление о ряде регионов Юга России как об этнической родине казачества. Уставы Ростовской области и Краснодарского края фактически объявили свои территории территориями традиционного проживания казачества. Так, в Уставе Краснодарского края в редакции 2005 г. Краснодарский край объявляется «исторической территорией формирования кубанского казачества, исконным местом проживания русского народа,
5 Таболина Т.В. Указ. соч., с. 97.
6 Там же, с. 99.
7 Озеров А.А., Киблицкий А.Г. Указ. соч., с. 18, 20-21 и др.
составляющего большинство населения края»1, а в редакции 1997 г. предлагалось также данное обстоятельство учитывать при формировании и деятельности органов государственной власти и местного самоуправления2. В Уставе Ростовской области в составе многонационального населения также выделяется, прежде всего, казачество как исторически сложившаяся здесь общность3. В Волгоградской обл. в 2001 г. областная Дума приняла закон о казачьих обществах, который признавал донское казачество исторически сложившейся культурно-этической общностью, имеющей историческую территорию проживания, то есть косвенно подтверждал право казаков на свою территорию в данном субъекте федерации4. В 2007 г. Областной комитет по делам национальностей и казачества Волгоградской области выступил с инициативой внести поправку в Устав и все-таки признать область местом традиционного проживания казачества, но предложение было отклонено областной Думой со ссылкой на ситуацию поликультурализма в области5. Таким образом, воспроизводимая казаками идея «своей земли», «политой кровью предков», в конце XX в. получила обоснование в основных законах субъектов федерации.
0 приоритетной поддержке казачества на региональном уровне свидетельствуют, на наш взгляд, ситуация с принятием законов о казачестве, а также формирование специальных структур в областных и краевых организациях. В 1995 г. в
1 Устав Краснодарского края (с изменениями от
6 июня 2005 г.). Извлечения // Законодательство Российской Федерации и Краснодарского края по вопросам казачества. Сборник нормативноправовых актов со вступительным комментарием. — Краснодар, 2005, с. 105.
2 См.: Сень Д.В. «Контролеры памяти» и этно-генетические построения: к вопросу о роли исторических мифов в «войнах памяти» // История края как поле конструирования региональной идентичности : материалы семинара / под ред. И.И. Куриллы. - Волгоград, 2008, с. 39.
3 Озеров А.А., Киблицкий А.Г. Указ. соч., с. 37.
4 Закон Волгоградской области от 26.05.2000 г. № 404-ОД «О казачьих обществах, принявших обязательства по несению государственной и иной службы на территории Волгоградской области» // Государственные акты по вопросам российского и донского казачества, т. 2., с. 431.
5 Рыблова М.А. Казачья этничность в формиро-
вании региональной идентичности Волгоградской
области // История края как поле конструирования региональной идентичности : материалы
семинара / под ред. И.И. Куриллы. — Волгоград,
2008, с. 57-58.
Краснодарском крае принимается закон «О реабилитации Кубанского казачества», который должен способствовать «расширению возможностей самореализации казачества в различных сферах государственного строительства... развития самоуправления, культуры, восстановления специфики традиций, обычаев и быта»6. В 1997 г. принимается Закон Республики Калмыкия «О казачестве Калмыкии» (№ 95-1-3), в 2001 г. Волгоградской областной думой был принят закон о казачьих обществах, который, по мнению некоторых исследователей, можно считать аналогом закона о казачестве7. Готовился проект закона «О войсковых казачьих обществах» в Ростовской обл., а в Ставропольском крае в 1996 г. Дума утвердила «Положение о казачестве в Ставропольском крае»8.
В разное время в областных и краевых администрациях создаются структуры, занимающиеся вопросами казачества. В
1992 г. в администрации Ростовской обл. создается Комитет по казачеству, в 1997 г. выходит постановление главы администрации Краснодарского края, рекомендующее вводить в структуры исполнительного органа местного самоуправления должность (на уровне заместителя главы муниципального образования) для курирования вопросов по делам казачества и создавать специальный отдел по работе с казачьими обществами. Позднее, в 2001 г., в структуре краевой администрации будет создан Департамент по делам казачества, военным вопросам и воспитанию допризывной молодежи. В 2001 г. Комитет по делам национальностей и казачества был создан и в рамках администрации Волгоградской обл. В начале 2000-х гг. в системе Ставропольской краевой администрации работал отдел по взаимодействию с воинскими частями и казачеством Управления по обеспечению деятельности Совета по экономической и общественной безопасности Ставропольского края9.
6 Закон Краснодарского края от 9 октября 1995 г. № 15-КЗ «О реабилитации кубанского казачества» // Законодательство Российской Федерации и Краснодарского края по вопросам казачества. Сборник нормативно-правовых актов со вступительным комментарием. — Краснодар, 2005, с. 111.
7 Озеров А.А., Киблицкий А.Г. Указ. соч., с. 44.
8 Таболина Т.В. Указ. соч., с. 98.
9 Российское казачество : научно-справочное издание / отв. ред. Т.В. Таболина. — М., 2003, с. 560—561.
Итак, казачество в указанных регионах получает в системах региональных исполнительных властей специальные управленческие структуры, каковых не было больше ни у одной этнической группы в данных регионах. Однако из-за особого статуса казачества, которое хотя и рассматривалось как этническое или этнокультурное сообщество, но в федеральном законодательстве фигурировало, прежде всего, как реестровая общественная организация с особыми функциями, указанные комитеты и департаменты решали вопросы не этнического сообщества, а организации, наделенной обязанностями по несению государственной службы, что, кстати, отражалось и в названиях данных структур. Тем не менее казачьи реестровые организации всех уровней (от хуторских до войсковых) как раз и объявлялись теми организационно-правовыми формами, через которые пойдет возрождение казачьего этноса.
После создания реестра казачьих организаций и установления контроля над казачьим движением постепенно развивается процесс сращивания казачьих структур с органами власти и управления в регионах Юга России. В структуры комитетов и департаментов по вопросам казачества в качестве сотрудников и руководителей вводятся члены казачьих организаций (прежде всего, атаманы, начальники казачьих штабов).
Так, например, большинство сотрудников Комитета по делам национальностей и казачества (КДНиК) в Волгоградской обл. входит в состав Войскового казачьего общества «Всевеликое войско Донское» (ВКО ВВД). До недавнего времени возглавлял КДНиК А.А. Бирюков — казачий генерал, заместитель атамана ВКО ВВД по Волгоградской обл. Новый глава КДНиК В.Н. Селезнев возглавляет реестровую казачью организацию «Волгоградский округ». Атаман ВКО ВВД В.Н. Водолацкий до 2007 г. возглавлял Департамент по казачеству в администрации Ростовской обл. и являлся заместителем губернатора Ростовской обл. (в настоящее время — депутат Государственной думы РФ). Аналогичную ситуацию можно наблюдать и в Краснодарском крае. Там до 2006 г. Департамент по делам казачества возглавлял атаман Кубанского казачьего войска (ККВ), казачий генерал В.П. Громов (в настоящее время — депутат Законодательного
собрания Краснодарского края). В 2007 г. новым атаманом ККВ стал вице-губернатор Н. Долуда.
Итак, за 20-летний период казачьего возрождения в идейной и организационной сферах движения произошли серьезные изменения. «Казачья вольница» первой половины 1990-х гг. уступила место сотрудничеству с властью и патриотическому служению государству. Такая позиция в определенном смысле оказалась выгодной для продвижения членами казачьих обществ своих интересов в регионах Юга России, поскольку предопределяла лояльное отношение к казакам со стороны государства. Благодаря поддержке региональных властей, казачество, присутствующее в политико-правовых реалиях современности в форме специфических казачьих обществ, но понимаемое многими как этнокультурное сообщество, смогло закрепить за собой, по крайней мере формально, приоритетные права в ряде регионов Юга России и создать здесь благоприятную ситуацию для лоббирования интересов казачьего сообщества. Однако, на наш взгляд, следует говорить также и о складывании в последние годы тенденции бюрократизации казачьего движения и превращения реестровых казачьих обществ в элемент административно-управленческой системы в регионах, что серьезно понижает их потенциал по аккумулированию общественной инициативы в рамках гражданского общества. Власти и членам казачьих обществ необходимо учитывать негативные последствия бюрократизации и огосударствления казачьих структур, заключающиеся, прежде всего, в замыкании интересов казачьих обществ на себе, дистанцировании их от остального населения регионов Юга России, и, прежде всего, от казаков, находящихся вне официальной структуры казачьих обществ.
Работа выполнена в рамках проекта «Казачество Юга России в современных региональных общественно-политических процессах» подпрограммы фундаментальных исследований «Проблемы социально-экономического и этнополитического развития южного макрорегиона» программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез».
