CC BY
84
УДК 130.2
Д. М. КОРОБКО
ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» Педагогический институт
ВЕРБАЛЬНЫЕ И НЕВЕРБАЛЬНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕНИЯ В ФИЛОСОФИИ КУЛЬТУРЫ И. А. ИЛЬИНА
Комплексный анализ философии культуры русского религиозного философа И. А.И льина (1983-1954), позволяет выделить ранее малоизученный аспект его философского творчества, раскрывающий глубинные проблемы межличностного общения. Вербальные и невербальные типы общения представлены доминирующими в его философской концепции понятиями «внутренняя духовная культура личности», «мироощущение и восприятие», «смысложизненные ценности общения» и т. д.
Русская философская мысль изначально обосновывала и раскрывала проблему межличностного общения несколько шире привычного ее понимания не только в плане определения конкретных результатов и последствий взаимовлияния людей друг на друга в процессе «узнавания» друг друга, но и в более важном ее аспекте — культурологическом (проблема трансформации традиций культуры, сохранение и воспроизведение их в системе образования и воспитания). Выводы философов Ильина об основах культуры межличностного общения формулируются на основе ценностных понятий русской культуры (духовность, любовь, взаимное уважение, признание и т.д.) и предполагают сложную работу личности по преобразованию внутренних основ и внешних условий жизни, направленных на совершенство и одухотворение (И.А.Ильин, А.Ф.Лосев, С.Л.Франки др.).
Основные идеи культурологической концепции И.А.Ильина, сформулированной им в начале XX в., являются актуальными для адекватного оценивания социокультурной ситуации и современного общества в целом. Особый интерес представляет методологическое обоснование проблем формирования культуры межличностного общения, которое формулируется им на основе ценностных понятий русской культуры (духовность, любовь, взаимное уважение и признание и т.д.). Об актуальности его идей свидетельствует проблематика современных исследований, в которых тема общения рассматривается с различных позиций: общение как процесс приобщения человека к духовным ценностям, духовным традициям, как показатель сформированности внутренней духовной культуры личности, ее мироощущения и восприятия, как успешность языковой коммуникации, процесс воздействия на личностную структуру человека, спекуляция его жизненными смыслами и ценностями и т.д.
В русле данной проблемы представляет интерес общая направленность философской традиции в исследовании проблем общения и коммуникации, но мы сосредоточим свое внимание на важных концептуальных положениях философской антропологии М.М.Бахтина (диалог как универсальное общение, как принцип культуры и человеческого существования); основных положениях теории художественного стиля А.Ф.Лосева; философской концепции С.Л.Франка (формы отношения «я - ты»
как феномен самопознания и познания «ты»); а также работы Ортеги-и-Гассета, П.А.Сорокина (реализация законов общения в «обществе потребления»). Именно они, на наш взгляд позволяют наиболее полно провести дальнейшее обозначение основных контуров теории вербальных и невербальных типов общения И.А.Ильина.
Напомним, что анализ понятий «общение» и «коммуникация» у него осуществляется в рамках сформулированной им концепции русской культуры, основанной на ценностном подходе к объяснению душевно-духовного состояния человека и его проявлений в различных сферах жизни, для которых базовым понятием в раскрытии проблемы является понятие «духовность».
По определению И.А.Ильина, внутренний мир каждого человека относительно замкнут, поэтому так важно понимание внутреннего мира другого человека, а не факт передачи информации. В этой связи тема взаимовлияния как одного из основных принципов не только человеческого существования, но и культуры, становится центральной в его размышлениях. В данном случае идеи М.М.Бахтина о «неслиянности индивидуальностей», «напряженной необходимости по отношению к другому» соотносятся с некоторыми взглядами И.А.Ильина на проблему общения. Концепция первого о таких свойствах общения, как диалогичность, направленность, открытость содержит важную мысль: в общении двух людей важно не то, что в его процессе участвуют два человека, а то, что эти люди различны, неповторимы, их ценности окрашены различно, а ценность общения заключается в своей «вне-находимости и неслиянности», в использовании привилегии своего единственного вне других людей [1, с. 15].У С.Л.Франка эта мысль продолжена в следующем тезисе: «Если бы «я» и субъект познания совпадали между собой в смысле полной тождественности, то в моем опыте ... никогда не могли бы встретиться другие, мне подобные существа, которых я называю другими «я» [2, с. 48].
Концепция И.А.Ильина указывает на то, что существуют вечные основы духовного восприятия мира и той самой субъективной, внутренней глубины, которая сама спрашивает, испытывает. Обосновывая механизм взаимодействия вечных основ бытия и субъективной внутренней глубины, он обозначает несколько шире привычного понимания
проблему духовности в общении не только в плане определения конкретных результатов и последствий взаимовлияния людей друг на друга в процессе межличностного общения, но и в более важном ее аспекте — культурологическом (проблематрансформации традиций культуры, сохранения и воспроизведения их в системе образования и воспитания и т.д.). Этическая и психологическая проблематика, их тесная взаимосвязь исследуется им на фоне вербальных и невербальных типов общения. Как правило, эти подходы делятся и изучаются самостоятельно.
В качестве вступления приведем важные наблюдения М.М.Бахтина над вербальными особенностями типа общения. Для него существуют первичные, простые жанры, сложившиеся в условиях непосредственного речевого общения. К ним он относит определенные типы устного диалога: салонный, фамильярный, кружковый, семейно-быто-вой, общественно-политический [1, с. 243] и при этом стремится сформировать идеальную атмосферу диалога «я-другой» на основе данных речевых жанров. М.М.Бахтин включает сюда принципы определенного этикета и, кроме речевого этикета, нравственные особенности. «Интимные жанры и стили, - пишет он, - основаны на максимальной внутренней близости говорящего и адресата речи (в пределе - как бы на слиянии их). Интимная речь проникнута глубоким доверием к адресату, к его сочувствию - к чуткости и благожелательности его ответного понимания. В этой атмосфере глубокого доверия говорящий раскрывает свои внутренние глубины». В этом подходе есть пересечение, аналогии с той самой работой И.А.Ильина, которая появилась на несколько десятилетий ранее наблюдений М.М.Бахтина над первичными жанрами. Они связаны с широтой подхода последнего к самой проблеме общения. По Бахтину, жанры не являются достояние только литературы и искусства, они создаются народом веками, сообща, в непрерывном диалоге человека с обществом. Жанры основаны на нравственных пластах опыта народа, его духовных ценностях. Особенно интересны замечания М.М.Бахтина по подводу бытования жанров, повседневного их проявления в жизни каждого из нас. Это опять наблюдение, которые напоминают многие тезисы работы И.А.Ильина «О любезности...». Так, по М.М.Бахтину, сюжет из множества сложных лиц дает очертание портрета, создает свой автопортрет. Здесь рождаются стили собственной речи на всех ее уровнях: от тембра голоса до связи с ней понятий и образов. Он считает очень важным старинный афоризм: «Стиль - это человек». Но стиль существует только в жанре. «Жанр - тип социального поведения человека, - делает вывод М.М.Бахтин, -всегда живущего в пестроте общественной жизни». «Без учета отношения говорящего к другому я его высказываниям (наличными предвосхищаемым) нельзя понять ни жанра, ни стиля» (1, с. 278]. Если вновь обратится к трактату И.А.Ильина «О любезности...», то большинство из этих речевых, вербальных наблюдений он обнаруживает в сложном мире невербального общения людей между собой. К наблюдениям М.М.Бахтина следует добавить серьезные выводы Лосева о том, что вербальные и невербальные типы общения основаны на понятии художественного стиля. В последней своей работе «Проблема художественного стиля» А.Ф.Лосев анализирует его принципы [3]. С его точки зрения, данное понятие основано на принципе смысла. Тог-
да, конечно, образное выражение понимание стиля как некоего смыслового изваяния представляет собой иной способ проявления все той же проблемы общения. Он рассматривает стиль с эстетической стороны и соотносит стили речи и невербальный с тем, что не является художественным образом, с тем, что является для определенного общения инобытием. Инобытие, по А.Ф.Лосеву, это сложный диалог между двумя героями этого процесса «я - не я», «я - другой». Здесь он уже переходит к тому, что стремится не ограничивать своеобразие художественного стиля только формой его бытования. Итак, стиль общения, считает А.Ф.Лосев, это диалог, взаимообогащающий одного из персонажей другим [3, с. 165]. Теперь перейдем к тому, что представляют собой важнейшие тезисы положений работы И.А.Ильина. Первое и важное наблюдение философа связано с отграничением бессознательного или полусознательного общения с другими в контексте невербальной системы общения. Здесь он четко обосновывает принципы интуиции, догадки, знаковой системы, опирающейся на жест, мимику, на определенный тип состояния человека, переданного внешними чертами и почти не затрагивает проблему художественной речи, хотя позднее обратится к тому, что н эстетические эмоции тоже часто погружены в состояние бессознательного. Здесь уместно вспомнить о. П.Флоренского, цитирующего в своей работе «У водоразделов мысли» известные лермонтовские строки: «Есть речи - значенье темно иль ничтожно, но им без волненья внимать невозможно» [4, с. 161]. Он подчеркивает, что фонемы звучащей речи в этом случае неосмысленны, семантически не заполнены, называет эти места в фонетической речи фонетическими пятнами и говорит, что, тем не менее, этот контекст может и должен даже вызвать ответную реакцию. Подобно о. П.Флоренскому, И.А.Ильин утверждает, что все внешнее составляющее ту среду, которая преломляется общением, заключается в необычности предметов, деталей особенностей самого этого процесса, начиная с человеческого голоса, лица или руки и кончая случайно ухваченной жестикулирующим собеседником соломинкой или веточкой. Все это служит внешним знаком о некотором душевном состоянии, настроении. Таким образом, процесс общения у И.А.Ильина проходит под знаком, служащим для сознательного или бессознательного вольной или невольной передачей состояния собеседника.
Вторым важнейшим пунктом размышлений Ильина над способами общения является его система своеобразных индикаторов этого душевного процесса. Им выделяется принцип любезности. На первый взгляд, любезность - не самая важная, не самая принципиальная особенность процесса общения. Скорее она связана с ритуалом речевой корректности, речевого внимания и других черт беседы. Он предлагает градацию общения: на первое место ставит наиболее простой способ вежливости в изложении своей позиции, затем идет любезность, наконец любезность переходит в деликатность. При этом под уровнем общения он подразумевает совокупность тех интересов, желаний, индивидуальных особенностей, которые присущи общающимся, которые поэтому соединяют людей как бы на некоторой общей почве. И.А.Ильин замечает, что уровень общения может быть крайне беден и, наоборот, бесконечно богат и сложен, и рассматривает каждую категорию правила вежливости, носящую общий
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (59), СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 2007
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (59), СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 2007
характер и уравнивающую в значительной степени субъектов общения. Умение вежливо-механически ® по внешним родовым признакам вести разговор не является большим достижением. Любезность, по И.А.Ильину, - более высокий уровень общения, так как требует значительной душевной работы, она -процесс индивидуального приспособления к душевным переживаниям или самочувствию человека, с которым мы общаемся, и учитывает душевную индивидуальность человека. Наконец, деликатность еще больший уровень общения, еще большая индивидуализация, иногда переходящая в любовность, которую философ рассматривает как высшую ступень этого ряда. Сразу выделим важнейшие особенности связи «любовности» и «любезности». Эти понятия строятся на альтруистической заботе по отношению к другому.
Любезность требует нередко серьезных волевых усилий, большой затраты внимания, она двойственна: или соединятся с любовностыо, или носит формальный характер легкости, за которой скрывается грубая неделикатность, полное отсутствие духовности. Так или иначе, любезность предстает перед нами как этическое, эстетическое и интеллектуальное творчество. Вот этот момент требует серьезного внимания в концепции И.А.Ильина. Творчество состоит в выработке диалогического контакта, в стремлении проникнуть во внутренний мир собеседника, стать рядом с ним. Однако можно быть любезным в общении и исключительно из своих корыстных целей, в этих случаях следует говорить о вырождении любезности, лживости, корыстности, льстивости, заискивании, что происходит при отсутствии предполагаемого альтруистического минимума. «Такова любезность у людей тщеславных и завистливых», - пишет И.А.Ильин, -они всегда лгут, когда проявляют любезность». По его мнению, она представляет собой компромисс между абсолютным альтруизмом и абсолютным эгоизмом. Выводы И.А.Ильина в этой работе имеют достаточно серьезные основания для прогнозов будущих этапов развития принципа общения. Он намечает пункты, в которых может победить доброжелательный, основанный на любовной, альтруистической основе диалог, а может, напротив, победителем оказаться иной эгоистический путь, где те же принципы любезности используются формально. На наш взгляд, в этих наблюдениях И.А.Ильин заглянул в завтрашний день: некоторые негативные тенденции и законы развития мира середины XX в. подтверждают его мысли.
Обратимся теперь к работе известного испанского философа и эстетика Ортеги-и-Гассета. В работе «Восстание масс» (1920) законы общества он называл законами общества массовой культуры. В принципах общения, по Ортеге-и-Гассету, исчезает нравственная требовательность к себе у собеседника, перечеркиваются чувства ответственности перед настоящим и будущим, ликвидируется уважение к труду и традиционным нормам общественной морали. Этот исторический феномен он именует восстанием масс и полагает, что человек массы, ставший хозяином современной жизни в 30-е гг. XX в. - это человек-собственник, лишенный всякого чувства достоинства. Он вполне удовлетворен, благополучно живя как все, ощущая себя посредственностью, им может быть и аристократ, и фабрикант, и чиновник. Ортега-и-Гассет много раз возвращается к характеристике утраты не только нравственных ориентиров, но и тех самых понятий любезности,
деликатности, внутреннего напряжения творчества личности, стремящейся к воплощению идеалов добра в диалоге процессе общения. Он вновь подчеркивает, что «человек-масса», как он называет члена этого общества, не в состоянии оценить самого себя как с плохой, так и с хорошей стороны. Это тот, кто чувствует себя таким, как все, и отнюдь не переживает из-за этого. По Ортеге-и-Гассету, в общении чело-век-масса раз и навсегда осветил тот источник банальности, предрассудков, обрывков идей, пустых бессмысленных фраз, в который судьба превратила его душу. В человеческом общении упраздняется «воспитанность» [5]. Идалее Ортега-и-Гассет как бы продолжает догадки И.А.Ильина о возможной реализации негативных тенденций в развитии общества, которое еще во времена Гераклита было способно наслаждаться грязью, когда массовое и субъективное «нравиться» проявлялось и единичным человеком, и толпой.
Состояние общества, которое связано с понятием массовой культуры, полагает он, резко ограничивает возможности глубокого проникновения в мир собеседника. Сам процесс общения становится примитивным, адаптирует ложные ценности либо основан на второстепенных наблюдениях над жизнью. Ортега-и-Гассет подчеркивает: «Это люди, которые ведут банальный образ мысли. Наследство этого общества состоит из тех завоеваний цивилизации, которые уничтожают или резко сужают духовный кругозор человека. Они заменяют его принципом удобства, комфорта формальной уверенности в материальных основах завтрашнего дня». Эти мысли и наблюдения Ортеги-и-Гассета 30-х гг. XX в. получают окончательное завершение у П.А.Сорокина, в работе «Кризис нашего времени», написанной несколько позднее. Он дает уже не обобщенную, а конкретную характеристику общения в обществе потребления. По его мнению, законы общения заключаются в том, что общение включает непременный акцент на принципе чувственного удовольствия и развлечения, лишенного всяких моральных и гражданских ценностей; диалог о жизни становится пустым, обманчивым несовершенным, формы общения превращаются в музей; альтруизм исчезает из общения. Искусство становится товаром, а межличностные отношения основаны на рекламе, потребительстве, развлечении и удовольствии, стимуляции усталых нервов, сексуального возбуждения. В итоге П.А Сорокин утверждает, что функция общения в современном обществе носит антирелигиозный, антисоциальный, антиобщественный характер. Мораль из царства абсолютных ценностей опускается до пропаганды ценностей товарных. Все больше и больше на истинные нравственные ценности смотрят, как на всего лишь «рационализации», «выводы» или как на «красивые речевые реакции», маскирующие эгоистические, материальные интересы и стяжательские мотивы индивидов и групп» [6, с. 500].
Потребительское общество делает их принципы лишь приложением к рекламе предметов потребления кофе, лекарств, бензина и т.д. Так, полагает он, завершается процесс исчезновения принципов добра, справедливости, разумности. Современный мир общения, исключая альтруизм, строится на насилии, патологии, эгоизме, считает И. АИльин, все самое высокое и благородное в самом человеке, его социальной жизни игнорируется. «Сегодняшний человек, — пишет он, — страшась неминуемой бедности и упиваясь мнимой мощью капитала, старается «нажить» как можно больше, а отдать взамен как можно мень-
ше. Он гонится за прибылью, жаждет иметь много, а трудиться не желает вообще. Он хочет жить долго и наслаждаться жизнью...» [7, т. 8, с. 395].
Современный человек, утверждает он, наивен в своем эгоцентризме, который сковывает восприятие, не позволяет видеть дальше своих желаний, так как личностное занимает все внимание и любовь. «Его «эго» для него - все: это его мир, его клад, его цель, его гордость. Сочувствие другим людям и народам для него чуждо, да и к чему оно, если он - само совершенство?» [7, т. 8, с. 361 - 362].
Ильин главной проблемой человека XX в. называет утрату понимания цели собственной жизни, образно описанной Э.Фроммом в работе «Человек для самого себя», в которой основными жизненными целями и стимулами называются деньги, престиж и власть. «Человек пребывает в иллюзии, что он действует в своих собственных интересах, тогда как в действительности он служит чему угодно, только не своим собственным интересам» [8, с. 41].
Именно эта проблема не волнует авторов, определяющих средства достижения этих самых целей человека в рекомендациях по практической психологии. В их многочисленных вариантах «добывания» так называемого счастья на первом месте стоит задача овладения методами воздействия на человека и построение прагматического общения. Моральные ценности, воспринимаемые личностью на уровне нравственного императива, бесцеремонно используются или полностью отметаются. Например, по мнению Э.Шострома, современные нравственные концепции, определяющие содержание категорий «добро» и «зло», являются навязанными, человек, думает он, не должен находиться в состоянии постоянного выбора: «что есть добро, а что есть зло?», так как это ведет к психологии отвержения [9, с. 20].
Многие современные теории, разработанные в области психологии и социологии, содержат элементы описанной системы взглядов Ильина на природу человеческого общения, проявлений своего «я», самооценки и оценивания других, использования приемов для «прикрытия» своего, внутреннего «я». Философ уверен, что если бы люди стоили свои жизнь, мировосприятие, общение на основе любви и «сердечного созерцания», то это отразилось бы и на культуре народа, проповедующего подобные принципы, так как без сердца и чувственного созерцания, «отрицательные и жесткие чувства (недоброжелательность, зависть, мстительность, ревность, алчность, властолюбие, тщеславие, гордыня, свирепость и пр.), в которых, видимо, и сказывается «сила» человека, остаются незатронутыми и процветают дальше. А поскольку эти чувства импонируют большинству, они не должны носителю казаться слабыми; у других же должны вызывать страх и заслуженное уважение. Вот и получается, что современный культурный
человек стыдится своей доброты. Такая установка, сочетающая в себе отсутствие доброты, сердечности и любви, не способна развивать культуру, Человек должен научиться смотреть на природу, на своего ближнего, из любви и на основе созидательной культуры. Ибо привычные для всякого индивида эгоистичные лишенные любви, например: «какая мне польза от этого?» или «послужит ли мне это оружием против других?», кажутся чем-то само собою разумеющимся. Однако создать культуру истинную и жизнеспособную такая установка не может [7, т. 8, с. 395 - 398].
Анализ психолого-этических взглядов Ильина, органично входящих в его общую концепцию культуры, показывает, что человек обнаруживает себя в преодолении вечного барьера между «я» и «другим», которое проявляется, прежде всего, в общении, в способности вступать в межличностные отношения, в стремлении понять себя, другого, в желании быть понятым другими. Сейчас, когда общение становится функционально-прагматичным, а деловой подход к общению вытесняет личное общение и теряется возможность открыть душу, поделиться радостями и печалями, актуализируется творческое наследие И.А.Ильина, проповедовавшего принципы духовности, нравственности, любви. Философ был уверен, что если бы люди строили свои жизнь, общение, мировосприятие на основе любви, очевидности и сердечного созерцания, это отразилось бы и на позитивном обновлении культуры народа.
Библиографический список
1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Сост. С.Г. Бочаров. М., 1979.
2. Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992.
3. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. К., 1994.
4. Флоренский П.А. Христианство и культура. М.; Харьков, 2001.
5. Ортега-и-Гассет X. Избр.тр.: Пер.с исп./Сост., предисл. и общ. ред. А.М. Руткевича. М., 2000.
6. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ. ред., сост. и предисл. А.Ю. Согомонов: Пер. с англ. М., 1992.
7. Ильин И.А. Собр. соч. / Сост., вступ. ст. и ком-мент. Ю.Т.Лисицы. М., 1993.
8. Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1988.
9. Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипу-лятор / Пер. с англ. А.Малышевой. М., 1994.
КОРОБКО Дина Михайловна, делопроизводитель отдела социальной работы.
Дата поступления статьи в редакцию: 20.04.2007 г.
© Коробко Д.М.
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (59), СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 2007
