CC BY
290
Кирюшин А.Н.
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ
И ИННОВАЦИИ ИССЛЕДОВАНИЯ
Современная фактологически насыщенная специфика философских исследований виртуального бытия, на наш взгляд, пока недостаточно акцентировано направлена на поиск его фундаментальных методологических оснований, а концентрируется вокруг наиболее заметных, но второстепенных характеристиках процессов виртуализации социума или его составных частей (экономики, образования и т.д.), а также компьютерной реальности и Интернета как наиболее ярко выраженных виртуальных феноменов. У ученых сформировался стереотип восприятия виртуальной реальности как реальности, существующей в компьютере и сознании индивида, параллельно объективной и подчиняющейся, зачастую, своим, отличным от естественных, законам. Отрицать этот тезис было бы нелогично, однако считать его подлинно сущностным - опрометчиво.
Благодаря компьютерным технологиям идея виртуальной реальности во второй половине XX в., приковавшая внимание специалистов компьютерного программирования (Ж. Ланье и др.) [1], воплотилась в ее технической форме и, соответственно, стала нуждаться в более скрупулезном философском исследовании, которое обусловлено новым, уже не только теоретическим, витком интереса к ней. Повсеместное внедрение феномена виртуальности в его компьютерной форме несомненно нуждалось в философской рефлексии и с 90-х гг. виртуальная реальность подвергается философскому анализу и в России1. Казалось бы, богатый историко-философский и теоретический материал, основанный на анализе фактологии виртуальных событий и состояний (алкоголизм, сон и т.п.) и реальностей (театра, религии и т.д.), позволит выявить концептуальные основания, лежащие в основе последних. Однако, большое количество обобщений и выводов из анализа исследований виртуальной реальности стало некой преградой к выявлению ее основополагающих, глубинных характеристик. Разработки, осу-
1 В 1994 году публикуется исследование Н.А.Носова «Психологические виртуальные реальности»; в 1997 году - статья С.С.Хоружего «Род или недород? Заметки к онтологии виртуальности», монография Л.А.Микешиной и М.Ю.Опенкова «Новые образы познания и реальности»; в этом же году М.Ю.Опенков успешно защищает докторскую диссертацию по философии виртуального - «Виртуальная реальность: онто-диалогический подход» и т.д.
ществляемые в отсутствии фундаментальных теоретико-методологических оснований, приводят к атомизации исследований в области виртуалистки и измельчанию их результатов. Диапазон примеров виртуализации действительности и деятельности (от виртуальных частиц до собственно психологических виртуальных реальностей) оказался настолько широк, что задача выявления общих теоретикометодологических закономерностей, присущих всему этому континиуму, продолжает оставаться не до конца решенной.
Но мы полагаем, что дальнейшие изучение малоперспективно без выявления философско-методологических и концептуализирующих оснований виртуа-листики. Одна из задач найденного философско-методологического аппарата и будет заключаться в устранении хаотичной «мозаичности» разнообразных существующих виртуальных событий и процессов и нахождение для каждого из них своего места в целостной теории виртуальной реальности.
Мы не отрицаем научной значимости выявленных принципов и свойств виртуальной реальности, а так же методов виртуальной психологии, которые уже используются и приносят ощутимый результат при лечении алкоголезависимых людей (например, метод «Форсаж» Н.А. Носова). Однако, по сравнению с выявленными законами и закономерностями фундаментальных философских категорий (а виртуалистика, как раз и претендует на подобный статус), таких как сознание, материя, познание и т.д., методологический и теоретический инструментарий виртуалистики пока еще слабо разработан.
Тем не менее, попытки методологического и концептуального анализа феномена виртуальной реальности необходимо начать с рассмотрения уже существующих подходов к исследованию последней, среди которых наиболее важными мы считаем постмодернистский, технический, онтологический и психологический.
Так, постиндустриальное общество в качестве ведущих ценностей выдвинуло информацию и средства ее передачи и приема, тем самым, обеспечив необходимые и достаточные условия для искусственной объективации и репрезентации естественных механизмов виртуального. В результате виртуальную реальность рассматривают как законченное воплощение стиля и настроений постмодерна (Ж. Бодрийяр, Ж. Делез и др.). Информационные социальные факторы выдвигаются как доминантные в плане предпосылок возникновения виртуальной реальности в ее расширительном трактовании (в образовании, экономике и т.п.). Однако, воспринятая от постмодернистской философии линия на понимание
сущности виртуальной реальности как замещения объективного бытия ее симуляцией, не раскрывает специфики ее функционирования. Подобная констатация факта постмодернистским дискурсом оставляет широкий исследовательский простор для анализа механизмов и процессов замещения. В постмодернистском подходе размышления о виртуальном сводятся в основном к анализу последствий использования его технической разновидности (Интернет, виртуальные миры и компьютерные симуляторы). Проблема же поиска сущности и объяснения наиболее глубинных актов виртуальных процессов была ограничена социокультурным контекстом и использованием теории симукляров. В результате, историко-философская ретроспектива виртуализации в постмодернистском подходе показала направление ее адекватного изучения без детализации сущностного содержания. Перспективы разрешения данной проблемной ситуации следует искать в существующих современных методологических подходах к анализу виртуальной реальности и использовании новейших методологических решений.
Отдельное направление в исследовании виртуальной реальности представляет собой техническое (М. Хайм, Ф. Хеммит, Д. Дойч и др.) [2, 3, 4], среди отечественных представителей которого отметим Е.Г. Прилукову и А.И. Воронова. Е.Г. Прилукова говорит о теле-виртуальной реальности, используя понятие виртуальной реальности для исследования «реальности телевизионной». Исследователь отмечает, что теле-виртуальная реальность не наблюдаема и не регистрируема, и представляет собой «гомоморфное дискретное отражение эмпирической реальности, лишенное темпоральной и континуальной длительности» [5, с. 7]. В теоретическом плане отмеченное исследование придерживается гносеологического подхода в осмыслении масс-медиа и его влияния на современное общество. А.И. Воронов понимает виртуальную реальность как «кибернетическое пространство, созданное на базе компьютера, в котором техническими средствами предпринята полная изоляция оператора от внешнего мира, т.е. перекрыты все каналы тактильной, слуховой, зрительной и любой иной связи с окружающим пространством» [6, с. 6]. Однако, технический анализ виртуальной реальности, на наш взгляд, акцентирует внимание на искусственной репрезентации виртуального, игнорируя его естественное содержание.
Адепты онтологического направления занимались изучением характеристик виртуальной реальности, свидетельствующих об ее укорененности не только в психике человека, но и физическом универсуме (Н.А. Носов, В.М. Розин, С. С. Хоружий и др.) в виде виртуальных частиц, виртуальных перемещений,
виртуального катода и т.д. Данные исследователи определили статус виртуальной реальности, ее признаки и логику функционирования.
Вместе с этим, попытки отмеченных мыслителей придать прочный онтологический каркас виртуальной реальности нередко оказываются неубедительными. Очень часто к носителям виртуальной реальности относят виртуальные частицы. Так, квантовые эффекты могут приостановить действие закона сохранения энергии на очень короткое время, в течение которого энергия может быть «взята взаймы» на различные цели, в том числе на рождение частиц. Все возникающие в этом случае частицы будут короткоживущими, так как израсходованная на них энергия будет возвращена спустя ничтожную долю секунды. Частицы могут возникнуть «из ничего», обретя мимолетное бытие, прежде чем исчезнуть. То, что раньше казалось пустым пространством, в действительности «кишит» виртуальными частицами [7, с. 198]. Однако, онтологизация концепта «виртуальная частица», на самом деле, обусловлена необходимостью корректного физикоматематического описания процессов микромира, а не ее виртуальной природой. По своей сути виртуальная частица не переносится и не существует в ином мире, а присутствует и функционирует в объективной, константой реальности. В данном случае применение понятия «виртуальное» имеет исключительно узконаучное терминологическое значение, распространяющееся исключительно на физический универсум и не приложимо к субъективной реальности.
Наиболее приемлемым в методологическом плане мы полагаем психологический подход как нашедший свое подтверждение в применении и использовании психологических виртуальных методов лечения в медицине и психиатрии (лечение алкоголезависимых людей, лечение фобий, астмы и т.д.) [8]. Разработанная Н.А. Носовым и его единомышленниками теория психологических виртуальных реальностей дает возможность рассматривать психику как процесс, который может функционировать по крайней мере на двух не сводимых друг к другу психических уровнях, и в каждом из них действуют свои специфические психические закономерности. Характеризуя акт перехода в другую реальность, можно сказать, что специфика виртуального подхода заключается в том, что вторая реальность порождается, оказывая затем влияние на реальность, ее порождающую. Другими словами, если субъект сначала находится в одной психической плоскости, то затем происходит порождение еще одной плоскости, события в которой решающим образом действует на первую (повышая или понижая его продуктивность), и которая исчезает после определенного события. Та реальность, которая
порождает (психологическую) виртуальную реальность, называется (психологической) константной реальностью. В психологии он имеет важное значение вектор порождения реальностей, поскольку в зависимости от того, какого типа виртуальные события будут порождены (гратуальные или ингратуальные), эффективность протекания процессов виртуальной реальности будет значительно меняться: повышаться в гратуале и уменьшаться в ингратуале. Порождение гратуа-лов можно трактовать как переход на более высокий психический уровень, порождение ингратуалов - на более низкий психический. Психологически гратуал переживается человеком как легкость, расширение и усиление своих способностей, ингратуал - как сужение и ослабление, что приводит к соответствующему изменению интеллекта (Н.А. Носов).
Теоретико-методологическим основанием факта существования нескольких психологических реальностей является принцип полионтичности. Сторонники идеи полионтичности исходят из того, что существует много несводимых друг другу, т.е. онтологически самостоятельных, реальностей, например, бодрствование и сон, измененное состояние сознания и обычное состояние сознания. Современные психологические концепции сновидения не сводят реальность сновидения не только к биологическим основаниям, но даже и к психологическим, существующим в бодрствующем состоянии, и рассматривают сновидение как самостоятельную реальность, по сути, т.е. онтологически, независимую от бодрствующего состояния, хотя определенным образом и связанную с ней.
Подход, основанный на признании полионтичности реальностей, разработанный и описанный нами, получил название «виртуалистика». Принципиально нового в признании существования реальностей разного типа, т.е. не сводимых друг к другу, в рамках одной и той же науки нет. Например, в физике признается существование и вещества, и поля, существование взаимодействий разного типа (сильного, слабого и т.д.).
Понятия «константный» и «виртуальный» являются относительными: виртуальная реальность может породить виртуальную реальность следующего уровня, став относительно нее константной реальностью. Исходная константная реальность при этом сворачивается, становясь виртуальным элементом новой константной реальности.
Таким образом, проведенный компаративный анализ ряда методологических подходов свидетельствует, что наиболее глубоким и предпочтительным в исследовательском плане является психологический, поскольку именно он зачас-
тую является определяющим, детерминирующим и исходным для остальных. Так, феномен виртуальной реальности дает пищу не только для психологических исследований, но и технических. В рамках технического подхода актуализируется разработка методов и технических средств создания условий для введения пользователя в виртуальную реальность. Необходимо отметить взаимообусловленность психологического и технического подходов осмысления виртуальной реальности. Представители технического подхода при разработке систем виртуальной реальности учитывают психологические факторы и характеристики человека. Исследователи психологического контекста изучения виртуальной реальности, в свою очередь, учитывают то, что дают предоставляемые им технические системы виртуальной реальности. Поэтому не следует путать конкретную техническую (компьютерную) реализацию виртуальной реальности с ее наиболее глубокой психологической сущностью, поскольку определенные периферийные устройства компьютерной техники, в строгом смысле, не являются носителями виртуального бытия, а лишь вызывают в человеке субъективное ощущение присутствия в нем. Таким образом, технизация репрезентативности виртуального является преимущественно кондициональной, то есть формирующей условия для появления субъективной, психологической виртуальной реальности.
Методология исследования виртуальной реальности не должна быть основана на одном лишь психологическом подходе, который в концептуальной исследовательской перспективе не в полной мере достаточен для анализа и понимания проблем не константного бытия. Психологизация сущности виртуальной реальности не означает отказа от остальных методологических инструментов, особенно плодотворных в контексте анализа последней на уровне явления. Определенную ценность для описания и концептуализации виртуальных процессов и явлений привносят постмодернистский и технический подходы.
Таким образом, отмеченные нами подходы обладают несомненной значимостью для концептуального исследования, однако методологический инструментарий виртуалистики все еще недостаточен и слаб перед лицом строгой философской критики. Описание виртуальной реальности и сопутствующих ей феноменов благодаря перечисленным подходам однобоко в широком философско-методологическом контексте, поскольку не задействованы универсальные и инновационные философские способы познания. Из ранее существовавших отметим дискурс виртуальной реальности через оппозицию возможности и действительности, актуальности и потенциальности. Однако эти ставшие уже классиче-
скими полюсы существования виртуальности и одновременно методы осмысления последней необходимо дополнить новыми, более сложными методологическими приемами.
Перспективным для концептуального анализа виртуальной реальности мы полагаем использование алгоритмизации, эффективно проявившей себя в наиболее ярко выраженной виртуально компьютерной среде. И. Пригожин и И. Стенгерс полагают алгоритмическую концептуальность отличительной чертой философского стиля мышления эпохи информационной цивилизации. Этот стиль мышления со временем преодолеет безответственное и безадресное оперирование философскими категориями, наделение их смыслом в соответствии с субъективными предпочтениями того или иного автора, что весьма типично для предшествующего развития теоретического мировоззрения. Именно философия, базирующаяся на методологии алгоритмического мышления, соответствует уровню рождающейся на планете информационной цивилизации, и она должна опираться на более мощные и фундаментальные, по сравнению с предшествующими эпохами, алгоритмы. Подобное развитие присуще эволюции науки, философии и образования. В итоге задачи, не разрешимые с помощью одного алгоритма, могут стать разрешимыми, если мы обратимся к другому, более совершенному алгоритму [9, с. 254-255].
Алгоритмический стиль мышления не может не стать отличительной чертой философского стиля мышления, если оно не хочет оказаться на обочине развития мировой духовной культуры и превратиться из интегративного ее фактора в дезинтегративный. Очевидно также, что алгоритмизации поддается, в первую очередь, фундаментальный, наиболее разработанный и систематизированный слой теоретического мировоззрения. Подлинный алгоритм требует нахождения объективных и абсолютных параметров в содержании философских принципов, законов и категорий, максимального преодоления мировоззренческого субъективизма и релятивизма [10, с. 3].
Эффективным и методологически эвристичным мы полагаем исследование философских проблем виртуалистики, опираясь на универсальный логикофилософский алгоритм, предложенный этим же мыслителем и предполагающий неукоснительное выполнение трех обязательных правил: поиск атрибутов; выделение сторон основного движущего (диалектического) противоречия; нахождение структуры каждой из фундаментальных категорий.
Логический философский алгоритм универсален и может быть использован применительно к любому феномену или проблеме. Отмеченным методологическим средством на диссертационном уровне воспользовались уже несколько исследователей [11, 12, 13].
Таким образом, анализ существующего теоретико-методологического каркаса виртуалистики, представленного постмодернистским, техническим, онтологическим и психологическим подходами, позволил выделить оттенки и гамму проявлений виртуальной реальности и виртуальных состояний. Психологический подход, среди отмеченных, мы считаем «стержневым» и наиболее универсальным, т.к. он определенным образом конкретизируется в остальных.
Однако теоретико-методологический анализ виртуалистики не должен ограничиваться дискурсом ее концептов с точки зрения специфики психологических, онтологических и др. граней виртуального. Сугубо философский анализ виртуальной реальности настоятельно требует использовать как универсальные классические, так и современные инновационные методологические разработки. Значительным философским исследовательским потенциалом, обеспечивающим концептуализацию виртуалистики в относительно непротиворечивую и обладающую теоретической стройностью систему, располагает ее алгоритмизация. Алгоритмизация виртуалистики позволяет рассматривать проблемы способов существования, основного противоречия и структуры виртуальной реальности не атомарно, отдельно, а как ангажированные необходимостью создания одного из вариантов теории последней.
* * *
1. Coco Conn, Jaron Lanier, Margaret Minsky and other. Virtual Environments and Interactivity: Windows to the Future. http://www.siggraph.org/publications/panels/siggraph89/pol.html. (Дата обращения: 19.01.2009).
2. Хайм М. Метафизика виртуальной реальности // Исследования по философии современного понимания мира. Вып. 1. М, 1995. http://www.alia.ru. (Дата обращения: 19.05.2008).
3. Hamraet F. Virtual reality. N.-Y, 1993: Цит. по: Дзюбенко M.A. Дайджест книги Фрэнсиса Хэммета "Виртуальная реальность". http //astu.secna.ru (Дата обращения: 21.05.2008);
4. Дойч. Д. Структура Реальности / Перевод с англ. Н.А. Зубченко. / Под общей ред. академика РАН В. А. Садовничего. Москва-Ижевск, 2001.
5. Прилукова Н.Г. Теле-виртуальная реальность: гносеологический аспект: Автореф. дис... канд. филос. наук. Магнитогорск, 1999. 23 с.
6. Воронов А.И. Философский анализ понятия «виртуальная реальность»: Автореф. дис. канд. филос.наук. Санкт-Петербург, 1999. 22 с.
7. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М.: РОССПЭН, 1997. 233 с.
8. Брязгунов И.П. и др. Виртуальное дыхание (бронхолечная патология с виртуальной точки зрения) / И.П. Брязгунов, А.Н. Михайлов, Н.А. Носов // Виртуальные реальности: Труды лаборатории виртуалистики. М.: Центр виртуалистики и ин-та человека РАН. 1998. Вып. 4. С. 16 -19.
9. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994. 320 с.
10. Булычев И.И. Основы философии, изложенные методом универсального логического алгоритма. Тамбов: Изд-во ТГУ им. ГР. Державина, 1999. 288 с.
11. Кирюшин А.Н. Проблема свободы в контексте теории деятельности: Дис... канд. филос. наук. Саратов, 2006. 147 с.
12. Крет О.В. Правовая реальность: онтолого-гносеологический анализ: Дис. канд. филос. наук. Саратов, 2007. 155 с.
13. ОрионоваВ.И. Гендерная картина мира: Дис. канд. филос. наук. Саратов, 2005. 150 с.
