CC BY
24
УДК 94(47).084.3
УЕЗДНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ РКП(б) ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ ЗИМОЙ 1920 - ЗИМОЙ 1921 гг. (ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ)
© 2017 Ю. Н. Тимкин
канд. ист. наук, доцент кафедры теории и истории государства и права e-mail: [email protected]
Вятский государственный университет
После окончания военных действий Гражданской войны на территории Вятской губернии организации РКП(б) оказались в условиях кризиса. Прежние методы работы начинали давать сбои, в партийных организациях падала дисциплина, внутрипартийная работа затухала, партийные активисты в основном были заняты на советской работе. Наиболее рельефно кризис проявился в деятельности волостных парторганизаций, численность которых резко уменьшилась. Произошло также и сокращение числа партийных ячеек на местах. Нужно было принять срочные меры, иначе ситуация могла выйти из-под контроля.
Ключевые слова: уездные организации РКП(б) Вятской губернии в 1920-1921 гг., внутрипартийная работа, кризис, распад волостных ячеек, состав партийных организаций.
В 1920 г. в Вятской губернии наступил долгожданный мир. Фронты Гражданской войны откатились далеко на восток. Партийным и советским организациям пришлось перестраиваться на мирную работу, что оказалось сделать очень не просто. Ни в центре, ни в губернском комитете, ни в уездных парторганизациях не знали, что и как надо делать. Детальный анализ деятельности уездных организаций РКП(б) Вятской губернии показывает, что их состояние продолжало ухудшаться, и они все больше погружались в пучину кризиса.
Нужно отметить, что ситуация, сложившаяся на Вятке, не была уникальной: подобные тенденции отмечались и в других регионах страны [Трошина 1992].
Летом 1920 г. Вятский губком РКП(б) обратил внимание на то, что в губернской парторганизации «определенно замечается расхлябанность, падение партийной дисциплины, нерегулярное посещение субботников, общих партийных собраний, уклонение от выполнения партийных и советских поручений». Руководство губкома решение проблемы видело исключительно в усилении контроля и ужесточении наказаний за невыполнение поручений [ГАСПИКО. Ф. 1.Оп.1. Д. 251: 63].
3 августа 1920 г. губком констатировал факт «массового выхода членов РКП из партии» в связи с мобилизацией. Поведение партийцев квалифицировалось как «шкурничество». «Несознательных членов партии» решено считать выбывшими, а «понимающих (!) членов, сознательно вступивших в партию, - препровождать в распоряжение губкома...» [ГАСПИКО. Ф. 1.Оп.1. Д. 251: 11].
Особенно тяжелое положение сложилось в 1920 -зимой 1921 г. в волостных партийных организациях. На собрании ответственных партработников Советского уезда 14 июня 1920 г. стало известно о плохом состоянии волостных партийных ячеек: « ...нет инструкторов, и работу вести очень трудно» [ГАСПИКО. Ф. 45. Оп. 1. Д. 100: 7]. Настроение крестьян в настоящее время почти антисоветское.
На общем собрании ответственных партработников 18 июня 1920 г. обсуждался вопрос о дисциплине. Среди членов партии «слышны возгласы, что они не на своих местах». Ушацкая видела корень проблемы в «частной переброске с должности на
должность». По мнению И.И. Обухова, причина падения дисциплины связана с тем, что «партком одному коммунисту доверяет очень много, а другого старается зажать». Лаптев возражал: «наш комитет не смотрит на работу членов, а смотрит на красноречие и ласковое обращение». Члена комитета Хлебникова «страшно удивляет одна ненормальность в деятельности комитета - один член боится другого, и шепчутся за углом, и не могут говорить один другому в лицо». Собравшимся с большим трудом удалось принять постановление, в котором речь шла о создании «тройки» по распределению сил, предлагалось активизировать работу товарищеского суда [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 54: 64].
16 ноября 1920 г. на общем партсобрании Советска состоялось обсуждение циркулярного письма ЦК о «верхах» и «низах». Причем, по словам его участника Марковича, «сегодня у нас развязались языки». Коммунист Молоканов предложил всем жить коммуной, «тогда не будет разделения между нами». С ним был солидарен и Петров: «Волостные ячейки разбежались из-за партийных мобилизаций. Надо слиться в единую семью, надо знать жизнь каждого...». В принятых затем тезисах признавался факт оторванности ответственных работников от масс. В качестве эффективных мер предложено: «допустить деление в организации только по степени сознательности и преданности делу», ввести ежемесячную отчетность ответственных работников перед укомом и периодические доклады на общих партсобраниях, заседания парторганов делать открытыми для всех коммунистов; каждый партиец должен нести обязанности, прикрепить работников к ячейкам и практиковать их выезды на места, чаще проводить переброски [ГАСПИКО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 16: 106].
Осенью 1920 г. в Советском уезде, по словам участников II уездной партконференции, работа волостных ячеек «стоит на точке замерзания. Ячейки плохо связаны с укомом. Информация поступает слабо, сведения обычно приукрашенные и напыщенные. Собрания ячеек малопродуктивны, так как члены ячеек не в состоянии вести пропаганду...» [ГАСПИКО. Ф. 8. Оп. 8. Д. 8: 6].
Зимой 1920 г. Нолинский уездный комитет партии констатировал печальный факт: «... работа партийных организаций на местах превратилась в чисто советскую... Ячейки берут на себя выполнение обязанностей волисполкомов...» [ГАСПИКО. Ф.8. Оп. 8. Д. 8: 13 об.]. Такое положение способствует росту негативного отношения населения к партийным организациям.
В докладе о деятельности отдела по работе в деревне Нолинского укома с 15 ноября 1919 по 1 марта 1920 г. отмечалось: «...Организовать партийную работу на местах невозможно, так как местных сил не достаточно. Партийные организации имеются во всех волостях, за исключением Ворсинской и Верховойской, но их работа превратилась в чисто советскую». Отношение крестьян к местным коммунистам «почти враждебное вследствие того, что члены волостных ячеек являются в то же время и советскими работниками...» [ГАСПИКО. Ф.8. Оп. 8. Д. 8: 14].
На состоявшейся в Нолинске в марте 1920 г. IV уездной конференции РКП (б) констатировалось катастрофическое состояние волостных ячеек. Объявленная накануне мобилизация на фронт привела к массовому оттоку из партии. Так, в Большеситминской волостной ячейке, по словам ее представителя Брылякова, первоначально было до 30 человек, но после мобилизации осталось всего 6. Работа ячейки слишком незначительна, ввиду того что члены ячейки заняты советской работой. В Архангельской волячейке 4 чел., и ее деятельность находится «на точке замерзания»; В Буйской ячейке первоначально числилось до 40 чел., но в связи с мобилизацией «шкурники постарались выйти, и осталось всего 5 чел., все - члены и сотрудники волисполкома». Точно такая же ситуация в Большеситминской ячейке [ГАСПИКО. Ф.8. Оп. 8. Д. 8: 15]. По словам ответственного работника Ивана
Вершинина, «большинство членов ячеек до сих пор основательно не познакомились с программой РКП...» [ГАСПИКО. Ф. 13. Оп. 8. Д. 4: 113 об.]. Население на коммунистов смотрит «с презрением». Об этом же сообщали делегаты Архангельской, Буйской, Верхосунской, Воскресенской и других ячеек [ГАСПИКО. Ф. 13. Оп. 8. Д. 5: 105, 105 об., 106].
6 ноября 1920 г. Нолинский уком, обсудив состояние партийных организаций, постановил: «...ввиду малочисленности ячеек и выхода членов из партии ... считать распущенными следующие организации...». Дальше шел список из 9 ячеек. Всего в уезде тогда насчитывалось не более 29 ячеек [ГАСПИКО. Ф. 6. Оп. 1 Д. 14: 47]. Дальнейшая работа затруднена «темнотой масс и слабостью агитационных сил» [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 357: 110, 111].
Осенью 1919 г. внимание губкома к деятельности окружкома Северо-Вятского горного округа заметно ослабело: стал ощущаться недостаток сил и средств. Окружком, не находя поддержки в Вятке, обратился непосредственно в ЦК партии. Ответ пришел довольно быстро. Секретарь ЦК Е. Стасова порекомендовала изыскать денежные средства у «исполкома Совета или же по смете губкома...» [ГАСПИКО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 45: 150]. Губком, узнав об этом, направил в округ политического комиссара Суслова для выяснения состояния партработы. В докладе отмечалось, что «в Кирсе партработа стоит на точке замерзания...; в Песковке - работы совсем нет; в Омутнинске в работе окружкома заметно нечто вроде вражды или личных счетов, что сильно отзывается на работе» [ГАСПИКО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 111: 1 об., 2].
В 1920 г. обстановка в партийных организациях вызывала постоянное беспокойство окружкома. Постоянно не хватало партработников, наблюдался «довольно сильный упадок партийной дисциплины». На слабую работу окружкома указали делегаты партконференции округа, состоявшейся в декабре 1920 г.
До осени 1919 г. общее руководство партийной работой в Вятском уезде осуществлял городской комитет Вятки. На первом собрании волостных ячеек 6 декабря выяснилось, что партийная работа находится в «плачевном состоянии» [ГАСПИКО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 112: 7 об.].
В декабре 1919 г. состоялась I Вятская уездная партийная конференция, положившая начало существования самостоятельной организации. Представители 20 ячеек уезда были единогласны в общей оценке состояния партийной работы: она «совершенно не велась из-за отсутствия свободных партийных работников. Самые лучшие силы ячеек были мобилизованы...» [ГАСПИКО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 111: 1 об.].
К марту 1920 г., когда состоялась II уездная партийная конференция, в составе уездного комитета удалось создать отделы по работе в деревне, среди женщин, информационный. Руководитель укома Новиков в отчетном докладе отмечал: работа укома «шла не так нормально, так как не было достаточного количества работников и постоянного секретаря». Активист Хацкевич дополнил: «... в большей части партийных организаций работа идет слабо, отчасти потому, что все члены перегружены советской работой, или же не знают, что делать...». За волостными ячейками «необходимо все время следить и разъяснять распоряжения и декреты, чтобы они не пошли по неправильному пути» [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 251: 30]. Так, Просницкая ячейка «бездействует более двух месяцев. Работа совершенно стоит, даже корреспонденцию не распечатывают».
Положение в Сарапульской уездной парторганизации уже в конце 1919 г. было весьма сложным. После завершения IV уездной конференции в феврале 1920 г. уком не проводил «никакой работы в деревне, среди женщин и молодежи» [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 251: 11].
28 декабря 1919 г. член Сарапульского укома Панюшкин, выступая на заседании президиума Вятского губкома, доложил о конфликте в Ижевске, который отягощен «карточной игрой, пьянством, расстратой народных денег» [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 54: 147]. Руководство Ижевского партийного комитета «не признает ни уездную власть, ни губернскую, арестовав высланную следственную комиссию» [К VIII губернской партконференции: 37].
Воткинскому комитету партии весной 1920 г. приходилось работать «при отсутствии творческих сил... Сил для работы мало. От непосильной работы все разрываются. Нужно сил больше, а их среди членов местной организации нет. К тому же в партии нет средств, что очень и очень отражается на ее работе» [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 78: 31].
В марте 1920 г. обострились отношения внутри Воткинской парторганизации. Приезжие партработники, проводившие политику центра, вступили в конфликт с местными партийцами. В среде последних наблюдалось «разгильдяйство, расхлябанность, выпивка, непосещение субботников, собраний, невыполнение постановлений партийных органов...». Местные партработники, контролировавшие заводоуправление и советские органы, «организовали блокаду районного комитета партии», проводили «тайные собрания», на которых «при деятельном участии беспартийных обсуждался план борьбы с компартом, вплоть до проведения арестов» [ГАСПИКО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 5: 133]. В состав этой группы входили члены партии Зайцев, «местный обыватель и мещанин» Шлюхин и «крупный собственник и карьерист» Глушков, люди с «темным прошлым» Вощиков и Вострокнутов. Ситуация обострилась настолько, что коммунисты воинских частей Воткинска «спали с заряженными винтовками», опасаясь выступления группы «местных» в парторганизации [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 251: 63 об.]. По инициативе губернского комитета Сарапульский уком провел перерегистрацию Воткинской организации, исключив вышеназванных партийцев.
В Сарапульском уезде, как признали делегаты VII уездной партконференции, «чисто партийной работы не могло быть, главное внимание было обращено на советскую. Из-за отсутствия активистов партработа в деревне не велась. В городе она проходила только путем проведения общегородских партсобраний. Оторванность парткома от членов создала неведение в силах организации». И только хозяйственные задания комитет решал «почти блестяще» [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 80: Л. 164 об.]. Распад ячеек приобрел массовый характер: после перерегистрации в начале ноября 11 волячеек прекратили свое существование [ГАСПИКО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 115: 133].
Ситуация в Орловской уездной парторганизации в 1920 г. приобрела кризисные черты. Вот что писал об этом руководитель укома В. Сыкут: «В волостных организациях, за исключением немногих, отсутствует партийная дисциплина, нет стройности в работе. Сплошь и рядом замечается, что партийные товарищи забыли свой долг и халатно исполняют свои обязанности... Многие не знают партийного устава...» [ГАСПИКО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 115: 164].
К началу 1921 г. волостные ячейки Глазовского уезда числились в половине волостей, а после проведения в октябре - ноябре 1920 г. перерегистрации «многие организации прекратили свое существование. В последнее время наблюдается распад волостных ячеек и добровольный выход из партии членов. Партия идет на убыль. Молодежи нет совсем...» [ГАСПИКО. Ф.1. Оп. 1. Д. 54: 147].
II Яранская уездная партконференция, состоявшаяся в начале февраля 1920 г., подвела итог партийной работы за вторую половину 1919 - начала 1920 г. Доклады представителей волостных ячеек рисуют печальную картину разложения и упадка. В Царевосанчурской ячейке осталось 10 членов и 4 кандидата, причем нет «никакой
работы, даже заседаний комитета и общих собраний. Отчеты посылали, а работы не было» [ГАСПИКО. Ф. 15. Оп.3. Д.3: 4].
Ситуация несколько улучшилась только после прибытия красноармейцев. В Оршанской ячейке состояло 3 члена и 4 кандидата, все «работники, не имеющие опыта». В Кикнурской ячейке - 11 членов, но «активных сил мало». В Пиштанскую ячейку входили преимущественно служащие военкомата, перегруженные своей работой. Пижанская и Ернурская ячейки - слабы, а состав последней к тому же -«кулацкий». Члены Шешургской ячейки ловили дезертиров, а коммунист-военрук пьянствовал и укрывал их. Единственной организацией, где работа стояла на должной высоте, являлась ячейка уездной ЧК. Там настроение «очень хорошее».
При обсуждении докладов многие делегаты выступили с острой критикой деятельности укома. По мнению Ионаса, Яранская организация находится «в зачаточном состоянии... В волостных организациях нет влияния на исполкомы... Уком если и распространяет свой контроль на советские учреждения, то только в городе, в волостях же его совсем нет...». По словам Рыбакова, «во всех ячейках нет работы среди молодежи и женщин, ни одна ячейка не обращает на это внимание... В ячейках нет совершенно дисциплины». С ним перекликаются слова Пахмутова: «Общая расхлябанность замечается всюду. Налицо полная разобщенность всех отделов укома...» ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 46: 39].
В сентябре 1920 г. наступил полный упадок партийной работы. Прекратили свое существование организации в Корляковской, Кокшагской, Юкшумской, Кундыжской и Цекеевской волостях. Шешургская ячейка «совершенно не работает», а в Комаровской и Пачинской нет ни одного «партийного товарища». Зыковская ячейка «слаба». В Тужинской волости ячейка состоит исключительно из милиционеров. Пижанская ячейка «сильна за счет продовольственников» [ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 179: 86].
5 ноября 1920 г. при обсуждении текущего момента 1 уездная беспартийная конференция раскололась на две группы - партийную и беспартийную, причем последняя выдвинула лозунг «Долой коммунистов»[ ГАСПИКО. Ф. 15. Оп. 3. Д. 3: 4].
На IV Малмыжской партийной конференции (ноябрь - декабрь 1920 г.) признавалось, что «в ячейках было мало чисто партийной работы, а уком... совершенно не принимал участия в жизни ячеек». Работа уездного комитета «рядом ударов продвигалась вперед». При перерегистрации парторганизация сократилась на 20% [ГАСПИКО. Ф. 13.Оп.8. Д. 5: 120].
Таким образом, к началу нэпа партийные организации оказались в состоянии глубокого внутреннего кризиса: в волостях их численность катастрофически упала, в уездных центрах они сохранялись, но большую роль в них стали приобретать советские служащие и сотрудники партийных органов, внутрипартийная работа замерла, приток новых членов прекратился. На повестке дня стояла главная задача -радикальная чистка и укрепление партийного аппарата сверху донизу.
Библиографический список
Государственный архив социально-политической истории Кировской области (ГАСПИКО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 54; Д. 78; Д. 80; Д. 179; Д. 251.
ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 46.
ГАСПИКО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 16.
ГАСПИКО. Ф. 8. Оп. 8. Д. 8.
ГАСПИКО. Ф. 10. Оп.1. Д. 5; Д. 45; Д. 111; Д. 112; Д. 115.
ГАСПИКО. Ф. 13. Оп. 8. Д. 4; Д. 5.
ГАСПИКО. Ф. 15. Оп.3. Д. 3.
ГАСПИКО. Ф. 45. Оп. 1. Д. 100.
К VIII губернской партийной конференции: сб. отчетов, циркуляров и др. материалов, относящихся к деятельности Вятского губкома РКП и его отделов, за время с 22-го марта по 1-е дек. 1920 г. Вятка: Отд. гос. изд-ва ; 1-я Гос. тип., 1920. 84 с.
Трошина Л.Г. Сельские организации РКП(б) западных губерний центра России в 1918-1920 годах (Брянская, Калужская, Орловская, Смоленская губернии) [Сайт]. URL: http://cheloveknauka.com/selskie-organizatsii-rkp-b-zapadnyh-guberniy-tsentra-rossii-v-1918-1920-godah-bryanskaya-kaluzhskaya-orlovskaya-smolenska#ixzz4ZUNUp9XP (дата обращения: 25.02.2017).
