CC BY
137
АСТРАХАНСКИЙ ВЕСТНИК ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ. №
1-2 (13-14) 2009. с. 106-119
В.А.ХЛЕБНИКОВ - СМОТРИТЕЛЬ БАСКУНЧАКСКОГО
СОЛЕПРОМЫСЛА
Ю.С.Чуйков
Астраханский государственный университет
1. АСТРАХАНЬ - БАСКУНЧАК
18 января 1883 года у Владимира Алексеевича и Екатерины Николаевны родился первый ребенок - дочь Катя.
21 мая 1883 года Владимир Алексеевич был назначен смотрителем Баскунчакских и Чапчачинских соляных промыслов и прилегающих к ним казенных земель оброчных статей по ведомству Министерства земледелия и государственных имуществ. В Астрахани это ведомство возглавлял в то время Николай Осипович Осипов - Управляющий Государственным Имуществом и Главный попечитель калмыцкого народа, действительный статский советник.
Хлебников же получает в эти дни первый свой чин на государственной службе - чин коллежского секретаря.
Владимир Алексеевич уезжает в Баскунчак, Екатерина Николаевна остается в Астрахани, живет, видимо, с родственниками мужа (родители его к тому времени умерли), часто болеет (когда родилась Катя ей, было уже 34 года), растит дочку, время от времени наезжает в Баскунчак (пароходом до Владимировской пристани) и пишет письма...
«... Начну письмо с объявления тебе, Володя, важной семейной радости у Котика без всякой боли вышли в низу два хорошеньких зубенка. Вообще она до сей поры благоденствует: мне пришла в голову благая мысль купить ей 2-х спальный магазинный матрас, под него чаканку, сверху клеенку, простыню... Она блаженствует...
Скажу про себя, что 11 июня (в субботу) я захворала: два дня сильный жар доходил до 40,7°, оказалась лихорадка...
...Через неделю, впрочем, мне даже полезно будет проехаться. Так и тянет меня посмотреть, что у тебя делается, дорогой человек.
Вчера заезжал твой предшественник. Его слова полнее представили мне твою жизнь на Баскунчаке. Исполнится твое желание - Ал. Мих. (очевидно -Александр Михайлович Никольский - Ю.Ч.) на днях прибудет к тебе, может и Зубович. Я все думала попасть в их компанию.
...Крепко целую твои дорогие руки».
Короткая поездка на Баскунчак (Катя оставалась в Астрахани), возвращение в город:
«Дорогой Володя.
Доехала хорошо... Катя: полненькая, беленькая, веселенькая, брови шнурочком, зубов 6, еще будут скоро глазные. Прошу, отвечай немедля, когда думаешь приехать...
...Кися отлично сидит на вытяжку, встает сама... верно скоро пойдет... Сейчас бабушка поит ее молоком с блюдца».
«...Крепко целую твою дорогую голову за себя и Катюшку...»
Вот Катюше куплена «обновка» - первая игрушка - резиновая собачка. Письма, письма... По ним можно судить об отношениях между мужем и женой. Позже они будут называть друг друга по имени и отчеству, потом перейдут «на вы». А сейчас:
«...Всю неделю со дня на день ждала от тебя весточки, дорогой человек. Чего только не передумала. Вчера (пятница, 11 ч) только что отправила тебе телеграмму, как получила такую же от тебя...»
«... Посылаю кое-что из провизии. Прошу убрать все обертки. Я приеду и захвачу их с собой. Голубчик пиши обязательно, что тебе нужно прислать из провизии. Я все привезу.
...Я рассчитываю, что зиму придется жить на Баскунчаке».
Тут, я думаю, можно рассказать немного о Баскунчаке.
В 1747 году на юго-западном берегу озера Баскунчак у горы Большое Богдо была сооружена крепость «Кордон». В ней имелось 50 солдат, два офицера, 40 казаков, половина артиллерийской роты с двумя пушками и снарядами. По берегам озера сооружены наблюдательные вышки - Южная, Средняя, Северная, Харасунская. Там дозорную службу постоянно несли казаки. Они охраняли солепромысел от многочисленных набегов кочевников.
В 1748 году на левом берегу Ахтубы была организована соляная пристань - назвали ее почему-то - Мамай. Здесь были сооружены большие склады, куда привозили не только баскунчакскую, но и эльтонскую соль для транспортировки по Волге. От Баскунчака к пристани был проложен соляной тракт, по которому чумаки гужевым транспортом возили соль.
Весной сюда съезжались чумаки из разных мест Украины и центральной России. Ломщиков соли нанимали из Пензенской, Самарской и других губерний.
В 1763 году Екатерина II издала Указ, по которому всем переселенцам для возки и ломки соли предоставлялись льготы и отводились участки земли для сельского хозяйства. Так вблизи озер Эльтон и Баскунчак и соляных трактов появляются слободы Покровская, Николаевская, Владимировская, позже села Болхуны, Сокрутовка, Пироговка, Золотуха, Батаевка, Успенка и др.
После этого вследствие набегов кочевников и других причин Баскунчак был практически заброшен. Основная добыча была сосредоточена на Эльтоне, так как это озеро было лучше обеспечено рабочей силой. В 1754 г
промысел на Баскунчаке был закрыт. В 1784 - восстановлен, а в 1808 - снова закрыт.
После отмены в 1861 г. крепостного права и появления возможности крестьянам свободно перемещаться в поисках заработка, а также после отказа от казенной разработки соли и передачи ее в частные руки добыча ее на Баскунчаке возобновилась.
После этого солепромысел на Эльтоне не выдержал конкуренции с Баскунчаком.
Озеро было поделено на 360 участков, которые сдавались в аренду промышленникам. Каждый участок имел длину в глубь озера до 20 саженей, с обязательной добычей не менее 100 пудов соли в год. За аренду промышленники платили казне сбор в размере 30 коп. с пуда добытой соли. Торговали солью промышленники самостоятельно. А на право ломки и торговли солью объявлялись торги. В соляной книге описывается порядок ведения торгов:
«...О торгах объявлялось по Астрахани и другим городам России с барабанным боем. Торг с переторжкою производился трижды, в течение трех дней, на одной неделе в третий день торга зажигали сальную свечу и объявлялось подрядчикам: ежели кто одумает или кто явится, последний срок горение свечи. Когда свеча сгорала, торг кончался.»
В разные годы на озере арендовали участки следующие солепромышленники:
Лионозов - до 17 участков.
Братья Сапожниковы - до 100 участков.
Братья Типковы - до 40 участков.
Братья Федоровы - до 20.
Братья Степаненковы - до 15.
Шаров - до 40.
Жигалкин - до 10.
Лапшов - до 15.
Коломейцев - до 10.
Афанасьев - до 15.
Лошкарев - до 15.
Шишкин - до 70.
Братья Серебряковы - до 60.
Большинство из них были к тому же и рыбопромышленниками, т.е. использовали соль на рыбных промыслах.
В приписанных к озеру селах было 26686 душ, из них в ломке и перевозке соли было занято 13370 душ.
В засушливые годы, когда гиб скот, к озеру прикочевывали казахи и нанимались на работу.
Процесс ломки соли был следующим.
Одни ломают соль пешнями или ломами, другие выбрасывают ее на пласт, третьи чекмарят (дробят деревянными молотками до фракции ореха).
Когда артель (в артель обычно входило восемь ломщиков, два фурщика с двумя верблюдами, ссыпщики из расчета один на 30 калымажек) подготовит 1500-2000 пудов соли, тогда ее вновь сбрасывают в выработку и общими силами промывают. Для этого все становятся в один ряд на некотором расстоянии друг от друга и лопатами в рапе перегоняют соль первый ко второму и т.д. Когда же она дойдет до последнего, промывка считается оконченной. Из отдельных небольших куч составляется одна большая в 5 -6 тыс. пудов. Она помещается на деревянном помосте, который называется точком. Если соль предполагается вывезти в том же году, точек делается из четырех бревен, положенных на пласт соли близ выработки. Бревна застилаются досками, на которых выкладывается пирамидальная куча. Если соль должна пролежать на озере зиму и весну, то делается несколько рядов бревен на высоту одного аршина, чтобы соль не размывалась рапой в период повышения ее уровня (зимой и весной).
Пристань Мамай находилась на левом берегу Ахтубы. В 1867 г. в трех километрах от слободы Владимировка в затоне была основана пристань Владимировская. Потом там возник рабочий поселок Больящий (так как там часто возникали эпидемии малярии), затем переименованный в Шумиловку, а с 1910 г. он стал называться Петропавловкой в честь церкви Петра и Павла.
От Баскунчака к пристаням Мамай и Владимировской был прол ожен солевозный тракт, вдоль которого размещались уметы с почтовыми станциями. Прислуга уметов ремонтировала колодцы и мосты, охраняла сломавшиеся транспорты, ухаживала за больным скотом.
Летом транспорты с солью, пришедшие с озера через пересохшее русло Ахтубы выходили на земляную дамбу Владимировской пристани к солемолкам. С открытием пристани Владимировка на Волге, все же возникала необходимость иметь одновременно вторую на Ахтубе. Во время паводка соль в баржи грузилась с обеих. Когда русло Ахтубы заполнялось водой, через реку устраивался временный деревянный свайный мост до Владимировской пристани. Весенним паводком мост ежегодно разрушался.
В 1884 году казной было произведено укрепление берега Владимирской пристани. Вдоль берега была возведена земляная дамба около двух километров длиной. От подошвы она была вымощена бутовым камнем. С нее фуры по мосткам въезжали на баржи и ссыпали соль в трюмы.
Крупные солепромышленники Лионозов, Шаров, Кукуев, братья Типаковы, братья Сапожниковы, братья Федоровы, Коломейцевы начали производить размол соли.
В 1876 г. на промысле была построена больница барачного типа, при ней был штаб-лекарь. Позже, в 1891 году, уже после отъезда Хлебникова с солепромысла заведовать этой больницей будет врач Ипполит Александрович Деминский. Он через некоторое время станет известен своими работами по изучению чумы и борьбой с нею в окрестностях Баскунчака. Как известно, в 1912 году он сам пал в этой борьбе.
«Я заразился от сусликов легочной чумой. Приезжайте, возьмите добытые культуры чумных микробов. Записи все в порядке. Труп мой вскройте, как случай экспериментального заражения человека от суслика. Прощайте, Деминский» - телеграфировал он из тогдашей астраханской глубинки.
Астраханские степи и пустыни были не только красивы, но и опасны... Особенно для тех, кто занимался изучением их животного мира, добывал и препарировал зверей. А этим Владимир Алексеевич занимался всегда, в том числе и в районе солепромысла, который издревле считался чумным краем...
Огромное значение для развития добычи соли и ее транспортировки имела постройка железной дороги до Владимировской пристани. Она была введена в эксплуатацию 17 августа 1882 года. Полотно железной дороги пролегало по берегу озера в две ветки и охватывало 177 центральных участков. Однако значительная часть соли по-прежнему перевозилась на фурах.
В связи с постройкой железнодорожной станции на Средней Будке быстро застраивался центральный поселок промыслов (Нижний Баскунчак). В поселке имелись строения: соляная контора и дом служащих, дом для смотрителя, две казармы для стражи и казаков, дом для начальника казачьей команды, кладовая, больница на 12 коек с квартирой для штаб-лекаря, русская православная церковь на 300 прихожан, мечеть на 250 человек, трактир и два питейных заведения.
После постройки железной дороги вагоны с солью на Владимирскую пристань через Ахтубу переправляются по временному свайному мосту, сооружаемому каждый год после паводка.
В связи с вводом в эксплуатацию железной дороги управляющий государственным имуществом Астраханской губернии Осипов предложил объявить конкурс на машину для погрузки соли в вагоны и перегрузки ее на баржи. Правительство средств на это не отпустило.
Только девять солепромышленников изъявили желание внести пожертвование на проведение конкурса, и было собрано всего 1562 рубля 86 коп.
На конкурс поступило несколько предложений.
Реализовать их не удалось.
Вот то хозяйство, за которым должен был смотреть «Смотритель Баскунчакских и Чапчачинских соляных промыслов и прилегающих к ним казенных земель оброчных статей по ведомству Министерства земледелия и государственных имуществ» - Владимир Алексеевич Хлебников. Документы, непосредственно характеризующие его деятельность в этой должности, мне пока обнаружить не удалось.
2. БАСКУНЧАК. НЕГЛАСНЫЙ НАДЗОР
Как-то в одной из астраханских газет мне попалась коротенькая информация о том, что отец поэта Велимира Хлебникова, будучи управляющим соляных промыслов, находился под негласным надзором полиции. Я попытался найти что-нибудь об этом в архивах.
Первым предположением было, что он мог быть связан как-то со ссыльным Чернышевским. Николай Гаврилович, как известно, был переправлен в Астрахань из сибирской ссылки в 1883 году. Он прибыл в Астрахань 27 октября того года и пробыл здесь шесть лет. То есть годы пребывания Хлебникова и Чернышевского в Астраханской губернии пересекаются. Поскольку за Чернышевским был установлен строгий надзор, логично было предположить, что все, кто как-либо непосредственно или опосредовано с ним общались, тоже попадали под подозрение.
В архивах ничего мне на эту тему найти не удалось.
Астраханский писатель Константин Ерымовский в 1964 в Астрахани выпустил книгу «Чернышевский в Астрахани. Историко -биографический очерк. Астрахань». Внимательно проштудировав эту публикацию, я не смог найти ни каких возможных контактов самого Хлебникова или кого-либо из известного мне его окружения со ссыльным писателем. За одним, а, может быть, двумя исключениями.
Чернышевский пользовался в Астрахани «Публичной библиотекой для чтения». Она размещалась в Гостином дворе, который был сожжен в 1918 г.
Там работала Елизавета Ивановна Никольская - помощница библиотекаря. Ее муж Павел Маркелович (так у Ерымовского) Никольский был сослан в Астрахань как бывший каракозовец - со временем стал домашним врачом Чернышевского. В памятных книжках Астраханской губернии врача с таким именем и отчеством я не нашел.
Из памятной книжки на 1887 г.: Никольский Николай Михайлович -врач, член правления Александровской Городской Больницы на Кутуме, 3 -й полицейский участок дом Юсупова. Он же член правления Хирургической лечебницы вместе с В.М.Никольским. Домашний адрес Николая Михайловича - Сапожниковская улица, д. Рябова. В памятной книге 1885 года другой адрес: «Набер. Кутума, дом Ветлугина. В хирургической лечебнице принимает ежедневно с 5 до 7 час. (накожные и венерич. бол.) лечебница против Полиции над аптекою Пясецкого».
Никольский Василий Михайлович - коллежский советник, врач, член совета Хирургической лечебницы. Адрес - Екатерининская ул. дом наследников Гепперта. Он же председатель Общества астраханский врачей и библиотекарь его. Он же старший полковой врач Астраханского казачьего конного полка, доктор медицины, коллежский советник, кавалер орденов: Св. Владимира 4-й степени и Св. Станислава 2-й степени, имеет медаль в компании войны 1877/78 гг. Окончил курс медико-хирургической академии.
Домашний адрес: Белгородская ул. дом Фетисова. Возможно, это братья Александра Михайловича Никольского - приятеля Владимира Алексеевича.
Чернышевский в Астрахани общался с одним аптекарем, который был позже, видимо, сослан в Красный Яр - еще одно «популярное» место ссылки политических преступников в Астраханской губернии. В архивах сохранились воспоминания других ссыльных о нем, не очень лестные.
В книге Ерымовского есть и такие строки: «Летом 1887 года у Чернышевского побывали приезжие студенты Чердынцев и Хлебникова».
Это не опечатка, Ерымовский дальше говорит о том, что спутница Чердынцева после посещения расплакалась: «Он назвал нас дураками».
Студентка эта была, видимо, не из астраханских Хлебниковых -приезжая.
Таким образом, версия причастности Владимира Алексеевича к окружению Чернышевского в моих разысканиях подтверждения не нашла. Хотя исключать ее полностью тоже не стоит, о чем я расскажу далее.
Но уж раз зашла речь о Чернышевском и о том времени, которое вскормило революцию, приведу несколько характерных строк из книги Ерымовского. Вот, что он писал:
«Чернышевский был воинствующим материалистом, активно воздействовал на жизнь, на развитие науки и литературы. Он являлся ближайшим предшественником русской социал-демократии.
Труды, написанные Чернышевским в Астрахани, несли боевой, воинствующий характер. Они резко отличались тогда от тех, что появлялись в русской печати».
Ерымовский приводит следующий отзыв В.И.Ленина о нем: «Чернышевский «увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал»... Роман Чернышевского «Что делать?» Ленин пробовал читать еще в четырнадцать лет. «А вот после казни брата, зная, что роман Чернышевского был одним из самых любимых его произведений, я взялся уже за настоящее чтение и просидел над ним не несколько дней, а недель. Только тогда я понял глубину. Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь».
Чернышевский писал: «И буду я добрым учителем людей в течение веков». Чему он учил? Результат его «учения» - революция и кровь? Полностью противоположный тому, чему всю жизнь учил Владимир Алексеевич Хлебников.
Второй версией, связанной, как оказалось, с первой, стало возможное знакомство в то время Владимира Алексеевича с Иродионом Житецким.
Иродион Александрович Житецкий родился в 1851 г в селе Залинейном Полтавской губернии. В 1875 г он окончил историко-филологический факультет Киевского университета, после чего два года преподавал в Глуховском учительском институте. За участие в украинском революционном кружке был переведен в г. Уральск, отказался туда ехать и вновь поступил в университет на медицинский факультет. На его квартире
проходили сходки подпольщиков - в семидесятые годы в Киеве действует организация украинской интеллигенции «Г ромада».
В марте 1878 г. после покушения на помощника прокурора Котляревского были проведены аресты. В конце марта Житецкий в числе многих исключен из университета, но он еще более года живет в Киеве под наблюдением полиции. В январе 1879 года арестовали Валериана Осинского, и начался процесс Южного исполнительного комитета. 14 мая во время казни Осинскому не завязали глаза, и на глазах повесили двух его близких друзей. Он в эти минуты полностью поседел. Самого Осинского повесили под звуки «Камаринской». Все это знал Житецкий. С июня 78-го по апрель 79-го годов у Житецкого скрывался студент университета Денисенко (позже он задержан на станции Жмеринка с типографским шрифтом). Полиция установила, что Житецкий являлся активным деятелем «Громады», был сторонником объединения ее радикальной части с «социально-революционной партией» и имел конспиративное прозвище - Малый Юг. По негласным сведениям «у Житецкого имелась небольшая печатня, уничтоженная ввиду многочисленных арестов в Киеве».
Житецкий был автором нелегальной книги «Мартовское движение студентов Киевского университета 1878 года». Рукопись этой книги была переправлена во Львов (тогда входивший в состав Австро-Венгрии) Ивану Франко и Михайло Павлыку. Но потом ее переслали в Женеву, где и напечатали.
Осенью 1879 г. по распоряжению Генерал-Губернатора Киева Житецкий был выслан в Вятскую губернию в г. Яранск. Ввиду болезни Житецкий хлопотал о переводе на юг. В мае 1882 г был переведен в г. Церев Астраханской губернии (ныне Волгоградская область). Баскунчакский солепромысел в те годы относился к Царевскому уезду.
В то время семья его состояла из жены и дочери. Пособие он не получал, подрабатывал «письмоводительством по вольному найму». Позже ему разрешили жить в Астрахани и служить в Главном управлении калмыцким народом, где он описал его исторический архив. Так что и здесь, как и на Баскунчаке пути Житецкого и Хлебникова могли пересекаться. Кроме того, из переписки А.М.Никольского и В.А.Хлебникова известно, что приятель Владимира Алексеевича был знаком с Житецким и писал ему о судьбе последнего.
В прошении министерству внутренних дел 23 мая 1883 г. Житецкий писал «Судьба связала меня с наукой в ее чистом, философском виде, а потому такие утопии, как революция, даже не в практическом, а в теоретическом смысле чужды моей душе. И потому с полным сознанием могу обещать, что никакие революционные теории и революционные затеи не могут найти во мне ни союзника, ни помощника, ни пособника.»
В это время он уже имеет «двух малолетних детей».
Но в то же время, живя в Астрахани Житецкий близко сходится с П.М.Никольским, который, как мы знаем уже был врачом Чернышевского.
После письменного раскаяния Житецкого в сентябре 1885 г. был прекращен гласный надзор за ним, и он подчинен негласному надзору.
Позже он уехал из Астраханской губернии и был принят на службу в Казенную палату (финансовое учреждение) г. Владимира. В 1891 году он был там начальником отделения. Затем последовал донос на него о том, что он содействует устройству на службу лиц, привлекавшихся к дознаниям политического характера. В частности, что он устроил на службу в Казенную палату В.Н.Шаганова - бывшего «каракозовца».
Житецкий в период пребывания в Астраханской губернии действительно увлекся наукой - этнографией. В 1883 г. в «Киевской старине» публикуется цикл очерков его «Смена народностей в Южной России». В «Астраханских губернских ведомостях» и «Протоколах Петровского общества.» публикуются статьи об этническом составе населения, в том числе о селах с украинскими переселенцами.
Уже из Владимира он приезжал в Астраханскую губернию для своей научной работы. Труд Житецкого «Астраханские калмыки. Наблюдения и занятия» вышел отдельной книгой в Астрахани в 1892 г. А в 1893 г. он был переиздан в Москве как «Очерки быта астраханских калмыков. Этнографические наблюдения 1884-1886 гг.».
Он записал тысячи песен, пословиц, загадок, рассказов калмыков. Сейчас частями эти материалы находятся в архивах Москвы и Петербурга, но в целом архив утрачен.
В 1893 году Житецкого хотели назначить управляющим одной из казенных палат, но полиция дала заключение о нежелательности этого назначения. Затем он служил в железнодорожном ведомстве, оставил службу в 1908 г. В 1912 г. в словаре ученых и писателей Полтавской губернии напечатана биография Житецкого. Более поздних сведений о нем я не нашел.
Житецкий так же имел отношения с А.Н.Пыпиным - двоюродным братом Чернышевского, бывал у него в Петербурге. Тот написал в «Вестнике Европы (1893, № 5) рецензию на астраханское издание книги Житецкого о калмыках (подпись «А.П.»). Так что, мои подозрения на связь «дознания» Хлебникова с надзором за Чернышевским могли быть не безосновательны.
Но они не подтвердились. По крайней мере, в тех документах, которые я нашел позже.
В Государственном архиве Астраханской области мне удалось недавно разыскать материалы Астраханского губернского жандармского управления. В частности переписка о производстве дознаний в январе - декабре 1885 года. К сожалению, материалов самого дознания и допроса В.А.Хлебникова найти не удалось. Кроме того, вся «переписка» была действительно написана от руки и в некоторых местах очень трудно читалась.
Вот, в частности, письмо, написанное на бланке начальника Астраханского губернского жандармского управления от 21 февраля 1885 г. № 81, входящий № 34 от 27 февр. Гриф «Секретно». Написано от руки и проясняет суть дела:
«Помощнику моему в Черноярском и Царевском уездах.
Начальник Московского Губернского Жандармского Управления просит меня, если имеются сведения о политической неблагонадежности Смотрителя Баскунчакского и Чапчачинского соляных промыслов Владимира Алексеевича Хлебникова, то произвести у него обыск и поступить по результатам такового т.е. допросить его в качестве свидетеля, или обвиняемого с применением против него в последнем случае, соответствующей меры пресечения.
В делах вверенного мне Управления, ни каких сведений о неблагонадежности Хлебникова не имеется, а потому предлагаю Вашему Благородию безотлагательно совершенно негласно разузнать, не проявлял ли Хлебников своими поступками, разговорами и знакомствами чего-либо особенного дающего повод сомневаться в его политической благонадежности. Если сведения будут указывать на неблагонадежность Хлебникова, то предписываю произвести у него обыск присем особенное внимание должно быть обращено на переписку и затем поступить по результатам как требует Начальник Московского Губернского Жандармского управления, т.е. допросить его или в качестве обвиняемого, или - свидетеля, с принятием в первом случае меры пресечения. Если же по сведениям не будет указаний к сомнению в политической благонадежности Хлебникова, то, не проводя обыска, предложив ему, в том и другом случаях следующие вопросы:
1). Когда, где и при каких обстоятельствах он познакомился с Учителем Астраханского Реального училища Петром Осиповым Зубовичем.
2). Часто ли они виделись, не получал ли он от Зубовича каких-либо книг, или рукописей для прочтения, то какие.
3). Не вели ли они разговора политического характера и не выражал ли при этом Зубович своих политических взглядов, то каковые были эти взгляды.
4). На какой предмет ему были направлены Зубовичем по почте в мае месяце 1884 года 100 рублей.
5). Знает ли он Студента Петровской академии Петра Сампсонова Кравченко, когда и при каких обстоятельствах он с ним познакомился, часто ли виделись.
6). Какие отношения существовали у Зубовича с Кравченко.
7). Не получал ли он в 1884 году, какой либо телеграммы от Кавченко и какого содержания.
8) Был ли у него Кравченко летом 1884 года и с какой целью приезжал.
Изложенные следственные действия должны быть произведены в
порядке Закона 19 мая 1871 г. присутствовать при коих предложено Товарищу Астраханского Губернского Прокурора по Царевскому уезду, с которым и имеете войти в соглашение о приступе к следственным действиям, по собрании вышеупомянутых негласных сведений о Хлебникове.
Протоколы допроса, а если представится надобность и обыска, с вещественными доказательствами, предлагаю в возможно скорейшем времени предоставить мне.
Подполковник Головин».
Не могу утверждать, что правильно прочитал фамилию подполковника, так как подпись не просто разобрать.
Из этого секретного предписания следует, что прямой связи с Чернышевским или Житецким в «деле» Хлебникова нет. Зубович однажды упоминается в письме Екатерины Николаевны Владимиру Алексеевичу, когда к нему на Баскунчак собирались приехать Никольский и Зубович, а вместе с ними, может быть, и она. Состоялась эта поездка и каком составе -не известно. Но ясно, что Зубович был в каких -то отношениях и с самим Хлебниковым и с членами его семьи. Позже в переписке Хлебникова и его однокашника по гимназии Лебедева также упоминается Зубович, перед которым Хлебников ходатайствует о помощи в поисках работы Лебедева. В книге А.М.Липчанского и др. «Столица преславной провинции» (2008) есть упоминание о П.О.Зубовиче, который был в 1897 году секретарем губернского статистического комитета и членом комиссии по разработке предложений о строительстве железной дороги до Астрахани. Больше о Зубовиче я пока ни чего не нашел. Возможно, это тоже кто -то из однокашников Хлебникова по астраханской гимназии.
Упоминаний о Петре Кравчено в доступных мне документах, связанных с семьей Хлебниковых, я не встречал.
Период ведения следственных действий в отношении Хлебникова совпал по времени с его переводом из Баскунчака на службу в калмыцкие степи. Дальше события развивались так.
Помощник начальника Астраханского губернского жандармского управления в Черноярском и Царевском уездах штаб-капитан фон Гросс-Гейм вступает в переписку с товарищем (напомним, что в те времена должность «товарища» руководителя какого-либо ведомства соответствовала нынешней должности заместителя) Губернского прокурора в Царевском уезде. Письмом от 27 февраля 1885 г. он спрашивает товарища прокурора, когда тот сможет выехать в Баскунчак для присутствия при допросе Хлебникова. На письме гриф - «Секретно». Переписка эта затянется, как мы увидим позже, из-за распутицы.
На следующий же день штаб-ротмистр фон Гросс-Гейм «совершенно секретным» письмом за № 37 от 28 февраля 1885 г. выдает предписание в жандармское управление Баскунчакской железной дороги унтер-офицеру Яковлеву провести определенные следственные действия.
Текст этого письма читается очень трудно:
«Предписываю самым секретным образом дознать и с первою отходящей почтой донести мне, где именно и у кого проживает Смотритель Баскунчакского и Чапчачинского соляных промыслов Владимир Алексеевич Хлебников, какую ведет жизнь, где чаще всего бывает и кто его посещает, с
кем ведет переписку, а также не вел ли он где либо и с кем -нибудь разговора политического характера и не замечается ли за ним чего-нибудь подозрительного, наводящего на сомнения в его политической благонадежности?
Упомянутые здесь сведения должны быть изложены в надписи на ... («на сей же»? - неразборчиво - Ю.Ч.).
В случае затруднений в собрании таковых, лучше оставить без исполнения некоторые вопросы, чем возбудить расспросами подозрения.
Верно: Штаб Ротмистр фон Гросс-Гейм».
Прочтя такое поручение, я очень обрадовался, рассчитывая получить подробные сведения о жизни Хлебнкова на Баскунчаке. Полученные таким не очень приятным для «подследственного» образом, сегодня они могли бы представлять значительный интерес. Надежды мои, как увидим далее, оправдались лишь частично.
И так, проверим расстановку действующих лиц в последующих сценах нашего действия.
Штаб-капитан фон Гросс-Гейм находится в Черном Яру, на правом берегу Волги.
Помощник прокурора Рыдзюнский в Цереве - на левобережье Волги или в Царицыне. Как я понимаю, во Владимировке (или Владимировской пристани) или на станции Баскунчак находился унтер-офицер Яковлев.
А где подследственный Хлебников? Ответ на этот вопрос поучим из дальнейшей телеграфной переписки должностных лиц.
Телеграмма в Черный Яр из Царицына. От Рыдзюнского Гросс -Гейму. 3 марта: «Буду Владимировке 10 марта прошу телеграфировать если спешно поеду тотчас. Рыдзюнский».
Телеграмма жандарму Яковлеву от Гросс-Гейма: «Где находится личность, упомянутая предписании № 37».
9 марта Яковлев Гросс-Гейму в Черный Яр: «Владимирской пристани Казенном доме. Яковлев».
В Черный Яр фон Гросс-Гейму: «Жду Вас Владимировке прошу телеграфировать Ваш выезд. Рындзюнский».
Ответ Госс-Гейма Товарищу прокурора Рындзюскому: «Нет переправы, при первой возможности выеду». 11 марта.
13 марта от Рындзюнского Гросс-Гейму: «Жду Вас прошу
телеграфировать когда будете».
14 марта в Черный Яр. «Уезжаю двадцатого буду телеграфировать из Царева время выезда. Рындзюнский»
14 марта в Черный Яр. «Лицо необходимое допросить здесь едет на Черный Яр Астрахань куда переведено. Рындзюнский»
Во Владимировку 14 марта: «Волга вскрылась, как установится переправа - выеду. Гросс-Гейм».
14 марта - тоже от Гросс-Гейма: «Раньше шестнадцатого не
переправлюсь».
И, наконец, ответ Яковлева на предписание начальства - с текстом самого возвращаемого предписания. Ожидания мои оправдались, как я уже писал, лишь частично - Яковлев скуп на слова:
«21 марта.
Согласно настоящего предписания по произведенному мною дознанию имею честь донести Вашему Благородию, что Смотритель Баскунчакского и Чапчачинского соляных промыслов Владимир Алексеевич Хлебников находится всю минувшую зиму с прекращением движения, как сказано в моей телеграмме на Владимировской пристани, в казенном доме, жизнь он вел, когда жил на Баскунчаке и в настоящее время на пристани ведет хорошую, бывает навсегда дома и иногда у служащих Баскунчакской железной дороги, у Начальника дороги Яковлева, бухгалтера Пушкарева, чаще у доктора Лыткина и смотрителя Дондукова. Хлебникова посещают (самые? - неразборчиво - Ю.Ч.) эти же личности и чаще из них посещает Лыткин, о переписке окроме (? Неразборчиво - Ю.Ч.) служебной и разговоры о политике обнаружить возможности не представилось, подозрительного за ним на его политическую благонадежность ничего не имеется.
10 числа марта 1885 го. Станция Баскунчак. Унтер офицер Яковлев».
Чем можно объяснить такую скупость в донесении? Может быть малообразованностью унтер-офицера, которому сложно изложить свои мысли на бумаге? А может быть совпадением его фамилии с одним из тех, кого части посещал Хлебников - начальником баскунчакской дороги Яковлевым? Жандарму не очень хотелось «подставлять» родственника?
Это, конечно, мои догадки. Эти Яковлевы могут быть и не родственниками, а однофамильцами. Но все же.
Тем не менее, он не подтверждает сведений о неблагонадежности подозреваемого, значит обыск у Хлебникова исключен. А допрос с ответами на поставленные вопросы?
Телеграмма от 22 марта 1885 г. из Владимировской пристани в Царев. Рындзюнскому от Гросс-Гейма: «Поспешите выездом, крайне необходимо. Выезде телеграфируйте».
(Теперь Гросс-Гейм во Владимировке, а Рыдзюниский - в Цареве).
Телеграмма из Царицына (а не из Царева!) от Рындзюнского 22 марта 1885: «Буду Владимировке завтра пароходом».
И вот, наконец, все действующие лица встретились в одном месте и допрос состоялся.
«Секретное» письмо №44 от 30 марта 1885 г. из г. Черный Яр «с представлением протокола допроса Хлебникова» (увы! самого протокола нет):
«Во время исполнения предписания от 21 прошлого февраля за № 81, представляю при сем протокол допроса, в качестве свидетеля, кандидата естественных наук Владимира Алексеевича Хлебникова, имею честь
доложить Вашему Высокоблагородию, что он в настоящее время должен находиться в Астрахани, куда предполагал выехать тотчас после допроса.
Верно: Штаб-Ротмистр, фон Госс-Гейм.
Господину Начальнику Астрах. Губ. Жандарм. Упр.»
Что дал допрос, не известно. Материалы допроса мне обнаружить не удалось ни в жандармских документах по Царевскому уезду, ни в более поздних - по новому месту службы Хлебникова (возможно, и они когда-нибудь найдутся в самом неожиданном месте, архивы - такое учреждение, где вас могут ожидать самые неожиданные и удивительные находки).
Могу только предположить, что дознание не дало оснований подозревать Хлебникова в политической неблагонадежности и его оставили в покое.
