CC BY
279
2012 Философия. Социология. Политология №4(20), вып. 1
УДК 159.9.07
В.Е. Клочко
УРОВНИ СЛОЖНОСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННАЯ КОГНИТИВИСТИКА
На примере психологии рассматривается проблема усложнения профессиональнопсихологического мышления в процессе становления психологического познания. С помощью трансспективного анализа выделяются три уровня сложности мышления: простое мышление (одномерно-бинарное), свойственное классической науке, сложное мышление (бинарно-тернарное), характерное для неклассической науки, и сверхсложное мышление (тернарно-многомерное), которое проявляется в науке, осваивающей постнеклассическую парадигму. Утверждается, что различение уровней сложности научного мышления является существенным для современной когнитивистики, которая переживает этап перехода от междисциплинарного дискурса к созидательному трансдисциплинарному подходу к проблеме познания.
Ключевые слова: простое мышление, сложное мышление, сверхсложное мышление, классика, неклассика, постнеклассика, саморазвитие, самоорганизация.
Поскольку данная статья представляет собой раскрытие тезисов моего выступления на конференции «Методология познания сложных саморазви-вающихся систем» (7-9 ноября, 2012 г., г. Томск) и поскольку название ее совпадает с темой доклада, то я сохранил в ней исходную логику выступления. Для меня, как я и отмечал в своем докладе, само участие в конференции, непосредственным предметом которой явилось обсуждение проблем методологии познания сложных саморазвивающихся систем, стало фактом особым. Мои представления о человеке как одной из самых сложных, а может быть, и самой сложной открытой саморазвивающейся системе стали складываться сравнительно давно. Четверть века назад практически никто еще не писал о сложности как самостоятельном феномене, хотя институционально идея стала оформляться. Так, Институт сложности в Санта-Фе (ЗР1) был создан в США в ноябре 1983 г. В 1989 г. в научный оборот вошла триада «классицизм - неклассицизм - постнеклассицизм» [1] и стала утверждаться мысль о том, что простые системы выступают в качестве доминирующих объектов в классической науке, сложные саморегулирующиеся системы доминируют в неклассической науке, а миссией постнеклассической науки являются сложные саморазвивающиеся системы.
Стоит заметить, что практически все, кто сегодня говорит и пишет о пост-неклассическом этапе развития психологии, охотно пользуются указанной типологией, но при этом чаще всего уклоняются от обсуждения проблем, связанных с выделением ключевого признака этой типологии. А этот признак как раз и заключается в наличии коррелятивной связи между типом системных объектов и соответствующими характеристиками познающего субъекта, который может осваивать объект [2]. Между тем уже к середине 80-х прошлого века тенденции развития психологии были выражены настолько, что
их можно было «просчитать» и тем самым достаточно уверенно связать ближайшее будущее науки с наступлением нового этапа в ее развитии. Однако для вскрытия объективных тенденций развития науки требовался особый метод историко-психологического анализа, который и был определен как историко-системный подход [3].
В 1985 г. я написал статью с претенциозным названием «Динамика типологических форм системного подхода в психологии и перспективы развития психологической науки», которую так и не удалось опубликовать в силу ее избыточной «революционности», и она вышла в 1987 г. в депонированном виде [4]. В ней я писал о том, что развитие науки представляет собой эскалатор усложняющихся уровней системного изучения психического, и развитие науки выступает как движение, имеющее свою внутреннюю тенденцию, осознав которую, можно по-другому осмыслить ее прошлое, настоящее и будущее. Утверждалось, что наука выходит на новый этап своего развития, логически вытекающий из общих тенденций ее самодвижения, а признание этого позволяет осознанно приступить к разработке «теории психологических самоорганизующихся инициативных систем». В монографии, вышедшей в том же году в периферийном издательстве, указывалось, что открытая психологическая система, центр которой представлен человеком, способна «не только к саморегуляции, но и к самоорганизации, и не только к самоорганизации, но и к саморазвитию» [5. С. 11-12].
Каким образом зарождались эти идеи? Толчком для указанных методологических построений послужили результаты большой серии экспериментов, завершившихся в 1978 г. Изучалась так называемая «свободная инициация» мыслительной деятельности, т. е. самопроизвольно осуществляющийся переход человека от тривиальной деятельности к деятельности мыслительной. Было использовано много разных методик с использованием синхронной записи кожно-гальванической реакции (КГР), традиционно рассматриваемой в качестве достаточно надежного физиологического индикатора эмоционального процесса. Поначалу это укладывалось в контекст понимания деятельности как саморегулирующейся системы. Все оказалось гораздо сложнее, когда выяснилось, что для некоторых испытуемых определенные элементы условий, в которых осуществлялась деятельность, задаваемая инструкцией, вдруг обретали особый смысл, и они, эти элементы, становились теми центрами, вокруг которых начинала организовываться мыслительная деятельность, при том, что ни инструкция, ни сама ситуация этого не предполагали. Самое примечательное было в том, что понять происхождение этих смыслов было невозможно, оставаясь в пределах исходной методологии. Это не было проявлением саморегуляции - она подсоединялась позднее, когда оказывалась сформированной познавательная цель. Именно поэтому оставалось совершенно непонятным, как именно регулируется деятельность на стадии познавательного целеобразования и что в этом случае выступает в качестве системообразующего фактора.
Итак, о смыслах и ценностях как сверхчувственных качествах предметов нам пришлось заявить, когда аппаратурная запись эмоций, синхронизированная с содержанием разворачивающей деятельности испытуемого, вскрыла неожиданный и труднообъяснимый в то время феномен, а именно непрерыв-
но идущий отклик объективных условий деятельности на меняющиеся субъективные человеческие ожидания и запросы. Поначалу мы использовали понятие «неформальная (ценностно-смысловая) структура ситуации» (ЦСС), пытаясь определить тот вклад, который она вносит в детерминацию и направленность мыслительной деятельности. Предполагалось, что ЦСС формируется под определяющим влиянием эмоций, и это позволяет описывать не только роль целеобразования в направленности интеллектуальных эмоций, но и роль эмоций в целеобразовании [6].
Однако проводимое экспериментальное исследование процессов смысло-образования в мыслительной деятельности как ее внутренних регуляторов упорно показывало, что нет никакого процесса образования смыслов как того, чем специально занимается мыслящий человек. Трудно было представить, что смыслы возникают сами, что здесь мы напрямую столкнулись с продуктами самоорганизации, которые порождались в деятельности, но не самой деятельностью непосредственно. Они не порождались личностью, хотя мы по инерции называли их личностными смыслами. Их невозможно было отделить от своего носителя - предмета, особым (сверхчувственным) качеством которого они являются. Наконец, они не порождались сознанием, поскольку оно само шло за ними - в поле ясного сознания всегда попадало только то, что имело смысл. Эмоции «считывали» его, но презентовали сознанию не сам смысл, а предмет, обладающий смыслом. В принципе, это и был выход к решению проблемы осознавания: человек видит в мире то, что соответствует ему в данный момент, но так, как оно есть «в действительности», т.е. без него (эффект присутствия). Получалось, что не эмоции «лежат на поверхности сознания» (А.Н. Леонтьев), но сознание лежит на поверхности эмоций. И все это невозможно было понять, оставаясь в методологии саморегуляции, но еще труднее было перейти к методологии самоорганизации и саморазвития.
Позднее представления о сверхчувственных качествах были конкретизированы при разработке принципа системной детерминации, в соответствии с которым внутреннее и внешнее, субъективное и объективное, «Я» и «не-Я» вступая во взаимодействие, производят нечто третье - сверхчувственные, общесистемные качества, «Я в не-Я». Будучи психологическими новообразованиями, не сводимыми ни к первому, ни ко второму, они становятся своеобразным параметром порядка, указывающим направления развития системы за пределы ее актуального состояния, организуя тем самым переход возможности в действительность как основание устойчивого существования самораз-вивающихся систем в реальном времени и пространстве [7, 8].
Заметим, что речь идет не о тех смыслах и ценностях, которые «живут» в культуре, из которой потом персонифицируются в процессах социализации, и не о ценностно-смысловых нормативах, способных создать (внутреннюю или внешнюю) оценочную базу для человеческих поступков и деяний (типа ценностных ориентаций). Речь идет об операциональных смыслах и ценностях, формирующихся в реальной жизнедеятельности человека как ее психологические новообразования, обеспечивающих такое качество сознания, как осмысленность. Именно эти смыслы и ценности в динамике их образования мы изучали в лаборатории создателя смысловой теории мышления О.К. Тихомирова. Теперь все более становится понятным, что за проблемой операцио-
нальных смыслов и ценностей стоит пока еще далекая от своего решения проблема того, каким образом открытые системы любого уровня сложности формируют параметры порядка и опираются на них в своем дальнейшем следовании. Отсюда вытекает, что на уровне психологии проблема возникновения аттракторов уже получила свое первичное разрешение, а это знание является очень важным для наук, изучающих гораздо более простые (физические, химические, биологические) системы. Избирательность отражения оказалась в прямой зависимости от организации многомерного жизненного пространства человека.
Представляется, что для современной когнитивистики этот факт имеет немаловажное значение. За ним скрывается возможность развития интегративных тенденций в полидисциплинарном комплексе, которым она представлена. Трансспективный взгляд на развитие науки позволяет предположить, что, по всей видимости, начинает сбываться предсказание Жана Пиаже, полагавшего еще в 1970 г., что после этапа междисциплинарных исследований «следует ожидать более высокого этапа - трансдисциплинарного, который не ограничится междисциплинарными отношениями, а разместит эти отношения внутри глобальной системы без строгих границ между дисциплинами» [9]. Внутри все еще продолжающегося этапа междисциплинарных исследований в когнитивистике, который еще далеко не завершен, начинают складываться некоторые черты и признаки нового (трансдисциплинарного) этапа -трансдисциплинарный подход вызревает внутри междисциплинарного дискурса. В качестве такого признака могут выступить трансдисциплинарный перенос понятий и когнитивных схем, а также обнаружение общих закономерностей, до поры до времени воспринимавшихся как частные «внутри-предметные» реалии. Наблюдая, как сегодня оживилась проблематика транс-дисциплинарности в научном сообществе, включая создание соответствующих международных центров, можно предположить, что сегодня востребованным оказался «созидательный полилог» монодисциплин, способный породить такое знание, которым не владеет ни одна из наук, и получение которого превышает возможности любой из них.
Замечу только, что самое сложное при вхождении в методологию транс-спективного анализа заключается в необходимости использования особого мышления. Трансспективный анализ - это метод познания, адекватный для постнеклассической науки. Он демонстрирует тот факт, что наука, понимаемая как открытая, прогрессивно эволюционирующая, закономерно усложняющаяся в своем становлении система, рано или поздно создаст инструменты для самопознания. Иными словами, эволюция познания выковывает инструменты для познания закономерностей собственной эволюции, одним из которых и является трансспективный анализ.
Как же проявляется усложнение профессионально-психологического в этапах развития науки и смене типов рациональности? Более детально этот процесс описан нами в ряде работ [10, 11]. Что же касается системной антропологической психологии, которую разрабатывает коллектив томских психологов, то ее аксиоматика изначально включила в себя определение науки как закономерно усложняющейся открытой системы, включая сюда и закономер-
ное усложнение используемых ею форм, стилей и уровней мышления (одномерное - бинарное - тернарное - многомерное).
Простое психологическое мышление: одномерно-бинарная логика классицизма. Для одномерной классики изучение сознания означало изучение содержания сознания, доступного интроспекции. Между тем переход от одномерной логики к бинарной был предопределен. Этому способствовали: самоочевидность дуального устройства мира, столь явственно выступающая в виде «противоположностей» (Я и не-Я, материя и дух, субъективное и объективное, внешнее и внутреннее и т.д.), и обсервационизм (бадейная теория сознания - К. Поппер), за две тысячи лет нисколько не потерявший своей живучести и до сих пор привлекательный своей простотой. Граница с миром устанавливается по плоскости рецепторов, в центре бадьи в зависимости от вкуса и предпочтений располагаются мозг, психика или сознание, которые и перерабатывают то, что поставляют рецепторы. «Психическая деятельность», «деятельность сознания», «деятельность мозга» - это не метафоры, а базальная догма бинарного мышления. Антропоморфизм - приписывание человеческих качеств отдельным частям человека и даже тому, что в понятие человека никак не входит, является визитной карточкой бинарного мышления. В бинарном мышлении есть только функционирующие части, не подчиненные своему целому, - «человека потеряли».
Сложное психологическое мышление: бинарно-тернарная логика неклас-сицизма. Можно выделить два основания, которые привели к зарождению тернарного мышления внутри бинарной логики. Внутренние основания составляют противоречия бинаризма, которые обнажались при его попытках ставить и решать проблему более сложную, нежели позволяет исходный познавательный ресурс. Внешние основания представлены тем мощнейшим сдвигом культуры научного мышления, произошедшим в научной среде, в которую погружена психология, благодаря развитию общей теории систем, синергетики, антропного принципа в философии, космогонии и т.д. Опознавательным признаком тернарного мышления стало сближение «противоположностей» до уровня «и то и другое», предполагающее нечто третье, которое фиксируется понятиями «единство», «со-бытие», «соприсутствие», с которым бинарная логика никогда не сталкивалась и, думается, никогда не столкнется, ибо это будет уже не бинарная логика. Главный положительный итог тернарной логики: она постепенно утверждала мысль, что сознание есть то, что определяется организацией пространства, в котором соприсутствуют Я и не-Я, материя и дух, субъективное и объективное, внешнее и внутреннее и т.д. Что свое вхождение в «сферу сознания» предметы и явления внешнего мира начинают не из мира «чистой объективности», а из другой, гораздо более сложной реальности, которая только кажется внешней. В связи с этим отпала необходимость приписывать осмысленность и категориальность восприятию, органам чувств, или, хуже того, апеллировать к ним как врожденным категориям. Эпицентр проблемного поля психологии сознания находится в зоне перехода от бинарного мышления к многомерному, но в системе психологии он осуществляется пока так же своеобразно, как и в социальных системах: сам переход мыслится в традиционных понятиях бинаризма [12].
Сверхсложное психологическое мышление: многомерная логика постне-классицизма. Употребляя понятие «сверхсложное мышление», я отталкиваюсь от логики Рональда Барнетта, которую можно свести к четырем постулатам.
1. Мир, в котором мы живем, давно перестал быть сложным, он сверхсложен.
2. Сверхсложность - это такой тип сложности, при котором даже границы понимания мира проблематизируются.
3. Ученые в этой ситуации должны стать практикующими эпистемологами.
4. Исследование есть порождение сверхсложности [13].
Многомерное мышление, при всех трудностях его освоения, все-таки
пробивает себе дорогу не только в теоретико-методологическом плане, но и в плане конкретно-практическом. Что же делает многомерное мышление сверхсложным?
Субъективная оценка уровня сложности мышления зависит от того, насколько легко сможет психолог включить в свой образ мышления некоторые идеи, которые можно оценить и как признаки сверхсложного (многомерного) мышления:
- наступает период, когда необходимо реконструировать целое, чтобы понять части: психика как таковая и психика в структуре целостно понятого человека - это два разных феномена;
- мыслить предстоит в терминах динамического целого, а не статических суверенных частей, даже таких «привычных», как личность, сознание, психика, зачастую понимаемых в качестве самостоятельно «работающих» органов, подчиненных собственной логике и присущим им «механизмам»;
- от дискретного понимания психических феноменов необходимо перейти к континуальному представлению о них: например, понять психику, сознание в их «неподкожности», непрерывности и дальнодействии - нет пока другого способа реанимировать психологию как науку о душе, духе и духовном человеке;
- человек как целое, благодаря психике, представляет собой сложнейшую пространственно-временную организацию, открытую в мир и к самому себе саморазвивающуюся систему с присущими ей темпоральными проявлениями, системной детерминацией инициативных (инновационных) форм жизне-осуществления;
- темпоральность (временная сущность явлений, порожденная динамикой их самодвижения) вводит существенно другое представление о последовательности времен в саморазвивающихся системах: будущее в своей неразвернутой форме представлено в настоящем, а прошлое в своем преобразованном виде включено в будущее и подчинено ему;
- смыслообразование (производное самоорганизации) выделяет в жизненном пространстве человека такие места (точки, секторы, сегменты), в которых будущее уже реально присутствует «здесь и теперь» и, следовательно, места, в которых саморазвивающийся человек не совпадает с самим собой;
- оперативные (операциональные) смыслы и ценности представляют собой особые сверхчувственные качества предметов и явлений, их особое субъ-
ективное измерение, возникающее в актах взаимодействия человека с миром и только в тех местах этого мира, в которых обнаруживается соответствие между текущими состояниями человека (его напряженными потребностями и возможностями), и тем в мире, что откликается на его ожидание, на его запрос, обращенный к миру (комплиментарность).
Итак, зафиксированный с помощью трансспективного анализа рост сложности профессионально-психологического мышления выступил в данном случае в качестве показателя прогрессивной эволюции психологического познания. Именно этот рост фиксирует парадигмальная динамика (последовательная смена парадигмальных установок), раскрывая возможности для постановки и решения новых и соответственно более сложных и комплексных научных и прикладных задач.
Литература
1. Стёпин В. С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. № 10. C. 3-18.
2. Стёпин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии. 2003. № 8 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// filosof. historic.ru/books/c0026_1.shtml
3. Клочко В.Е. Историко-системный подход в психологии и теория психологических систем// Актуальные проблемы психологии и педагогики в Казахстане. Алма-Аты, 1990. С. 121124.
4. Клочко В.Е. Динамика типологических форм системного подхода в психологии перспективы развития психологической науки. Деп. в ИНИОН АН СССР. № 29171. М., 1987.
5. Клочко В.Е. Саморегуляция мышления и ее формирование. Караганда: Изд-во КГУ, 1987. 94 с.
6. Клочко В.Е., Джакупов С.М. Мыслительная деятельность и эмоции // Вопросы психологии. 1981. № 3. С. 169-173.
7. Клочко В.Е. Системная детерминация мыслительной деятельности на стадии ее инициации // Сибирский психологический журнал. 1997. № 5. С. 19-27.
8. Галажинский Э.В. Системная детерминация самореализации личности: дис. ... д-ра пси-хол. наук. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2002. 299 с.
9. Трансдисциплинарность [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// ru.wikipedia. org/wiki/
10. Клочко В.Е. Эволюция психологического мышления: этапы развития и закономерности усложнения // Сибирский психологический журнал. 2011. № 40. С. 136-152.
11. Клочко В.Е. Многомерное психологическое мышление: антропологические проекции // Психология обучения. 2012. № 10. С. 4-23.
12. ЛотманЮ.М. Семиосфера. СПб.: Искусство, 2000. 704 с.
13. Барнетт Рональд. Осмысление университета [Электронный ресурс]. http://charko. narod.ru/tekst/alm1/barnet.htm
