CC BY
278
тивных актов свидетельствует о том, что законодатель реализует эти способы в двух вариантах: 1) установление строго определенной формы организации хозяйствующего субъекта и 2) исключение определенной формы коммерческой (некоммерческой) организации из возможных форм создания. В обоих случаях имеет место ограничение правоспособности юридического лица, что в соответствии с ГК возможно лишь в порядке, предусмотренном законом.
Оптимальная организационная форма может быть выбрана при учете как объективных, так и субъективных характеристик деятельности предприятия.
Методики определения критериев относительно организационной структуры управления государственным сектором экономики разработаны в некоторых региональных документах. Так, в постановлении правительства Санкт-Петербурга от 12 ноября 1998 г. № 34 «О Концепции управления государственными предприятиями, учреждениями и реализации прав Санкт-Петербурга как участника в коммерческих и некоммерческих организациях» применительно к ряду крупных государственных промышленных предприятий (в том числе предприятий оборонно-промышленного комплекса) предполагается перспективная цель — получение
дохода от их деятельности в будущем, а также промежуточная цель — повышение их финансовой устойчивости, сохранение ядра созданного в течение многих лет научного, технологического, производственного потенциала промышленности, сохранения рабочих мест на этих предприятиях. Эти цели достигаются путем реструктуризации предприятий, т.е. приведения организационной и производственной структуры предприятий, их мощностей, состава имущества, площади занимаемых земельных участков в соответствие с теми объемами продукции предприятий, на которые имеется реальный платежеспособный спрос на рынке.
Таким образом, предприятие, осуществляя активную деятельность по производству товаров и услуг, выступает в экономическом обороте как хозяйствующий субъект, что свидетельствует о необоснованности законодательной подмены понятия «предприятие» конструкцией юридического лица. Предприятие, осуществляя собственную деятельность, необходимо приобретает определенную организационную структуру, что обусловливает интерес к существующим критериям ее выбора. Критерии определяются транс-акционными издержками деятельности предприятия и требованиями законодательства.
УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
О.П. САВЕЛОВ,
кандидат юридических наук
Научная специальность: 12.00.08. — уголовное право и криминология, уголовно-исполнительное право
Аннотация. В статье автором проводится обзор законодательства, регулирующего отношения в сфере преступлений против собственности в период с 1917 г. по 1996 г., дается характеристика основных нормативных правовых актов в рассматриваемой области уголовного права.
Ключевые слова: уголовное законодательство, источники уголовного права, преступления против собственности, экономические преступления.
CRIMINAL LEGISLATION ON LIABILITY FOR PROPERTY CRIMES IN THE SOVIET PERIOD
O.P. SAVELOY,
candidate of law sciences
Annotation. In this article the author provides an overview of legislation regulating relations in the sphere of property crimes between 1917 and 1996, describing the main normative legal acts in this area of criminal law. Keywords: criminal law, the sources of criminal law, crimes against property, economic crimes.
Октябрьская революция 1917 г. в России ознаменовала переход к новому социально-экономическому строю, при котором особое значение придавалось охране и укреплению социалистической собственности. Декрет «О земле» установил: «Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом»1. Указание на необходимость борьбы с хищениями государственного имущества мы находим и в других декретах, изданных в 1917—1921 гг.
Так, 28 октября 1917 г. Военно-революционный комитет Петроградского Совета издал воззвание, в котором говорилось: «Воровство, разбои, нападения, погромные попытки, будут немедленно караться. Виновные в этом будут беспощадно судимы Военно-революционным судом»2. 15 ноября 1917 г. СНК РСФСР принял подписанное В.И. Лениным обращение в ВРК «О борьбе со спекуляцией». В нем указывалось, что, «все народные организации должны быть привлечены к борьбе с продовольственными хищниками»3. 24 ноября 1917 г. был принят декрет № 1 «О суде». Ст. 8 этого Декрета установила: «Для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотребле-ниями»4. Отнесение дел о хищениях к подсудности революционных трибуналов наряду с делами об антисоветской деятельности было не случайным, поскольку посягательства на народное добро нередко были формой проявления такой деятельности5.
До принятия первого советского Уголовного кодекса не существовало единой системы норм о преступлениях против собственности с четко ограниченными составами преступлений и соответствующими санкциями. Однако в некоторых делались попытки сформулировать конкретные нормы. Так, декрет ВЦИК И СНК РСФСР от 1 июля 1921 г. «О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям» содержал подробный перечень уголовно наказуемых деяний. В их числе: незаконный
отпуск товаров лицам, работающим в органах снабжения, заготовки и производства; сокрытие в целях хищения от учета предметов производства лицами административного и складского персонала; содействие хищениям и умышленное не воспрепятствование хищениям со стороны лиц, охраняющих складские помещения; получение заведомо незаконным путем товаров из государственных складов, баз, распределителей, заводов, мельниц, ссыпных пунктов в целях спекуляции и т.д. При этом было сказано, что все виды хищения наказываются лишением свободы со строгой изоляцией на срок не менее трех лет, а при отягчающих обстоятельствах (многократность деяний, массовый характер хищений, ответственная должность виновного и т.п.) — расстрелом6.
Аналогичные нормы предусматривались декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1921 г. «Об установлении усиления» ответственности для лиц, виновных в хищении грузов во время перевозки их». Декретом устанавливалась ответственность вплоть до расстрела для лиц, перевозивших грузы гужевым, водным и другим путем, а также наблюдавших за этими перевозками агентов, уличенных в хищениях грузов в пути7.
Что касается менее опасных хищений государственного имущества, а также краж, грабежа, мошенничества и других посягательств на личную собственность, то в отношении их также предусматривалось наказание, о чем свидетельствуют статистические данные и отчеты Народного комиссариата юстиции, периодически издававшиеся «Ведомости справок о судимости». Поскольку с конца 1918 г. судам запрещалось ссылаться на дореволюционное законодательство, а новые нормы не охватывали всех имущественных преступлений, суды руководствовались по-прежнему революционным (социалистиче-
1 См.: СУ РСФСР. 1917. № 1. Ст. 3.
2 Из истории ВЧК, 1917—1921 гг. М., 1985. С. 45.
3 СУ РСФСР 1917. № 3. Ст. 33.
4 См.: СУ РСФСР 1917. № 4. Ст. 50.
5 См.: Тенчов Э. Уголовно-правовая охрана социалистической собственности. Учебное пособие / Отв. ред. В.В. Индейкин. Иваново, 1980. С. 16.
6 См.: СУ РСФСР 1921. № 49. Ст. 262.
7 См.: СУ РСФСР 1921. № 62. Ст. 450.
ским) правосознанием и отчасти традиционными правовыми представлениями об этих преступлениях и их видах.
После принятия Уголовного кодекса РСФСР 1922г. ответственность за имущественные преступления стала определяться в соответствии с его нормами.
УК РСФСР 1922 г. содержал гл. VI «Имущественные преступления», состоящую из 20 статей. В ней были сосредоточены нормы об ответственности за преступления против любых форм собственности, имевшихся в то время в экономике страны: как против социалистической, так и против личной и частной, еще допускавшейся законом. В 11 статьях из 20 содержались нормы об ответственности за посягательство на народное достояние.
В УК РСФСР 1926 г. закреплялась ответственность за «похищение имущества». С этим термином законодатель увязал составы кражи, грабежа и разбоя, в трактовке которых сначала пошел по пути Уложения о наказаниях уголовных и исправительных.
Согласно УК РСФСР 1922 г. кража определялась как «тайное похищение имущества, находящегося в обладании, пользовании или ведении другого лица или учреждения (ст. 180 УК РСФСР», грабеж — «открытое похищение чужого имущества в присутствии лица, обладающего, пользующегося или ведающего им, но без насилия над личностью или с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего», разбой — «открытое, с целью похищения имущества, нападение отдельного лица на кого-либо, соединенное с физическим или психическим насилием, грозящим смертью или увечьем»8. Совершение разбойного нападения группой лиц рассматривалось как бандитизм. УК РСФСР 1926 г., уточнив оценку такого рода действий в качестве квалифицированного разбоя, основные признаки всех этих способов похищения оставил без существенных изменений. В гл. VI «Имущественные преступления» была предусмотрена самостоятельная ответственность за покупку заведомо краденного (ст. 181 УК РСФСР 1922 г.)9.
К числу имущественных преступлений, не являющихся хищением, уголовный закон относил: нарушение прав автора, ростовщичество, мошенничество, вымогательство и присвоение вверенного имущества. Причем мошенничество (его разновидностями признавались подделка документов, фальсификация предметов) стало толковаться как
получение имущества с корыстной целью обманом или злоупотреблением доверия, т.е. более широко. Применительно к вымогательству различалось требование о передаче имущества или права на имущество: во-первых, под угрозой насилия; во-вторых, соединенное с угрозой огласить позорящие потерпевшего сведения или сообщить властям о его противоправном деянии. В последнем случае вымогательство называлось шантажом.
В гл. II «Должностные преступления» содержалась ст. 13, которая закрепляла ответственность за присвоение или растрату должностным лицом денег, ценностей или иного имущества, находящегося в его ведении в силу его служебного положения.
УК РСФСР 1922 г. дал четкие формулировки конкретных составов преступлений против социалистической собственности, многие из которых сохранились, по существу, до настоящего времени10.
Уголовный кодекс РСФСР 1926г. изданный в соответствии с общесоюзными Основными началами 1924 г., сохранил преемственную связь с Уголовным кодексом 1922 г. Ни система имущественных преступлений, ни конструкция их отдельных составов не претерпели существенных изменений, а восприняли идею Уголовного Уложения о единой уголовно-правовой охране государственного, общественного и личного (частного) имущества и разделении преступлений против собственности на хищения и иные посягательства. Количество последних было сокращено и, прежде всего, в той части, в которой решался вопрос об ответственности за уничтожение и повреждение имущества.
Исключив уголовную ответственность за неосторожные посягательства, законодатель закрепил ответственность за умышленное истребление или повреждение имущества, принадлежавшего учреждению, предприятию или частному лицу, и усилил ответственность за совершение этого преступления общеопасным способом.
Ряд посягательств на социалистическую собственность предусматривался в гл. II «Иные преступления против порядка управления». В ней закреплялась уголовная ответственность за уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества.
8 См.: Уголовный кодекс РСФСР. М.: Госюриздат, 1923. С. 19.
9 См.: СУ РСФСР 1922. № 15. Ст. 153.
10 См.: Тенцов Э. Указ. соч. С. 21.
В 1930—1932 гг. в эту главу были введены статьи об ответственности: за убой скота при коллективизации; за порчу и поломку тракторов и сельхоз машин, принадлежащих колхозам, совхозам и МТС, умышленный убой и изувечение лошадей этих организаций и преступно-небрежное обращение с лошадьми.
С принятием Закона от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»11 хищением стали называться наиболее опасные преступления против социалистической собственности, независимо от способа их совершения. Все лица, совершившие хищение, объявлялись «врагами народа», причем термином «хищение» в данном случае охватывались все формы посягательства на социалистическую собственность (кража, грабеж, разбой, присвоение, мошенничество и т.д.). Содержание этих дополнений и изменений в действующем тогда УК РСФСР 1926 г. не корреспондировалось с положениями содержащихся в нем статей, в результате система уголовно-правовых норм, посвященных охране отношений собственности, оказалась запутанной и противоречивой12.
В годы Великой Отечественной войны был издан ряд законодательных актов, направленных на усиление ответственности за некоторые преступления против социалистической собственности, не подпадавшие под действие Закона от 7 августа 1932 г. Например, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1942 г. «Об ответственности за хищения горючего в МТС и совхозах» было установлено наказание за это преступление в виде тюремного заключения на срок от трех до пяти лет13. В некоторых случаях судебная практика шла по пути более широкого применения Закона от 7 августа 1932 г. по сравнению с довоенным временем, особенно когда это касалось хищения воинских грузов на транспорте (даже не в крупных размерах), тормозных ремней или щитов для снегозадержания.
Одновременно происходило усиление ответственности за преступления против личной собственности. Однако это делалось не путем внесения изменений в Уголовный кодекс 1926 г., а расширительным толкованием некоторых квалифицирующих признаков имущественных преступлений применительно к условиям военного времени14.
Так, Пленум Верховного Суда СССР 8 января
1942 г. дал указание судам: все кражи, совершенные с использованием условий военного времени, квалифицировать как наиболее опасный вид кражи личной собственности по п. «г» ст. 162 УК 1926 г. Практика относила к ним кражи во время воздушных налетов или обворовывание квартир эвакуированных жителей. В особо опасных случаях (групповое хищение, рецидив) такие преступления квалифицировались по аналогии как бандитизм (ст. 16 и 593 УК)15.
Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 6 мая 1943 г. «О квалификации кражи личного имущества граждан, совершенной в местах общественного пользования» распространило действие п. «в» ст. 162 УК, где казуистично перечислялись некоторые места совершения краж («на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах»), на все места общественного пользования. Практика относила к ним карманные кражи, совершенные в трамвае или в очереди за хлебом16.
После окончания войны положения, рассчитанные на военный период, утратили силу. Вновь обострилась проблема чрезмерно мягких санкций за преступления против личной собственности и большого разрыва между наказуемостью преступлений против разных форм собственности. Эта проблема была своеобразно решена в указах Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.17, которые стали толчком к научной разработке общего понятия «хищение» и его признаков.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» заменил в сфере борьбы с преступлениями против социалистической собственности Уголовный кодекс 1926 г., но не содержал ни исчерпывающего перечня форм хищения, ни четких признаков хищения вообще. Перед уголовно-правовой наукой и судебной
11 См.: СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 450.
12 См.: СУ РСФСР 1930. № 26. Ст. 344.
13 См.: Ведомости Верховного Совета СССР 1942. № 22.
14 См.: Курс Уголовного права. В 5-ти томах / под ред. Г.Н. Борзен-кова, В.С. Комиссарова. Т. 3. М.: Зерцало, 2002. С. 398, 393.
15 См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 6 мая
1943 г «О квалификации кражи личного имущества граждан, совершенной в местах общественного пользования» // Постановления Пленумов Верховного Суда СССР 1941 — 1953. М: Юрид. лит. 1955. С. 76—79.
16 См.: Там же. С. 94, 95.
17 См.: Ведомости Верховного Совета СССР 1947. № 19.
практикой встала задача установить эти признаки и выработать такое определение понятия «хищение», которое позволило бы единообразно решать вопросы уголовной ответственности за посягательство на социалистическую собственность.
Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 22 августа 1947 г. был утвержден перечень статей Уголовного кодекса РСФСР, которые не подлежали применению18.
Хищение государственного или общественного имущества, совершенное в любой форме, квалифицировалось по Указу от 4 июля 1947 г., как преступление против личной собственности — по Уголовному кодексу РСФСР 1926 г. Исключение составляли только кража и разбой. За них ответственность наступала по Указу от 4 июля 1947 г.
Принятие в 1958 г. новых Основ уголовного законодательства и проявившаяся в этот период тенденция к укреплению принципа законности в борьбе с преступностью нашла отражение и в нормах Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. об ответственности за имущественные преступления.
Наиболее существенная отличительная особенность УК РСФСР 1960 г. состояла в том, что он долгое время различал посягательства на социалистическое (государственное, общественное) и личное имущество граждан. Такой подход не был случайным, ибо в основе его лежала идея необходимости обеспечить повышенную охрану социалистической собственности. Эта идея нашла свое отражение не только при конструировании пределов уголовно-правовых санкций, но и при формулировке оснований ответственности. Наиболее ярко данное обстоятельство проявилось при решении вопроса о круге уголовно наказуемых деяний, связанных с повреждением и уничтожением имущества.
В отличие от ранее действующего законодательства данный Уголовный кодекс криминализировал и умышленное, и неосторожное их совершение, причем применительно как к личному, так и социалистическому имуществу19. Различие было лишь в том, что неосторожное деяние в отношении личной собственности влекло ответственность только тогда, когда оно явилось непосредственной причиной уничтожения или повреждения имущества, а в отношении социалистической собственности — еще и в случаях недобросовестного выполнения лицом своих обязанностей
по охране государственного и общественного имущества, если ее следствием было расхищение, повреждение или гибель имущества в крупных размерах. Признав целесообразным исключить наказуемость некоторых деяний (банкротства) и в то же время предусмотреть ряд новых составов (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного имущества), законодатель дополнил последними лишь главу «Преступления против социалистической собственности».
Закрепив одну из тенденций принимаемых актов 1920— 1950-х гг. прошлого столетия — обособление ответственности за посягательства на социалистическую собственность, УК РСФСР 1960 г. не воспринял другую идею: переосмысление понятия и способов хищения. Не давая общего определения преступлениям такого вида, Уголовный кодекс достаточно последовательно исходил из того, что способами их совершения являются кража, грабеж, разбой, присвоение, растрата, злоупотребление служебным положением и мошенничество. В этой связи восстанавливалось самостоятельное значение состава грабежа как открытого похищения без насилия или с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, что обусловило и соответствующую трактовку понятий кражи (тайное похищение имущества) и разбоя (нападение с целью завладения имуществом, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего)20.
Вместе с тем при установлении наказуемости похищения имущества с использованием виновными имеющихся у них полномочий в отношении него, помимо присвоения и растраты, была выделена еще одна форма: злоупотребление служебным положением. Различные виды мошенничества объединены в один общий состав, по-прежнему характеризуемый как завладение имуществом путем обмана или злоупотребления доверием.
Уголовный кодекс 1960 г. исходил из существования общего понятия «хищение», охватывающего ряд
18 См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 22 августа 1947 г. «О квалификации кражи личного имущества граждан, совершенной в местах общественного пользования» // Постановления Пленумов Верховного Суда СССР 1941 — 1953. М: Юрид. лит. 1955. С. 136—139.
19 См.: Комментарий к УК РСФСР М., 1962. С. 4—6.
20 См.: Комментарий к УК РСФСР М.: Юрид. лит., 1962. С. 5.
сходных по объективным и субъективным признакам посягательств на социалистическую собственность. Однако, само это понятие в законе не раскрывалось. Важнейшие общие признаки хищения были даны в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества»21. Но по-прежнему большую роль играла доктринальная разработка общего понятия хищения.
Понятие «хищение» в уголовном праве советского периода начало разрабатываться применительно к преступлениям против социалистической собственности, поскольку закон не употреблял его по отношению к преступлениям против личной собственности. Это вызвало в массовом правовом сознании привязку данного понятия исключительно к социалистическим формам собственности. В научной и учебной литературе при классификации преступлений против личной собственности хищения не выделялись. Сам этот термин часто подменялся понятием «похищение», границы которого многим авторам представлялись иными22.
Тем не менее, постепенно в теории, судебной практике и, наконец, в законе термин «хищение» стал употребляться и вне связи с социалистической собственностью. Укреплялось представление, что не форма собственности, а совокупность определенных объективных и субъективных признаков составляет основное содержание этого понятия. Обнаружилось отсутствие юридических и других противоречий в распространении понятия «хищение» на все формы собственности.
Переход к рыночной экономике обусловил принятие Федерального закона от 1 июля 1994 г., внесшего изменения в нормы Уголовного кодекса РСФСР 1960 г., регулирующие ответственность за имущественные преступления. Главное изменение заключалось в объединении норм, предусматривающих
ответственность за посягательства за социалистическую и частную собственность; впервые вводилось в УК РСФСР 1960 г. понятие «хищения».
Этот Закон носил промежуточный характер и имел много сходства с подготовленным проектом нового УК РФ. Подготовка соответствующего раздела нового УК РФ вызвала немало предложений. Некоторые были учтены в проекте Кодекса, но при его принятии — исключены. Такая судьба постигла, в частности, уголовно-правовую оценку приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем, как одного из посягательств против собственности (в УК РФ это деяние, в конечном счете, было включено в главу «Преступления в сфере экономической деятельности»). Не была воспринята также идея о дифференцированном подходе к криминализации деяний с учетом их направленности на движимое и недвижимое имущество.
Реально возникающая опасность сужения понятия хищения, предметом которого мыслится только движимое имущество, и сложности в практическом отграничении этого преступления от предлагаемого состава «завладения чужим недвижимым имуществом из корыстных целей» побудили законодателя отказаться от деления посягательств по данному признаку. Не получили поддержку и нововведения, непосредственно касающиеся формулировок того или иного способа хищения (применительно, например, к разбою — признание его посягательством против личности, конструирование в качестве материального состава и т.д.).
Вместе с тем в новом Уголовном кодексе РФ 1996 г., так или иначе, были воспроизведены многие из тех положений, которыми в последние годы был дополнен УК РСФСР 1960 г.
21 См.: Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М., 2000. С. 252—260.
22 См.: Владимиров В.А. Квалификация похищений личного имущества. М., 1974. С. 109.
