CC BY
12
ГОСТЬ НОМЕРА
Г
«В УСЛОВИЯХ РЫНОЧНОЙ КОНКУРЕНЦИИ ВОСТРЕБОВАННОСТЬ ВЫПУСКНИКОВ ВУЗА - ВАЖНЕЙШИЙ ФАКТОР...»
Василий Николаевич РУДЕНКИН
проректор по научной работе Уральского института экономики, управления и права, заведующий кафедрой социально-политических наук, доктор политических наук, профессор.
Образование:
• 1981 г. - философский факультет УрГУ им. А.М. Горького
• 1985 г. - аспирантура УрГУ
• 1985 г. - защита кандидатской диссертации
• 2002 г. - защита докторской диссертации.
Сфера научных интересов:
проблемы гражданского общества и политической культуры. Автор более 100 научных публикаций, в том числе 4 монографий. Под научным руководством автора подготовлены и защищены 6 кандидатских диссертаций.
В 2002 году, согласно рейтингу Министерства образования РФ, Уральский институт экономики, управления и права занял 20-е место среди негосударственных аккредитованных высших учебных заведений России. С этого момента вуз сохраняет лидирующие позиции не только в Свердловской области, но и в Уральском федеральном округе. В 2010 году Институт подтвердил свои достижения, став одним из ста лучших вузов России (топ «100 лучших вузов России»), а ректор А. М. Асадов получил диплом «Лучший ректор года». Институт -крупнейший на Урале негосударственный вуз, в настоящее время здесь обучается 6775 человек. Сегодняшний гость редакции - проректор по научной работе Уральского института экономики, управления и права, заведующий кафедрой социально-политических наук, доктор политических наук, профессор Василий Николаевич РУДЕНКИН.
— Василий Николаевич, не так давно Министерство образования и науки РФ опубликовало результаты мониторинга деятельности негосударственных образовательных учреждений высшего образования в целях оценки эффективности их работы. Как вы относитесь к подобной системе оценки?
— Сама по себе идея мониторинга деятельности вузов правильная. Не вижу ничего плохого в том, чтобы люди знали, какие вузы эффективные, какие — не очень. Однако разработанный Минобрнауки РФ перечень критериев общероссийской системы оценки эффективности деятельности вузов вызывает серьезные нарекания — причем как со стороны государственных вузов, так и со стороны негосударственных. Например, как можно по одним и тем же критериям оценивать эффективность деятельности технического и гуманитарного вуза? О чем говорит сам по себе такой показатель, как «общая площадь учебно-научных помещений в расчете на одного студента»? Объемы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) на одного научно-педагогического работника в вузах разных профилей также заведомо неодинаковы, а в каких-то случаях — просто несопоставимы. Как можно по одним и тем же критериям сравнивать государственные и негосударственные вузы, если они находятся в заведомо неравном положении? Скажем, как можно сравнивать общий объем НИОКР, количество площадей в вузе, количество иностранцев, если государство поддерживает научную деятельность только в государственных вузах, а также компенсирует налоги на недвижимость? В ходе обсуждения результатов мониторинга высказывались очень интересные предложения — например, учитывать, как тот или иной вуз влияет на экономику региона, на определенные отрасли промышленности. Если такого влияния нет, то какая разница, сколько у вуза квадратных метров? Об этом говорил, в частности, председатель Ассоциации негосударственных вузов России, ректор Российского нового университета Владимир Зернов.
Кстати, во многих развитых странах эффективность деятельности вузов оценивается не государственными структурами, а межвузовским сообществом или авторитетными профессиональными ассоциациями.
— А до настоящего времени подобными мониторингами министерство не занималось?
— В такой форме нет, но вообще государство постоянно контролирует деятельность вузов. Есть соответствующие законодательные механизмы, определяющие лицензирование образовательной деятельности, образовательных программ, аккредитации. Этим занимается Федеральная служба по надзору в сфере образования и науке. Можете не сомневаться, это очень строгий надзор и контроль. В частности, Рособрнадзор регулярно проводит процедуры государственной аккредитации, целью которой является подтверждение соответствия качества образования по образовательным программам, реализуемым образовательным учреждением, федеральным государственным образовательным стандартам. При осуществлении государственной аккредитации образовательного учреждения проводится аккредитационная экспертиза соответствия содержания и качества подготовки обучающихся и выпускников по заявленным для государственной аккредитации образовательным программам федеральным государственным образовательным стандартам; а также экспертиза показателей деятельности образовательного учреждения, необходимых для определения его типа и вида. Наш Институт неоднократно, начиная с 1998 года, успешно проходил государственную аккредитацию. Последний раз — в феврале 2013 года. Решением коллегии Минобрнауки РФ, принятым в марте 2013 года, наш Институт и все 9 филиалов аккредитованы на срок 6 лет.
— Вы — проректор по научной работе. Могли бы кратко рассказать о научных достижениях вашего Института, о работаю -щих в нем ученых?
— Мы ежегодно проводим 2—3 международных и 3—4 всероссийских научно-практических конференции, десятки мастер-классов с участием профессоров НИУ-ВШЭ, МГУ им. М. Ломоносова, Омского юридического института, а также преподавателей, ведущих ученых из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Томска, Воронежа, Ижевска, Перми, Челябинска.
В 2007 году вышел первый номер научного журнала «Вестник Уральского институ-
та экономики, управления и права», периодичность которого составляет четыре номера в год. В редакционную коллегию вошли ведущие преподаватели и ученые Института и Южно-Уральского государственного университета. Журнал стал значимой вехой в сотрудничестве ученых Уральского региона. За прошедшие годы выпущено 20 номеров. В 2011 году вышел первый специализированный номер Вестника Уральского института экономики, управления и права — Серия «Право», который будет выходить также ежеквартально.
С 2006-2007 учебного года в Институте реализуются программы высшего послевузовского образования (аспирантура) по научным специальностям «административное право», «финансовое право», «информационное право», «экономическая теория». Аспиранты, успешно освоившие программу послевузовского образования, имеют возможность защищать кандидатские диссертации в новом диссертационном совете, одним из учредителей которого является Уральский институт экономики, управления и права.
Несколько слов об учредителях Института. Первым ректором был заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Д. Н. Бахрах. Демьян Николаевич — один из ведущих специалистов России в области теории административного права. Он — автор 5 монографий, 10 учебников по административному праву,
по которым учатся студенты всех юридических факультетов и вузов России. Всего профессор Д. Н. Бахрах опубликовал более 300 научных и учебно-методических работ. Под его научным руководством подготовили и защитили кандидатские диссертации 40 аспирантов и соискателей, 5 человек из их числа стали докторами наук. В настоящее время Демьян Николаевич является председателем совета учредителей, первым проректором, заведующим кафедрой административного права.
Ректор Института — кандидат юридических наук, доцент Али Мамедович Асадов успешно сочетает организаторскую и общественную работу с научными исследованиями в области финансового права и преподавательской деятельностью. Он является автором более 130 научных трудов, в том числе 5 монографий. В 2010 году книга Али Мамедовича «Теория косвенных административных отношений в системе финансовых органов государственной власти» стала лучшей в номинации «Государственное и муниципальное управление. Лучшее научное издание» на международном форуме «Инновации. Бизнес. 0бразование-2010» в Ярославле.
Владимир Данилович Мазуров — заслуженный деятель науки РФ, доктор физико-математических наук, профессор является видным специалистом в области исследования операций, математического программирования и распознавания обра-
зов. Он — автор и соавтор более 200 научных работ, в том числе 5 монографий. Владимир Данилович подготовил 1 доктора наук и 16 кандидатов наук. На основе научных исследований Владимира Даниловича получены такие результаты, как пакеты прикладных программ для задач распознавания образов и диагностики серии КВАЗАР с их широким практическим внедрением; решение задач медицинской компьютерной диагностики с внедрением результатов в клиниках Екатеринбурга; решение задач технико-экономического планирования и прогнозирования для промышленных предприятий Екатеринбурга и Свердловской области; разработка компьютерной системы прогнозирования развития промышленности Свердловской области. В 2013 году профессор Мазуров избран действительным членом Российской академии естественных наук (РАЕН).
Мария Яковлевна Кириллова — кандидат юридических наук, профессор, заведующая кафедрой гражданского права и гражданского процесса, Почетный работник высшего профессионального образования РФ. Мария Яковлевна — специалист в области гражданского права, жилищного права. Она является автором более 70 научных работ, в том числе 6 монографий (по авторскому праву, исковой давности, договору поставки, праву собственности и др.).
Основные направления научной деятельности профессора Кирилловой — совершенствование правового регулирования жилищных отношений, творческих отношений и др. Под ее научным руководством успешно защитили диссертации такие известные в России люди, как А. В. Брызгалин (генеральный директор Группы компаний «Налоги и финансовое право»), П. В. Крашенинников (депутат Госдумы РФ VI созыва от «Единой России», председатель комитета Госдумы РФ по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству) и другие.
Дарья Владимировна Нестерова — доктор экономических наук, профессор, проректор по межвузовским и международным связям, заведующая кафедрой экономической теории. Профессор Нестерова дважды проходила стажировку в университете г. Гент (Бельгия) по вопросам организации учебного процесса и обмена студентами (1996,
1997 гг.), по вопросам использования новых компьютерных технологий в преподавании экономических дисциплин в Институте экономического развития при Всемирном Банке (г. Вашингтон, США, 1998 г.), организации бизнес-образования и исследования проблем переходной экономики в Институте Уильяма Дэвидсона при Школе бизнеса Университета штата Мичиган (США, 2001, 2003 гг.). Дарья Владимировна активно участвует в зарубежных и отечественных исследовательских проектах, является автором большого количества монографий, научных статей, учебно-методических работ. Под научным руководством профессора Д. В. Нестеровой подготовили и защитили кандидатские диссертации более 10 аспирантов.
Александр Иванович Смирнов — кандидат физико-математических наук, доцент, проректор по инновационному образованию, специалист в области исследования операций, математического моделирования и распознавания образов, автор и соавтор более 60 научных работ. Основные направления научных исследований доцента А. И. Смирнова — разработка и анализ математических моделей, интеллектуальных информационных систем, теория и методы распознавания образов и оптимизации. Александр Иванович — автор многочисленных учебных и учебно-методических работ. Его учебник «Введение в линейную алгебру», изданный в 2012 г., получил гриф УМО по образованию в области прикладной информатики (т. е. был рекомендован в качестве учебника для студентов вузов, обучающихся по направлению и специальности «Прикладная информатика»).
Как я уже говорил, мы ежегодно проводим научно-практические конференции, издаем сборники материалов, обмениваемся опытом с зарубежными коллегами. У нас есть интересные творческие контакты с Генеральным консульством США в Екатеринбурге. Я в 2008 году был в Америке по программе культурного обмена, изучал опыт этой страны в профилактике и противодействии коррупции. По итогам этой поездки была проведена видеоконференция «Профилактика и противодействие коррупции в США: административно-правовые и политико-культурные аспекты», в которой приняли участие преподаватели и студенты
УИЭУиП, с одной стороны, и сотрудники комитета по правительственной этике США — с другой.
— Во время поездки в США Вы исследовали какой-то отдельный исторический период или в целом явление?
— В ходе поездки — современность, хотя потом, когда я писал книгу, изучил большое количество источников, в том числе касающихся и истории американской коррупции. США — страна с богатыми коррупционными традициями. Если посмотреть на Америку XIX века и даже первых десятилетий XX века, можно увидеть, как сильно эта страна была коррумпирована. Шлейф коррупционных скандалов в Америке тянется с тех времен, когда процветали партийный боссизм, система партийного патронажа. В таможне и полиции должности практически открыто продавались, обычным делом был конфликт интересов. Конечно, американцам далеко не сразу удалось выстроить эффективную антикоррупционную структуру. На это им потребовались многие и многие десятилетия.
— Какова эта структура?
— Первый элемент американской антикоррупционной системы — это законодательство, которое направлено на то, чтобы закрыть лазейки, не дать возможность совершить коррупционные правонарушения. На федеральном уровне это, прежде всего, Конституция страны, правила Сената, программа защиты свидетелей, законы о регулировании лоббизма, о ненадлежащих претензиях, о свободе информации и множество других. На уровне штатов законодательство и антикоррупционные структуры различаются. Например, в штате Миссисипи действует комиссия по судейской эффективности, а в соседнем штате Луизиана такой комиссии нет. Во многих, но опять же не во всех штатах, есть должность аудитора штата. Причем в одних штатах аудиторов назначают губернаторы, а в других — выбирает население. Я спрашивал аудитора штата Миссисипи, есть ли разница в эффективности деятельности того аудитора, который избран населением, и того, который назначен губернатором? Ведь если аудитор является назначенцем губернатора, то он,
по идее, должен быть лояльнее к руководителю штата, чем избранный населением аудитор, опирающийся на поддержку своих избирателей. Когда аудитор понял смысл моего вопроса, он сказал, что никакой разницы нет. По его словам, аудитор штата подчиняется только закону, и если есть основания подозревать наличие финансовых махинаций, в том числе у губернатора штата, он обязан сигнализировать и принимать соответствующие меры.
Второй элемент — это этические кодексы государственной и муниципальной службы. Таких кодексов много. Первый из них появился еще в 1929 году, его издал директор Почтовой службы. Интенсивная же работа в этом направлении началась во второй половине XX веке. Для нас, может быть, это не очень привычно звучит, все-таки этика и право — это разные социальные регуляторы. Если человек нарушил норму этики, его осуждают за это, но не в уголовном порядке, а путем высказывания другими гражданами своего негативного к нему отношения. Но американцы считают, что этическое законодательство, которое должно регулировать поведение должностных лиц, это очень важный компонент антикоррупционной политики. В частности, в Соединенных Штатах в 1978 году был принят Закон «Об этике служащих государственных органов», а в 1989 году — Закон «О реформе этических норм», установивший более строгие нормативы. Кстати, толчком к выстраиванию правового свода этических норм для должностных лиц послужил уотергейтский скандал, закончившийся отставкой Президента страны Ричарда Никсона в 1974 году, когда американский политический класс оказался очень сильно дискредитированным в глазах общества, возмущенного нравами своей элиты.
Я в ходе поездки не раз спрашивал — а что же вас подвигло к этому? Ведь этический кодекс поведения, по сути, является юридическим законом — о честности, о порядочности. Они объясняли — нужны совершенно четкие формулировки о том, что такое честность и порядочность. В настоящее время такие кодексы есть практически во всех государственных и муниципальных органах власти. Они есть и в законодательной власти, и в исполнительной, и в су-
дебной. Они имеют различия, но общий смысл сводится к тому, что деятельность государственного служащего должна быть максимально прозрачной, транспарентной, подотчетной. То есть каждый гражданин должен иметь представление, насколько ответственно тот или иной политик, чиновник служат государству. В частности, с этой целью все чиновники обязаны ежегодно заполнять открытую декларацию о своих доходах, в том числе указывая полученные в том или ином виде подарки.
Третий элемент — правоохранительные и судебные органы. Основная нагрузка в борьбе с коррупцией на федеральном уровне падает на Министерство юстиции США во главе с генеральным прокурором, которое имеет целый ряд подразделений, наиболее известное из них — Федеральное бюро расследований. В США очень четко разграничиваются ведомственные полномочия: например, ФБР может действовать только тогда, когда речь идет о совершении коррупционных действий федеральными должностными лицами при использовании средств федерального бюджета, если коррупционное преступление охватывает территорию двух и более штатов, а также если при совершении коррупционного акта использовались федеральная почта, телеграф. Все остальное находится в компетенции органов штатов — полиции, прокуратуры
и различных структур, призванных контролировать соблюдение этического законодательства.
Четвертый элемент антикоррупционной системы, который мы уже практически затронули, — это гражданское общество, многочисленные неправительственные организации и, может быть, в первую очередь СМИ. Из более чем 30 встреч, которые мы провели в Америке, процентов 30 пришлось на встречи с руководителями или активистами различных общественных организаций, которые вносят заметный вклад в профилактику и противодействие коррупции. Америка — это страна с очень развитым гражданским обществом. На федеральном уровне действуют 22 тысячи различных общественных организаций. Большинство же таких организаций действуют на уровне штата, местного самоуправления. Разумеется, не все они занимаются профилактикой и противодействием коррупции, но многие (а некоторые специально для этого создаются) вносят свой вклад в общественный контроль, призванный обеспечить прозрачность власти. Например, мы побывали в организации «Проект отчетности органов власти», которая оказывает помощь тем, кто сигнализирует о ставших им известными фактах коррупции, потому что их могут преследовать, попытаться им отомстить. До 80 % граждан Америки считают, что сообщать,
по-нашему говоря — «стучать», в органы власти о фактах коррупции правильно, это проявление гражданского долга.
Американские политики более всего боятся прессы. Если пресса уличит кого-то из них в недостойном поведении и поведает об этом публике, это означает как минимум конец его политической карьеры. Избиратель ему этого не простит. Несмотря на уважительное отношение американцев к закону и институтам власти, в их менталитете заложено подозрительное отношение к должностным лицам. У них есть твердая убежденность в том, что власть обязана им служить: мы их наняли, поэтому вправе их контролировать и, если вскроются нарушения, вправе их поменять.
— А как же презумпция невиновности, этот базовый принцип правового государства?
— В США в отношении должностных лиц он фактически не действует. Решаясь пойти на госслужбу или в политику, ты заранее соглашаешься с тем, что лишаешься права на тайну частной жизни. И если у людей есть хотя бы капля сомнения в твоей порядочности, приведи убедительные доказательства необоснованности подобных подозрений. Ты приведи. И такой подход тоже работает на профилактику коррупции.
— Велики ли в действительности успехи США в борьбе с коррупцией?
— Коррупцию очень трудно измерить. Скажем, количество уголовных дел, заведенных на коррупционеров в разных странах, это не показатель: может быть, просто правоохранители там работают хорошо или, наоборот, плохо. Об успехах США в деле предупреждения и пресечения коррупции свидетельствует достаточно высокое место, занимаемое этой страной в рейтинге, который составляет авторитетная международная неправительственная организация Transparency International на основе экспертных опросов. В 2012 году первые три места в рейтинге как наименее коррумпированные страны заняли Финляндия, Новая Зеландия и Дания. Затем следуют Швеция, Сингапур и Швейцария. США стоят на 19 месте из 176 стран.
— А Россия?
— Россия находится во второй сотне списка — на 133 месте, соседствуя с Кот-д'Ивуаром, Никарагуа, Угандой, Гондурасом, Гайаной, Ираном и Казахстаном, а замыкают его Афганистан, Северная Корея и Сомали. Если учесть, что год назад мы были на 143-м месте, то небольшой прогресс есть. Основой рассчитываемого Transparency International индекса восприятия
коррупции служат различные экспертные опросы, собирающие оценки уровня коррумпированности государства, — как граждан страны, так и иностранцев, постоянно проживающих в ней; как предпринимателей, так и аналитиков. Конечно, не надо относиться к индексу как к истине в последней инстанции, но в целом он дает достаточно достоверное представление о масштабах коррупции в той или иной стране.
С другой стороны, несмотря на очевидные успехи в борьбе с коррупцией, сами американцы далеки от эйфории. У них достаточно трезвый взгляд на эти вещи: антикоррупционная система постоянно должна быть в тонусе, чтобы не допустить роста коррупции.
— Скажите, нынешняя власть проявляет какой-либо интерес к исследованиям ученых?
— У нас в последние годы в стране наблюдается большой интерес к теме коррупции. Конференций проводится огромное количество, государство энергично работает в направлении создания правовой базы антикоррупционной деятельности. Достаточно вспомнить федеральный закон «О противодействии коррупции». Я не думаю, что есть недостаток желания снизить уровень коррупции, внедрить эффективные методы противодействия. Просто нам не хватает опыта. Америка, европейские страны опережают нас по объективным причинам. Нельзя разделить страны на честные и те, которые обречены на коррупцию. Возьмите Сингапур. За очень короткий срок (по историческим меркам) страна добилась больших успехов, в том числе в плане борьбы с коррупцией. А что было у них 50 лет назад?.. Исследования у нас проводятся, многие лаборатории работают. Что надо делать, более или менее понятно, примерно в этом направлении мы и двигаемся.
Законодательная база создается. Общественные организации, которые так или иначе пытаются противодействовать коррупции, уже есть. В этом смысле мы ничего нового не изобретаем, движемся в общем русле. Другое дело, что обществу не всегда хватает понимания того, что такое коррупция, какими способами ее можно преодолеть.
— Проблема коррупции в России очень сильно мифологизирована...
— Да, полностью с Вами согласен. Я много выступал с лекциями. Приводил данные социологов. Например, спрашивают россиян: «По вашему мнению, в России коррупции за последний год стало больше или меньше?» Превалирует ответ «больше». «В какой мере, на ваш взгляд, подвержены коррупции государственные служащие?» Отвечают: «В очень большой мере». «А какой примерно процент людей, по вашему мнению, дает взятки?» «Почти все дают». Но когда тех же респондентов спрашивают: «А сами когда-нибудь давали взятку должностному лицу?», большинство отвечают: «Нет, сами не давали». То есть большинство россиян, по их же словам, взяток не дает, но при этом то же большинство почему-то уверено, что «дают все»...
— Откуда у нас это убеждение?
— Трудно сказать. Наверное, СМИ какую-то лепту вносят. Резонансные скандалы влияют. Общественное мнение — это такая вещь. Обобщения люди любят делать. Я не хочу сказать, что масштабы коррупции у нас маленькие, но другое дело, что общественное мнение часто говорит: что ни делай против коррупции, все равно проиграешь. Такая установка существенно тормозит включение общества в борьбу с коррупцией. Мировой опыт показывает, что проблема коррупции — это не сугубо правовая проблема, не проблема одних только правоохранительных органов. Да, у них своя задача. Но они сами признают, что без активной поддержки общества эту проблему не решить. Это комплексная социальная проблема. Законодатели должны писать хорошие законы, но чтобы они работали, требуется еще и высокопрофессиональная работа правоохранительных органов, и эффективный гражданский контроль, и многое другое.
Гражданское общество нельзя создать по указу Президента, оно формируется в процессе эволюции. Однако говорить о том, что в нашей стране нет гражданского общества, как это часто можно слышать, неправильно. В России десятки тысяч различных общественных организаций, правда,
большей частью они неполитического характера и на политическую сферу не влияют или влияют очень слабо, но они влияют на гражданскую самоорганизацию. У людей появляется вкус к совместной деятельности, они начинают понимать, что у них что-то получается, только если они делают это вместе.
Борьба с коррупцией неотделима от преодоления правового нигилизма и формирования антикоррупционного сознания и соответствующего поведения россиян. С каждым годом все больше россиян испытывают тревогу по поводу роста коррупции в стране. То есть идет постепенно процесс осознания той общественной опасности, которую представляет собой коррупция. К сожалению, на словах россияне одобряют антикоррупционную политику, но в роли активных участников этого процесса большинство себя не мыслит.
Часто приходится слышать утверждение, якобы в России невозможно искоренить коррупцию. Я не согласен с такой точкой зрения. Нет никаких доказательств того, что существует социокультурная обреченность России на коррупцию. Есть масса стран с самыми разными культурами, с не менее богатыми традициями самовластия, чем в России, которые добились очень серьезных успехов в противодействии коррупции. Ничего невозможного нет. Но и никакого автоматизма нет тоже.
— Чем может быть полезен России зарубежный опыт борьбы с коррупцией?
— Универсальных рецептов борьбы с коррупцией не существует. Каждая страна ищет свой путь, разрабатывает собственные стратегии такой борьбы, которые зависят от многих факторов: от характера политического режима, от исторических традиций, от особенностей национальной политической и правовой культуры, от уровня развития гражданского общества, политической воли руководства страны и т. д. Не случайно специалисты говорят о различных моделях успешной антикоррупционной борьбы — «американской», «шведской», «финской», «сингапурской», «гонконгской», «итальянской», «французской». Каждая из них по-своему интересна и, безусловно, заслуживает самого пристального внимания.
Зарубежный опыт, прежде всего, учит тому, что борьбу с коррупцией нельзя прекращать ни на минуту и что не стоит ожидать быстрых положительных результатов. Многие страны сумели добиться серьезных успехов в этой борьбе именно потому, что воспринимали ее не как разовую кампанию, а как долгосрочную политику. Коррупция многолика и способна к многочисленным превращениям, мутациям, а потому полная и окончательная победа над ней в принципе невозможна. Поэтому, каких бы впечатляющих успехов в профилактике и пресечении коррупции ни добилась та или иная страна, она не может себе позволить почивать на лаврах. В противном случае все затраченные ею усилия окажутся напрасными. И наоборот, какими бы скромными ни были успехи в этой борьбе, они не должны быть поводом для уныния, разочарования и утраты решимости ее продолжать.
— Вернемся в начало разговора. К образованию. Каковы основные вехи развития вашего вуза? Известно, что Уральский институт экономики, управления и права — один из старейших негосударственных вузов Екатеринбурга.
— Это действительно так: в прошлом году наш Институт отметил свое 20-летие. Уральский институт экономики, управления и права был создан по инициативе ученых Уральского государственного университета им. А. М. Горького и Уральской юридической академии. Первое название Института — Уральский университет экономики и права. Главной целью создания Института была заявлена подготовка специалистов нового типа, профессионалов, готовых решать комплексные задачи развивающегося и постоянно меняющегося социально-экономического пространства России. В 1992 году на очную форму обучения были приняты 114 студентов по направлениям: «Экономика и право», «Экономика», «Юриспруденция». Одновременно с началом занятий студентов очной формы обучения были сформированы группы подготовки специалистов, имеющих высшее образование. По рекомендации Государственного комитета Российской Федерации по высшему образованию Уральский университет экономики и права был пере-
именован в Уральский институт экономики, управления и права.
В 1993 году Институт получил свою первую лицензию на право ведения образовательной деятельности по специальностям подготовки: «Экономика и управление на предприятии» и «Юриспруденция». В дальнейшем Институт последовательно получал лицензии на право ведения образовательной деятельности по другим образовательным программам.
С 1993 года началось становление филиалов Института в городах Каменск-Уральский, Нижний Тагил, Курган, где в настоящее время осуществляется подготовка студентов по очной, очно-заочной, заочной формам обучения, студентов, получающих второе высшее образование, бакалавров, магистров. На сегодняшний день — это сложившиеся учебные подразделения Института, где учатся тысячи студентов. Филиалы в установленные сроки проходят государственную аккредитацию. С ноября 2003 года у нас появилось еще два филиала — в городах Свердловской области Полевской
и Лесной. В 2010 году получил лицензию Краснотурьинский филиал (Свердловская область), в 2011 — Златоустовский (Челябинская область). С 2012 года образовательная деятельность осуществляется в Верх-несалдинском и Артемовском филиалах (Свердловская область).
Уральский институт экономики, управления и права является постоянным членом Ассоциации негосударственных вузов Российской Федерации, Ассоциации юристов России, Ассоциации юридических вузов России, Совета ректоров негосударственных вузов Свердловской области. В 1994 году Институт занял первое место на конкурсе учебных заведений экономического профиля, проводимом Центром содействия предпринимательству Администрации Свердловской области.
В Институте создано 29 кафедр (18 — в головном вузе, 11 — в филиалах).
Ежегодно растет количество стипендиатов губернатора Свердловской области (от одного человека в 2006—2007 учебном году до 19 человек в 2012—2013-м). Всего
за 2006—2012 годы стипендиями губернатора Свердловской области студенты нашего Института были удостоены 44 раза.
— Направления подготовки у вас достаточно традиционные. Есть ли какая-то изюминка?
— С 2001 года в Институте активно работает служба «Юридическая клиника», созданная по инициативе профессора Бах-раха для более полной и качественной подготовки студентов, выработки навыков, необходимых юристу, оказания бесплатной юридической помощи малообеспеченным гражданам и формирования твердых этических убеждений у будущих юристов.
Деятельность этой службы построена на принципах безвозмездного оказания помощи малообеспеченным гражданам. С 2005 года на базе «Юридической клиники» и в пяти филиалах созданы и действуют общественные приемные Уполномоченного по правам человека в Свердловской области.
В 2010 году был создан портал дистанционного образования для самостоятельной подготовки студентов. За это время в полной мере проявилась положительная динамика использования дистанционных технологий в образовании. Студентам обеспечена возможность свободного доступа к фондам учебно-методической документации и интернет-ресурсам.
Безусловной изюминкой нашего Института является принятое в 2010 году советом учредителей решение о том, чтобы объявить набор на все специальности на конкурсной основе на каждую специальность (5 человек — бесплатно, 10 человек — с 50%-й скидкой за обучение). Участвовать в конкурсе имеют право медалисты школ; обладатели балла ЕГЭ выше 210; обладатели дипломов с отличием; участники всероссийских и международных олимпиад и конкурсов; имеющие научные публикации. Победители конкурса сохраняют льготы на весь период обучения при условии, если учатся на «отлично» и в течение года публикуют научную статью. В настоящее время в нашем Институте (в головном вузе и филиалах) бесплатно обучаются 30 человек (и еще 5 студентов обучаются на «бюджетных местах» в магистратуре). Помимо этого, есть еще именные, повышенные и поощритель-
ные стипендии, установленные советом учредителей Института.
— Вы ощущаете негативное отношение общества к негосударственному образованию? Есть ведь некое недоверие к такому диплому.
— Такой стереотип действительно существует. При этом многие почему-то забывают, что Гарвард, Стэнфорд, Массачу-сетский технологический институт и многие другие ведущие университеты мира являются частными, негосударственными. Мировая практика показывает, что негосударственные вузы более эффективны. Не случайно в мировых рейтингах ведущих вузов большинство — негосударственные.
Может быть, нам стоит внимательнее присмотреться к зарубежному опыту и активнее его использовать? Возьмем, к примеру, Австралию, где государство долгое время поддерживало только государственные вузы. Когда же к конкурсу на бюджетное финансирование допустили, наконец, частные вузы, страна выбилась в лидеры по экспорту образования (в настоящее время каждый третий студент в Австралии — иностранец). Даже в коммунистическом Китае создана специальная программа для поддержки сектора негосударственного образования. Такие программы успешно реализуются во многих странах мира, в частности, в странах Восточной Европы.
Что касается недоверия общества к диплому негосударственного вуза, то дело, на мой взгляд, не столько в формально-юридическом статусе вуза (государственный, негосударственный), а в его репутации. А репутация вуза зависит, прежде всего, от качества образовательного процесса, от квалификации и уровня работающих в нем преподавателей, от их научных достижений, от востребованности выпускников. В условиях жесткой рыночной конкуренции это важнейший фактор. Не будет у вуза репутации серьезного, качественного учебного заведения — не будет и студентов, не будет вообще никаких перспектив. И диплом такого вуза (опять-таки неважно — государственный он или негосударственный) не будет иметь ценности в глазах работодателя.
Беседовала Ольга ИВАНОВА.
