CC BY
508
ВИКТИМОЛОГИЯ ПРЕСТУПНОСТИ
УДК 340
Виктимология 1(11) / 2017, с. 27-35
Ильюк Е.В.
ВИКТИМНОСТЬ РОЖДАЕТСЯ В СЕМЬЕ (О ЖЕРТВАХ ИНЦЕСТА)
Инцест как сексуальные отношения между членами семьи (кроме супругов) имеет максимальную латентность и одновременно очень распространен в обществе. Несмотря на отсутствие видимых травм инцест имеет очень тяжелые психологические последствия: ПТСР, виктимность, девиантное поведение, депрессии и суициды, нарушения психо-сексуальной ориентации, является фактором возникновения парафилий. В инцестные отношения вовлечены все члены семьи, все являются хранителями «семейной тайны», которая искажает семейные роли. Инцестные отношения — это длительные отношения, и если они не прерываются, в будущем возможно возникновение «второго (следующего) круга» инцестных отношений.
Ключевые слова: инцест, виктимность, ПТСР, латентность, семейная тайна, «стокгольмский синдром», психологическая защита «отрицание».
Запрет на инцест — самый древний и самый жестокий в человеческом обществе, но запрет не привел к его исчезновению. Когда инцестные отношения стали негативно оцениваться обществом, семья предпочла скрывать «позор семьи». Инцест стал латентным, надежно охраняемым «семейной тайной», скрывая социально неодобряемое поведение. В реальной жизни инцест встречается часто, но вследствие того, что семьи скрывают этот факт, в обществе он до сих пор считается редким явлением.
Инцест характеризуется максимальной латентностью. По данным Д. Мейн-хенбаума только 2 % жертв внутрисемейного и 6 % жертв внесемейного насилия сообщают о случаях насилия властям[9].
Под инцестом понимаются сексуальные отношения между членами семьи, исключая супругов. При инцесте происходит вовлечение зависимых, психически и физиологически незрелых детей и подростков в сексуальные действия, нарушающие общественные табу семейных ролей, которые они еще не могут полностью понять и на которые не в состоянии
дать осмысленного согласия, даже согласие старших подростков не может быть приравнено к согласию взрослого человека. Особенности детско-родительских отношений, основанных на доминировании родителя и подчинении ребенка, не предполагают использования понятия «свободный выбор» из-за зависимости ребенка от взрослого родственника. У ребенка нет выбора: он может бояться репрессий, которым будет подвергнут в случае отказа от сексуальной близости, родитель может наказать ребенка, отказать в удовлетворении его потребностей.
Иногда дети и подростки ведут себя провокационно и соблазняют взрослых («соблазняющий ребенок»). Если ребенок начинает понимать, что сексуальное поведение — способ получения определенных выгод, то он может использовать его. Однако в любом случае ответственность лежит на взрослом. Ребенок всегда должен расцениваться как жертва, даже если он демонстрирует соблазняющее поведение. Он является жертвой семейной дисфункции, а не только сексуального акта или парафилии. Если инцестное по-
ведение в семье обусловлено личной историей родителей, то они также могут рассматриваться как жертвы собственного травматичного опыта, а инцест — как результат действия семейных сценариев, передающимися из поколения в поколение.
Сексуальное злоупотребление обычно осуществляется близкими, совместно проживающими лицами, от которых ребенок полностью зависит, авторитетными для ребенка, находящимися с ним в постоянном, глубоком эмоциональном контакте. Самые распространенные «пары»: отец/отчим- дочь; брат- сестра, далее по убыванию: дедушка-внучка, дядя-племянница, мать-сын.
В паре «отчим- падчерица» отчимы оправдывают себя в своих глазах тем, что биологического инцеста нет, реже проявляется схема: отец- ребенок.
Виновниками инцеста в большинстве случаев являются лица мужского пола (отцы, дяди, дедушки, старшие братья). Это может иметь медицинское (парафи-лии встречаются у мужчин, хотя другие расстройства поведения встречаются и у женщин) и психологическое объяснение. Небольшое число инцестных связей между матерью и сыном по сравнению с отношениями между отцом и дочерью З. Фрейд, Б.Малиновский, В^^е^тап объясняли тем, что все женщины рассматривались в качестве сексуального объекта, дочь «принадлежала» отцу и рассматривалась как его «собственность» [5, с.3]. Отношения были с отцами или отчимами были также более длительными по времени.
Мамы-жены молчат, храня «семейную тайну». Тайна, как правило, связана с опасностью, реальной или мнимой. Когда мы прикасаемся к тайне, оказывается, что есть множество причин, по которым больно, страшно или стыдно ее раскрывать. Страх за близких, их благополучие, целостность семьи или сохранение своего места в ней приводит к тому, что человек решает оставить все так, как есть, и не раскрывать другим семейный секрет. Человек хранит тайну, потому что он опасается за себя — свою репутацию, физическое здоровье, жизнь; боится за близких людей, которые могут пострадать в случае открытия секрета; переживает за значимые отношения (за брак) — их стабильность и надежность.
Семейные тайны чаще всего маркируют интроекты: «мы не должны никому ничего говорить»; «не выноси сор из избы»; «молчание — золото» и т. п. Главное послание, которое члены семьи получают вместе с интроектами: «мы должны хранить тайну любой ценой. Открыв секрет, ты утратишь право на членство в семье». Тайна никогда не принадлежит одному человеку — она всегда носит системный характер. Ее сокрытие связано с тем, что хранители боятся разрушения сложившихся отношений, утраты благ, социального статуса семьи или ее членов. Разглашение секрета приведет к изменениям, и есть вероятность, что они будут неблагоприятными. Возникающие чувства, с которыми сложно справиться, усиливают тревогу. Тайна тем или иным образом касается всех участников системы, всех аспектов сложившихся отношений, и ее рассекречивание может привести к изменению образа «мы» семьи.
С одной стороны, сохранение тайны носит защитный характер: обычно скрывается информация, которая может дестабилизировать или негативно повлиять на жизнь семейной системы. С другой стороны, само наличие тайны разрушает семью. Тайна и защищает, и разрушает семью. Однако нераскрытая тайна ведет к тому, что в доме у «Синей Бороды» появляются все новые и новые невесты [7].
Если хорошо спрятать тайну не удается, то фантазии о ее раскрытии со временем хронифицируются и обретают форму привычного стереотипа: вспомнил (когнитивный процесс); испытал стыд, испугался, разозлился, расстроился, почувствовал себя виноватым (эмоциональный процесс); в очередной замолчал и перестал дышать («паническая атака») или окаменел (на профессиональном языке — усилил мышечный панцирь, спровоцировал выброс в кровь порции кортикостероидных гормонов и т. п.), т.е. телесный процесс.
Хранение тайны медленно «убивает» человека — психологически, физически, социально. Но человек в это не верит и продолжает хранить в недрах своей души запасы «радиоактивных веществ», отравляющих жизнь и ему, и близким людям. Основная причина: человек любит своих близких, всю свою семью и боится, что, если тайна раскроется, они пострадают.
Семейные секреты хранят осознания значимости семейных отношений и ценности принадлежности к этому кругу[7]. Иногда со временем на любовь наслаиваются обиды, злость, непонимание, печаль, другие чувства и переживания. Мотивом сохранения семейной системы при инцесте является базовая потребность в принадлежности к группе.
Огромный груз скрываемой информации и необходимость все время держать лицо (маску) приводят к тому, что посвященные испытывают хроническое напряжение.
Вырастая, жертва инцеста продолжает молчать. Часто даже воспоминание об инцесте ведет к глубокому регрессу и возвращению в прошлое, где жертва была беспомощной и уязвимой.
Однако роль мамы-жены состоит не просто в «невмешательстве» в ситуацию, нередко она молчаливо «одобряет» действия мужчины, допускающего сексуальное злоупотребление, позволяя ему эти отношения. В связи с сексуальным «дисбалансом» в супружеских отношениях она вынуждена «закрывать глаза» на поведение супруга либо за пределами семьи, либо в семье. Но если первое угрожает стабильности брака, то при втором варианте не возникает угрозы стабильности семьи, сохранение тайны сплачивает семью, психологическое и физическое здоровье ребенка является «платой», «ценой» сохранения семьи. Психологическим и физическим здоровьем ребенка мама-жена расплачивается за стабильность брака.
Ребенок-жертва не получает поддержки в семье, самые близкие люди, которые должны его защищать и оберегать — его предали. Не имея опыта противодействия таким действиям, не осознавая его противоправный характер (осознание зависит от возраста), социальный характер ребенок не может выбрать адекватный способ защиты. Когда ребенок в силу возраста еще не может оценить социальную характеристику действий в его отношении, он в ходе социализации привыкает к мысли, что сексуальные отношения родителей с детьми — это «норма» семейных отношений.
Инцест можно рассматривать как глубокое нарушение жизнедеятельности всей семейной системы, остающееся невидимым для социального окружения.
Родственники жертвуют своей индивидуальностью во имя лояльности семье. Она воспринимается как группа, члены которой взаимно принадлежат друг другу, что распространяется и на половые взаимоотношения. Подобная жизнь в семье требует тайного поведения. В ней нежелательны беременности, поскольку, с одной стороны, они приводят к временному распаду семейного монолита, а с другой — способствуют разглашению семейной тайны. Сохранение тайны необходимо для того, чтобы не получить репутацию плохой семьи, поэтому каждый член семейной системы старается быть верным негласному договору о молчании.
Инцестные семьи, как правило, живут замкнуто, имея минимальное количество контактов с внешним миром. В случае возникновения связи «отец — дочь» мать-жена подсознательно или осознанно передает ей обязанность по сексуальному обслуживанию отца- мужа. Установление же связи «брат — сестра» чаще всего имеет целью ослабить воздействие матери на сына. Оба варианта инцест-ных отношений всегда сопровождаются конфликтами между сторонами, обусловленными либо отсутствием духовной близости, либо неудовлетворенностью в сексуальной сфере. Мать-жена исключается из супружеской подсистемы, занимает по отношению к дочери амбивалентную позицию и выполняет иную роль. Жена «передает» собственные супружеские функции дочери, перекладывая на последнюю ответственность за сохранение семьи. Дочь становится дочерью—женой, а жена изменяющего супруга — супругой—тещей, поскольку ее дочь уже выполняет роль «жены».
В связи с особенностями личной и семейной истории матери, сами бывшие жертвами инцеста, следуя семейному сценарию, могут неосознанно провоцировать или поддерживать инцестуозное поведение мужа. Повторное столкновение с инцестом в отношениях «отец — дочь» приводит к актуализации ранних переживаний и дает возможность либо реконструировать собственный опыт (например, узнав об инцесте, развестись с мужем), либо продолжать уходить от реальности, используя различные механизмы психологической защиты (вытеснение, отрицание, проективную идентификацию и др.). В инцест оказываются вовле-
чены все члены семьи, его следствием является нарушение ролей и взаимодействия всех членов семьи.
Такая ситуация возникает в семьях с нездоровыми супружескими отношениями, которые женщины в силу ряда причин (материальная и другая зависимость, многодетность, страх перед агрессивным мужем, личностная незрелость и др.) не могут прекратить. В этих случаях ребенок оказывается жертвой и лишен возможности быть защищенным матерью, так как мать косвенно поддерживает инцестуозное поведение мужа. Насильник всегда рядом, он контролирует ситуацию.
Совместно проживающие лица находятся в со-зависимости. В поведении матери и других родственников включается психологическая защита «отрицание» («ничего не вижу»). Отрицание— это способ справляться со сложными и болезненными ситуациями: не признавать случившееся, и тогда событие, поступок, чувство или проблема волшебным образом «исчезнут». В этом случае человек уверенно говорит, что «все прекрасно», «ничего страшного не случилось» или что «вообще ничего не было», «у меня все хорошо». Как сказала одна из потерпевших: «С этим невозможно жить, надо побыстрее забыть, вычеркнуть, так, как если бы этого не было вообще, иначе просто сойдешь с ума» [8].
Другой защитный механизм - «расщепление» заключается в том, что внешний мир разделяется на абсолютно хорошие и абсолютно плохие объекты. Все мы ежедневно сталкиваемся с социальной реальностью, где одним приписываются исключительно положительные, а другим — сугубо отрицательные черты, намерения, мотивы. В контексте семейных тайн расщепление у одного члена семьи ведет к расщеплению во всей системе.
Ценой за хранение тайны могут стать хронические чувства стыда и вины, тревога, страх, ощущение собственной грандиозности или никчемности, невозможность строить настоящие, искренние отношения, отказ от любви и доверия, отсутствие совместно переживаемого опыта близости и сопричастности, депрессии, «панические атаки». Бремя тайны иногда несут на себе несколько поколений
[7].
Обычно инцест начинается с мало-
летнего возраста потерпевших (чаще с 8-12 лет) и принимает характер длительного сожительства, нередко сочетающийся с другими формами жестокого и небрежного отношения. Криминально-сексуальные действия внутри семьи — это систематические действия, длящиеся в течение определенного периода (пролонгированная инцестуальная связь), которая носит «характер массивной и длительной психотравмы» [4, с.70].
При длительном инцесте, начавшемся в раннем возрасте, у потерпевших возникают характерные психические расстройства с определенной динамикой, которые укладываются в рамки своеобразных психогенных и патохарактеро-логических развитий личности. В основе психогенных развитий лежит дистресс, перерастающий в депрессию с аффективным истощением, которая сопровождается формированием личностных и психосексуальных расстройств [6].
Распространенность ПТСР среди потерпевших объясняется тем, что сексуальная травма относится к сильнейшему пси-хотравмирующему и экстремальному событию. Сложность и своеобразие психогенных расстройств при длительном внутрисемейном сексуальном насилии-инцесте — заключаются в том, что они развиваются не после однократных массивных психических травм, а в результате пролонгированного действия своеобразной сексуальной травмы, нередко сочетающейся с другими формами жестокого и небрежного отношения со стороны кровных или некровных родственников[6]. Механизмы действия сексуальной травмы в этих случаях зависят от ее особенностей — массивности (частота и тяжесть сексуальных действий), преобладания острого, неспецифического, шокового или хронического, неагрессивного травматизирова-ния, которое приобретает характер «жизненной ситуации» и сочетается с имитацией ребенком поведения посягателя. Кроме того, неоднозначность сексуальных эксцессов определяется возрастом детей, с которого они начинают подвергаться насилию, этапом психосексуального и уровнем психического развития, а также их биологическими и индивидуально-психологическими особенностями. На 1-м этапе (психогенной сенсибилизации) сексуальные эксцессы приводят к возникновению аффективных субшоковых реакций с по-
следующими астеническими и невротическими проявлениями. С возрастом в процессе психосексуального созревания с появлением и расширением информированности в области половых отношений и морально-нравственных норм появляется осознание инцеста как общественно неприемлемой формы. На 2-м этапе (невротическом) примерно с препубертатного возраста у потерпевших формируется комплекс аффективно насыщенных сверхценных переживаний с фиксацией на них, стойкое негативное отношение к посягателю, появляются депрессивные и личностные расстройства, агрессивное ау-тистическое фантазирование. В структуре синдрома фантазирования типичны фантазии на тему избавления от источника насилия с образным представлением сцен его гибели от несчастных случаев или даже мыслями о собственном участии в его смерти. При патохарактерологиче-ском варианте трансформации личностных структур наблюдается сочетание повседневного травматизирования с прямым культивированием родителями социально неприемлемых форм проявления сексуальной активности и имитацией ребенком существующих в семье отношений. Для него типично наличие выраженных психопатоподобных расстройств, которые сопровождаются психосексуальным дизонтогенезом в виде опережения и извращения становления сексуальности вплоть до формирования садомазохистских тенденций с гомосексуальной ориентацией у мальчиков. Для таких детей характерны сексуализированное поведение и игры, в которые они вовлекают других малолетних. Подобное поведение является примером вторичной виктимизации и способствует совершению по отношению к ним повторных посягательств уже другими лицами [1, с.34-37].
В соответствии с теорией травматизма, жертвы сексуального насилия могут повторять или воспроизводить акты насилия как попытку овладения неодолимым конфликтом. Травматическая память остается активной и неподверженной прямому воздействию до тех пор, пока она не переместится в прошлое.
У мальчиков, подвергшихся сексуальному насилию, особенно пролонгированному, возникают различные формы нарушений поведения: девиантное, де-линквентное, ауто-гетероагрессивное по-
ведение, а также сексуальные проблемы от страха будущих интимных отношений, нарушения психосексуальной ориентации до формирования парафилий и криминального сексуального поведения у взрослых, вплоть до становления «серийных убийц» [6]. Сексуальное насилие нередко становится причиной «вторичной виктимизации», когда жертва снова и снова подвергается ему уже со стороны других лиц. Исследования свидетельствуют не только о возникновении деви-антных форм поведения у жертв сексуального насилия, но и «отмечают преемственность» аномального сексуального поведения у лиц, подвергавшихся сексуальным притязаниям в детском возрасте. Они показывают тесную связь между насилием в детском возрасте и преступными сексуальными действиями в отношении несовершеннолетних в будущем [3]. Это особенно характерно для педофилов гомосексуальной направленности. В ин-цестуозной среде «у человека происходит фиксация на первоначальных сексуальных объектах, которыми являются родители, поэтому он не нуждается в сексуальных контактах за пределами своей семьи» [10, с.132].
Значительное число лиц, совершивших сексуальные действия с детьми, не обнаруживают признаков расстройства влечения (педофилии), они совершали указанные действия в состоянии опьянения и ребенок, как объект - жертва, был выбран случайно, вследствие своей доступности. В этих случаях выбор незрелого объекта может быть обусловлен не-дифференцированностью сексуального влечения или бредовыми мотивами, что бывает у лиц, страдающих различными психическими расстройствами.
В некоторых случаях, при эгодисто-ническом варианте парафилии, испытуемые стремятся к «компенсации» имеющихся расстройств за счет принятия социально приемлемых форм поведения (вступление в брак, педагогическая деятельность), однако, в качестве идеального сексуального партнера продолжает доминировать незрелый объект. Характерно стремление к стабилизации устойчивости образа «Я» за счет взаимодействия с сексуальным объектом менее зрелым, по сравнению с нормативным, более безопасным в психологическом плане и более прогнозируемым.
Выбор объекта сексуальных притязаний из ближайшего окружения (внутри своей семьи) был обусловлен искажением полоролевой идентичности и трудностями коммуникации со зрелым гетеросексуальным объектом. Конфликтные отношения с женой были обусловлены наличием неприязненного отношения к ней как к сексуальному объекту. Реализация аномального сексуального поведения у этих лиц связана с наличием бредоподобных идей эротического характера, при которых они воспринимали собственных детей как неродных и более взрослых, приписывали им стремление к сексуальным контактам, объясняли правонарушение сексуальной провокацией со стороны потерпевших, распространяли негативное отношение к жене на женщин в целом и переносили сексуальную активность на детей, как «более невинных и чистых», по сравнению со зрелыми женщинами. Выбор незрелого сексуального объекта в этих случаях обусловлен либо возможностью реализации в отношении него «незрелой» эротической активности и выражения тем самым свой сексуальности, которая вследствие снижения сексуального либидо регрессирует на эрото-платоническую стадию, либо является для них способом избегания неудачи при сексуальных контактах со зрелым гетеросексуальным объектом и осуществления доминантной стратегии поведения, что способствует разрешению полоролево-го конфликта и стабилизации внутреннего состояния.
Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), возникающее у потерпевших, согласно американскому классификатору психических расстройств DSM-IV, возникает после переживания страха, ужаса или беспомощности в срок от одного до шести месяцев и имеет следующий комплекс симптомов: повторяющееся воспроизведение события, соответствующих образов, мыслей и чувств, вызывающее тяжелые эмоциональные реакции; постоянное избегание стимулов, связанных с событием; оцепенение, эмоциональная блокировка; возрастающее напряжение и возбуждение.
Сексуальное насилие, особенно перенесенное в детском и подростковом возрасте, накладывает отпечаток на еще не сформировавшуюся психику и носит достаточно долговременный характер. Ис-
следования, проведенные Н.Л. Бундало [2], показали наличие зависимости развития ПТСР от длительности переживаний лицом травматического события. В исследовании было предложено диагностировать острый период ПТСР при наличии характерных клинических признаков в течение 1,5 месяцев (нескольких недель), при длительности клинических проявлений от 1,5 до 6 месяцев - подо-строе ПТСР, в течение 6 и более месяцев
- хроническое ПТСР. Пациенты с ПТСР средней и тяжелой степени были тяжело травмированы с детства. В анамнезе у них были выявлены инцест и другие множественные тяжелые, очень тяжелые и катастрофические психические травмы острого и хронического характера. Они практически всю жизнь прожили и продолжали жить в состоянии тяжелого стресса [2, с. 33-34, 41-42].
У лиц с ПТСР возникало чувство одиночества (у 80%, даже в обществе), ощущение безнадежности будущего; у 60 %
— снижение сексуального влечения; мысли о собственной никчемности, низкая самооценка; перед значимым событием — страх, паника; социофобии (страх наказания, несмотря на зрелый возраст), агорафобии, ухудшения памяти психогенного характера; выспышки гнева — импульсивные влечения крушить, ломать, швырять предметы, кричать, спорить; беспокоящее ощущение, что другие люди наблюдают, возникали психологические защиты в виде регрессии, проекции (замечать в других то, что не замечали в себе); защитная избирательность в отношении информации (впускать или не впускать); низкая либо завышенная самооценка.
Несовершеннолетние потерпевшие пытались продолжать поддерживать связь со значимым взрослым, от которого зависит их благополучие, между ребенком и агрессором возникала тесная эмоциональная связь, симпатия, или страдающая сторона объясняла поведение агрессора как единственно возможное, что демонстрировало проявление «стокгольмского синдрома»[8].
У жертвы формируются виктимные качества. Виктимная личность — это личность, ограниченная в своих возможностях, лишенная условий, необходимых для выживания и развития. Ограничения и лишения касаются двух основных сфер: межличностных отношений, что
проявляется в отсутствии эмоциональной поддержки, человеческих отношений, принятия, тепла от близких; собственного «я», в нарушении личных границ, их размывании, потере способности защищать собственное пространство, утрате ответственности за свою жизнь, склонности некритично подчиняться воле других людей. Виктимная личность не умеет отказывать, защищать свои интересы, самоутверждаться. Виктимная личность — личность зависимая. Ее собственные желания, цели, мнения, интересы подменяются желаниями, целями, мнениями, интересами значимых других, возникает стремление соответствовать ожиданиям окружающих. Такой человек характеризуется недостатком активности, независимости, самобытности, у него наблюдается низкая приспосабливаемость.
Виктимное поведение транслируется из поколения в поколение. Формируется виктимное поведение, виктимное самоощущение, виктимный взгляд на мир и самого себя.
Как театр начинается с вешалки, так виктимизация начинается с семьи. Даже те родственники, которые не являются прямыми объектами агрессии, унижения и нападок, но присутствуют в качестве постоянных свидетелей этого, подвержены вторичной виктимизации. За счет эм-патии, то есть способности вчувствоваться в переживания другого человека, а также благодаря идентификации свидетели насилия и третирования погружаются в те же чувства, которые испытывает жертва. Жертва может вырастить только жертву.
Чтобы превратить человека в жертву, нужно время. Когда агрессор и жертва живут в одной семье, их деструктивные действия — унижение, оскорбление— регулярно повторяются. Раз за разом один член семьи контролирует другого, управляет его жизнью, издевается над ним. Вначале жертва сопротивляется, пытаясь прямо или косвенно проявить ответную агрессию. Но наступает момент, когда она забывает лозунг «никогда не сдавайся» и смиряется.
Виктимное поведение малолетних и несовершеннолетних является многофакторным феноменом, который заключается в нарушении произвольной регу-
ляции поведения и реализации неэффективных стратегий в ситуациях сексуальных посягательств, что способствует превращению жертвы из потенциальной в реальную [1].
Семья поддерживает сохранение жертвенных сценариев. Инцест никогда не заканчивается одной жертвой. В этом же поколении, в следующем или через поколения семья воспроизведет дуэт «жертва — тиран». Тщательно скрываемая от внешних глаз инцестная связь в дальнейшем может быть повторена детьми в новых отношениях, потому что для них она стала нормой.
Если нормальная, здоровая агрессия нужна в семье для поддержания дисциплины и воспитания детей, наведения порядка, обозначения границ, то при са-до-мазохистких отношениях один из участников становится марионеткой, куклой, его заставляют делать то, что разрушает его «я». И когда об этом нельзя говорить, возникает тайный сговор между тираном и жертвой. Тайна предполагает союз двух или больше человек, один из которых вынужден молчать. Все это может происходить при попустительстве остальных членов семьи (со-зависимых).
У агрессора появляется ощущение, что жертва инцеста должна принадлежать только ему. В отношениях «отец — дочь» отец может начать ревновать дочь к ее знакомым и мешать установлению контактов со сверстниками. Если большинство родителей испытывают лишь некоторую тревожность, когда их взрослеющие дети уходят на свидания, то агрессор воспринимает это как предательство, нарушение лояльности, продуцируя реакции ярости, обвинения с последующим наказанием подростка. Подобное поведение отца нарушает нормальное развитие дочери. Вместо того чтобы становиться постепенно более независимой от родительского контроля, жертва инцеста все сильнее «сливается» с агрессором, что приводит к усилению ее изоляции от внешнего мира.
В дальнейшем при недоступности прежнего (привычного) объекта влечения преступником осуществляется поиск других потерпевших в семейном кругу или за его пределами с возрастанием уровня агрессии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Бадмаева, В. Д. Последствия сексуального насилия у детей и подростков // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С.Корсакова - 2009. - Том 109, № 12. С. 34-37.
2. Бундало Н.Л. Посттравматическое стрессовое расстройство (клиника, динамика, факторы риска, психотерапия). Автореф. дис. ... д.м.н. Спб, 2008.
3. Бухановская О.А. Психические расстройства у лиц с серийными с серийными сексуально опасными действиями (клиника, динамика, систематика). Автореф. дис. ... к.м.н. М., 2003.
4. Васкэ Е.В. Психологические механизмы переживания сексуального насилия малолетними жертвами инцеста. Прикладная юридическая психология. 2015. № 1.
5. Ениколопов С.Н., Хвостова Е.С. Взгляды на инцест в контексте разных культур и традиций. Современное состояние проблемы. Электронный журнал «Психологическая наука и образование» http://www.psyedu.ru
6. Морозова М.В. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза малолетних и несовершеннолетних на способность давать правильные показания. — Дисс. ... канд. психол. наук. — М., 1994; Детская социальная психиатрия для непсихиатров. Н. М. Иовчук, А. А. Северный, Н. Б. Морозова. 2006. СПБ: Питер.
7. Олиферович Н. Семейные тайны. Хранить нельзя открыть //Изд-во Питер. Спб., 2016. http://loveread.ec/view_global.php?id=55000
8. Руководство по судебной психиатрии/Под ред. А.А.Ткаченко. — М.: Изд-во Юрайт, 2012. 895 с.
9. Спадерова Н.Н. Актуальные вопросы комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы детей и подростков, в отношении которых было совершено сексуальное насилие (в практике отделения амбулаторных судебно-психиатрических экспертиза/Естественные науки. Академический журнал Западной Сибири. 2015. Том 11. № 2 (57). С. 136-137.
10. Meinchenbaum D.A. A clinical handbook, practical therapist manual for assessing and treating adults with post-traumatic stress disorder (PTSD) / Waterloo? ON: Institute Press, 1994.
12. Fox J.R. Sibling incest// British Journal of Sociology. 1962 .№128
ИЛЬЮК Елена Вадимовна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права, ФГКОУ ВО «Московская академия Следственного комитета Российской Федерации». ИПК, 2 факультет. г. Екатеринбург. E-mail: Elena.ilyuk@mail.ru
Ilyyuk E. V.
VICTIMIZATION IS BORN IN THE FAMILY (INCEST)
Incest as sexual abuse between family members (other than spouses) has a maximum latency and at the same time very common in society. Despite the lack of visible injuries incest has a very heavy psychological consequences: PTSD, victimization, deviant behavior, depression and suicide, disorders of psycho-sexual orientation is a factor in the emergence of paraphilia. The incestuous relationship involves all members of the family, all are the keepers of the «family secrets» that distorts the role of the family. Incestuous relationship - a long-term relationship, and if they will not be interrupted, in the future, you may experience a «second (next) round,» incestuous relationship.
Keywords: incest, victimization, PTSD, latency, family secret, «Stockholm Syndrome», a psychological defense of «denial.»
ILYYUK Elena V., candidate of law.N., associate Professor, Department of criminal law, FGCO IN the "Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation". IPK, 2 faculty. Ekaterinburg. E-mail: Elena.ilyuk@mail.ru
