CC BY
31
В.А. Яценко, Т.С. Яценко
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ И ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ НЕДРУЖЕСТВЕННЫМ КОРПОРАТИВНЫМ (РЕЙДЕРСКИМ) ЗАХВАТАМ
В последние годы в России особую актуальность приобрели проблемы, связанные с недобросовестным поведением участников предпринимательской деятельности, направленным на незаконное или псевдозаконное завладение имуществом собственников. В юридической науке и практике такие действия рассматриваются как «передел собственности», «перераспределение прав собственности», «недружественные поглощения», что, в конечном счете, включается в содержание понятия «недобросовестный корпоративный захват» [1, с. 36]. Кроме того, для обозначения указанных действий используется термин «рейдерский захват». Его происхождение связывают с английским словом «raid» - набег, внезапное нападение. В современном понимании термин «рейдерство» как обозначающий особый вид враждебного поглощения, при котором ценные активы компании, подвергшейся атаке, распродаются, и бизнес перестает существовать, введен в юридическую практику США в период «великой депрессии» [1].
В настоящее время проблема недружественных корпоративных (рейдерских) захватов приобрела статус государственной и угрожает стабильности отечественного правопорядка в целом. Впервые на государственном уровне о ней заговорили в 2003 году [2]. Здесь уместно отметить, что в начале нынешнего века эта проблема была не столь актуальной. По оценкам Фонда «Бюро экономического анализа» к 2003 году количество недобросовестных захватов достигало не более ста случаев в год [3, с. 14]. Основным средством незаконного поглощения чужой собственности в то время стал механизм банкротства. В начале 2000-х годов процент банкротств, проводимых кредиторами с целью приобретения активов предприятия или получения иных имущественных выгод по ценам, гораздо ниже реально существующих рыночных, был достаточно высок. Банкротство использовалось в качестве средства получения контроля над крупными предприятиями. Для этого искусственно создавались или приобретались долги, руководство заменялось «своими» менеджерами. Безусловно, здесь можно согласиться с мнением, что такие банкротства рушили российскую экономику [4]. По информации Министерства экономического развития и торговли в 1999-2003 гг. механизмы недобросовестного корпоративного захвата были реализованы таким способом в отношении крупнейших российских производственных предприятий, включая заводы «Кристалл», «Уралхиммаш», «Московский НПЗ» и др. [5]. Совершенствование гражданского законодательства и, прежде всего, нормативных актов о банкротстве не привело к решению рассматриваемой проблемы. Банкротство перестало быть основным и единственным механизмом рейдерского захвата, недобросовестные участники предпринимательской деятельности разработали и другие эффективные его способы.
Сегодня специалисты выделяют законные и незаконные корпоративные захваты. Если в первых рейдеры используют пробелы в законодательстве или коллизии норм, что, по их мнению, не нарушает положений нормативно-правовых актов, то вторые всегда совершаются с нарушением действующего законодательства [6, с. 31]. Однако, представляется, что и первый из рассматриваемых способов захвата чужой собственности называть законным неправильно, поскольку он всегда противоречит ст. 10 Гражданского кодекса РФ, запрещающей шикану и другие формы злоупотребления правом.
Следует отметить, что в последние годы опубликовано множество работ, исследующих недружественные корпоративные захваты. В них, как правило, делается акцент именно на цивилистическую оценку действий, составляющих содержание данного явления, а также на способы их пресечения в рамках действующего российского гражданского законодательства. При этом практически все исследователи рассматриваемой проблематики неизменно подчеркивают, что рейдерские захваты требуют уголовно-правовой оценки, что к ним «должны применяться нормы, прежде всего, уголовного права» [1; 7, с. 102; 8, с. 6]. Однако современное уголовное законодательство не содержит определения понятия недружественного корпоративного захвата, недружественного поглощения и уж тем более рейдерского захвата. Но не стоит впадать в крайность, как это было с такими криминологическими и уголовно-правовыми явлениями, как организованная преступность или коррупция, когда представители правоохранительной и судебной систем утверждали, что практически невозможно бороться с этими явлениями, потому что их законодательное определение отсутствует. Впоследствии в Уголовный кодекс РФ ввели ст. 210 УК РФ «Организация преступного сообщества (преступной организации)», также был принят Федеральный закон РФ от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» [9]. Однако положения этих законодательных актов, к сожалению, не
способствуют созданию эффективного механизма противодействия рассматриваемым негативным явлениям.
По нашему мнению, с незаконными посягательствами на права собственников в форме корпоративных захватов можно бороться в рамках действующего Уголовного кодекса РФ. При этом надо учитывать, что если раньше таким захватам подвергались крупнейшие предприятия России, имеющие, в том числе и стратегическое значение, включая упомянутые уже заводы «Уралмаш» «Московский НПЗ», АО «Северо-Западное пароходство» и др. [5], а правоохранительная система была еще не готова к раскрытию подобных преступлений*, то в настоящее время большее количество корпоративных захватов приходится на регионы. При этом объектом таких захватов все чаще становятся более мелкие имущественные комплексы, что с учетом специфики экономической ситуации в том или ином регионе, позволяет местным правоохранительным органам быстрее и эффективнее распознавать подобные действия и реагировать на них. Здесь уместно отметить, что отечественная правоохранительная система впервые смогла раскрыть так называемые «черные» рейдерские схемы в апреле 2006 года, когда в Екатеринбурге было предъявлено обвинение группе лиц, участвовавшей в захвате рыночного комплекса, по ч. 2 ст. 212 УК РФ (участие в массовых беспорядках) и по ч. 4 ст. 162 УК РФ (разбой в составе организованной группы) [10].
Правоприменительная практика свидетельствует о том, что предметом рейдерского захвата все чаще становятся предприятия нефтегазовой отрасли. Как известно, топливная безопасность представляет собой один из важнейших факторов устойчивого и гармоничного развития любого региона [11, с. 72]. Для Ростовской области топливно-энергетический комплекс является одной из основных отраслей экономики, в структуру которого входят нефте- и газоснабжение, предприятия электроэнергетики, угольной промышленности. На территории Ростовской области расположено более 1100 предприятий и организаций, осуществляющих деятельность в сфере оборота нефти и нефтепродуктов.
Несмотря на наличие на территории области месторождений нефти, ее добыча не осуществляется в связи с нерентабельностью производства (повышенное содержание воды и иных примесей, сложность процесса добычи, низкое качество полученного продукта). Единственное нефтедобывающее предприятие - ОАО «Тарасовскнефть» законсервировало свои производственные мощности, предназначенные для добычи нефти. Здесь возникает закономерный вопрос, зачем в регионе, не являющемся нефтедобывающим, построено столько нефтеперерабатывающих заводов. Ответ на него, на наш взгляд, скрывается в другой особенности системы нефтеснабжения области. Поставка моторного топлива в Ростовскую область осуществляется преимущественно железнодорожным транспортом из производящих регионов. В то же время, Ростовская область является транзитным плацдармом как для готовой нефтепродукции, так и для углеводородного сырья. При этом география расположения всех мини-нефтеперерабатывающих заводов Ростовской области показывает, что территориально они находятся в непосредственной близости от проходящих участков магистрального нефтепровода, в котором, удивительное совпадение, транзитом транспортируется самое качественное сырье России. Определенное количество мини-НПЗ осуществляют свою деятельность незаконно, используя фиктивные сделки для прикрытия происхождения сырья, похищенного из нефтепровода. Если учесть аналитические оценки, то с 2006 года нефтегазовая отрасль экономики занимает первое место по активности недружественных корпоративных захватов [10, с. 75]. Возможность получения сверхприбылей за счет реализации незаконно полученного сырья позволяет объяснить, почему предприятия нефтеснабжения являются такими привлекательными в качестве мишеней рейдерских атак. Кроме того, имеется целый ряд факторов, которые значительно облегчают усилия недобросовестных участников гражданского оборота по завладению НПЗ. Во-первых, это отсутствие у собственника - жертвы захвата - «административного ресурса» (поддержки в органах власти и управления), который имеется у рейдеров и используется ими для давления как на собственника, так и на правоохранительные органы в случае их противодействия незаконному захвату имущества. Фактором риска является также принадлежность атакуемого предприятия к субъектам малого или среднего бизнеса в относительно монополизированной отрасли. В-третьих, задача рейдеров по завладению имуществом значительно облегчается наличием конфликтов и противоречий между учредителями (акционерами), а также между собственником и управляющими менеджерами. В-четвертых, в рейдерских схемах большое внимание уделяется исследованию деятельности предприятия на предмет ее соответствия закону. Любые, даже незначительные нарушения закона собственником предприятия могут быть использованы рейдерами для незаконного отчуждения имущества [10, с. 7576].
Недобросовестные участники гражданского оборота для завладения чужим имуществом используют самые разнообразные схемы, приемы и способы. Некоторые из них не способны породить серьезного конфликта действий рейдеров с уголовным законодательством и могут быть устранены с помощью гражданско-правовых норм в рамках арбитражного процесса. Другие в той или иной степени
непосредственно связаны с криминальным рейдерством и имеют четкую причинно-следственную связь между допускавшимися ранее нарушениями законодательства предприятием-жертвой и его последующим захватом. Яркими примерами такой ситуации могут являться случаи из правоприменительной практики В.А. Яценко в отношении ряда мини-НПЗ, зарегистрированных на территории Ростовской области. Действовавшее на территории области ЗАО «Х» (с единственным акционером, который одновременно являлся и директором) имело незначительный производственный потенциал по переработке углеводородного сырья. Во взаимодействии с рядом представителей органов власти руководитель данного предприятия принимал участие в хищениях сырья из нефтепровода и дальнейшей его легализации. Для развития производства и увеличения мощности предприятия собственник ЗАО «Х» привлек в качестве партнеров и инвесторов третьих лиц, предлагая им построить более мощный завод. Для этих целей создаются два предприятия ООО «А» и ООО «В». При этом ООО «А» создано исключительно новыми партнерами, а ООО «В» создано ими совместно с собственником ЗАО «Х». Впоследствии в процессе строительства нового имущественного комплекса по обоюдному согласию партнеры сменили состав учредителей ООО «В», которому принадлежит вновь построенный завод, введя в качестве учредителей, с одной стороны, ООО «А», а с другой стороны - новую организацию, единственным учредителем которой является собственник ЗАО «Х», и продолжили строительство завода ООО «В». В момент завершения строительства завода и проведения пробной переработки достаточно крупной партии сырья, поступившего железнодорожным транспортом, между партнерами возник конфликт по поводу дальнейшего использования производственных мощностей и источников сырья. Во время этого конфликта собственник ЗАО «Х» с помощью своих покровителей в органах власти инициирует возбуждение уголовного дела в отношении его партнеров по бизнесу -учредителей ООО «А» по ст. 173 УК РФ (лжепредпринимательство) на том основании, что данная организация создавала условия к уклонению от уплаты налогов как ЗАО «Х», так и ООО «В». При этом ни в отношении ЗАО «Х», ни в отношении ООО «В» уголовное преследование не имело места. В дальнейшем, посредством использования поддельных подписей учредителей ООО «А» в течение пяти дней была осуществлена цепь изменений состава учредителей этой организации. По данному факту правоохранительными органами было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 (мошенничество), а действия, совершенные неустановленными лицами, расценены как рейдерский захват ООО «А». В ходе расследования этого уголовного дела, установлено, что основной целью захвата было не ООО «А», а организация, в которой данное юридическое лицо была соучредителем. При этом с целью захвата инициировались различные гражданско-правовые споры с привлечением соучредителя ООО «В» директора ЗАО «Х». Правоохранительные органы предотвратили три попытки захвата ООО «В» с использованием схем с подложными векселями, фиктивной арендой, продажей имущественного комплекса предприятия. Параллельно, постольку поскольку в схеме захвата принимал участие владелец и директор ЗАО «Х», который пытался извлечь прибыль из деятельности захватываемого завода, в отношении него было возбуждено уголовное дело по ст. 171 УК РФ (незаконная предпринимательская деятельность), так как сам завод еще не имел законных оснований к осуществлению фактической деятельности. «Криминальные компаньоны» директора ЗАО «Х», обнаружив пристальное внимание к нему со стороны правоохранительных органов, предприняли попытку его отстранения от управления ЗАО путем переоформления акций предприятия на своего представителя по подложной доверенности (такие доверенности изготавливались ранее в неограниченном количестве, в том числе при посредничестве директора ЗАО). Однако данная попытка была пресечена правоохранительными органами, возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ, ч. 1 ст. 327 УК РФ, а ряд активных участников захвата бы заключен под стражу. Оставшаяся часть так называемых «черных рейдеров» совместно с опытными юристами, осуществлявшими юридическое сопровождение недружественного поглощения, предприняла попытку силового захвата обоих предприятий (ЗАО «Х» и ООО «В»). Эта акция также была пресечена правоохранительными органами. В отношении участников силовой акции было возбуждено уголовное дело по ст. 330 УК РФ (самоуправство) с перспективой переквалификации в ст. 209 УК РФ (бандитизм)*.
Здесь уместно отметить, что инициация различных судебных тяжб с рассмотрением их в арбитражных судах и судах общей юрисдикции является одним из способов совершения незаконных действий по захвату имущественного комплекса того или иного собственника. Причем это широко распространенная практика не только в России, но и за рубежом. С одной стороны, это делается рейдерами с целью приобретения права собственности на имущество квазизаконным способом, то есть на основании соответствующих решений судов. С другой стороны, многочисленные судебные разбирательства нередко используются недобросовестными участниками гражданского оборота в качестве маскировки своих незаконных действий по недружественному поглощению, а также с целью введения правоохранительных органов в заблуждение относительно природы своих действий. Не секрет, что коррупция в судебных органах используется рейдерами весьма эффективно в схемах захвата как крупных, так и мелких имущественных комплексов. Кроме того, нельзя не указать на
сложившуюся практику взаимодействия правоохранительных и судебных структур при рассмотрении дел о недобросовестных корпоративных захватах. Несмотря на требование действующих законодательных актов о предоставлении соответствующих ответов на запросы правоохранительных органов в течение трех дней с момента их получения, а также на положение ст. 2 АПК РФ об укреплении законности и предупреждении правонарушений в сфере предпринимательской деятельности, судьи не спешат сообщать о преступлениях (либо о подозрениях на преступления) в правоохранительные структуры [6, с. 35; 8, с. 6]. Аналогичные нарушения допускаются и со стороны правоохранительных органов, которые порой опасаются «утечки информации» о ходе проверки того или иного случая рейдерского захвата либо о выработанных версиях. В случаях, когда в криминальные схемы недружественных корпоративных захватов втягиваются правоохранительные либо судебные органы можно говорить о новых объектах преступлений, объединенных главой «преступления против правосудия» УК РФ.
Указанные нами обстоятельства, позволяют сделать вывод, что при организации недружественных корпоративных захватов рейдеры способны совершить совокупность самых различных преступлений, предусмотренных уголовным законом. В то же время, нам не представляется необходимым принятие какого-либо самостоятельного нормативного-правового акта (как в случае противодействия легализации преступных доходов, контроля над коррупцией) для эффективной борьбы с данным криминальным явлением. На наш взгляд, достаточно эффективно осуществлять расследование и своевременно привлекать к уголовной ответственности виновных лиц. Но именно своевременность реагирования и эффективность расследования рейдерских захватов представляют наибольшую проблему для правоохранительных органов. Это, по нашему мнению, связано, в первую очередь, с некоторым консерватизмом правоохранительной системы, которая не сразу способна реагировать на новые формы совершения уже известных преступлений. А во-вторых, нередко из-за существенной доли гражданско-правовых отношений, наличия арбитражных и судебных споров очень затруднена квалификация корпоративного захвата как преступления.
Литература
1. Лукьянцев А.А., Яценко Т.С. Гражданско-правовое противодействие рейдерским захватам // Корпоративные споры. 2006. № 6.
2. Давыдов А. МЭРТ совершенствует менеджмент // Время новостей. 2003. 18 декабря.
3. Шаститко А.Е. Проблемы корпоративного управления и особенности перераспределения прав контроля в России // Информационно-аналитический бюллетень фонда «Бюро экономического анализа». 2004. № 56.
4. Суханов Е.А. Криминальные банкротства рушат экономику // Независимая газета. 2002. 27 апреля.
5. Недобросовестные поглощения: специфика и меры противодействия им (информация Министерства экономического развития и торговли // http://www.economy.gov.ru
6. Марков П.А. Соотношение социального и юридического аспектов недружественного поглощения // Корпоративные споры. 2006. № 6.
7. Козловская А.Э. Уголовно-правовая оценка имущества как объекта корпоративного захвата // Корпоративные споры. 2006. № 6.
8. Интервью председателя 13-го судебного состава Арбитражного суда г. Москвы Л. Ильиной // Корпоративные споры. 2008. № 5.
9. Российская газета. 2008. 30 декабря.
10. Астахов П.А. Противодействие рейдерским захватам. М.: Эксмо, 2007.
11. Нефтегазовый локомотив. Интервью с главным таможенным инспектором Ростовской таможни Т. Сианисяном // Реальный бизнес. 2007. № 2.
