CC BY
213
УДК 911.3
ВЕРНАКУЛЯРНОЕ РАЙОНИРОВАНИЕ КАК ОСНОВА ГЕОДЕМОГРАФИЧЕСКИХ И ГЕОМАРКЕТИНГОВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
(НА ПРИМЕРЕ г. КУРСКА)
© 2015 С. Г. Казаков1, А. О. Харченко2, А. А. Чернышев3
1канд. геогр. наук,
доц. кафедры экономической и социальной географии e-mail: [email protected]
2студентка 4-го курса обучения естественно-географического факультета e-mail: [email protected]
3канд. геогр. наук,
доц. кафедры общей биологии и экологии e-mail: [email protected]
Курский государственный университет
В работе рассматриваются различные подходы к пониманию термина «геодемография», сложившиеся в российской и англоязычной науке. На примере типичного города Европейской России - Курска предлагается методика геодемографического анализа. Доказывается, что в постсоветских реалиях практически невозможно повторить опыт создания геодемографических систем классификации потребителей, накопленный в зарубежных государствах. Рассматривается вариант использования вернакулярного районирования в геодемографических исследованиях.
Ключевые слова: геодемография, вернакулярные районы, геомаркетинг, ГИС,
Курск.
Под вернакулярным районированием нами понимается восприятие городского пространства самими горожанами, то есть в фокусе рассмотрения оказываются не характеристики территории или людей, проживающих в том или ином районе (реальность), а восприятие жителями города этих характеристик (восприятие реальности).
Вернакулярные районы - это районы, выделяемые самими жителями данной территории. Эти районы объективно существуют в сознании горожан и непосредственно влияют на их поведение (предпочтения для проживания, самоидентификации и т.д.) [Павлюк 2006]. При этом учитываются практически все факторы, необходимые для проведения геодемографического анализа.
Вернакулярный район объективен, он складывается в сознании группы людей, общества. Зачастую он имеет природные, исторические, функциональные, социальноэкономические и другие причины появления и существования.
Изучение проблем вернакулярного районирования в отечественной науке началось достаточно поздно по сравнению с англоязычными исследованиями в рамках гуманитарной географии. В качестве основных причин этого можно назвать и особенности развития советской районной школы экономической географии, в которой большее внимание уделялось географии производства, а «человек» рассматривался лишь как трудовой ресурс. Кроме того, Л.В. Смирнягин, описывая слабую рефлексию российской культуры на «место и пространство», использует термин аспатиальность
НАУКИ О ЗЕМЛЕ
(от английского spatial - «пространственнный», плюс частица отрицания «а»), что, вероятно, вызвано размером страны и особенностями ее заселения [Смирнягин 2002]. Огромные, слабо различающиеся на большом протяжении пространства и низкая плотность населения не позволяли ментально зафиксировать территориальную дифференциацию и отразить ее на бытовом, обыденном уровне. Приходилось довольствоваться бюрократическо-казенным административным делением,
определяемым «сверху», от правительства. Причем самая распространенная форма территориального устройства - «область» происходит от слова «обладать». В российской действительности город (место сосредоточения власти) «обладает» окружающей «безликой» территорией. Достаточно сравнить две сентенции: «Курск -центр Курской области» и «Мюнхен - центр Баварии», чтобы увидеть принципиальную разницу в восприятии пространства и его значимости в русской и западной культуре. В первом случае, на ментальном уровне, совершенно не важно, какие границы имеет Курская область, каковы ее размеры, как изменялась в прошлом и изменится в будущем ее территория. В случае же с Мюнхеном и Баварией сразу ясно, что это два равновеликих элемента, и территория очень четко определяется не столько принадлежностью к городу, сколько своей уникальной историей и географией, здесь пространство имеет свое «лицо».
Вследствие слабой востребованности практикой подобных исследований разработка вернакулярного районирования в отечественной науке достаточно долгое время оставалась «вещью в себе» и рассматривалась как элемент более сложных теоретических конструкций, таких как «когнитивная география» [Замятина 2009.] и «региональная идентичность» [Крылов 2010]. Достаточно интересный подход к определению вернакуляров был предложен Е.В. Карловой и С.В. Харченко. Суть их метода заключалась не в проведении непосредственных опросов населения, а в анализе рекламных объявлений в местной прессе [Карлова, Харченко 2014].
В данной работе мы будем рассматривать вернакулярные районы как основу для геодемографических (геомаркетинговых) исследований. Прежде всего стоит
рассмотреть наше понимание данных терминов, поскольку в отечественной и зарубежной науке сложились разные подходы к понятию «геодемография», что вызывает порой недоразумения при работе с иноязычными источниками и материалами. Ведущим российским исследователем в области геодемографии на протяжении нескольких десятилетий остается Г.М. Федоров. В одной из своих последних работ он дает такое определение: «Геодемография - научная дисциплина... [которая] обеспечивает комплексное изучение региональных особенностей
демографических процессов в их обусловленности как внутренними
(демографическими), так и внешними (экономическими, расселенческими,
социальными, этническими, экологическими, политическими) факторами» [Федоров 2014]. Приблизительно так же эта отрасль знаний понимается другими отечественными географами и экономистами [Габдрахманов 2012; Кузнецова 2008; Куница 2009].
Вместе с тем в работах А.И. Игонина предлагается заменить термин «геодемография» на более, на наш взгляд, корректный - «демогеография» [Игонин 2011]. Такой вариант, во-первых, не вступает в противоречие с уже общепринятым в мировой науке понятием, а во-вторых, лучше определяет место этого направления в системе наук, поскольку интуитивно «геодемография» понимается как часть демографии, тогда как «демогеография» - это отрасль социальной географии.
В англоязычной литературе геодемография (Geodemographics) определяется как одно из направлений геомаркетинга, изучающая взаимосвязь между проживанием людей в компактном географическом районе и наличием у них схожих демографических характеристик, отличающих их от проживающих в других местах.
Auditorium: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. № 1 (05)
Казаков С. Г., Харченко А. О., Чернышев А. А. Вернакулярное районирование как основа геодемографических и геомаркетинговых исследований
(на примере г. Курска)
Часто это научное направление заменяют труднопереводимым синонимом Neighbourhood analysis (что-то вроде «анализ соседства»).
Геодемография основывается на весьма небесспорном даже для Америки допущении, что по району проживания человека можно более-менее точно определить его социальный статус, образ жизни, привычки и потребительские предпочтения.
Соответственно, существует большое разнообразие исследовательских методик, выделяющих и описывающих социальные кластеры (типа «белые зажиточные консервативные менеджеры на пенсии, имеющие взрослых детей и проживающие в таунхаузах»), которые, по мнению геодемографов, преобладают в том или ином городском или сельском районе. Для удобства сбора и обработки данных «районом» считается зона почтового индекса (в США — zip code) или реже - переписной участок.
Считается, что геодемография зародилась в Великобритании более ста лет назад, а ее родоначальником стал Чарльз Бут, который в начале XX в. проводил исследование о распространении малоимущих слоев населения в Лондоне. Опираясь на данные английской переписи 1891 года, Бут провел первую классификацию микрорайонов, или соседств (neighbourhoods), определил и нанес на карту города районы проживания представителей девять разных социальных классов.
В Великобритании геодемография стала использоваться с 1979 г. с появлением классификации ACORN (Классификации населения по районам) - геодемографической системы, основанной на данных переписи населения. В системе рассматривалось 54 типа населения, входящие в 17 специальных групп. В основу легло предположение, что люди, живущие в одинаковых районах, в связи с их местом жительства и средой могут иметь схожие поведенческие, покупательские характеристики и стиль жизни. Компании-производители и предприятия, предоставляющие услуги, теперь могли ориентироваться на клиентов, проживающих в похожих регионах.
Исследования социологов Чикагской школы усилили идею о существовании «естественных зон» внутри городов с гомогенными социально-экономическими и культурными характеристиками. Увеличение качества результатов переписи, а также возникновение технической возможности использования данных для выявления закономерностей в расселении людей значительно увеличило интерес к геодемографии.
Важным этапом в развитии геодемографии является использование кластерного анализа для выявления и группировки похожих микрорайонов или соседств по принципу «схожие к схожим».
С широким внедрением геоинформационных систем (ГИС) геодемографические исследования превратились в эффективный инструмент геомаркетингового анализа. На базе ГИС возник новый класс информационных систем - геодемографические системы классификации потребителей (ГСКП). Эти системы основаны на принципе «человек определяется местом, где он живет».
Появившись еще в начале 80-х годов, ГСКП делили потребителей на 8-10 классов с простыми геодемографическими характеристиками. Сегодня некоторые ГСКП сегментируют потребителей на более чем 60 категорий и предлагают не только атрибутивную информацию о сегменте (средний возраст, доход, семейный состав и пр.), но и подробную информацию о поведенческих характеристиках и покупательских предпочтениях (частота поездок в парк развлечений, предпочитаемая марка автомобиля, количество часов, проведенных перед телевизором и т.д.). Также, безусловно, компании-провайдеры предлагают подробную информацию о том, где какие сегменты проживают на уровне почтовых индексов. И наоборот, имея почтовый индекс, можно узнать, какие сегменты в нем преобладают.
Наибольшего успеха в организации и продвижении своей ГСКП добилась фирма ESRI, являющаяся лидером на рынке геоинформационных технологий. Её
НАУКИ О ЗЕМЛЕ
классификация потребителей «Community Tapestry» предоставляет данные о покупательских предпочтениях и поведении данного сегмента по 35 категориям (питание, выбор одежды, путешествия, автомобили и т.д.), каждая из которых имеет индексированный набор отношений сегмента к какому-либо товару или услуге. Эти отношения приведены путем сравнения со средним по стране, имеющим индекс 100. Например, индекс 120 означает, что данный сегмент на 20% более склонен делать, покупать, владеть чем-либо, чем средний американец.
Сегодня ГСКП на базе ГИС активно развивается во многих странах мира, особенно в США, Канаде, странах Западной Европы и Австралии. К сожалению, в России методы геодемографии еще очень мало изучены и почти не имеют широкого практического применения. На наш взгляд, это объясняется рядом причин. Первая и, пожалуй, самая главная причина - слабая сегрегация населения прежде всего по экономическим (уровень доходов) и социальным (уровень образования, образ жизни и пр.) показателям.
В крупных городах, и в первую очередь в Москве, за последние два постсоветских десятилетия уже достаточно отчетливо сформировались типичные «западные» черты сегрегированного размещения населения, классическим примером которого могут служить столичные субурбанизированные коттеджные поселки «новых русских». Однако даже в российских городах-миллионерах до сих пор до конца не преодолены черты советской «уравнительной системы» в градостроении и районной планировке.
Рассмотрим причины и следствия таких градостроительных решений на примере города Курска - типичного регионального центра европейской части России с населением порядка 420 тысяч человек, находящегося в 500 километрах к югу от Москвы.
Хотя Курск возник еще в «домонгольский период», его развитие началось в начале XVI столетия в связи с укреплением южных рубежей Московского царства. Вокруг детинца, построенного на холме, были размещены поселения (слободы) служивых людей - казаков, стрельцов, пушкарей, которым в награду за службу в этом приграничном городе выделялся небольшой земельный надел. Возможно, при нормальном ходе российской истории налоговый пресс сделал бы невозможным существование фактически в центре города (в шаговой доступности от исторического холма) деревенского уклада жизни в частных домиках с огородами и содержанием домашних животных. Однако социалистическая революция 1917 г. парадоксальным образом законсервировала такую планировку Курска.
Советская интерпретация марксистской теории стоимости привела к тому, что в экономиках социалистического типа вся земля (и другие природные ресурсы) предоставлялись природопользователям, по существу, бесплатно. Последствия такой интерпретации марксизма оказались вполне предсказуемыми. Обращение с землей как с бесплатным товаром было враждебно ее рациональному использованию. Дорогая (по рыночным понятиям) земля в центре города использовалась для индивидуального жилищного строительства всеми слоями общества при том, что различия в уровнях доходов зажиточных и бедных горожан при социализме были крайне незначительны.
После Второй мировой войны, когда начался этап бурного промышленного строительства, оказалось дешевле изъять из оборота прилегающие сельскохозяйственные земли для новых городских кварталов и промышленных предприятий, чем сносить «деревенские» усадьбы, примыкающие к центру Курска. В результате за 50-70-е гг. ХХ в. площадь города значительно выросла. За бывшими слободами казаков и стрельцов появился обширный пояс так называемых «хрущевок» -дешевых панельных пятиэтажных домов без лифтов с маленькими квартирками.
Auditorium: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. № 1 (05)
Казаков С. Г., Харченко А. О., Чернышев А. А. Вернакулярное районирование как основа геодемографических и геомаркетинговых исследований
(на примере г. Курска)
Однако кардинальных отличий в потребительских предпочтениях у жителей Курска из-за этого не наблюдалось, поскольку не произошло внутригородского
перераспределения населения. Хрущевки были заселены селянами в результате мощной урбанизационной волны, связанной с советскими аграрными реформами. Вчерашние жители деревни, переехавшие в многоквартирный дом, мало чем ментально отличались от коренного курянина, проживающего пусть и в центре города, но в частном доме с огородом в 5 соток, привыкшего держать кур, коз, а зачастую и свиней. Горожане в первом поколении заготавливали запасы продовольствия на зиму в виде домашней консервации, практически все выращивали картофель на сохранившихся за ними земельных наделах в сельской местности, видя в этом залог продовольственной безопасности семьи в условиях дефицитной советской экономики.
Первые значимые различия в потребительском поведении, которые могли бы быть замечены с помощью геодемографических методов, начали проявляться в позднесоветский период, когда за поясом хрущевок были построены кварталы более комфортабельных 9-этажных многоподъездных домов. Часть из них строилась на кооперативных принципах и была собственным, а не муниципальным жильем, что предполагало наличие уже достаточно крупной суммы денег для их покупки. Таким образом, в Курске территориально стали обособляться группы населения с более высокими уровнями доходов. Отдаленность этих районов от центра города и, как следствие, от большей части социальной инфраструктуры, а также недостаточный уровень автомобилизации населения не дали возможность этим районам получить статус «престижных». Последовавшие в 90-е гг. радикальные экономические реформы привели к тому, что наиболее обеспеченные или деятельные молодые жители переехали или в появившиеся пригородные коттеджные поселки, или в престижные «пентхаусы» в центре города, которые строились методом точечной застройки в нарушение всех градостроительных канонов.
Надо отметить, что в постсоветской России парадоксальным образом субурбанизация и джентрификация проявлялись одновременно, поскольку в свое время, когда эти процессы последовательно проходили в западных странах, они были невозможны по идеологическим причинам. Таким образом, жителями 9-этажек в кварталах позднесоветской постройки остались высококвалифицированные рабочие предпенсионного возраста.
В последнее время изменения коснулись и социального состава жителей бывших курских слобод. В среде представителей малого и среднего бизнеса, кому не по карману строительство гигантского особняка в элитарных пригородных кварталах, где соседями являются чаще всего крупные региональные и городские чиновники, стало модно покупать земельные участки с домиком послевоенной постройки и переделывать его в двухэтажный коттедж. Но такие новостройки продолжают соседствовать с ветхим жильем коренных жителей слобод, представляя собой весьма пеструю архитектурную картину, которая мешает четко выделить геодемографический тип потребителя.
Логика геодемографического анализа требует выделения самых общих условий и характеристик проживания, к которым в городской черте относится прежде всего дихотомия «квартира в многоэтажке - частный дом».
Необходимо отметить, что российская статистика совершенно не учитывает микрогеографию города. Найти данные о количестве и качестве населения по мелким территориальным единицам, таким как микрорайон или квартал, в официальных источниках невозможно. Использовать же для геодемографического анализа официальные данные в разрезе трех административных округов г. Курска не имеет смысла в связи с несоответствием такой информации для решения задач крупномасштабного исследования.
НАУКИ О ЗЕМЛЕ
Для дифференциации внутригородских условий проживания нами использовалась сетка избирательных участков. Самым большим недостатком этой информации является отсутствие данных о детях моложе 18 лет, но для наших целей это было, во-первых, не столь значимо, а во-вторых, легко исправлялось экстраполяцией с допустимой погрешностью.
Несущественная значимость выражалась в том, что нам не столько важно конкретное число проживающих на данном участке, сколько необходимо понять, что из себя представляет эта территория в архитектурном плане. Дело в том, что избирательные участки «нарезаются» так, чтобы в каждом из них находилось примерно 3000 избирателей. Соответственно, при построении внутригородской карты плотности населения в разрезе избирательных участков сразу наглядно проявляются:
а) небольшие по площади территории с высокой плотностью (на них находятся всего несколько многоэтажных домов, в которых проживает необходимые 3000 избирателей);
б) достаточно обширные участки с низкой плотностью населения, представляющие собой улицы с частными домовладениями (рис. 1).
Как уже было сказано выше, в условиях относительной однородности населения города по социальному и национальному составу допустимо было проведение экстраполяции, при которой с помощью ГИС-технологий к численности избирателей каждого участка можно было добавить 17% (именно такое количество детей до 18 лет в среднем по городу) и получить приблизительное количество всех жителей исследуемых территорий. Исключением должны стать лишь специализированные избирательные участки типа больниц, воинских частей, следственных изоляторов и т.п., но они и так на карте практически неразличимы из-за своей небольшой площади.
Подобная архитектурная дифференциация, определяющая размещение
потенциальных клиентов, может представлять интерес для принятия геомаркетинговых решений, например для локализации предприятий ритейла различного размера [Попкова, Казаков и др. 2014], поскольку D. Huff доказал, что привлекательность супермаркета прямо пропорциональна площади торгового зала и обратно пропорциональна расстоянию, преодолеваемому покупателем [Huff 1963].
Однако для выделения типа потребителя и создания российского аналога ГСКП такая дифференциация выглядит излишне дробной. Попытка же использовать в качестве сетки ГСКП почтовые округа (zip-коды), как это принято в американской практике, не дала нужного результата, поскольку границы почтовых отделений Курска часто не учитывают особенности современной застройки. Дело в том, что, в отличие от избирательных округов, меняющих свои границы едва ли не перед каждыми федеральными выборами, почтовые округа остаются стабильными на протяжении десятилетий и вынуждены охватывать не только зону жилой застройки, но и промышленные площадки.
Итак, в качестве промежуточного вывода, нами выдвигается тезис: в реалиях типичного российского среднего города, при слабо сформированной имущественной сегрегации, национальной однородности и отсутствии достаточной статистической информационной базы, практически невозможно повторить опыт создания ГСКП, накопленный в зарубежных государствах.
Для решения всех вышеназванных проблем нами предлагается использовать в России в качестве сетки ГСКП вернакулярное районирование.
Для выявления вернакулярных районов Курска был проведен опрос населения [Казаков 2009]. Его задача - показать внутригородскую структуру в восприятии курян. Именно эти данные необходимо учитывать исследователям и городским властям.
Auditorium: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. № 1 (05)
Казаков С. Г., Харченко А. О., Чернышев А. А. Вернакулярное районирование как основа геодемографических и геомаркетинговых исследований
(на примере г. Курска)
Опросные анкеты содержали два блока вопросов. Первый касался выявления вернакулярных районов города и их границ. Он состоял из трех вопросов:
а) Как неофициально называется этот район города?
б) Какие еще неофициальные районы города Вы знаете?
в) Можете ли Вы указать примерные границы района, где Вы живете?
Второй блок вопросов ставил целью изучить представления горожан о своем городе и его внутренней структуре. Ответы на некоторые вопросы («Вам нравится/не нравится этот район?», «За что Вам нравится/не нравится этот район?») уже изначально, при планировании исследования, были отнесены в категорию «опосредованных субъективными личностными качествами респондента». Они были чрезвычайно важны, но требовали верификации, основанной на методе «петель обратной связи» («В каком районе города вы хотели бы жить?»). Очень часто респондент отвечал, что ему нравится этот район (причин такого ответа много - вырос здесь, привык и т.д.), но, тем не менее, жить бы он хотел в другом районе. Тем самым проводился анализ уровня предпочтения и степени «престижности» вернакулярных районов.
После обработки опросных листов нами были выделены более 20 районов города, которые объективно существуют в сознании горожан, но никак не отражены в официальных документах и не учитываются статистикой (рис. 2).
Куряне знают многие вернакулярные названия, обычно своего, соседних, наиболее важных для функционирования города районов.
Топонимы имеют различное происхождение: сугубо географическое, по сторонам света и положению на карте города (Северо-Западный, новый ЮгоЗападный), историческое (Стрелецкая, Казацкая, Пушкарная и Ямская - по слободам, окружавшим Курский детинец), по ранее закрепившимся топонимам, названиям сел, вошедших в городскую черту, а также по инфраструктурным, производственным, социальным и другим ориентирам.
Выявленная вернакулярная дифференциация пространства Курска не покрывает город сплошной сетью районов. Существуют участки, входящие в переходные, периферийные и «спорные» зоны (мнения респондентов по поводу принадлежности отдельных кварталов к тому или иному району иногда не совпадали), вероятно, требуются дополнительные исследования на таких территориях. Примерно 6% жилой застройки города не были отнесены ни к одному вернакулярному району. Чаще всего к таковым относятся «полудеревенские вкрапления» в Центральном округе.
Рассмотрим вернакулярные единицы города, имеющие относительно четкую пространственную локализацию и собственную индивидуальность, которую можно использовать для геомаркетинговых целей.
Центр. Лишь небольшую центральную часть города жители в своем сознании ассоциируют с понятием «город» - она примерно соответствует историческому холму, на котором и возник Курск. Зачастую житель Стрелецкой или Казацкой слобод, которые административно входят в Центральный округ, употребляют в речи такие фразы: «Поеду в город», «Я в городе был». Здесь, помимо исторических причин и особенностей развития Курска, в первую очередь сказывается влияние рельефа, очень четко разделяющего различные вернакулярные районы. По-видимому, такую же «барьерную» функцию играют и железная дорога, и река Сейм, которые обособляют жителей разных вернакулярных районов, хотя последние принадлежат к одному административному округу.
Старые «спальные» районы. Это районы, построенные в 60-70-е гг. для работников крупнейших в то время курских промышленных предприятий. В архитектурном плане здесь преобладают пятиэтажные «хрущевки». В последнее время
НАУКИ О ЗЕМЛЕ
на их окраинах отчетливо стали проявляться процессы субурбанизации и появились коттеджные поселки с дорогими элитными домами. Опросы не выявили закрепления в сознании этой территориальной и архитектурной сегрегации - многие куряне даже не знают названий улиц в этих новых престижных «тауншипах».
Слободы. Самыми упоминаемыми бывшими слободами являются Стрелецкая и Казацкая. Это очень тихие и спокойные жилые районы. Здесь преобладает частный сектор с большим количеством новостроек-особнячков (чаще на месте выкупленных старых избушек). Анализ результатов опроса показал, что некоторые вернакулярные районы, относящиеся к слободам, постепенно вытесняются из «ментальной карты» города. О них изредка упоминают лишь пожилые люди. Вероятно это связано с застройкой данной территории многоэтажными домами и потерей привычного облика «одноэтажного частного сектора с земельными наделами».
Новые спальные районы. Основной топоним, наиболее часто упоминаемый жителями Курска в отношении новых спальных районов, звучит крайне просто: «Северо-Запад». Подобное название района вполне логично: в нём отсутствуют какие-либо мощные «вернакуляризаторы», способные «выстроить» район «под себя», как бывшие слободы. Район создавался практически на пустом месте и не имел под собой никакой исторической основы. В подобных условиях он мог получить название и по центральной улице, и по прилежащему заводу, но в обоих случаях такому развитию событий мешали размеры района - он слишком велик, и в настоящее время в нем проживает более 40% от всего населения города.
В то же время район внутренне однороден (советский спальный район застройки конца 80-х гг. с незначительными перепадами социально-экономических условий) и к тому же пространственно отгорожен от центральной части города «одноэтажной» Казацкой слободой.
К этой же категории вернакулярных районов следует отнести совсем новые, только формирующиеся «Юго-Западный» и «Арка». Первый из них лишь недавно оформился, и его границы в общественном сознании все еще спорны. А район «Арки» уже успел четко разделиться на два подрайона, отличаемых по типу застройки, -многоэтажный современный проспект Победы и коттеджный элитный район «Тропинка».
Итак, большая часть городского пространства Курска дифференцируется жителями на вернакулярные единицы разного порядка. Для Курска (вероятно, как и для большинства городов России) характерно, что центральная часть города обладает индивидуальностью в силу своих центрально-исторически-торговых функций. При этом внутренняя дифференциация развита относительно слабо или стирается. В то же время окраинные части города образуют многочисленные, довольно замкнутые вернакулярные образования с относительно четкими границами или ядрами. Вернакуляры окраин не испытывают сильного «выравнивающего» влияния Центра. Находясь в некоторой изоляции, они накапливают индивидуальные особенности, характеризуются собственной спецификой, вследствие чего довольно прочно закрепляются в общественном сознании и при этом служат важными элементами интегрального районирования городского пространства.
Все это позволяет говорить о том, что вернакулярные районы могут быть основой для геодемографических исследований и использоваться в качестве базовых территориальных единиц в системах классификации потребителей.
Auditorium: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. № 1 (05)
Казаков С. Г., Харченко А. О., Чернышев А. А. Вернакулярное районирование как основа геодемографических и геомаркетинговых исследований
(на примере г. Курска)
Библиографический список
Габдрахманов Н.К. Геодемографичекая инфраструктура // Международный научно-исследовательский журнал. 2012. № 5-3. С. 127-128.
Замятина Н.Ю. Когнитивная география: предмет и основные понятия // Вопросы экономической и политической географии зарубежных стран. Вып.18. М. -Смоленск: Ойкумена, 2009. С. 57-69.
Игонин А.И. Методологические аспекты исследования пространственных закономерностей демографического развития // Вестник Московского университета. Серия 5: География. 2011. № 3. С. 20-26.
Казаков С.Г. Вернакулярное районирование города Курска как метод изучения дифференциации городского пространства // Ученые записки: Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2009. №3 (11). URL: www.scientific-notes.ru/pdf/011-8.pdf (дата обращения: 14.11.2014).
Карлова Е.В., Харченко С.В. О связи географических границ городских вернакулярных районов с природными рубежами (на примере крупных городов Центральной России) // Региональные исследования. 2014. №2(44). С. 112-123.
Крылов М.П. Региональная идентичность в Европейской России, М.: Новый хронограф, 2010. 240 с.
Кузнецова Т.Ю. Геодемографическая типология мезорегионов Балтийского макрорегиона: дис. ... канд. геогр. наук. Калининград, 2008. 158 с.
Куница М.Н. Геодемографическая структура населения староосвоенного
региона: особенности, дифференциация, проблемы в Центральном федеральном округе России. Брянск: Брянск. гос. ун-т, 2009.
Павлюк С.Г. Вернакулярные районы в постиндустриальную эпоху // Постиндустриальная трансформация социального пространства России: сб. докл. Шестых Сократических чтений. М.: Эслан, 2006. С. 94-115.
Попкова Л.И., Казаков С.Г., Гололобова А.В. ГИС-технологии в геомаркетинговых и геодемографических исследованиях сетевого ритейла // ИнтерКарто/ИнтерГИС-20: Устойчивое развитие территорий: картографо-
геоинформационное обеспечение: материалы международной конференции, Белгород, Харьков (Украина), Кигали (Руанда) и Найроби (Кения), 23 июля - 8 августа 2014 г. Белгород: Константа, 2014. С. 51-58.
Смирнягин Л. В. Культура русского пространства // Космополис. 2002. № 2. С. 28-37.
Федоров Г.М. Об актуальных направлениях геодемографических исследований в России // Балтийский регион. 2014. № 2. С. 7-28.
Huff, D. (1963). Defining and estimating’s trade area. Journal of Marketing, 28, 34-38.
НАУКИ О ЗЕМЛЕ
Рис. 1. Плотность населения Курска по избирательным участкам
Auditorium: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. № 1 (05)
Казаков С. Г., Харченко А. О., Чернышев А. А. Вернакулярное районирование как основа геодемографических и геомаркетинговых исследований
(на примере г. Курска)
Рис. 2. Вернакулярное районирование г. Курска
