CC BY
29УДК 271.2
А. В. Гиндренас
ВИЛЕНСКАЯ ДУХОВНАЯ СЕМИНАРИЯ В ПЕРИОД ВОЗГЛАВЛЕНИЯ АРХИМАНДРИТОМ ФИЛИППОМ (МОРОЗОВЫМ) (НОЯБРЬ 1922 - АВГУСТ 1924 ГГ.)
Аннотация: Основанная в 1828 г. Литовская духовная семинария сыграла важнейшую роль в жизни православного населения современной Беларуси и Литвы. Ее основание и история значительно отличаются от истории других семинарий, так как Литовская духовная семинария действовала не только как обычная школа, но также как культурный центр, объединивший духовные силы противников Брестской церковной унии и полонизации белорусского края. Первая мировая война привела к серьезным негативным последствиям для духовной семинарии, тем не менее, учебное заведение после вынужденной эвакуации в военное время (1915-1918 гг.) возродилась на прежнем месте в 1919 г. уже в составе Польской Республики. С этого момента государственно-политические и общецерковные обстоятельства, в которых протекала жизнь учебного заведения, изменились кардинальном образом. Статья посвящена обзору деятельности Виленской духовной семинарии в период ректорства архимандрита Филиппа (Морозова) (ноябрь 1922 - август 1924 гг.). Описываются вызовы, с которыми столкнулась возрожденная духовная школа: восстановление учебного процесса после ухода прежнего ректора Вячеслава Васильевича Богдановича, требования лояльности сотрудников к автокефальному вектору Польской православной митрополии, предпосылки полонизации учебного процесса, конфликт с Виленской белорусской гимназией, причины увольнения ректора.
Ключевые слова: Виленская духовная семинария, архимандрит Филипп (Морозов), Православная Церковь в Польше, духовное образование, Виленская белорусская гимназия.
Об авторе: Андрюс Валдасович Гиндренас - магистр богословия, аспирант Минской духовной академии. E-mail: [email protected]) ORCID: 0000-0002-8515-1582
Ссылка на статью: Гиндренас А. В. Виленская духовная семинария в период возглавления архимандритом Филиппом (Морозовым) (ноябрь 1922 - август 1924 гг.) // Труды Минской духовной академии. 2020. № 17. С. 157-188.
Введение
Проблемы становления и развития духовного образования в России и Беларуси всегда привлекали внимание исследователей. Анализ разнообразных аспектов жизни духовных школ и профессиональный подход к документальным источникам позволяют выявить и рассмотреть характерные особенности развития духовного образования в четко выделенных территориальных и хронологических рамках, тем самым обогащается региональная история Православной Церкви. В результате объективное раскрытие истории духовного образования помогает успешно решить проблемы, стоящие перед духовными школами сегодня. В данном ключе особую значимость приобретает деятельность духовных учебных заведений российской эмиграции в Болгарии, Франции, Соединенных Штатах Америки, Польше, Литве, Латвии и т.д. Деятельность этих учреждений и развитие духовного образования за пределами России после Октябрьского переворота рассматривалось в многочисленных научных статьях. Работы показывают, что именно деятелям российского зарубежья приходилось первым составлять объективное заключение о Синодальной системе образования и в дальнейшем стремиться к сохранению лучших сторон дореволюционной духовной школы, преодолевая имевшиеся в ней недостатки. Анализ данного процесса позволяет выявить особенности дальнейшего развития духовного образования и показать, как русская духовная эмиграция воплощала в жизнь те проекты и предложения, которые возникли во время работы Предсоборного собрания в поисках ответа на вопрос: какой должна быть идеальная, настоящая школа для будущего духовенства?
В связи с этим актуализируется вопрос об условиях и специфике работы православных духовных школ в Польской Республике межвоенного периода (1919-1939) непосредственно связанных с историей духовного образования на территории современной Беларуси. В частности, данная статья рассматривает деятельность Виленской духовной семинарии в один из периодов наиболее интенсивных реформ учреждения (1922-1924 гг.). Результаты исследования позволят восполнить пробел в истории православного духовного образования на территории Беларуси в силу недостаточной освещенности данной темы.
Источниковая база в основном состоит из документов архива Виленской духовной семинарии, находящегося в нескольких фондах государственных архивов Литовской Республики, также из статей периодической печати межвоенного времени.
Виленская духовная семинария в период ректорства архимандрита Филиппа (Морозова) (ноябрь 1922 - август 1924 гг.)
Историческое преемство Виленской духовной семинарии (далее - ВДС) восходит к Литовской греко-униатской духовной семинарии, открытой в 1828 г. трудами прелата Иосифа Семашко (1798-1868) в местечке Жировичи. Названное учебное заведение сыграло ключевую роль в развитии духовного образования белорусской молодежи (до 1839 г. греко-униатской, а затем православной). В 1845 г. состоялся перевод семинарии из Жирович в столицу Виленской губернии - г. Вильну, где она просуществовала до Первой мировой войны. После периода вынужденной эвакуации (1915-1918 гг.) учебное заведение в 1919 г. возродило свою деятельность на прежнем месте было открыто на прежнем. Во многом это стало возможным благодаря трудам архиепископа Виленского и Литов-
ского Елевферия (Богоявленского) (1868-1940) и его ближайшего помощника Вячеслава Васильевича Богдановича (18781939?), который и стал ректором возрожденной школы. Через два года после открытия Виленская духовная семинария претерпела важные преобразования. Реализуя на первоначальном этапе программу двухгодичных пастырско-богословских курсов, она перешла на программу 10-классной средней гимназической школы, два последних класса которой посвящались богословским дисциплинам. Постепенно семинария расширяла количество обучающихся, улучшала материальное положение, становилась форпостом православной русской культуры в Польском государстве.
В связи с означенными преобразованиями расширялся и штат сотрудников. Среди них оказался игумен Филипп (Морозов), впоследствии возглавивший семинарию. Родился Павел Леонтьевич Морозов 20 июня 1890 г. в семье диакона Вологодской епархии. В 1914 г. окончил Петербургскую духовную академию с присвоением степени кандидата богословия. В 1921 г. состоял инспектором Кременецкой духовной семинарии. Первое документальное упоминание об игумене Филиппе как сотруднике ВДС относится к 1 октября 1921 г., а уже с 5 декабря 1921 г. он пребывал в должности инспектора (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1407. Л. 34, 46 об.).
Необходимо отметить что, в межвоенный период ВДС оказалась в совершенно новых государственно-политических условиях, поскольку Вильно и территории Западной Беларуси вошли в состав Польской Республики. Данная ситуация принесла немало новых вызовов для Православной Церкви. Первый из них - инициированный польским правительством вопрос о полной самостоятельности Православной Церкви (автокефалии) в пределах возрожденного государства, что незамедлительно привело к обострению церковно-государственных отношений. По причине оказанного политического давления не
согласный с новым курсом религиозной политики архиепископ Елевферий (Богоявленский) оказался удален с Виленско-Ли-товской кафедры. Его помощник и единомышленник ректор Виленской семинарии В. В. Богданович тоже подвергся увольнению со своей должности, а на его место митрополит Варшавский и Холмский Георгий (Ярошевский) (1872-1923) назначил инспектора ВДС игумена Филиппа (Морозова) с возведением в сан архимандрита (ЛЦГА. Ф. 220. Оп. 1.Д. 279. Л. 7).
Вмешательство высшей церковной власти Варшавы обернулось кризисом в деятельности учебного заведения. Большинство преподавателей, водимые авторитетом бывшего ректора, подали прошение об уходе (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 6-9). Атмосфера в студенческой среде оказалась также накаленной. Согласно сообщению современника событий священника Евстафия Баслыка, «когда архимандрит Филипп первый раз появился в семинарии в мантии и клобуке, накал страстей был такой большой, что казалось побоище неминуемо» [Бас-лык 2005, 45]. Как отмечал далее автор воспоминаний, новый ректор принял идеальное решение - распустить на две недели всех учащихся по домам для снижения эмоционального накала [Баслык 2005, 45].
После пережитого кризиса и двухнедельных вынужденных каникул архимандрит Филипп восстановил баланс преподавательских кадров и ВДС возобновила свои занятия 14 ноября 1922 г. (ВЕВ. 1922. № 2. С. 8). После ареста архиепископа Елевферия (Богоявленского), происшедшего вечером 13 октября 1922 г., временное управление Виленской епархией принял митрополит Георгий (Ярошевский). Следовательно, находившуюся в юрисдикции Виленской епархии духовную школу он принял под свой личный контроль. С этого времени учебные планы, назначение преподавателей, протоколы педагогических советов и другая документация проходили через Варшавскую канцелярию с наложением резолюции управляющей Варшавской ми-
трополией. Архимандрит Филипп (Морозов) совершал регулярные поездки в Варшаву для докладов о состоянии дел не только Священному Синоду Варшавский митрополии, но и Министерству религиозных исповеданий и народного просвещения (далее - Министерство РИиНП1) о работе вверенной им семинарии за минувший отчетный период (ВУ 1925. № 1337. С. 3).
В октябре 1922 г. произошло изъятие слова «Литовская» из официального наименования семинарии, что стало следствием ориентации на политические реалии межвоенного времени. С этого времени учебное заведение усвоило наименование «Виленская православная духовная семинария»2. По причине произошедших преобразований архимандрит Филипп получил разрешение на изготовление официальной печати учебного с надписью «^ПешЫе Рга'озк'пе Зеттац'ит БисЬспе» (ЛЦГА. Ф. 220. Оп. 1. Д. 1. Л. 1).
После убийства митрополита Георгия (Ярошевского), произошедшего в феврале 1923 г., его преемником стал архиепископ Волынский и Кременецкий Дионисий (Валединский), возведенный в сан митрополита Варшавского и всея Польши. Новый управляющий Варшавской митрополией полностью поддержал линию церковно-государственных отношений своего предшественника, что в свою очередь для ВДС предвозвещало дальнейшую интеграцию в польскую систему образования [Свитич 1997, 126].
После произошедших назначений последние месяцы 1922/1923 уч. г. для новой администрации ВДС прошли доста-
1 М1ш81ег81'0 Шугпап Яе^ц'пусЬ 1 Овтесеша РиЬНсгпе§0.
2 Практически одновременно с этим произошло изменение названия епархии, переименованной в «Виленско-Лидскую», поскольку приставка «Литовская» по сложившейся политической обстановке потеряла смысл. Московская Патриархия официально продолжала именовать епархию Виленско-Литовской и рассматривала ее в прежних границах.
точно спокойно. Однако изменения в общественно-политической жизни Польской Республики постепенно нашли отражение и в жизни семинарии. В отличие от Советского Союза, в Польском государстве организовывались многочисленные общественные организации, политические партии, комитеты, проводились собрания и съезды, посвященные проблема национального возрождения. Зародившиеся еще в XIX в. национальные движения особенно активно затрагивали жизнь национальных меньшинств Польской Республики. В свою очередь, влияние данного явления на церковную жизнь оказалось очень неоднозначным. Например, А. Свитич, лично переживший церковные события межвоенной Польши, утверждал, что миряне, разбитые на разные лагеря, пытались использовать Церковь как орудие для «воинствующего национализма», что нашло отражение в требовании украинизации и белорусиза-ции Церкви [Свитич 1997, 144]. С приведенным мнением трудно не согласиться, поскольку дальнейшая история ВДС ярко показывает, что такие разделения в обществе не принесли положительных результатов.
В частности, на проходившем 11-14 апреля 1923 г. Вилен-ском съезде педагогов белорусских средних школ, где в качестве представителей от семинарии присутствовали инспектор И. Дзичковский и преподаватель Л. Белявский, было озвучено предложение о белорусизации Виленской духовной семинарии. В свою очередь, сотрудники семинарии отметили, что данный вопрос стоит вне компетенции съезда и должен решаться на уровне собрания по крайней мере трех епархий, обслуживаемых духовной школой (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 39-43).
Помимо стремления белорусских активистов провести белорусизацию ВДС, учреждение попало в поле зрения особого внимания со стороны польских правительственных властей. Следует отметить, что так называемая «Вторая Речь По-
сполитая» (1919-1939 гг.), в отличие от Первой, существовавшей до 1795 г., проявила себя более толерантно и терпимо к национальным меньшинствам, по крайней мере лишь потому, что того требовала внешняя политика на международной арене. Разумеется, как всякое правительство, так и Польское в первую очередь в своих решениях стремилось к государственной пользе и к послушному единству населения. При этом для достижения поставленных целей использовались не грубые меры, нарушающие права национальных меньшинств, а более изощренные, прикрытие мотивами административной опеки.
Вышеописанное положение не обошло православное духовное образование. Министерство РИиНП предупреждало, что сохранение духовных семинарий3 в том положении, в каком они находятся, чревато отказом государства от взаимодействия с темным, нерелигиозным и аморальным духовенством. К категории последних относились прежде всего не знающие польского языка и враждебные к польской государственности священнослужители [Рар^егеушка-Тигек 1989, 282].
Первое предложение относительно утверждения польских начал в образовательном процессе, обращенное к Вилен-ской духовной семинарии, содержалось в официальном сообщении Министерства РИиНП от 28 июня 1923 г. Данный документ обсуждался на епархиальном собрании духовенства и мирян от Виленской епархии, проходившем 16-18 августа 1923 г. Собрание горячо поприветствовало готовность Министерства оказать финансовую помощь для семинарии (поскольку ранее для ее содержания требовались регулярные денежные сборы от благочиний). Однако была поддержана точка зрения о невозможном осуществлении пятого пункта, касавшегося постепенного перехода ВДС к преподаванию на польском
3 В период 1919-1939 гг. на территории Польской Республики действовали две православные духовные семинарии - Виленская и Кре-менецкая.
языке. Участники собрания посчитали, что это слишком трудоемко для учеников. «Польский язык не является родным для жителей православной епархии, поэтому это создало бы большие трудности для семинаристов при усвоении семинарского курса, который и на родном языке является далеко нелегким для учеников небольших и средних способностей. <...> Также предстает вопрос, как же ученик семинарии может учиться православной вере на польском языке, если нет православной богословской литературы на польском языке? Кандидат в священство, наученный богословским терминам на польском языке не сможет исполнить свои пастырские обязанности, его проповеди будут непонятны, чужие своим религиозным содержанием и воображением для народа4» (ВПМвП. 1924. № 12-15. С. 5-6).
Вместе с этим духовенство епархиального собрания пришло к мнению, что обучение польскому языку в семинарии нужно и полезно, но только из-за возникшей потребности интегрирования семинаристов в государственную и общественную жизнь Польши. Поэтому собрание признало необходимым расширение предметов так называемого «полоноведения», а именно польского языка, польской истории, географии и литературы. Считалось, что преподавание их на польском языке приведет к усвоению учащимися польского языка в достаточной степени, как в устной речи, так и в письме, чего собственно и желает Министерство РИ-иНП (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 69-76)5.
Следует отметить, что епархиальное собрание, надеясь на финансовую поддержку и не желая окончательно закрыть во-
4 Представляет интерес тот факт, что почти аналогичные аргументы приводились против предложения полной белорусизации ВДС - т. е. отсутствие учебников на этом языке.
5 С идентичными предложениями за финансирование духовных школ государством при сохранении старой учебной программы выступили епархиальные собрания в Почаеве и в Кременце. [Ра'^исгик 2007, 278].
прос перед школьными властями, постановило, что вопрос пятого пункта может быть решен на Всепольском Православном Соборе, так как ВДС готовит клириков для нескольких епархий (ЛГИА. Ф. 607. Оп. 1. Д. 61. Л. 1-2). Как известно, несмотря на все усилия православного общества, Поместный собор Польской Церкви так и не был созван в межвоенный период.
Официальный ответ министра РИиНП Станислава Глом-бинского последовал 17 сентября 1923 г., в котором обозначилось предложение полонизировать хотя бы общеобразовательные классы семинарии (ведь аргумент епархиального собрания об отсутствии богословской литературы на польском языке касался по большей части богословских классов). В этом случае обещалась поддержка для православной духовной семинарии в таком же размере, как и католическим семинариям, дотируемых государством. Вместе с тем отмечалось, что в противном случае семинария не будет отвечать «ни государственным интересам, ни принципам будущего развития Православной Церкви в Польше» (ВПМвП. 1924. №. 12-15. С. 4).
После состоявшегося совещания ректора ВДС с новона-значенным епископом Виленской епархии Феодосием (Феодо-сиевым) 1923/1924 уч. г. начался не только введением польских дисциплин, но и уравнением учебной программы восьми общеобразовательных классов с программой правительственных гуманитарных гимназий6. Последнее изменение также ставилось Министерством РИиНП в ряд желательных изменений (ВЧ. 1924. № 19. С. 296-297).
Примечательно, что митрополит Дионисий (Валедин-ский), написавший открытое письмо Министерству РИиНП от 30 января 1924 г., решительно не соглашался в вопросе перевода преподавания на польский язык, но выражал пожелание относительно финансирования деятельности семинарии
6 Изменения в учебной программе были несущественные (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 69-76)
со стороны государства. В ответном письме министр согласился с тем, что преподавание богословских предметов должно вестись на том языке, на каком написана вся православная богословская литература, то есть на русском. Однако он настаивал на переводе преподавания общеобразовательных предметов на польский язык (ВПМвП. 1924. №. 12-15. С. 7).
Начало нового 1923/1924 уч. г. отметилось не только вышеизложенными изменениями. В это время начался крупный конфликт с Виленской белорусской гимназией, который нанес существенный ущерб репутации семинарии и впоследствии стал дополнительным предлогом для взятия школы под государственную опеку.
В данном случае представляется целесообразным привести краткую историческую справку об обстоятельствах, ставших причиной конфликта. В распоряжении довоенной Литовской духовной семинарии (далее - ЛДС) находился весь комплекс зданий Ви-ленского Свято-Троицкого монастыря, так называемые «базили-анские муры» или «Свято-Троицкие муры». С юридической точки зрения помещения принадлежали Виленскому Свято-Троицкому монастырю (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 2. Д. 454. Л. 16). В период эвакуации ЛДС в ее помещениях разместился «Белорусский комитет помощи потерпевшим от войны», который пользовался семинарским зданием на правах собственника. Во время возрождения деятельности семинарии, начавшегося в 1919 г., в зданиях действовала учрежденная Белорусским комитетом Белорусская гимназия. По этой причине был составлен договор с Литовским епархиальным советом «на право пользования частью семинарских зданий для нужд Белорусской гимназии» (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1407. Л. 25-28). Необходимо подчеркнуть, что в пятом пункте договора было прописано конкретное условие - Белорусская гимназия должна предоставить учебные аудитории для Литовской духовной семинарии во время вечерних часов (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 97). Аналогичный договор с некоторыми поправками
подписан обеими сторонами в 1921 г. со сроком действия на пять лет - до 16 августа 1926 г.
Однако на вышеупомянутом Виленском епархиальном собрании (16-18 августа 1923 г.) состоялось принятие определения относительно переноса учебных занятий в ВДС с вечерних на утренние часы. Причины такого решения носили практический характер. Учитывались большие затраты на освещение, его недостаточность, часты перебои с подачей электричества и необходимость заготовления свечей. Все это негативно отражалось на зрении учащихся. Кроме того, родители учеников, живших на окраине города, с тревогой отпускали своих детей из младших классов на вечерние занятия. Принимая во внимание все вышесказанное, съезд постановил обратиться к Белорусской гимназии с категорическим предложением перенести их классные занятия на послеобеденную смену (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 77-84).
В процессе реализации решения епархиального собрания между представителями ВДС и Виленской белорусской гимназии начались переговоры, не увенчавшиеся добровольным соглашением со стороны гимназии. В свою очередь, гимназия приводила свои следующие аргументы:
1) епархиальное собрание, принявшее решение о переносе занятий, не является владельцем семинарского здания;
2) классы во время занятий семинарии освещаются за счет гимназии;
3) гимназия предоставляет в пользование семинарии свой инвентарь;
4) своим владением Свято-Троицкой церковью духовенство обязано тяжелой работе белорусского общества;
5) гимназия заняла эти «муры» в январе 1919 г., «кал1 ад Сэмшарьи 1 успамшку ня было», привела здание в порядок, оснастила мебелью, сделала его пригодным для жизни и культурных задач (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 90-95).
В ответ последовали контраргументы от администрации
ВДС:
1) все юридические документы говорят о том, что здание Свято-Троицкого монастыря и духовной семинарии являются собственностью духовного ведомства и только епархиальное собрание, как высшая с епископом власть, вправе распоряжаться этими зданиями, а никак не другие частные лица;
2) в делах семинарии имеются счета гимназии, по которым видно, что семинария сама выплачивала деньги за освещение классов;
3) такие заявления совершенно голословные, когда большей части педагогического совета семинарии доподлинно известно, что часть этого инвентаря принадлежит семинарии и гимназия воспользовалась ими в период немецкой оккупации;
4) при делах семинарии имеется акт, от 13 января 1919 г. в котором обозначено, что за невозможностью использовать в настоящее время здания семинарии по их прямому назначению, таковые были переданы во временное пользование Белорусскому комитету помощи потерпевшим от войны (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 90-95).
Отсутствие взаимопонимания и неготовность сторон к компромиссам порождали развитие противостояния. В этих условиях руководство семинарии оповестило студентов и гимназию о том, что с 17 сентября ее занятия начнутся с восьми часов утра. В ответ на это Белорусская гимназия за несколько дней до 17 сентября расклеила на стенах семинарского здания объявления, извещавшие о начале занятий в ней с семи часов утра. В означенный день прибывшие к в 6.30 часам утра помощники инспектора семинарии нашли классы запертыми на замок. Присутствовавшие на месте директор Белорусской гимназии А. Трепка и помощник секретаря В. Лукашевич отказались выдать ключи. В итоге сотрудники вызвали слесаря, ко-
торый открыл двери7, и начались учебные занятия, во время которых воспитанники гимназии шумели и свистели в коридорах, таким образом выражая свое недовольство (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 77-84).
Попытки поиска выхода из сложившейся ситуации еще продолжительное время осуществлялись посредством регулярной переписки между учреждениями. В дальнейшем приводились и новые обвинения. Например, факты нарушения Белорусской гимназией договора 1921 г. через сооружения дополнительных стен, так и компромиссные варианты. Архиепископ Виленский Феодосий (Феодосиев), занявший поддерживавший позицию семинарии, предложил более рациональное использование помещений и организацию одновременного проведения учебных занятий обоими учреждениями8 (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 90-95).
Конфликт вызвал широкий резонанс в кругах белорусского национального движения. 20 сентября 1922 г. последовало обращение администрации гимназии к архиепископу Феодосию содержащее обвинения сотрудников семинарии в применении силы при захвате помещений и просьбу временно установить «status quo ante» (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 96). Однако после резолюции иерарха, что он вполне разделяет соображения семинарского правления, администрация гимназии поспешила отправить делегацию к митрополиту Польской Церкви в надежде решить этот вопрос на высшем церковном уровне [Адамковiч 2016, 40].
7 По утверждению администрации ВДС - без взлома замков, по версии Белорусской гимназии - со взломами (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 99).
8 Белорусский музей размещался в семи комнатах, квартира директора гимназии в пяти комнатах и другие помещения, где проживали лица никак не связанные с гимназией, тогда как ректору семинарии была отведена лишь одна комната, не было отдельной комнаты для инспектора (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 110 об.).
Митрополит Дионисий (Валединский) распорядился разделить классные помещения так, чтобы обе школы могли учиться в утреннее время. В свою очередь, руководство ВДС ответило, что со своей стороны никак не может согласиться на предложенный схематичный план разделения помещений - если передать часть семинарского комплекса для гимназии, то в таком случае она приобретет юридические права на владение (до этого времени обладала правом на временное пользование). Вместе с этим руководство семинарии просило митрополита Дионисия быстрее разрешить конфликт, поскольку правительство неоднократно посягало на семинарское здание с целью сделать его частью государственного архива, что грозило изъятием помещений (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 109 об.).
В конечном итоге Виленской белорусской гимназии не удалось добиться переноса учебных занятий ВДС на вечернее время и пришлось тесниться в одном здании в дообеденное время. Конфликт послужил причиной тому, что со стороны виленских белорусских газет начали печататься тенденциозные статьи, обрушившие лавину критики на духовную семинарию. Данная акция длилась около года и принесла много проблем для администрации духовной школы (ЗС. 1924. № 88. С. 2).
Первый шаг со стороны белорусскоязычной печати был сделан 28 ноября 1923 г., когда в газете «Змаганьне» появилась заметка «Бандытызм у Праваслаунай духоунай сэмшарьп» (Зм. 1923. № 11. С. 4.) Администрация ВДС немедленно собрала экстренное педагогическое заседание. В статье утверждалось, что ректор семинарии архимандрит Филипп в означенных событиях 17 сентября лично ломал замки для открытия аудиторий, устроил грабеж лавок и т. д. Во время обсуждения публикации последний подчеркнул, что не собирается отвечать на «эту грязную ложь», поскольку свидетелями происходившего в тот день являлись многие представители семинарии. Правление духовной школы решило обратиться в суд и привлечь к
ответственности редактора газеты «Змаганьне», а также представить эту статью митрополиту Дионисию для всесторонней осведомленности последнего (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 149-154).
Такая реакция администрации ВДС не остановила редакторов белорусских газет и критика продолжалась. В частности, 24 января 1924 г. в вышеозначенной газете появилось открытое письмо на имя Священного Синода Православной Церкви в Польше, с рядом критических нападок в адрес семинарии (Зм. 1924. № 8. С. 2). Кроме того, еще несколько раз направлялись делегации от Белорусской гимназии к митрополиту Дионисию, которые «предъявляли ему ряд требований ультимативного характера» (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1381. Л. 23).
Вышеописанная деятельность Белорусского национального комитета достигла определенных результатов. В марте 1924 г. в периодических изданиях появились заметки о предстоящем закрытии Виленской и Кременецкой духовных семинарий взамен открываемой новой в г. Холме. Слухи подтвердил гостивший в Вильне секретарь Священного Синода епископ Алексий (Громадский). К тому же появилось распоряжение местной власти освободить семинарское здание к 20 апреля 1924 г. для нужд государственного архива, о чем администрация школы еще в прошлом году предупреждала митрополита Дионисия. Правление семинарии просило Виленского архиепископа Феодосия, чтобы духовенство епархии вступилось в защиту этого «единственного православного культурно-просветительского очага для всего белорусского народа в Польше» (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1381. Л. 20-21); (ЗС. 1924. № 84. С. 3).
Ректор ВДС архимандрит Филипп реагировал на происходившее достаточно спокойно, поскольку его поддерживала широкая часть церковного общества. Решив прояснить ситуацию для взволнованных этой новостью учеников, их родителей и других лиц, он написал открытое письмо в местную га-
зету «Виленское Утро». В своем обращении он разъяснял, что если состоится закрытие семинарии, то это произойдет не по указу правительственных властей, но по распоряжению самого митрополита Польской Церкви из-за давления белорусских активистов (ВУ. 1924. № 891. С. 2-3). Ответ Высшей церковной власти последовал через десять дней - на заседании Священного Синода от 9 апреля 1924 г. было вынесено решение об увольнении архимандрита Филиппа (Морозова) с должности ректора ВДС. Весьма примечательно, что инициировал данное решение управляющий Виленский епархией, ранее всегда выступавший в защиту ректора. Рапорт архиепископа Феодосия содержит характеристику действий архимандрита Филиппа как нетактичных и спорных, свидетельствующих о несоответствии его должности ректора семинарии. Священный Синод признал неправомерность действий архимандрита Филиппа в вопросах, касающихся церковных правил (ЗС. 1924. № 105. С. 3); [Ра^исгик 2007, 281]. Однако данное решение Священного Синода не нашло одобрения в Министерстве РИиНП. Лишь только после затяжных переговоров, длившихся пять месяцев, в сентябре 1924 г. состоялось назначение нового ректора ВДС (ВУ 1924. № 918. С. 4).
Необходимо отметить, что педагогический совет ВДС совершенно не знал о намерении архиепископа Феодосия подать вышеозначенный рапорт для рассмотрения Священным Синодом. Как только новость об отстранении ректора дошла до г. Вильно, сотрудники семинарии вместе со студентами незамедлительно отправили телеграммы на имя министра РИиНП о недопущении такого акта, который будет «непоправимым ударом для семинарии и сознания всего православного населения Виленщины» (ВУ 1924. № 909. С. 3). На заседании педагогического совета от 17 апреля 1924 г. архимандрит Филипп передал своим коллегам доходившую до него информацию о возможном увольнении не только его лично, но и всей
администрации семинарии. Совет возлагал особые надежды на своего защитника архиепископа Феодосия, который, по их мнению, во время поездки в Варшаву должен был «объяснить истинный смысл статьи в газете "Виленское Утро" и те цели, которые преследовал его автор» (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1381. Л. 22-23). Сотрудники решили отправить делегацию от ВДС в Министерство РИиНП для всестороннего освещения дела перед министром. Однако архиепископ Феодосий не благословил этих действий, назвав их излишней мерой, а слухи о смене администрации плодом фантазии местной прессы.
Таким образом, становиться очевидным факт сокрытия архиепископом Феодосием от администрации ВДС своего рапорта, представленного Священному Синоду. Управляющий Виленской епархией некоторое время не говорил ничего конкретного по поводу увольнения ректора семинарии и пытался скрыть официальное решение о его увольнении. 20 апреля 1924 г. православные жители г. Вильно, взволнованные слухами об отставке архимандрита Филиппа, собрались после воскресного богослужения у Свято-Троицкой церкви и сформировали особую делегацию для встречи с архиепископом Фео-досием. Во время встречи с членами делегации иерарх заявил, что «по таким вопросам он не может говорить с улицей» (ВУ. 1924. № 915. С. 4). Тогда верующие решили от имени всех собравшихся отправить телеграммы митрополиту Дионисию и в Министерство РИиНП, выражая просьбу оставить архимандрита Филиппа на его прежней должности, как пользующегося «общими симпатиями и доверием народа» (ВУ. 1924. № 915. С. 4). Однако, не только простые жители, но даже члены педагогической корпорации семинарии на тот момент еще не знали о состоявшемся принятии решения относительно отстранения архимандрита Филиппа.
По воспоминаниям выпускника семинарии священника Льва Савицкого, на протяжении всей своей жизни совершав-
шего служение в Вильнюсе, архиепископ Феодосий (Феодоси-ев) являлся смиренным, истинным моном, незлобивым, никогда не выходившим из равновесия и не возвышавшим голоса [Савицкий 1965, 68-69]. После рассмотрения вышеизложенных событий можно предположить, что во время поездки на заседание сессии Священного Синода у архиепископа Феодосия не было намерения осудить ректора ВДС, но под влиянием других иерархов он составил рапорт об увольнении архимандрита Филиппа. По возвращении в Вильно ему представлялось затруднительным объявить своей пастве о вынесенном заключении Священного Синода и своем участии в данном решении. Не исключено, что сам митрополит Дионисий мог рекомендовать воздержаться от оглашения синодального решения, дабы избежать возникновения протестов. Если ситуация развивалась подобным образом, становятся объяснимыми действия архиепископа Феодосия, не благословившего поездки особой делегации от ВДС в Варшаву, где им, возможно, пришлось бы узнать о рапорте своего архиерея.
В скором времени архиепископа Феодосия посетила особая делегация, состоявшая из присяжных поверенных, которой нельзя было отказать в некоторых пояснениях. Им удалось узнать, что митрополитом Дионисием для занятия должности ректора ВДС выдвигается кандидатура архимандрита Онуфрия (Гагалюка)9, который покинул пределы России вместе с армией генерала Врангеля и в то время находился в Сербии. Как сообщала газета «Виленское Утро», приезд архимандрита Онуфрия в Вильно задерживался из-за того, что последний не имел права на получение польского гражданства (ВУ. 1924. № 916. С. 3; (ВУ. 1924. № 917. С. 3). Впоследствии данный кандидат на должность ректора семинарии так и не появился в г. Вильно.
9 В одном из дел семинарского архива, он обозначается как епископ (ЛЦГА. Ф. 220. Оп. 1. Д. 279. Л. 322).
Весьма показательно, что преподаватели семинарии активно пытались защищать своего ректора архимандрита Филиппа. Когда в газетной прессе снова появилась заметка о состоявшемся увольнении руководителя семинарии (ЗС. 1924. № 109. С. 2), не теряя надежды, правление очередной раз отправило сообщение митрополиту Дионисию и Министерству РИиНП с просьбой о сохранении ректора в должности. В сообщении отмечалось, что открытое письмо архимандрита Филиппа было перепечатано в газете «За свободу» в сокращенном виде и с комментариями редакции, что повлекло за собой неправильное его понимание Священным Синодом10. Более того, педагогический совет не побоялся заявить, что вполне разделяет мысли нашумевшей статьи ректора семинарии, поскольку причиной нестроений являются нападки в прессе со стороны тех «политиканов-белорусов», которые «приняли характер травли, инсинуации и незаслуженных оскорблений» (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1381. Л. 26-27). К просьбам простить провинившегося архимандрита Филиппа примкнули даже местные школьные власти. Куратор Виленского учебного округа заявил, что дальнейшее существование ВДС мыслит только под предводительством архимандрита Филиппа (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1381. Л. 44-45).
Однако даже объединенные усилия виленского общества не смогли изменить решение высшей церковной власти. Архимандрит Филипп (Морозов) в одном из своих писем лично просил митрополита Дионисия (Валединского) о прощении, но последний настаивал перед Министерством РИиНП об увольнении ректора ВДС, указывая на поддержку данного ре-
10 Газета «За свободу» печаталась в Варшаве, «Виленское Утро» издавалась в Вильно, следовательно, для жителей г. Варшавы не было открытой возможности читать свежие номера издания «Виленское Утро».
шения со стороны архиепископа Феодосия (Феодосиева)11. Архимандрит Филипп окончательно оставил должность 2 сентября 1924 г., передав ее епископу Люблинскому Антонию (Мар-ценко).
Как следует из вышеописанного, развернутая белорусскими активистами компания против ректора Виленской духовной семинарии архимандрита Филиппа достигла определенных результатов: состоялось его увольнение с должности ректора, репутация ВДС значительно пошатнулась и как следствие этого некоторое время бытовали предположения о возможном перенесении учреждения из г. Вильно. Белорусская гимназия перестала оплачивать счета за отопление помещений и вся финансовая тяжесть легла на плечи семинарии. Значительно уменьшилось число поступающих, плата за учебу которых, была основным источником доходов учебного заве-дения12. В итоге семинария оказалась в крайне тяжелом материальном положении и не осталось надежд на ее существование без государственных дотаций. Судя по протоколам педагогического совета, былой оптимизм сотрудников снизился, администрация потеряла силы сопротивляться категорическим предложениям относительно расширения круга преподаваемых польских дисциплин (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 4, 131-139).
В историографии сложилась негативная характеристика архимандрита Филиппа (Морозова) по причине его дальнейшего перехода в греко-католицизм. Разумеется, не лишенный некоторых отрицательных качеств, ректор семинарии,
11 Как отмечалось выше, скорее всего архиепископ Феодосий просил об этом по рекомендации самого митрополита (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1381. Л. 44-45).
12 За 1923/1924 уч. г. семинарию по разным причинам покинуло 99 воспитанников, новый набор состоял только из 39 абитуриентов (ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432. Л. 116-126).
судя по архивным данным, искренне желал правильно руководить учебным заведением, работая в этом направлении много и усердно. Нельзя согласиться с утвердившимся в историографии представлением о том, что якобы после прихода в семинарию ректор начал «без ведома церковных властей вводить польский язык в качестве языка преподавания» и за это архиепископом Феодосием и Священным Синодом Польской Церкви был уволен [Миопо'шег 2006, 600; Рар1егеуп8ка-Тигек 1989, 283]13. Вполне вероятно, что в данных исследованиях имеется в виду введение преподавания польских дисциплин, однако, как отмечалось выше, за это выступал не лично ректор, а епархиальное собрание. Кроме того, причина увольнения архимандрита Филиппа в архивных документах достаточно очевидно представлена - появление названной статьи в газете «Вилен-ское Утро» и конфликт с белорусскими активистами. Ошибочность устоявшихся представлений подтверждается и тем фактом, что «введение преподавания на польском языке» никак не проводилось в 1923/1924 уч. г.
Как следует из всей вышеописанной ситуации, архимандрит Филипп попал в тяжелые условия и гнетущую моральную обстановку в связи с совершенной неясностью в завтрашнем дне при затянувшемся его увольнении. После назначения нового ректора архимандриту Филиппу обещалось сохранение в должности преподавателя, но уже в декабре 1924 г. без всякой видимой причины его полностью отстранили от работы в семинарии (ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1380. Л. 1 об, 35). Таким образом, становиться более понятен контекст его эмоционального решения относительно перехода в униатство. После возвращения в православие архимандриту Филиппу пришлось быть простым послушником в Свято-Духовом монастыре, но это
13 В целом, достаточно многие исследования содержат целый ряд ошибок и неточностей, касающихся биографических сведений об архимандрите Филиппе.
отнюдь не означает его отход от активной церковной деятельности. С его именем связано немало любопытных фактов, которые недостаточно изучены и требуют места в отдельном обширном исследовании его личности14. Согласно воспоминаниям священника Евстафия Баслыка, после перехода Виленщины в состав советского государствао архимандрит Филипп подвергся аресту и погиб в одном из северных исправительно-трудовых лагерей [Баслык 2005, 58]. По другим сведениям, он был убит летом 1944 г. при освобождении города Вильнюса Красной армией [Краткие известия 2016].
Желая дать объективную оценку конфликту Виленской духовной семинарии и Виленской белорусской гимназии, следует отметить неправоту руководства семинарии, которое нарушило юридический договор об освобождении гимназией помещений только к вечернему времени. Даже учитывая принадлежность семинарского здания епархиальному собранию, следовало дождаться окончания действия договора или изменить его пункты дополнительным соглашением. С другой стороны, дальнейшие действия Белорусского национального комитета также следует признать неэтичными. Развившийся конфликт перешел на уровень воспитанников, которые питали неприязнь друг к другу и иногда доходили до враждебных действий. Для устранения недоразумений между учениками обоих учреждений во время перемен, было указано воспитанникам семинарии прогуливаться на одной стороне двора, гимназистам - по другой (ЛЦГА. Ф. 220. Оп. 1 Д. 5. Л. 10 об.). Вместе с этим были потеряны всякие надежды на белорусизацию семинарии, с нового 1924/1925 уч. г. она начала стремительно развиваться в русле полонизации.
14 Например, уволенный из ВДС, он пытался создать ее аналог в формате частной русской школы в г. Вильно. Чем закончилось такое намерение, пока неизвестно (ВУ 1925. № 1405. С. 3).
Заключение
После конфликта В. В. Богдановича с высшей церковной властью, повлекшего за собой временный перерыв учебного процесса в начале 1922/1923 уч. г., новый ректор Виленской духовной семинарии архимандрит Филипп (Морозов) восстановил деятельность учебного заведения и осуществлял ее руководство с учетом нового административно-канонического статуса автокефальной Православной Церкви в Польше. Вместе с этим руководство семинарии постепенно увеличивало объем запрашиваемых дотаций из государственного бюджета, причиной чему явился недостаток собираемых средств из епархиальных касс. Следствием этого стало прозвучавшее в июне 1923 г. предложение польских школьных властей относительно полонизации духовной школы в обмен на материальную поддержку. Данное предложение Министерства РИиНП обсуждалось епархиальными собраниями Виленской, Гродненской и Полесской епархий. Духовенство в целом поддержало инициативу увеличения цикла предметов полонистики, приближения семинарии к типу государственной гимназии и введения государственного финансирования, выразив категорическое несогласие с пожеланием Министерства о переводе перевести семинарии на польскоязычное обучение. Высшее церковное руководство в 1923 г. также озвучило принципиальное несогласие с этим пунктом.
К нач. 1923/1924 уч. г. относится развитие серьезного конфликта Виленской духовной семинарии с Виленской белорусской гимназией, что привело семинарию к враждебным отношениям с Белорусским национальным комитетом, деятели которого через периодические издания и неоднократные встречи с митрополитом Православной Церкви в Польше провели широкомасштабную информационную акцию, дискредитировавшую Виленскую семинарию. Результатом развития печатной полемики стало увольнение архимандрита Филиппа с долж-
ности ректора. Конфликт истощил моральные силы педагогического коллектива, учреждение испытало финансовые затруднения, значительное число воспитанников оставило учебу. Одновременно этим Министерство РИиНП выдвинуло предложения ультимативного характера, представлявшие для семинарии лишь два варианта выхода из ситуации: реформировать учебное заведение на условиях Министерства религиозных исповеданий и народного просвещения Польской Республики или неизбежно ликвидировать духовную школу. В силу неизбежности обстоятельств Виленская духовная семинария стала на путь полонизации.
Список сокращений
ВДС - Виленская духовная семинария Министерство РИиНП - Министерство религиозных исповеданий и народного просвещения (М1ш81ег81'о Мугпап ЯеН^^пусЬ 1 О&таесеша Publicznego)
ЛДС - Литовская духовная семинария
Периодические издания
ВЕВ - Виленские епархиальные ведомости
ВПМвП - Вестник Православной Митрополии в Польше
ВУ - Виленское Утро
ВЧ - Воскресное Чтение
Зм. - Змаганьне
ЗС - За Свободу
Архивы
ЛГИА - Литовский государственный исторический архив ЛЦГА - Литовский центральный государственный архив
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Источники
1. ЛГИА — Литовский государственный исторический архив. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1380.
2. ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1381.
3. ЛГИА. Ф. 572. Оп. 1. Д. 1407.
4. ЛГИА. Ф. 572. Оп. 2. Д. 454.
5. ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 1432.
6. ЛГИА. Ф. 607. Оп. 1. Д. 61.
7. ЛЦГА — Литовский центральный государственный архив. Ф. 220. Оп. 1. Д. 1; Ф. 220. Оп. 1. Д. 279.
8. Баслык (2005) — Баслык Евстафий, священник. Записки священника Евстафия. Минск : Лучи Софии, 2005. 245 с.
9. Бацька-беларус. Адкрытае тсьмо да Асьвячонага Сы-ноду Праваслаунае царквы у Польшчы // Змаганьне. 1924. 24 студзеня. С. 2.
10. Бандытызм у Праваслаунай духоунай сэмшарын // Змаганьне. 1923. 28 лктапада. С. 4.
11. В Виленской духовной семинарии // Виленские епархиальные ведомости. 1922. 1 декабря. С. 8.
12. Виленец. К судьбе духовной школы в Вильне // За свободу. 1924. 28 марта. С. 3.
13. Виленская православная семинария // За свободу. 1924. 1 апреля. С. 2.
14. Журнал учебного комитета при Священном Синоде Православной Митрополии в Польше от января 1924 г. // Вестник Православной Митрополии в Польше. 1924. 11 мая. С. 4-8.
15. Местная хроника // Виленское Утро. 1925. 23 июня.
С. 3.
16. К вопросу об увольнении ректора православной семинарии // Виленское Утро. 1924. 24 апреля. С. 4.
17. Савицкий (1965) — Савицкий Лев, протоиерей. Летопись церковной жизни Литовской епархии. Вильнюс, 1965. 117 с. (машинопись).
18. Среди православных // Виленское Утро. 1924. 17 апреля. С. 3.
19. Среди православных // Виленское Утро. 1924. 25 апреля. С. 3.
20. Среди православных // Виленское Утро. 1924. 26 апреля. С. 3.
21. Местная хроника // Виленское Утро. 1924. 27 апреля.
С. 4.
22. Морозов Филипп, архимандрит. К судьбе Виленской православной духовной семинарии // Виленское Утро. 1924. 30 марта. С. 2-3.
23. Православная Церковь в Польше // За свободу. 1924. 18 апреля. С. 3.
24. Увольнение архимандрита Филиппа // За свободу. 1924. 25 апреля. С. 2.
25. Школа Филиппа Морозова // Виленское Утро. 1925. 30 августа. С. 3.
26. Ю. Р-ий. Будущее средней духовной школы в Польше // Воскресное чтение. 1924. 8 июня. С. 296-297.
Литература
27. Адамковiч (2016) — Адамковiч А. Э. Беларусы у Лггве: учора i сёння. Вильнюс : Асацыяцыя «Кгуууа», 2016. Кн. 2: З Богам па-беларуску. 359 с.
28. Краткие известия (2016) — Краткие известия о пострадавшем духовенстве разных областей // Проза [Электронный ресурс] 2016. Режим доступа: https://www.proza.ru/ 2016/09/22/1211. Дата доступа: 28.02.2018.
29. Свитич (1997) — Свитич А. К. Православная Церковь в Польше и ее автокефалия // Православная церковь на Украине и в Польше : материалы по истории Церкви. Книга 14 / под ред. протоиерея Валентина Чаплина [и др.]. Москва : Крутицкое патриаршее подворье, 1997. 295 с.
30. Мнопо'шег (2006) — Mironowicz ЛМот. Коёао! рга'№о-з1а'№пу ' Роксе. Ыа^Шк : ЫаЬгшЫе То'агеу81'о Ш8Шгусгпе, 2006. 917 8.
31. Рар1еггуп8ка-Тигек (1989) — Papierzynska-Turek М^о$1а-wa. М^гу tradycj4 а гсесгу^Шёсц. Рап81дао 'оЬес рга'о81а'1а 1918-1939. ^^га'а : Pan8twowy In8tytut Wydawniczy, 1989. 481 8.
32. Ра'1исгик (2007) — Pawluczuk и. Л. Туае mona8tycz-пе ' II Кгес2уро8роШе'. Bia^y8tok : Wydawnictwo иш'ег8у:еШ ' Bia^ym8toku, 2007. 356 8.
THE THEOLOGICAL SEMINARY IN VILNIUS DURING THE MANAGEMENT OF ARCHIMANDRITE PHILIP (MOROZOV) (NOVEMBER 1922 - AUGUST 1924)
Andrius Gindrenas
Abstract: After being 87 years (1828-1915) in the Russian Empire and after experience evacuation in wartime (1915-1918), the Orthodox Theological Seminary in Vilnius was reopened in its former place in 1919. However, the state-political and general church circumstances in which the Seminary existed completely changed. The article is devoted to an overview of functioning of the Theological Seminary in Vilnius during the management of Rector Archimandrite Philip Morozov (November 1922 - August 1924). Article is aimed to describe the challenges faced by the revived theological school: the requirements of employee loyalty to the autocephalous vector of the Polish Orthodox Metropolis, the reasons of polonization, the conflict with the Belarusian gymnasium in Vilnius.
Keywords: Orthodox Theological Seminary in Vilnius, Archimandrite Philip (Morozov), Polish Orthodox Church, Theological Education, Belarusian Gymnasium in Vilnius.
About the author: Andrius Valdasovich Gindrenas - master of Theology, graduate student of Minsk Theological Academy E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-8515-1582
Article link: Gindrenas A. V. The Theological Seminary in Vilnius during the management of Archimandrite Philip (Morozov) (November 1922 - August 1924) // Proceedings of the Minsk Theological Academy. 2020. №. 17. P. 157-188.
SOURCES AND REFERENCES
Sources
1. Lietuvos valstybes istorijos archyvas (LVIA) [Lithuanian State Historical Archive]. F. 572. Ap. 1. B. 1380; F. 572. Ap. 1. B. 1381; F. 572. Ap. 1. B. 1407; F. 572. Ap. 2. B. 454; F. 605. Ap. 8. B. 1432; F. 607. Ap. 1. B. 61. (In Russian).
2. Lietuvos centrinis valstybes archyvas (LCVA) [Lithuanian Central State Archive]. F. 220. Ap. 1. B. 1; F. 220. Ap. 1. B. 279. (In Polish).
3. Bats'ka-belarus. Adkrytae pis'mo da As'vyachonaga Synodu Pravaslaynae tsarkvy y Pol'shchy [The Father Belarusian. An open letter to the Consecrated Synod of the Orthodox Church in Poland]. Zmagan'ne, 1924, no. 8:2. (In Belorussian).
4. Baslyk, Evstafiy. 2005. Zapiski svyashchennika Evstafiya [Notes of the priest Eustace]. Minsk: Luchi Sofii. 2005. (In Russian).
5. V Vilenskoy dukhovnoy seminarii [At Vilnius Theological seminary]. Vilenskie eparkhialnye vedomosti, 1922, no. 2:8. (In Russian).
6. Vilenets. K sud'be dukhovnoy shkoly v Vil'ne [Vilenets. To the fate of the Vilnius theological school]. Za svobodu, 1924, no. 84 (1139):3. (In Russian).
7. Vilenskaya pravoslavnaya seminariya [Vilnius Orthodox Seminary]. Za svobodu, 1924, no. 88 (1143):2. (In Russian).
8. Zhurnal uchebnogo komiteta pri Svyashchennom Sinode Pravoslavnoy Mitropolii v Pol'she ot yanvarya 1924 g [Journal of the educational committee at the Holy Synod of the Orthodox Metropolis in Poland of January 1924]. Vestnik pravoslavnoy mitropolii v Pol'she, 1924, no. 12-15:4-8. (In Russian).
9. Mestnaya khronika [Local Chronicle]. Vilenskoe Utro, 1925, no. 1337:3. (In Russian).
10. K voprosu ob uvol'nenii rektora pravoslavnoy seminarii [On the issue of dismissal of the rector of the Orthodox seminary].
Vilenskoe Utro, 1924, no. 915:4. (In Russian).
11. Savitskiy, Lev. 1965. Letopis' tserkovnoy zhizni Litovskoy eparkhii [Annals of the Church Life of the Diocese of Lithuania]. Vilnius. 1965. (In Russian).
12. Sredi pravoslavnykh [Among the Orthodox believers]. Vilenskoe Utro, 1924, no. 909:3. (In Russian).
13. Sredi pravoslavnykh [Among the Orthodox believers]. Vilenskoe Utro, 1924, no. 916:3. (In Russian).
14. Sredi pravoslavnykh [Among the Orthodox believers]. Vilenskoe Utro, 1924, no. 917:3. (In Russian).
15. Mestnaya khronika [Local Chronicle]. Vilenskoe Utro, 1924, no. 918:4. (In Russian).
16. Morozov Filipp, arkhimandrit. K sud'be Vilenskoy pravo-slavnoy dukhovnoy seminarii [Archimandrite Philip Morozov. To the fate of the Vilnius Orthodox Theological Seminary]. Vilenskoe Utro, 1924, no. 891:2-3. (In Russian).
17. Pravoslavnaya Tserkov' v Pol'she [The Orthodox Church in Poland]. Za svobodu, 1924, no. 105(1160):3. (In Russian).
18. Uvol'nenie arkhimandrita Filippa [Dismissal of Archimandrite Philip]. Za svobodu, 1924, no. 109(116):2. (In Russian).
19. Uvol'nenie arkhimandrita Filippa [Dismissal of Archimandrite Philip]. Za svobodu, 1924, no. 109(116):2. (In Russian).
20. Shkola Filippa Morozova [School of Philipp Morozov]. Vilenskoe Utro, 1925, no. 1405:3. (In Russian).
21. Budushchee sredney dukhovnoy shkoly v Pol'she [The future of a secondary theological school in Poland]. Voskresnoe chtenie [Sunday reading], 1924, no. 19:296-297. (In Russian).
References
33. Adamkovich, Alyaksandr. 2016. Belarusy y Litve: uchora i sennya [Belarusians in Lithuania: yesterday and today]. Vilnius: Asatsyyatsyya «Kryvija». 2016. (In Belorussian).
34. Kratkie izvestiya o postradavshem dukhovenstve raznykh oblastey [Brief news about the affected clergy of different areas]. Available at: https://www.proza.ru/2016/09/22/1211 (accessed: 28.02.2018). (In Russian).
35. Svitich, Aleksandr. 1997. Pravoslavnaya Tserkov' v Pol'she i ee avtokefaliya [Orthodox Church in Poland and its autocephaly]. Moscow: Krutitskoe patriarshee podvor'e. 1997. (In Russian).
36. Mironowicz, Antoni. 2006. Kosciol prawoslawny w Polsce [Orthodox Church in Poland]. Bialystok : Bialoruskie Towarzystwo Historyczne. 2006. (In Polish).
37. Papierzynska-Turek, Miroslawa. 1989. Miçdzy tradycjq a rzeczywistosciq. Panstwo wobec prawoslawia [Between tradition and reality. The state and the Orthodox Church]. Warsaw : Panstwowy In-stytut Wydawniczy. 1989. (In Polish).
38. Pawluczuk, Urszula. 2007. Zycie monastyczne w II Rzec-zypospolitej [Monastic life in the Second Polish Republic]. Bialystok : Wydawnictwo Uniwersytetu w Bialymstoku. 2007. (In Polish).
