CC BY
64
ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА
О.В. Борисова*
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ РАВЕНСТВА ФОРМ СОБСТВЕННОСТИ
Аннотация. Проводится отличие формы собственности от объекта преступления. Обосновывается недопустимость дифференциации уголовной ответственности за имущественные преступления путем выделения признаков предмета, потерпевшего, способа, указывающих на форму собственности в законе, а также при толковании признака специального субъекта хищений в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. Обнаруживается ориентация специальных видов мошенничества на различные формы собственности. Критикуется применение казуистических диспозиций в статьях гл. 21 УК РФ. Регламентация признаков преступлений против собственности в УК РФ рассматривается с точки зрения соответствия конституционному принципу равенства форм собственности. Выявляется тенденция усиления ответственности за посягательства на государственную и муниципальную собственность — в действующем и проектируемом уголовном законодательстве, а также в УПК РФ. Констатируется недооценка законодателем значения собственности как объекта преступления. Предлагается делать акцент на равенстве форм собственности в научных исследованиях и образовательном процессе. Ключевые слова: предмет преступления, объект преступления, дифференциация уголовной ответственности, равенство, форма собственности, преступления против собственности, потерпевший, квалифицирующий признак, хищения, мошенничество.
Уголовный кодекс РФ относит собственность к числу объектов охраны (ч. 1 ст. 2) и воспринимает сущность и актуальное нормативно-правовое состояние собственности. Одним из принципов функционирования собственности является равенство ее форм. Данный принцип, в частности, означает предоставление равной защиты собственности, независимо от формы. Он закреплен в Конституции РФ в качестве одной из основ конституционного строя: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности» (ч. 2 ст. 8). В Гражданском кодексе РФ говорится: «Права всех собственников защищаются равным образом» (п. 4 ст. 212).
Создание равных правил, равных возможностей — это нормотворческая задача. Поэтому данный принцип адресуется законодателю и реализуется прежде всего в законодательстве. В период разработки и принятия Уголовного кодекса РФ дан-
ный принцип был воплощен в унификации норм о преступлениях против собственности — ликвидации свойственной УК РСФСР дифференцированной охраны социалистической (государственной) собственности и личной собственности граждан. Соответственно, недопущение прежней дифференциации есть актуальное требование принципа равенства: форма собственности не должна влиять на квалификацию имущественного преступления, на установление и индивидуализацию наказания.
Для того чтобы проследить действенность данного требования, следует определить, что есть форма собственности, какое значение она вообще может иметь в сфере уголовного права.
Теория гражданского права признаёт форму собственности экономическим понятием: экономической формой присвоения, зависящей от субъекта присвоения. Это понятие, указывающее на субъекта и в определенной мере на объект права, не влечет различий в содержании права собствен-
© Борисова О.В., 2015
* Борисова Ольга Валентиновна — кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса Ивановского государственного университета. [[email protected]]
153000, Россия, г. Иваново, Посадский переулок, д. 8.
ности и потому юридически незначимо1. Форма собственности пригодна лишь как способ определения принадлежности имущества тому или иному виду субъектов2. Следовательно, «форма собственности» — понятие техническое, служебное, не несущее ценностно-правовой нагрузки.
В учении о преступлениях против собственности существует два противоположных решения вопроса о значении формы собственности: первое предлагает считать ее непосредственным объектом преступления, второе отвергает данное предложение. Первая позиция весьма распространена, в том числе в учебной литературе3. Полагаем, что устойчивость и распространенность данной позиции вызвана несколькими обстоятельствами. Во-первых, имеется определенная инертность взглядов, вызванная многолетним разделением норм об охране собственности в советском уголовном законодательстве. Во-вторых, считать форму собственности непосредственным объектом удобно: на предыдущих, более высоких уровнях членения объекта преступления собственность предстает в виде абстрактных категорий, а форма собственности вносит конкретику, отвечающую уровню непосредственного объекта. В-третьих, основанием данной позиции служит критика известного тезиса из постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. о том, что «определение таковой (формы собственности. — О.Б.) не может рассматриваться обязательным элементом формулировки обвинения лица, привлеченного к уголовной ответственности»4. Так, А.И. Бойцов считает данный тезис «излишне категоричным» и пишет, что форма собственности как непосредственный объект устанавливается для вменения квалифицирующего признака «причинение значительного ущерба гражданину»5. И.А. Тарханов указывает, что в обвинении обязательно описываются потерпевший и конкретное имущество, находящееся в определенной форме собственности6.
Вторая из указанных позиций не признает форму собственности непосредственным объектом преступления. Так, Н.А. Лопашенко пишет:
1 См.: Российское гражданское право: Общая часть / отв. ред. Е.А. Суханов. М.: Статут, 2011. Т. 1. // СПС «Консуль-тантПлюс»; Щенникова Л.В. Вещные права в гражданском праве России. М., 1996. С. 24.
2 См.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С. 164.
3 См. напр.: Уголовное право России. Особенная часть / под ред. А.И. Рарога. М., 2009. С. 150-151; Уголовное право России. Особенная часть / под ред. Ф.Р. Сундурова, М.В. Талан. М.: Статут, 2012. СПС «КонсультантПлюс»; Верина Г.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: проблемы теории и практики: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2003. С. 24; Векленко В.В. Квалификация хищений чужого имущества: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2001. С. 13.
4 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 7. С. 2-3.
5 Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб.: Юрид. центр пресс, 2002. С. 55-56.
6 Уголовное право России. Особенная часть / под ред.
Ф.Р. Сундурова, М.В. Талан. М.: Статут, 2012.
«Сама по себе форма собственности не страдает в результате совершения преступления против собственности»7.
По нашему мнению, вторая позиция отвечает принципу равенства форм собственности. Форма собственности, как уже отмечалось, не обладает ценностным содержанием, свойственным объекту преступления. Она не обладала таким содержанием и в те времена, когда УК РСФСР выделял главы о преступлениях против социалистической собственности и против личной собственности граждан, а в теории уголовного права, следуя наименованиям гл. 2 и 5 УК РСФСР, эти формы собственности признавали родовыми объектами преступлений8. Налицо была искусственная конструкция, такая же, как и публично-правовое регулирование в советском гражданском праве9. Такая конструкция может временно затемнить существо объекта, но не может его изменить. В настоящее время отнесение формы собственности к объекту имущественных преступлений неверно не потому, что уголовный закон после принятия Конституции РФ ликвидировал указанное деление компонентов Особенной части, а потому, что смена общественного строя вернула собственности её качества самостоятельной правовой ценности и гарантии свободы. Поэтому определять объект имущественных преступлений можно лишь исходя из содержания существующих имущественных отношений и собственности как их основы.
Таким образом, равенство форм собственности должно в охранительной сфере приводить к тому, что эти формы просто отсутствуют, не используются в законодательной регламентации. Любое указание на них, привязка к ним каких-либо уголовно-правовых последствий влечет восстановление, пусть и в ограниченном виде, указанной конструкции и сбой, перекос в охране имущественных отношений. На уровне правоприменения установление принадлежности имущества, конечно необходимо и происходит всегда — для решения процессуальных вопросов. Однако в рамках состава преступления принадлежность имущества конкретному лицу выражается в признаках предмета и потерпевшего. Последние из соображений равенства также устанавливаются в законе при помощи общих понятий: например, для хищений они определены как чужое имущество (предмет) и собственник или иной владелец этого имущества (потерпевший).
Если рассмотреть нормы гл. 21 действующего УК РФ с указанных позиций, то дифференциация
7 Лопашенко Н.А. Посягательства на собственности. М.: НОРМА: ИНФРА-М, 2012. С. 31.
8 См., напр.: Советское уголовное право. Особенная часть / под ред. В.Д. Меньшагина, Н.Д. Дурманова, Г.А. Кригера. М., 1971. С. 104, 219.
9 См. об этом: Яковлев В.Ф. Соотношение гражданского права с публичным правом / Яковлев В.Ф. Избранные труды. Т. 2. Гражданское право. История и современность. Кн. 1. М.: Статут, 2012. СПС «КонсультантПлюс».
уголовной ответственности в зависимости от форм собственности легко обнаруживается. Форма собственности ограничивается не обозначением ее как частной или государственной, а путем выделения специальных признаков предмета, потерпевшего или способа совершения преступления.
Есть признаки, которые прямо обозначают потерпевшего — «гражданин» — и могут быть вменены лишь при посягательствах на частную собственность, а точнее, собственность физических лиц: 1) причинение значительного ущерба гражданину — квалифицирующий признак хищений в формах кражи, мошенничества, присвоения и растраты; 2) мошенничество, повлекшее лишение гражданина права на жилое помещение (ч. 4 ст. 159 УК РФ).
Относительно указанного признака мошенничества стоит отметить, что введенный в 2012 г., он сформулирован весьма неточно: 1) не учтена конструкция вида мошенничества, к которой он относится, — приобретение права на имущества не предполагает последствий; 2) «приобретение права на имущество» есть фикция, допустимая постольку, поскольку она описывает лишь намерение виновного. Но «лишение права» уже нельзя считать фикцией, раз оно обозначено как преступное последствие (должно реально наступить), однако невозможно считать и реальным вредом, так как преступление не может повлечь лишение субъективного права собственности. В науке были предложения о введении квалифицирующего признака мошенничества — совершение в отношении определенного предмета — жилища и другого социально необходимого имущества10. Данная формулировка, возможно, была бы более приемлема, чем существующая, хотя мы вообще не поддерживаем выделение каких-либо предметов преступления как оснований дифференциации ответственности.
Квалифицирующий признак кражи «совершение из одежды, сумки и другой ручной клади, находившихся при потерпевшем», фактически имеет в виду также принадлежность имущества только физическому лицу. Квалифицирующий признак кражи, грабежа и разбоя «совершение с незаконным проникновением в жилище» также означает посягательство в отношении имущества физических лиц.
Все указанные признаки, за исключением «причинения значительного ущерба гражданину», являются казуистическими — обозначают отдельные известные практике разновидности преступления против собственности. На примере «незаконного проникновения в жилище (помещение, иное хранилище)» Т.А. Лесниевски-Костарева убедительно доказала, что такие признаки не оказывают существенного влияния на степень общественной опасности преступления и не соответствуют поэтому требованиям к отбору квалифицирующих обстоя-
Верина Г.В. Указ. соч. С. 25.
тельств11. Причем если в объединенном виде данный признак только конкретизирует способ хищения, то выделение проникновения в жилище в составе кражи как более тяжкого (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ) практически не оставляет сомнений в ориентированности только на частную собственность.
Что касается признака «причинение значительного ущерба гражданину», то нарушение им принципа равенства является основным его недостатком, хотя известны и другие: использование понятия «ущерб» вместо «размера» в других видах хищения, оценочный характер, не позволяющий достичь равенства и справедливости при правоприменении; противоречие принципу субъективного вменения. В науке предложено несколько вариантов решения судьбы данного признака для устранения этих недостатков: 1) исключить слово «гражданин» и оценивать значительность ущерба для любого собственника12; 2) обозначить данный вид хищения твердой суммой, вписав его в систему размеров хищения13; 3) исключить данный признак из уголовного закона14. На наш взгляд, признак значительности все же необходим, так как ответственность за имущественные посягательства должна быть дифференцирована при помощи последовательного учета опасности последствий. Коль скоро эти последствия измеряются в едином показателе — в рублях и копейках, именно он и должен быть использован в данном случае. Вполне логичным было бы, как предложил Г.Н. Борзенков, использовать соотношение между значительным и крупным размером, как 1:1015. Использование же первого из указанных решений сохранило бы недостатки оценочного признака.
Действующее уголовное законодательство обращается с данным квалифицирующим признаком очень невнимательно. В 2003 г. он был исключен из состава грабежа, что породило проблемы квалификации и в очередной раз нарушило изначально унифицированную систему квалифицированных составов хищений. В 2012 г. он вошел в УК РФ в рамках специального вида мошенничества — «мошенничества в сфере страхования» (ч. 2 ст. 159.5), несмотря на то, что страховщиком — потерпевшим от этого вида мошенничества может быть только юридическое лицо (п. 1 ст. 927 ГК РФ, ст. 6 Закона РФ от 27 ноября 1992 г. (в ред. от 23 июля 2013) «Об организации страхового дела в Российской Федерации»).
Если далее рассмотреть с точки зрения форм собственности специальные виды мошенничества, то можно утверждать, что только на частную
11 Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. М.: НОРМА, 1998. С. 181-182.
12 Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., 2000. С. 165; Верина Г.В. Указ. соч. С. 37.
13 Курс уголовного права. Т. 3. Особенная часть / под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. М., 2002. С. 433.
14 Лопашенко Н.А. Указ. соч. С. 300.
15 Курс уголовного права. Т.3. Особенная часть / под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. С. 433.
10
собственность могут посягать мошенничество в сферах кредитования (ст. 159.1) и страхования (ст. 159.5), а также с использованием платежных карт (ст. 159.3) и (скорее всего) с использованием компьютерной информации (ст. 159.6).
С учетом российского исторического опыта более пристального внимания заслуживают нормы гл. 21 УК, которые сориентированы на охрану государственной и муниципальной, то есть, в общем, публичной собственности. Разумеется, публичная собственность занимает в условиях рыночной экономики иное место, нежели в советское время, в условиях плановой экономики. Вот что пишут об этом в экономической литературе: «Реформа отношений собственности в России привела к масштабной реорганизации государственного сектора экономики. Темпы приватизации в России достигли несравнимых с мировыми темпами результатов. К середине 2000 гг. 78 % предприятий стали частными. Несмотря на это государственный сектор продолжает играть ведущую роль в базовых отраслях национальной экономики: на транспорте, в связи, военной и космической технике, других отраслях, обеспечивающих государственные нужды и национальную безопасность. Доля производства предприятий государственного сектора в общем объеме производства составляет около 8 %, доля государства в основных фондах — 40 %, в инвестициях до 20 %. На долю государственного сектора приходится не менее 36 % занятого населения»16. Государственная собственность сосредоточена в сфере финансовых ресурсов, природных ресурсов, стратегических предприятий в сегменте предпринимательских структур, государственных предприятий и учреждений социальной инфраструктуры (здравоохранение, социальная защита, образование и др.). Российская муниципальная собственность также представлена в основном объектами социальной сферы17.
Значимость задач, решаемых государственным и муниципальным сектором экономики, может и сейчас породить соблазн усилить охрану публичной собственности.
На наш взгляд, проявлением такой усиленной охраны служит выделение квалифицирующего признака кражи «из нефтепровода, нефтепродуктопро-вода, газопровода» (п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ). Критерием дифференциации здесь фактически является не место, а предмет хищения (нефть, нефтепродукты, газ), принадлежащий юридическим лицам с значительным участием государства. Так, в настоящее время РФ контролирует 50,002 % акционерного капитала ОАО «Газпром» и 69,50 % акций ОАО НК «Роснефть»18. Представляется, что выделение та-
кого признака кражи можно было бы обосновать только при условии, что в Конституции страны была бы норма, объявляющая нефть и газ национальным достоянием — так, как в ч. 5 ст. 5 Конституции Монголии объявлен национальным достоянием скот. Нормы такой в российской Конституции нет, но де-факто очевидно, что предметы, перечисленные в п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ в настоящее время составляют основу отечественного благосостояния. Президент РФ в Послании Федеральному Собранию в 2012 г. отметил: «Нас не может устраивать сегодняшняя ситуация, когда российский бюджет, социальная сфера фактически находятся в заложниках финансовых и сырьевых рынков других стран. Однобокая сырьевая экономика, мы об этом неоднократно говорили, не просто уязвима для внешних шоков. Главное, она не обеспечивает развитие и востребованность человеческого потенциала, не способна дать большей части нашего народа возможность найти применение своим силам, талантам, труду, образованию, а значит, по определению, порождает неравенство. И, наконец, резервы сырьевой модели исчерпаны, тогда как интересы развития России требуют ежегодного роста не менее 5-6 % ВВП в ближайшее десятилетие»19.
Если даже не касаться данной социально-экономической проблемы, то, как уже отмечалось, весьма сомнительны попытки дифференцировать ответственность за имущественные преступления с опорой на признак предмета — конкретное имущество. Они нарушают равенство форм собственности и, как любые казуистические формулировки, влекут пробелы, трудности в квалификации, внутриотраслевые и межотраслевые коллизии.
Из числа специальных видов мошенничества на публичную собственность посягает мошенничество при получении выплат (ст. 159.2 УК РФ). Источником выплат являются государственные бюджеты различных уровней, местные бюджеты, государственные внебюджетные фонды. В структуре современной судебной статистики данный вид мошенничества отдельно не учитывается. Однако в судебной практике он доминирует. Так, проведенный анализ уголовных дел, рассмотренных судами Саратовской области, свидетельствует о том, что подавляющее большинство мошенничеств совершалось при получении выплат20.
Для мошенничества при получении выплат законом установлены пониженные, по сравнению с другими специальными видами мошенничества,
16 Гаращенко Н.Л. Государственное регулирование экономики. Петропавловск-Камчатский: КамчатГТУ 2007. С. 40.
17 Национальная экономика / под ред. П.В. Савченко. М.: Экономиста, 2005. С. 448.
18 О «Газпроме». URL: http://gazprom.ru (последнее обра-
щение — 5 февраля 2014 г.); Роснефть сегодня. URL: http://
rosneft.ru (последнее обращение 5 — февраля 2014 г.).
19 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. URL: http://www.kremlin.ru/transcripts/17118 (последнее обращение — 1 марта 2014 г.).
20 Обобщение судебной практики по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 159.1-159.6 УК РФ, по приведению приговоров в отношении лиц, осуждённых за мошенничество по ст. 159 УК РФ, в соответствие с УК РФ в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ. URL: http://oblsud.sar.sudrf.ru/modules.php?name=docum_ sud&id=9782 (последнее обращение — 31 марта 2014 г.).
величины крупного и особо крупного размера — аналогичные размерам в общей норме о мошенничестве (ч. 3 и 4 ст. 159 УК РФ). Но наказывается оно в целом менее строго, что дает основания отнести его к привилегированному виду преступления. Кроме того, в ст. 159.2 не описано приобретение права на выплату, поэтому на практике приобретение, например, государственного жилищного сертификата, сертификата на материнский (семейный) капитал, не повлекшее получение по ним имущества, квалифицируют как покушение на мошенничество.
Как видим, при распространенности подобных посягательств введенная норма не содержит каких-либо специфических мер. Однако ее обособление от мошенничества уже вызывает впечатление о том, что государство принимает особые меры для защиты публичной собственности. Например, на официальном портале органов государственной власти Республики Карелия в связи с введением ст. 159.2 УК РФ указывается: «Вернуть в федеральный бюджет или бюджет Республики Карелия неправомерно полученные денежные средства раньше было проблематично, ответственности за такое мошенничество законодательством не предусматривалось»21. Можно было бы в связи с этим сказать, что данная специальная норма лучше решает общепревентивную задачу, так как, будучи конкретной, она доступна восприятию со стороны многих граждан. Такое свойство специальных норм отмечал В.Н. Кудрявцев22. Однако если специальная норма вступает в противоречие с правовым принципом, ее выделение необоснованно.
Руководствоваться принципом равенства форм собственности необходимо не только законодателю, но и Верховному Суду РФ при толковании закона в постановлениях Пленума.
Согласно позиции Пленума Верховного Суда РФ к субъектам мошенничества, присвоения и растраты, совершённых с использованием лицом своего служебного положения (ч. 3 ст. 159 и 160 УК РФ), следует относить должностных лиц, государственных и муниципальных служащих и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях (п. 24 постановления от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»23). По нашему мнению, такое толкование необоснованно ограничивает круг субъектов — не включает в него служащих коммерческих и иных организаций.
Кроме того, Пленум не усматривает данного признака в случаях, когда имущество принад-
21 Мошенничество при получении выплат наказуемо. URL: http://www.gov.karelia.ru/gov/News/2013/01/0125_03.
лежало физическому лицу (в том числе индивидуальному предпринимателю без образования юридического лица) и было им вверено другому физическому лицу по трудовому договору (п. 24 постановления). Тем самым физическим лицам отказывается в повышенной уголовно-правовой охране имущества, которая при сходных условиях гарантирована, например, государственным учреждениям, коммерческим организациям.
Позиция Пленума в отношении данного квалифицирующего признака хищения была сформулирована иначе при толковании специального вида хищения — хищения наркотических средств или психотропных веществ, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества (ст. 229 УК РФ). В п. 23 постановления от 15 июня 2006 г. № 14 (ред. от 23.12.2010) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» говорится: «Под использующим свое служебное положение лицом (п. «в» ч. 2 ст. 229 УК РФ) следует понимать как должностное лицо, так и лицо, выполнение трудовых функций которого связано с работой с наркотическими средствами или психотропными веществами, а также растениями, содержащими наркотические средства или психотропные вещества, либо их частями, содержащими наркотические средства или психотропные вещества. Например, при изготовлении лекарственных препаратов таким лицом может являться провизор, лаборант, при отпуске и применении — работник аптеки, врач, медицинская сестра, при их охране — охранник, экспедитор»24.
Представляется, что для определения данного квалифицирующего признака во всех случаях следует использовать широкое, обычное понимание служащего как работника, занятого интеллектуальным, нефизическим трудом в различных сферах деятельности25. Такое понимание позволяет применять статьи о хищениях вне зависимости от принадлежности имущества — предмета хищения.
Формы собственности учитываются и в рамках уголовно-процессуального института, тесно связанного с материальным уголовным правом. Статья 20 УПК РФ к уголовным делам частно-публичного обвинения относит теперь уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 159-159.6, 160, 165 УК РФ, если они совершены индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлени-
html (последнее обращение — 1 марта 2014 г.).
22 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Юристъ, 1999. С. 217.
23 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от
27 декабря 2007 г. «О судебной практике по делам о мошен-
ничестве, присвоении и растрате» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 2.
24 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 (ред. от 23.12.2010) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 8; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 1.
25 См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1997. С. 732.
ем им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо если эти преступления совершены членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, за исключением случаев, если преступлением причинен вред интересам государственного или муниципального унитарного предприятия, государственной корпорации, государственной компании, коммерческой организации с прямым участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования либо если предметом преступления явилось государственное или муниципальное имущество.
Притом что данное дополнение категории дел частнопубличного обвинения в 2012 г. было в целом направлено на защиту прав хозяйствующих субъектов, фактически оно внесло различные подходы к охраняемым имущественным интересам. В данном случае признак публичности обвинения предполагает, что потерпевший — юридическое лицо с государственным участием или лицо, владеющее государственным имуществом — несамостоятелен в выборе способа разрешения имущественного конфликта. Смысл данной нормы однозначен: тот, кто похитил у государства, должен понести уголовную ответственность, а послабления, связанные с предпринимательской деятельностью, заканчиваются там, где начинаются имущественные интересы государства.
Как видим, государственная и муниципальная собственность явно охраняется путем создания обособленных правил, путем повышения ответственности относительно сходных посягательств на собственность других субъектов.
Идея усиления ответственности за посягательства на государственную собственность ширится и растет. Известен проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части совершенствования мер по противодействию коррупции» № 371176-6, внесенный депутатом Государственной Думы И.А. Яровой в июне 2013 г. Предлагается создать еще один вид хищения. Позволим себе привести полностью данную часть законопроекта.
«Статья 164.1. Хищение бюджетных средств, а равно финансовых активов государственной компании и (или) государственной корпорации
1. Хищение средств соответствующих бюджетов бюджетной системы РФ, а равно финансовых активов государственной компании и (или) государственной корпорации лицом, использующим бюджетные средства, —
наказывается штрафом в размере от пятисот тысяч до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного
за период от шести месяцев до одного года с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок до четырех лет со штрафом до пятисот тысяч рублей с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет.
2. Те же деяния, совершенные:
а) при исполнении государственного или муниципального контракта;
б) группой лиц по предварительному сговору;
в) в крупном размере, —
наказываются лишением свободы на срок
от четырех до десяти лет со штрафом от одного миллиона до трех миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены:
а) организованной группой;
б) при исполнении государственного контракта по государственному оборонному заказу;
в) в особо крупном размере, —
наказываются лишением свободы на срок от
семи до пятнадцати лет со штрафом в размере от трех до пяти миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от трех до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет.
Примечания. 1. Для целей настоящей статьи под лицом, использующим бюджетные средства, понимается должностное лицо получателя бюджетных средств, а также лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, а равно индивидуальный предприниматель, в случае нахождения коммерческой или иной организации либо индивидуального предпринимателя в договорных обязательствах с получателем бюджетных средств.
2. Крупным размером в настоящей статье признается стоимость бюджетных средств или финансовых активов, превышающая один миллион рублей, а особо крупным — шесть миллионов рублей»26.
Критики данного законопроекта сразу вспомнили ст. 93.1 УК РСФСР и смертную казнь, которую она устанавливала за хищение государственного
26 О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части совершенствования мер по противодействию коррупции: проект ФЗ № 371176-6. URL: http:// duma. gov.ru> (последнее обращение — 15 марта 2014 г.).
имущества27. Фактически этот советский «дракон» сейчас вновь оживает и может потребовать новых жертв. Данная законодательная инициатива еще раз подтверждает, что постановка акцента при криминализации на второстепенных признаках, таких как предмет преступления, сфера совершения (вообще понятие не слишком определенное для конкретного состава), отодвигает на дальний план сущность преступления, его объект — собственность. Следовательно, в настоящее время данный объект недостаточно развит, устойчив и весом в системе охраняемых ценностей. Явления другого порядка — коррупция, профессионализм воров-карманников, новые виды обмана — становятся более значимыми в глазах законодателя.
Отмеченные нами случаи учета форм собственности при регламентации и толковании признаков имущественных преступлений относятся только к хищениям. Другие составы преступлений гл. 21 УК РФ не содержат подобных дифференцирующих признаков. Скорее всего, относительная стабильность законодательства в этой части вызвана мень-
Библиография:
шей распространенностью таких преступлений, как вымогательство, угон транспортного средства, уничтожение или повреждение чужого имущества.
Итак, действующее уголовное законодательство, по нашему мнению, не обеспечивает равной охраны собственности независимо от ее форм. При помощи казуистических приемов выделяются признаки, ограничивающие сферу посягательства конкретной формой собственности — публичной или частной, и это либо влечет дифференциацию ответственности, либо влияет на информационно-предупредительную роль уголовного закона.
Тяжелая ситуация в современном законотворчестве, опасная нарушением конституционных демократических принципов, оставляет пока лишь возможность последовательной разработки вопросов равенства форм собственности в науке уголовного права, постановки акцента на них в учебной литературе и образовательном процессе. По нашему мнению, выведение формы собственности за рамки объекта имущественных преступлений — необходимый шаг в такой реализации принципа равенства.
1. Бойцов А.И. Преступления против собственности. — СПб.: Юрид. центр пресс, 2002. — 775 с.
2. Гаращенко Н.Л. Государственное регулирование экономики. — Петропавловск-Камчатский: КамчатГТУ, 2007. — 166 с.
3. Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. — М.: Юристъ, 2000. — 288 с.
4. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М.: Юристъ, 1999. — 304 с.
5. Курс уголовного права. Т. 3. Особенная часть / под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. — М.: Зерцало, 2002. — 470 с.
6. Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. — М.: НОРМА, 1998. — 296 с.
7. Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность. — М.: НОРМА: ИНФРА-М, 2012. — 528 с.
8. Национальная экономика / под ред. П.В. Савченко. — М.: Экономистъ, 2005. — 813 с.
9. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: Русск. яз., 1997. — 944 с.
10. Российское гражданское право: Общая часть / отв. ред. Е.А. Суханов. — М.: Статут, 2011. Т. 1 // СПС «КонсультантПлюс».
11. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. — М., 1999. — 512 с.
12. Советское уголовное право. Особенная часть / под ред. В.Д. Меньшагина, Н.Д. Дурманова, Г.А. Кри-гера. — М.: МГУ, 1971. — 464 с.
13. Уголовное право России. Особенная часть / под ред. А.И. Рарога. — М., 2009. — 468 с.
14. Уголовное право России. Особенная часть / под ред. Ф.Р. Сундурова, М.В. Талан. — М.: Статут, 2012 // СПС «КонсультантПлюс».
15. Щенникова Л.В. Вещные права в гражданском праве России. — М., 1996. — 200 с.
16. Яковлев В.Ф. Избранные труды. Т. 2. Гражданское право. История и современность. Кн. 1. — М.: Статут, 2012 // СПС «КонсультантПлюс».
17. Бакрадзе А.А. Проблемы квалификации хищения как материального состава // NB: Вопросы права и политики. — 2013. — № 4. — С. 56-65. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_609.html
18. Лапаева В.В. Приватизация социалистической собственности как конституционно-правовая проблема // Право и политика. — 2014. — № 2. — С. 140-152.
19. Ульянов А.В. Юридический интерес и обеспечение равенства субъектов гражданского права // Актуальные проблемы российского права. — 2013. — № 12. — С. 1606-1613.
Материал поступил в редакцию 11 апреля 2014 г.
27 Сидеть за государственное дольше. URL: http://www. gazeta.ru/social/2013/06/07/5371877.shtml (последнее обращение — 1 марта 2014 г.).
CURRENT PROBLEMS OF CRIMINAL LEGAL PROVISION OF EQUALITY OF FORMS OF OWNERSHIP
Borisova Olga Valentinovna
PhD in Law, assistant professor, Department of Criminal Law and Procedure, Ivanovo State University
Abstract
There has been performed the discrimination between the form of property and the object of crime. There has been provided evidence for the inadmissibility of differentiation of criminal liability for crimes against property by means of singling out the features of the object, the victim, the way of committing the crime which point to the form of property reflected in the law, and also while interpreting the feature of the specific subject of fraud stated in the resolution of the Plenary Session of the Supreme Court of the Russian Federation dated December 27, 2007. It was discovered that special types of fraud are correlated with special types of property. The author has critisized the application of casuistic dispositions in the articles of chapter 21 of the Criminal Code of the Russian Federation. According to the Criminal Code of the Russian Federation, regulation of crime features in cases of crimes against property is performed on the basis of compliance with the constitutional principle of equality of the forms of property. The author has identified the tendency of upgrading the penalty for infringement upon state and municipal property in actual legislation and in the criminal draft legislation as well as in the Criminal Procedural Code of the Russian Federation. It was stated by the author that legislators fail to attach appropriate importance while assessing property as the object of crime. In connection with this, there has been made the proposal to pay equal attention to the forms of property in the course of conducting scientific research and in the course of educational process.
Keywords
Subject of crime, object of crime, differentiation of criminal liability, equality, form of property, crimes against property, victim, qualifying feature, theft, fraud.
References
1. Boytsov A.I. Crimes against property. — St.Petersburg: Legal centre press, 2002. — 775 p.
2. Garashchenko N.L. State regulation of economics. — Petropavlovsk-Kamchatsky: Kamchat State Technical University, 2007. — 166 p.
3. Kochoi S.M. Liability for fraudulent activities in terms of property. — M.: Jurist, 2000. — 288 p.
4. Kudryavtsev V.N. General theory of qualifying crimes. — M.: Jurist, 1999. — 304 p.
5. Course of criminal law. Vol. 3. Special part / under the editorship of G.N. Borzenkov, V.S. Komissarov. — M.: Zertsalo, 2002. — 470 p.
6. Lesnievsky-Kostareva T.A. Differentiation of criminal liability. — M.: NORMA, 1998. — 296 p.
7. Lopashenko N.A. Encroachment upon property. — M.: NORMA. INFRA-M, 2012. — 528 p.
8. National economy / under the editorship of P.V. Savchenko. — M.: Economist, 2005. — 813 p.
9. Ozhegov S.I., Shvedova N.Yu. Explanatory dictionary of the Russian language. — M.: The Russian Language, 1997. — 944 p.
10. Russian Civil Law: General part / editor-in-chief E.A. Sukhanov. — M.: Statute, 2011. Vol. 1. Access from the Legal Reference System «ConsultantPlus»
11. Sklovsky K.I. Property under civil law. — M., 1999. — 512 p.
12. Soviet criminal law. Special part / under the editorship of V.D. Men'shagin, N.D. Durmanov, G.A. Kriger. — M.: MSU, 1971. — 464 p.
13. Criminal law of Russia. Special part / under the editorship of A.I. Rarog. — M., 2009. — 468 p.
14. Criminal law of Russia. Special part / under the editorship of F.R. Sundurov, M.V. Talan. — M.: Statute,
2012. Access from the Legal Reference System «ConsultantPlus».
15. Shchennikova L.V. Rights in things under civil law of Russia. — M., 1996. — 200 p.
16. Yakovlev V.F. Selected works. Vol. 2. Civil law. History and nowadays. Book 1. — M.: Statute, 2012. Access from the Legal Reference System «Consultant Plus».
17. Bakradze A.A. Problems of defining theft as material type of crime // NB: Issues of law and politics. —
2013. — № 4. — P. 56-65. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_609.html
18. Lapaeva V.V. Socialist property privatization as constitutional legal problem // Law and politics. —
2014. — № 2. — P. 140-152.
19. Ulyanov A.V. Legal interest and providing equality of persons at civil law // Relevant problems of Russian law. — 2013. — № 12. — P. 1606-1613.
