CC BY
130ИДЕИ, КОНЦЕПЦИИ, ПОЛИТИКА
Е.О. Розова В.Н. ИЛЬИН И ЕВРАЗИЙСКОЕ ТЕЧЕНИЕ
РОЗОВА Екатерина Олеговна кандидат философских наук, стажер кафедры истории русской философии философского факультета МГУ
Владимир Николаевич Ильин (1890-1974) - философ, богослов, литературный и музыкальный критик - являлся весьма активным и видным участником интеллектуальной жизни русского зарубежья. Эмигрировав в 1919 г., Ильин окончил богословский факультет Берлинского университета и был приглашен преподавать в Богословский институт в Париже. Здесь он активно печатался в эмигрантской периодике, в частности, сотрудничал в «Пути», в «Вестнике РСХД», в «Возрождении», в журнале «Новый град». С 1926 г. стали выходить его исследования по литургике: «Всенощное бдение», «Запечатанный гроб. Пасха нетления» и ряд статей. В 1929 г. вышла его работа «Загадка жизни и происхождение живых существ», а в 1930 г. - «Шесть дней творения». К евразийскому движению Ильин примкнул еще в Берлине, опубликовав статью «К проблеме литургики в Православии и Католицизме» в евразийском сборнике «Россия и латинство». На протяжении всего расцвета евразийского течения, вплоть до кламарского раскола, Ильин публиковал статьи в евразийских печатных органах, участвовал в их съездах и дискуссиях. После кламарского раскола евразийства Ильин отходит от евразийской тематики, однако, принимает участие в сборниках «Евразийство. Декларация, формулировка, тезисы» и «Тридцатые годы».
Евразийство возникло в 20-х годах XX в. в среде русской эмиграции как идейно-политическое учение, имеющее важную геополитическую составляющую. Одно из ключевых понятий этого учения -Евразия - в географическом аспекте континент, основанный на трех равнинах - Восточно-Европейской, Сибирской и Туркестанской -таким образом, находящийся на стыке Европы и Азии (отсюда и происходит название этого континента и от него - название течения). Россия в этом пространстве занимает основную территорию, поэтому часто евразийцы использовали термин «Россия-Евразия». Евразия понималась не только в сугубо геополитическом смысле, но и в смысле культурно-историческом и социально-политическом, как
76
реальность, образованная на стыке Европы и Азии и в то же время характеризующая особенности культуры России, впитавшей в себя как восточные, так и западные веяния. Ильин давал евразийству такое определение: «Евразийство лучше всего может быть определено - как наднациональная органическая установка являющаяся тем действенным выразителем (активным нуменом) нации, в котором сосредотачивается как мощь, как динамика сдвинутого революцией с мертвой точки народного массива Евразии, так и спокойная творческая работа, производимая веками истории и чуждая истерики текущего дня»1. По мнению Ильина, евразийство сочетало в себе положительное православие, предельный социальный радикализм, укорененность в рациональном прошлом и сверхнациональные перспективы для будущего2. «Основное историческое задание евразийства - это включение происшедшего в революции -в рамки русской и евразийской исторической традиции»3, - писал П.Н. Савицкий.
Ключевой идеей евразийской историософии было утверждение всемирно-исторического призвания России4. Эта идея была тесно связана с религиозной и церковной установкой евразийства, заключающейся в непоколебимой православной вере. Православие является основой идеологии евразийцев и, таким образом, согласно последним, «историческая задача русского народа заключается в том, что он должен осуществить себя в своей Церкви и должен, себя в ней развивая, т.е. осуществляя и познавая ее, путем исповедничества и самораскрытия создать возможность самораскрытия в Православии и для "неплодящей языческой церк-
» 5
ви , и для мира, отпавшего в ересь» . А ересь - это, в понимании евразийцев, любое другое исповедание христианства, кроме православия, так как только последнее является исповеданием истинным. Интересно, что отношение евразийцев к язычеству более благосклонно,
нежели к различным христианским конфессиям; это объясняется тем, что язычество можно рассматривать как бы как потенциальное Православие, так как оно менее враждебно Православию и не является сознательно упорным отречением от Православия, а, следовательно, гораздо легче поддается его призывам.
Обращаясь к историософской концепции евразийства, важно отметить, что в ее основе находилось утверждение перемещения культурных средоточий современности в сторону Востока, в связи с чем П. Н. Савицкий писал: «Ибо в своем особого рода "небытии" Россия в определенном смысле становится идеологическим средоточием мира. В переводе на язык реальности это значит, что на арене мировой истории выступил новый, не игравший доселе руководящей роли культурно-географический мир. Напряженный взор прозирает в будущее: не уходит ли к Востоку богиня Культуры, чья палатка столько веков была раскинута среди долин и холмов Европейского Запада?.. не уходит ли к голодным, холодным и стражду-щим?..»6.
Этнографическое учение евразийцев по большей части развивал Н.С. Трубецкой. В статье «Верхи и низы русской культуры (Этническая база русской культуры)» он писал: «...в этнографическом отношении русский народ не является исключительно представителем "славянства". Русские вместе с угрофиннами и с волжскими тюрками составляют особую культурную зону, имеющую связи и с славянством и с "туранским" востоком, причем трудно сказать, которые из этих связей прочнее и сильнее. Связь русских с "туранцами" закреплена не только этнографически, но и антропологически, ибо в русских жилах, несомненно, течет, кроме славянской и угрофинской, и тюркская кровь. В народном характере русских, безусловно, есть какие-то точки соприкосновения с "туранским востоком"»7. Евразийцы поддерживали идею о значи-
77
тельном влиянии монголов, при этом положительно оценивая татаро-монгольское иго, наследие Чингисхана в истории России. Широко известны в этом отношении слова П.Н. Савицкого: «...без "татарщины" не было бы России»8.
Отношение евразийцев к большевикам, к революции не было однозначным. Например, Г.В. Флоровский отмечал, что можно по-разному относиться к тому, что произошло, к той форме, в которой вершилась революция, к тому, чем она обернулась, но большевиками, замечает он в своей статье «О патриотизме праведном и греховном», руководил верный инстинкт -необходимость ломать и созидать заново. Он подвергает критике тех, кто не приемлет революцию как свершившийся исторический факт, живет прошлым, наивно уповая на возможность его восстановления. Революция свершилась и надо это учитывать. Преодоление же революции, считают евразийцы, лежит в религиозной плоскости. Из исторического тупика можно выйти только путем веры, созидания православной культуры, в Церкви. Позднее многие обвиняли евразийцев в близости к идеологии большевиков: по этому поводу В.Н. Ильин в статье «Об "идейной близости" евразийцев к большевикам» отмечал, что вопрос заключается в том, что понимать под большевизмом. Если это «актуальная российская государственность, ее духовные и экономические нужды, вопросы безопасности границ и т. д.» , то евразийцев можно отождествлять с большевиками. Если же речь идет о коммунистической идеологии, то евразийцы никак не могут принять «философию вульгарного и воинствующего атеизма, материализма и позитивизма»10, но они принимают «пафос социального и национального освобождения»11.
Впервые в евразийской печати статьи Владимира Ильина появляются в сборнике «Россия и латинство», который вышел в 1923 г. в Берлине. В сборнике были напечатаны статьи многих видных евразийцев (Савицкого П.Н., Сувчинского П.П.,
78
Бицилли П.М., Вернадского Г., Трубецкого Н.С., Карташёва А.В., Флоровского Г.В., Ильина В.Н.), рассматривающих проблемы взаимоотношения православия и католичества, России и католичества. Во вступительной статье Савицкого была проведена аналогия между латинством и большевизмом, фактически, они были поставлены в один ряд. Основной аргумент подобного сопоставления заключался в том, что и те и другие - против православия, а соответственно, и против России. Отношение их к России крайне враждебно и, следовательно, надо по возможности ограничивать любые с ними контакты. Основной упор евразийцы делали также на неприемлемость прозели-тической деятельности католической церкви на территории России.
Многие восприняли подобную аналогию как оскорбительную и неуместную. В 1925 г. в журнале «Путь» в статье «Католический богослов о русской религиозной психологии» кн. Гр. Трубецкой, упоминая этот сборник, дал ему весьма негативную оценку, сказав, что подобные рассуждения основаны на полном незнании предмета и рассчитаны на необразованную публику. В 1926 г. П.П. Сувчин-ский, Л.П. Карсавин, Г.В. Флоровский, П.Н. Савицкий, кн. Н.С. Трубецкой и В. Н. Ильин написали письмо в редакцию журнала «Путь», где отметили, что данная аналогия была основана лишь на отношении латинства и большевиков к православию, а никак не утверждалось, что последние тождественны внутренне или религиозно. В этом же номере «Пути» был опубликован и ответ кн. Гр. Трубецкого на это письмо, где он писал, что если католики и большевики религиозно и внутренне не тождественны, то невозможно определить их отношение к православию каким-либо тождественным термином. Кроме того, отмечает он, помимо конфессиональной розни между православными и католиками существует еще и христианская солидарность. «Чтобы достигнуть "свершений" евразийцы должны
встать на почву строго проверенных фактов и проделать настоящую научную работу. Иного пути нет для течения, которое притязает на выработку нового миросозерцания и пересмотра всей русской исто-рии»12. Негативная реакция на указанное сопоставление была у многих. Например, Сувчинский в письме Н.С. Трубецкому, описывая приглашение Зеньковского вступить в братство Святой Софии13, приводит такие его слова о Савицком: он «решительно не приемлем "до тех пор, пока он печатно не покается за свое вступление к «Рос. и Лат.», где он поставил рядом Римск. Церковь и большевизм"»14. Не совсем ясно мнение ли это лично Зеньков-ского или всего Братства. Согласно указанному письму, в Братстве уже были П.И. Новгородцев, В.В. Зеньковский, А.В. Карташёв, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Г.В. Флоровский15, С.Н. Булгаков. Карта-шёв с Флоровским участвовали в самом сборнике, а последний позднее даже подписался под выше упоминавшимся письмом, посланным в редакцию журнала «Путь». Вероятно, подобное мнение было характерно, прежде всего, для самого Зеньковского, Бердяева и Булгакова. Евразийцы, в свою очередь, обвиняли Братство в католицизме и отходе от православия. Н. С. Трубецкой в письме С. Н. Булгакову писал: «Для нас совершенно несомненно, что учреждение Братства Св. Софии является попыткой пересадить на православную почву католический институт орде-нов»16. Вопрос о том, был ли В.Н. Ильин участником этого Братства остается неясным, однако он принимал участие в семинарах о. С. Булгакова17, которые были тесно связаны с деятельностью братства, и многие участники которых являлись членами братства. Интересно, что Ильин, оставаясь последователем евразийства, поддерживал весьма близкие отношения, как в личном плане, так и в академическом, с основными критиками евразийства. Он продолжал тесное сотрудничество и с Н.А. Бердяевым18, печатался в «Пути»
и поддерживал хорошие отношения с Братством, участвуя в семинарах, проводимых его главой.
Для евразийцев было характерно в целом негативное, порой даже враждебное отношение к католичеству, и они вполне осознанно и намеренно проводили антикатолическую линию в своей печати. П.П. Сувчинский и в 1924 г. писал Бердяеву: «Реальная и сознательная противопоставленность латинства - православию представляется в наше время фактом такого же ответственного смысла, как и противопоставление революции - Рос-сии»19. Однако Ильин был далек от столь резкой критики католицизма. В своей статье «К проблеме литургики в Православии и Католицизме», напечатанной в сборнике «Россия и латинство», критикуя
папизм, который влечет за собой разоб-
20
щение верующих , разделение на церковь господствующую и на мирян, упрекая католицизм в измышлении новых догматов, которое есть «реализация своеволия римских первосвященников», все же пишет: «Благочестивые миряне-католики, вопреки пожеланиям и тенденциям папизма, остаются частью того собора, который, несмотря ни на что, хранит в глубине заветы истинной вселенскости»21. В этой же статье Ильин утверждает, что только православная и католическая церкви католичны в подлинном христианском смысле слова. Позднее, в 50-х годах, Ильин напишет предисловие к русскому изданию «Повести об одной душе» - духовной автобиографии Терезы Младенца Иисуса. В этом предисловии «Святая Тереза - заступница и молитвенница за Землю Русскую» Ильин будет развивать мысль о единых корнях православной и католической святости22. В это же время Ильин будет говорить о том, что «он считает себя принадлежащим к Церкви, возглавляемой Папой Римским, но при этом хочет оставаться в церковном общении с существующими православными юрисдикциями и почитать святых Русской Церкви»23.
79
В своих статьях Ильин не раз обращался к теме истоков евразийского учения. Влияние на евразийство, по мнению Ильина, оказали славянофилы, Н.Я. Данилевский (в особенности его идея о самоценности каждой национальной культуры), К. Н. Леонтьев и М. Л. Магницкий.
В статье «Евразийство и славянофильство» Ильин рассматривает общность славянофильских и евразийских идей и их расхождения. Он подчеркивает родственность славянофильского мировоззрения евразийскому, однако отождествление евразийства и славянофильства считает неприемлемым. Далеко не все положения славянофильства принимаются евразийством, пишет Ильин, и в евразийстве присутствуют такие положения, которых славянофилы просто не знали или частично отрицали. Общими мировоззренческими чертами для евразийства и славянофильства Ильин считает учение Хомякова о вселенскости церкви, взгляд на неправославное христианство как на отпавшее от вселенскости, теорию самостоятельных культурно-исторических типов (от Данилевского), отрицание романо-германской культуры как универсальной и основоположной и отрицание непрерывной линии исторического прогресса. Близки для евразийцев, по мнению Ильина, и такие славянофильские идеи как признание вселенской миссии Православия (Ильин отмечал, что именно славянофилы первыми выдвинули с «величайшей полнотой органическое видение вселенского Православия»), уникальность русской истории и необходимость самостоятельных путей развития России. Сходство этих течений Ильин также отмечал в неприятии западничества как отрицания самобытности. «Западники - провинциалы, отвергающие свое и не понимающие чужое»24, - писал Ильин.
Принципиальное отличие евразийства от славянофильства, по мнению Ильина, заключается в том, что оно «является системой историософской и государственно-правовой органики. Его задачи - творче-80
ские и педагогические, воспитательные в широком смысле слова: ибо оно исходит из того факта, который свойственен нашей катастрофической эпохе и который не знало славянофильство. Факт этот есть нарождение нового этнографического типа, возникающего в недрах России-Евразии, ныне, как и в некоторые прошлые века, являющейся вершительницей судеб человеческих»25. В связи с этим Ильин утверждал: «Понять евразийство во всем его своеобразии и исторической необходимости можно лишь будучи погруженным в современность, именно в том ее виде, который определяет кризис эпохи и все то, что в ней является но-вым»26. Позже Ильин напишет: «Сущность и смысл евразийства состоит в том, что в нем славянофильская идея возродилась в так называемом пореволюционном
27
виде» .
Одну из статей В. Н. Ильин посвятил М.Л. Магницкому28, которого считал предтечей евразийства. Подобное мнение весьма оригинально, ибо Магницкий был более всего известен своими выступлениями против философии; Магницкий был попечителем Казанского учебного округа, в связи с чем его призывы в преподавании философии руководствоваться посланиями апостола Павла и лишь в порядке исключения привлекать Аристотеля и Платона29 имели определенные последствия. Магницкий призывал в буквальном смысле слова разрушить Казанский университет, обвиняя его в растрате казенных денег и безбожном направлении преподавания. Тем не менее Ильин оценивает его философию положительно и считает его влияние на евразийское учение весьма значительным. Основной заслугой Магницкого он считает «смелое и решительное перемещение точки зрения на Вос-ток»30. Главным образом Ильин обращает внимание на его историософские идеи. Магницкий видел в татарском нашествии спасительное значение для России, так как это спасение от Европы и сохранение чистоты веры Христовой. Спасение от
Европы, считал Магницкий, необходимо, чтобы превзойти ее. Также Магницкий подчеркивал самобытность России и ее исторического пути и утверждал необходимость постоянного поддержания этой самобытности. Несомненно, эти идеи Магницкого были близки евразийскому учению. Кроме того, Ильин особенно отмечал православное направление мысли Магницкого. В области философии права Ильин обратил внимание на критику Магницким доктрины естественного права. Ильин писал, что современные евразийцы в принципе не выступают против естественного права, но они исходят из религиозных предпосылок, а просветительской формы естественного права так-
31
же не принимают .
В более поздний период евразийства к течению примкнул видный еврейский историк Я. А. Бромберг32, который стал активно разрабатывать еврейскую тему в русле евразийства. В своих начинаниях он нашел поддержку среди евразийцев, в частности, у В.Н. Ильина. В своих работах Бромберг противопоставлял восточное еврейство западному; крайне негативно характеризуя второе, видя в нем выражение западного рационализма, утверждая его отрицательную, вредную роль в судьбах России. Он пишет: «Наступает конец еврейского западничества, не в меру засидевшегося за столом истории, и последние остатки его духовных энергий быстро растрачиваются в идейном организме еврейско-интеллигент-ского фанатизма - как в лжегосударст-веннической, сионистской, так и в лжерелигиозной, коммуно-социалистической
33
разновидности единой утопии» . По отношению же к еврейскому восточничест-ву он, наоборот, отмечает культурную общность с Россией, множество исторических точек соприкосновения, «мета-историческую важность судьбы России», а также указывает на то, что восточное еврейство должно разделить судьбы России, что поможет вывести восточноеврей-
ский народ из его исторического тупика. «Восточному еврейству пришла пора отказаться от роли равнодушного зрителя по отношению к ходу и исходу великого противоборства восточных и западных начал [...] должны обратить наши взоры опять к вечно немеркнущему свету с Востока, ныне воссиявшему с костра самозаклания России [. ] В данном конкретном случае можно уповать, что в евразийской концепции впервые получит органическое осмысление роковое, исполненное мистической и онтологической значительности сплетение судеб народа, пронесшего через века живое ощущение мессианского избранничества, с великой страной, в наши дни возложившей на себя перед лицом духовно скудеющего и погибающего человечества, тяжкое бремя вселенского призвания, в основных своих устремлениях выходящего за пределы чисто мирских планов и перспектив в область иного, чаемого Царства»34. В связи с этим он утверждает необходимость именно евразийской ориентации духовных сил восточного еврейства. В «Евразийском книгоиздательстве» в 1931 г. была издана книга Я.А. Бромберга «Запад, Россия и еврейство. Опыт пересмотра еврейского вопроса» с предисловием В.Н. Ильина, посвященная «. углубленной феноменологии революционно-радикальной псевдоморфозы еврейского крыла русской интеллигенции»35. В . Н. Ильин, поддерживая предложенное Бромбергом решение «еврейского вопроса», в предисловии к его работе пишет: «Евразийство как религиозное, а потому целостное онтологическое миросозерцание, снабженное разработанной системой историософской гносеологии, поднимается над этими вульгарными низинами и счастливо соединяет в своей концепции как понимание мировой религиозно-космической темы Израиля, так и осознание этой темы в истории культуры России-Евразии»36. Савицкий также поддержал Бромберга. «Европа не есть единственный путь для рус-
81
ского еврейства. И западничество не есть единственная для него возможность. Возможно и необходимо появление и развитие еврейского восточничества. С восточниче-ством этим евразийство должно быть в сотрудничестве и союзе»37, - писал он.
В 1929 г. происходит так называемый «кламарский раскол» в евразийстве. В 1928-1929 гг. в Париже издавалась газета «Евразия», в редколлегию которой входили П. Арапов, Л.П. Карсавин, А.С. Лурье, П. Малевский-Малевич, В. Никитин, Д.П. Святополк-Мирский, П. Сувчинский, С. Я. Эфрон. В ней печатался и В.Н. Ильин. В конце 20-х годов вокруг газеты образовалось левое крыло, которое активно симпатизировало сталинскому режиму; наиболее яркими активистами в этом отношении были Эфрон и Свято-полк-Мирский. Идейную базу этого поворота обеспечивал Карсавин. Карсавин видел в Советском Союзе, в том, что происходит в России, в том, что делают большевики, действие то ли провидения, то ли духа истории в гегелевском смысле; он был историком и для него, по всей вероятности, было характерно видеть за конкретными историческими фактами, пусть в данном случае неприглядными и жестокими, какой-то скрытый смысл, то, что должно быть, и то, что в итоге в любом случае ведет Россию к реализации ее предназначения38. И значит, большевики делают то, что нужно и должно; если в упоминавшемся выше понимании большевизма Флоровским большевики прочувствовали и «уловили» только, так сказать, первый «зов» истории -необходимость ломать старое и строить новое, то у Карсавина они, пусть бессознательно, но все равно продолжают отвечать на этот зов и вершить историю. Стоит отметить, что Карсавин в 1929 г. внезапно уходит из движения.
Естественно, многие евразийцы порвали с ними всякую связь. В 1929 г. они выпустили сборник «О газете "Евразия" (газета "Евразия" не есть евразийский орган)», где были напечатаны статьи 82
П.Н. Савицкого, Н.Н. Алексеева, В.Н. Ильина, а также письма в редакцию газеты «Евразия» от Трубецкого и Пражской и Белградской групп евразийцев. Они обвинили газету «Евразия» в апологии марксизма, соответственно, отрицании религии, измене евразийству; также критике подвергся экономический отдел газеты, где проводилась явная просоветская линия («отдел этот - не выражение евразийства, но прямая профанация имени»39). Алексеев характеризует столь антиевразийский настрой газеты как внутреннюю самоликвидацию евразийства. Однако отмечается, что в газете все же были действительно евразийские статьи - В. Н. Ильина, П.Н. Малевского-Малевича, В.П. Никитина и др. В. Н. Ильин в этом сборнике написал статью «Социальные цели и достоинство Евразийства», где обвинил коммунизм российского типа в обскурантизме, русофобстве и паразитизме. Также Ильин, ссылаясь на идею Ю.Ф. Самарина о несводимости и одновременно с этим -неразделимости моментов социально-политического и религиозно-морального, пишет: «. ныне в одном из крыльев евразийства, представленном группой газеты "Евразия", наблюдается нарушение равновесия в сторону несводимости и во вред нераздельности. Такое предпочтение, "выбор" одного из полюсов антиномии и полноты, превращающее ее в однобокую неполноту есть "ересь" (что значит - разделение). Нераздельности обоих моментов - нанесен ущерб, религиозно общественная перспектива искажена и достоинству евразийства, через умаление его содержания нанесен серьезный ущерб»40. Подобные проблемы надо преодолеть и устранить, ибо иначе, вместо «творческого преодоления марксизма», евразийцы вернутся к его «запоздалому рецидиву». А творческое преодоление марксизма, считает Ильин, возможно именно в русле евразийства, которое способно на радикальное решение социальной проблемы. Таким образом, произошел весьма существенный раскол в евразий-
ском течении, после которого евразийство пошло на спад.
После «кламарского раскола» Ильин отдаляется от евразийства. Его статьи в евразийской печати появляются все реже; однако стоит заметить, что он принимает участие в создании главного идеологического сборника посткламарского евразийства - «Евразийство. Декларация, формулировка, тезисы» 1932 г. и в сборнике «Тридцатые годы»41. В 1934 г. Ильин порывает с евразийством окончательно и публично. В газете «Возрождение» публикуют его письмо в редакцию, в котором он пишет: «Пользуюсь случаем заявить печатно, что я давно прекратил всякое сотрудничество в каких бы то ни было евразийских изданиях ввиду их явной для меня наклонности к большевизму - равно, как и вышел из евразийских группировок и прервал, как идеологическое, так и личное общение с ними»42. В ответ на это Савицкий в «Евразийской хронике» пишет «Открытое письмо В.Н. Ильину», в котором упрекает Ильина в таком отмежевании от евразийства и замечает, что Ильин не выполнил по отношению к их организации определенных денежных обязательств. Ильин опять же пишет письмо в редакцию газеты «Возрождение», где еще раз подчеркивает сугубо идеологическую мотивацию своего выхода, никак не связанную с денежными обязательствами. Позже Н.С. Трубецкой в письме к Савицкому, объясняя положение посткламарского евразийства, будет комментировать подобное отмежевание В.Н. Ильина следующим образом: «Спасибо за статью Ильина43. Я "Возрождения" не читаю. [. ] Впрочем, разбирая статью Ильина по существу, следует признать, что известная доля истины в ней имеется. Ведь не надо забывать, что он все время жил в Париже, что в Париже евразийство в свое время било ключом, захватив высококачественные круги, и что приезжавшие в это время в Париж иногородние евразийцы, как Вы да я, ни-
как не проявляли перед рядовыми парижскими евразийцами своего неполного сочувствия взятому в Париже курсу. Таким образом, у живущих в Париже евразийцев должно было создаться впечатление, что парижское евразийство и есть настоящее евразийство. Это парижское евразийство вполне логически привело к Кламару и к брюссельским откликам Кламара, и для людей, которым парижское евразийство всегда представлялось магистралью, а пражское - только провинциальной разновидностью, утверждение, что Кламар и есть подлинное евразийство, вполне естественно. Возможно, что Ильин в этом случае вовсе не кривит душой. Евразийская магистраль привела в "красную Ка-носсу" и на этом оборвалась; то, что делается после этого где-то в провинции небольшой горсткой людей во главе с уже раз провалившимися вождями, это - не магистраль, не движение, а перепевы и попытки оживить труп. Так думает не один Ильин, а большинство парижан, это -официальная точка зрения всей эмигрантской прессы, и вполне возможно, что Ильин искренне так думает. По существу, евразийство, как эмигрантское и политическое течение, действительно пришло к Кламару и погибло (как погибают одно за другим все эмигрантские политические движения - младороссы, нацмальчики и проч44.). Не погибло евразийство только
45
как явление русской культуры» .
Таким образом, В.Н. Ильин прошел через всю историю классического евразийства. Появившись в евразийской печати в 1923 г., приняв участие в кламарском расколе, в 1935 г. Ильин уже писал о «мертвом теле евразийства»46. Участие В.Н. Ильина в евразийском течении исследовано мало, и, хотя нельзя признать его наиболее значительным идеологом евразийства, как, например, Л. П. Карсавина или Н. С. Трубецкого, его творчество в русле евразийского движения нуждается во внимании и исследовании.
83
Примечания
Ильин В.Н. О евразийском патриотизме // Евразийская хроника. - Париж, 1927. - № 8. - С. 15. Ильин В.Н. Социальные цели и достоинство евразийства // Алексеев Н.Н., Ильин В.Н., Савицкий П.Н. О газете «Евразия» (газета «Евразия» не есть евразийский орган). - Париж, 1929. -С. 22.
Савицкий П.Н. Задание евразийства // Евразийский сборник. Политика, философия, россиеведение. - Париж, 1929. - Кн. 6. - С. 4.
П.Н. Савицкий писал по этому поводу: «В безмерных страданиях и лишениях, среди голода, в крови и в поте, Россия приняла на себя бремя искания истины за всех и для всех. Россия - в грехе и безбожии, Россия - в мерзости и паскудстве. Но Россия - в искании и борении, во взыскании града нездешнего... Пафос истории почиет не на тех, кто спокоен в знании истины, кто самодоволен и сыт. Пламенные языки вдохновения нисходят не на Ьеаи ро$$1ёеП;е$, но на тревожных духом: то крылья ангела Господня возмутили воду купели» (Савицкий П.Н. Поворот к Востоку // Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. -София, 1921. - С. 2-3).
Евразийство. Опыт систематического изложения // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. - М.,1992. - С. 366.
Савицкий П.Н. Поворот к Востоку // Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. - София, 1921. - С. 3.
Трубецкой Н.С. Верхи и низы русской культуры (Этническая база русской культуры) // Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. - София, 1921. - С. 100. Савицкий П.Н. Степь и оседлость // На путях. Утверждение евразийцев. - Берлин, 1922. -С. 342.
Ильин В.Н. Об «идейной близости» евразийцев к большевикам // Евразийская хроника. -Париж, 1928. - №2 10. - С. 60. Там же. Там же.
Письмо в редакцию «Путь» П.П. Сувчинского, Л.П. Карсавина, Г. Флоровского, П.Н. Савицкого, кн. Н.С. Трубецкого, Вл.Н. Ильина и ответ кн. Гр.Н. Трубецкого // Путь. - Париж, 1926. -№ 2. - С. 136.
Братство Святой Софии возникло еще в России в 1919 г. и продолжило свою деятельность в эмиграции. В разное время в него входили о. С. Булгаков, Н.А. Бердяев, А.В. Карташев, П.Б. Струве, Л.А. Зандер, В.В. Зеньковский, С.Л. Франк, Г.В. Флоровский и др. Участником братства был и кн. Гр. Трубецкой, о статье которого выше шла речь.
Сувчинский П.П. Письмо Н.С. Трубецкому от 12.12.1923 // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах ХУШ-ХХ вв. - М., 1994. - Вып. (том) 5. - С. 481. Флоровский занимался обсуждением с Булгаковым возможности издания совместного журнала с евразийцами, что, видимо, успехом не увенчалось (Флоровский Г.В. Письмо П.П. Сувчинскому от 31.8.1923 // Вестник РХД. - Париж, 1993. - № 168. - С. 61-65; Колеров М.А. Братство св. Софии: «Веховцы» и евразийцы // Вопросы философии. - М., 1994. -№10. - С. 148).
Трубецкой Н.С. Письмо прот. С. Булгакову, начало 1924 г. // Братство Святой Софии. Материалы и документы. 1923-1939. - М.: Русский путь; Париж: УМСЛ-РгеББ, 2000. - С. 196. Например, в 1928 г. (см.: «Братство Святой Софии. Материалы и документы. 1923-1939». -М.: Русский путь; Париж: УМСЛ-Рге88, 2000. - С. 135).
Бердяев являлся одним из активнейших критиков евразийства (см. его статьи: Евразийцы // Путь. - Париж, 1925. - № 1; Утопический этатизм евразийцев. Рецензия на «Евразийство. Опыт систематического изложения» 1926 г. // Путь. - 1927. - № 8). Основным предметом критики были этатизм, понимание православия и близость к большевикам. Сувчинский П.П. Письмо Н.А. Бердяеву от 24.04.1924 г. // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах ХУШ-ХХ вв. - М.: Студия «ТРИТЭ» - «Российский архив», 1994. - Вып. (том) 5. - С. 490.
13
14
15
16
17
18
19
84
«И действительно, в Католицизме результат налицо: торжественная пышность, театральная помпа и вместе с тем необычайная внутренняя черствость, усугубляемая гордым отъединением "церкви учащей и правящей" от остальной массы верующих» (Ильин В.Н. К проблеме литургики в Православии и Католицизме // Россия и латинство. - Берлин, 1923. - С. 190). Ильин В.Н. К проблеме литургики в Православии и Католицизме // Россия и латинство. -Берлин, 1923. - С. 191.
Козырев А.П. Ильин В.Н. // Католическая энциклопедия. М.: Издательство Францисканцев, 2005. - Т. 2. - С. 209. Там же.
Ильин В.Н. Евразийство и славянофильство // Евразийская хроника. - Париж, 1926. - № 4. Там же. - С. 20-21. Там же. - С. 21.
Ильин В.Н. Евразийцы и их последыши (подп.: Сазанович П.) // Возрождение. - Париж, 1935. -№ 3663. - С. 2.
Магницкий Михаил Леонтьевич (1778-1844) - общественный и государственный деятель, публицист. Внук Л.Ф. Магницкого - автора известного учебника «Арифметика». Интересно заметить, что при рождении Леонтий Филиппович имел фамилию Телятин, фамилию Магницкий он получил от Петра I, который под впечатлением от его познаний назвал его магнитом, т.е. притягивающим к себе.
См.: Павлов А.Т. Философия в Московском университете. - СПб.: Русская христианская гуманитарная академия, 2010. - С. 50.
Ильин В.Н. М.Л. Магницкий // Евразийская хроника. - Париж, 1928. - № 10. - С. 85. Ильин посвятил этой теме статью «К взаимоотношению права и нравственности» (Евразийский временник. - 1925. - Кн. 4), где подверг критике естественное право, не имеющее религиозной базы. Необходимо, писал Ильин, найти общее основание для права и нравственности; этим общим основанием является правда, источник которой есть Бог. Она, в свою очередь, является источником и целью права и нравственности, и, таким образом, регулирует эмпирическую действительность. Таким образом и конструируется религиозная база права. Бромберг Яков Абрамович (1898-1948) с 1921 г. жил в Чехословакии, окончил Пражский политехнический институт, работал сотрудником Кондаковского института (Прага), с 1929 г. жил в США. Был активным участником евразийского движения, печатался в «Евразийском сборнике» 1929 г. (статья «О необходимом пересмотре еврейского вопроса»), в «Тридцатые годы» 1931 г. (статья «Еврейское восточничество в прошлом и будущем»), а также в «Евразийской хронике».
Бромберг Я. А. Еврейское восточничество в прошлом и будущем // Тридцатые годы. Утверждение евразийцев. - Париж, 1931. - Кн. 7. - С. 193.
Бромберг Я.А. О необходимом пересмотре еврейского вопроса // Евразийский сборник. Политика, философия, россиеведение. - Париж, 1929. - Кн. 6. - С. 46.
Ильин В.Н. Предисловие // Бромберг Я. А. Запад, Россия и еврейство. Опыт пересмотра еврейского вопроса. - Прага, 1931. - С. II. Там же. С. I.
Савицкий П.Н. В борьбе за евразийство // Тридцатые годы. Утверждение евразийцев. - Париж, 1931. - Кн. 7. - С. 5.
См.: Хоружий С.С. Жизнь и учение Льва Карсавина // Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. - М.: Ренессанс, 1992. - Т. 1. - С. 5.
Савицкий П.Н. Газета «Евразия» не есть евразийский орган // Алексеев Н.Н., Ильин В.Н., Савицкий П.Н. О газете «Евразия» (газета «Евразия» не есть евразийский орган). - Париж, 1929. - С. 8.
Ильин В.Н. Социальные цели и достоинство евразийства // Алексеев Н.Н., Ильин В.Н., Савицкий П.Н. О газете «Евразия» (газета «Евразия» не есть евразийский орган). - Париж, 1929. -С. 22.
20
21
22
23
24
27
28
29
32
33
34
35
38
39
40
85
В сборнике «Тридцатые годы» В.Н. Ильин напечатал статьи («Эйдократическое преображение науки» и «Под знаком диалектики»), в общем-то уже далекие от насущной евразийской проблематики.
Ильин В.Н. Письмо в редакцию // Возрождение. - Париж, 1934. - № 3431. - С. 5. Не совсем ясно, о какой конкретно статье идет речь. Вероятно, это либо статья «Пореволюционная "бодрость"», где Ильин говорит о «мертвом теле евразийства», в котором «кишат младороссы», и упрекает оставшихся евразийцев в большевизме; либо же это статья «Евразийцы и их последыши», где Ильин также пишет о смерти евразийства, говорит, что евразийство, возникшее как контрреволюционная идеология, «закончило как сталинский прислужник». Возможно, конечно, что имеется в виду письмо в редакцию «Возрождения», о котором только что шла речь, но назвать его статьей весьма сложно. Также стоит отметить, что приведенное письмо Трубецкого датировано 1938 г., предполагаемые же нами статьи публиковались в «Возрождении» в 1935 г.; а в 1935 г. Трубецкой также писал Савицкому: «До некоторой степени В.Н. Ильин прав, утверждая, что евразийство как общественное течение больше не существует» (Трубецкой Н.С. Письмо П.Н. Савицкому от 17 ноября 1935 г. // Соболев А.В. О русской философии. - СПб., 2008. - С. 429).
Речь идет о различных пореволюционных течениях русского зарубежья, организованных, главным образом, молодежью, «сыновьями» первой волны эмиграции. Младороссы и «нац-мальчики» - два крупнейших молодежных пореволюционных течения в эмиграции. Движение младороссов было организовано в 1923 г. в Мюнхене на монархистском «Всеобщем съезде национально мыслящей молодежи», в 1925 г. было переименовано в «Союз младороссов»; лидером движения был А. Л. Казем-Бек, в Париже издавался журнал «Младоросс» и газета «Младоросская искра». В целом движение совмещало идеи монархизма, сменовеховства и, частично, евразийства. В 1939 г. Союз самораспустился. «Национальный союз русской молодежи», представленный «нацмальчиками» (также их называли «солидаристами»), был организован в 1930 г. и позже преобразован в «Национально-трудовой союз нового поколения». Это течение было родственно младороссам, суть основных расхождений заключалась в отношении к национал-большевизму и фашизму, который солидаристы активно поддерживали (Подробнее об идейных течениях эмиграции см.: Гачева А.Г., Казнина О. А., Семенова С.Г. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов. - М.: ИМЛИ РАН, 2003). Трубецкой Н.С. Письмо П.Н. Савицкому от 10 января 1938 г. // Соболев А.В. О русской философии. - СПб., 2008. - С. 483-484.
Ильин В.Н. Пореволюционная «бодрость» (подп.: В. Созанович) // Возрождение. - Париж, 1935. - 18 янв. - № 3516. - С. 2.
41
44
45
46
86
