CC BY
77
УДК 343.34 ББК 67.408
© 2019 г. А. М. Просочкин,
старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Ростовского юридического института МВД России. Тел.: 8 (909) 425-34-13
Н. В. Петрашева,
доцент кафедры уголовного права и криминалистики Донского государственного технического
университета.
Тел.: 8 (918) 554-80-42
УСИЛЕНИЕ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ЗАВЕДОМО ЛОЖНОЕ СООБЩЕНИЕ ОБ АКТЕ ТЕРРОРИЗМА: ПРОБЛЕМА КОНСТРУИРОВАНИЯ
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ САНКЦИЙ
В статье проводится анализ необходимости коррекции статьи 207 Уголовного кодекса Российской Федерации «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма», а также изменения санкций данной статьи.
Ключевые слова: уголовный закон, санкция, терроризм, уголовная ответственность, заведомо ложное сообщение, статистические данные, лишение свободы.
A. M. Prosochkin - Senior lecturer of Department of criminal law and criminology Rostov law Institute of the Ministry of internal Affairs of Russia.
N. V. Petrasheva - Associate Professor of Department of criminal law and criminology Don State Technical University.
STRENGTHENING OF CRIMINAL LIABILITY FOR KNOWINGLY FALSE REPORTABOUTAN ACT OFTERRORISM: THE PROBLEM OF CONSTRUCTING CRIMINAL PENALTIES
The article analyzes the need to correct article 207 of the Criminal code «Knowingly false report on an act of terrorism», as well as changes in the sanctions of this article.
Keywords: criminal law, sanction, terrorism, criminal liability, knowingly false report, statistics, imprisonment.
Преступность представляет собой серьезную опасность для любого общества, так как вносит элементы стихийности и дезорганизации в систему социального управления. Поэтому существованию преступности во всех развитых обществах всегда противопоставляют систему мер, противодействующих данному негативному социальному явлению, ставящему своей целью максимально изменить последствия преступности в объективно допустимом и желательном для общества направлении. Так, в соответствии с Указом Президента РФ от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» (далее -Указ) состояние национальной безопасности напрямую зависит от степени реализации стратегических национальных приоритетов и эффективности функционирования системы обеспечения национальной безопасности.
Основными угрозами государственной и общественной безопасности среди прочих названы:
- деятельность иностранных государств, причиняющая вред интересам Российской Федерации;
- деятельность террористических и экстремистских организаций, направленная на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, дестабилизацию работы органов государственной власти, уничтожение или нарушение функционирования военных и промышленных объектов, объектов жизнеобеспечения населения, транспортной инфраструктуры, устрашение населения, в том числе путем завладения оружием массового уничтожения, радиоактивными, отравляющими, токсичными, химически и биологически опасными веществами, совершения актов ядерного терроризма, нарушения безопасности и устойчивости функционирования критической информационной инфраструктуры Российской Федерации;
- деятельность преступных организаций и группировок, в том числе деятельность, связанная с использованием информационных и коммуникационных технологий для распространения и пропаганды идеологии фашизма, экстремизма, терроризма и сепаратизма, нанесения ущерба гражданскому миру, политической и социальной стабильности в обществе [8].
Представляя часть социальной системы воздействия на преступность, данный Указ охраняет интересы общества от преступных посягательств. Обеспечивая безопасность, необходимо помнить, что причины преступного поведения всегда вызваны субъективной и объективной природой, в связи с чем необходимо использовать возможности противодействия преступности путем непосредственного воздействия на лиц, их совершающих, или лиц, склонных к правонарушающе-му поведению.
Главными направлениями обеспечения государственной и общественной безопасности являются усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности и прав собственности, совершенствование правового регулирования предупреждения преступности (в том числе в информационной сфере), коррупции, терроризма и экстремизма, распространения наркотиков и борьбы с такими явлениями, развитие взаимодействия органов обеспечения государственной безопасности и правопорядка с гражданским обществом, повышение доверия граждан к правоохранительной и судебной системам Российской Федерации, эффективности защиты прав и законных интересов российских граждан за рубежом, расширение международного сотрудничества в области государственной и общественной безопасности.
Воспользовавшись своим правом «гаранта безопасности», государство в лице Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации внесло предложение об усилении уголовной ответственности за заведомо ложное сообщение об акте терроризма. Итогом стало принятие Федерального закона от 31 декабря 2017 г. № 501 -ФЗ, которым, в частности, были внесены существенные изменения в ст. 207 УК РФ [13].
Криминологическая обоснованность законодательной инициативы, по нашему мнению, очевидна, так как обусловлена рядом существующих в объективной действительности факторов. Этой же позиции придерживается и А. Чуева, которая отмечает, что увеличение срока максимального наказания в виде лишения свободы за заведомо ложное сообщение об акте терроризма криминологически оправдано [15, с. 8].
Прежде всего, очевидность усиления ответственности в рамках ст. 207 УК РФ подтверждается аналитической информацией,
отраженной в официальной статистике, демонстрирующей увеличение количества зарегистрированных случаев заведомо ложных сообщений об акте терроризма.
Начало осени 2017 года ознаменовалось всплеском активности «лжетеррористов», информирующих по средствам телекоммуникаций о заведомо несуществующей угрозе
ТЛ _______и ________и _
взрыва. В результате такой активной деятельности преступников в 22 населенных пунктах России эвакуации подверглись более 45 тысяч человек, около 205 объектов инфраструктуры были тщательнейшим образом обследованы на предмет возможного наличия взрывных устройств. Указанная негативная тенденция, несмотря на усилия правоохранительных органов купировать ситуацию, получила развитие в последующие месяцы и еще не раз органы правопорядка отрабатывали ложные звонки.
Обращение к статистическим данным позволяет рассмотреть сложившуюся ситуацию через призму зарегистрированных фактов заведомо ложных сообщений об акте терроризма, и свидетельствует о том, что в
1997 году в Российской Федерации было совершено 1 386 таких преступлений, в
1998 - 2 002, в 1999 - 3 462, в 2000 - 4 035, в 2001 - 5 323, в 2002 - 6 762, в 2003 -7 811, в 2004 - 9 022, в 2005 - 4 840, в 2006 -3 277, в 2007 - 2 299, в 2008 - 1 633, в 2009 -1 432, в 2010 - 1 557, в 2011 - 1 878, в 2012 -1 252, в 2013 - 1 250, в 2014 - 1 328, в 2015 -1 595, в 2016 - 1 433, в 2017 - 3 027, в 2018 -1 530 [3].
Приведенные данные демонстрируют устойчивую тенденцию увеличения числа этих деяний на одну треть в 2010 и 2011 годах. Несмотря на некоторое снижение анализируемых показателей в 2012, 2013 годах, в 2014 наблюдается возрастание зарегистрированных деяний, подпадающих под признаки ст. 207 УК РФ на 6,24 %, а в 2015 - на 20%. Наконец, если говорить о тенденциях 2017 года, то рост количества таких преступлений увеличился более чем в два раза и достиг 211 % [3]!
К факторам, подтверждающим целесообразность редакции ст. 207 УК РФ, следует отнести процесс изменения субъектного состава лиц, совершающих рассматриваемый нами состав преступления. Большинство авторов публикаций склонны полагать, что, в основном, лица, совершающие звонки с заведомо ложными сообщениями об акте тер-
роризма, являются несовершеннолетними. По мнению А. В. Лосякова, данная категория граждан не преследует цели подорвать общественную безопасность, а больше склонна к проявлению озорства [4, с. 68]. Так, для осужденных в возрасте от 14 до 17 лет более чем в половине случаев (53,2 %) были характерны хулиганские мотивы, в 27,3 % случаев -проблемы школьной среды и 19,5 % случаев - личная или бытовая мотивация. Таким образом, статистические данные отражают реальность, согласно которой несовершеннолетние составляют лишь 12,4 % от общей доли лиц, отбывающих наказание за данное преступное поведение, что указывает на отсутствие мотивации в их поведении, свойственной террористам [14, с. 51].
Основной объем преступлений, подпадающих под действие ст. 207 УК РФ, осуществляется субъектами, достигшими совершеннолетнего возраста, что разрушает миф о «детской шалости», ставшей краеугольным камнем криминализации заведомо ложного сообщения об акте терроризма [14, с. 53]. Взяв за основу это утверждение, можно отстаивать мнение, согласно которому рост рассматриваемой нами категории преступлений может быть вызван трансформацией хулиганского мотива в проявлении террористической активности, в основу которой положена политическая или иная экстремистская мотивация. В частности, президент Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Гончаров высказал вполне обоснованную позицию, согласно которой в настоящее время за ложными сообщениями об акте терроризма могут стоять боевики ИГИЛ («Исламское государство» - международная террористическая организация, запрещенная в РФ), которые просто поменяли тактику. «Сначала давили людей на машинах, теперь решили давить на людей психологически, чтобы вызвать у населения страх и посеять везде панику» [6].
Подтверждение этой гипотезы видится нами и в том, что наблюдается тенденция поступления подобного рода звонков с территории Украины, что в современных геополитических условиях дестабилизирует обстановку и деятельность государственных и муниципальных органов, порождает панику и страх среди населения, негативно воздействует на общественную безопасность.
Помимо этого, преступники, уверенные в том, что их деятельность не будет обнаружена, осуществляют так называемое тестирование всей правоохранительной системы нашего государства, анализируют последую-
щую после поступления сигнала об угрозе террористического акта деятельность различных специализированных учреждений, наблюдают за тем, что, как, и в какой последовательности выполняют сотрудники этих служб. Собранные таким способом данные могут быть использованы преступными элементами для формирования условий совершения реального террористического акта в будущем.
И еще одно обстоятельство, подтверждающее целесообразность реформирования нормы, представленной для изучения, обусловлено увеличением масштабов последствий совершения анализируемого преступления. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма является своего рода психологической атакой со стороны лица, его совершающего. Вектор такого воздействия направлен на удовлетворение целей, преследуемых преступником, но достижение желаемого становится возможным только при создании ситуации устрашения как общества в целом, так и отдельно взятых граждан. Такого рода ситуации могут быть выражены в виде дестабилизации работы органов правоохранительной системы, нарушения работы транспорта, дезорганизации систем и служб спасения. Оставление без внимания со стороны спецслужб поступивших сигналов о террористической угрозе может повлечь за собой наступление необратимых последствий, поэтому еще раз подчеркнем, что каждый звонок самым тщательным образом проверяется, по тревоге поднимают все подразделения, эвакуации подлежат все системы инфраструктуры, попавшие в зону риска. Эта мера реализуется в силу того, что если информация носит правдивый характер, непредотвращенный террористический акт повлечет за собой огромные человеческие жертвы, экономический ущерб и панику среди населения.
Все изложенное иллюстрирует обоснованность и целесообразность законодательного закрепления ст. 207 в действующем УК РФ в главе 24, содержащей в себе статьи, объединенные по такому объекту преступного посягательства, как общественная безопасность.
Проанализировав криминологическую составляющую редакционных правок можно констатировать, что конструирование статей Уголовного кодекса Российской Федерации представляет собой трудоемкий процесс, так как санкции выражают уровень общественной опасности преступного деяния, и, следовательно, должны быть правильно отражены с учетом вредоносности содеянного. В настоя-
щее время построение санкций вызывает среди ученых определенный интерес, так как наблюдается тенденция законодателя редактировать данный элемент уголовно-правовой нормы, без учета криминологической оправданности и соотношения одних норм с другими.
Преобразование ст. 207 УК РФ повлекло за собой и существенное изменение санкций, предусмотренных в четырех ее частях. Выступая лакмусовой бумажкой, санкция позволяет оценить деяние, за которое она предусмотрена, с точки зрения его распространенности, степени общественной опасности, а также позволяет дать оценку характеру общественных отношений, которые охраняются уголовно-правовым запретом [5, с. 72]. Сопоставляя прежнюю редакцию статьи с ныне действующей через призму построения санкций, мы предприняли попытку оценить деяния, подпадающие под признаки преступлений, предусмотренных различными частями ст. 207 УК РФ, с учетом указанных критериев.
Во-первых, прежняя редакция ч. 1 ст. 207 УК РФ в диспозиции статьи отражала следующее положение: «Заведомо ложное сообщение о готовящихся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий...», и предусматривала в качестве максимального наказания лишение свободы на срок до трех лет. Таким образом, данное преступление было отнесено к категории преступных деяний небольшой тяжести. Внесенные правки в ч. 1 ст. 207 УК РФ в диспозиции статьи указали на обязательный мотив - «.совершенное из хулиганских побуждений», и видоизменили санкцию, предусмотрев в качестве максимально возможного наказания принудительные работы на срок от двух до трех лет. Не изменив категории преступления, законодатель смягчил ответственность за данное деяние, убрав из возможных наказаний лишение свободы на определенный срок.
То обстоятельство, что в прежней редакции статьи мотив не конкретизировался, а в современной редакции он четко указан в диспозиции, тем не менее, на содержание смысла преступного деяния не повлиял, так как законодателем хоть и не был прописан мотив преступления, но он подразумевался при оценке содеянного. Поэтому мы приходим к выводу, что в ч. 1 ст. 207 УК РФ не произошло ужесточения уголовной ответственности, а напротив, законодатель пошел по пути смягчения наказания для тех лиц, которые из ху-
лиганских побуждений совершили заведомо ложный звонок об акте терроризма. Это обстоятельство идет в разрез с общей концепцией поправок в ст. 207 УК РФ, направленных на усиление и, по мнению многих авторов, на ужесточение [1, с. 22-26] уголовной ответственности за данный вид преступного посягательства. Предвидя в своих научных публикациях необходимость более строгого наказания за заведомо ложное сообщение об акте терроризма, авторы предлагали именно редакцию санкции статьи в первую очередь, а далее делали предположения о формировании квалифицирующих составов данной уголовно-правовой нормы.
В. И. Торговченков, например, примыкая к сторонникам ужесточения санкции уголовно-правовой нормы о заведомо ложном сообщении об акте терроризма, в предлагаемых редакционных правках ст. 207 УК РФ отмечал необходимость именно увеличения размеров и сроков наказания за содеянное [9, с. 85]. А. В. Владимиров поддерживал позицию, согласно которой в первоначальной редакции ст. 207 УК РФ законодатель недооценил характер и степень общественной опасности нормы, и ужесточение наказания за данное проявление преступной деятельности необходимо [2, с. 18]. А. В. Лосяков настаивал на срочном изменении санкции ст. 207 УК РФ в сторону увеличения до 1 0 лет лишения свободы, в том числе и увеличения штрафов. Также предлагал в качестве положительного заимствования изучить опыт законодательства США, где за аналогичное преступление предусмотрены большие сроки наказания [4, с. 69].
Таким образом, мнение научного сообщества не получило отражение в ныне действующей редакции ст. 207 УК РФ, а лишь распространилось на квалифицированные составы данного преступного деяния, содержание которых с учетом изменений, внесенных в декабре 2017 года, полностью изменило смысловой контекст данной уголовно-правовой нормы. Расширение признаков заведомо ложного сообщения об акте терроризма выразилось в увеличении количества частей статьи до четырех, что, в свою очередь поспособствовало увеличению общественной опасности преступления по ч. 3 и ч. 4 ст. 207 УК РФ до категории тяжкого преступления, с максимальным размером наказания до десяти лет лишения свободы.
В ч. 4 ст. 207 УК РФ в качестве обстоятельства, усиливающего ответственность, предусмотрено наступление по неосторожности смерти человека или иных тяжких послед-
ствий. За это деяние санкция предусматривает штраф - в размере от одного миллиона пятисот тысяч до двух миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет либо лишение свободы на срок от восьми до десяти лет.
Возьмем для сравнения санкцию преступления, схожего по своим характеристикам с ч. 4 ст. 207 УК РФ. Так, ч. 2 ст. 205 УК РФ, предусматривающая ответственность за террористический акт, повлекший по неосторожности смерть человека, посягает на одноименный непосредственный объект - общественные отношения в сфере охраны общественной безопасности и дополнительный объект - жизнь человека. В санкции данной статьи в качестве наказания предусмотрено лишение свободы на срок от 12 до 20 лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет [16, с. 23]. Сопоставив санкцию ч. 4 ст. 207 УК РФ и ч. 2 ст. 205 УК РФ, мы видим, что в соответствии с санкциями указанных статей за заведомо ложное сообщение об акте терроризма, повлекшее по неосторожности смерть человека, допустимо назначить 10 лет лишения свободы, а за совершение террористического акта, с аналогичными последствиями - назначить 12 лет лишения свободы. Безусловно, исходя из содержания представленных санкций, законодатель стремится уровнять или максимально приблизить степень общественной опасности указанных преступных деяний, но, исходя из содержания преступлений, общественная опасность их несоразмерна. Это подтвержда-
V-» V-» ________Л
ется и самой санкцией статьи, так как по ч. 4 ст. 207 УК РФ возможно назначить наказа-
Литература
1. Балябин В. Н. О некоторых вопросах квалификации преступления, предусмотренного статьей 207 УК РФ // Адвокатская практика. 2017. № 6.
2. Владимиров А. В. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма: меры по предупреждению // Вестник международного Института управления. 2018. № 2 (147).
3. Данные ФКУ «ГИАЦ МВД России». Режим доступа: http://www.mvd.ru.
4. Лосяков А. В. Проблема «телефонного терроризма» в современной России и меры по его предупреждению // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. 2017. № 4 (47).
ние и в виде штрафа в размере 1 млн рублей. Можно ли говорить в таком случае о схожести общественной опасности данных преступлений? Очевидно, что нет.
Таким образом, усиление ответственности за преступления террористического характера надлежит осуществлять комплексным путем, уголовно-правовые меры, выраженные в виде расширения перечня таких преступлений и (или) ужесточения уголовного наказания, должны быть объективно обоснованы и сформулированы с учетом исторического и законотворческого опыта борьбы с данного рода преступлениями. Также представляется необходимым использование грамотного механизма построения уголовно-правовых санкций, так как они являются краеугольным камнем при оценке характера общественной опасности, которая является прерогативой законодателя в процессе конструирования санкций и дифференциации уголовной ответственности.
Несмотря на выраженные в статье замечания, коснувшиеся построения санкций за преступления, регламентированные различными частями ст. 207 УК РФ, мы полагаем, что редакционные правки данной нормы своевременны и являются криминологически обоснованными. Подтверждение нашей гипотезы отражено в официальной статистике: за 2018 год по РФ зарегистрировано 1 530 преступлений, предусмотренных ст. 207 УК РФ, что вдвое меньше, чем зарегистрировано в 2017 году [3]. Это свидетельствует о том, что уголовно-правовая политика государства в сфере противодействия данного рода преступным проявлениям движется в правильном направлении.
Bibliography
1. Balyabin V. N. About some questions of qualification of the crime provided by article 207 of the criminal code of the Russian Federation / / Lawyer practice. 2017. № 6.
2. Vladimirov V. A. false report On the act of terrorism: measures to prevent // Bulletin of the international Institute of management. 2018. № 2 (147).
3. Data PKU «MIAC Russian interior Ministry». Access mode:: http://www.mvd.ru.
4. Losyakov A. V. the problem of «telephone terrorism» in modern Russia and measures to prevent it // Proceedings of the Russian Academy of advocacy. 2017. № 4 (47).
5. Osipov P. P. Theoretical basis for the con-
5. Осипов П. П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций. Л., 1976.
6. Петров И. Угрозы с чужого голоса. В «минировании» российских городов заподозрили ИГИЛ // Российская газета. 2017. 14 сентября.
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 г. № 1 (ред. от 03.11.2016) «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // СПС «Консуль-тантПлюс».
8. Стратегия национальной безопасности РФ (утв. Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 «О Стратегии национальной безопасности») // Российская газета. 2015. 31 декабря.
9. Торговченков В. И. К вопросу о совершенствовании уголовного законодательства об ответственности за заведомо ложное сообщение об акте терроризма // Вестник Московского университета МВД России. 2014. № 3.
10. Уголовный кодекс Российской Федерации. М., 2019.
11. Федеральный закон от 06.03.2006 № 35-ФЗ (ред. от 06.07.2016) «О противодействии терроризму» // СПС «КонсультантПлюс».
12. Федеральный закон от 28.12.2010 № 390-ФЗ (ред. от 05.10.2015) «О безопасности» // СПС «КонсультантПлюс».
13. Федеральный закон от 31.12.2017 № 501-ФЗ «О внесении изменений в статьи 205 и 207 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
14. Федоров А. В., Сергеев Д. Н. Глобальный терроризм: национальные и международные возможности противодействия // Российский следователь. 2017. № 14.
15. Чуева А. Новое - не значит совершенное // ЭЖ-Юрист. 2014. № 26.
16. Безручко Е. В. Противодействие преступлениям, посягающим на безопасность здоровья человека, уголовно-правовыми средствами // Уголовная политика Российской Федерации: проблемы формирования и реализации: сборник материалов Всероссийской научно-теоретической конференции: в 2 ч. / отв. ред. Е. В. Безручко. Ростов н/Д: ФГКОУ ВО РЮИ МВД России, 2017. Ч. 1.
struction and application of criminal law sanctions. L., 1976.
6. Petrov I. The Threat from the voice of strangers. In the «mining» of Russian cities suspected ISIS // The Russian newspaper. 2017. 14 Sept.
7. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 09.02.2012, № 1 (ed.from 03.11.2016) «on some issues of judicial practice in criminal cases of crimes of terrorist orientation» // SFOR «ConsultantPlus».
8. National security strategy of the Russian Federation (app. By the decree of the President of the Russian Federation from December, 31st, 2015 № 683 «On the strategy of national security») // the Russian newspaper. 2015. Dec 31.
9. Torgovanov V. I. To the issue of improving the criminal legislation on liability for knowingly false report about an act of terrorism // journal of Moscow University of the MIA of Russia. 2014. № 3.
10. Criminal code of the Russian Federation. M., 2019.
11. Federal law dated 06.03.2006 № 35-Fl (as amended on 06.07.2016) «About counteraction to terrorism» // ATP «ConsultantPlus».
12. Federal law of 28.12.2010 № 390-Fl (as amended on 05.10.2015) «About safety» // ATP «ConsultantPlus».
13. Federal law of 31.12.2017 № 501 -Fl «On amendments to articles 205 and 207 of the Criminal code of the Russian Federation and article 151 of the Criminal procedure code of the Russian Federation» // ATP «ConsultantPlus».
14. Fedorov V. V., Sergeev D. N. Global terrorism: national and international capabilities to counter // Russian investigator. 2017. № 14.
15. Chueva A. New - does not mean perfect. EJ-Lawyer. 2014. № 26.
16. Bezruchko E. V. Counteraction to the crimes encroaching on safety of health of the person, criminal and legal means // Criminal policy of the Russian Federation: problems of formation and realization: collection of materials of the all-Russian scientific and theoretical conference: in 2 hours / resp. ed. E. V. Bezruchko. Rostov n/D: Rostov law Institute of the Ministry of internal Affairs of Russia, 2017. Part 1.
