CC BY
2
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
УПРАВЛЕНИЕ ВОСПРОИЗВОДСТВЕННЫМИ ПРОЦЕССАМИ СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИКИ И СОВРЕМЕННАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА2
Обобщаются экспертные оценки, замечания и суждения, высказанные на заседании научного семинара «Образ будущего в теории и практике государственного управления» на тему «Управление воспроизводственными процессами советской экономики и современная государственная экономическая политика». Обсуждаются факторы экономического роста советской экономики и российской экономики. Анализируется влияние крупных хозяйственных решений на воспроизводственные процессы в советской экономике. Обобщается накопленный в советской экономике опыт реализации механизмов государственного управления и планирования. Даются оценки эффективности использования ресурсов в советской и российской экономике. Делаются выводы о применимости соответствующих механизмов в современных условиях и возможности их встраивания в образ будущей экономики. Оценивается роль управлен-ческихрешений в решении задач интенсификации экономического роста.
Ключевые слова: советская экономика, экономика России, воспроизводство, экономический рост, многоуровневая экономика продуктивность использования ресурсов, производительность труда, государственное управление, планирование, прогнозирование
Б01: 10.47711/2076-3182-2024-1-6-25
Вводные замечания. Цель сегодняшнего семинара - определить, как крупные хозяйственные решения влияли на воспроизводственные процессы в советской экономике. Организаторы семинара надеются, что обращение к этому опыту позволит
1 Статья представляет собой резюме по итогам заседания научного семинара «Образ буду-
щего в теории и практике государственного управления» на тему «Управление воспроизводственными процессами советской экономики и современная государственная экономическая политика», который прошел в ИНП РАН 22 декабря 2023 г. Участники семинара: акад. РАН Б.Н. Порфирьев, чл.-корр. РАН А.А. Широв, чл.-корр. РАН В.Е. Дементьев, д.э.н. А.И. Агеев, д.э.н. А.А. Блохин, д.э.н Д.Б. Кувалин, д.э.н М.Ю. Ксенофонтов, д.э.н. И.Э. Фролов, д.э.н. М.Н. Узяков, к.э.н. И.Б. Воскобойников, к.э.н. А.Г. Макушкин, к.э.н. И.Н. Шокин.
увидеть базовые для нашей страны механизмы государственного управления и определить, каким оно должно быть в новых условиях и как должно встраиваться в образ будущей экономики.
СССР и Россия - преемственность возможностей и проблем. Опыт управления советской экономикой подарил миру немало ценного: понятие социального государства, меры социальной защиты, целевое долгосрочное планирование, подходы к реализации больших проектов, основанных на концентрации ресурсов для преодоления отсталости в отдельных отраслях и сферах. Он в значительной мере недооценён и плохо изучен. Его недостатки многократно обсуждались, успехи - признаются, но понимание их взаимосвязи в полной мере не выстроено.
В советской и схожих с ней экономиках был слабо развит процесс - по терминологии Шумпетера - «созидательного разрушения». Применительно к основному капиталу, его фактический дефицит существовал на фоне формального избытка. Проблема приобретает драматический характер в периоды технологических революций. Если пробуксовывает созидательные разрушение, то не происходит перетока капитала в новые перспективные отрасли и тормозится модернизация старых отраслей.
Отсутствие эффективного механизма созидательного разрушения проявляется в растущем количестве так называемых фирм «зомби» - компаний не способных существовать без внешней поддержки. Если посмотреть распределение стран по их доле среди частных компаний, то Россия находится примерно на четвёртой позиции в этом мировом рейтинге. Увы, -это индикатор той же болезни, из-за которой наблюдалась низкая эффективность в советской экономике. Причины неэффективности в наше время имеют определённую преемственность с теми, что были и в советской экономике.
Советская экономика в 70-х годах испытывала явные проблемы с наращиванием производства все расширяющейся номенклатуры товаров, прежде всего инвестиционных и потребительских. Возможности вовлечения в экономическую динамику массовых ресурсов, по Ю.В. Яременко, тоже были, безусловно, ограничены. Значительный объем товаров, для удовлетворения внутреннего потребительского и инвестиционного спроса, и даже таких товаров как зерно нужно было закупать за рубежом.
При этом экспорт сырья был ограничен как масштабами существенно более крупной экономики по сравнению с российской в настоящее время, так и ее низкими параметрами эффективности. Дефицит названных товаров требовал наращивать экспортные доходы, но отсутствовали другие эффективные инструменты управления торговым балансом, например, параметры курса. По сути, экспорт определял импорт, точнее: технологический и потребительский импорт балансировались сырьевым экспортом. Однако нагрузка и связанные с ней проблемы росли, дисбалансы в экономике увеличивались.
Снижение эффективности в советской экономике долгое время компенсировалось не только доходами от нефти, но и наращиванием долговых обязательств СССР и всеми странами «социалистического лагеря». На последние перераспределялись как неэффективность экономики, так и выигрыши от экспорта нефти через механизмы торговли, основанные на «переводном рубле» и соответствующей ценовой политике. Однако и такой механизм перераспределения постепенно исчерпывал свои компенсационные возможности, что проявлялось в растущих требованиях восточно-европейских стран перейти на торговлю в свободно-конвертируемой валюте. Определенные аналогии в проблемах построения компенсационных механизмов прослеживаются и в торговле с дружественными странами с использованием юаней, рупий и других национальных валют, а также предоставляемых скидок к цене, но они пока не столь драматичны, как в 1980-е годы для СССР. Несмотря на ряд аналогий ситуация с сырьевым экспортом в советской и российской экономиках не тождественна. В современной России вклад внешнеэкономической деятельности, в экономическую динамику выстроен принципиально более гибко, даже в условиях внешних шоков и санкций.
Оценки по периодам 1950-х годов, 1970-80-х годов и на этапе 1990-91-х годов показывают, что эффективность экономики последовательно и устойчиво снижались. За последние 30-40 лет в России сложилась примерно в 2 раза более эффективная и более «легкая» с точки зрения задействования ресурсов экономика. Ее облегчение происходило за счет сокращения незагруженных мощностей, существенно меньшего использования
ресурсов. В результате главная проблема советской внешней торговли ушла - производство первичных ресурсов, стало заметно больше, чем нужно экономике.
Номинально экспорт и импорт в экономике СССР были сбалансированы, а в российской - за исключением редких периодов - существенное положительное сальдо, благодаря которому сформировался дополнительный поток доходов особенно в период активного роста. Они в период с 1999 по 2007-2008 годы трансформировались в значительные закупки машин, оборудования. Темпы инвестиций превышали 10%. Соответственно любые дисбалансы, возникавшие в советской внешней торговле, имели существенно большее влияние на экономическую динамику, чем сейчас.
Если измерять эффективность, как это предлагает М.Н. Узяков -через продуктивность использования первичных ресурсов, характеризующую качественный компонент экономического роста, то сравнение ее значений в последнее десятилетие существования СССР и в период, например, с 2012 по 2021 годы, показывает, что качественные компоненты роста сейчас выше, а на 1 рубль ВВП тратится первичных ресурсов примерно в 2 раза меньше.
Неэффективность советской экономики проявлялась не только в показателях воспроизводственных потоков, но и активов, в развитии теневой экономики, других процессах. Так, в громких хлопковых делах были выявлены приписки на 15 млн гектаров, в других сферах приписки тоже были велики достигали 50% от соответствующих показателей, заметно искажая результаты и статистику. В настоящее время подобная практика тоже присутствует. Так, недавно в Тульской области с помощью беспи-лотников провели анализ угодий, и оказалось, что процентов на 90 там обнаружились приписки для ухода от налогов. То есть, и в настоящее время идет латентный процесс перераспределения земель между землепользователями и лесопользователями или между пользователями различных лицензий на разработку месторождений, а также в других сферах экономики. Насколько сопоставим этот процесс с советским периодом, оценить трудно, но исследования на эти темы необходимы, а меры по возвращению теневого оборота в «белую» экономику должны быть продуманными и результативными.
Динамика совокупной факторной производительности.
Советская экономика плохо абсорбировала результаты научных исследований, в ней имелись других причины снижения производительности, неэффективного использования факторов, и в целом совокупная факторная производительность ближе к 1990 году двигалась всё медленнее и медленнее. При этом инвестиции осуществлялись достаточно большие, но отдача на эти инвестиции убывала. Вопрос о том, что стало причиной падения совокупной факторной производительности важен, но требует исследований причинно-следственных связей. Здесь же обсуждается сама динамика этого показателя, который в мировой практике принято использовать в качестве более-менее универсальной меры производительности, растущей, если издержки на единицу выпуска падают или падающей, если они растут.
Характерно, что не только в России, но и в странах Восточной Европы, имевших схожий опыт планирования, тенденции снижения эффективности использования ресурсов до конца 80-х годов и последующего ее роста в 2000-е годы были схожими, хотя и не идентичными. Более пристальный анализ динамики этих показателей, в том числе на примере трех стран -Венгрии, Чехии и Польши - обнаруживает интересный результат. Оказывается, если посчитать выбытие не так как это следует из отчётных форм предприятий, а досчитав его с помощью метода непрерывной инвентаризации, выясняется, что капитала старого выбывало довольно много, а нового вводилось недостаточно, чтобы он эффективно компенсировал выбытие. Тем более - не хватало того капитала, который был нужен для роста.
Соответственно от оценок объема капитала нужно переходить к категории эффективного капитала. Традиционные показатели эффективности, такие как фондоотдача, фондоёмкость отражают запас капитала, но не учитывают, что виды капитала внутри этого запаса имеют разную производительность, и, что она может со временем меняться. Вместо запасов капитала при оценках его эффективности предлагается рассчитывать показатель «услуги капитала». Для этого отработанный час по каждому виду капитала должен умножаться на рыночную стоимость его аренды. Тогда можно построить индекс, в числителе,
у которого находятся услуги капитала, а в знаменателе - запас. Этот индекс и будет называться качеством капитала.
Если производительность какого-то актива падает, рыночная стоимость аренды его падает и, соответственно, даже несмотря на то, что запас остается таким же, каким и был, вклад конкретного компонента услуг капитала в общий агрегат становится меньше. Запасы ведут себя существенно более инерционно, чем услуги и, например, в период трансформации запасы капитала оставались в положительной зоне, а вот услуги капитала снижались - при огромном количестве простаивающих заводов и фабрик и большом объеме запасов основного капитала на балансах, была нехватка инвестиций для предприятий, когда им необходимо было работать.
Таким образом, можно построить темпы прироста совокупной факторной производительности российской промышленности за очень длительный период с 1961 по 2012 год в трех видах: (а) полученной из официальных данных, где капитал измеряется по балансовой стоимости в сопоставимых ценах; (б) с применением метода непрерывной инвентаризации и более аккуратным учетом выбытия; (в) на основе индекса качества капитала.
Если сравнить динамику этих трех показателей, то можно обнаружить, что идея о низкой совокупной факторной производительности в период плановой экономики и высокой - в период рыночной не подтверждается - она трансформируется. В период плановой экономики были годы, когда производительность росла вполне на уровне рыночной, например, в 1961-1973 годы. Тенденции состоят в том, что динамика совокупной факторной производительности сглаживается, и проблема замедления роста в 80-е годы может оказаться не в том, что мы не так измеряем производительность, а в том, что нам надо разобраться, какой капитал и как работал в советские годы, как он использовался.
Если не считать 70- годов, где качество услуг капитала практически не росло, единственный период, когда можно говорить о положительном вкладе качества в рост услуг основного капитала - это так называемые тучные 2000-е. Тогда происходило массовое перевооружение, массовый ввод импортного оборудования, предприятия на местах имели возможность принимать решение о том, что именно им закупать, и закупали лучшее
из того, что было. Качество капитала росло, поскольку происходило перераспределение запасов капитала в пользу более производительных видов.
Таким образом динамику трех представленных показателей совокупной факторной производительности можно считать полезным инструментом для анализа структурных трансформаций капитала. Полезно оценить такую динамику не только для советского периода, но и в последние годы, особенно - после внешних шоков и адаптации к ним российской экономики. Еще важнее научиться использовать такой инструмент для оценок прогнозной динамики эффективности использования капитала, поскольку она зависит не только от его запасов, но и от рынков продукции, производимой с использованием этого капитала -да еще с учетом мультипликаторов, связанных с рынками такой продукции. Полезным такой инструмент может стать и в задачах оценки бизнеса, фундаментальном анализе тенденций фондового рынка и инвестиций. Наконец, важнейшей и очень нетривиальной задачей становится использование данного подхода для целей государственного регулирования или выработки стратегий компаний, то есть для формирования результативной промышленной политики.
Эффективность — локальная и общеэкономическая. Если механизм селективного выбытия по эффективности работает плохо, структурное развитие будет идти медленно. И технологический фактор не будет главным фактором конкуренции. Получилось, что преимущество социализма в концентрации ресурсов и целенаправленном проведения масштабных отраслевых и технологических сдвигов мы утратили, а преимущество капитализма еще не обрели. Переход от оценок услуг капитала и качества капитала на микроуровне к аналогичным макроэкономическим оценкам далеко не тривиален. Следовательно, управление этим процессом - серьезная исследовательская и практическая задача.
Эффективность или производительность рабочего места, предприятия и народнохозяйственная существенно различаются по своему содержанию и способам оценки. По оценкам, советская экономика имела более низкую, но сопоставимую с западными странами производительность оборудования, рабочих мест, кадров на многих производственно-технологических процессах.
Главные «потери» в сравнении эффективности возникали из-за диспропорций в технологических цепочках и воспроизводственных контурах создания продукции. Поэтому плановая система была очень расточительной в использовании ресурсов. Сегодня мы сталкиваемся с похожим явлением - сегментированием по производительности из-за отсутствия механизма эффективного перетока капиталов.
Одним из самых ярких примеров таких диспропорций стало внедрение кукурузы в советских колхозах. С начала 50-х годов стояла проблема интенсификации сельского хозяйства и, в частности, производства кормов для скота. Кукуруза - это замечательное питательное средство, позволяющее, скот насытить и ее стали принудительно насаждать в хозяйствах. Однако для того, чтобы реализовать потенциал этой культуры, нужны агротехно-логии ее эффективного выращивания, удобрения, поскольку кукуруза истощает почву, измельчители, чтобы коровы усваивали этот корм и многое другое. Многочисленные технологические проблемы, связанные с кукурузой, накладывались на нежелание колхозников что-либо делать хорошо, потому что цепочка от проблемы к решению была очень длинная и забюрократизированная. Все эти проблемы: агротехника, удобрения, измельчители для кукурузы и другие - последовательно решались на протяжении десятилетий. В результате сегодня кукуруза стала эффективным кормовым продуктом. Каждая из проблем по отдельности была известна и описана в докладах специалистов и научных институтов, однако издержки на внедрение кукурузы в полном цикле в 1959 году оценить никто не смог.
Пример сельского хозяйства показывает, что производительность в отрасли к настоящему времени выросла на всех уровнях -от локального до общеэкономического, возможно - в наибольшей мере по сравнению с другими отраслями. В этой отрасли -большое количество натуральных, биологических показателей, позволяющих строить длинные, сопоставимы ряды производительности - урожайность, надои, привесы. Отрасль была серьезным полигоном для принятия политических решений, и их долгосрочные последствия можно наблюдать. К началу 90-х она стала стагнирующей отраслью, а сейчас - экспортер и глобальный игрок на мировых рынках.
Сопоставление площади посевов и сбора зерновых и зернобобовых на длинных рядах показывает, что первый из этих показателей радикально сократился, а по второму сегодня бьются рекорды начала 80-х годов. Это очень интересная иллюстрация эффективности советской и российской экономики. Почему в Советском Союзе не получалось иметь такую же урожайность при меньших пассивных площадях? Возможно, ключевой ответ в том, что Россия вошла в мировую экономику и получила доступ к технологиям сельского хозяйства к семенному материалу, к технике, к другим агротехнологиям, недоступные в советский период.
Конечно, рост производительности в постсоветское время в разных отраслях шел по-разному. Во многих отраслях - это металлургия, химия, прежде всего, - крупнотоннажная химия, производство массовых народных продуктов, - производительность по сравнению с Советским периодом сильно возросла и находится на сопоставимом уровне если не с зарубежными лидерами, то с зарубежными конкурентами. В то же время, про машиностроение такое сказать трудно, от него «остались осколки».
Вопрос о том, можно ли сопоставлять данные по СССР и России или по рыночным и плановым экономикам важен и простого ответа на него нет. Их показатели агрегировали разный круг товаров с разными способами измерения издержек, разными уровнями и способами выплат или натуральных поощрений работников, разными механизмами учета, налогообложения, ценообразования и прочими несоответствиями. Россия с 90-х годов постепенно приблизила свою систему показателей к зарубежным. Включение ее экономики в мировую также способствовало сближению многих пропорций с развитыми странами. Однако сопоставление советских и зарубежных показателей требует осторожности. Тем не менее, методологически все эти проблемы преодолимы. Они возникают и решаются в любых задачах межстра-новых сопоставлений, опыт которых уже накоплен немалый. По меньшей мере, - это требует отдельной дискуссии.
Продуктивность использования первичных ресурсов. Существует два способа анализа эффективности экономики. Первый -теоретический, качественный анализ, а второй - количественный анализ, если позволяет статистика. Что касается первого способа,
то здесь естественно обратиться к теории многоуровневой экономики академика Ю.В. Яременко. В основе этой теории лежат идеи, связанные с анализом роли в экономике ресурсов разного качества. Анализ системных разнокачественных ресурсов уместен не только для советской экономики, но и для любой экономики мира. Главное состоит в том, какова пропорция качественных и массовых ресурсов и как эти ресурсы между собой взаимодействуют в различных экономических системах. Вывод работы Юрия Васильевича состоит в том, что итогом неравномерного распределения качественных ресурсов стала технологическая неоднородность экономического пространства, затрудняющая горизонтальное перемещение качественных и массовых ресурсов и тормозившая качественные составляющие роста.
Таким образом, ключевой особенностью воспроизводства в СССР было значительное недопотребление качественных ресурсов. Очевидным следствием такого режима воспроизводства было чрезмерное потребление материалоемких массовых ресурсов, а также хроническое отставание в технологическом развитии и в качестве жизни населения.
Помимо макроэкономической однородности технологического пространства, можно говорить о технологической однородности на микроуровне, которую уместно определить как «технологическую плотность» экономического пространства. Она отражается в степени сопряженности, в степени взаимной «подгонки» взаимодополняющих технологий. Уровень технологической плотности экономического пространства зависит не только от технологических решений при проектировании оборудования, но и от среды, в которых функционируют эти технологии. Технологическая плотность, как правило, выше в рыночных экономиках, нежели в экономиках централизованного типа.
Итоговые характеристики эффективности производства в СССР всегда оставались существенно ниже аналогичных показателей наиболее развитых рыночных экономик. Представляется, что последнее связано не только со структурой советской экономики, но и в большей степени с кумулятивным воздействием технологической неоднородности и низкой технологической плотностью экономического пространства.
В этом смысле задачи, стоявшие на финише существования Советского Союза, состояли в том, чтобы, устранить или снизить технологическую неоднородность и обеспечить повышение технологической плотности экономического пространства. Это довольно общие теоретические рассуждения, но количественно измеримый аналог динамики качественных и массовых ресурсов представляет собой агрегат «качественное количество компонентов роста», используемый в ИНП РАН. Он вычисляется на основе показателя продуктивности использования первичных ресурсов, состоящих из полезных ископаемых, продуктов сельского хозяйства, основных конструкционных материалов и продуктов электроэнергетики. Расчеты такого рода выполняются с использованием межотраслевого баланса, поскольку в них нужны использованные ресурсы. Соотношение валового выпуска и стоимости потребления первичных ресурсов, собственно, и есть продуктивность. Очевидно, что экономический рост, измеряемый в данном случае динамикой валового выпуска, раскладывается на произведение количественного роста потребления первичных ресурсов и роста продуктивности.
Анализ динамики показателя продуктивности показывает, что в последнее десятилетие советского периода он почти не менялся, потом в годы реформ стал расти и рос даже в период экономического спада. Если сравнить его с аналогичным показателем Японии, то можно обнаружить устойчивое отставание от нее примерно на 30-35 лет. То есть, при росте продуктивности, наблюдавшемся в России в последние годы, разрыв по отношению с развитыми странами не будет преодолен, поскольку их продуктивность растет примерно на 2% в год, а в России в последние годы - примерно на 1,9% в год. Минимум, который нужен для того, чтобы решить наши проблемы, состоит в том, чтобы иметь рост продуктивности порядка 3% в год.
Если посмотреть на динамику производительности труда, то 30 лет у нас динамика повторяет динамику производительности труда в Болгарии, то есть в стране, которая вообще считается самой бедной в Евросоюзе.
Если развивать данный подход, то показатель продуктивности можно разделить на внутреннюю и общую продуктивность.
Если модифицировать этот расчет так, чтобы исключить экспорт первичных ресурсов (продуктивность которого реализуется в зарубежных экономиках) из знаменателя, а импорт (а еще лучше - прирост ВВП благодаря его использованию) всей продукции из числителя, то получим внутреннюю продуктивность. Ее сравнение с общей продуктивностью покажет в том числе какую продуктивность «забирает» из российской экономики зарубежная. Такая оценка покажет масштабы доминирования зарубежного бизнеса по отношению к российскому. Оценить потенциал использования данного ресурса для качественного «внутреннего» развития российской экономики - отдельная исследовательская задача. Механизмы стимулирования более высокой внутренней продуктивности неоднозначны, но требуют разработки.
Внеэкономические цели и критерии экономического развития. Проблемы эффективности советской и российской экономики определялись прежде всего закономерностями взаимодействия двух мировых систем. Поэтому политические процессы накладывали серьезные издержки на экономические показатели отраслей, производств, конкретных проектов. Инструментарий для измерения таких факторов практически отсутствует.
Тем не менее, принимать стратегические решения на длительных временных интервалах необходимо. Прежде всего, они должны учитывать цели развития страны и экономики. Это могут быть, например, повышение уровня жизни, темпы роста экономики, максимизация прибыли корпораций, военно-политическая безопасность, уменьшение техногенных рисков, технологический гуманитарный прогресс, успехи в освоении космоса и многие другие цели.
Эффективность в широком смысле можно рассматривать, как результативность или в узком смысле - как соотношение показателей. Ее оценки могут оказаться очень разными. Если в результате некоторого периода развития достигнуты какие-то важные цели, тогда затраты осмыслены, они в этом смысле эффективны. Тогда мало говорить, что совокупная факторная производительность вела себя каким-то образом. Надежда, что рынок оценил услуги капитала в соответствии с интересами,
и целями населения, бизнеса или государства, иногда оправдана, и этот показатель может отражать не только издержки, но и цели. Однако, тут тоже нужна осторожность в выстраивании обоснований, чтобы замечать структурные ловушки и провалы рынка, искажающие связь между целями и текущей динамикой показателей.
Переход от стратегических целей к критериям эффективности будет определяться как горизонтом планирования, так и настоятельностью решения проблем текущего периода. Так, если Советскому Союзу нефть нужна была «завтра», то ее добыча шла в ущерб долгосрочному использованию скважин. Сбалансированность задач текущего среднесрочного и долгосрочного плана - сложнейшая задача, трудно-решаемая как в плановой, так и в рыночной экономиках, но она остается одной из важнейших как в исследовательской повестке, так и в формировании любой государственной политики. В рамках принятых целей могут использоваться конкретные критерии на конкретных периодах и для конкретных задач.
Наконец, важной теоретической задачей остается оценка «внешних эффектов» крупных экономических решений. Так, БАМ строили в советское время не только как экономический, но и военно-политический проект. Это была комсомольская стройка с высокими и неэффективными расходами. Но сейчас БАМ построили и прежние расходы дают такие результаты в освоении региона, что «грех жаловаться».
Не менее важна правильная декомпозиция целей и критериев, например, от общеэкономических целей к задачам пространственного развития. На региональном уровне можно оценить ВРП, основной капитал, занятость, издержки, но инструментарий совокупной факторной производительности, не даст хороших результатов из-за сильных межрегиональных зависимостей и сложного переплетения целей развития страны и региона.
Исходя из этого, любое сравнение эффективности или производительности должно начинаться со сравнения целей по периодам или в межстрановом аспекте. Его можно проводить в той мере, в которой советская и российская экономики ориентировались на общие цели. Аналогично межстрановые сопоставления производительности возможны в той части, в которой
совпадают цели развития этих стран. Наоборот, конкуренция между странами возможна не только на уровне экономических процессов и их эффективности, но и на уровне выбора целей развития.
Особая роль нефти в советской и российской экономиках.
До того, как цены на нефть на мировых рынках резко возросли, отрасли нефтедобывающего комплекса функционировали в режиме традиционных оценок эффективности и выбора стратегий их развития. Ключевые технико-экономические характеристики производительности или эффективности, принятые в нефтедобыче - это, прежде всего, дебеты скважин, новых и переходящих в фонды скважин. В 70-е годы был период очень высоких дебетов, потому что вводились в эксплуатацию месторождения класса супергигантов в Западной Сибири. Для них характерны дебеты в несколько сотен тонн в сутки. Потом динамика этого показателя после заметного всплеска в конце 70-х, в начале 80-х резко сократились, и в тех же самых месторождениях они стали равны примерно 10-15 тоннам в сутки.
На показатели дебетов скважин ориентируются инвестиционные процессы: месторождения разбуриваются, вводятся в эксплуатацию скважины, начинающие давать нефть, но они взаимодействуют с частью нефтяного пласта и по мере его исчерпания, дебеты естественным образом снижаются. С течением времени производительность природного актива сокращается, и вследствие этого требуются дополнительные инвестиции для дополнительного экономического давления на него с тем, чтобы поддержать относительно эффективное использование. Этот обычный цикл для природопотребляющих отраслей с длительными лагами разведки и освоения месторождений существовал до 70-х годов и потом он существенно изменился.
После введения арабскими нефтедобывающими странами, эмбарго на поставки нефти в развитые страны, мировые цены на нефтяном рынке резко выросли, и сравнительно небольшой поток валютных доходов от нефти в Советском Союзе, превратился в значимый поток. В результате роль нефтедобычи в экономике и сама организация отрасли стали быстро трансформироваться. Нефть превратилась в универсальный ресурс, который можно использовать для развития советской экономики,
и эта возможность заметно изменила приоритеты во многих ее отраслях и сферах деятельности.
К этому времени накопилось немало проблем: не хватало инновационного оборудования, качественных конструкционных материалов, товаров народного потребления. Альтернатива была: заниматься инновациями, инвестициями организацией производства в отраслях, производящих эти товары с соответствующей длительностью циклов в них, или воспользоваться тем, что нефтедобыча уже жила в сравнительно эффективном режиме по дебету скважин и затратам на добычу нефти. Выбор был сделан в пользу второго варианта и инвестиции в нефтедобычу как выработку универсального ресурса стали замещать инвестиции в машиностроение, строительство, отрасли конструкционных материалов, сельское хозяйство, лёгкую промышленность и другие.
Но тогда и инвестиции в саму нефтедобычу потеряли «ориентиры», важные для стратегического развития отрасли через 5-10-15 лет. Более приоритетными стали задачи текущего роста нефтедобычи. Можно «разбурить» месторождение в более быстром режиме по уплотнённой сетке скважин, приводящему к отработке месторождение в пиковом режиме и быстром наступлении спада добычи. Текущие проблемы во всей экономике оказывались более приоритетными чем стратегическое развитие нефтедобычи. Отраслевые и даже экономические критерии эффективности в такой ситуации работали плохо. Нефтедобыча перешла в логику краткосрочно-ориентированного развития и по сути «сломалась» под давлением этой огромной экономической нагрузки.
В 1973 году было проведено всесоюзное совещание нефтяников в Альметьевске. На нем было принято решение, что сейчас нужно больше нефти и отрасль переходит в отработку месторождения с уплотнённой сеткой скважин, когда дебиты очень быстро снижаются, тогда это требует больших инвестиций. Такая политика развития нефтедобычи, привела к тому, что традиционные характеристики эффективности ее добычи оказались ужасающими. Если сравнить динамику этих дебетов, например, на наших супергигантах в Западной Сибири и на месторождениях того же класса в других странах, там после 30-40 лет
отработки месторождения дебеты сохранились на уровне свыше 100 тонн в сутки. У нас они упали с примерно 700 тонн в сутки до 14 за 15 лет. После такого использования месторождений отрасль довольно долго «выздоравливала».
За последние 20-30 лет отрасль «отдохнула» от роли «демпфера» общеэкономических проблем, но фактически опять стала генератором нефтегазовых доходов бюджета. Ситуация в чем-то похожа, но пока не столь драматична. Однако требуется уделять более пристальное внимание исследованиям и прогнозам процессов «перекладывания» неэффективности одних отраслей на другие - более эффективные. В мягком виде они могут быть довольно широко распространены и не очень заметны, но когда обращают на себя внимания, превращаются в запущенные и «трудноизлечимые болезни». Их профилактика предпочтительна на более ранних стадиях.
Управление воспроизводственными процессами. Государство и крупный бизнес могут сокращать или наоборот усиливать разницу в неэффективности отраслей, улучшая условия доступа к качественным ресурсам в одних отраслях и сферах деятельности и оставляя другим - массовые и менее производительные ресурсы. Однако опыт управления нефтедобывающей отраслью в советское время показал, что этим инструментом следует пользоваться осторожно. Перераспределение качественных ресурсов для создания очагов эффективности может способствовать достижению стратегических целей и тогда оно оправдано. Наоборот, перераспределение ресурсов для компенсации неэффективных - ведет лишь к более медленному сползанию всей экономики в кризис.
Качество экономической политики и эффективность в конечном счёте определяются уровнем экономического развития или качеством жизни населения. Советская экономика в последние 20-30 лет своего существования удерживала сопоставимые с США темпы роста по объёму производства, а отставание в обеспечении уровня и качества жизни вообще не преодолела. Отдельные очаги эффективности не обеспечивали общеэкономическую эффективность и теряли свою собственную производственную эффективность. Страна проиграла гонку и вооружений, и экономического развития, прежде всего за счет
того, что экономика не смогла вовремя перестроиться. В середине 60-х начинались Косыгинские реформы, но дорогая нефть на 20-25 лет их отложила, усугубив реальную неэффективность остальных секторов.
К настоящему времени цели Косыгинских реформ, наконец-то, достигнуты. Сформировался сильный госсектор в ядре экономики, дополненный рыночным инструментарием по ее периферии. Это - новая по сравнению с советским периодом модель экономики. Ее жизнеспособность и эффективность будет испы-тываться и уже испытывается внешними и внутренними вызовами несопоставимыми с периодом застоя советской экономики. Поэтому и рецепты государственной политики и государственного регулирования придется прорабатывать заново.
Аналогии между советской экономикой и современной российской носят поверхностный характер. Отличия, прежде всего -институциональные. Советское планирование опиралось на общенародную собственность, монополию внешней торговли, привязку предприятий к единственному банку, централизованное установление цен, однозначное назначение поставщика или потребителя продукции и другие инструменты «посреднической монополии». Такая система была по-своему эффективной, иначе не просуществовала бы несколько десятилетий, но и обладала серьезными недостатками, многократно обсуждавшимися в научной литературе. Сегодня звучат предложения о необходимости создании в России нового индикативного планирования, то есть - системы, основанной на иных чем в советской системе принципах.
В связи с этим возникают серьезные вопросы: можно ли и как, избежав уже известных недостатков государственного планирования, получить выигрыши от согласования интересов и стратегий экономических участников между собой и, - с приоритетными национальными целями.
Для этого недостаточно сформировать правильные цели. Необходимо создать в системе государственного управления агентскую среду из лиц, принимающих решения, мотивированных на результаты, складывающиеся в достижение этих целей. Их иерархия, компетенции, административные регламенты, механизмы взаимодействия со стейкхолдерами и целевыми группами, система стимулирования бизнеса, направленные на достижение
цели предполагают кропотливую настройку, требовательную экспертизу достигнутых результатов, серьезную кадровую политику.
Таким образом управление воспроизводственными процессами должно сочетаться с глубоким институциональным анализом механизмов их реализации. Выработка таких подходов -это тоже задача, требующая дискуссий, исследовательских работ и предложения реализуемых рекомендаций.
Выводы. Решения, связанные с воспроизводственной структурой экономики проявляются на очень длительных периодах в силу инерции соответствующих процессов. Поэтому корни текущих проблем развития российской экономики и возможности ее встраивания в образ будущего следует искать, с одной стороны, в советском опыте управления 60-80-х годов прошлого века. С другой, - необходимо четко видеть отличия новой российской экономической модели и оценивать потенциал ее развития. С учетом подобной инерции и оценки перспектив должны приниматься ключевые стратегические решения в настоящее время.
Сравнение эффективности советской, российской и иных экономик должно начинаться с идеологической составляющей, то есть с анализа целей развития и их соответствия способам достижения. Опыт такой аналитики очень богат и разнообразен и его сопоставление в сочетании с динамикой показателей эффективности, производительности, их факторов, могут стать важной системой координат для аналитических исследований и рекомендаций по государственной политике.
Советская экономика, попав в «ловушку догоняющего развития», проигрывала западной не только в технологической конкуренции и продуктивности использования первичных ресурсов, но и в конкуренции целей. Сегодня именно выбор стратегических целей и выстраивание системы их достижения могут создать будущие преимущества для страны.
Реализация таких крупных проектов как внедрение кукурузы в СССР показывает, что их эффективность нужно оценивать по издержкам и эффектам с учетом полного жизненного цикла данной технологии. К настоящему времени эта отрасль стала эффективной. В советской экономике крупные решения часто принимались без учета локальной эффективности конкретных
проектов, выигрыши достигались лишь с учетом прямых и косвенных народнохозяйственных эффектов. И наоборот, локально выигрышные проекты теряли свою эффективность из-за полных издержек в сопряженных отраслях. В советской экономике невозможно было посчитать издержки в принципе, потому что цены носили искусственный характер.
Погоня за количественными показателями роста ВВП или других показателей может создать иллюзию успеха в ущерб качественному развитию экономики. Наоборот, низкий и даже отрицательный количественный рост может сопровождаться структурными сдвигами и развитием экономики, ростом уровня жизни, достижением других значимых успехов, если он происходит в режиме «созидательного разрушения» и основывается на сокращении неэффективного основного капитала, неэффективных инвестиций, нерационального использования профессиональных кадров. Велик ли сейчас потенциал такого способа экономического развития, который опирается на выбраковку неэффективных контуров, оценить трудно, но его выявление и использование - важная задача для исследований и модернизации государственной экономической политики.
В качестве оценки производительности основного капитала следует вместо показателя его объемов или запасов использовать «услуги капитала». Он определяется через индекс произведения отработанного видами оборудования времени и рыночной стоимости его аренды. Результаты оценок данного показателя с 1961 года до 2012 года, показывают, например, что в период трансформации запасы капитала оставались в положительной зоне, а услуги капитала резко сократились.
Информация для измерения такого показателя доступна, хотя и содержится на бумажных носителях в неудобном для обработки виде. Эти данные сохранились, начиная с 1961 года. Они в принципе находятся в разных источниках: часть данных в Российском государственном архиве экономики, часть в архиве ГМЦ Росстата, часть в виде таблиц Росстата, которые, в принципе сегодня доступны.
д.э.н. А.А. Блохин
Для цитирования: Управление воспроизводственными процессами советской экономики и современная государственная экономическая политика / Сост. А.А. Блохин // Научные труды. Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН. 2024. № 1. С. 6-25. БО!: 10.47711/2076-3182-2024-1-6-25.
Summary
MANAGEMENT OF REPRODUCTION PROCESSES IN THE SOVIET ECONOMY AND MODERN STATE ECONOMIC POLICY
Abstract. The expert assessments, comments and judgments expressed at the meeting of the scientific seminar "The image of the future in the theory and practice of public administration" are summarized. The factors of economic growth in the Soviet economy and in the Russian economy are discussed. The influence of major economic decisions on reproduction processes in the Soviet economy is analyzed. The experience gained in the Soviet economy during the implementation of public administration and planning mechanisms is summarized. The efficiency of resource use in the Soviet and Russian economies is estimated. Conclusions are drawn of how to use the relevant mechanisms in modern conditions and how to integrate it into the image of the future economy. The role of economic decisions in order to solve the problems of economic growth intensification is evaluated.
Keywords: Soviet economy, Russian economy, reproduction, economic growth, multilevel economy, productivity of resource use, labor productivity, public administration, planning, forecasting
For citation: Management of Reproduction Processes in the Soviet Economy and Modern State Economic Policy/ Comp. by A.A. Blokhin // Scientific works: Institute of Economic Forecasting of the Russian Academy of Sciences. 2024. No. 1. Pp. 6-25. DOI: 10.47711/2076-3182-2024-1-6-25
