CC BY
53
як
УДК 343.131 ББК 67.410.2
ВЕРНУТЬ УГОЛОВНОМУ СУДОПРОИЗВОДСТВУ РОССИИ ВОСПИТАТЕЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ
АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ ПОБЕДКИН,
заместитель начальника управления организации подготовки кадров Департамента государственной службы и кадров МВД России
доктор юридических наук, профессор Научная специальность 12.00.09—уголовный процесс
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматривается содержание уголовно-процессуального законодательства России с точки зрения воспитания в участниках уголовного судопроизводства и иных гражданах нравственных качеств. Делается вывод о том, что современное отечественное уголовно-процессуальное законодательство не направлено на воспитание в человеке моральных качеств, традиционных для России. Изложен взгляд на традиционную российскую нравственность как фундаментальный фактор, определяющий содержание и применение уголовно-процессуального закона и, в то же время, испытывающий обратное влияние уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: воспитательная задача, роль нравственных начал, отечественные нравственные ценности, особый порядок уголовного судопроизводства, принципы уголовного судопроизводства.
Annotation. The article deals with criminal procedural legislation of Russia in terms of education for participants in criminal proceedings, and other citizens of moral qualities. It is concluded that modern domestic criminal procedural law is not aimed at education in the human traditional Russian moral values. There is devoted traditional Russian morality as a fundamental factor determining the content and application of procedural criminal law experienced the reverse effect of the criminal proceedings at the same time.
Keywords: educational objectives, role of moral principles, domestic moral values, special procedure of criminal justice, principles of criminal justice.
В одной из радиопередач беседовали два видных и модных адвоката и один из них, комментируя конкретное решение суда, искренне изумлялся, что суд заложил в него фразы, имеющие воспитательное значение, тогда как (судя по эмоциональности и тону комментария) всем попросту очевидно, что суд воспитывать никого не должен.
Двадцать с небольшим лет назад юриста, отрицающего воспитательную задачу следователя, прокурора, суда, сочли бы безграмотным. Сегодня чуждый российским традициям прагматизм настолько поглотил уголовное судопроизводство, что поднимать вопрос о нравственной его составляющей, об обязанности должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, решать воспитательные задачи стало почти неприлично. Велика опасность прослыть отсталым и несовременным.
Верно, действующее уголовно-процессуальное законодательство дает мало оснований утверждать о юридической обязанности следователя, прокурора, суда воспитывать как участников уголовного судопроизводства, так и тех, кто не находится в орбите конкретного уголовного процесса.
Уголовный процесс России утратил публичность, которая должна являться неотъемлемой функцией любого уголовного процесса, отличающей его иных видов судопроизводств, прежде всего от гражданского процесса1.
Он больше не защищает граждан, находящихся за рамками конкретных уголовно-процессуальных отношений, поскольку не решает задачу осуждения действительно виновных и назначения им справедливого наказания. Уголовно-процессуальная деятельность, индифферентная к потребности каждого
гражданина страны осознавать себя защищенным от преступлений, может нести только отрицательный воспитательный заряд. Граждане не ощущают себя в безопасности, которая, безусловно, — «фундаментальнейшая из человеческих свобод»2. Содержание уголовного судопроизводства не позволяет быть в достаточной степени уверенным, что за более половину преступлений в стране осуждены именно лица, их совершившие, а не просто те, кто согласился с предъявленным обвинением. Отсюда и объективная почва для сомнений в профессионализме, ответственности, совестливости должностых лиц, ведущих уголовный процесс, а самое главное — в их полезности для каждого жителя страны. Подчеркнем, что сомнения эти порождаются не личными и профессиональными качествами должностных лиц, а именно их правовым статусом, не обязывающем проявлять лучшие из этих качеств.
При этом назначение процессуальной формы в том и состоит, чтобы нейтрализовать опасность проявления биологического начала человека и гарантировать нравственность уголовно-процессуальной деятельности через гарантии как правосудия, так и соблюдения прав человека.
В 2015 г. юридическая научная общественность отмечала 90-летие со дня рождения крупного отечественного ученого Льва Дмитриевича Кокорева, красной нитью творчества которого были вопросы нравственности уголовного судопроизводства. Нравственные отношения, — считал Л.Д. Кокорев, — сопутствуют правовым и вместе с ними составляют сущность процессуальных отношений3. Значение нравственных начал Л.Д. Кокорев распространял на все сферы уголовно-процессуальной деятельности, утверждал, что эти начала пронизывают все уголовно-процессуальные отношения4.
В связи с памятной датой — 90-летием со дня рождения Л.Д. Кокорева — вновь осмысливая его вклад в юридическую науку, нельзя не сделать вывода о том, что на вершине своего научного творчества целая плеяда выдающихся отечественных процессуалистов (А.Ф. Кони, М.С. Строгович, А.Д. Бойков, Л.Д. Кокорев, Г.Ф. Горский и др.) обратилась к вопросам нравственного характера не случайно. Видимо, жизненный и профессиональный опыт привел их к пониманию невозможности решения правовых процессуальных проблем пре-
жде, чем уголовное судопроизводство достигнет достойного уровня нравственности.
Нравственность — истончаемая ценность, которая требует постоянного поддержания, мощных гарантий, непрерывной работы. «Нравственным проблемам правосудия, — писал Л.Д. Кокорев, — следует больше уделять внимания в печати, научных исследованиях, в практической деятельности судебных органов. И, конечно, прежде всего, в обучении и воспитании будущих юристов»5.
Провидческое пожелание. Если о нравственности забывают, биологическое начинает превалировать. Собственно биологическое в человеке всегда является первоосновой, оно заложено природой, а потому, в отличие от нравственного, не требует для поддержания человеческих усилий. Напротив, ослабление нравственного немедленно отзывается всплеском животного. Внутренняя природа человека является врожденной, а врожденные склонности трансформируются в потребности, система которых и определяет общую предрасположенность личности к добру и злу6. Человек всегда будет стремиться к удовлетворению потребностей «любыми способами, в том числе и способом совершения преступления»7.
Забвение нравственных начал уголовного судопроизводства, его воспитательного значения неизбежно приведет к тому, что ведущим субъективным фактором в уголовно-процессуальной деятельности станет инстинкт, а уголовное судопроизводство приблизится к «животной деятельности»8.
Л.Д. Кокорев совершенно справедливо считал воспитательные задачи правосудия — первостепенными, даже если их решение осложнит познание истины. Поиск истины будет затруднен, однако правосудие не пострадает9. Блестящая формула, в нескольких словах передающая смысл правосудия и его соотношение с целями уголовного судопроизводства, среди которых установление истины, хотя и является важной нравственной задачей, однако не предполагает забвения иных нравственных ценностей.
Развитие и совершенствование процессуальных гарантий — объективно основной «внутренний» метод повышения качества уголовного судопроизводства. «Внешним» методом выступает нравственное воспитание. Воспитание человека с высокими нравственными качествами — задача социальная, успешное решение которой возможно лишь ком-
плексным применением ресурсов всех сфер государственной и общественной жизни, включая и уголовное судопроизводство: его справедливость, доступность, гуманность, эффективность как на нормативном уровне, так и в ходе правоприменения.
Уважение к уголовному судопроизводству, должностным лицам, его осуществляющим, конечно, невозможно сформировать несколькими формальными требованиями, как например, обязанность обращаться к суду «Уважаемый суд», а к судье «Ваша честь» или вставать при входе судей и давать показания стоя (т. 257 УПК). Напротив, такие обязанности могут вызвать обратную реакцию, раздражение, если они не сопровождаются осознанием, что порядок уголовного судопроизводства, действительно, достоин уважения, а судья и в самом деле — олицетворение чести.
Жизнь подтвердила правильность утверждения Л.Д. Кокорева о том, что основной гарантией независимости судей может быть только воспитание в судьях высоких нравственных качеств10. Никакие непомерно растущие материальные блага, предоставляемые судьям (по сравнению с представителями иных профессий), улучшение условий их труда, неприкосновенность, граничащая с нарушением принципа равенства всех перед законом, пока такую независимость не обеспечили. Однако, уважение к судьям в обществе поставили под сомнение. «Какими бы совершенными не были иные объективные гарантии этой независимости, они будут иметь ничтожное значение, если нравственные устои судьи позволяют ему выносить решение не по совести и внутреннему убеждению, а в угоду тому или иному влиянию»11.
Сегодня почти две трети выносимых в стране приговоров — результат особого порядка судебного разбирательства, т.е. фактически его отсутствия. Воспитательная роль правосудия скорого, но вряд ли всегда праведного, скорее со знаком «минус» как для участников уголовного процесса, так и всех иных лиц, о нем осведомленных. Участники уголовного судопроизводства априори относятся к производству по уголовному делу как к сделке с исключительно прагматичным содержанием и «выгодным» сторонам результатом. Резкое снижение стандартов доказывания, вызванное введением в уголовное судопроизводство различных «сделок», признают уже и крупные руководители судебной системы. «Сле-
дователи ... даже не хотят собирать ... доказательства, которые бы объективно подтверждали вину соучастников. А упираются в показания того лица, которое признало вину и заключило сделку со следствием», — констатирует председатель Московского городского суда О. Егорова12.
Граждане, в свою очередь, не уверены в осуждении реального преступника, а это раскручивает маховик неверия в законность, справедливость, безопасность и провоцирует их собственное безнравственное поведение.
Ощущение лицемерия, пустой декларативности может возникнуть у граждан и по причине несоответствия содержания уголовно-процессуального законодательства отдельным его принципам. В частности, сокращенные уголовно-процессуальные процедуры ставят под сомнение реальное действие принципов законности (большая часть приговоров не мотивированны установленными обстоятельствами, следовательно, могут быть и необоснованными), презумпции невиновности (обвинительные приговоры основываются на предположении-презумпции о маловероятности согласия с предъявленным обвинением невиновного), свободы оценки доказательств (признание обвиняемым своей вины имеет заранее установленную силу и принципиально влияет на объемы процессуальных гарантий), равенства всех перед законом и судом (особый порядок уголовного судопроизводства в отношении отдельных категорий лиц13, особенности производства по делам о преступлениях экономической направленности14).
К сожалению, ощущение социальной несправедливости, ущербности по признаку материального положения порождается и теми положениями действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации15, которые предусматривают формальные требования к апелляционной (ст. 389.6 УПК), кассационной жалобам (ст. 401.4 УПК), а также заявлению в порядке частного обвинения (ч. 5 ст. 318 УПК). Эти положения бюрократизируют уголовное судопроизводство и, соответственно, отменяют свободу апелляционного и кассационного обжалования, а также ограничивают права потерпевшего на судебную защиту прав и свобод (ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации), на доступ к правосудию (ст. 52 Конституции Российской Федерации). Реализация этих прав ставится УПК в
зависимость от возможности воспользоваться квалифицированной юридической помощью, которая в большинстве случаев не является бесплатной.
Уголовно-процессуальный закон, который не формирует у граждан убеждения в справедливости судопроизводства, создает почву для представления о собственной второсортности, незащищенности не может воспитывать лучшие человеческие качества. В.Д. Зорькин, признавая необходимость совершенствования права, справедливо замечает, что «правовая новизна бывает разная. ... в этой новизне необходимо точно определять различия между целесообразными новациями — и рисками создания катастрофических разрывов между правом и укорененными в социальном большинстве морально-этическими нормами. Включая массовые представления о добродетели и грехе, о добре и зле, о справедливости и неправедности. . если поток правовой новизны создает такие разрывы, общество не только неуклонно слабеет, но и почти неизбежно ввергается в хаос»16.
Эффективность уголовного процесса в России, не в пример ряду иностранных моделей, никогда не будет определяться «экономией», ни процессуальной, ни материальной, ни ресурсной. Отечественный уголовный процесс должен обеспечивать достижение истины, создавать уверенность в защищенности, доступности правосудия и представление о следователе, дознавателе и прокуроре, как о тружениках почти героических профессий, обеспечивающих справедливость, не считаясь с личным временем, объективными и субъективными трудностями.
Именно с такими добродетелями связаны отечественные нравственные ценности, в число которых нужно неуклонно и настойчиво внедрять и соблюдение правовых норм. Аксиомой должна стать презумпция — соблюдать действующий закон нравственно вне зависимости от его содержания.
Только нравственные общества способны создавать пронизанную моральными ценностями нормативную базу и только нравственный правоприменитель будет ее соблюдать. «Исполнение правовых процессуальных норм в уголовном судопроизводстве обусловливается высокой культурой его участников, считающих для себя нравственным долгом точно следовать предписаниям уголовно-процессуального закона»17. Актуальная и сегодня позиция.
Именно поэтому очевидные недостатки действующего уголовно-процессуального законодательства не могут быть оправданием его нарушений.
С конкретной точки зрения в условиях слабости нормативных гарантий правосудия и защиты прав человека главной гарантией справедливости правосудия становится нравственность правоприменителя. Всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства по уголовному делу, если это не требует законодатель, способны только совестливые должностные лица.
В УПК термин «совесть» использован впервые (ст. 17 УПК). Оценивая доказательства по внутреннему убеждению, правоприменитель руководствуется не только законом, но и совестью. Это требование законодателя подчеркивает фундаментальную нравственную сущность уголовно-процессуальной деятельности.
Потрясающее определение совести дал В.Г. Распутин. «Что такое вообще совесть?... совесть — это живое предчувствие и предсказание совершенного человека и совершенного общества, к которым человечество и держит путь, и неразрывная связь всех без исключения поколений — прошлых и будущих. В отношении к каждому из нас — это контрольное дыхание, или, лучше сказать, контрольное движение в нас общечеловеческой идеи»18. «Отчуждение совести, — писал Н.А. Бердяев, — не может быть терпимо ни во имя чего, ей принадлежит верховенство. Никакая социальная справедливость не может этого требовать»19.
Однако совесть — это дар поколений, который заложен в каждом рождающемся человеке лишь в зачаточном состоянии. Чтобы «живое предчувствие совершенного человека и совершенного общества» стало мощным регулятором его нужно ежедневно с раннего детства развивать. Неразвитая совесть не причиняет беспокойства. В этой связи указание руководствоваться совестью при оценке доказательств, хотя и необходимо, не оказывает заметного практического влияния на качество оценки, поскольку совестливый правоприменитель руководствуется совестью всегда, бессовестный — никогда. «Совесть... во многом определяет поведение человека. Человеку, воспитанному на высоких моральных принципах, совесть не позволяет поступать вопреки им. Но совесть влияет не только на выбор поступка, она является средством оценки поступков,
их исправления. Если судебное разбирательство повлияло на пробуждение совести . то следует считать, что воспитательная задача суда была решена наилучшим образом»20.
Пробуждение нравственных качеств — задача, которая может быть успешно решена только системой средств. Все направления государственной и общественной деятельности должны иметь задачу нравственного воспитания. Уголовное судопроизводство должно отличаться выраженным государственно-властным воздействием на общественные отношения, прежде всего. Воспитательное воздействие уголовного судопроизводства может быть эффективным только в случае сочетания правовых и нравственно-этических факторов. Правовые воспитательные факторы определяются как нравственным содержанием уголовно-процессуального законодательства, так и прямыми правовыми нормами воспитательного характера. К ним относятся частные определения (постановления) суда, представления следователя, дознавателя, руководителя следственного органа. Заметим, что действующий УПК значительно обеднил воспитательные возможности частных определений (постановлений) и представлений по сравнению с УПК РСФСР 1960 г. В период действия последнего суд, следователь, дознаватель были обязаны (а не только вправе) вынести соответственно частное определение (постановление) или внести представление с требованием о принятии мер по устранению причин и условий, способствовавших совершению преступления. Кроме того, суд обязывался законодателем реагировать частным определением (постановлением) на любые факты нарушения закона, а не только на те, которые нарушают права и свободы граждан или допускаются в ходе процессуальной деятельности, как это позволяет действующая ч. 4 ст. 29 УПК. Сильный воспитательный заряд несли нормы, позволяющие суду частным определением (постановлением) обратить внимание общественных организаций, трудовых коллективов на неправильное поведение отдельных граждан на производстве или в быту, на нарушение ими общественного долга или довести до сведения соответствующего предприятия, учреждения или организации о проявленных гражданином высокой сознательности, мужестве при выполнении общественного долга. Современное уголовно-процессу-
альное законодательство не запрещает суду так поступить и сегодня. Однако, очевидно, что право суда вынести частное определение или постановление «и в других случаях, если признает это необходимым» (ч. 4 ст. 29 УПК) даже по уровню эмоционального воздействия на человека, знакомящегося с текстом закона, значительно проигрывает формулировкам, использовавшимся в УПК РСФСР 1960 г.
Итак, нравственные ценности лежат в основе содержания закона; нравственной ценностью является его соблюдение и нравственность, особенно в условиях немощности процессуальных правовых гарантий — единственное действенное средство, обеспечивающее реализацию социального назначения уголовного судопроизводства.
1 См. об этом: Победкин А.В. Публичность, которую мы потеряли (размышления в связи со 150-летием Устава уголовного судопроизводства) // Судебная власть и уголовный процесс. Научно-практический журнал. 2014. № 3. С. 143—151.
2 Зорькин В. Право против хаоса // Российская газета. 2015. 24 ноября.
3 См.: Кокорев Л.Д. Участники правосудия по уголовным делам. Воронеж: Изд-во Воронежского университета. 1971. С. 118, 124, 136.
4 Там же. С. 121.
5 Там же. С. 159.
6 См.: Аванесов Г.А. 10 глав о мотивации и мотивах. Через призму науки криминологии. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право.
2014.С. 45.
7 Нечипуренко В.В. Касьянов В.В. Социология права. Ростов н/Д, 2001. С. 385—386. Цит по: Аванесов Г.А. 10 глав о мотивации и мотивах. Через призму науки криминологии. М.: ЮНИ-ТИ-ДАНА: Закон и право. 2014. С. 46.
8 Агутин А.В. К вопросу о внешних условиях формирования мотивации при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности // Вестник Московского университета МВД России. 2012. № 2. С. 76.
9 См.: Кокорев Л.Д., Котов Д.П. Этика уголовного процесса.: Учебное пособие. Воронеж: Изд-во ВГУ 1993. С. 57.
10 Кокорев Л.Д. Участники правосудия по уголовным делам. С. 138.
11 Там же. С. 118, 124, 136.
12 См.: Егоров И. Судья на прослушке // Российская газета.
2015. 26 ноября.
13 Конституционный Суд Российской Федерации прямо признал, что особенности производства в отношении судей являются исключением из принципа равенства всех перед законом и судом, хотя и не противоречит Конституции Российской Федерации. См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 марта 1996 г. № 6-П по делу о проверке конституционности п. 3 ст. 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» в связи с жадобами граждан Р.И. Мухаметшина и А.В. Барбаша // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 14. Ст. 1549.
14 См. об этом: Александров А.С., АлександроваИ.А. Новое — буржуазное уголовное и уголовно-процессуальное право России // Уголовный процесс современной России. Проблемные лекции: учебное пособие (для студентов высших юридических учебных заведений) / Науч. ред. В.Т. Томин, А.П. Попов и И.А. Зинченко. Пятигорск: Рекламно-информационное агентство на КМВ, 2014.
15 Далее — УПК.
16 Зорькин В. Право против хаоса // Российская газета. 2015. 24 ноября.
17 Там же. С. 56.
18 Распутин В.Г. Вопросы, вопросы // В поисках берега: Повесть, очерки, статьи, выступления, эссе. Иркутск, 2007. С. 477—478.
19 Бердяев НА. Судьба России: Книга статей. М.: Эксмо, 2007. С. 312.
20 Кокорев Л.Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. Воронеж: Изд-во Воронежского университета. 1973. С. 234.
