CC BY
14
История философии
History of Philosophy 2022, Vol. 27, No. 2, pp. 117-130 DOI: 10.21146/2074-5869-2022-27-2-117-130
2022. T. 27. № 2. C. 117-130 УДК 130.2
Владимир Забугин Золотая цепь
(фрагмент из книги «История христианского Возрождения в Италии»)
Кусенко Ольга Игоревна - кандидат философских наук, старший научный сотрудник. Институт философии РАН. Российская Федерация, 109240, г. Москва, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1; e-mail: isafil37@ gmail.com
Читателям предлагается комментированный перевод фрагмента первой главы книги «История христианского Возрождения в Италии» русского мыслителя, историка, филолога Владимира Николаевича Забугина (1880-1923), жившего и работавшего в Италии в первой четверти XX в. Эта работа, опубликованная посмертно в Милане в 1924 г., стала предметом серьезных научных исследований в Италии. Концепция «христианского Ренессанса» Забугина внесла важный вклад в историю идей, показав континуальность развития итальянской культуры в эпоху Средневековья и Ренессанса, а также перманентную органичную включенность в нее наследия языческого мира, которое в одни периоды ярче, в другие - слабее «служило» христианской ментальности. В настоящем фрагменте Забугин обращается к кануну Ренессанса (XIII в.). Рассматривая проторенессансную литературу, философию, архитектуру, изобразительное искусство, он наглядно демонстрирует то, как христианская культура здесь «правит», а языческая - «служит».
Ключевые слова: итальянский Ренессанс, проторенессанс, В.Н. Забугин, «христианское Возрождение»
Судьба труда Владимира Забугина «История христианского Возрождения в Италии» непростая и не слишком удачная. Скоропостижный уход из жизни признанного в итальянских научных кругах ученого помешал ему должным образом подготовить издание: отредактировать текст, составить примечания, библиографию, именной указатель, отсутствие которых сильно затруднило обращение специалистов к тексту. Опубликованная посмертно друзьями мыслителя, эта работа попала в разряд идеологически неугодных нарождающейся фашистской науке, благоволившей просвещенческому взгляду на Ренессанс как на возрождение сильного яркого языческого духа [см. Кусенко, 2019]. Лишь в последней четверти XX в. концепция «христианского Возрождения» получила признание в исследованиях Аугусто Кампана, Анджело Тамбор-ры и Алессандро Джованарди [см. Кусенко, 2020]. Герменевтическую линию Забугина
О.И. Кусенко
Предисловие к переводу
© Кусенко О.И., 2022
продолжили такие известные представители ренессансных исследований, как Чарльз Тринкаус, Клаудио Морескини, Тимоти Вердон и др. В 2012 г. вышло новое издание книги Забугина (с критическим предисловием, но снова без справочного аппарата и библиографии).
Русская история этого текста не так насыщена. Экземпляр работы, приобретенный в одном из московских букинистических магазинов, с 1959 г. хранится в Библиотеке иностранной литературы им. М.И. Рудомино. Судя по состоянию издания, обращались к нему мало. Из доподлинно известных читателей - итальянист, специалист по наследию B.C. Соловьева (который, к слову, был одной из важнейшей философских фигур для Забугина) и русскому религиозно-философскому Ренессансу Николай Всеволодович Котрелёв, указавший мне в свое время на этот труд.
Какая-либо серьезная историко-философская, литературоведческая или искусствоведческая рецепция междисциплинарной ренессансной концепции Забугина в отечественной научной литературе отсутствует. Отчасти в круге некоторых его идей двигались В.П. Зубов, В.В. Бибихин, о. Георгий Чистяков.
Предлагаемый читателям фрагмент - это самое начало книги, первая часть первой главы под названием «Романтическая заря», повествующей о постепенной идейной подготовке Ренессанса. Здесь Забугин дает концептуально важные штрихи к портрету эпохи, выявляя тончайшие связи между классической и христианской культурой и ясно обозначая свою общую исследовательскую установку на обнаружение того, как деятели эпохи Возрождения, следуя за своими проторенессансны-ми предшественниками, заботились о том, чтобы «приделать христианскую голову к языческому торсу».
Фрагмент этот очень визуален, как, впрочем, и вся книга1. Широчайшая научная эрудиция Забугина позволяет ему проводить перед нашими глазами череду иллюстраций из различных областей культуры: литературы, философии, богословия, архитектуры, живописи, музыки. Он переносит нас из одного итальянского города в другой, вводит в различные храмы и часовни, открывает перед нами страницы старинных рукописей и пожелтевшие от времени бревиарии, заводит нас в жилища людей той эпохи, в пышные папские покои и в скромные монашеские келии.
Книга Забугина - большое подробное путешествие преимущественно по идейному ландшафту Италии с небольшими вылазками в другие европейские страны. Его основная концептуальная предпосылка заключается в том, что Возрождение не было эпохой разрыва со средневековым мировоззрением, погружением в язычество и забвением религиозной жизни, как раз наоборот: за внешним интересом к классической цивилизации в XIII-XV вв. стоит христианская творческая воля. В настоящем фрагменте Забугин на материале XII-XIII столетий, в лоне которых постепенно вызревала гуманистическая культура, предлагает нам множество историко-философских и других культурных фактов, подтверждающих его концепцию.
Иллюстрации были бы, конечно, необходимым приложением к данной работе, я попыталась как можно подробнее отразить в комментариях отсылки Забугина к тем или иным произведениям.
Приложение
Владимир Забугин Золотая цепь1
Легче сказать, когда заканчивается Ренессанс, чем определить его начало. Между Ренессансом и барокко пролегает четкая граница: это касается и сокровенных тайников человеческого духа, и простейших явлений повседневного быта. Ренессанс прекращает свое существование, когда художник без малейших колебаний сменяет спокойную гармонию классических линий на тревожный полет кривых и спиралей, порождение чистой воли необузданной фантазии. Он заканчивается, когда литературовед с почтением, но без малейшей жалости ставит «божественного» Вергилия ниже Тассо. Он завершается, когда уже ставший искушенным и утонченным итальянский буржуа отказывается от старых деревянных скамеек и располагается в удобном и мягком кожаном кресле; когда этот же буржуа перестает пользоваться внешней лестницей и изобретает на потеху своим дамам застекленный балкон; в общем, когда различные пережитки римского domus сменяются зачатками современного «домашнего гнезда».
Но когда же начинается Ренессанс? В какой момент мы можем поручиться, что Средние века заканчиваются? С мраморными кафедрами Никколо Пизано и «корабликом» Джотто2? Со знаменитыми фресками Каваллини в Риме и Неаполе? С причудливыми каменными узорами, которыми кампионские мастера3 оживили древние стены кафедрального собора Модены, вдохновляясь классически изящными округлыми, ясными формами? С вторжением «французской» манеры в архитектуру и изобразительное искусство, особенно в такое «домашнее» и востребованное частными заказчиками искусство, как книжная миниатюра? Кто осмелится с точностью судить об этом?
Еще большую растерянность мы испытываем, переносясь в область литературы и науки. Тот, кто не побоится выйти в море на поиски «ранних авторов христианского Возрождения», рискует испытать на себе вероломство стихии и утонуть. Впрочем, должны ли мы, как и прежде, следовать обычаю Плиния и средневековых ученых, отдавая все силы поиску primi inventores rerum47 Не стоит забывать об опасности заимствованного у схоластиков философского «реализма» и представлять себе «гуманистическую культуру» как нечто, что помещается в переметную суму странствующего студента!
Перевод сделан по изданию [Zabughin, 1924, р. 7-19]. Примечания составлены переводчиком. Вероятно, название этой главы отсылает к постишному комментарию Фомы Аквинского к Четвероевангелию под названием «Золотая цепь» ("Catena Aurea"). Эта работа объединяет катены, «цепочки», т.е. выдержки из творений Святых отцов Восточной и Западной Церкви, начиная с первых веков христианства. Сочинение Фомы Аквинского, гармонично соединяющее различные экзегетические традиции, является выражением синтетического духа позднего Средневековья или эпохи проторенессанса, о которой Забугин пишет в настоящей главе.
«Кораблик» Джотто - мозаичная работа Джотто ди Бондоне в старой базилике Святого Петра в Риме. Эта мозаика, выполненная около 1300 г., носит название "Navicella" (маленький кораблик, челнок). На ней изображена известная сцена из Евангелия от Матфея: Иисус Христос, протягивающий руку идущему к нему по воде апостолу Петру (Мф. 14:24-32).
Кампионские мастера - корпорация строителей и скульпторов, происходящих из Кампионе -небольшой коммуны в Ломбардии, расположенной близ озера Лугано (и прилегающих мест). Были активны на севере Италии с XII по XIV вв. В целом их стиль можно охарактеризовать как переходный от романского к готике.
Primi inventores rerum (лат.) - первые изобретатели вещей. Речь идет об одном из жанров античной историографии - геурематографии, - зародившемся в Древней Греции. В рамках этого жанра шел поиск первооткрывателей, первых изобретателей вещей. Плиний Старший в своем компендиуме «Естественная история» уделяет внимание первым изобретателям того или иного предмета, искусства, науки, а также первым авторам какой-либо идеи. Подробнее см.: [Жмуць, 2002].
Одно можно сказать наверняка. В области искусства эпоха Возрождения открывается предварительной главой, которая, на первый взгляд, ей совершенно чужда, -«французской» готикой. Она врывается и разрушает порядком изношенные мосты, соединявшие итальянское искусство с византийским: так утверждается дерзкий латинский дух, которому вовсе не противоречит возникновение нового гибридного «готико-византийского» стиля, - его следы, едва различимые нынче в Италии, до сих пор хорошо заметны на Балканском полуострове5. В области знаний происходит диаметрально противоположное. Ренессанс начинается с первого поразительного утверждения аристотелизма и отчасти пост-аристотелевских моральных доктрин, особенно стоической. Он начинается с волны эллинизма, пусть даже эта волна полностью лишена своего языкового аромата6. Однако следует обратить внимание на одну важную и неизменную особенность психологии «христианского Возрождения»7: западные протогуманисты8 принимают в свою ученую семью мусульман, исследователей Аристотеля, ибо они также «друзья Стагирита». Греческий языческий философ становится своеобразным поручителем «неверных псов», последователей Магомета, которого предание обвиняет в отступничестве9 и которого Данте изображает страшно «обезображенным»10. Напротив, если непосредственная близость Саладина к «учителю тех, кто знает» (Ад IV: 131) в дантовском Лимбе не простая случайность, то своим относительным спасением этот враждебный христианам полководец обязан славе великого наставника...
Если знакомство с учением Аристотеля происходило в кругу протогуманистов -последователей Фомы Аквинского, анонимного автора трактата «О подражании Христу»11 и Данте - через знакомство с христианскими и мусульманскими переводами первоисточника, то знакомству со стоической доктриной способствовал латинянин - Цицерон. Поэтому протогуманизм является одновременно аристотелевским и цицероновским. Философские сочинения «Туллия» были широко известны; не зря юный Данте, утеряв «первую радость» своей души (Пир 2 XII:!)12, утешается
5 На территории Средней Далмации, например в городах Сплит и Трогир, сохранилось множество архитектурных объектов XIII-XIV вв., о которых говорит Забугин.
6 Здесь Забугин подчеркивает тот факт, что проторенессансные авторы не знали древнегреческого, рецепция происходила в основном посредством латинских источников.
7 Термин «христианское Возрождение» - один из ключевых и концептуально важных для настоящей работы (его мы встречаем и в названии книги). Этим термином Забугин бросает решительный вызов «языческому» Ренессансу Якоба Буркхардта и «двойному» - Людвига Пастора.
8 В оригинале стоит термин "pre-umanista", т.е. представитель "preumanesimo" - периода рубежа XIII-XIV вв., характеризующегося различными духовными и культурными явлениями, предварявшими начало Ренессанса. В английских ренессансных исследованиях этот период принято обозначать как "Proto-humanism". По аналогии в отечественной литературе также существует термин «протогуманизм», который мы используем в данном и последующих случаях.
9 Во времена Данте считалось, что пророк Мухаммед был католическим прелатом, отколовшимся от истинной веры, поэтому Данте помещает его в Аду, в кругу сеятелей раздора.
10 Описание мук Магомета - одно из наиболее физиологичных в «Божественной Комедии» Данте (Ад XXVIII: 22-31). Здесь и далее по тексту отсылки к тексту «Комедии» Данте в пер. М.Л. Лозинского [Данте, 1982].
11 Трактат на латинском языке «О подражании Христу» ("De imitatione Christi") в четырех книгах появился в Нидерландах между 1418 г. и 1427 г. без имени автора. Это своего рода руководство, главная тема которого - духовная жизнь и духовные упражнения. Оно сразу же привлекло большое внимание и широко копировалось. Первое печатное издание 1471-1472. Сейчас общепризнано, что автором трактата был Фома Кемпийский (1379-1471), немецкий католический монах, член движения «Новое благочестие». Однако в XIX-XX вв. велись острые научные дискуссии относительно атрибуции текста. Было предположение (которого, видимо, придерживается Забугин), что трактат создан на рубеже XIII-XIV вв. итальянским монахом-бенедектинцем Джованни Герсеном (1243-?).
12 Здесь и далее по тексту отсылки к сочинению «Пир» Данте в пер. А.Г. Габричевского [Данте, 2004].
чтением Боэция и цицероновского трактата «О дружбе». Было бы интересно понять, насколько глубоко проникли в сознание ученого мужа, простого и рассудительного автора «О подражании Христу» явные реминисценции из Цицерона, украшающие его блестящий текст. Вне всякого сомнения, этот автор был неплохо осведомлен как о стоическом, так и об эпикурейском учениях. Также стоило бы повнимательнее всмотреться в «цицероновские» штудии Фомы Аквинского. Весьма вероятно, что он пришел к Цицерону уже вооруженный почерпнутой у Аристотеля мудростью, в то время как Данте, по-видимому, проделал обратный путь. Но результат оказался одинаковым: к первородной основе «библейской ментальности» был привит крепкий черенок классической культуры.
Важно, что это именно прививка, а не замещение одного другим. Великий русский мыслитель Федор Михайлович Достоевский, размышляя над историческими метаморфозами «католической идеи», совершает, как и многие его соотечественники, грубую ошибку - он упрекает средневековый католицизм в чистом и безыскусном заимствовании римской имперской доктрины и римского юридического образа мысли, которыми католическая церковь замещает Священное Писание и учение Святых отцов. В действительности, начиная с первых веков Церковь непрестанно использовала и приспосабливала для своих нужд наследие античного мира; подобным образом, водружая в собственных храмах языческие статуи, Церковь заботилась в первую очередь о том, чтобы приделать христианскую голову к языческому торсу. Она использовала бывшие святилища старых низверженных божеств, но размещала в них то, что является душой христианского храма, - алтарь истинного Бога и Крест, на котором было распято Воплощенное Слово.
Прошли долгие века. Постепенно сформировалась «иерархическая» и «символическая» ментальность позднего Средневековья. Она была «внучкой» неоплатонической мысли, представлявшей собой «золотую цепь» идей, расположенных в иерархическом порядке по мере возрастания духовности; она также была «внучкой» социально-бюрократического устройства поздней империи с ее жесткими ступенями "digmtates"1Ъ. Она была «дочерью» феодального и общинного восприятия человеческого общества как огромного улья с сотами, расположенными вертикально, согласно установленному Богом и матерью Природой порядку. Наконец, она была «дочерью» схоластики, поскольку та подчиняла эмпирическую индукцию логической дедукции, являлась синтетической и глубоко диалектической. Было бы несправедливо обвинять в «инфантилизме» подобную ментальность, покоящуюся на крепком тысячелетнем фундаменте. Как и все проявления несовершенного человеческого гения, она подчас может казаться наивной и забавной, но нередко попадает в цель.
Мы, современные люди, индивидуалисты и партикуляристы, разрушили единство мира; каждый из нас интересуется лишь его отдельными, крошечными фрагментами. Вселенная наших предков схоластиков-протогуманистов была ограниченнее нашей, но, несомненно, больше тех жалких фрагментов, на которые сегодня обращен взгляд исследователя-«специалиста». В этом средневековом ит-уегвш mundus все было взаимосвязано и гармонично. Все либо «правило», либо «служило»14, сообразуясь с замыслами Провидения. Как в хорошем хозяйстве,
13 Под "dignitates" здесь можно понимать «звание», «заслугу», «чин», т.е. социальную иерархию. Но также может подразумеваться и более широкий этический контекст этого термина, означающего «достоинство». Он может быть истолкован в кругу других близких ему терминов, таких как: vir-tus, nobilitas и арещ.
14 Забугин использует глаголы "imperare" и "ministrare" здесь и далее по тексту книги, приводя их (спрягая) то на латинском, то на итальянском. Для удобства мы будем указывать эти слова в русском переводе.
каждая вещь была на своем месте. Языческая культура наряду с ветхозаветной представляла собой кладезь прообразов и символов, которые Боговоплощение, Искупление, победа Церкви и «папская мантия» сполна объясняли и подкрепляли. Речь здесь идет не о литературном капризе, не о страстном желании спасти классическую языческую культуру от нападок людей, занимающих жесткую интеллектуальную позицию. Все были уверены, что такой подход к классическому наследию совершенно разумен, что по-другому и быть не может. Данте спокойно заявляет, что заслуженное царство было «предназначено» [Вергилий 2001, с. 105] Энею самим Богом (подразумевая здесь единого христианского Бога) (Пир 2 V:2); место, где зародилась римская империя, было предопределено для того, чтобы «Святой престол воздвигли в мире этом / Преемнику великого Петра» (Ад II: 22-23). Эней «служит», апостол Петр - «правит». Эней становится первым членом силлогизма, из которого вытекает всеобъемлющая власть над миром апостола Петра. Тем не менее Данте вряд ли мог игнорировать множество обвинений в адрес Энея как от античных ученых мужей, так и от средневековых грамматиков15. Говорили, что он предал родину, что «у озера Аверно» он «имел дело с нечистыми духами» и что в конце концов позорная смерть постигла его в тот момент, когда он повернулся спиной к врагу...
Два других примера еще красноречивее: Траян и Катон. Все знали, что Траян был гонителем христиан, однако Фома Аквинский и многие его современники читали у Иоанна Дамаскина16 о том, как папа Григорий Двоеслов, тронутый судьбой языческого императора, умолил Господа то ли даровать ему вечное спасение, то ли, по крайней мере, освободить от адских мук до Судного дня. Это предание вышло за пределы узкого школьного круга: я обнаружил изображение этого эпизода на полиптихе XIV в. в Пинакотеке Болоньи17. Данте знал эту историю, как знали ее Фома Аквинский и Бонавентура; из двух выдвинутых Аквинатом предположений18 он решительно выбирает первое - вечное спасение; вероятно, поэт руководствуется также смягчающими обстоятельствами, которые приводит Орозий19, но главное -для него крайне важна «символическая» концепция Империи и власти цезарей. Дан-товский Рай, где сияет «среди его же света» «священный лик» (Рай V: 136-137)
15 О судьбе Вергилия и его героев (об их почитании и критике) от Античности до Данте см. [Сот-paretti, 2017]. С фундаментальным трудом Доменико Компаретти, впервые изданным в 1872 г., За-бугин был, несомненно, прекрасно знаком. Русскому автору принадлежит своеобразное продолжение труда Компаретти - двухтомный труд «Вергилий в итальянском Ренессансе от Данте до Торк-вато Тассо» (1921-1923), недавно переизданный; см. [Zabughin, 2017].
16 В «Слове об усопших в вере» Иоанна Дамаскина читаем: «Святой Григорий Двоеслов... однажды принес усердную молитву к милосердующему о душах Господу об оставлении грехов царя Траяна; тотчас к нему пришел от Бога следующий глас: «молитве твоей я внял и Траяну дарую оставление грехов; но ты впредь не приноси Мне молитв за нечестивых» [Иоанн Дамаскин, 1899].
17 Речь идет о полиптихе работы Якопо да Болонья, на котором изображен коленопреклоненный Святитель Григорий Двоеслов, взывающий к Богу о помиловании души императора Траяна. Душа императора представлена совсем крошечной фигурой, выходящей из-под земли и влекомой вверх двумя ангелами. Это достаточно редкий иконографический образ.
18 О судьбе императора Траяна Фома Аквинский размышляет в разделе трактата «Сумма Теологии», посвященном делам заступничества или предстательства за усопших [Фома Аквинский, 2002].
19 Историк и христианский теолог V в. Павел Орозий в своем сочинении «История против язычников» приводит следующие «смягчающие обстоятельства»: «Правда, введенный в заблуждение, он (Траян. - O.K.) третьим после Нерона склонился к преследованию христиан. Когда он приказал принуждать христиан, где бы те ни были обнаружены, к жертвоприношениям идолам, а отказывающихся убивать, и когда многие были убиты, он, предостереженный докладом Плиния Младшего, который среди прочих судей участвовал в гонении, о том, что эти люди ничего, кроме исповедания Христа и благопристойных собраний, не совершают противного римским законам и что в уповании на безвинное, в самом деле, исповедание никто из них не видит смерть тяжкой и ужасающей, тотчас более кроткими рескриптами смягчил свой эдикт» [Орозий, 2003, с. 131-132].
Юстиниана, не мог обойтись без символа величия языческого Рима. Вообразим, с какой радостью поэт ухватился за мысль, подсказанную преданием о Траяне! И здесь Траян «служит», а Юстиниан «правит».
Катон доставил Данте и его комментаторам немало хлопот. Один из комментаторов - по-видимому, равеннец, остроумный и прямолинейный, - личный друг Данте, в данном случае повел себя с Алигьери довольно дерзко20. На самом деле Катон - самоубийца, к тому же он бросил жену, Иероним Стридонский сурово его порицал. Тем не менее Данте превращает его в символ справедливости (Чистилище 1:33-108) - более того, в «Пире» он возвышает его до роли «символа» самого Бога, в то время как отверженная супруга Марция становится символом человеческой души21!
Могут сказать, что Данте - поэт, и потому склонен к преувеличениям. Однако подобные примеры встречаются и у самых строгих богословов, и у самых вдохновенных мистиков. Святой Фома Аквинский неоднократно упоминает о Сенеке, он даже ссылается на него в связи с предполагаемым происхождением Мессинского пролива, с удовольствием пересказывая слова языческого мыслителя о волнениях духа и о том, почему мудрец от них защищен22; более того, он одобряет насмешливый тон, с которым философ пишет о еврейской субботе23. На первый взгляд, это просто невероятно. Разве суббота не является божественным установлением? Именно так: в данном случае Сенека «служит», ведь в Библии ясно сказано, что «ваши субботы будут осмеяны народом» [Плач 1:7]; получается, что философ исполняет пророчество. К тому же, он прав: вместо того чтобы почитать в этот день Бога, евреи занимаются всякими пустяками. Впрочем, когда речь заходит об идолопоклонстве, достается и Сенеке: Святой сурово заявляет, что это в любом случае грех, который не извиняют ни обычаи народа (это сказано против Сенеки), ни то, что совершающий подобный грех подвергается преследованиям (это сказано против еретиков).
Стоики пользовались всеобщим уважением, однако Бонавентура повторяет упрек (полностью его разделяя), который предъявлял им Блаженный Августин, и, в свою очередь, решительно добавляет, что стоики слишком сужают «здоровый путь» для добрых людей, оставляя его слишком широким для злодеев.. .24
20 Скорее всего, речь идет о Менгино Меццани (Menghino Mezzani, ок. 1295-1375/76) - нотариусе и стихотворце из Равенны. Он был другом Данте, почитателем его творчества и одним из первых комментаторов.
21 «...Под Марцией разумеется благородная душа... Марция с самого начала своего вдовства вернулась к Катону, и это обозначает собою, что благородная душа с самого начала дряхлости возвращается к Богу. И какой смертный муж более, чем Катон, достоин обозначать собою Бога? Конечно, ни один» (Пир 4, XXVIII: 4-5).
22 Суця по всему, Забугин ошибочно называет здесь имя Фомы Аквинского. Речь идет об Августине Блаженном (см.: О Граде Божием VI: 10). Здесь и далее по тексту отсылки к сочинению Августина «О Граде Божием» в пер. профессоров Киевской Духовной Академии [Августин Блаженный, 1998].
23 Мысли Сенеки о еврейской субботе содержатся в утраченном трактате «О суеверии» ("De super-stitione"), фрагменты которого известны только по Августину. В шестой книге его трактата «О граде Божием» имеется специальная глава под названием «Каких мыслей Сенека был об иудеях». Приводимый Забугиным по памяти отрывок звучит так: «Сенека порицает и обряды иудеев, в особенности субботу, утверждая, что они делают это напрасно, потому что, празднуя субботу чрез каждые семь дней, они теряют по пустому почти седьмую часть своей жизни и бездействием наносят ущерб многому такому, что необходимо бывает по требованию времени» (О Граде Божием VI:11).
24 Не ясно, на какое именно место из Августина указывает Забугин. Дело в том, что он часто цитирует весьма неточно, по памяти, в связи с чем бывает сложно установить источник. Известный упрек Августина в адрес стоиков - это критика стоической «апатии», вероятно, с ним может быть связано замечание Забугина (см.: О Граде Божием XIV:9).
Этот же образ мыслей объясняет весьма сдержанное отношение к studia, то есть к университетской науке, а значит, и к античным авторам со стороны анонимного итальянского писателя-бенедектинца, автора трактата «О подражании Христу». Он был, несомненно, знатоком словесности, хотя и «обращенным», «раскаявшимся». Пишет он изящной прозой, остающейся верной cursus25; как мы уже подчеркивали, он знаком с учениями античных философов, которых он, однако, не называет по имени; он безжалостно критикует спесивых университетских педагогов и полагает, что наука не спасет их в день Страшного суда, они не унесут с собой в могилу нажитое. Все это говорит о том, что он был близко знаком с учеными мужами. Важно, что этот «простак», изо всех сил старающийся выглядеть «убогим» и терпящий поражение, не имеет ничего против науки как таковой. Сама по себе наука не является злом: главное, что ей изначально было предопределено помогать спасению человеческой души. В общем, ей положено «служить», а «править» должен идеал монашеского совершенства.
Никто из многочисленных учителей грамматики, ludimagistri26, комментаторов классических текстов протогуманистической эпохи (по крайней мере, из многих известных мне), не ощущал потребность оправдывать собственное занятие в глазах верующих или отстаивать право чтения античных поэтов. Эти скромные анонимные или полуанонимные учителя были глубоко убеждены, что «грамматика» нужна еще не знающим латынь ученикам начальных школ, подобно тому как знатокам латыни нужно «слушать трагедии», а бакалаврам теологии изучать Священное Писание. Всему свое место. Зрелый муж, вероятно, может совеститься «языческого зловония», которое исходит от некоторых пережитков античной цивилизации, но юношам «подобает» изучать Вергилия и Лукана, Овидия и «сатирика» Горация. Так заведено, таков привычный порядок, едва ли не закон природы. Атавизм грамматической школы Римской империи вместе с предписаниями «иерархической» ментальное™ образуют нерушимый принцип, согласно которому Вергилий и Гораций «предопределены» для учащейся молодежи, равно как, например, пророку Иеремии «предопределено» символизировать пятую эпоху мира27.
Все это еще, конечно, не «христианский Ренессанс», но его необходимая прелюдия, подобно тому как готическая архитектура служит прелюдией к архаизированным новшествам Леона-Баттисты Альберти.
Само по себе готическое искусство духовно родственно барокко. Оно представляет собой желанный разрыв с классическим стилем, который упорно сохранялся в романо-византийском искусстве. Этот разрыв оказался благодатным, он был предопределен. Он разрушил традицию, царившую в светских и церковных мастерских, подтолкнул художников к индивидуальным поискам, вновь заставил их внимательно наблюдать за окружающим миром. Искусство стряхнуло почтенную пыль веков, груз которой давил ему на плечи. Но ведь искусство так устроено, что, когда начинаешь снимать его верхние слои, приходится дойти до самых глубин.
25 Cursus (курсус, лат.) - приемы ритмизированной прозы, способствующие звуковой организации текста как своего рода сакрального нарратива.
26 Ludi magister (луди магистр, лат.) - учитель начальных классов в Древнем Риме. Эти учителя были обычно греками или другими образованными рабами. Они учили письму, чтению, арифметике.
27 Деление мировой истории на шесть эпох (по аналогии с шестью днями творения), начиная от сотворения мира и заканчивая приходом Иисуса Христа, предложено Августином в трактате «Об обучении оглашаемых» ("De catechizandis rudibus"). Этому делению следовало большинство средневековых историков. Что касается пятой эпохи, то она начинается с вавилонского пленения и кончается Рождеством Иисуса Христа. Иеремия стал символом этого периода, так как он жил во времена пленения, пророчествуя об его окончании и о заключении Нового Завета [Августин Блаженный, 1976].
После первых робких попыток привить стрельчатый свод к торжественному зданию романской архитектуры французское искусство строительства церквей приходит в Италию в начале XIII в.: аббатство Фоссанова28 было освящено в 1208 г. Декоративное искусство работавших в Риме резчиков по камню зарождается в 1207 г.29 «Францисканская» живопись утверждается с 1255 г., за два года до канонизации Святого Франциска Ассизского. Это первые шаги Ренессанса в итальянском искусстве.
Не будем забывать, что речь идет о кануне Ренессанса. И здесь «иерархическая» и «символическая» ментальность еще безраздельно царит и правит; элементы античного мира здесь пока еще только «служат». Достаточно привести несколько красноречивых примеров.
Возьмем искусство римских мраморщиков. Одно из ярчайших произведений этих мастеров - надгробный памятник сенатора Луки Савелли30 в Базилике Сан-та-Мария-ин-Арачели в Риме. Мы видим, что к древнему саркофагу сверху приставлена гробница тончайшей работы с деталями в готическом стиле и маленьким очаровательным образом Девы Марии с младенцем. Надгробие относится к 1266 г.: Данте в это время был еще маленьким ребенком31. Образ Мадонны с младенцем «правит», языческие же образы саркофага - «служат»: фигуры, окутанные гирляндами цветов и фруктов, для благочестивого мраморщика символизировали вечную жизнь и райские наслаждения. Сходное явление мы наблюдаем на величественных абсидных мозаиках того времени, начиная с мозаики в базилике Святого Климента. В другой римской церкви, Санта-Мария-ин-Трастевере, мы видим у ног ветхозаветных пророков античных амуров среди ваз с цветами, фруктами и птичками: эти милые «пережитки» классического искусства здесь тоже «служат». Однако, если они и воспринимаются как «декоративные фигуры», их присутствие все же вполне объяснимо с теологической точки зрения: ведь образ птицы, так часто встречающийся в романо-византийской мозаике, символизирует человеческую душу, а цветы и «сладкие яблоки» - райское блаженство.
Было бы неверным утверждать, что готическая скульптура больше открыта для классических, точнее, «языческих» мотивов (в том числе восточных), чем романское искусство. Гарпии и сирены, символизирующие сладострастие; кентавры с луком и стрелами, олицетворявшие дьявола; чертята, похожие на Фавна и сатиров, - все они неизменно присутствовали в обеих школах. Но готическое искусство, извлекая эти образы из их стилизованной и иератической оболочки, сообщает им пластическую полноту и поразительную живость: полюбуйтесь на скульптуры кафедрального собора Модены, сравните манеру Вилигельмо32
28 Аббатство в провинции Лацио, расположенное в 100 км к юго-востоку от Рима. Его строительство длилось с 1163 по 1208 г. Считается первым памятником готического искусства в Италии, в его архитектурных формах ясно прочитывается переход от романского к готическому стилю.
29 Речь идет о семье Космати. Не совсем ясно, откуда берется дата 1207 г., так как первые датированные работы в стиле косматеско принадлежат 1190-м гг.
30 Нижнее основание надгробия является частью античного саркофага, над которым установлено надгробие в готическом стиле с элементами косматеско.
31 Довольно часто по тексту книги Забугин сверяет с фигурой Данте ход своего исследования. Для него творчество Данте выражает суть проторенессанса, с его, с одной стороны, устремленностью к всеобъемлющему синтезу культуры (христианской и языческой), с другой - поиском нового языка художественного выражения. Данте посвящено отдельное монографическое исследование Забу-гина, см. [Zabughin, 1922].
32 Вилигельмо, Wiligelmo - итальянский скульптор XII в. Выдающийся мастер романской скульптуры, имевший множество последователей. Около 1100 г. работал над строительством и скульптурным оформлением главного кафедрального собора Модены. Ему, в частности, принадлежит большой барельеф на западном фасаде на тему сотворения мира и искушения Адама. По всей видимости, Забугин сравнивает этот барельеф с алтарной преградой (pontile) этого собора, выполненной
с манерой кампионских готических мастеров, современников Данте, и вы со мной согласитесь.
С романской эпохи античные образы заняли свое особое пространство в итальянских соборах, где они преспокойно продолжали свой век. Это мозаичные соборные полы. Можно подумать, что благочестивым мастерам-инкрустаторам не хотелось использовать сюжеты из Священной истории там, где будут ступать верующие. Поэтому в украшении полов преобладали символы и сюжеты из языческой культуры. К примеру, в Пьяченце мы видим мозаичный цикл, изображающий месяцы33. Их изображение словно предвещает XVI век: с символическими фигурами связаны «мотто», заимствованные у Авзония34. В Акуанегра-сул-Кьезе35 мы видим несколько сцен из «Энеиды»: очевидно, что они помещены в церкви под влиянием аллегорической интерпретации поэмы Вергилия Фульгенцием36; так и мозаичное изображение сцены похищения Елены, которым мы можем полюбоваться в Пезаро37, нашло приют в священных стенах храма в качестве символа души, оказавшейся жертвой преступных страстей. В Кремоне38 мы видим кентавра; в Пьяченце39 -языческое божество, символизирующее календарный год, - и это старый добрый двуликий Янус.
Островки языческой культуры проглядывают даже там, где их меньше всего ожидаешь найти, - во францисканском искусстве. Художник, изобразивший сцену Крещения Господня в пармском баптистерии, помещает там (очевидно подражая увиденному в Равенне) речного бога - персонификацию реки Иордан: но, будучи благочестивым монахом-миноритом, художник дает ему в руки распятие. Сходным образом поступит на заре XVI столетия Джованни Баттиста Спаньо-ли40, виртуозно использовавший языческую мифологию для нужд христианской поэзии.
Однако для нас наиболее любопытна не данная сторона францисканского искусства, а то, что это искусство послужило образцом для «романтического Возрождения», то есть для наиболее выдающейся стороны Ренессанса. На смену имперской, придворной торжественности византийских образов Христа и Девы Марии, призванных являть собой небесное Величие (например, восседающие на тронах Христос и Богородица в Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне), приходит эмоциональный динамизм францисканского искусства, преклонение перед страданиями, поиск средств выражения для тончайших проявлений духовности. Иконография самого Святого Франциска, которого теперь изображают не торжествующим,
мастерами из Кампионе (хотя в современном искусствоведении атрибуция этой работы поставлена под сомнение. Вероятно, что алтарная преграда была создана падуанскими мастерами, работавшими в Модене несколько раньше кампионских).
33 В базилике Сан-Савино (X-XII вв.)
34 Изречения заимствованы из «Книги эклог» (Eclogarium) римского поэта Авзония (309-384).
35 В храме Святого Апостола Фомы (XI-XV вв.).
36 Писатель и историк Фабий Планциад Фульгенций (V-VI вв.) в своем сочинении «О значении Вергилия в свете философии» (Expositio Virgilianae continentiae secundum philosophos moralis) дал аллегорико-морализаторское толкование «Энеиды». Фульгенций был одним из первых комментаторов поэмы Вергилия, который попытался сделать ее образы понятными и приемлемыми для христианского читателя. Его комментарий оказал большое влияние на дальнейшую средневековую аллегорическую интерпретацию поэмы.
37 В кафедральном соборе Санта-Мария-Ассунта (XIII-XIV вв.)
38 В кафедральном соборе Санта-Мария-Ассунта (XII в.) Указанный фрагмент мозаичного пола находится в крипте собора.
39 Речь идет о фрагменте мозаичного пола в базилике Сан-Савино.
40 Джованни Баттиста Спаньоли (Battista Spagnoli, 1448-1516) - итальянский религиозный деятель, поэт. Самым известным и значительным его литературным произведением являются эклоги, написанные около 1480 г.
в царском одеянии, окутанного божественным сиянием, а изнуренным, худым и покрытым стигматами, определенно внесла свой вклад в этот художественный переворот - быть может, не менее важный, чем то, что позже совершат Джотто и Дуч-чо. Мы уже приближаемся к порогу Ренессанса и вот-вот вступим в великолепное жилище нового искусства. Мадонны Гвидо да Сиена не появились бы без этой францисканской волны, принесшей «новый свет» в мастерские художников центральной Италии.
Два других выдающихся художественных явления подводят нас к блистательному порогу Ренессанса: это возникновение исторической живописи (особенно в Риме), которая освещает недавние события41, и возрождение портретного искусства.
«Истории», которыми папы Каллист II и Иннокентий II украсили Латеран42, и настоящие, написанные с натуры портреты на таволеттах сиенской Биккерны43 -вот два предвестника «гуманистической» ментальности, столь увлеченной исторической действительностью или стилизацией под современность классических и библейских сюжетов; столь захваченной стремлением к натуроподобию и индивидуализации в портретном искусстве.
Самый величественный (и самый важный для нашего исследования) памятник этой эпохи, относящийся к «романтическому рассвету» Возрождения, - грандиозная мозаика купола флорентийского баптистерия44. Это важнейший «иконографический источник» «Комедии» Данте. Это синтез уходящего средневекового мира - мира «ступенчатого»45, подчиненного строгому иерархическому порядку, где Бог, Ангелы, Святые и бесы расположены и изображены «подобающим» образом, где представлена некая сумма Старого и Нового Завета. Сама манера исполнения этой грандиозной «истории» крайне синтетическая. Возможно, «Андреас Тафус олим Рикки»46 работал в Венеции, не исключено, что и «мастер Аполлоний»47 трудился там на стройке
41 Борьба за инвеституру, Вормский конкордат, борьба с антипапами, Первый и Второй Латеранский Собор и другие события из насыщенной военными столкновениями, политической борьбой и заговорами истории католической церкви в XII в.
42 Папа Каллист II (1119-1124) украсил небольшую несохранившуюся часовню Св. Николая в Лате-ране фресками, запечатлевшими триумф папства над германскими императорами после Вормского конкордата. Забугин знал об этих произведениях из кодексов, хранящихся в Ватикане.
Иннокентий II (1130-1143) заказал для Латеранского дворца важный цикл фресок (сохранились только копии XVII в.) с изображением своих предшественников - великих пап XI и XII вв. - и их триумфа над антипапами; сцены коронации германского короля Лотаря II и др. событий из истории своего папства.
43 Таволетты Биккерны - деревянные расписные обложки для расходных книг казначейства Сиенской республики. Изначально таволетты имели утилитарную функцию: рисунки помогали быстро находить нужную книгу. Постепенно оформился особый жанр светской живописи, иконография которой включала изображения камерленго (казначея) и его рабочего места. Старейшая из сохранившихся таволетт датирована 1258 г. Художник Джулио да Пьетро изобразил камерленго, монаха-ци-стерианца из Сан Гальгано, за работой.
44 Работы по созданию мозаики купола баптистерия шли примерно с 1225 по 1330 гг.
45 Здесь отсылка к пространству «Божественной Комедии», которое "scaglionato", т.е. устроено уступами, ступенями. Данте часто использует слово "Scaglione" (уступ, ступень), особенно в «Чистилище».
46 Андреа Тафи (Andrea Taffi, 1213-1294) - итальянский художник, которого особенно ценили за то, что он принес во Флоренцию искусство мозаики, а также довел свое мастерство до такого уровня, что оно послужило примером для Джотто.
47 Мастер Аполлоний, maestro Apollonio - художник греческого происхождения, работавший в Италии в XIII в. Мы узнаем о нем от Джорджо Вазари, которого последний называет «греком», уроженцем Восточной Римской империи, колыбели искусства мозаики. Вазари рассказывает о том, как Андреа Тафи был послан в Венецию и привез оттуда мастера Аполлония, научившего его мозаичным работам, см. [Вазари, 1956, с. 209-211].
собора Святого Марка перед тем, как перебраться во Флоренцию. Но совершенно ясно, что либо эти мастера, либо их помощники находились под сильным влиянием французской манеры. Огромная мозаика баптистерия выполнена в «византийско-готическом» стиле. Готические черты присущи изображениям бесов; готическим и французским является обычай изображать Богородицу сидящей рядом с Христом-судией; готическим является сияние, которым Он окутан. Перед нами наиболее совершенный синтез, который только могло дать итальянское искусство, прежде чем в нем непосредственно и полно пробудилось национальное самосознание.
Чудесным пробуждением мы обязаны Джотто.
Перевод с итальянского языка и примечания
О.И. Кусенко
Список литературы
Августин Блаженный, 1998 - Августин Блаженный. О граде Божием // Августин Блаженный. Творения. Т. 3-4. СПб.: Алетейя, 1998.1177 с.
Августин Блаженный, 1976 - Августин Блаженный. Об обучении оглашаемых. URL: https:// azbyka.ru/otechnik/Avrelij_Avgustin/ob-obuchenii-oglashaemykh/#note9_return (дата обращения -22.05.22).
Вазари, 1956 - Вазари Дж. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. М.: Искусство, 1956.634 с.
Вергилий, 2001 - Вергилий. Энеида. М.: Лабиринт, 2001. 288 с.
Данте, 1982 - Данте Алигьери. Божественная Комедия. М.: Правда, 1982.640 с.
Данте, 2004 - Данте Алигьери. Пир // Данте Алигьери. Божественная комедия; Новая жизнь; Стихотворения, написанные в изгнании; Пир. М.: Рипол-Классик, 2004. С. 563-952.
Жмудь, 2002 - Жмудь Л.Я. Зарождение истории науки в античности. СПб: Изд-во Рус. христиан. гуманитар, ин-та, 2002.424 с.
Иоанн Дамаскин, 1899 - Иоанн Дамаскин. Слово об усопших в вере. URL: https://azbyka.ru/ otechnik/Ioann_Damaskin/slovo-ob-usopshikh-v-vere/ (дата обращения - 17.05.22).
Кусенко, 2019 - Кусенко О.И. Итальянские рецензенты концепции «христианского Возрождения» Владимира Забугина // Гуманитар, исслед. в Восточной Сибири и Дальнем Востоке. 2019. № 3. С. 92-98.
Кусенко, 2020 - Кусенко О.И. Актуальная рецепция историко-философских работ Владимира Забугина в Италии // Вестник ТвГУ. Серия "Философия". 2020. № 3. С. 248-256.
Орозий, 2003 - Орозий Павел. История против язычников. Книги VI-VII. СПб.: Алетейя, 2003. 376 с.
Плач Иеремии, 1997 - Плач Иеремии//Толковая Библия. Т. 6. М.: Терра, 1997. С. 156-167.
Фома Аквинский, 2002 - Фома Аквинский. Вопрос 71. О делах заступничества или предста-тельства за усопших // Сумма теологии. T. XIII. Ч. 2. URL: https://azbyka.ru/otechnik/konfessii/sum-ma-teologii-tom-13/3 (дата обращения - 20.05.22).
Comparetti, 2017 - Comparetti D. Virgilio nel Medio Evo. Milano: Luni Editrice, 2017.496 p.
Zabughin, 1922 - Zabughin V. L'oltretomba classico medievale dantesco nel rinascimento. Roma: Tipografía poliglotta vaticana, 1922.171 p.
Zabughin, 1924 - Zabughin V. Storia del Rinascimento Cristiano in Italia. Milano: Treves, 1924. 376 p.
Zabughin, 2017 - Zabughin V. Vergilio nel Rinascimento italiano da Dante a Torquato Tasso. Napoli: La Scuola di Pitagora, 2017.453 p.
Vladimir Zabugin Golden Chain
(fragment from the book "History of the Christian Renaissance in Italy")
Preface, translation and commentaries by Olga I. Kusenko
Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences. 12/1 Goncharnaya Str., Moscow, 109240, Russian Federation; e-mail: [email protected]
In this article, we provide the first commented edition and translation of an important fragment from Vladimir Zabugin's posthumous work "The History of the Christian Renaissance in Italy" (Milan, 1924). Zabugin was a Russian historian, philologist and thinker, who lived and worked in Italy in the first quarter of the 20th century. He made an important contribution to the history of ideas with his concept of "Christian Renaissance", abolishing the postulated antithesis of the Middle Ages and Renaissance as well as the idea of the Renaissance as the revival of antiquity. A sudden death in a mountaineering accident in the Italian Alps prevented Zabugin from completing his outstanding monography: editing the text, compiling notes, bibliography, name index, the absence of which made it very difficult for specialists to refer to the text. That is because a special focus of the present article lies in commenting the fragment and guiding the reader through Zabugin's key conceptional points. The presented fragment of the first chapter of the book sought to emphasize the continuity of classical and christian culture in Italian proto-Renaissance literature, philosophy, architecture, fine arts. Refering to the eve of the Renaissance (13th century), Zabugin clearly demonstrates how the Christian culture "imperat" here, and the pagan one "ministrat". Keywords: Renaissance studies, Italian Renaissance, Proto-Renaissance, V.N. Zabugin, Christian Renaissance, Italian Studies in Russia
References
Augustinus Aurelius. O grade Bozhiem [The City of God], in: Augustinus Aurelius, Tvoreniya, Vol. 3-4. St.-Petersburg: Aleteiya, 1998.1177 p. (In Russian)
Augustinus Aurelius. Ob obuchenii oglashaemykh [On the Catechising of the Uninstructed], Available at: https://azbyka.rU/otechnik/Avrelij_Avgustin/ob-obuchenii-oglashaemykh/#note9_return (accessed 22.05.2022). (In Russian)
Comparetti D. Virgilio nel Medio Evo. Milano: Luni Editrice, 2017.496 p. Dante Alighieri. Bozhestvennaya Komediya [Divine Comedy], Moscow: Pravda, 1982. 640 p. (In Russian)
Dante Alighieri. Pir [The Banquet], in: Dante Alighieri, Bozhestvennaya Komediya; Novaya Zhizn'; Stikhotvoreniya, napisannye v izgnanii; Pir [Divine Comedy; The New Life; Poems Written in Exile; The Banquet], Moscow: Rippol-Klassik, 2004, pp. 563-952. (In Russian)
John of Damascus. Slovo ob usopshich v vere [Homily on Holy Saturday], Available at: https:// azbyka.ru/otechnik/Ioann_Damaskin/slovo-ob-usopshikh-v-vere/ (accessed 17.05.2022). (In Russian)
Kusenko O.I. Ital'yanskie retsenzenty kontseptsii «khristianskogo Vozrozhdeniya» Vladimira Zabugina [Italian Reviewers of the Concept of «Christian Renaissance» by Vladimir Zabugin], Gumani-tar. issled. v Vostochnoi Sibiri i Dal'nem Vostoke, 2019, no 3, pp. 92-98. (In Russian)
Kusenko O.I. Aktual'naya rechepchiya istoriko-filosofskikh rabot Vladimira Zabugina v Italii [Current Reception of Vladimir Zabugin's Works in Italy], Vestnik Tverskogo gosudarstvennogo universiteta, Seriya "Filosofiya" [Bulletin of the Tver' State University (Philosophy)] 2020, no. 3, pp. 248-256. (In Russian)
Paulus Orosius. Istoriya protiv yazychnikov. Knigi I-VII [Seven Books of History against the Pagans], St.-Petersburg: Aleteiya, 2003. 376 p. (In Russian)
Plach Ieremii [Book of Lamentations], in: Tolkovaya Bibliya [Commented Bible], Vol. 6. Moscow: Terra, 1997, pp. 156-167. (In Russian)
Thomas Aquinas. Vopros 71. O delakh zastupnichestva ili predstatel'stva za usopshikh [Question 71. The Suffrages for the Dead], in: Thomas Aquinas, Summa Teologii, Vol. XIII, part. 2 [Summa Teologica,
Supplement to the Third Part], Available at: https://azbyka.ru/otechnik/konfessii/summa-teologii-tom-13/3 (accessed 20.05.2022). (In Russian)
Vasari D. Zhizneopisaniya naibolee znamenitykh zhivopischev, vayatelei i zodchikh [Lives of the Most Excellent Painters, Sculptors, and Architects], Moscow: Iskusstvo, 1956.634 p. (In Russian)
Virgil. Eneida [Aeneid], Moscow: Labirint, 2001. 288 p. (In Russian)
Zabughin V. L'oltretomba classico medievale dantesco nel rinascimento. Roma: Tipografía poliglotta vaticana, 1922.171 p.
Zabughin V. Storia del Rinascimento Cristiano in Italia. Milano: Treves, 1924. 376 p.
Zabughin V. Vergilio nel Rinascimento italiano da Dante a Torquato Tasso. Napoli: La Scuola di Pitagora, 2017.435 p.
Zhmud' L. Ya. Zarozhdenie istorii nauki v antichnosti [The Origin of the History of Science in Antiquity], St.-Petersburg: Izdatel'stvo Russkogo khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2002.424 p. (In Russian)
