CC BY
57
УДК 81'27
M. Л. Курьян
УПРАВЛЕНИЕ РЕЧЕВЫМ ОБЩЕНИЕМ: КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ ЗАВЕРШАЮЩЕЙ СТАДИИ ДИАЛОГА
В статье рассматривается стратегический характер межличностной коммуникации и ее ориентация на неконфликтное взаимодействие. Проводится анализ управления речевым поведением на завершающем этапе коммуникативного акта, значимым для поддержания и развития межличностных отношений. Автор изучает коммуникативные задачи данного этапа и стратегические средства их реализации.
The article examines strategic nature of interpersonal communication and its orientationto non-conflict collaboration. Conversation management at the final stage of a communicative act is considered, since it is important for interpersonal relations maintenance and development. The paper analyses communicative objectives of the "closing" stage and strategic means of their achieving.
Ключевые слова: межличностная коммуникация, диалог, самопрезентация, неконфликтное общение, завершающая стадия общения, коммуникативная стратегия.
Keywords: interperson al communication, dialogue, self-presentation, non-conflict interaction, final stage of communicative act, communication strategy.
Межличностная коммуникация предполагает взаимодействие индивидуумов в рамках определенной ситуации. В результате данного взаимодействия посредством вербальных и невербальных средств общения осуществляется некий обмен субъективным опытом - представлениями, идеями, настроениями, знаниями. То есть коммуникативный процесс неизбежно включает в себя интеракцию - взаимовлияние и взаимозависимость; потому что коммуниканты не просто передают друг другу какие-либо сообщения, а реагируют на них, осуществляют обратную связь и демонстрируют солидарность. Межличностная коммуникация всегда связана с определенными отношениями, которые могут возникать, развиваться, поддерживаться, заканчиваться в рамках речевого взаимодействия. Диалог, в целом, сигнализирует о степени солидарности общающихся, степени близости между ними и взаимовлияния [1].
Речевую коммуникацию недостаточно рассматривать как совокупность акустических, визуальных, тактильных действий, так как все они важны не сами по себе, а имеют отношение к межличностным суждениям и восприятию [2]. При этом диалог не только отражает природу тех или иных отношений между коммуникантами, но и во многом влияет на развитие этих отношений.
© Курьян M. Л., 2013
Следовательно, управление речевым общением является и управлением межличностными отношениями. Оно может осуществляться как на сознательном уровне, когда коммуникант намеренно влияет на развитие диалога, стремясь достичь определенной цели, так и автоматически, почти бессознательно, когда коммуникант ненамеренно совершает какие-либо действия, которые отражаются на содержании и направлении межличностной коммуникации.
Процесс межличностного взаимодействия характеризуется целевой направленностью. Даже тривиальный обмен фразами приветствия или прощания служит конкретным коммуникативным целям собеседников и, во многом, является стратегическим. Межличностные цели могут быть весьма разнообразными, однако так или иначе связаны с самопрезентацией собеседников -стремлением представить информацию о том, кто они такие и как хотят, чтобы их воспринимали. Межличностная коммуникация выступает, в некотором роде, формой социальной драматургии [3]. Образ, который индивид пытается представить другим, зависит от его целевых установок, коммуникативной ситуации и характеристик собеседника. При этом деятельность по созданию подобного образа носит стратегический характер и связана с формированием и управлением впечатлениями.
И. Гоффман вводит понятие «лица» и трактует его как положительный имидж человека, связанный с его действиями в процессе общения с другими [4]. Этот имидж может достигаться, утверждаться, разрушаться, но любое изменение вызывает эмоции и по-разному переживается индивидом. Взаимодействуя с другими, личность как бы заявляет о собственной социальной ценности и демонстрирует определенную степень самоуважения. В зависимости от того, как на это реагируют другие, она переживает положительные или отрицательные эмоции. По И. Гоффма-ну, «лицо» представляет собой социальный объект; оно определяется не только собственным владельцем, но и другими (в коммуникативном акте), то есть является взаимно определяемым. Поэтому в процессе общения следует сохранять как своё «лицо», так и заботиться о сохранении «лица» собеседника [5].
«Лицо» личности характеризуется комплексом психосоциальных потребностей, ведущими из которых являются потребность в одобрении и поддержке окружающих - потребность «позитивного лица», и, с другой стороны, потребность в личностной автономии, независимости и свободе от принуждения - потребность «негативного лица». Действия, направленные на удовлетворение потребностей позитивного или негативного лица, представляют собой соответственно
проявления двух типов вежливости: позитивной и негативной. Т. В. Ларина предлагает называть данные типы «вежливостью сближения» и «вежливостью отдаления», считая, что данные термины наиболее емко отражают две ведущие тенденции коммуникативного поведения в процессе межличностного взаимодействия: направленность на контакт и дистанцирование [6].
В основе вежливого поведения лежит взаимное желание партнеров речевого взаимодействия защитить, спасти «лицо» друг друга. При этом каждый из участников коммуникации предпринимает меры для максимально возможного избежания потенциальных угроз своему «лицу» и «лицу» собеседника (заявляя об «общей территории» с собеседником; соглашаясь с ним; выражая поддержку; оказывая ему услуги; извиняясь за беспокойство; сводя к минимуму причиняемое неудобство и т. д.).
По большому счету, межличностное взаимодействие в повседневных ситуациях общения характеризуется стремлением избежать конфликтов и столкновений. По замечанию И. Гоффма-на, большинство людей предпочитают ровную, неконфликтную интеракцию [7]. Это может быть связано с желанием нравиться другим, вызывать межличностную аттракцию. Данная ориентация в межличностной коммуникации связывается, как уже отмечалось, с соблюдением принципов вежливости - избеганием «ликоущемляющих актов» или их минимизацией [8], с функцией «завоевания симпатии собеседника» (affinity-seeking) [9]; вниманием к контактному элементу коммуникации - то есть фатическому общению [10]; реализацией межличностных потребностей «включенности», «контроля» и «симпатии окружающих» [11].
Желание нравиться другим, таким образом, связано с созданием определенной тональности общения - атмосферы коммуникативного комфорта. Важно создавать и поддерживать ее на всех этапах коммуникативного акта - его инициировании, развертывании и завершении. Средством реализации данной задачи являются стратегии коммуникативного комфорта. Комфортная коммуникативная атмосфера складывается из того, насколько коммуникантам приятно общество друг друга, насколько они чувствуют себя при этом «безопасно», способны и готовы находиться в межличностном контактировании.
Завершающая фаза общения представляет собой не меньшее значение для коммуникации, чем начальная или поддерживающая. Коммуникативные стратегии, применяемые для «закрытия» диалога, объединяет их ритуализованный характер и стереотипизированная форма.
Значимость завершающей фазы коммуникативного акта связана с эффектом «последнего впе-
чатления». По наблюдению психологов, благодаря данному эффекту коммуниканту, наиболее вероятно, запомнятся именно последние сказанные слова, и, таким образом, формирование общего воспоминания о состоявшейся интеракции будет зависеть от впечатлений и эмоций, испытываемых в ее конце.
Очевидно, что осуществление «выхода» из диалога представляется серьезной коммуникативной задачей. Участники коммуникации не могут закончить общаться, просто прекратив разговаривать. Они должны подвести к логическому завершению обсуждаемую тему, достичь взаимного согласия относительно окончания общения, проверить готовность друг друга к этому и только затем скоординированно приступить к фактическому «закрытию» коммуникации. Если инициатор расставания закончит общение без предупреждения, он нанесут удар по самооценке собеседника, причинит ему обиду, так как лишит его возможности сделать свой вклад в закрытие разговора и нарушит принцип коммуникативного сотрудничества. По замечанию Лавера, завершающая фаза коммуникации является наиболее «хрупкой» и в то же время наиболее личностной [12]. Это значит, что на завершающей стадии коммуникативного акта собеседникам важно продолжать уделять внимание обстановке общения и поддержанию благоприятного коммуникативного климата (т. е. реализовывать универсальные задачи неантагонистичной коммуникации). Однако рассматриваемая фаза коммуникативного акта связана и с некоторыми специфическими коммуникативными задачами.
1. Задача «смягчения» факта расставания
Прежде всего, коммуникантам важно продемонстрировать, что окончание диалога - это лишь пауза, временное закрытие коммуникативного доступа, не означающее окончания отношений. Поэтому при завершении общения выражается сожаление по поводу расставания, делается ссылка на внешние факторы, вынуждающие прекратить общение. Дж. Лавер называет подобные высказывания «смягчающими» - адресованными «негативному лицу» собеседника (I'm sorry, I have to go) [13]. Их можно рассматривать как действия, направленные на минимизацию «ущерба», наносимого фактом расставания. Бывают случаи, когда инициатор расставания прибегает к извинениям за то, что общение заканчивается и приводит причину необходимости расстаться, или явственно выражает собственное сожаление, связанное с прекращением коммуникации. Тем самым он старается оправдать свой поступок, как бы компенсировать собственную смелость; выразить заботу о собеседнике и подчеркнуть, что для него является значимым, чтобы размыкание
речевого контакта было воспринято партнером благожелательно:
I... looked at my watch. "Will you look at the time? I really have to be getting off."
"Yeah, of course", said Ian. "It was good to see you again, Matt".
"Yeah," I said. "It was good to see you" [14].
2. Задача подведения положительного итога общения
Завершая коммуникацию, общающиеся стремятся подчеркнуть ту «общую территорию», которую они создали во время интеракции. Бесконфликтное речевое взаимодействие способствует сближению коммуникантов, поэтому они стремятся выразить удовольствие от контакта друг с другом, положительно оценивая и состоявшееся общение, и личность собеседника. В терминологии Дж. Лавера, это - «консолидирующие фразы», ориентированные на «позитивное лицо» партнера [15].
Выражение радости от общения представляется особо значимым для успешного осуществления рассматриваемой фазы коммуникации и для потенциального развития межличностных отношений. Позитивное вербальное оценивание процесса коммуникации и выражение удовлетворения встречей, результатами совместно проведенного времени могут рассматриваться как комплимент.
Как известно, комплимент связан с максимой одобрения и выступает средством солидаризации общающихся. Интересно отметить, что при инициировании общения комплименты нередко нацелены на внешние, материальные характеристики адресата (You're looking so great! I like your dress. Those shoes are really cute). На финальной же стадии содержание комплиментарных высказываний обладает, как правило, внутренней направленностью. Например: It was nice talking to you. It was good seeing you again. Well, I had a great time talking to you. При помощи настоящей стратегии происходит утверждение ценности личности партнера по общению и формируется доброжелательная ответная реакция. Кроме того, создается ощущение близости между собеседниками и значимости их межличностных отношений:
"Anyway, .I'll give you a call".
"OK, Orla. Look after yourself."
"It was nice meeting you again, Martin", she said.
"You too, Orla" [16].
Комплименты при прощании нередко связаны с выражением благодарности за приятно проведенное время, за внимание, за интересную историю, рассказанную собеседником:
"...I've got to rush! Oh, I nearly forgot! Thanks ever so much for the tea. It was lovely," she said [17].
Помимо обмена комплиментами, говорящие при завершении коммуникативного акта могут
упоминать возможность будущих контактов. Обещания или призывы возобновить контакт, которыми обмениваются собеседники, нацелены на укрепление комфортной коммуникативной атмосферы и поддержание равновесия межличностного взаимодействия. Они становятся своеобразными гарантами континуума отношений и представляют состоявшийся коммуникативный акт частью общего контекста межличностного взаимодействия:
"Well, do pop in next week," Yolanda tossed over her shoulder, "and we'll have another jolly little session" [18].
В качестве наиболее типичных примеров прощаний - обещаний будущих контактов используются следующие: Call me; Talk to you later; We need to hang out soon; I'll call you later this week; I'll see you soon; See you; Keep in touch. Данные выражения нередко сопровождаются пожеланиями удачи, добра: Take care; Have a nice weekend; Have a good one.
Интересно отметить, что обещания будущих контактов могут быть вполне искренними, но порой они носят условный характер и не рассчитаны на то, чтобы их воспринимали буквально. Более того, по-видимому, существуют стандартные «псевдообещания» будущих контактов, которые применяются в типичных ситуациях. Например:
There was a short awkward pause as he kissed her cheek.
"Well," he said in what she thought too hearty a tone. "I certainly know where to find you."
"Night and day at the moment," she said, hoping her tone was as light as his.
Then David added that most dreaded of all male phrases: "I'll be in touch" [19].
В рамках выполнения задачи подведения положительного итога общения собеседники могут подвести и некий содержательный итог конкретного диалогового взаимодействия - суммируя сказанное или выражая свое отношение к полученной информации. Способом продемонстрировать внимание и поддержку партнеру по общению является упоминание в конце общения темы, обсуждаемой до этого, или ссылка, намек на нее; то есть своеобразный «мостик» к содержанию беседы, выражаемый в его эмоциональном оценивании, сочувственном отношении к нему: That was hilarious; That was cool; All will be OK; It'll work itself out; Whao, good luck with that. При помощи таких высказываний их автор подтверждает собственную активность в качестве участника общения и ориентацию на коммуникативное сотрудничество.
Готовность завершить коммуникацию проверяется предзавершающими сигналами, типа Yes.; That'sit...; Well.; Anyway...; Right.; OK. . Если
от собеседника не следует высказываний, имеющих целью отсрочку завершения интеракции, то коммуниканты переходят к непосредственному окончанию общения. Например:
"Okay", said Ginny. She stepped forward and kissed my cheek. "Thanks for today, Matt. It was a weird reason for us to get together again but nice all the same" [20].
Среди этикетных формул прощания наиболее используемые - Bye; Seeyou; Seeyousoon; Later. Стереотипное в сознании изучающих английский язык прощание Good-bye в действительности используется носителями языка достаточно редко - оно обладает высокой степенью формали-зованности и может восприниматься в некотором смысле драматично.
При использовании прощальных формул речевые действия адресанта и адресата нередко совпадают, «отражают» друг друга. Данное совпадение может быть полным или частичным, когда реплика адресата является сходной с репликой адресанта, но при этом отличается от нее одним или несколькими словами:
1) "Must go. See y'soon, Vic".
"I'll see you tonight" [21].
2) "But you call up, will you?"
"I'll do that," he said. "Take care of yourself".
"You take care of yourself," she said... "Oh, have a good time tonight!"
"Thanks", he said. "Hope you have a good time, too" [22].
Подобное коммуникативное поведение - пример «интеракционной синхронии», когда общающиеся подстраивают свою речь под речь собеседника, достигая, таким образом, синхронности коммуникативных действий с ним [23]. В «теории речевой аккомодации» данная тенденция коммуникантов отражать поведение друг друга получила название «совпадение» (convergence) [24]. Подобное «отражение» может быть целенаправленно использовано для завоевания расположения собеседника и поддержания комфортной атмосферы общения. С другой стороны, оно может несознательно применяться партнерами по интеракции, в силу стремления приспособить свое коммуникативное поведение друг к другу.
Представляется, что развернутость фазы завершения общения зависит от того, как скоро собеседники ожидают увидеть друг друга: в случае возможности возобновления контакта в ближайшем будущем заключительная стадия коммуникации является обычно более краткой, нежели при расставании на более длительный срок. То есть между продолжительностью ритуала прощания и ожидаемым сроком разлуки существует прямая зависимость.
Осознание многообразия возможных «сценариев» расставания с партнером по общению, а
также понимание их прагматического назначения необходимы для осуществления адекватного выбора средств, направленных на гармоничное «закрытие» коммуникации. В случае некомпетентного осуществления финального этапа общения под угрозой оказывается не только конкретный коммуникативный акт, но и отношения между самими коммуникантами.
Успешность управления коммуникацией на финальной стадии речевого акта связывается с реализацией двух глобальных задач: смягчения факта расставания и подведения положительного итога общения. Средствами реализации первой задачи являются выражение сожаления по поводу расставания, упоминание причины завершения общения и, возможно, извинения за это. К коммуникативным стратегиям второй задачи завершающего этапа относятся выражение удовольствия от контакта, комплименты собеседнику, положительное оценивание общения, упоминание будущих контактов, подведение содержательного итога общения.
Примечания
1. Svennevig J. Getting Acquainted in Conversation. PA, 2000. P. 2.
2. Capella J. N. The Management of Conversations // Handbook of Interpersonal Communication. California: Sage, 1985. P. 395.
3. Goffman E. Strategic Interaction. PA: University of Pennsylvania Press, 1969. P. 145.
4. Goffman E. Interaction Ritual // Essays in Face-to-Face Interaction. Chicago: Aldine Publishing Company, 1967. P. 270.
5. Ibid. P. 11.
6. Ларина Т. В. Вежливость в сознании и коммуникации: межкультурный аспект// Актуальные проблемы коммуникации и культуры. Вып. 2. Пятигорск, 2005. С. 75-87.
7. Goffman E. The Presentation of Self in Everyday Life. NY: Doubleday Anchor Books, Doubleday & Company, Inc., 1959. P. 255.
8. Goffman E. Interaction Ritual; Brown P., Levinson S. C. Politeness: Some Universals in Language Use. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. P. 345.
9. Bell R, Daly J. The Affinity-Seeking Function of Communication // Communication Monographs, 1984. Vol. 51. P. 91-115.
10. Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М.: Наука, 1993. С. 172; Волкова Л. Г. Фатическая функция и синтаксические средства ее реализации: формальный, семантический, коммуникативно-прагматический: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1998. С. 18.
11. Schutz W. FIRO. A Three-Dimensional Theory of Interpersonal Behavior. N. Y.: Holt, Rinehartand Winston, Inc., 1958. P. 267.
12. Laver J. D. Linguistic Routines and Politeness in Greetings and Partings // Conversational Routine. The Hague, the Netherlands: Mouton Publishers, 1981. P. 289-304.
13. Ibid. P. 303.
14. Gayle M. Turning Thirty. L.: Flame Hodder&Stroughton, 2000. P. 240-241.
А. H. Макаров, С. И. Тютюнник. Эстетические основы немецкой литературы второй половины XVIII в.
15. Laver J. D. Op. cit. P. 303.
16. O'Flanagan Sh. Far From Over. L.: Headline, 2000. P. 125.
17. Parker D. The Last Tea // 20th Century Short Stories. L.: Nelson, 1990. P. 27.
18. Lette K. Foetal Attraction. L.: Picador Thirty, 1993. P. 198.
19. Corbett V, Hopkirkand J, Pollard E. Splash. L.: Headline, 1995. P. 287-288.
20. Gayle M. Turning Thirty. P. 178.
21. Dunn D. Getting Used to It // British Short Stories of Today. L.: Penguin Books, 1987. P. 48.
22. Parker D. The Last Tea. P. 27.
23. Leeds-Hurwitz W. Communication in Everyday Life. A Social Interpretation. NJ: Albex Publishing Corporation, 1989. P. 110-115.
24. Giles H., Ogay T. Communication Accommodation Theory // Explaining Communication. N. J.: Lawrence Erlbaum, 2007.
УДК 821.112.2
A. H. Макаров, С. И. Тютюнник
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ НЕМЕЦКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в. И ФОРМИРОВАНИЕ НЕМЕЦКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ: Ф. Г. КЛОПШТОК, Г. Э. ЛЕССИНГ
Эстетические основы немецкой литературы второй половины XVIII в. и формирование немецкого национального самосознания в существенной степени связываются с творчеством Ф. Г. Клопштока и Г. Э. Лессинга. Способствуя обновлению национальной культуры, немецкие писатели разрабатывали вопросы национального искусства, опираясь на традиционные темы и мотивы, переходя от них к национальным сюжетам через обработку национальных героических персонажей, как Ф. Г. Клоп-шток. Г. Э. Лессинг был для своего времени одним из самых влиятельных немецких мыслителей. В его творчестве отразились передовые представления немецких гуманистов о великом самостоятельном искусстве.
Aesthetic fundamentals of the German literature of the second half of the XVIII century and the formation of the German n ation al consciousness are associated to a large extent with the works of
F. G. Klopstok and G. E. Lessing. In the renewal of the national culture German writers developed issues of national art based on traditional themes and motifs, but moved from them to national stories through processing national heroic characters like F. G. Klopstok.
G. E. Lessing was one of the most influential German thinkers of his time. His works reflected the views of progressive German humanists about the great independent art.
Ключевые слова: немецкая культура эпохи Просвещения, немецкая эстетика XVIII в., национальное самосознание в творчестве Ф. Г. Клопштока, концепция Г. Э. Лессинга.
© Макаров А. Н., Тютюнник С. И., 2013
Keywords: German culture of the epoch of the Enlightenment. German aesthetics of the XVllIth century. German national self-comprehension in the works of F. G. Klopstock. The conception of G. E. Lessing.
На развитие национального самосознания немецкого народа достаточно сильное влияние оказала Семилетняя война (1756-1763), в результате которой наметились тенденции к консолидации нации. Столкновение воюющих держав вело к пробуждению общенемецких интересов, оттесняющих на задний план сепаратизм отдельных князей. Одной из важнейших (пусть даже специально не сформулированных) становилась проблема национального героического характера.
Внимание к национальной теме наметилось в немецкой культуре в 1740-е гг. И. Э. Шлегель (1719-1749) был первым, кто в своих трагедиях обратился к национальному немецкому прошлому (напр., «Германн», 1743). В 1753 г. появилась эпическая поэма К. Ф. фон Шенайха «Германн, или Освобожденная Германия». Не остались в стороне от национальной темы и швейцарцы. И. Я. Бодмер (1698-1783) создавал произведения на древнегерманские темы и, начиная с 40-х гг., публиковал старонемецкие тексты, интересовался древней швабской поэзией (1748), «Пар-цифалем» (1753), образом Кримхильды (1757), древнеанглийскими балладами (1780). Эти далеко не полные примеры внимания Бодмера к древнеевропейскому и национальному культурному наследию отражают формирование интереса к немецкой национальной исторической теме, наиболее полно и последовательно воплотившейся в «Гетце фон Берлихингене» (1773) Гете.
В 60-е гг. национальная тематика снова начинает выступать на первый план (Г. Э. Лессинг, «Минна фон Барнхельм», 1767, создававшаяся в 1760-1763 гг.) и наиболее ярко проявляется в творчестве Ф. Г. Клопштока (1724-1803), оказавшего решающее воздействие на развитие культуры того времени [1]. Его наследие анализируется практически во всех работах, посвященных этому периоду. Ученые, как правило, упоминают бардиты писателя, его «Мессию», но не обращают внимания на особенности формирования героических начал, первоначально связанных с библейскими произведениями Клопштока, а затем и с творениями на исторические темы (цикл о Германне-херуске).
Герой Клопштока - это патриот, для которого важнее всего благо нации. Поэтому от библейских сюжетов Клопшток переходит к национальным, а место Мессии в его произведениях занимает Арминий. В предисловии к «Битве Гер-манна» поэт напоминает слова Тацита о том, что у римлян было больше триумфальных шествий, чем подлинных побед над германцами [2]. Эту
