CC BY
315
УДК 004.946:316.752
Д. С. Мартьянов
Виртуальные ценности: структура, динамика, противоречия
В статье рассматривается концепт виртуальной ценности. Дается авторское определение виртуальной ценности, выделены основные типы виртуальных ценностей. Рассмотрены современные социальные теории о ценностях. Автор рассматривает конкретные виртуальные ценности. Выявлена динамика развития виртуальных ценностей.
Ключевые слова: Интернет, политические ценности, виртуальные ценности, постматериалистические ценности; киберкультура
Denis S. Martyanov
Virtual values: structure, dynamics, contradictions
The article discusses the concept of virtual values. The author analyzes definition of virtual values, the main types of virtual values. The modern theories of social values are examined. The author examines the specific virtual values and dynamics of the development of virtual values.
Keywords: Internet, Internet, political values, virtual values, material values, cyberculture
Распространение в последней четверти XX - начале XXI века Интернета и киберкультуры не могло не затронуть аксиологический аспект. Появление виртуальной реальности создало возможности для бегства постматериалистов от материализма и «материи мира реального» в дивный нематериальный мир, что породило возникновение новых эскапистских ценностей. Они и выступили объектом нашего рассмотрения в данном исследовании.
Перед тем, как перейти к предметному рассмотрению содержательной трансформации «реальных» ценностей и анализу конкретных виртуальных ценностей, следует рассмотреть общие вопросы, касающиеся сущности данного феномена.
Под виртуальными ценностями (киберценностями) понимаются те ценности, которые не просто актуализируются посредством т. н. «виртуальной реальности», а являются базовыми для культуры «виртуальной реальности», отражают ценностную структуру сознания пользователей Интернета как «жителей» виртуального пространства. Таким образом, речь идет не о рассмотрении традиционных ценностей в Интернете (например, религии в сети Интернет), а об анализе новых (альтернативных) ценностей, порождаемых взаимодействием в особой виртуальной среде.
Самая простая классификация ценностей предполагает их деление на материальные и нематериальные. Материальными ценностями экономисты называют ценности в вещественной форме, в виде имущества, товаров, предметов1. При первом рассмотрении материальные ценности не могут быть виртуальными, однако вирту-
• Том 206 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 1 •
319
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
альная реальность обогащает эту классификацию. Дело в том, что многочисленные онлайновые игры предполагают продажу, передачу и право на собственность нематериальных предметов, которые являются своеобразными симулякрами материальных ценностей. В силу того, что в реальном мире они не могут быть осязаемы, будем называть их псевдоматериальными виртуальными ценностями. Многие аспекты, которые свойственны для материальных ценностей, распространяются и на псевдоматериальные. Эти ценности не только становятся объектами продажи, купли и дарения, но и также являются объектами хищений. Известны случаи угона «виртуальных танков», похищения интерьеров виртуальных жилищ виртуальных домашних животных. Подобная эволюция материальных ценностей является логическим продолжением виртуализации «реальных» материальных ценностей, которая очевидна на примере эволюции мировой финансовой системы, которая в XX веке проделала путь от материальной к символической. Псевдоматериальные ценности выходят за рамки онлайновых миров, оставаясь ценностями для социальных сетей и крупных блогхостингов в виде виртуальных подарков, расширенных возможностей и т. д.
Если говорить о материальных ценностях в более широком смысле, как предлагают, например, теоретики международных отношений, то к ним относят физическую безопасность, экономическое благосостояние, биологические потребности2. Впрочем, в этом случае больший резон говорить о материалистических ценностях. Примером нематериальных ценностей могут выступать престиж, достоинство, моральное совершенство, свобода.
Методологическая эволюция изучения ценностей связана с имена А. Маслоу, Р. Инглхарта и Шварца. А. Маслоу, предложивший пирамиду потребностей, оказал серьезное влияние на политические теории ценностей, показав иерархичность и эволюцию ценностей от физиологических к потребностям самоактуализации3.
Теоретик перехода от материалистических к постматериалистическим ценностям Р. Инглхарт отмечает две волны смены ценностей. Согласно его концепции сначала происходит переход от традиционных ценностей к секулярно-рациональ-ным в результате индустриализации, а затем с возникновением постиндустриального общества происходит переход от ценностей выживания к ценностям самовыражения, «в рамках которых люди все больше делают акцент на свободе выбора, личной независимости и творческой самореализации»4. Р. Инглхарт называет три ценности, которые актуализируются из-за развития общества знания: индивидуальная автономия, самовыражение и свобода выбора5. По сути эти три ценности являются актуальными и для виртуальной аксиологии. Однако Инглхарт увязывает смену ценностей с модернизацией, что не вполне применимо к киберкультуре. Хотя возникновение Интернета и связано с модернизацией, сама киберкультура формировалась скорее не в рамках «современности», а в рамках «альтернативности», как один из сегментов мультикультурного постмодерна. Однако рассмотрение инглхартовских ценностей применительно к киберкультуре необходимо пред-
320
• Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры и искусств • 2015 •
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
варить анализом главной ценности информационного общества и Интернета - информации. Ценность информации, помимо очевидных экономических аспектов, подчеривают и психологические. Например, известны случаи суицида из-за потери всех файлов6. Информация становится базовой ценностью экономики, неотъемлемой частью быта и досуга, что говорит о существенном изменении в структуре ценностей в сравнении с индустриальным обществом.
В то же время необходимо отметить и тенденцию уменьшения ценности информации в результате развития Интернета. С одной стороны, ценность информации девальвируется за счет ее экспоненциального роста. В мешанине информации начинают выделять отдельную ценность знания как нишевой информации, информации, готовой к применению и использованию. С другой стороны, простота копирования информации обесценивает текст, звук, аудиовизуальные данные. Выражаясь языком А. Маршалла, снизилась предельная полезность этих видов информации. Таким образом, хотя роль информации как таковой в информационном обществе существенно возросла, ценность конкретных единиц информации заметно снизилась за счет увеличения ее объемов и повышения требовательности потребителей информации.
Также поскольку информация представляет собой базовую ценность не только для виртуальной реальности, но для информационного общества, следует обратить внимание на отдельные аспекты информации, которые и представляют наибольшую виртуальную ценность.
Ответ на этот вопрос дает этика хакеров, в основе которой лежит тезис о свободе информации, которая не должна каким-либо образом ограничиваться с помощью бюрократических барьеров. Основные ценности хакеров заключались в свободном и неограниченном доступе к информации; отрицании доверия к любым авторитетам, децентрализованности, отрицании возможности использования социальных статусов при оценке человека, бескорыстности и вере в неограниченные возможности нового виртуального мира7. Таким образом, ценностями хакеров являются свобода доступа к информации; интеллектуальный эгалитаризм, антииерархичность, альтруизм, сама Сеть как виртуальный мир. Сконцентрируем наш анализ на понятии «свобода доступа к информации».
Свобода доступа сопряжена с тремя аспектами. Первый - открытость информационных систем, баз данных и т. д. В этом отношении не вполне виртуальная идея электронного правительства вписывается в хакерскую этику, т. к. предполагает увеличение транспаретности власти. С другой стороны, это открытость предполагает и программирование с открытым кодом, что вкупе с другой виртуальной ценностью - альтруизмом - создает возможность для общественного развития компьютерных программ.
Второй аспект - бесплатность как свобода доступа к информации («информация не должна продаваться за деньги»). Таким образом, информация признается хакерами в качестве нематериальной ценности. Это понимание информации как
• Том 206 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 1 •
321
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
ценности создает дополнительные ценности, лежащие в основе экономики дара. В дальнейшем копирайтное лобби и экспансия права в Интернет создадут условия выдавливания этой группы ценностей, уравнивание ее с нелегальной деятельностью. В противовес бесплатности доступа к информации будет выдвинут тезис о господстве интеллектуальной собственности. Это в свою очередь будет мешать и развитию свободы доступа к информации в первом ее измерении в силу закрытости программных кодов.
Третий аспект рассмотрения свободы доступа связан с публичным доступом к общественно значимой закрытой информации. Он уже в меньшей степени связан с хакерской этикой и имеет отношение к киберанархистским группам. Примером такого рассмотрения является деятельность Джулиана Асанджа и его сайта Викиликс, публиковавшего секретные данные, включающие дипломатическую переписку и данные секретных служб. Это третье измерение следует отметить как наиболее радикальное. Однако третий аспект выставляет ценность информации и в ином свете - они выступают в роли новой версии ценности выживания (выражаясь языком Р. Инглхарта) - ценности сохранности информации. Таким образом, информация может выступать не только как ценность самовыражения (постматериалистическая), но и как ценность выживания (материалистическая).
Тезис Инглхарта об индивидуальной автономии как постматериалистической ценности также нашел весьма последовательное отражение в структуре виртуальных ценностей. Наиболее четко он сформулирован в рамках идей киберпанка. Киберпанк характеризует крайний индивидуализм и отгороженность от реальной социальной жизни8. Эта ценность также легла в основу киберанархистской идеологии, но в той или иной степени присуща почти всем виртуальным идейным течениям. Поскольку человек живет в мире онлайн не постоянно, то невозможно его полное погружение в виртуальные сообщества, представляющие собой, выражаясь языком З. Баумана, текучие социации, и в то же время само погружение в виртуальную реальность представляет собой эскапизм, автономию от реального социального. Интернет эпохи расцвета киберкультуры (т. е. «довебдванольный» Интернет), как бы того не желали теоретики виртуальных сообществ в силу своей текучести является больше Интернетом индивидов, а не Интернетом групп.
Ценность самовыражения широко распространена в киберкультуре. Она проявляется прежде всего в возможности конструировать собственные идентичности, создавать виртуальные миры. Пользователь Интернета от субъектных программистов и «нетизенов» до пассивных леркеров имеет возможность самореализации. Виртуальность позволяет большие возможности в силу того, что она носит имитационный характер. Не имеющие возможности создать политическую организацию в своей стране могут создать имитационную политическую силу в Интернете, имитация может заменить социальную, религиозную, экономическую активность.
322 • Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры и искусств • 2015 •
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
Самовыражение носит и гораздо более прозаические черты. Как отмечает
С. В. Цветков, самореализация в Интернете выражается в «создании личных интернет-страниц, записи музыки на домашних рабочих станциях и обмене файлами с друзьями, создание видеофильмов, видеороликов... современные технические средства и программные приложения значительно упростили процесс осваивания творческих профессий хотя бы на элементарном уровне»9. Свобода выбора в этом контексте может трактоваться расширительно. Не только как политическая ценность, но и как свобода выбирать жизненный путь. Однако имеет смысл отметить собственно свободу как базовую виртуальную ценность. Интернет долгое время предполагал пространство без границ и без моральных ограничений.
Для киберкультуры интересным представляется рассмотрение негативных и позитивных свобод. Негативная свобода находит выражение в рамках эскапизма и заключается в освобождении от государства, права и тела.
Р. Инглхарт говорит о том, что «индустриальная стадия модернизации приводит к секуляризации власти, а постиндустриальная стадия - к эмансипации от власти»10, однако есть и другой тезис - «в сфере политики распространение постиндустриальных ценностей ведет к ослаблению авторитета власти и усилению акцента на участии людей в общественной жизни и самовыражении»11, который можно принять лишь отчасти. Если эмансипация от власти в эпоху постмодерна очевидна, то усиление в участии в общественной жизни является не столь неоспоримым явлением.
Ключевыми политическими документами здесь являются «Декларация независимости киберпространства» и «Манифест для киборгов».
Дж. П. Барлоу называет Интернет «домом Сознания», тем самым противопоставляя физический телесный политический мир сфере свободного сознания -Интернету. Тело остается объектом властвования, в то время, как виртуальное я становится свободным в сети. Исходя из этого формулируется и отношение к государству и праву. «Декларация независимости» провозглашает независимость от правительств мира, и по большому счету от политики как таковой, если понимать под нее политику реального мира. Отношение к праву у Барлоу выражается в формуле «ваши правовые понятия собственности, выражения, личности, передвижения и контекста к нам неприложимы»12.
Киберфеминистский «Манифест для киборгов» Д. Харавей, опубликованный в ее работе «Обезьяны, киборги и женщины»13. Д. Харавей рассматривает киберпанковскую проблематику через призму феминистической парадигмы. Киборг Харавей - символ освобождения сознания от тела, пола и социальности как таковой. Первые работы по киберфеминизму исходили из схожих техноутопических идей, которые предполагали изменение положения женщин благодаря новым техноло-гиям»14. Также Н. Журавски говорит о том, что физическое тело - это эффект, запрещенный в Интернете15. Тело по-новому проблематизирует классическую триаду базисных элементов государства: население, территория, власть. Население теперь
• Том 206 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 1 •
323
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
трактуется как телесное население, совокупность тел. Интернет выступает также и освобождением от реального географического пространства. География заменяется логикой платоновой метрики, в результате чего границы государства перестают действовать. Стереотипы о важности конструирующих элементов государства в сетевой этике нивелируются. Пространство не ограничено, что тем самым возвращает нас к восприятию пространства как открывающегося пространства, пространства свободных фронтиров. Право утрачивает силу из-за конфликтов в области правоприменения, связанных с глобализацией, появления белых пятен и юридических противоречий. Таким образом, негативная свобода в Интернете это освобождение от «телесных» и территориальных Политического и Социального.
Позитивная свобода не может представляться органами государственной власти в условиях виртуального сообщества, которое подменяет собой государство. Поэтому универсальные позитивные свободы в Интернете первоначально не гарантируются. Как отмечает Е. Р. Южанинова, «позитивная свобода в интернете подразумевает принятие системы моральных принципов жизни, без которых не может быть успешной самореализация личности, и если пользователь рассматривает свободу как «свободу для...», то им выбирается перспектива повышения уровня самоорганизации, самовыражения, самоопределения, т. е. более конструктивная и продуктивная линия поведения в сети»'6.
Это можно увязать с системой норм Интернета. По мнению С. А. Котовой, сами виртуальные ценности можно назвать нетэтикетом17. В то же время устоявшееся понятие «нетикет» обозначает правила поведения, которые могут варьироваться в зависимости от виртуального сообщества, в котором общается индивид. И хотя часть из них носит близкий к универсальному характер (как например, требование плавно, постепенно приобщаться к нормам виртуального сообщества со стороны неофитов) все же эти правила и нормы нельзя отождествлять с ценностями, как это делалось на начальных этапах концептуализации ценности18.
Возвращаясь к теме позитивных свобод, отметим, что в современных обществах возникают позитивные права, связанные с киберкультурой. К таковым можно отнести, например, право на Интернет, решение проблемы «цифрового неравенства» и т. д.
Еще один классик социальной аксиологии Ш. Шварц предлагает 4 мотивационных блока ценностей: ценности сохранения (безопасность, конформность, традиция), ценности открытости к изменениям (самостоятельность, стимуляция, гедонизм), ценности самопреодоления (универсализм, благожелательность) и ценности самовозвышения (власть, достижение, гедонизм)»19.
Следует отметить, что в Интернете значимыми являются ценности из каждого блока. Среди них особо следует выделить безопасность, самостоятельность, гедонизм, универсализм, достижение.
Особый интерес представляет виртуальная интерпретация безопасности. Ключевой ценностью Интернета, гарантирующей безопасность, является анонимность.
324 • Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры и искусств • 2015 •
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
В раннем Интернете анонимность выступала как средство защиты от тотальной публичности, гарантируя сохранение синоптического образа мира и, напротив, не допуская его паноптического моделирования, реализации оруэлловской концепции «большого брата». Другими словами, именно кажущаяся анонимность гарантировала свободу в Интернете20. Эта ценность нашла свое отражение в идеологиях движений киберанархистов и криптоанархистов.
Анонимность связана и с ценностью свободы, так как позволяет реализовать свободу от идентичности. Причем речь здесь идет о провозглашении полиидентичности в пику традиционной моноидентичности (или вернее ограниченной идентичности). Инглхартовская ценность моральной автономии находит себя в ценности приватности и обеспечивающей ее анонимности. Анонимность противостоит также материалистическим либеральным ценностям, т. к. культивирует отсутствие авторства и логики авторского права.
Виртуальность провозглашает тотальное доминирование гедонизма. Баева Л. В. в монографии, посвященной трансформации ценностей в информационную эпоху, отмечает повышение роли витальных, гедонистических ценностей21. Интернет выступает в первую очередь в роли развлекательного пространства, а потом уже как информационный научный ресурс или часть политико-экономического пространства. Спектр суррогатов реальных удовольствий варьируется от киберсекса до цифровых наркотиков-айдозеров. Традиционными удовольствиями пользователей являются общение и игры, которые с течением времени приводят к возникновению интернет-аддикции.
Универсализм связан с глобализацией. Интернет до валового роста социальных сетей и совпавшего по времени усиления в сети деятельности национальных государств представлял собой «место без места», негеографическое пространство. Однако в силу противоречий глобализации некоторые ее недостатки перешли и на Интернет. Так универсализм в Интернете, как и глобализация в целом, носил характер вестернизации с доминированием английского языка, что отражается даже в маршрутизации сети22.
Достижение как ценность Интернета заключается в возможности приобретать альтернативные статусы и ресурсы, которые могут быть недостижимы в реальной жизни. Виртуальная реальность представляет собой проживания альтернативных жизней. Для многих Интернет стал возможностью создания капитала, занятия журналистской деятельностью, стать известным.
Виртуальные ценности могут носить альтруистический (социетальный) и эгоистический (индивидуалистический) характер. Динамика трансформации виртуальных ценностей, связанная с распространением социальных сетей и других элементов Веб 2.0, показывает постепенных отход от альтруистических в сторону эгоистических ценностей. Наиболее это очевидно на примере девальвации такой важной ценности как анонимность, старательно выдавливаемой из киберкультуры
• Том 206 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 1 •
325
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
владельцами социальных сетей. «Бестелесная» анонимность последовательно вы-дваливается нарциссизмом. Ж. Бодрийяр отмечает, что нарциссизм, встроенный в систему символического обмена, является принуждением. Речь идет о вторичной сексуализируемой наготе (как например, накрашивание губ). Она принуждается обществом, и поэтому Бодрийяр называет ее управляемым нарциссизмом23. Социальные сети возвращают нас от свободы от тела к его нарциссизации во имя обмена. Нарциссизм предстает конвенциональной формой «опубличивания» приватности, одобряемым системой эксгибиционизмом. Если анонимность предполагала творчество без тщеславия, то нарциссизм нацелен на монетизацию собственной презентации, извлечение выгоды из конструирования собственного имиджа24.
Как уже отмечалось, важным внутренним фактором сдвига в виртуальных ценностях являлось возникновение Веб 2. 0. Однако не менее значимыми представляются внешние факторы.
11 сентября 2001 года выступило своего рода «черным вторником» политических ценностей. Постматериалистические ценности серьезно «упали в цене», создав благоприятную конъюнктуру для повышения значимости материалистической ценности безопасности. В этом смысле государство, заинтересованное как институт в собственном выживании, заинтересовано в продуцировании дискурса, подчеркивающим значимость безопасности, а в конечном счете и повышении рисков, продуцирующих опасность. В этом контексте виртуальная реальность выступает как источник опасности, с которым необходимо бороться.
В работе «Умная толпа» Г. Рейнгольд описывает тенденцию конвергенции виртуального и реального миров, называя ее «расширенной реальностью»25. Хотя Рейнгольд имеет в виду другие конкретные аспекты этого «расширения»: возможности использования «умного дома» или «умной одежды», сейчас можно говорить и о том, что виртуальные ценности постепенно трансформируются из-за активного влияния реальных ценностей. Конвергенция реального и виртуального меняет аксиологию Интернета, создавая на месте виртуальных новые ценности.
Примечания
1 Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь. 2-е изд., испр. М.: Инфра-М. 1999. 479 с.
2 Универсальные ценности в мировой и внешней политике / под ред. П. А. Цыганкова. М.: Изд-во МГУ, 2012. С. 12.
3 Маслоу А. Г. Мотивация и личность / пер. с англ. А. М. Татлыбаевой. СПб.: Евразия, 1999. 478 с.
4 Инглхарт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демократия: последовательность человеческого развития. М.: Новое изд-во, 2011. С. 39.
5 Там же. С. 10-11.
6 Овчинникова Е. А., Сергеев А. С. Аксиологические проблемы информационного
326 • Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры и искусств • 2015 •
Раздел III. Коммуникационные аспекты культуры
общества // Вестн. СПбГУ. Серия 6: Философия. Культурология. Политология. Право. Международные отношения. 2011. № 2. С. 41.
7 Мартьянов Д. С. Виртуальные идеологии и кризис идеологий в информационном обществе // Ученые зап. Забайкал. гос. гуманит.-пед. ун-та им. Н. Г. Чернышевского. Чита, 2013. № 4. С. 77-83.
8 Емелин В. А. Глобальная сеть и киберкультура. URL: http: // emeline. narod. ru (дата обращения: 04. 03. 2015).
9 Цветков С. В. Аксиосфера сетевого общества // Среднерус. вестн. обществ. наук. 2010. № 3. С. 67.
10 Инглхарт Р., Вельцель К. Указ. соч. С. 46.
11 Там же. С. 72.
12 Барлоу Дж. П. Декларация независимости киберпространства. URL: http: // uis. kiev. ua (дата обращения: 04. 03. 2015).
13 Haraway D. Simians, Cyborgs and women: the reinvention of nature. New York: Routledge, 1991.
14 Мартьянов Д. С. Кризис виртуальной политики в контексте киберфеминизма // Изв. РГПУ им. А. И. Герцена. СПб., 2013. № 156. С. 169.
15 Zurawski N. Virtual ethnicity // Studies on identity, culture and the internet. 2000. URL: http: // uni-muenster. de (дата обращения: 04. 03. 2015).
16 Южанинова Е. Р. Реализация ценности свободы в пространстве Интернета // Ист. и социал.-образоват. мысль. 2013. № 4 (20). С. 217.
17 Котова С. А. Аксиологические проблемы информационного общества // Вестн. Вят. гуманит. гос. ун-та. 2011. № 4. С. 44.
18 Брицкий Г. О. Политические ценности и политические установки постсоветского периода в контексте политической социализации россиян: дис. ... канд. социол. наук. М., 2000. С. 12.
19 Павленко О. Ценности Шварца Vs. Ценности Инглхарта. URL: http: // psy. hse. ru (дата обращения: 04. 03. 2015).
20 Мартьянов Д. С. Анонимность как политическая ценность киберкультуры // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение: вопр. теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 12 (38), ч. 3. С. 116-119.
21 Баева Л. В. Информационная эпоха: метаморфозы классических ценностей. Астрахань, 2008. С. 199.
22 Мартьянов Д. С., Мартьянова Н. А. Дискурсивные аспекты этнической идентичности в интернете // Вестн. Соч. гос. ун-та туризма и курорт. дела. 2012. Т. 20, № 2. С. 233-238.
23 Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. 4-е изд. М.: Добросвет; Изд-во КДУ, 2011. С. 210-212.
24 Мартьянов Д. С. Анонимность как политическая ценность киберкультуры. С. 118.
25 Умная толпа: новая социальная революция. М.: Фаир-пресс, 2006. 416 с.
• Том 206 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 1 •
327
