CC BY
206
35. Там же. Л. 15.
36. Там же. Л. 17-24.
37. Rps PAN Kr. Библиотека Польской академии наук и знания в г. Кракове, д. 4598 Т. 2 Л. 25об.
Полянская Оксана Николаевна, канд. ист. наук, доцент кафедры всеобщей истории Бурятского государственного университета, Улан-Удэ.
Polyanskaya Oksana Nikolaevna, candidate of historical sciences, associate professor, department of general history, Buryat State University, Ulan-Ude.
УДК 63.3
© В.А. Василенко «Урянхайский вопрос» в политике России и Монголии (1912-1914 гг.)
В статье представлена оценка характера политики, проводимой Российской империей в отношении Урянхайского края в начале ХХ в. Выделен комплекс причин, обусловивших факт установления протектората России над Тувой в 1914 г.. На основе архивных документов, многие из которых введены в оборот впервые, дается описание и оценка двусторонним отношениям России и Монголии в рамках решения «урянхайского вопроса» в период с 1911 по 1914 гг.
Ключевые слова: Тува, «Урянхайский вопрос», международные отношения, Монголия, дипломатия.
V.A. Vasilenko
The «Uryanghai issue» in the politics of Russia and Mongolia (1912-1914)
In the article the characteristic of the nature of the policy pursued by the Russian empire regarding the Uryanghai territory in the beginning of the XXth century has been presented, the complex of causeshas been revealed, which conditioned the fact of establishment the protectorate over Tuva in 1914. On the basis of archival documents, many of which have been introduced into the scientific circulation for the first time, the description and characteristic of the bilateral relations between Russia and Mongolia within the solution of «Uryanghai issue» in the period from 1911 through 1914 have been given.
Keywords: Tuva, «Uryanghai issue», Uryanghai, international relations, Mongolia, diplomacy.
Прошедший 2011 г. стал юбилейным для многих государств. Китай отметил дату - сто лет со дня Синьхайской революции и падения империи Цин, в соседней стране - Монголии -прошли торжественные мероприятия, связанные со столетней годовщиной со дня провозглашения независимости от Китая. Все перечисленные события обозначили новый этап в истории внешней политики России, Китая и Монголии. Характер отношений указанных государств во многом зависел от ряда внешних факторов, среди которых немаловажную роль играли вопросы владения сопредельными территориями. К числу последних относился Урянхайский край (территория современной республики Тыва). До 1728 г. на него претендовали и Китай, и Россия. Однако после территориального размежевания, ратифицированного Буринским (1727) и Кях-тинским договорами (1728), ряд районов, фактически находявшихся в то время под контролем России - Урянхай, территория озер Далайнор и Хубсугул, - перешли во владение Китаю [1, 6, 8, 9]. Территориальная близость к России, отдаленность от Цинского Китая обусловили развитие и укрепление экономических связей восточных районов Тувы (Тейсингольского,
Тоджинского) с Россией. Последнее обстоятельство сыграло важную роль в завязывании клубка сложных противоречий по «урянхайскому вопросу» между Китаем и Россией, а после 1911 г. - Монголией, поскольку последняя заняла роль полноправного игрока внешней политики.
Начавшаяся в Китае революция дала халха-монголам возможность освободиться от власти Пекина. 1 декабря в Урге было обнародовано воззвание, в котором говорилось: «Мы, монголы, искони составляли особую народность, теперь ... надлежит установить свое национальное независимое от других, новое государство» [1, Д. 136, Л. 47]. В декларации от 1 декабря 1911 г. объявлялось о создании нового монгольского государства, не касаясь территории, населенной тувинцами или другими народами. Однако вскоре правителем Монголии стал глава монгольской ламаисткой церкви - Чжэбцзун-дамба-хутухта, и халхасская элита стала пропагандировать идею создания «Великой Монголии», в состав которой входили бы Внешняя, Внутренняя Монголия, Урянхайский край и Кобдосский округ. Но реализация этой идеи на практике привела бы к объединению Халхи и Внутренней Монголии, которая, согласно секретному согла-
шению с Россией, относилась к сфере влияния Японии. Кроме того, правительство Российской империи не одобряло провозглашение независимости Монголии, поскольку выступало за широкую автономию Внешней Монголии в составе Китая.
В свою очередь, идея создания «Великой Монголии», в состав которой вошел бы Урянхайский край, была с возмущением воспринята российской общественностью, что находило отклик как в центральной, так и сибирской печати. Так, в газете «Сибирская мысль» от 9 июня 1912
г. по этому поводу автор высказал следующие соображения: «Что касается собственно Монголии, то она не имеет на Урянхай равно никаких прав ... претензии монголов на Урянхай ни на чем не основаны, и поэтому фактическое его присоединение к владениям хутухты совершенно неправомерно и не должно допускаться Россией» [13, с. 3].
Несмотря на противоречия, существующие между Ургой и Санкт-Петербургом по вопросу о независимости Монголии, Россия все же оказывала последней поддержку в борьбе за национальное самоопределение, которая выражалась в дипломатической, военной и финансовой помощи. Через год, в ноябре 1913 г. была принята русско-китайская декларация, по которой Санкт-Петербург признавал сюзеренитет Китая над Внешней Монголией, а Китай, в свою очередь, признавал ее широкую автономию. Заключенный договор между Россией и Монголией точно не определял ту территорию, на которой, с помощью России, «сохранялся установленный
Монголией автономный строй». Не решал он вопроса о политическом статусе Тувы. Однако уже после провозглашения Чжэбцзун-дамба-хутухты верховным правителем, халхасская элита стала пропагандировать идею создания «Великой Монголии», в состав которой входили бы Внешняя, Внутренняя Монголия, Урянхайский край и Кобдосский округ. Основным мотивом включения края в состав Монголии было наличие факта вассальной зависимости урянхов от халхасских князей, к тому же в состав державы Богдо-гегена должны были войти не только монгольские племена, но и все те, кто населял пространство бывшей империи Чингисхана.
Прекращение существования Цинской империи и последующее объявление Монголией независимости оказали сильное воздействие на тувинцев. В январе 1912 г. китайские купцы были изгнаны из Урянхая [2, оп.11, д.26, л. 115].
После изгнания купцов и обретения «независимости» от Китая, тувинцам следовало решить
проблему выбора страны-покровителя - России или Монголии. В силу своей малочисленности, отсутствия развитых институтов государственности, слабости экономического и культурного развития Урянхайский край не был еще способен на автономное существование. Это прекрасно осознавала тувинская элита. Чиновники не могли единогласно решить вопрос о политическом самоопределении в пользу одной, конкретной страны. Так, группа восточных хошунов Урянхая во главе с Амбын-нойоном Гомбодор-жи симпатизировала России, элита западных хошунов тяготела к Монголии, ссылаясь на общность религии, что было бесспорным, важным фактором, побуждающим к объединению. В январе 1912 г. тувинский амбын-нойон Гом-бодоржи получил воззвание монголов к урян-хам, в котором говорилось следующее: «Урян-хи! Китай об нас не заботится, поэтому мы отложились от него, и решили жить самостоятельно, то же предлагаем и вам. Желаете, присоединяйтесь к нам, не хотите к нам, идите к русским; одного не советуем - не будьте китайскими подданными» [2, оп. 11, д. 26, л. 115]. Российское правительство такой бумаги в Туву не отправило. После получения послания амбань-нойон Гомбодоржи созвал съезд тувинских чиновников для обсуждения вопроса о присоединении Урянхая либо к России, либо к Монголии. На съезде было принято решение объявить Урянхай независимым, но находящимся под покровительством России. Через Усинского пограничного начальника А.Х. Чакирова на имя Николая II было отправлено прошение о покровительстве и защите. Помимо этого, урянхи, во избежание преследований со стороны китайцев, просили «по возможности скорее занять своими войсками по своему усмотрению заселенные пункты среди урянхов, а для охраны выставить. пикеты по границе». Но во избежание осложнения отношений с Китаем по монгольскому вопросу, российская сторона не сочла нужным пойти на сближение с представителями тувинской власти. Отправленную амбын-нойоном делегацию в Санкт-Петербург пограничный начальник, следуя указанию иркутского генерал-губернатора, не пропустил ее дальше села Усинского. В инструкции генерал-губернатор объяснял, что отправка тувинской делегации в связи с осложнением ситуации на Дальнем Востоке нецелесообразна, а «все возбужденные вопросы будут решены вне зависимости от отношения к ним урянхов» [2, оп. 11, д. 26, л. 115 об.]. Фактическое игнорирование местными властями стремления тувинцев стать
российскими подданными объясняется, на мой взгляд, характером общего курса восточной политики, проводимой Росийской империей. Так, на своем выступлении в апреле 1912 г. глава МИД С.Д. Сазонов отметил: «Не надо забывать, господа, что Россия - держава европейская, что государственность наша сложилась на берегах Днепра и Москвы-реки. увеличение русских владений в Азии не может составлять цели нашей политики; это повело бы к нежелательной сдвижке центра тяжести в государстве и, следовательно, к ослаблению нашего положения в Европе и на Ближнем Востоке» [1, оп. 491. д. 617, л. 154]. Но уже в июле председателю Совета министров В. Н. Коковцову он предлагал территории Внутренней Монголии, Барги и Урянхайского края вывести за пределы Халхи [5, с.371].
Не делая прямого предложения тувинцам принять подданство Российской империи, все же российское правительство старалось не ослаблять своего влияния на восточные хошуны Тувы. Так, во время одной из поездок усинского пограничного начальника амбын-нойону Гомбо-доржи был пожалован орден Станислава второй степени, что истолковывалось урянхами «как акт присоединения Амбын-нойона с его хошу-нами в русское подданство» [2, оп.11, д.26, л.137]. Как видно из данного отрывка, в дальнейшем российское руководство планировало объявить Урянхайский край территорией, на которую Россия имеет полное право. В то же время оно не стремилось к тому, чтобы официально закрепить за населением края статус подданных Российской империи.
Отсутствие конкретного решения в кругах высшего руководства Империи в вопросе присоединения Урянхая привело к тому, что ряд хошунов, испытывающих симпатии к России, стал тяготеть к Монголии. В связи с этим между нойонами этих хошунов и официальным правителем Тувы, амбань-нойоном, стали возникать конфликты. Так, в конце января 1912 г. Чакиров телеграфировал в Иркутск об осложнении обстановки в Урянхае: «Кемчик противится подчинению Амбаню, готов перейти самостоятельно в подданство России. Наличие войск необходимо» [2, оп.11, д.17, л. 134]. Хочется обратить внимание на то обстоятельство, что конфликт между двумя главными представителями института власти в Туве - амбань-нойоном Гомбо-доржи и гуна (великого князя) Буян-Бадыргы -был обусловлен прежде всего полярной политической ориентацией обоих руководителей. Если
первый был сторонником России, то второй подчеркивал свою тесную связь с Китаем. А.Х. Ча-киров в своем отчете генерал-губернатору сообщал также о пребывании с 1 по 10 января 1912 г. в Усинском пограничном управлении четырех чиновников разных хошунов и сумо (Ойнарского, Мерина, Сальджакского). Целью их приезда было «узнать положение вещей, узнать о приеме их в русское подданство, последовало ли объявление о присоединении урянхов в русское подданство; как им быть, что им нужно делать и т.д.» [1, оп. 491, д. 617, л. 297]. Однако, следуя инструкциям вышестоящего руководства, Чакиров не дал исчерпывающих ответов на вопросы прибывших.
Неопределенность политики российского руководства и противоречия, существующие в среде тувинской элиты, привели к тому, что в начале апреля 1912 г. нойоны Сальчжакского и Тоджинского хошунов, Бальджинмаа и Тонмит, обратились с прошением о приеме их в один из аймаков Халхи и переходе в подданство Богдо-гегена: «Выведите нас, о великий учитель, из темноты и направьте наши заблуждения, и научите, каким образом избавиться от настоящего тяжелого положения, созданного угрозами ам-баня и тем успокоить умы населению. Умоляем поспособствовать нашему переходу в подан-ство Богдо-гэгена. Присягаем Вам, Чжалханиза-геген, что это наше решение окончательно, и в будущем мы от него не отступим. Клянемся небом, землей и всем, что есть святого.» VIII [1, оп. 491, д. 617, л.297]. По словам и.о. консула в Улясутае, А.П. Хионина, Чжалханиза хутухта, за неимением полномочий и «особой важности» возникшего вопроса счел нужным не вмешиваться в это дело [1, 143, оп. 491, д. 617, л.297]. В депеше от 18 мая 1912 г. В.А. Хионин доносил в Петербург: «Хутухтинское правительство, по-видимому, считает совершенно достаточным ограничиться челобитной урянхайцев, не разбирая вопроса по существу, и находит вполне своевременным фактически присоединить часть урянхайской земли к Монголии. После удовлетворения прошений Сальджакского и Тоджин-ского хошунов должно последовать. и юридическое закрепление урянхайской территории».
Исполняющий обязанности председателя сейма Цзасактуханского аймака, князя Гокчун-дамба, выступающий в роли посредника в переговорах Монголии и России по «урянхайскому вопросу», передал заявление российского правительства о том, что «монголы не могут считать себя ответственными за действия лиц (име-
ется ввиду прошение тувинских нойонов. - В. В.) страны, в состав Монголии не входящей.» [1, ф. 143, оп. 491, д. 617, л. 300]. В связи с этим Гокчундамба предложил не торопиться с принятием урянхов в подданство Халхи. Монгольское правительство не согласилось с заявлением Гок-чундамбы - отложить присоединение Тоджин-ского и Сальджакского хошунов. Однако, учитывая конфликт Амбаня с угердами этих хошу-нов, Ургинское правительство решило не сообщать о ходатайстве Богдо-гегену до тех пор, пока не установит в крае порядок. С этой целью Гокчундамбе было предписано в ставки Баль-джиямы и Тонмита отправить «способных чиновников и солдат». Князь Гокчундамба, оказавшись в затруднительном положении, обратился к Хонину за советом. Тот предложил князю донести в Ургу, что «посылка монгольских административных лиц и войск в край, в состав Халхи не входящий, едва ли представляется целесообразной, так как может привести к недоразумениям и даже вызвать нежелательные для монголов последствия». В связи с этим российское консульство предложило Гокчундамбе воздержаться от немедленного исполнения приказа, во избежание могущих произойти в Урянхае недоразумений. Управляющий консульством в Улясутае Хионин писал Посланнику в Пекине: «Настороженность Ургинского Правительства подтверждается предположением о серьезных замыслах монголов присоединения Урянхайского края Монголии. Постараюсь убедить князя в необходимости предварительного письменного обмена мыслей с Чжалханизой и председателем сейма, чтобы затянуть дело» [1, ф.143, оп. 491, д. 617, л.309]. Далее Хионин заявил Гокчундам-бе, что Россия «имеет на Урянхайский край неоспоримые права». После предупреждения Хио-нина монгольские власти не решились послать войска в Урянхай. Этот момент выявил существующие расхождения между Ургой и Санкт-Петербургом по Урянхайскому вопросу.
Сложившаяся ситуация вынудила Гомбо-доржи обратиться к Ургинскому хутухте с просьбой принять подведомственные ему хошу-ны в состав Монголии. Твердо придерживалась русской ориентации только небольшая часть чиновников, преимущественно из Иргит-сумона, во главе с Агваном, который еще летом 1912 г. неоднократно ездил в с. Усинское к царским пограничным властям, чтобы добиться ускорения решения вопроса о русском протекторате [2, оп.11, д. 17, л.83]. Но поездки Агвана были безрезультатны, так как пограничные власти не реагировали на них, исходя из директивных ука-
заний свыше. Хошуны Даа и Бэйсэ также обратились с просьбой о принятии их в подданство Халхасского хутухты. Несмотря на существующие разногласия между Ургой и Санкт-Петербургом, желание нойнов Салчакского и Тоджинского хошунов было удовлетворено. Они были предписаны к отоку Джалханиза-хутухты в Дасактуханском аймаке. Один из хэмчикских хошунов Бэйсэ на основании своей прежней административной подчиненности Сайн-нойнханскому аймаку был вновь включен в его состав. В «Сведениях о государствах Дальнего Востока», издаваемых Разведывательным отделением штаба Иркутского военного округа в июне 1912 г., сообщалось: «Присоединение Урянхайского края к западной и северной Монголии - свершившийся факт. Урянхайская область принята монгольским хутухтой под свое покровительство на том основании, что значительная часть урянхайских вотчин принадлежит князьям халхасской Монголии. Присоединение Урянхайского края к Монголии не будет оформлено никаким актом» [12, с.6]. Российское правительство, в свою очередь, вынуждено было предпринять ряд мер, предупреждающих полное отторжение Урянхая в пользу Халхи. Отчасти активность действий властей стимулировало присутствие экономических интересов русского купечества в Туве. В августе 1912 г. было организовано специальное заседание межведомственной комиссии, образованной при Министерстве внутренних дел России для выработки мер по укреплению российского влияния в Урянхайском крае. На нем было принято решение «принять самые экстренные меры для предупреждения анархии в крае и невыгодных России последствий» [8, с.355-356]. Российское правительство понимало важность для Монголии создания автономной государственности и решило использовать этот факт при присоединении Урянхая.
Во второй половине 1913 г. российская дипломатия добилась от китайского правительства согласия на то, что территориальные вопросы, связанные с Внешней Монголией, будут решаться путем переговоров с Россией [3, оп.1, Д.494, Л.40-4]. Для тувинцев исчезла последняя надежда присоединиться к Халхе. Но с подписанием русско-китайской декларации Барга, Внутренняя Монголия и Урянхайский край оказались за пределами Внешней Монголии. Тем не менее, ургинское правительство не оставило мысли присоединить Урянхай. Весной 1914 г. оно назначило Богдо-гегена VIII правителем Урянхайского края. В связи с этим между назначенным в Туву пограничным комиссаром и монгольским
правительством случались частые конфликты. Монгольские чиновники и эмиссары Богдо-гегена принудительно высылались из края, за что те требовали от российского консула в Урге
A. Миллера привлечь комиссара к уголовной ответственности. Консул, в свою очередь, неоднократно отмечал, что Урянхайский край служит спорной территорией между Россией и Китаем, а в состав Монголии не входит» [1, оп.491,
д. 3114, л9].
Действия агентов хутухты привели к тому, что среди тувинцев, в основном среди элиты, появились стремления вновь принять монгольское подданство. Так, в письме Л.М. Князеву,
B.Ю. Григорьев сообщал: «По словам знающих людей, сойоты все более и более склоняются в монгольское подданство, что к тому стремятся все более чиновники, а не народ, остающийся пассивным, но неизменно верным свои чиновникам; чиновники же предпочитают именно монгольское подданство, будучи прельщаемы раздаваемыми им монгольскими чиновниками гуннов. чего не дает им русское правительство.» [21]. По Кяхтинскому Тройственному соглашению, подписанному 25 мая 1915 г., в состав Автономной Внешней Монголии были включены только земли, находившиеся в ведении цинских амбаней в Урге и Кобдо и цзянь-цзюня в Улясутае. Таким образом, идея создания объединенной Монголии, в состав которой вошел бы Урянхайский край так и не была реализована.
Несмотря на то, что в дальнейшем Внешняя Монголия по-прежнему пыталась оказывать воздействие на события, происходящие в Урянхайском крае [1, оп. 491, д. 617, л.297], усилиями российской дипломатии это стремление было подавлено.
Последствия, связанные с установлением покровительства России над Тувой, не подлежат односторонним оценкам. С одной стороны, с принятием протектората России была устранена его политико-правовая неопределенность, а также изолированность края от связей с внешним миром. Однако тувинцы по истечении неко-
торого времени стали испытывать и негативные последствия установления протектората: происходило вмешательство русских чиновников во внутреннее управление хошунов и сумонов, нередко нарушались земельные права населения, была введена земская повинность, которая с течением времени увеличивалась. Эти неблагоприятные факторы, а также события, произошедшие в России в период с 1914 по 1917 гг. привели к тому, что в июне 1918 г. по договору с русским населением края, тувинский народ объявил о своей самостоятельности и освобождении от русского протектората.
Таким образом, к 1913 г., наряду с упрочением позиций российской дипломатии в «Монгольском вопросе», характер политики российского правительства в отношении Урянхайского края постепенно менялся.
Смена правительственного курса означала усиление геополитического влияния России в центральноазиатском регионе, причем «урянхайский вопрос» с 1913 г. решался главным образом между Российской империей и Монголией; позиции Китая при этом были сильно подорваны. Тем не менее во избежание международного конфликта высшее российское руководство продолжало действовать осторожно в отношении решения «урянхайского вопроса» в свою пользу. Этим объясняется, на наш взгляд, наличие юридических неточностей в определении временного порядка управления Тувой, неопределенности формулировок учредительных документов. Налоговая политика, проводимая в Урянхайском крае ургинским правительством, подписание русско-китайской декларации 1913 г., согласно которой Тува осталась за пределами Автономной Монголии, обусловили дальнейшее упрочение позиций России в регионе. Этому способствовала активная работа Усинского пограничного комиссариата, а также деятельность российского дипломатического представительства в Урге. Упрочение позиций России в регионе создало объективные условия для его последующего присоединения края.
Литература
1. Архив внешней политики Российской империи. Ф. 143 (китайский стол).
2. ГАИО. Ф. 25 (канцелярия иркутского генерал-губернатора).
3. ГАРФ. Ф. 2000, оп.1, д. 494, л.40-41.
4. Белов Е.А. Краткая история Синьхайской революции. - М., 2001.
5. Григорцевич С.С. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906-1917 гг. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1965. - 601 с.
6. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. В 1. Т.2. - Л., 1926. - 898 с.
7. Мелихов Г.В. Экспансия Цинской империи в Приамурье и Центральной Азии // Вопросы истории. 1974. - №7. - С. 55-73.
8. История Тувы / под общ. ред. С.И. Вайнштейна, М.Х. Маннай-оола. - 2-е изд., перераб и доп. - Новосибирск: Наука, 2001. - Т.1 - 367 с.
9. Моисеев В.А.. Вторжение Цинской империи в районы Саяно-Алтайского нагорья и политика России (ХУШ в.). - М.,
1978. - 18 с.
10. Мясников В.С., Шепелева Н.В. Китай и Монголия // Китай и соседи. - М., 1982. - С. 126-152.
11. Леонов Н. Тану-Тува. Страна голубой реки. - М.: Изд-во общества политкаторжан, 1927. - 55 с.
12. Сведения о государствах Дальнего Востока: ежемесяч. журнал для военных. - Иркутск, 1912. № 5.
13. Сибирская мысль: обществ., политико-экон. газета. 1912. № 125. 9 июня.
14. Шурху Д. Монголо-тувинские отношения, позиция России: автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Уланбааатар, 1999. - 22 с.
Василенко Виктория Александровна, кандидат исторических наук, докторант Восточно-Сибирской государственной академии образования, г. Иркутск.
Vasilenko Victoriya Aleksandrovna, candidate of historical sciences, doctoral candidate of the East Siberian state Academy of Education, Irkutsk.
УДК 930.85(571.5)
© З.Е. Цыренова
Политика национально-культурного строительства в Восточной Сибири
(1920 - конец 1980-х гг.)
В статье рассматривается этнокультурные процессы Восточной Сибири через призму национальной политики партийных и государственных структур в советский период. В работе введено большое количество новых, ранее недоступных документов и дана их современная интерпретация.
Ключевые слова: национальная политика, традиционная культура этносов Восточной Сибири, советский период, современная интерпретация.
Z.E. Tsyrenova
The Policy of National and Cultural Development in the Eastern Siberia (1920 - the end of 1980s)
The article considers the ethnocultural processes in the Eastern Siberia through the prism of national policy of party and state structures during the Soviet period. A great number of new earlier unknown documents have been introduced in the study and themK modern interpretation has been done.
Keywords: national policy, traditional culture of Eastern Siberian ethnoses, Soviet period, modern interpretation.
Вступив на путь реформ, наше общество переживает на протяжении последних лет драматические по своему характеру процессы. Сами реформы, изменившие за короткие сроки всю обстановку в обществе, породили сложные проблемы во всех сферах жизни, серьезно повлияли на характер межнациональных отношений, обнажив при этом огромный межэтнический потенциал, часто конфликтный. В этой социокультурной ситуации очень важно понять, в каком обществе сегодня живут люди, каковы их возможности в изменении существующего положения, осмыслить общественную ситуацию, сформировать новое адекватное реальности мировоззрение. В связи с чем возникает задача ретроспективного анализа этнокультурных процессов через призму национальной политики партийных и государственных структур в советский период.
В ноябре 1917 г. большевистским правительством России была выработана государственная национальная политика по защите коренных народов. В соответствии с «Декларацией прав народов России» правительством РСФСР было принято «Временное положение об управлении туземных народностей и племен северных окра-
ин РСФСР». На местах были впервые созданы родовые собрания, родовые советы, туземные районные съезды и избираемые ими районные исполнительные комитеты. Те несколько послереволюционных лет, в течение которых создавались подобные уникальные документы, проводились прогрессивные мероприятия, означали лишь короткий момент представлений о всесторонне развивающейся, свободной от предрассудков личности и автономной культуре на местах. В основном происходило это из-за наивной веры в революционную и культурно-созидательную силу масс, овеянной романтикой раннего периода.
Выявлялась центральная проблема начального периода культурной политики - создание нового человека советского государства, власть стремилась к переустройству всего внутреннего мира человека. Предполагались создание пролетарской культуры в условиях диктатуры пролетариата, борьба с пережитками буржуазной культуры, критическая переработка и освоение буржуазной науки.
Учитывая полиэтничность России, признавались необходимым разработка национальной политики и проблем языковой культуры (разви-
