CC BY
7
ВЕТИК Р.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ НАУКА В ЭСТОНИИ
(Реферат) VETIK R.
Political science - Estonia// Three social science disciplines in Central and Eastern Europe: Handbook on economics, political science and sociology (1989-2001). Berlin: Social science information center, 2002.
Автор описывает процесс становления политической науки в Эстонии, проблематику научных исследований, методологические ориентации, источники финансирования и др. Эстонскую политическую науку автор считает одной из самых молодых, поскольку говорить о ней как о дисциплине возможно стало лишь с середины 80-х годов. До этого времени строгий идеологический контроль над всем, что касается сферы политического, не позволял развиваться научным исследованиям в этой области, всячески ограничивал любые контакты с Западом. Небогата научными исследованиями в этой области и довоенная традиция. Между тем зачатки политологического знания, считает автор, относятся ко второй половине XIX в., когда в связи со становлением эстонской государственности актуализировались вопросы национализма, места Эстонии на международной арене, модернизации эстонского общества. С тех пор тема национального строительства имеет особую важность в эстонской политической мысли.
Ученые считают, что в Европе существовало два вида образования наций-государств. Западноевропейские государства возникли на основе уже сформировавшихся политических единиц. Становление
государственности заключалось в демократизации социального порядка формирования гражданских институтов. Для восточноевропейских вновь образующихся государств первоначальной проблемой было выделение внутри империй, которое происходило на основе культурных различий. Поэтому если для западных стран главным было наделение равными правами граждан на уже существующей территории государства, то для стран Восточной Европы необходимо было сначала определить эту территорию, потом отделить ее от имперской.
Автор считает, что самоопределение эстонской нации шло по второму сценарию. Эстонцы пытались противостоять культурному давлению со стороны балтийских немцев и Российской империи. Поэтому именно культурные, а не политические аспекты стали основополагающими в процессе самоопределения эстонской нации в XIX в. и продолжали оставаться актуальными в советский период, во время противостояния коммунистической идеологии. Они важны и сейчас, несмотря на то, что современная ситуация требует пересмотра роли этничности в национальной идеологии, политического понимания сути национальности.
Автор выделяет два типа восприятия сферы политического в советской Эстонии. Первый связан с оккупацией страны Советским Союзом. Он проявлялся в формировании двойного сознания, при котором люди формально лояльно относились к власти, выражая недовольство и протест против коммунистического режима в кругу семьи и друзей.
Второй вид восприятия политики — научное изучение данной сферы, основанное на марксистко-ленинской идеологии. Автор выделяет две его основные черты: первая — это в основном теоретическая направленность всех трудов, касающихся сферы политического, вторая — выделение в изучении марксизма-ленинизма четырех областей: философии, политэкономии, истории Коммунистической партии Советского союза и научного коммунизма.
Из перечисленных две последние считались студентами «красными дисциплинами», их изучение было формальным, и к политической науке это имело косвенное отношение как к одной из форм идеологической пропаганды. Ситуация с двумя другими предметами была несколько иной. Хотя и здесь марксистко-ленинская идеология определяла направление научной мысли, все же существовала большая привязанность к реальной ситуации и большие возможности учитывать современные теории западных социальных наук. При этом, конечно, о западных научных разработках приходилось узна-
вать опосредованно — через критику западной политической и социальной науки с позиций марксисткой идеологии.
Таким образом, к политической и социальной наукам в советской Эстонии подходит определение «так называемые», поскольку к реальной ситуации они не имели никакого отношения, характеризовались высокой идеологизированностью и закрытостью как для практических исследований, так и для западных научных теорий. Поэтому особенностью эстонского диссидентского движения было то, что оно не имело практически никакой концептуальной базы в виде, например, идей демократии или либерализма. Более важную роль играли культурно-этнографические концепции и идеи.
Привлечение науки к политическому оппозиционному движению произошло в середине 80-х годов, когда четыре видных эстонских ученых опубликовали открытое письмо с предложением установить систему самоуправления в Эстонии. После этого в сфере социальных наук начались дискуссии, стали открыто распространяться идеи установления новой политической системы в стране, ряд ученых были избраны в Верховный совет СССР и позже — в эстонский парламент.
Первые возможности для развития политической науки как таковой появились после 1985 г., когда либерализация политической и общественной жизни сделала возможным доступ к западной научной литературе, посещение учеными и студентами университетов и исследовательских центров политической науки за рубежом. Трудно переоценить значение научного опыта стран Запада для социальной и тем более для становящейся политической науки страны, так как в ее арсенале имелись лишь довоенные исследования, которые также нельзя назвать политической наукой. Это были в основном переводы классических политических текстов.
Несмотря на открывшиеся широкие перспективы восприятия новых идей и сотрудничества с развитой западной наукой, формирование эстонской политологии столкнулось с серьезными трудностями. Отягощенной идеологическим наследием науке не хватало гибкости в выработке собственных новых идей и теорий. Она предпочитала заимствовать исторические и концептуальные подходы из традиционной социальной науки (такое положение вещей, как считает автор, в некоторой степени сохраняется и сейчас). Не хватало и ученых-энтузиастов, горящих желанием коренным образом изменить ситуацию. Все же прогресс в становлении новой дисциплины был, и главную роль в этом сыграло сотрудничество со
скандинавскими университетами (в частности, с университетом Осло, который некоторые прибалтийские ученые в начале 90-х годов называли своим «вторым домом»).
Совместные исследовательские проекты, грантовая поддержка, обмен учеными и студентами и другие формы сотрудничества способствовали выработке профессиональных навыков, появлению теоретического опыта, созданию первых учебных материалов и специализированной литературы — тех составляющих, которые необходимы для появления новой научной дисциплины.
Основным участником научного сотрудничества с Западом был факультет политической науки университета в Тарту. Кроме него в начале 90-х годов новая дисциплина стала изучаться в Таллиннском педагогическом университете и Таллиннском техническом университете.
Одна из немаловажных особенностей, влияющих на становление политической науки в Эстонии, — небольшая численность политологического сообщества. На момент написания данной статьи существуют 40—50 ученых и два основных научных центра (факультет университета в Тарту и Институт международных и социальных наук Академии наук). В Эстонии до сих пор нет профессиональных политологических журналов.
Важным моментом в структурном становлении политической науки было выделение факультета государственной администрации в Тартуском университете в отдельную единицу. Такая специализация позволяет более специализированно и глубоко изучать политику, готовить специалистов-практиков. Автор отмечает особенную востребованность подобных специалистов. Необходимость в них, по мнению автора, особенно актуальна в свете вступления Эстонии в ЕС.
Подобная специализация была введена в Институте международных и социальных наук в Таллиннском педагогическом университете в виде факультета управления. Возникновение самого института вызвано политическими причинами. Он был основан в 1988 г. как исследовательский институт, необходимый стране, входящей в демократию и рынок. Деятельность этого института была напрямую связана с изучением актуальных проблем политики и экономики страны. Образование факультета такой практической направленности, как управление (он был преобразован из факультета социальных наук в 1998 г.), подтвердило ориентацию института на подготовку политологов-практиков, хотя в настоящий момент отмечается недостаток специалистов в этой сфере.
В качестве основных тем в области политической науки автор называет изучение посткоммунистических государств и обществ переходного периода в первые годы становления науки. Исследователей волновали проблемы становления нации и этнической политики, восстановления гражданского общества, посткоммунистические культурные, социальные и политические трансформации и т.д. К началу 90-х годов марксистская доктрина была полностью отвергнута. В эстонской Академии наук практически не осталось ученых с «марксистко -ленинских» факультетов. Предубеждение против всего «левого» достигло такого апогея, что имело некоторые негативные последствия, определяя однобокость изучения социально-политических проблем в первое десятилетие становления независимости Эстонии. Автор считает, что в настоящее время в эстонской политической науке преобладают качественные методы исследования, отмечая недостатки методологии дисциплины.
Что касается тематической ориентации эстонской политологии, то на нее значительно повлияло сотрудничество со скандинавскими центрами политической науки. В центре внимания совместных проектов были такие проблемы, как парламентское правление, межэтнические отношения и национализм, трансформация элит, электоральное поведение и создание партий и т.д. Сравнительная политология современной Эстонии фокусируется на изучении партий и партийных систем. Важными темами исследований являются процессы демократизации переходных обществ в целом и исследование становления гражданского общества, а также изучение политической элиты Эстонии и ее отношения к демократии, изучение межэтнических отношений (здесь можно выделить специализированное исследование модели мультикультурной демократии). Важное место в политической науке Эстонии занимает анализ международных отношений и современной геополитической ситуации. Кроме того, как уже говорилось, особая роль отводится прикладным дисциплинам, относящимся к сфере государственного управления.
Финансирование политической науки в стране ведется из разных источников. Автор называет три их вида. Два основных — это гранты, предоставляемые Министерством образования и Фондом эстонской науки, призванные спонсировать фундаментальные исследования. Наряду с этим в течение 90-х годов деньги в политическую науку вкладывали: правительство Эстонии, Государственная канцелярия, Канцелярия эстонского парламента, Служба европейской интеграции и некоторые другие государст-
венные институты, предоставляя средства на изучение проблем повседневной политики Эстонии (например, структура и функционирование центральной и местной администрации). Кроме того, значительная часть материального обеспечения жизнедеятельности эстонской политической науки осуществляется западными исследовательскими институтами, спонсирующими совместные проекты.
Автор отмечает, что, поскольку политологическое сообщество в стране очень немногочисленно, многие сферы научного исследования остаются невостребованными, и немаловажную роль в этом играет недостаток финансирования со стороны государства.
В 90-е годы возросли роль и участие ученых в общественно-политическом процессе. Пример тому — отклик, который нашло в общественном мнении открытое письмо, опубликованное весной 2001 г. 26 эстонскими учеными, привлекшее внимание к главным проблемам политики и общественной жизни страны.
Что касается перспектив дальнейшего развития политической науки страны, то, по мнению автора, на повестке дня улучшение качества научных исследований и приведение в соответствие друг с другом программ высшего и послевузовского образования. Слабым местом современной политической науки он считает то, что она слишком теоретизирована и абстрактна, опирается преимущественно на литературу и научный опыт западных стран. Говоря о численности политологического сообщества страны, автор надеется на перспективу улучшения ситуации за счет тех молодых эстонцев, которые заканчивают сейчас обучение на Западе и вернутся на родину повышать уровень науки в эстонских учебных заведениях.
Положительные тенденции, по мнению автора, заключаются в том, что если десять лет назад основной целью контактов с зарубежными учеными было ознакомление с научными идеями, то теперь они приобретают характер взаимного сотрудничества.
Для качественного развития науки необходимо использование социологических опросов в научных исследованиях, а также вовлечение в политический анализ возникающих неправительственных организаций.
Несмотря на свою дисциплинарную молодость и неопытность, эстонская политическая наука имеет хорошие перспективы развития, заключает автор.
М.Э. Брандес
