CC BY
21
Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Смекалина Валентина Владимировна, канд. ист. наук,
секретарь кафедры истории Общецерковной аспирантуры
и докторантуры
им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия vsmekalina@mail.ru
2016. Вып. 4 (71). С. 43-52
«Устав от бурь, накрывших Европу, я отправился в Швейцарию на поиски покоя»: Ф. Г. Головкин в Швейцарии
Статья посвящена исследованию одного из примеров разработки «швейцарского мифа» в заметках русских путешественников рубежа XVIII—XIX вв. Граф Федор Гаврилович Головкин, выходец из знатной семьи российского дворянства, осевшей за границей, оставил обширные и информативные записки и письма о стране, в которой проживал в течение ряда лет. Они касались не только природных красот Швейцарии, но и давали картины ее истории, общественной и политической жизни. При этом он дополняет восприятие «швейцарского мифа» чертами «дворянской идиллии» — образом безмятежного, уединенного существования аристократа-философа. Его теплое отношение к Швейцарии неотделимо от его привязанности к самим швейцарцам, к своим тамошним друзьям, к событиям прошлого, к культурному пространству страны. В статье на основании анализа источников, почерпнутых из мемуаров и писем графа Ф.Г. Головкина, делаются выводы о степени инкорпорации российского дворянства в европейское культурное пространство, а также о влиянии политических перемен в Европе начала XIX в. на мировосприятие русских дворян за границей. Характерная для Головкина позиция «успокоения между развалинами прошлого и рассуждениями о будущем», которую он приобрел даже в сравнительно тихой и не затронутой сильными общественными переменами Швейцарии, предвосхищает более трагическое и интенсивное восприятие Европы последующими поколениями русских путешественников XIX в.
Во второй половине XVIII — первой половине XIX в. Швейцария занимала особое место в маршрутах русских путешественников. Многие из них оставили свои заметки, на основании которых можно сделать вывод об особенностях восприятия этой страны россиянами, в частности о существовании так называемого швейцарского мифа, заключавшегося в идеализации альпийской республики, ее природы и населения1.
1 Подробнее см.: Данилевский Р. Ю. Россия и Швейцария. Литературные связи XVIII-XIX вв. Л., 1984; Brang, Peter: „Mein Erstaunen schwand...". Zum Schweiz-Mythos in der russischen Literatur. In: Neue Zürcher Zeitung, Zürich., 206. Jg., 1985. 9/10.3. (N. 57), S. 66 (Wiederabdr. In: Schweiz-Russland. Beziehungen und Begegnungen. Zürich. 1989. S. 127-133); Reichler C. Le voyage en Suisse : anthologie des voyageurs français et européens de la Renaissance au XXe siècle. P., 1998; Hentschel U. Mythos Schweiz: zum deutschen literarischen Philhelvetismus zwischen 1700 und 1850.
В. В. Смекалина
Заметное место среди путевых заметок россиян занимают сочинения графа Федора Гавриловича Головкина (1766—1823). Прямой потомок русских аристократов, освоивших берега Женевского озера в середине XVIII в., Головкин в своих развернутых текстах отстаивает действенность ценностей «швейцарского мифа», соединяя их с чертами дворянской идиллии. Окрестности Женевского озера были для него своеобразным прибежищем, куда Головкин, известный светский лев, удалялся, наскучив блеском монарших дворов. Его пребывание в Швейцарии приходится на 1804—1806, 1813—1816, 1817—1823 гг. Он бывал в Женеве, Веве, Ролле, Базеле, на Тунском озере, в замках Коппе, Вюльеран и Монна, однако большую часть времени проводил в Лозанне.
Правнук канцлера Петра I
Федор Гаврилович Головкин, правнук канцлера Петра I Гаврилы Ивановича Головкина, принадлежал к заграничной ветви рода, которая с середины XVIII в. обосновалась в Европе (Франции, Пруссии, Швейцарии2). Как и его прадед, основную часть жизни он занимался дипломатической деятельностью. Его отец — Гавриил Александрович, или Габриэль-Мари-Эрнест (Gabriel-MarieErnst; 1731-1800) — начинал карьеру в рядах швейцарской гвардии французского короля под именем маркиза де Феррасьера (marquis de Ferrassières), а затем в чине генерал-лейтенанта состоял на службе в Голландии в качестве коменданта одной из ее провинций. Мать графа Федора — Аполлония Эртенг (1743-1785) — происходила из знатного голландского рода баронов де Маркетт. Образование Головкин получил в Берлине, где также имел возможность изучить законы высшего света и приобрести придворные навыки в салоне своей тетушки — графини Камеке, дочери Александра Гавриловича Головкина (1689-1760). Однако разросшаяся за границей семья не забывала и о своих русских корнях, и, когда для них наступили времена не столь легкие, именно в Россию в 1783 г. были отправлены трое юных отпрысков Головкиных с целью поправить пошатнувшееся состояние рода, пользуясь древностью и славой своего имени. Это были сам Федор, его брат Пьер-Луи-Фредерик и сын Александра Александровича Головкина (1732-1781) Юрий Александрович3.
Отметим, что именно Александр Александрович Головкин (родной дядя графа Федора) первым из этого рода на длительное время обосновался в Швейцарии, положив начало плодотворному «союзу» Головкиных и кантона Во (в котором до сих пор бережно хранится память о представителях русского знатного рода). Русский по крови, обладатель графского достоинства, кавалер Мальтийского ордена, камергер прусского и английского королей, поклонник Руссо и собеседник Тиссо, Александр Головкин родился и вырос в Гааге и затем оказал-
Tûbingen, 2002; Смекалина В. В. Швейцарский поэт и ученый Альбрехт фон Галлер // Новая и новейшая история. 2013. № 6. С. 184-188; Она же. Русские путешественники в Швейцарии во второй половине XVIII — первой половине XIX в. М., 2015.
2 См.: Тозато-Риго Д. Семья Головкиных. Русские аристократы на республиканской земле // Родина. 2014. № 1. С. 18-20.
3 Боннэ С. Историческое введение // Головкин Ф. Г. Двор и царствование Павла I: Портреты, воспоминания. М., 2003. С. 90-112.
ся в Швейцарии. Получив по наследству баронство Монна (Monnaz) и имения Большой и Малый Во (Grandet Petit Vaux) вблизи берегов Женевского озера, он приобрел тем самым права швейцарского гражданства. Александр Александрович принес в 1760 г. присягу швейцарским властям в Берне и поселился в замке Монна в окрестностях Лозанны, в двух километрах от городка Моржа. Этот замок был приобретен его матерью еще в 1754 г. Александр Александрович пробыл в Швейцарии около пяти лет: с 1760/61 по 1765 г.4
Но вернемся к юным отпрыскам заграничной ветви Головкиных, отправленным на родину. Оказавшись в России, Федор Головкин был приближен к Екатерине II и в течение некоторого времени находился при ней камер-юнкером, затем принял участие в Русско-шведской войне 1788—1790 гг. Вершиной же придворной «карьеры» Головкина стал фавор у всемогущего Платона Зубова5. Головкин прекрасно развлекался при дворе, был «неизменным участником больших и малых приемов». Однако за короткое время он сумел нажить себе массу врагов: его «тщеславие, самонадеянность, острый ум и колкий язык, страсть критиковать все и вся скоро сделали его общество труднопереносимым». Головкин сам же и положил конец своим успехам при российском дворе, «позволяя себе вмешиваться в придворные интриги... совершая бездумные и неосмотрительные поступки»6, чем изрядно надоел императрице и за что попал в немилость. В 1794 г. Екатерина отправляет его посланником в Неаполь, где он, однако, «не нашел ничего лучшего, как напечатать сатирические стихи против королевы Каролины», а затем участвовал в составлении «крайне резкого памфлета», также с критикой королевы. Неудивительно, что в 1795 г. он вынужден был покинуть Неаполь. По возвращении в Россию Головкин был по повелению императрицы арестован и отправлен в изгнание в лифляндскую крепость Пер-нов, где и оставался до кончины Екатерины. После воцарения Павла I Головкин был возвращен ко двору, женился и получил должность церемониймейстера — со строжайшим запретом острить. Однако вскоре за нарушение запрета он был изгнан из столицы с обязательством жить в своих имениях, где на досуге обучал деревенских детей азбуке, составлял всемирную историю и покрывал лаком свои экипажи7.
Если говорить о степени «русскости» Головкина (хотя по крови он на ЪА был иностранцем), то следует отметить, что в Россию он приехал в возрасте около 18 лет и прожил там еще по меньшей мере 17 лет, после чего вернулся в Европу и большую часть времени до своей кончины провел в Швейцарии. Немаловажно, что сами швейцарцы воспринимали графа именно как русского: Головкина назовут «остроумным русским вельможей»8 в кратком предисловии к публикации его писем одному из самых близких своих друзей в Швейцарии — Николя Ша-
4 Тозато-Риго. Семья Головкиных. С. 18.
5 Ср.: Архив кн. Воронцова. Кн. 8. С. 99.
6 Исмаил-Заде Д. «Пишу эти строки во цвете лет.» // Головкин. Двор и царствование Павла I. С. 13.
7 Там же.
8 Lettres du Compte de Golowkin à M. Nicolas Chatelain (avec une préface par William Reymond et «Notice» par N. Chatelain) // Revue Suisse. T. XXIV. Neuchâtel, 1861. P. 92. Ср.: Cart J. L. Histoire de mouvement religieux et ecclésiastique dans le canton de Vaud pendant la première moitié du dix-
телену, литератору, жившему в г. Ролле. Неизвестно, каковы были источники дохода Головкина в Европе, однако не подлежит сомнению тот факт, что своим благосостоянием граф был обязан и средствам, которые он получал из России. Осыпанный милостями еще в свою бытность в фаворе у Зубова, облагодетельствованный Павлом, он также имел право на доход от родовых поместий — «небольших владений»9, как он их характеризует, повествуя о своем возвращении с братьями на историческую родину.
Через несколько месяцев10 после восшествия на престол Александра I Головкин вернулся в Европу и провел остаток жизни космополитом, «дипломатом-любителем»11 между Дрезденом, Парижем, Флоренцией, Веной и Берлином, регулярно бывая в Швейцарии и лишь изредка приезжая в Петербург. «Принимаемый всюду с раскрытыми объятиями до тех пор, пока, наконец, его злой язык не создавал вокруг него пустоты, он вращался постоянно в высших светских и политических сферах того времени, по-видимому считая себя необычайным государственным и дипломатическим умом»12, — писал Н. К. Шильдер. Когда же его утомляло одно место, он с легкостью переезжал в другое, однако главным его «убежищем» была Швейцария, где он «не рисковал найти ни двора, ни дипломатов, ни интриганов»13 (в отличие, например, от наскучившей ему Франции).
Итак, в жизни Головкина можно условно выделить три основных периода: 1) от рождения до приезда в Россию — до 1783 г., 2) пребывание в России 1783— 1801 г., 3) возвращение за границу — с начала XIX в. до его смерти в 1823 г.
В стране ожившей идиллии
Швейцария стала основным местом жительства Головкина в последний период его жизни: он провел там не менее 14 лет из 23. Головкина влекли в Швейцарию как дружеские, так и фамильные связи: родственниками по линии отца ему приходились знатные семейства де Местраль д'Арюффан (les de Mestrals d'Aruffens) и Фройденрайх (les Freudenreich), владевшие, соответственно, замками Вюльеран (Vullierens) и Монна (Monnaz) около Лозанны. Именно в Монна сохранится часть архива Головкина, в том числе его воспоминания и дневники. Головкин оставил после себя полные остроумных характеристик и уникальных подробностей воспоминания о дворе Екатерины II и Павла I.
В 1804—1806 гг. Головкин живет на берегах Женевского озера и часто бывает в обществе, собиравшемся в замке Коппе14 у знаменитой мадам де Сталь, кото-
neuvième siècle. T. 1. Lausanne, 1870. Р. 101. Там Головкина называют «поляком или русским», однозначно определяя его славянское происхождение.
9 Боннэ. Историческое введение. С. 80.
10 «По воцарении императора Александра Головкин оставался при дворе не дольше нескольких месяцев» ( Lettres du Compte de Golowkin à M. Nicolas Chatelain... P. 102).
11 Боннэ. Историческое введение. С. 108.
12 Головкин Ф. Г. Из записок графа Ф.Г. Головкина [Отрывки] / Сообщ. Н. Шильдер // Русская старина. 1896. Т. 88. № 11. С. 368.
13 Головкин. Двор и царствование Павла I. Портреты, воспоминания. С. 278.
14 «Группа Коппе», куда в свое время входили такие деятели, как Б. Констан, В. фон Гумбольдт, Бонштеттен, Шатобриан и пр. вплоть до лорда Байрона, стала колыбелью европейской либеральной мысли. О «кружке Коппе» см., напр.: Hofmann E., Rosset F.Le Groupe de Coppet.
рая высоко отзывалась о графе и неустанно искала встреч с ним15. Вот отрывки одного из писем знаменитой писательницы Головкину от 22 октября 1805 г.: «Дорогой граф, Ваше отсутствие — большое горе не для сердца, а для ума. Где Вы — там движение и жизнь, которые исчезают вместе с Вами. Прощайте, дорогой граф, я Вас люблю так, как Вы заслуживаете быть любимым, т. е. Вы мне очень нравитесь»16. Из писем де Сталь к Головкину и писем Головкина к Нико-ля Шателену17 следует, что он регулярно бывал в Швейцарии и в 1807—1809 гг., хотя большую часть времени в указанные годы проводил, по всей видимости, в Париже.
После подписания Тильзитского мира Головкин переезжает во Францию, в 1811 г. он в Париже18, а марте 1813 г. Головкин вновь оказывается в Швейцарии, где проводит весну и лето. Сперва он отправляется в Женеву, в апреле—сентябре 1813 г. он в Лозанне19. В октябре 1813 г. Головкин уже на своей шикарной вилле «Монталлегре» («Montallègre»; букв.: «гора веселья») в местечке Эпинэ во Франции, близ Парижа, однако в том же году возвращается в Швейцарию. В 1814 г. Головкин опять в Лозанне. Он живет то там, то на «восхитительном маленьком острове в устье реки Аары на Тунском озере»20.
27 июля 1814 г., выполняя просьбу друга описать «свой кантон», Головкин с воодушевлением повествует о красотах Тунской округи. С острова, пишет он, открывается чудесный вид на реку Аару, парк Хоффштедт (Hoffstedt) и замок Шадау (Schadau), оттуда граф созерцает «Абендберг и начало всех прекрасных долин, окружающих Низен, затем Низен, Штокхорн и Ральтиген-Флю и Шваль-мерен и, наконец, освещенную солнцем всю цепь гигантских Альп от Финстера-архорна до Дольденхорна. Но кажется, — продолжает он, — что сейчас покажется Бог, что ему больше нечего от меня таить и что все секреты природы мои».
Знаменательно, что острослова Головкина, как и многих путешественников, вид альпийских гор наводит на мысли о Боге. Он вдохновенно описывает вечер праздника св. Жака (св. Якова) 25 июля 1814 г., когда с наступлением темноты пастухи развели на склонах гор — везде, где только было возможно, — громадные костры. «Никогда не видел я ничего более торжественного и необычного», — замечает Головкин. Ему казалось, что в этих кострах на фоне темноты неба и гор
Une constellation d'intellectuels européens, Presses polytechniques et universitaires romandes (coll. Le Savoir Suisse). Lausanne, 2005; JaumeL. (dir.) Coppet, creuset de l'esprit libéral. P.; Aix-en-Pro-vence, 2000; Kloocke K. (dir.) Le groupe de Coppet et l'Europe: 1789-1830. Lausanne, 1994; Coppet et la revolution de Suisse 1797-1805. Forum europeen de Coppet. Vaud, 2003.
15 Сохранились письма де Сталь к Головкину (см.: Головкин. Двор и царствование Павла I. C. 361-366), как и его «Собрание швейцарских писем» ^м.: Lettres diverses recueillies en Suisse parle C-te Fédor Golowkin. Genève; P., 1821).
16 Головкин. Двор и царствование Павла I. C. 362.
17 Так, например, в местечке Сешерон (Sécheron), близ Женевы, были написаны письма, датированные 8 декабря 1807 г., 7 января1808 г. (см.: Lettres du Compte de Golowkin à M. Nicolas Chatelain... P. 414-416).
18 Ibid. P. 102.
19 Так, письма к Шателену из Лозанны датированы 6 апреля, 9 июля, 9 сентября, 10 октября 1813 г. В конце арпеля 1813 г. он собирался посетить г. Ролль (см.: Lettres du Compte de Golowkin à M. Nicolas Chatelain... P. 102, 632-635).
20 Боннэ. Историческое введение. C. 108.
наяву он увидел «звезды, падающие на землю», как когда-то рассматривал их на иллюстрации к библейскому повествованию об Апокалипсисе, — так поразило его величие происходящего. «В течение этого времени, — продолжает он, — из различных мест равнины запускали ракеты, и так, шагая с томиками Данте и Мильтона в руках, я верил, что вот-вот начнется битва между землей и небесами. Но показалась луна, огни погасли, ракеты умолкли, и на землю спустились мир, сон и покой»21.
И в Туне, и в Лозанне, куда к сентябрю 1814 г. он уже вернулся, Головкин «неустанно посвящал свое время литературе и искусству». Он очень любил свой островок на Тунском озере и охотно проводил там время: так, известно, что он пробыл там несколько дней в конце мая до 1 июня 1815 г., а в письме от 19 мая 1815 г. он обещал Шателену, что в своем уединении будет «беседовать» с Альпами22.
В конце мая 1816 г. Головкин отправляется во Флоренцию, чтобы поменять обстановку и развеяться. Однако проходит год, и в октябре 1817 г. Головкин опять в Лозанне, где он остается вплоть до своей кончины.
Граф имел репутацию человека остроумного, «очень веселого и приятного»23. Он часто бывал в салоне своей двоюродной сестры г-жи Местраль д'Арюффан на собраниях «библейского» общества «де Бург» (по имени улицы — rue de Bourg, на которой жила хозяйка салона), где зачитывал порой свои сочинения24. Круг его общения составляют семейства Местраль в Вюльеране, Фройденрайх в Монна, Ван Мюйден (les Van Muyden) в Лозанне, Ноаль (les Noailles), Эйнард (les Eynard), а также Николя Шателен, его близкий друг и многолетний корреспондент в Ролле.
Состояние здоровья Головкина год от года ухудшалось, и в 1823 г. он скончался. В связи с его кончиной «Лозаннская газета» (la «Gazette de Lausanne») опубликовала «помпезный некролог», превознося вкус, таланты, дарования и благодеяния графа: «Граф Федор Головкин окончил свой жизненный путь в Лозанне в возрасте 57 лет. На долгие годы обосновавшись в нашей стране, куда его влекли семейные связи, он вел жизнь частного лица и с давних пор отказался от блестящей карьеры политика, которая была ему с юности открыта благодаря его талантам, его происхождению и той милости, которой он пользовался при дворе Екатерины II. С тех пор он был волен следовать своим вкусам и предался развитию всех тех даров духа и гения, которыми его щедро наделила природа. Его обширные познания, его манеры, оригинальность его разговора и его стиля и его успех во всех жанрах литературы стяжали ему справедливо заслуженную известность. Все классы общества сожалеют об этой потере. Одни оплакивают родственника, друга, человека в высшей степени приятного, другие скорбят о просвещенном благодетеле, никогда не отказывавшем в помощи в несчастье. Граф Головкин скончался после продолжительной болезни, которую он, по своему исключительному мужеству, не считал опасной»25.
21 Lettres du Compte de Golowkin à M. Nicolas Chatelain... P. 635-638.
22 Ibid. P. 640-641.
23 Ibid. P. 92.
24 Cart. Op. cit. P. 102.
25 Gazette de Lausanne. 23.05.1823. P. 3.
Пространство природы и Просвещения
Выше были приведены выдержки из писем Головкина, по которым можно судить о его отношении к Швейцарии. Обратимся теперь к еще одному важному источнику, а именно предисловию Головкина к «Письмам из Швейцарии»26, сборнику переписки именитых швейцарцев, включая Вольтера и Галлера, опубликованному еще при жизни графа в 1821 г.
В «Предисловии» Головкин дает общую картину восприятия европейцами Швейцарии и повествует о том, почему он избрал для себя эту страну. Интересно, что Головкин задается мыслью об истории «открытия» Швейцарии путешественниками. Он замечает, что «вплоть до середины XVIII века Швейцария была известна лишь мужеством своих воинов и доблестями своих магистратов», на всю Европу гремели лишь подвиги швейцарцев, «совершаемые во имя свободы», однако эта «свобода еще не была в моде». И поскольку «живописный и романтический жанры» также не были еще распространены, «никто и не помышлял делать эту страну предметом своих исследований». Всем казалось, что Швейцария — «очень сельская и очень бедная», что она не имеет ничего, кроме неприступных гор и бурных рек. За исключением Рейнского водопада никто ничего не знал о Швейцарии, кроме Подджио и Монтеня никто здесь не бывал и, наконец, за исключением военных времен, никто и не собирался говорить об этом прекрасном крае. Однако внезапно на краю этой «неизвестной сцены» одновременно появилось «несколько гениев» — пришли просветители: «Пылкие просветители оказались рядом с великолепными объектами, которые природа с удовольствием украсила, и обратили свои взоры на них», — пишет Головкин. Некоторые вояжеры стали сворачивать со своих наезженных маршрутов в Германии и Италии, и вскоре путешествие по Швейцарии «стало главной целью в планах тех, кто, имея стремление к обучению, чувствовали себя в состоянии испытывать наслаждение и восхищение вне стен салона или театрального зала».
Читателей Головкина не могли не увлекать его вдохновенные строки: «Величественные Альпы и их вечные снега, скромная Юра и ее долины, населенные художниками, Бернулли, Эйлерами, Галлерами, Гесснерами, Троншенгом, Тис-со, Бонне, горным доктором с его травами, Лафатером с его невинными мечтами, Дрозом и его чудесами, и, в особенности, Ж. Ж. Руссо с его упоительными описаниями и блестящими софизмами, собрали под безвестными стягами (окруженными памятниками изо всех веков) любопытных из всех стран, всех рангов, всех полов и всех возрастов. Одни шли взывать со своих жертвенников к теням героев и основателей, другие отправлялись изучать историю на руинах Виндо-ниссы, Авентикума и Октодурума. Какой прекрасной казалась им Швейцария! Какими счастливыми казались им ее обитатели! Сколь долгодействующим оказалось это впечатление, и что поэтому видно из количества людей, которые отправлялись поприветствовать эту образцовую страну и обосноваться в ней...». Очевидно, что и Головкин поддался очарованию «идиллических» описаний Швейцарии, и хотя его «идиллия» более рассудочна и более «аристократична», он все же отмечает непременные черты ее: граф пишет, что именно Швейцария
26 Lettres Шуегвев гесиеШев еп Р. 1-5.
49
может дать человеку столь необходимые для счастья «чистые наслаждения», которые делают возможными спокойные занятия наукой, философией, созерцание и размышление. Только здесь можно в полной мере испытывать «приятные чувства и спокойные удовольствия». Памятуя о швейцарской истории, Головкин отмечал, что «пришельцев» привлекала также «справедливая надежда», что в Швейцарии религия и наслаждение «примирятся на лоне природы». Мятущиеся и возвышенные умы стали искать новое прибежище, требуя покоя и справедливости, — «Швейцария располагала всем этим»; многие заметили «преимущества свободы», покоящейся в красоте бесчисленных очаровательных местечек, характере и нравах жителей и «самых благородных воспоминаниях». Имеется в виду легендарная история создания Швейцарского союза.
Таким образом, Головкин отмечает основные черты так называемого «швейцарского мифа» — рисует идиллические картины швейцарской природы и спокойной жизни в блаженной Швейцарии, говорит о славной древней истории швейцарцев, об их свободе, о смелых подвигах, неоднократно (также и в письмах к Шателену) упоминает имена легендарных героев Швейцарии — Вильгельма Телля и Арнольда Винкельрида. И удивительно, что этот «миф», дополненный «аристократической идиллией» Головкина — образом безмятежного, уединенного существования аристократа-философа на лоне прекрасной горной природы — обретает временную протяженность, а также сильную субъективную привязку. Теплое отношение графа к Швейцарии неотделимо от его привязанности к самим швейцарцам, к своим тамошним друзьям, к событиям прошлого, к культурному пространству страны. Головкин пишет о крушении прежнего порядка в Европе и о потрясениях, связанных с наполеоновскими войнами. Хотя и Швейцарию коснулись плачевные изменения, затронувшие даже швейцарское единение и нравственность, сам Головкин только в этой стране смог найти успокоение, и, хотя его «миф» пошатнулся, но во всем своем разнообразии он все же живет в душе графа, который извлекает из него бесценные воспоминания: «Устав от бурь, накрывших Европу в начале сего века, я, в свою очередь, отправился в Швейцарию на поиски покоя, который нигде больше невозможно найти, и хотя наша эпоха менее способствует философской безмятежности, чем предшествовавшие, дух нововведений и эгоизм, которые в других местах уничтожили бы все вплоть до надежд, здесь не задушили еще элементов общественного благополучия. Скалы Гельвеции не имеют больше, это правда, репутации славных неприступных стен, в ее долинах больше не живут полученная по наследству невинность и нерушимый мир, и знаменитые жители ее исчезли; однако между развалинами прошлого и рассуждениями о будущем я вновь обрел многочисленные, прекрасные, милые воспоминания»27.
Ключевые слова: Россия, Швейцария, Головкин, миф, идиллия, культура.
27 Lettres Шуегвев гесиеПИев еп Р. 8.
"Having Got Tired of the Storms That Covered Europe, I Retired to Switzerland in Search of the Peace": F. G. Golovkin in Switzerland
V. Smekalina
In the article the author analyses one of the examples of the "Russian" "Swiss myth" in the travel notes of Russian travelers in the late 18th — early 19th centuries. Count FedorGolovkin, issuing from a noble Russian family abroad, left extensive and informative notes and letters about this country in which he spent several years. He writes not only about the beauties of the nature in Switzerland, but also depicts its history, social and political life. Herewith he enriches the "classical" "Swiss myth" with the traits of a "nobleman's idyl" as a serene and quiet life of a philosopher and an aristocrat. Golovkin is not only attached to Switzerland as a country, but also to his friends there and to the cultural scenery of the "alpine republic". Basing on the analysis of Golovkins memoires and letters the author reflects on the incorporation of the Russian nobility into the European cultural space, and on the influence of the political changes in Europe on the ideology of the noble Russians abroad. It is characteristic that even in Switzerland Golovkin still was anxios about the massive political changes in Europe, which anticipates the later more tragic perception of Europe by the next generations of Russian travelers.
Keywords: Russia, Switzerland, Golovkin, myth, idyll, culture.
Список литературы
1. Боннэ С. Историческое введение // Головкин Ф. Г. Двор и царствование Павла I. Портреты, воспоминания. М., 2003. С. 40-112.
2. Данилевский Р. Ю. Россия и Швейцария. Литературные связи XVIII-XIX вв. Л., 1984.
3. Исмаил-Заде Д. «Пишу эти строки во цвете лет.» // Головкин Ф. Г. Двор и царствование Павла I. М., 2003. С. 5-38.
4. Смекалина В. В. Швейцарский поэт и ученый Альбрехт фон Галлер // Новая и новейшая история. 2013. № 6. С. 184-188.
5. Смекалина В. В. Русские путешественники в Швейцарии во второй половине XVIII — первой половине XIX в. М., 2015.
6. Тозато-Риго Д. Семья Головкиных. Русские аристократы на республиканской земле // Родина. 2014. № 1. С. 18-20.
7. Brang, Peter: „Mein Erstaunen schwand...". Zum Schweiz-Mythos in der russischen Literatur. In: Neue Zürcher Zeitung, Zürich., 206. Jg., 1985. 9/10.3. (N. 57). S. 66 (Wiederabdr. In: Schweiz-Russland. Beziehungen und Begegnungen. Zürich. 1989. S. 127-133).
8. Cart J. L. Histoire de mouvement religieux et ecclésiastique dans le canton de Vaud pendant la première moitié du dix-neuvième siècle. T. 1. Lausanne, 1870.
9. Coppet et la revolution de Suisse 1797-1805. Forum europeen de Coppet. Vaud, 2003.
10. Hentschel U. Mythos Schweiz: zum deutschen literarischen Philhelvetismus zwischen 1700 und 1850. Tübingen, 2002.
11. Hofmann e., Rosset F. Le Groupe de Coppet. Une constellation d'intellectuels européens, Presses polytechniques et universitaires romandes (coll. Le Savoir Suisse). Lausanne, 2005.
12. Jaume L. (dir.) Coppet, creuset de l'esprit libéral. P.; Aix-en-Provence, 2000.
13. Kloocke K. (dir.) Le groupe de Coppet et l'Europe: 1789-1830. Lausanne, 1994.
14. Lettres diversesrecueilliesen Suissepar le C-te Fédor Golowkin. Genève; P., 1821.
15. Lettres du Compte de Golowkin à M. Nicolas Chatelain (avec une préface par William Reymond et «Notice» par N. Chatelain) // Revue Suisse. T. XXIV. Neuchâtel, 1861.
16. Reichler C. Le voyage en Suisse: anthologie des voyageurs français et européens de la Renaissance au XXe siècle. P., 1998.
