CC BY
331
УДК 343.61
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА УБИЙСТВА, СОВЕРШЕННОГО С ЦЕЛЬЮ СКРЫТЬ ДРУГОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЛИБО ОБЛЕГЧИТЬ ЕГО СОВЕРШЕНИЕ (П. «К» Ч. 2 СТ. 105 УК РФ)
© Смирнов В. А., 2010
В настоящей статье рассматриваются некоторые вопросы, возникающие при квалификации убийств, совершенных в целях скрыть другое преступление либо облегчить его совершение. На основе критического анализа приговоров, вынесенных Иркутским областным судом, предлагаются пути решения данных вопросов, а также делаются предложения о корректировке некоторых норм УК РФ, устанавливающих ответственность за совершение преступлений против жизни и здоровья.
Ключевые слова: уголовное право; субъективная сторона преступления; мотив и цель преступления; особенная часть УК РФ; преступления против личности; преступления против жизни; убийство при отягчающих обстоятельствах; цели убийств; убийство, совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение.
Убийство с целью скрыть или облегчить совершение другого преступления достаточно традиционно выделяется отечественным законодателем в качестве «квалифицированного» вида убийства. Уголовные кодексы советского периода (1922, 1926 и 1960 гг.) рассматривали данную цель убийства как обстоятельство, отягчающее ответственность. И это вполне объяснимо, поскольку низменный характер подобной цели очевиден — виновный, демонстрируя стойкую криминальную направленность, совершает самое тяжкое преступление против личности лишь для того, чтоб сделать возможным совершение другого, зачастую менее опасного, преступления либо для того, чтобы избежать ответственности за уже совершенное деяние. Как подчеркивается многими учеными, в этом случае, по сути, совершается два преступления [1].
Ярко выраженный и бесспорный антисоциальный характер данной цели позволяет говорить, что не требуется никаких особых доказательств необходимости повышения ответственности за совершение убийства с такой целью. Эта цель ни при каких условиях не может рассматриваться как позитивная или хотя бы извинительная. Т. А. Пла-ксина справедливо отмечает, что «о крайне отрицательных личностных характеристиках субъекта такого убийства свидетельст-
вует то, что виновный ради совершения преступления готов использовать любые средства, включая умышленное лишение жизни человека. Указанная цель и средство заслуживают отрицательной оценки, даже будучи взятыми по отдельности. Эта негативная оценка еще более усиливается в случае их сочетания, что и получило отражение в действующем законодательстве» [2].
Норма об ответственности за убийство с целью скрыть или облегчить совершение другого преступления нашла свое отражение в Модельном уголовном кодексе для го-сударств-участников СНГ (п. «л» ч. 2 ст. 111) [3]. Подобная норма есть в уголовных кодексах всех стран — бывших союзных республик (ст. 120.2.6 УК Азербайджана, п. 11 ч. 2 ст. 104 УК Армении, п. 8 ч. 2 ст. 139 УК Белоруссии, п. «л» ч. 2 ст. 109 УК Грузии, п. «к» ч. 2 ст. 96 УК Казахстана, п. 13 ч.2 ст. 97 УК Кыргызстана, п. 8 ст. 117 УК Латвии, п. 11 ч. 2 ст. 129 УК Литвы, п. «i» ч. 3 ст. 145 УК Молдовы, п. «м» ч. 2 ст. 104 УК Таджикистана, п. «л» ч. 2 ст. 101 УК Туркменистана, п. «о» ч. 2 ст. 97 УК Узбекистана, п. 9 ч. 2 ст. 115 УК Украины, п. 3 ст. 101 УК Эстонии).
Уголовное законодательство стран дальнего зарубежья также рассматривает эту цель убийства как обстоятельство, отягчаю-
щее ответственность. Такая норма содержится, например, в УК Аргентины (ч. 8 ст. 80) [4], УК Болгарии (п. 8 ст. 116) [5], Законе об уголовном праве Израиля (ч. 3 ст. 300) [6], УК Норвегии (§ 23з) [7], УК Турции (п. 7, 9 ст. 450) [8], УК Франции (абз. 2 ст. 221-2) [9], УК ФРГ (ч. 2 § 211) [10].
Несмотря на кажущуюся простоту в толковании данного отягчающего вину обстоятельства, на практике очень часто возникают определенные проблемы при квалификации убийств по рассматриваемому признаку. Между тем Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» применительно к нему разъясняет только вопросы его разграничения с некоторыми конкурирующими признаками: «По смыслу закона квалификация по п. ”к” ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных или из хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ» [11]. В связи с этим хотелось бы остановиться на других проблемных ситуациях, которые встречаются в деятельности органов предварительного расследования при расследовании данного вида убийств.
Слово «скрыть, скрывать» в русском языке означает «спрятать, чтобы кто-нибудь не обнаружил; утаить, сделать незаметным» [12], а слово «облегчить» — «упростить, сделать проще, легче; сделать менее трудным, менее тяжелым» [13]. Исходя из подобных определений, можно сделать вывод, что скрыть можно что-либо уже существующее, имеющее место (применительно к какому-либо предмету), уже свершившееся или совершающееся (применительно к действию). В свою очередь термин «облегчить» целесообразно применять по отношению к тому, что еще не произошло, либо к тому, что находится в процессе осуществления, выполнения. Таким образом, убийство с целью скрыть другое преступление должно пониматься как умышленное причинение
смерти другому человеку в целях утаивания ранее совершенного преступления, а убийство с целью облегчить другое преступление — как умышленное причинение смерти другому человеку, направленное на упрощение совершения другого преступления.
Можно заметить, что в приведенных выше определениях общего порядка имеется некоторое пересечение в части еще выполняемого действия. На наш взгляд, при обнаружении подобной ситуации правоприменитель в ходе квалификации должен учитывать мотивы поведения виновного, т. е. ответить на вопрос, почему он решил причинить смерть лицу, появившемуся или обнаруженному в период совершения им другого преступления. Если виновный воспринимал это лицо как нежелательного свидетеля, то должен быть вменен признак «скрыть другое преступление». Если же в сознании виновного этот человек ассоциировался с возможными помехами к окончанию начатого им преступления, то налицо признак «облегчить совершение другого преступления».
Считается, что признак «скрыть другое преступление» можно вменять только в тех случаях, когда правоохранительным органам еще не известно о совершенном другом преступлении либо виновный не знает об этом [14]. Между тем, более точной нам видится точка зрения Б. С. Волкова, который писал, что решающее значение имеет не сам факт осведомленности правоохранительных органов о совершенном преступлении, а отношение к нему виновного [15]. То есть, если виновный считает, что своими действиями он принимает меры к сокрытию совершенного ранее преступления, вменяться должен п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
В связи с этим хотелось бы отметить, что иногда за убийство в целях скрыть другое преступление может быть воспринято убийство, совершенное в целях усложнить процесс расследования ранее совершенного преступления либо избежать ответственности, например, путем инсценировки смерти лица, совершившего это преступление Так, 16.01.2000 г. в пос. Байкал Слю-дянского района Иркутской области С. на почве личных неприязненных отношений убил М. Спустя 4 дня 20.01.2000 г. он же совместно с другими лицами с целью инсценировки своей смерти, желая избежать ответственности за убийство М., убил С. Для этого он «подарил» по-
терпевшему свои вещи: одежду, перстень и часы, после чего на своей машине вывез за город, где произвел выстрел ему в голову, затем вылил в машину канистру бензина и поджег.
Органами предварительного следствия и впоследствии вердиктом присяжных заседателей эпизод от 20.01.2000 г. был оценен, в том числе, как убийство с целью скрыть другое преступление [16].
На наш взгляд, такое решение нельзя признать правильным, соответствующим букве закона. Данный случай не может рассматриваться как убийство с целью скрыть другое преступление, поскольку в этом случае фактически не происходит сокрытия. Более того, виновный в этом случае знает, что о совершенном им ранее преступлении уже известно правоохранительным органам либо скоро станет известным. В связи с этим он своими действиями стремится вынудить правоохранительные органы прекратить уголовное дело о преступлении, которое было ранее им совершено, по основаниям, предусмотренным ст. 212 и п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (смерть подозреваемого или обвиняемого).
Можно отметить, что виновный в подобных случаях, руководствуясь крайне низменными мотивами, относится к потерпевшему не как к личности, а рассматривает его исключительно в качестве ширмы, некоего манекена, с которым можно поступить, как заблагорассудится. Поэтому убийство, совершаемое с целью избежать ответственности за ранее совершенное преступление путем инсценировки своей смерти, по степени своей общественной опасности, на наш взгляд, не уступает убийству, совершаемому с целью скрыть или облегчить другое преступление. Это, в частности, подтверждается и в уголовном законодательстве некоторых зарубежных государств, где наряду с таким отягчающим обстоятельством убийства, как «с целью скрыть или облегчить другое преступление» существует и убийство «с целью... обеспечения безнаказанности исполнителя или соучастника проступка» (абз. 2 ст. 221-2 УК Франции) [17]; убийство «с целью. уничтожить доказательства и признаки совершения преступления или обеспечить для себя или другого лица уклонение от наказания» (п. 9 ст. 450 УК Турции) [18]; убийство «с целью. обеспечить собственную или иного лица безнаказанность» (п. 7 ст. 80 УК Аргентины)
[19]; убийство «для того, ... чтобы избежать наказания» (п. 4 ст. 300 Закона об уголовном праве Израиля) [20]. В связи с этим, на наш взгляд, в п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ также стоит добавить такой признак, как «убийство, совершаемое с целью затруднить расследование другого преступления либо избежать наказания за его совершение».
Для вменения в вину рассматриваемого отягчающего обстоятельства не имеет значения тяжесть скрываемого или облегчаемого преступления. Это выгодно отличает положения ныне действующего УК РФ от ранних уголовных кодексов РСФСР, где данный пункт формулировался как «убийство с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление» (п. «г» ст. 142 УК РСФСР 1922 г., п. «г» ст. 136 УК РСФСР 1926 г.). Убийство с целью скрыть другое правонарушение (административное, гражданское) или облегчить его совершение не относится к «квалифицированным» видам убийства и при отсутствии других отягчающих вину обстоятельств должно квалифицироваться по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Однако если виновный ошибочно рассматривал совершенное им правонарушение как преступление и именно поэтому хотел его скрыть, т. е. все основания для привлечения его к ответственности по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Возникает вопрос: оконченное это преступление, или в силу того, что скрываемое деяние преступлением не считается, необходимо применять положения ч. 3 ст. 30 УК РФ (покушение на преступление)?
Стоит отметить, что проблема неправильной оценки виновным обстоятельств, влекущих повышение общественной опасности, применительно к составу убийства существует не только относительно рассматриваемого пункта, — отсутствует однозначный ответ на то, как квалифицировать действия виновного, желавшего убить двух лиц, но убившего одного; как квалифицировать действия виновного, желавшего убить лицо в связи с осуществлением им служебной деятельности, но в итоге допустившего ошибку в личности потерпевшего; как квалифицировать действия виновного, ошибочно полагающего, что убиваемая им женщина находится в состоянии беременности и т. п. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ содержится разъяснение только относительно п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В частности, сказано, что «убийство одного человека и покушение на убийство
другого не может рассматриваться как оконченное преступление — убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 статьи 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 статьи 105 УК РФ». Этот подход некоторыми авторами распространяется и на все аналогичные ситуации [21].
В научной литературе, помимо поддержки изложенного выше подхода, также встречаются предложения о квалификации подобных случаев как покушения на убийство при соответствующем квалифицирующем обстоятельстве; как оконченное простое убийство; как оконченное квалифицированное убийство. Причем обращает на себя внимание тот факт, что некоторые авторы применительно к разным пунктам придерживаются разных подходов1.
На наш взгляд, решение данной проблемы должно в первую очередь зависеть от того, к какой группе обстоятельств, отягчающих ответственность, относится тот или иной пункт: характеризующих объективные свойства деяния или субъективные. Рамки работы не позволяют нам провести подробное освещение особенностей каждой из этих групп обстоятельств, поэтому остановимся только на рассматриваемом нами обстоятельстве.
Анализируемое нами отягчающее обстоятельство относится к числу так называемых субъективных обстоятельств. То есть повышение ответственности в этом случае происходит в связи с тем, что виновный обуславливает совершение преступления какими-то внутренними причинами (мотивами или целями), которые в обществе оцениваются как низменные, антисоциальные.
С другой стороны, достижения поставленной цели или удовлетворения мотива для наступления ответственности не требуется, — главное, чтобы виновный ими руководствовался при принятии решения о совершении преступления. Более того, не играет никакой роли, достижима ли цель в принципе или нет. Также не важны и причины, по которым не была достигнута поставленная цель.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что убийство, совершенное с целью скрыть деяние, ложно воспринимаемое виновным как преступление, должно быть квалифицировано как оконченное в силу как раз ярко
выраженной антисоциальности мотивов и целей виновного.
Пункт «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ подлежит применению вне зависимости от того, чье преступление скрывает или облегчает виновный. Он может действовать, преследуя свой интерес, а может — в интересах другого лица.
Так, Иркутским областным судом З. был осужден по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство П., который стал свидетелем того, как К. убил Б. Преступление было совершено при следующих обстоятельствах:
12.10.2003 г. после распития спиртных напитков З. и К. пошли к сестре К. поговорить с ней и ее сожителем Б. Придя к ним домой, З. и К. застали только Б. и находившегося у него в гостях П. К. стал разговаривать с Б. о сестре и их взаимоотношениях. Постепенно между ними на этой почве возникла ссора, в результате которой К. нанес имеющимся у него ножом удар в грудь Б. От полученного повреждения Б. скончался на месте происшествия.
В это время П. попытался покинуть место происшествия, однако З. преградил ему дорогу. Решив, что свидетелей оставлять не надо, К. передал З. нож, которым последний нанес удар в живот П. А после того, как П. упал на диван, продолжая реализовывать умысел на убийство с целью скрыть убийство, совершенное К.,
З. нанес потерпевшему еще несколько ударов в грудь, живот и предплечье. От полученных повреждений П. скончался на месте происшествия.
Суд кассационной инстанции оставил приговор без изменения [22].
Убийство с целью скрыть другое преступление чаще всего совершается в отношении потерпевших от скрываемого преступления (например, кражи) либо свидетелей этого преступления. Однако не исключается возможность квалификации по данному пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ убийства соучастников ранее совершенного преступления.
Например, ночью 29.01.02 в г. Ту лун Иркутской области С., Т.-З., Т. и М. в квартире последнего распивали спиртные напитки. В районе 5 часов ночи С. и Т. отправились искать покупателя на похищенное ими этим днем имущество. В пути следования между ними произошла ссора, перешедшая в драку. С. убежал от Т.,
вернулся в квартиру М., где высказал ему и Т.-З. опасения по поводу того, что Т. может сообщить в правоохранительные органы о совершенном ими хищении. Опасаясь этого, М., С. и Т.-З. вступили в предварительный преступный сговор, направленный на убийство Т. с целью сокрытия совершенного ими ранее хищения. С этой целью С. взял нож, после чего он, М., и Т.-З. отправились искать Т. с целью его убийства.
Найдя его и действуя согласованно между собой, реализуя умысел на убийство Т. с целью сокрытия совершенных ими ранее разбоя и грабежа, М., С. и Т.-З. поочередно нанесли ему в различные части тела, в том числе голову и грудную клетку, множественные удары ногами, ножом, а также имеющимися на месте происшествия досками. После чего, считая, что причиненных повреждений достаточно для причинения смерти, виновные покинули место происшествия. От полученных повреждений Т. скончался на месте происшествия.
Органы предварительно следствия, а затем и судья Иркутского областного суда квалифицировали действия виновных по п. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судом кассационной инстанции приговор оставлен без изменения [23].
Субъективная сторона данного преступления состоит из вины в форме умысла и специальной цели — скрыть или облегчить совершение другого преступления. При этом в научной литературе отмечается, что коль скоро в состав этого убийства включена специальная цель, то умысел может быть только прямым. На наш взгляд, такой вывод является ошибочным. Представляется необходимым в этом вопросе рассматривать дифференцированно убийство с целью скрыть другое преступление и убийство с целью облегчить совершение другого преступления, при этом особое внимание уделить мотивам совершения данных преступлений.
Убийство с целью сокрытия совершается из желания избежать уголовной ответственности за совершенное или совершаемое преступление. Для этого, по мнению виновного лица, необходимо избавиться от очевидцев совершенного или совершаемого преступления (потерпевших, свидетелей), т. е. тех лиц, которые могут предоставить правоохранительным органам информацию об этом
преступлении, опознать виновное лицо и т. п. Такой мотив может быть удовлетворен только в результате причинения смерти, поскольку любой другой итог не позволяет в полной мере достичь поставленной цели. Убийство в данном случае является единственным «надежным» средством сокрытия. Безразличное отношение или сознательное допущение смерти в этом случае будут свидетельствовать о безразличном отношении (сознательном допущении) к достижению рассматриваемой цели, т. е. о том, что виновному данная цель не интересна. Поэтому, скрывая совершение другого преступления, виновный именно желает причинить смерть. Следовательно, совершение убийства с целью скрыть другое преступление возможно только с прямым умыслом.
В свою очередь, убийство с целью облегчить совершение другого преступления имеет в своей основе стремление избавиться от помех, устранить препятствия на пути к достижению своей цели. Анализ уголовных дел показывает, что виновный чаще всего стремится привести потерпевшего в такое состояние, при котором он не сможет оказать сопротивление, помешать совершению преступления (например, потеря сознания). При этом к последствиям такого состояния у виновного наблюдается именно безразличное отношение, ему все равно, умрет человек или нет. Главное — быстрее выполнить намеченное (преступление) и беспрепятственно покинуть место происшествия. В связи с вышеизложенным полагаем, что убийство с целью облегчить совершение другого преступления возможно как с прямым, так и с косвенным умыслом.
Между тем, на практике правоохранительные органы (в том числе и суды), являясь «заложниками» догмы «специальная цель — прямой умысел», вынуждены либо квалифицировать действия виновного при отсутствии других отягчающих обстоятельств по ч. 1 ст. 105 УК РФ, либо «натягивать» волевые процессы виновного до прямого умысла. В мотивировочных частях приговоров можно встретить фразы типа «частичное признание вины подсудимым, его слова, что он не желал убивать потерпевшего, суд находит не соответствующими действительности, поскольку они опровергаются собранными материалами по уголовному делу. Данные слова суд расценивает как попытку уйти от ответственности (смягчить ответственность)». В то же время в са-
мих материалах дела может быть однозначно не выяснено, а желал ли на самом деле виновный смерти потерпевшего.
Например, Л. был осужден Иркутским областным судом за убийство с целью облегчить совершение другого преступления и покушение на неправомерное завладение автомобилем без цели хищения, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья (п. «к» ч. 2 ст. 105;
ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 166 УК РФ). Преступление было совершено при следующих обстоятельствах:
2 апреля 2008 г. в г. Нижнеудинск Иркутской области несовершеннолетний Л., находясь в состоянии алкогольного опьянения, заметил на берегу реки С., который мыл свою машину. Решив покататься на ней и понимая, что С. является владельцем машины и может оказать сопротивление, Л., вооружившись камнем, который подобрал там же, 2 раза ударил им С. по голове. В результате С. потерял сознание и упал на землю. Л. и присутствовавший при этом Ш. перенесли тело С. в багажник и закрыли его. После этого Л. попытался завести машину с помощью ключа, который он забрал у потерпевшего, однако, у него ничего не получилось, и он вместе с Ш. покинули место происшествия. Через некоторое время Л. вернулся, открыл багажник и нанес еще несколько ударов С. руками и ногами по различным частям тела. Затем попытался еще раз завести машину, но и в этот раз она не завелась. Тогда он покинул место происшествия. Смерть С. наступила от закрытой черепно-мозговой травмы.
Суд, давая оценку содеянному Л., в частности, указал, что об умысле на убийство свидетельствует орудие, избранное им для нанесения повреждений — камень, его действия — нанесение ударов камнем, руками и ногами в жизненно важный орган человека — голову. При этом он осознавал общественную опасность своих действий, предвидел неизбежность наступления смерти С. и желал этого [24].
Соглашаясь с итоговой квалификацией, мы, тем не менее, должны отметить, что при формулировке вида умысла суд сделал выводы, проигнорировав некоторые противоречия и пробелы, которые не были устранены ни в ходе предварительного, ни в ходе судебного следствия.
Так, обвиняемый Л. заявил, что не хотел убивать С., а только хотел оглушить его, в связи с чем удары наносил не сильно. После того, как С. потерял сознание, видел, что он еще живой. Эти слова в полном объеме были подтверждены свидетелем Ш., который присутствовал при этом и помогал переместить тело С. в багажник.
Также Л. в суде заявил, что после этого он потерпевшему больше ударов не наносил, а повреждения на руках им были получены ранее (складывал дома дрова). Он действительно ходил второй раз к машине, пытался ее завести. После того, как он этого сделать не смог, посмотрел в багажник и увидел, что С. еще жив, но уже «плох». Вернувшись к месту распития спиртных напитков, сообщил об этом своим друзьям, которые впоследствии подтвердили эти слова. Свидетелей повторного нанесения ударов органами следствия выявлено не было, следов крови и эпителия Л. на месте происшествия обнаружено не было, подногтевое содержимое не изымалось. Механизм получения повреждений руки был подтвержден отцом Л., который видел как сын «сорвал кожу, когда складывал дрова дома», и не опровергнут другими материалами дела [25].
С учетом того, что все противоречия и неустраненные сомнения должны толковаться в пользу подсудимого, эпизод нанесения ударов руками и ногами должен был быть исключен из обвинения Л. Что касается нанесения ударов камнем, то в условиях собранных материалов вряд ли можно говорить о том, что виновный, во-первых, предвидел именно неизбежность наступления смерти, а, во-вторых, желал ее наступления. Собранные материалы свидетельствуют скорее о безразличном отношении к возможной смерти потерпевшего, поскольку, видя, что потерпевший еще жив, он больше не предпринимал никаких действий по причинению смерти, а лишь переместил тело в багажник.
Суд, безусловно, правильно оценил направленность действий Л. как желание облегчить совершение преступления, однако установка искать в подобных случаях прямой умысел заставила идти его на ряд допущений, что, на наш взгляд, неправильно. Поэтому мы еще раз хотим подчеркнуть — убийство с целью облегчить совершение другого преступления возможно как с прямым, так и с косвенным умыслом. Такой подход позволит более адекватно оценивать
подобные деяния и в конечном итоге усилить борьбу с убийствами.
В связи с вышеизложенным хотелось бы отметить, что если в результате действий виновного, направленных на облегчение совершения другого преступления, и его безразличного отношения к возможным последствиям был причинен тяжкий вред здоровью, то применению подлежит именно ст. 111 УК РФ. Однако в диспозиции указанной статьи отсутствует такой квалифицирующий признак, как «совершенное с целью облегчить совершение другого преступления». При возникновении подобной ситуации данная цель (при ее установлении, конечно) будет рассматриваться только на этапе назначения наказания и оцениваться как обстоятельство, отягчающее наказание (п. «е1» ч. 1 ст. 63 УК РФ). При отсутствии других обстоятельств, предусмотренных ч. 2—4, наказание виновному будет назначено по ч. 1 ст. 111 УК РФ. Такое решение, хотя и основано на законе, не способствует борьбе с тяжкими и особо тяжкими преступлениями против здоровья человека, нарушает принцип справедливости, поскольку назначаемое судом наказание в реальности не будет соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Рассматриваемая нами цель, как уже отмечалось выше, относится к числу низменных, заслуживающих более строгого наказания. Поэтому считаем возможным предложить дополнить ч. 2 ст. 111 УК РФ п. «з» — «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью... совершенное с целью облегчить совершение другого преступления».
Завершая рассмотрение субъективной стороны данного состава преступления, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что для квалификации действий виновного по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ необязательно, чтобы виновный непременно достиг поставленной цели, — главное, чтобы такая цель виновным была поставлена. Отсюда следует, что суд или органы предварительного расследования должны установить направленность действий виновного на достижение именно указанной в данном пункте цели. Однако это происходит далеко не всегда Так, в ночь с 15 на 16 апреля 2005 г. в г. Братск Иркутской области Б. и Ж., находясь в состоянии алкогольного опьянения, захотели покататься на машине,
для чего решили пойти к соседям по даче и отобрать у них ключи от их автомобиля. Забравшись в дом соседям, виновные разбудили спящего Ш. и потребовали, чтобы он передал им ключи от машины. Однако тот ответил отказом и, схватив находившийся в доме топор, попытался выгнать Б. и Ж. из своего дома. В это время Ж. нанес Ш. удар в живот имевшимся у него ножом и попытался впрыгнуть в окно. В свою очередь Б., взяв у Ж. данный нож, ударил им в шею Ш., после чего также покинул дом. Оказавшись на улице, Б. стал собирать веники, находящиеся возле дома, складывать их вокруг него, а после поджег их. После это Б. и Ж. с места происшествия скрылись. В результате поджога дом сгорел вместе с находящимся в нем телом Ш.
В приговоре суда действия Б. и Ж. были оценены, в том числе, как убийство с целью облегчить совершение другого преступления [26].
Мы находим данное решение суда необоснованным, поскольку в его мотивировочной части не указывается, какие именно обстоятельства позволили суду сделать вывод о наличии в действиях виновных именно такой цели. Из обстоятельств дела, напротив, следует, что Б. и Ж. договорились только угнать автомобиль и не обсуждали свои действия в случае отказа Ш. отдать им ключи. Из показаний Ж. следует, что он, уклоняясь от топора, которым размахивал Ш., неожиданно почувствовал, как в его руку Б. вложил нож и сказал «Вали!!», после чего он и нанес удар потерпевшему в живот. В свою очередь Б. показал, что после того, как Ж. нанес удар Ш. в живот, он (Ж.) попытался вылезти из дома через окно. Опасаясь, что Ш. топором может нанести им травмы, он (Б.) перехватил нож у Ж. и нанес им удар в шею Ш., после чего он также покинул дом. После нанесения ударов ножом действий, направленных на поиск ключей и завладение автомобилем, виновные не совершали.
На наш взгляд, мотивами действий Б. и Ж. были: боязнь причинения им вреда здоровью, месть за оказанное сопротивление, злость, что не удалось достигнуть желаемого результата. Кроме того, как следует из заключения судебной психолого-психиатри-ческой экспертизы, Ж. обладает слабой волей и в данной группе был ведомым, полностью подчинялся указаниям Б. Поэтому его
действия были также вызваны приказом последнего. В связи с вышеизложенным считаем, что в данном случае п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ был вменен ошибочно.
Подводя итог, хотелось бы отметить, что учет всех вышеназванных проблемных моментов и взвешенный подход к их преодолению должен помочь в борьбе с особо тяжкими преступлениями против жизни человека. И
1. См., например: Бородин С. В. Преступления против жизни. М., 1999. С. 152; Зубкова В. И. Ответственность за преступления против личности по законодательству России. М., 2005. С. 40
2. Плаксина Т. А. Социальные основания квалифицирующих убийство обстоятельств и их юридическое выражение в признаках состава преступления : дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 2006. С. 306—307.
3. Модельный уголовный кодекс для государств-участников СНГ : принят постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ от 17 февр. 1996 г. // Приложение к Информационному бюллетеню Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ. 1997. № 10.
4. Уголовный кодекс Аргентины / науч. ред. Ю. В. Голик. СПб., 2003. С. 83.
5. Уголовный кодекс Болгарии : вступил в силу 01.05 1968 (с изм. и доп.). София, 2009. С. 71.
6. Закон об уголовном праве Израиля / науч. ред. Н. И. Мацнев. СПб., 2005. С. 267.
7. Уголовное законодательство Норвегии / науч. ред. Ю. В. Голик. СПб., 2003. С. 205.
8. Уголовный кодекс Турции : с изм. и доп. на 3 авг. 2002 г. / науч. ред. Н. Сафарова, Х. Аджара. СПб., 2003. С. 283.
9. Уголовный кодекс Франции : с изм. и доп. на
1 янв. 2002 г. / науч. ред. Л. В. Головко, Н. Е. Крылова. СПб., 2002. С. 170.
10. Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии : в ред. от 13.11.1998 г. (по сост. на 15.05.2003 г. / науч. ред. Д. А. Шестакова. СПб., 2003. С. 367.
11. О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ) : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 янв. 1999 г. № 1 // Рос. юстиция. 1999. № 4.
12. Ожегов С. И. Словарь русского языка. 20-е изд., стер. М.,1988. С. 592.
13. Там же. С. 344.
14. Бородин С. В. Указ. соч. С. 158; Российское уголовное право. Особенная часть : учебник / под ред. М. П. Журавлева, С. И. Никулина. М., 1998. С. 34 (автор параграфа — С. И. Никулин); Уголовное
право РФ. Особенная часть : учебник / отв. ред. Б. В. Здравомыслов. М., 2001. С. 38; и др.
15. Волков Б. С. Мотив и квалификация преступлений. Казань, 1969. С. 105.
16. Дело № 2-54 /2003 // Архив Иркутского областного суда.
17. Уголовный кодекс Франции. С. 170.
18. Уголовный кодекс Турции. С. 283
19. Уголовный кодекс Аргентины. С. 83.
20. Закон об уголовном праве Израиля. С. 267.
21. См., напр.: Уголовное право России : учебник : в 2 т. Т. 2 : Особенная часть. М., 1999. (автор главы — Ю. А. Красиков).
22. Дело № 2-98/2004 // Архив Иркутского областного суда.
23. Дело № 2-72/2003 // Архив Иркутского областного суда.
24. Дело № 2-176/2008 // Архив Иркутского областного суда.
25. Там же.
26. Дело № 2-27/2006 // Архив Иркутского областного суда.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Например, С. В. Бородин, рассматривая данные ситуации применительно к п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, рекомендует квалифицировать содеянное по ч. 1 или
2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В свою очередь ситуацию с беременной (якобы) женщиной он предлагает квалифицировать как оконченное преступление по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Criminal Legal Description of the Murder Committed to Conceal Another Crime or Facilitating its Commission (par. «k» Part 2 of Art. 105 of the Criminal Code)
© Smirnov V., 2010
This article discusses some issues arising in the qualifications of murders committed in order to conceal another crime or facilitating its commission. Based on critical analysis of sentences imposed by the Irkutsk district court, suggests ways to address these issues and made proposals for adjustments to certain provisions of the Criminal Code, establishing responsibility for crimes against life and health.
Key words', criminal Law; mental element of crime; motive and purpose of the crime; special part of Russian Criminal Code, crimes against persons, crimes against life, murder with aggravating circumstances; target killings, murder committed to conceal another crime or facilitating its commission.
