CC BY
681
СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Вещное право: традиции, новеллы, тенденции развития
СИНИЦЫН Сергей Андреевич, кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
Российская Федерация, 117218, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, д. 34
На основе анализа пандектного учения, современной теории российского и зарубежного гражданского права, концепций развития российского гражданского законодательства рассматривается эволюция понимания общих и специальных признаков отдельных видов вещных прав (права собственности, ограниченных прав). Рассматривается обоснованность смешанных, полиативных конструкций субъективных гражданских прав, сочетающих в себе отдельные признаки как вещных, так и обязательственных прав: вещно-обязательственных прав. По результатам проведенного исследования источников гражданского законодательства и науки гражданского права автор приходит к следующим убеждениям. Римское право не рассматривало отдельные институты (эмфитевзис, суперфиций, сервитут, право собственности) в контексте единого понятия системы вещных прав. Выборочный анализ пандектов показал, что пандектистам не были известны большинство из используемых в настоящее время в научной литературе признаков вещных прав, а сам характер изложения пандектов никак не свидетельствует о единообразии в изложении понятия и характерных черт вещных прав. В то же время римским правом и пандектным учением была заложена существенная основа для последующего обобщения и систематизации наиболее часто встречающихся и повторяющихся признаков вещных прав, которые в современной науке принято интерпретировать как общие признаки идентификации вещного права. Автор отрицает обоснованность и целесообразность существования вещно-обязательственных субъективных прав. В статье показаны исторические особенности становления подотрасли вещного права в России, отмечены общие тенденции развития отрасли законодательства и науки вещного права на современном этапе. Методология статьи основана на общенаучных методах дедукции и историзма, специальных методах цивилистических исследований: сравнительно-правовом, функциональном и догматическом.
Ключевые слова: признаки вещных прав, система вещных прав, право собственности, ограниченные вещные права.
Right in Rem: Traditions, Novels, Trends of Development
S. A. Sinitsyn, PhD in Law
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, 117218, Russia
E-mail: [email protected]
On the basis of the analysis of the pandect doctrine, modern theory of Russian and foreign civil law, Russian civil legislation development concepts, the article deals with evolution of understanding of general and special attributes of some corporeal rights (ownership right; limited rights). The author considers reasonableness of mixed, palliative structures of the subjective civil legal rights combining some attributes of both real, and liability rights: real/liability rights. Based on results of the conducted research of civil legislation sources and civil law science the author comes to the following conclusions. The Roman Law did not consider separate institutes (emphyteusis, superficies, easement, ownership right) in the context of the uniform concept of the corporeal rights system. Sampling analysis of pandects has shown that pandectists did not know most attributes of corporeal rights currently used in the scientific literature, and the nature of exposition of pandects does not in any way testify to the
uniformity of statement of the concept and specific features of corporeal rights. At the same time the Roman Law and the pandect doctrine laid an essential groundwork for subsequent generalisation and systematization of the most commonly encountered and recurrent attributes of corporeal rights which in the modern science are commonly interpreted as general identification attributes of the corporeal right. The author denies reasonableness and expediency of existence of real/liability legal rights. The article demonstrates historical features of formation of the corporeal right sub-branch in Russia, identifies general tendencies of development of this legislation branch and corporeal right science at the present stage. The methodology of the article is based on general scientific methods of deduction and historicism, special civil research methods: comparative/legal, functional and dogmatic ones.
Keywords: attributes of corporeal rights, corporeal rights system, ownership right, limited corporeal rights.
DOI: 10.12737/5504
В современной российской юридической литературе утвердилось мнение, что российское частное право, его законодательные и доктриналь-ные источники исконно развиваются в русле традиций германского права, черпающего свои основы в римском и пандектном праве. Предпосылки такого подхода берут начало в научных трудах российских дореволюционных цивилистов, непрерывно обращавшихся к опыту немецкой школы права. Следование им ощутимо в подготовленных современными российскими учеными Концепциях развития российского гражданского законодательства, в значительной степени вобравших в себя зарубежные идеи правового регулирования системы и отдельных институтов гражданского права в контексте преемственности правового опыта. Необходимость использования в гражданском законодательстве РФ новейшего положительного опыта модернизации гражданских кодексов ряда европейских стран подчеркнута в Указе Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации». Открытым остается лишь вопрос о выработке критериев отбора эффективности зарубежных законодательных решений и выборке положительного опыта модернизации европейских гражданских кодексов.
Оценка целесообразности и эффективности использования зарубежного опыта при реформирова-
нии российского гражданского законодательства требует как чуткого обращения исследователя к проблемам исторического развития учения о вещном праве с учетом особенностей, присущих отдельно взятым правопорядкам романо-германской правовой семьи, образующим специфику их национального развития в системе частного права государств континентальной Европы, так и учета особенностей развития законодательной практики и доктрины, сложившихся в России. Этим объясняется необходимость взвешенного подхода в научных исследованиях и законопроектной работе.
Изучение зарубежного опыта в правовом регулировании вещных прав предполагает анализ уже имеющегося обширного эмпирического материала, всестороннюю оценку целесообразности преемственности конкретных законодательных решений из имеющегося зарубежного опыта. Решение этих задач требует углубленного изучения правового материала, в том числе на основе метода историзма, российского и зарубежного права, сложившейся практики его применения, использования методологии сравнительно-правовых исследований. В противном случае возможны необоснованные и далекие от действительности предложения в законопроектной работе и ложные результаты научно-исследовательского творчества.
В современной отечественной науке гражданского права огромный
задел в исследовании вещных прав в романо-германской правовой семье сделан И. А. Емелькиной, успешно сочетающей в своих исследованиях традиции отечественной цивилистики и достижения современной науки германского гражданского права, полагающегося на традиции пандект-ного права1. Зарубежный опыт в правовых исследованиях по вещному праву незаслуженно недооценивается и не учитывается большинством современных российских цивилистов, которые забывают о том, что российское частное право является самобытной и неотъемлемой частью системы континентального частного права с присущими уникальными особенностями и исторически сложившейся спецификой. Игнорирование общих для романо-германской правовой семьи закономерностей построения системы вещных прав вырывает значимый период развития правовой мысли из канвы исследования, существенно обедняя само научное произведение, лишенное первоосновы, понимаемой в данном контексте как диалектическое единство исторического происхождения и индивидуальной специфики регулирования в отдельных правопорядках.
В контексте вынесенной в заголовок настоящей статьи темы первоочередного и пристального внимания заслуживает вопрос о признаках вещных прав. В современной юридической литературе можно встретить голословные утверждения, что признаки вещных прав были известны со времен римского права или были исчерпывающе определены германскими пандектистами. Ни то ни другое умозаключение не является верным.
Д. Д. Гримм убедительно показал, что римскому праву разграничение и противопоставление права собственности, ограниченных вещных прав, личных прав свойствен-
1 См.: Емелькина И. А. Система ограниченных вещных прав на земельный участок. М., 2013.
но не было2. Полагаем, что в рамках нашего исследования данное положение не нуждается в специальном раскрытии и пояснении.
В классических курсах пандектов индивидуальные отличительные признаки вещного права как в совокупности, так и по отдельности специально выделялись далеко не всегда. Это обстоятельство следует связать с более общей закономерностью. В частности, с тем, что разработка системы принципов и признаков вещного права является продуктом эволюционного развития теории гражданского права, проявлением академических традиций более поздней исторической эпохи, представители которой ставили перед собой осознанную цель обобщения, систематизации, достижения принципиального единства в изложении полученных научных результатов общей научной школы, которая у пандектистов в строгом смысле слова отсутствовала. Основоположники пандектного учения были заняты разработкой не потерявших своей актуальности и сегодня теоретических основ понятия ограниченного вещного права (begrenzte dingliche Rechte), описанием специфических конструкций старогерманского вещного права (Gewere), выявлением несоответствий в изложении источников римского права, допущенных глоссаторами и комментаторами (dominium directum, utile), критикой идеи разделенной собственности (dominium divisum).
Задачи систематизации правового материала по единому принципу, выделения общих признаков субъективного права и их частных видовых признаков не ставились ни римскими юристами, ни глоссаторами, ни комментаторами, ни пандекти-стами, а потому логично предположить, и не могли быть решены ими.
2 См.: Гримм Д. Д. Проблема вещных и личных прав в дореволюционном праве //
Вестник гражданского права. 2007. № 3. С. 151.
В курсах пандектов далеко не всегда воспроизводятся единообразные и повторяющиеся признаки вещных прав, предлагается развернутое объяснение места и значения каждого из признаков вещных прав в системе вещного права в отдельности, что могло бы дать представление о законченном правовом учении. Перечень возможных ограниченных вещных прав определяется пандек-тистами различно.
В совокупности эти обстоятельства позволяют утверждать, что пан-дектное учение не является сформированным и непререкаемым писанием теории гражданского права, пригодным для аксиоматичного использования в современных условиях, а представляет собой сверхзначимый продукт правовой эволюции, явившейся очередной ступенью в становлении науки гражданского права в романо-германской правовой семье.
Анализ и систематизация накопленных знаний на базе римского права, сочинений глоссаторов, комментаторов, пандектистов позволили современной науке гражданского права вывести общие признаки, принципы и систему вещных прав не только в специализированных научных изданиях, но и в учебных курсах гражданского права методом универсальной систематизации и изложения правового материала3.
Неоднородность подходов пандек-тистов становится очевидной при анализе как самой терминологии, так и отдельных признаков вещных прав, которым ученые дают различную оценку. Встречаются случаи отождествления римского понятия
3 См., например: Westermann H, Westermann H. P., Gursky K. H., Eickmann D. Sachenrecht. Heidelberg, 2011. S. 22—31; Baur F., Baur J. F., Stuerner R. Sachenrecht. Muenchen, 2009. S. 33—41; IroG. Buergerliche Recht. Bd. IV. Sachenrecht. Wien, 2008. S. 2—3; Basler kommentar. Zivilgesetzbuch / hrsg. H. Honsell, N. P. Vogt, T. Geiser. Basel-ZürichBern, 2011. S. 802—809.
iura in re aliena и уже сформировавшегося к тому времени в теории термина ограниченного вещного права, что не выглядит абсолютно корректным. В отдельных случаях сущность ограниченного вещного права характеризуется не как самостоятельное право, а как ограничение права собственности, что видится совершенно не равнозначным. Нет устоявшейся ясности в понятии и системе ограниченных вещных прав. Нередко сам термин Dingliche Rechte (вещное право) обозначается как синоним Rechte an Sachen (право на вещь)4, при этом последнее понятие обозначает лишь формальную привязку права к его объекту, что никак не означает специфики вида субъективного гражданского права.
В целях иллюстрации и обоснования этих суждений обратимся к следующим примерам.
А. Ф. Ю. Тибо выделяет два главных вида вещных прав (dinglichen Rechte), один из которых распространяется на вещи, а другой — нет. К последнему относятся права на свободу, право на гражданство, отцовская власть. Вещные права, которые распространяются на вещи, подразделяются на два главных подвида: право собственности и право на чужие вещи. Ученый называет четыре подвида ограниченных вещных прав: сервитуты, залог, эмфи-тевзис, суперфиций5. Исчерпывающий характер перечня вещных прав скорее только угадывается и предполагается читателем вследствие указания на число существующих ограниченных вещных прав и их наименование. Отмечается, что в некоторых исключительных случаях с ограниченными вещными правами не связан никакой вещный иск, поэтому их нельзя причислять к вещному праву в строгом смысле слова.
4 Cm.: Roth P. System des deutschen Privatrechts. Bd. 3. Sachenrecht. Tübingen, 1886. S. 4.
5 Cm.: Thibaut A. F. J. System des Pandekten-
Rechts. Jena, 1818. S. 4, 6.
Высказанная позиция свидетельствует об интерпретации вещного иска как наиболее значимого, если не ведущего признака вещного права.
К. Л. Арндс Арнесберг обосновывал значимость вещного права тем, что его непосредственным объектом является вещь, которая находится под господством управомочен-ного лица. Вещное право не зависит от исполнения обязательств кого бы то ни было и может быть признано (защищено) вещным иском. Ученый видит в iura in re aliena возникновение правомочий на чужую собственность, но при этом оговаривается: «В сущности, заинтересованное лицо не имеет на чужую вещь особых прав, так как само понятие говорит о том, что вещь уже находится в чьей-то собственности»6. Касательно перечня возможных видов прав на чужие вещи в первую очередь называются наиболее всеобъемлющие и близкие праву собственности (суперфиций, эмфитевзис), необходимые и распространенные на практике (узуфрукт, предиальные сервитуты). Эти две группы прав на чужие вещи обеспечивают правомочному субъекту возможность пользования вещью. В отдельную группу выделяется право залога, которое дает возможность залогодержателю обратить взыскание на вещь, обеспечив удовлетворение своих требований.
В пандектах К. Г. Вэхтера отсутствует общий раздел о понятии и природе вещных прав, изложение материала начинается сразу с институтов вещного права (права собственности, владения), в то время как понятие Sachenrecht уравнивается с римскими iura in re, iura in re aliena7. Полагаем, что приведенные римские термины означают право на вещи как общее понятие и право на чужие вещи как особенное понятие, а Sachenrecht означает подотрасль гражданско-
6 См.: Arndts von Arnesberg K. L. Lehrbuch der Pandekten. Stuttgart, 1877. S. 190.
7 Ch.: Wächter K. G. Pandekten. Leipzig, 1880. S. 201—202.
го права, которая объединяет в себе правовые институты (права собственности и ограниченных вещных прав) и обладает совокупностью ин-дентифицирующих признаков, системой, внутренней завершенностью и нормативным единством. В сочинении К. Г. Вэхтера нет упоминания о Numerus clausus ни как о признаке вещных прав, ни как о самостоятельном юридическом понятии. Тем не менее виды ограниченных вещных прав ученым поименованы и пронумерованы. К ограниченным вещным правам он относит сервитуты, эмфитев-зис, суперфиций, ленные права, залог, реальные повинности.
К. А. Вангеров начинает повествование сразу с описания отдельных видов вещных прав, в частности права собственности, за которым следует глава о сервитутах, залоге и других ограниченных вещных правах. В его работе8 не удалось обнаружить главу, вобравшую в себя выделенные общие признаки и свойства вещных прав как особого вида субъективных гражданских прав, также как и какого-либо упоминания о закрытом перечне вещных прав.
Ф. Л. Келлер начинает рассмотрение вещного права со специфики его объекта — вещи, а не с признаков или с общей специфики вещного права9.
Э. И. Беккер указывает, что вещное право называется вещным, поскольку его объектом является вещь10.
Г. Ф. Пухта определял вещное право тем, что оно предоставляло правомочному лицу непосредственную власть над вещью11.
Ю. А. Сойферт говорит лишь о подразделении вещного права на право собственности и права на чужие
8 Cm.: Vangerow K. A. Lehrbuch der Pandekten. Marburg, 1863. Bd. 1. S. 538.
9 Cm.: Keller F. L. Pandekten. Leipzig, 1867. Bd. 1. S. 101.
10 Cm.: Bekker E. I. System des heutigen Pandektenrechts. Weimar, 1886. Bd. 1. S. 341.
11 Cm.: Puchta G. F. Lehrbuch der Pandekten.
Leipzig, 1863. S. 211.
вещи, считая термин ограниченных вещных прав синонимом понятия прав на чужие вещи (iura in re aliena). В числе прав на чужие вещи ученый называет сервитут, эмфитевзис, су-перфиций, залог12.
Предлагаемые пандектистами определения вещных прав в значительной степени лишены логической завершенности, строгости и точности, к которым привыкла современная юридическая наука. Вышеприведенная характеристика вещного права как господства лица над вещью говорит лишь о правовом режиме объекта права, но не о сущностном содержании субъективного вещного права как индивидуального организма в гражданском праве. Подобное определение вещного права, как представляется, излишне абстрактно, поскольку использованная характеристика непосредственности в своем содержании весьма далека от юридического мышления и восходит к гегелевскому пониманию данности как таковой без определения причинности ее возникновения. Если сказанное верно, то предикат непосредственности власти не применим в отношении описания большинства ограниченных вещных прав, основанных на договоре с собственником. Возможность субъекта ограниченного вещного права влиять на судьбу вещи (например, требование залогодержателя, обращающего взыскание на предмет залога; или волеизъявление арендатора о предоставлении вещи в субаренду) характеризует лишь объем предоставленных ему полномочий и не является отличительной чертой разграничения вещных и обязательственных прав. Объем предоставленных правомочий относительно вещи может быть определен и обязательственным правом, где сфера правомочий является исключительной прерогативой кредитора и в этом смысле также может
12 См.: Seuffert J. A. Lehrbuch des praktischen Pandektenrechts. Würzburg, 1825. Bd. 1. S. 161.
претендовать на характеристику непосредственного господства.
Зачастую в курсах германского права признаки вещного права также не формулируются четко. Общая часть вещного права не складывается в целостную систему, характеризуемую общими признаками, в общих положениях выделяются лишь правоотношения, объектом которых выступают вещи13. О. Гирке обозначает вещными правами те, которые создают для субъекта власть над выделенной вещью из мира материальных ценностей. Все вещные права являются абсолютными, их существенное различие между собой состоит в правовом режиме объекта права — вещи14. Ученый определяет специфические признаки ограниченных вещных прав, отмечая, что возникновение на вещь ограниченного вещного права возможно в отношении вещи, на которую на текущий момент не существует права собственности, но в отношении которой право собственности потенциально возможно15. Полагаем, что в этом можно видеть основу признака производности ограниченных вещных прав от права собственности.
О. Гирке отмечает, что немецкое право исконно руководствовалось принципом свободы образования вещных прав, создав «богатый и незавершенный набор разнообразных ограниченных вещных прав». Гражданский кодекс Германии (BGB) подобно римскому праву признает только названное в Кодексе число ограниченных вещных прав, существенно дополнив и расширив правовую регламентацию ограниченных вещных прав в сравнении с римским правом как по видам, так и по содержанию. С точки зрения О. Гирке ограниченные вещные права являются либо самостоятельными вещными правами,
13 Cm.: Walter F. System des gemeinen deutschen Privatrechts. Bonn, 1855. S. 614.
14 Cm.: Gierke O. Deutsches Privatrecht. Leipzig, 1905. Bd. II. Sachenrecht. S. 1.
15 Ibid. S. 598.
либо вещно-правовыми следствиями лично-правовых отношений. В вещном праве следует отображать только самостоятельные вещные права, что и регламентирует BGB в третьей книге, но перечень приведенных законом ограниченных вещных прав не является исчерпывающим. Ученый выступает за признание самостоятельного вещного значения прав родителей в отношении имущества детей, права опекуна на имущество лица, состоящего под опекой, преимущественного права сонаследников на приобретение доли (части) в наследуемой вещи, права исполнителя завещания на ограниченное пользование и распоряжение наследством16.
Сказанное никак не означает того, что пандектное право принципиально не разделяло вещные и обязательственные права между собой. Пан-дектное право предполагало существенные различия между вещным и обязательственным правом, их самостоятельное значение и отличные функции. Это явилось существенным новшеством в сравнении с кодификациями, основанными на традициях естественного права. Другое дело, что предлагаемые пандектистами порой разнящиеся признаки вещных прав не были систематизированы, не излагались в форме общепринятых постулатов, известных с незапамятных времен, и не должны сегодня восприниматься как аксиомы.
Невозможно утверждать, что современная теория гражданского права в правопорядках германского типа (Германия, Австрия, Швейцария) однозначно и единообразно подходит к определению признаков вещных прав, определению системы ограниченных вещных прав, разграничению вещных и обязательственных прав. В частности, ученые ставят вопросы об абсолютном действии обязательственных прав17,
16 Cm.: Gierke O. Deutsches Privatrecht. Leipzig, 1905. Bd. II. Sachenrecht. S. 599, 600.
17 Cm.: Larenz K. Lehrbuch des Schuldrecht. Berlin, 1993. Bd. I. S. 574; Motive zu dem
«овеществлении обязательственных прав»18, о защите обязательственных прав вещными исками и наоборот. В частности, Ж. Т. Фюллер говорит именно об исторических предпосылках, но не практической значимости разделения вещных и обязательственных прав, закрепленного в Мотивах к BGB; о противоречивом толковании терминов Sachenrecht и Dingliche recht, трудности переложения на немецкий язык французского Droit de biens; появлении смешанных типов вещных и обязательственных прав уже во второй половине ХХ в.; об устаревании понятия вещи как объекта вещного права, закрепленного в BGB; о наличии общих пересекающихся признаков у вещных и обязательственных прав; возможности существования права вещной природы, если оно устанавливается не на физически существующую вещь, а на вещное право19.
Исторически отсутствует ясность в понимании и значении правомочий следования и преимущества как признака вещных прав20. Вопрос о
Entwurfe eines buergerlichen Gesetzbuches
fuer das Deutsche Reich, 1888; auch abgedruckt bei Mugdan. Bd. III. S. 2.
18 См.: Dulckeit H. Die Verdinglichung obligatorischer Rechte. Tübingen, 1951. S. 48; Basler kommentar. Zivilgesetzbuch / hrsg. H. Honsell, N. P. Vogt, T. Geiser. S. 803.
19 См.: F ü ller J. T. Eigenstä ndiges Sachenrecht? Tübingen, 2006. S. 8—9, 43— 44, 92.
20 См.: Kindel W. Das Recht an der Sache. Breslau, 1889. S. 51. В современном французском праве высказано предположение, что право следования защищает любого кредитора в случае отчуждения вещи (см.: Voirin P, Goubeaux G. Droit civil. T. 1. P., 2009. P. 730). Французские цивилисты, разделяющие особую значимость права следования в вещном праве, вынуждены признать, что «право следования проявляется только в определенном контексте — в случае продажи вещи. Последующий приобретатель вещи обязан соблюдать отдельные вещные правомочия, обременяющие вещь, просто потому, что вещные права в прин-
значении Numerus clausus как признака вещного права является, на наш взгляд, не менее дискуссионным, поскольку установление исчерпывающего перечня прав может пониматься как исключительная прерогатива, входящая в компетенцию законодателя, что не дает никаких характеристик специфики субъективного права того или иного вида. Вопрос о признаках, системе вещных прав и ее элементах образует самостоятельную и сложную проблематику науки гражданского права. Не наблюдается единства взглядов на вещную природу прав преимущественной покупки земельного участка, вещных выдач. Воззрения на правовую природу известных со времен римского права залога, эм-фитевзиса и суперфиций также существенно различались как до, так и после вступления в силу BGB.
Многие цивилисты придерживаются мнения, что залог следует относить к средствам обеспечения, имеющим особую обеспечительную, а не вещную или обязательственную природу21. Свойством акцессорности Э. Димелиус отрицает место залогового права в классификационном ряду разделения прав на вещные и обязательственные22. Ряд ученых опровергают изначально вещную приро-
ципе противопоставляемы всем» (Dross W. Droit des biens. Montchrestien, 2012. P. 126). Полагаем, что эффект «следования» проявляется в нормативной гарантии сохранения гражданско-правового статуса субъектов при перемене лиц в обязательстве, но никак не в ранге особенного признака вещного права, который может выполнять функцию индивидуализации последнего. Тем более сомнительна интерпретация «следования» как самостоятельного права или правомочия, поскольку речь идет о прямом последствии, предусмотренном правовой нормой, а не свободой усмотрения субъекта права.
21 См.: Arndts von Arnesberg K. L. Lehrbuch der Pandecten. München, 1852. S. 553.
22 См.: Demelius E. Das Pfandrecht an
beweglichen Sachen nach österreichischem
bürgerlichen Recht. 1897.
ду залогового права хотя бы на том основании, что источники римского права весьма часто использовали для характеристики залога понятие оЬ^айо га т securitatem crediti сошШШ;а. Можно сказать, что речь идет о передаче вещи, которая как имеет физическую форму, так одновременно и не имеет последней, т. е. предполагается передача особых прав требования. В литературе распространено мнение К. Бюхеля о вещно-личном обязательстве, составляющем содержание залога23, которое также отнюдь не исключает обязательственно-правового аспекта в рассмотрении природы залога. Внимание в данном случае обращает на себя и другое. Германские цивилисты зачастую стараются не рассматривать проблему о вещной природе залога в обособленном ракурсе. Так, Р. фон Зом выводил определение залогового права из принципов права, а не из его источников. Одновременно он определил, что в целях познания внутренних противоречий, существующих между самими имущественными правами, мы должны перейти от их содержания к их юридическим функциям, которые они выполняют в гражданском обороте. Ученый выявляет особую программу вещных прав, основную модель которых видит в сосредоточенности на имущественной ценности включения того или иного имущества в сферу собственного господства24. Однако эти суждения, пожалуй, имеют актуальность лишь на стадии, предшествующей формированию полноценной структуры вещного права и его субъективации. Действительно, можно ли всерьез говорить о собственнике как о лице, правовой статус которого индивидуализирует субъективная волевая направленность включить уже принадлежащее ему имущество в сферу своего
23 Cm.: Büchel K. Iura in re. Marburg, 1834. S. 104.
24 Cm.: Sohm R. Subpignus. Die Lehre Vom (German Edition). Berlin, 2011. S. 6—7.
хозяйственного господства, ведь это рассматриваемое имущество и так уже составляет сферу его правооб-ладания. Возможно, в такой ситуации и допустимо говорить о волевой направленности сохранить вещь в сфере своего контроля и хозяйственного господства, но это уже несколько иной вопрос. Поскольку каждое вещное право по своему индивидуальному содержанию, направленности имеет особую мотивацию, цели и задачи в имущественном обороте, к разрешению вопроса о единой направленности функций вещных прав целесообразно подходить с особой осторожностью, не игнорируя системный подход. В литературе представлены яркие суждения относительно смешанной и обязательственной правовой природы залога. Так, Ф. Хек счел залог институтом вещной и обязательственной правовой природы25. Й. Колер сделал попытку сконструировать залог как «стихийное вещное право»26, развитие и происхождение которого активно обсуждаются в науке.
В отношении Superficies можно найти пример того, как являющееся само по себе личным (обязательственным) право было возведено в ранг ius in re в результате предоставления возможности защиты по actio in rem27. Последовательность таких суждений требует объяснить причины преобразования сущностного содержания субъективного права в связи с изменением способа его защиты, а главным образом обосновать существование в римском праве развитой категории субъективных гражданских прав, подразделяемой на виды и определяемой системой тех или иных отличительных признаков, что является весьма трудной и вряд ли выполнимой задачей.
25 Cm.: Heck P. Grundriß des Sachenrechts. 1930. S. 109.
26 Cm.: Kohler J. Pfandrechtliche Forschungen. Jena, 1882.
27 Cm.: Hesse... Ueber die actiones in rem //
JdP. 1866. Bd. 8. S. 37.
Приведенные примеры делают актуальным вопрос о причинах, последствиях и моменте квалификации субъективных прав как вещных, что в свою очередь ставит общий вопрос о генезисе и эволюции субъективных гражданских прав, который требует самостоятельного изучения. Не следует забывать и о том, что при подготовке BGB обоснование обособленного существования системы вещных прав объяснялось не научно-теоретическими задачами фундаментальной науки, а утилитарной необходимостью обособления правового массива в законодательстве. В Мотивах к BGB ясно сказано, что «вещное право занимает в проекте самостоятельную позицию. Оно замыкается с одной стороны против обязательственного и семейного права, с другой — против наследственного права. Его самостоятельность существенным образом основывается на противоречии вещного и обязательственного права»28.
На различных этапах исторического развития в российской науке гражданского права наблюдается совсем не одинаковый подход к определению понятия, признаков, элементов системы вещных прав. Высказанные учеными точки зрения не только не отличаются принципиальным единодушием, но подчас бывают и полярно отличными друг от друга.
Особенности восприятия отечественной наукой понятия, признаков и системы вещных прав в первую очередь следует связать с довольно длительным в сравнении с правопорядками германского типа отсутствием в законодательстве развернутой регламентации отдельных институтов вещного права: права собственности на земельные участки; права владения; ограниченных вещных прав. Исторически наиболее системное и логически завершенное изложение виды ограниченных вещных прав получили лишь в проекте Гражданского уложения Российской
28 Цит. по: Füller J. T. Op. cit. S. 8.
Империи, который так и не стал источником российского гражданского законодательства.
Мнения дореволюционных российских юристов о понятии и признаках вещного права различаются кардинально.
К. П. Победоносцев определял специфику права на вещь совокупностью следующих признаков: всеобщей безусловной отрицательной обязанностью; связью и следованием права за вещью; свойством исключительности и предпочтения29.
Е. В. Васьковский выделял не признаки, а особенности вещного права, следующие из его понятия30: прямая непосредственная связь между лицом и вещью; абсолютный характер; возможность нарушения вещного права каждым; абсолютная защита31.
Г. Ф. Шершеневич предварял делению и различиям вещных и обязательственных прав сущностные отличия абсолютных и относительных прав как более общих понятий. Специфика вещных прав, с точки зрения ученого, повторяла все свойства абсолютного права (обязанность всех лиц, подчиненных одной и той же политической власти, воздерживаться от действий, не согласованных с правообладателем; отрицательная обязанность субъектов обязанности; возможность нарушения абсолютного права каждым как следствие всеобщей обязанности; иск для защиты абсолютного права может быть направлен против каждого; установление абсолютных прав независимо от воли субъектов пассивной обязанности; преимущественность абсолютного права перед относительным) и имела специфику в объекте права — вещи, с учетом которой выстраивается признак непосредственного гос-
29 См.: Победоносцев К. П. Курс гражданского права. М., 2003. Т. 1. С. 187—192.
30 Это различие видится нам существенным и заслуживающим внимания исследователя.
31 См.: Васьковский Е. В. Учебник граж-
данского права. М., 2003. С. 261—262.
подства лица над вещью32. Г. Ф. Шер-шеневич прямо называет свойства, присущие абсолютным правам, их признаками, хотя неясно, как может быть признаком абсолютных прав выведенное ученым его преимущество перед относительным. Скорее речь идет не о признаке, а о «старшинстве» абсолютных прав перед относительными, существующими одновременно в отношении одного и того же объекта. Действительно, преимущественное значение абсолютных прав перед относительными может подчеркивать их различия лишь в условиях коллизии, сопоставления их юридической силы на стадии осуществления, что ровным счетом ничего не говорит об индивидуальных чертах абсолютного и относительного субъективного права.
Советский период развития гражданского права внес существенные коррективы в законодательство и доктрину вещных прав, что прежде всего объяснялось сменой экономической формации, по большей части неприемлемостью по политическим соображениям подходов буржуазной доктрины, национализацией земли и устранением из гражданского законодательства понятия недвижимости, последующим исчезновением главы о вещных правах из гражданских кодификаций (Основы гражданского законодательства 1961 г., ГК РСФСР 1964 г.), регламентацией залога нормами обязательственного права, что на многие годы вперед усилило безапелляционность позиций об обязательственно-правовой юридической природе залога. Своеобразным синонимом вещных прав стало понятие права собственности.
В совокупности именно этими обстоятельствами следует объяснять длительный период забвения понятия и видов вещных прав в российской науке гражданского права. И. Б. Новицкий указал: «Деление прав на вещные и обязательственные в на-
32 См.: Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001. С. 187—188.
стоящее время не имеет значения... самый термин "вещное право" подлежит сдаче в архив». Д. М. Генкин в свою очередь отметил, что вещные и обязательственные права в нашем праве тесно переплелись, в связи с чем очевидны трудности при обосновании соответствующей классификации33. В. К. Райхер высказал мнение, что от понятия вещного права следует отказаться как от анахронизма, в то время как существующее деление прав на абсолютные и относительные является верным34. Аргументация ученого встречает существенные возражения с точки зрения достаточности приведенных доказательств. Научное обоснование несостоятельности категории вещного права с одновременным утверждением абсолютного права логически требует немедленную формулировку самих признаков абсолютного права. Представляется необоснованным определение индивидуальности абсолютного права признаками вещного права, которое прежде было признано непригодным для научного обихода.
Исторически советский период развития гражданского права характеризовался спецификой совершенствования законодательства о праве собственности, откуда исчезли и упоминания о вещных правах и их отдельных видах35. Весьма верно и лаконично советский период развития гражданского права в части развития вещных правоотношений был охарактеризован В. В. Чубаро-вым, который отметил, что сам термин «вещное право» в советский и
33 См.: Во всесоюзном институте юридических наук. Работа сектора гражданского права в 1948 году // Советское государство и право. 1949. № 2. С. 57.
34 См.: Райхер В. К. Абсолютные и относительные права // Вестник экономического факультета Лениградского политехнического института. 1928. № 1 (XXV). С. 303—304.
35 См.: Генкин Д. М., Новицкий И. Б., Ра-
бинович Н. В. История советского граждан-
ского права. М., 1949. С. 67—69.
ранний постсоветский период нуждался в разъяснении при преподавании курса гражданского права.
Невозможно признать однородной складывающуюся картину в решении вопроса о понятии и признаках вещных прав на современном этапе развития науки гражданского права. Диаметральная противоположность высказанных точек зрения простирается от рассуждений о принципиальной необходимости закрепления развернутого регулирования вещных прав и нормативного определения их признаков до совершенно различного определения признаков вещных прав. В целях доказательства и наглядной демонстрации пестрой палитры разнообразных точек зрения, высказанных на эту тему, приведем конкретные примеры.
А. Б. Бабаев в числе признаков вещных прав называет: отрицательный характер обязанности субъектов обязанности; отсутствие правовой связи управомоченного лица с субъектами всеобщей пассивной обязанности (отличие по субъекту); необходимость указания на вид, предмет и субъекта вещного права (по способу индивидуализации); публичность вещного права; возможность нарушения вещного права третьими лицами (по способу защиты)36.
А. В. Германов выделяет признаки вещных прав при выявлении критериев разграничения вещных и обязательственных прав, к которым относит: объект вещного права; абсолютный характер вещного права; способ защиты вещного права37.
З. А. Ахметьянова «с большей или меньшей уверенностью» выделяет шесть признаков вещных прав: господство лица над вещью; свойство объекта вещного права как вещи; возможность правообладателя удовлетворить свой интерес само-
36 См.: Бабаев А. Б. Система вещных прав. М., 2006. С. 197—198.
37 См.: Германов А. В. От пользования к владению и вещному праву. М., 2009. С. 637— 654.
стоятельно без посредства других лиц; пассивная обязанность третьих лиц; абсолютный характер защиты; право следования38.
Л. В. Щенникова определяет признаки вещного права следующим образом: объект вещного права, господство лица над вещью, абсолютный характер защиты, свойство исключительности, право преимущества39.
С. П. Гришаев выделяет такие признаки вещных прав, как прикреплен-ность права к вещи, непосредственное господство над вещью, абсолютный характер защиты, право следования40.
Н. В. Бадаева указывает, что в числе признаков вещных прав, отражающих их специфику и позволяющих отличать их от других видов прав, следует назвать: объект вещных прав — индивидуализированные материальные вещи, абсолютный характер вещных прав, который предполагает возможность их абсолютной защиты специальными средствами, возможность воздействия на вещь управомоченным лицом без участия других лиц41.
В. А. Белов, О. В. Григорьева, В. П. Камышанский sui generis признают владение индикатором вещного права. С точки зрения В. А. Белова, любое субъективное право, имеющее в составе правомочие владения, является вещным правом42. О. В. Григорьева считает, что именно владение «во всех случаях выступает обязательной юридической предпосылкой реализации всех вещных прав»43. В. П. Камышанский призна-
38 См.: Ахметьянова З. А. Вещное право: учебник. М., 2011. С. 74—75.
39 См: Щенникова Л. В. Вещное право: учеб. пособие. Пермь, 2001. С. 68—72, 74—76.
40 См.: Гришаев С. П. Вещные права в гражданском праве. М., 2011.
41 См.: Бадаева Н. В. Владение и владельческая защита в зарубежном и российском гражданском праве. М., 2012. С. 143.
42 См.: Белов В. А. Права пользования чужой вещью // Вестник ВАС РФ. 2010. № 1.
43 Григорьева О. В. Владение как необхо-
димое условие возникновения и осущест-
ет вещным правом любое титульное владение, отличное от одноименного правомочия собственника44. Тем самым игнорируется известная со времен пандектного права классификация ограниченных вещных прав по содержанию, которое может и вовсе не содержать правомочия владения вещью. Таковы, например, права пользования чужой вещью (Nutzungsrechte), права обеспечения (Sicherungsrecht), права преимущественного приобретения чужой вещи (Erwerbsrechte), целесообразность самостоятельной классификации и эффективность применения которых вот уже более столетия подтверждается наукой германского гражданского права.
В учебниках по гражданскому праву в числе признаков вещного права указывают: абсолютный характер; наличие правомочия пользования в вещном праве; индивидуально-определенная вещь как объект вещного права45. Ю. К. Толстой признает вещные права «литературным образом» вследствие отсутствия по сей день четких, присущих именно им отличительных признаков46. Е. А. Суханов выделяет в качестве основных черт вещного права непосредственное господство лица над вещью, абсолютный характер, вещ-но-правовые иски, специфику объекта вещных прав, исчерпывающий перечень видов вещных прав47.
Анализ приведенных точек зрения не дает читателю целостного и законченного представления о понятии вещного права, его индиви-
вления вещных прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2004. С. 9.
44 См.: Камышанский В. П. Право собственности: пределы и ограничения. М., 2000. С. 180.
45 См.: Гражданское право: учебник / под ред. А. П. Сергеева. М., 2010. Т. 1.
46 См.: Гражданское право: учебник / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2001. Т. 1. С. 339.
47 См.: Гражданское право: учебник / под ред. Е. А. Суханова. М., 2005. Т. II. С. 5—6.
дуальности в системе субъективных гражданских прав. Отчасти этому способствуют неточность в определении общих или ведущих (главных) признаков, характерных для всех вещных прав, и второстепенных (факультативных) признаков, характерных лишь для отдельной группы вещных прав (например, для характеристики видов ограниченных вещных прав, права собственности), отождествление вещных и абсолютных прав.
Наиболее прогрессивную точку зрения, как представляется, приближенную к потребностям современной экономической жизни, занимает Е. А. Суханов. Ученый разграничивает общие признаки вещных прав и видовые признаки их отдельных видов (права собственности; ограниченных вещных прав), отмечая, что только на современном этапе удалось восстановить такие основополагающие признаки вещных прав, как их «принудительная типизация» и «принудительная фиксация»48.
Весьма своеобразной и, с нашей точки зрения, лишенной весомой научной аргументации и доказательств выглядит точка зрения о существовании полиативных, эклектических конструкций в теории гражданского права: смешанных типов вещно-обязательственных субъективных прав49. Апофеоз концепция смешанных правоотношений в российском праве получила в работах Л. Г. Ефимовой, которая утверждает: «Правовой режим вещных и обязатель-
48 См.: Суханов Е. А. О понятии и видах вещных прав в российском гражданском праве // Суханов Е. А. Гражданское право России — частное право. М., 2008. С. 318.
49 См.: БрагинскийМ. И. К вопросу о соот-
ношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс Рос-
сии: проблемы, теория, практика: сб. памяти С. А. Хохлова. М., 1998. С. 115; Кораев К. Б. Соотношение вещных и обязательственных правоотношений // Гражданское право. 2006. № 3. С. 9—12.
ственных правоотношений нередко переплетается настолько тесно, что порой трудно однозначно определить, какое перед нами право: вещное с элементами обязательственного или, наоборот, обязательственное с элементами вещного»50. При этом никак не обосновывается неизбежность и целесообразность выделения смешанных видов субъективных гражданских прав, их теоретическая ценность и практическая значимость. Выдвинутое суждение о переплетении вещных и обязательственных прав, наличии признаков вещных прав в правах обязательственных ставит особо значимый вопрос о критерии достаточности (меры) совпадения признаков для определения (изменения) вещной или обязательственной природы субъективного права. Иными словами: в какой мере и какие признаки должны совпасть для того, чтобы обязательственное право превратилось в вещное или наоборот? Насколько нам известно, такие вопросы в юридической литературе не ставились и не обсуждались, хотя ответ на них является крайне важным для решения вопроса о жизнеспособности полиативных конструкций субъективных гражданских прав. Наконец, являются ли приписываемые признаки (право следования, право преимущества, возможность защиты субъекта права как титульного владельца имуществом) признаками вещного права или в регламентации обязательственных прав они несут иную смысловую нагрузку, лишь внешне порождая аналогии в мышлении ученых?
Формулировка общих и факультативных признаков вещного права, взвешенный подход к разграничению признаков и принципов вещного права формулирует серьезную научную задачу в отечественной науке на будущее время.
50 Ефимова Л. Г. О соотношении вещных и обязательственных прав // Государство и право. 1998. № 10. С. 37—44.
В действующем российском гражданском законодательстве признаки и система вещных прав нормативно не определены. Гражданско-правовое регулирование вещных прав носит неупорядоченный, разрозненный характер. Изолированные друг от друга нормы посвящены общим положениям о праве собственности (ст. 209—215 ГК РФ); основаниям приобретения права собственности (гл. 14 ГК РФ); основаниям прекращения права собственности (гл. 15 ГК РФ); праву государственной собственности (ст. 214 ГК РФ); праву муниципальной собственности (ст. 215 ГК РФ); праву собственности и другим вещным правам на землю (гл. 17 ГК РФ); праву собственности и другим вещным правам на жилые помещения (гл. 18 ГК РФ); общей собственности (гл. 16 ГК РФ); вещным правам лиц, не являющихся собственниками (ст. 216 ГК РФ); защите права собственности и других вещных прав (гл. 20 ГК РФ). В числе вещных прав лиц, не являющихся собственниками вещи, названы не известные ни одному развитому правопорядку права оперативного управления и хозяйственного ведения, которые в большей степени напоминают не ограниченные вещные права, а способ осуществления публичной собственности.
Современная судебно-арбитражная практика в исключительных случаях при разрешении конкретных дел обращается к определению признаков вещного права, в числе которых называется: непосредственное воздействие на вещь, обеспечивающее правообладателю хозяйственное господство, право следования, абсолютный характер защиты51. Отсутствие этих признаков в приведенном деле послужило основанием для непризнания судом права застройки ограничен-
51 См. постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 4 июня 2007 г. по делу № А60-34906/2006-С9 17АП-2728/2007-ГК.
ным вещным правом по праву Российской Федерации.
Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации цель введения в ГК РФ раздела «Вещное право» связывается с созданием полноценной системы ограниченных вещных прав, отвечающей потребностям участников гражданского оборота52. Существенной новеллой, предлагаемой Концепцией, является формулировка базовых положений вещного права в общей части. Пункт 2.2 IV раздела определяет признаки всякого вещного права (основания возникновения и прекращения вещных прав определяются законом; перечень вещных прав определяется исключительно ГК РФ; содержание и порядок осуществления вещных прав определяются ГК РФ; вещные права обременяют вещь (имущество) и следуют за ней; вещные права имеют преимущество перед иными правами на вещь; вещные права подлежат вещно-правовой защите; соотношение правомочий собственника и субъекта ограниченного вещного права определяется законом; вещные права на чужие вещи подлежат государственной регистрации и возникают с момента таковой). Эти же признаки продублированы в п. 3.1 Концепции развития законодательства о вещном праве53.
Идея систематизации и обособления законодательства о вещном праве в самостоятельный раздел ГК РФ заслуживает всемерной поддержки, но возникают и значимые, с нашей точки зрения, вопросы. В частности, необходимо ли прописывать в ГК РФ определение вещного права и его нормативные признаки? И соответствуют ли предлагаемые разработчиками Концепции признаки
52 См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. М., 2009. С. 72.
53 См.: Концепция развития законодательства о вещном праве // Вестник ВАС РФ. 2009. № 4. С. 114.
отличительным характеристикам только вещных прав? Полагаем, что на эти вопросы следует дать отрицательные ответы.
Анализ правовой природы субъективного права, выведение классификационных признаков видов субъективных прав образуют задачу юридической науки, но не работ по совершенствованию законодательства. Нормативное определение видов, перечня, ограничений в содержании и осуществлении вещных прав никак не говорит о содержательных особенностях вида субъективных прав, являясь компетенцией и усмотрением законодателя. Законодательное регулирование преимущественного действия вещных прав перед другими субъективными правами является нормативным решением вопроса о соотношении интересов субъектов гражданского права в случае коллизии нескольких прав на одну и ту же вещь, правовая природа которых различна. Положения законодательства, устанавливающие приоритет того или другого права, не являются признаком именно вещного права, в том числе и потому что выбор преимущества связывается в данном случае самим законодателем со значимостью правовых ценностей, а не с природой субъективного права (к примеру, наступление нетрудоспособности, причинение вреда здоровью, наличие трудовых отношений с обязанным лицом и др.). Свойство следования права за вещью едва ли возможно относить к универсальным признакам вещных прав, поскольку это характерно только для ограниченных вещных прав. Порядок определения соотношения правомочий субъекта ограниченного вещного права и права собственности также является не признаком вещных прав, а нормативным правилом определения подлежащих применению норм в случае конфликта интересов субъектов гражданского права. Определенный в Концепциях момент возникновения вещных прав на чужие вещи датой их регистрации
(учета) является требованием законодателя и нормативным обеспечением принципа публичности вещных прав, что не имеет никакого отношения к признакам субъективных вещных прав, подчеркивающим их индивидуальные содержательные свойства. По сути, в Концепциях воспроизведен лишь один признак вещных прав — они обременяют вещь и обеспечивают их обладателям господство над ней.
В статье 221 законопроекта № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — законопроект) определено понятие вещного права: «Вещное право предоставляет лицу непосредственное господство над вещью и является основанием осуществления вместе или по отдельности правомочий владения, пользования и распоряжения ею в пределах, установленных ГК РФ». В законопроекте ipso jure не указываются признаки вещного права, но отдельные положения п. 1 ст. 221 законопроекта свидетельствуют о косвенном признании законодателем признаков вещных прав: непосредственное обременение вещи, отсутствие срока действия вещных прав. Законопроект содержит оговорки (абз. 3 п. 1. ст. 221), которые не могут свидетельствовать о логической стройности и последовательности в изложении признаков вещного права, а скорее только о нивелировании нормативных признаков вещных прав.
Появление в законопроекте характеристики бессрочности вещных прав выглядит весьма неожиданным и спорным решением, поскольку этот признак более подходит лишь праву собственности и, напротив, во многом противоречит логике большинства ограниченных вещных прав (например, залога, сервитута, вещных выдач, преимущественного права покупки), которые по большей части
являются срочными. Во французской цивилистике бессрочность обсуждается применительно к праву собственности и виндикационному иску (Perpétuité de la propriété et de la revendication), но никак не в отношении вещных прав вообще54.
Употребление термина «непосредственное господство лица над вещью» прямо в законопроекте создает обязанность разъяснения смысла и значения данного словосочетания, поскольку именно существование «непосредственного господства лица над вещью» является по букве и по духу проектируемой нормы условием квалификации субъективного права как вещного. Данный прием законодательной техники не выглядит однозначно удачным, поскольку в задачи законодателя изначально не входит формулировка дефиниций юридических категорий, а складывающуюся неопределенность в понимании используемой в источниках права терминологии будет вынуждена восполнять теория гражданского права, которая совершенно необязательно должна быть единодушна в толковании и понимании юридической терминологии. Заметим, что понятие и значение «непосредственное господство лица над вещью» не раскрывается и в самих Концепциях, являющихся базовыми программными документами с перспективой их долгосрочного действия на период текущей реформы российского гражданского законодательства.
Наработки науки гражданского права, подготовленные Концепции развития законодательства, базирующиеся на них законопроекты о внесении изменений в действующий ГК РФ характеризуют сложившийся на современном этапе уровень научных знаний, правовой культуры, правосознания, юридической техники. Их суммарная оценка применительно к вещному праву позволяет выделить складывающиеся тен-
54 См.: Malaurie P., Aynes L. Les biens. P., 2007. P. 132.
денции развития вещного права как отрасли науки и законодательства: синхронизация законодательства о вещном праве в самостоятельном разделе ГК РФ. Формирование обособленной, органичной, внутренне согласованной системы правового регулирования вещных правоотношений в гражданском законодательстве, устанавливающей специальные правила в отношении возникновения, изменения, прекращения, осуществления и защиты вещных прав;
формулировка общих начал (общей части) правового регулирования вещных прав непосредственно в ГК РФ (признаки, система, виды и способы защиты вещных прав; особенности приобретения, прекращения и осуществления вещных прав);
иерархическое строение общих и специальных правовых норм в проектируемом разделе ГК РФ «Вещное право» по принципу дедукции;
гармонизация российского гражданского законодательства в русле разграничения предмета регулирования между гражданским и земельным законодательством по вопросам возникновения, осуществления и ограничения вещных прав на земельные участки, которые по мере развития гражданского оборота могут позиционироваться как важнейший объект имущественного оборота. Направленность на устранение коллизий между гражданским и земельным законодательством;
нормативное закрепление общих положений об ограниченных вещных правах (регламентация видов; способов разрешения коллизий интересов собственника и субъекта ограниченного вещного права) как ключевом, целостном элементе системы вещных прав, нормативное единство которого обеспечено соблюдением баланса в регулировании общих положений об ограниченных вещных правах и их отдельных видах;
расширение перечня ограниченных вещных прав путем включения в законодательство системы норм о
правовых институтах, являющихся новеллизационными для российского гражданского законодательства (право вещных выдач; право преимущественной покупки; право личного пользования; отрицательные серви-туты; право постоянного землепользования; независимая ипотека);
детализация правового регулирования отдельных видов вещных прав (права собственности и отдельных видов ограниченных вещных прав);
специализация способов вещно-правовой защиты, их нормативное обособление от иных способов гражданско-правовой защиты в законопроекте, соединенные с определением сферы и условий применения каждого вещного иска в отдельности (виндикационный иск, негатор-ный иск, иск об исключении имущества из описи, иск о признании вещного права).
Детальная разработка правового регулирования вещных прав в Концепциях развития российского гражданского законодательства и подготовленном законопроекте о внесении изменений в ГК РФ свидетельствует о достижении нового, качественно иного уровня в правовом регулировании вещных прав, что, несомненно, является шагом вперед в развитии российской науки гражданского права.
Библиографический список
Arndts von Arnesberg K. L. Lehrbuch der Pandekten. Stuttgart, 1877.
Arndts von Arnesberg K. L. Lehrbuch der Pandecten. München, 1852.
Basler kommentar. Zivilgesetzbuch / hrsg. H. Honsell, N. P. Vogt, T. Geiser. Basel-ZürichBern, 2011.
Baur F., Baur J. F., Stuerner R. Sachenrecht. Muenchen, 2009.
Bekker E. I. System des heutigen Pandektenrechts. Weimar, 1886. Bd. 1.
Büchel K. Iura in re. Marburg, 1834.
Demelius E. Das Pfandrecht an beweglichen Sachen nach österreichischem bürgerlichen Recht. 1897.
Dross W. Droit des biens. Montchrestien, 2012.
Dulckeit H. Die Verdinglichung obligatorischer Rechte. Tübingen, 1951.
Füller J. T. Eigenständiges Sachenrecht? Tübingen, 2006.
Gierke O. Deutsches Privatrecht. Leipzig, 1905. Bd. II. Sachenrecht.
Iro G. Buergerliche Recht. Bd. IV. Sachenrecht. Wien, 2008.
Keller F. L. Pandekten. Leipzig, 1867. Bd. 1.
Kindel W. Das Recht an der Sache. Breslau, 1889.
Larenz K. Lehrbuch des Schuldrecht. Berlin, 1993. Bd. I.
Malaurie P., Aynes L. Les biens. P., 2007.
Motive zu dem Entwurfe eines buerger-lichen Gesetzbuches fuer das Deutsche Reich, 1888; auch abgedruckt bei Mugdan. Bd. III.
Puchta G. F. Lehrbuch der Pandekten. Leipzig, 1863.
Roth P. System des deutschen Privatrechts. Bd. 3. Sachenrecht. Tübingen, 1886.
Seuffert J. A. Lehrbuch des praktischen Pandektenrechts. Würzburg, 1825. Bd. 1.
Thibaut A. F. J. System des Pandekten-Rechts. Jena, 1818.
Vangerow K. A. Lehrbuch der Pandekten. Marburg, 1863. Bd. 1.
Voirin P., Goubeaux G. Droit civil. T. 1. P., 2009.
Wächter K. G. Pandekten. Leipzig, 1880.
Walter F. System des gemeinen deutschen Privatrechts. Bonn, 1855.
Westermann H., Westermann H. P., Gursky K. H., Eickmann D. Sachenrecht. Heidelberg, 2011.
Ахметьянова З. А. Вещное право: учебник. М., 2011.
Бабаев А. Б. Система вещных прав. М., 2006.
Бадаева Н. В. Владение и владельческая защита в зарубежном и российском гражданском праве. М., 2012.
Белов В. А. Права пользования чужой вещью // Вестник ВАС РФ. 2010. № 1.
Брагинский М. И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России: проблемы, теория, практика: сб. памяти С. А. Хохлова. М., 1998.
Васьковский Е. В. Учебник гражданского права. М., 2003.
Во всесоюзном институте юридических наук. Работа сектора гражданского права в 1948 году // Советское государство и право. 1949. № 2.
Генкин Д. М., Новицкий И. Б., Рабинович Н. В. История советского гражданского права. М., 1949.
Германов А. В. От пользования к владению и вещному праву. М., 2009.
Гражданское право: учебник / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2001. Т. 1.
Гражданское право: учебник / под ред. А. П. Сергеева. М., 2010. Т. 1.
Гражданское право: учебник / под ред. Е. А. Суханова. М., 2005. Т. II.
Григорьева О. В. Владение как необходимое условие возникновения и осуществления вещных прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2004.
Гримм Д. Д. Проблема вещных и личных прав в дореволюционном праве // Вестник гражданского права. 2007. № 3.
Гришаев С. П. Вещные права в гражданском праве. М., 2011.
Емелькина И. А. Система ограниченных вещных прав на земельный участок. М., 2013.
Ефимова Л. Г. О соотношении вещных и обязательственных прав // Государство и право. 1998. № 10.
Камышанский В. П. Право собственности: пределы и ограничения. М., 2000.
Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. М., 2009.
Концепция развития законодательства о вещном праве // Вестник ВАС РФ. 2009. № 4.
Кораев К. Б. Соотношение вещных и обязательственных правоотношений // Гражданское право. 2006. № 3.
Победоносцев К. П. Курс гражданского права. М., 2003. Т. 1.
Райхер В. К. Абсолютные и относительные права // Вестник экономического факультета Лениградского политехнического института. Л., 1928. № 1 (XXV).
Суханов Е. А. О понятии и видах вещных прав в российском гражданском праве // Суханов Е. А. Гражданское право России — частное право. М., 2008.
Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001.
Щенникова Л. В. Вещное право: учеб. пособие. Пермь, 2001.
Правовое регулирование запрета дискриминации в уголовном законодательстве России и Молдовы
СЕМЫКИНА Ольга Ивановна, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник отдела уголовного законодательства и судоустройства зарубежных государств Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
117218, Российская Федерация, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
Проведен сравнительный анализ уголовно-правовых мер противодействия дискриминации, закрепленных в международных стандартах, законодательстве Российской Федерации и Республики Молдова. Выявлены пробелы в регламентации ответственности за нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина в российском уголовном законодательстве. Предложены меры по повышению превентивности уголовно-правового запрета дискриминации, предусмотренного статьей 136 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Ключевые слова: дискриминация, нарушение равенства, прямая дискриминация, косвенная дискриминация, подстрекательство к дискриминации, притеснение, сегрегация, антидискриминационная экспертиза.
Legal Regulation of Prohibition of Discrimination in Criminal Legislation of Russia and Moldova
O. I. Semykina, PhD in Law
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, 117218, Russia
E-mail: [email protected]
