CC BY
62
И.А Кибак,
кандидат психологических наук, доцент, Академия МВД Республики Беларусь
УЧЕТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОМПОНЕНТА В ЗАКОНОПРОЕКТАХ И ИХ ГУМАНИЗАЦИЯ
THE ACCOUNT OF THE PSYCHOLOGICAL COMPONENT IN BILLS
AND ITS HUMANIZATION
Рассматриваются проблемы поиска и учета психологического компонента в законопроектах и их гуманизация. Дается краткий обзор основных направлений рассматриваемых проблем, которые исследованы в работах отечественных и зарубежныхученых-правоведов и психологов. Раскрывается гуманизация и психологизация закона с содержательной стороны. Отмечаются недостатки законотворческой деятельности, связанные с изменением содержательной стороны законов и методов правовой регламентации общественных отношений. Предлагается идея о создании банка ошибок, возникающих в ходе законотворчества и правоприменения. Даются рекомендации субъекту права законодательной деятельности (депутату) по овладению искусством использования психологических знаний для создания гуманных законов.
There are problems of search and account ofpsychological component in bills and its humanization. There is a short review of the basic solutions of the considered problems which are investigated in works of native lawyers and psychologists. There is humanization and psychologization of the law from the substantial point of view. There are some drawbacks in legislative activity connected with the change of the substantial part of laws and methods of legal regulation of social relations. There is a suggestion of creation of bank of the errors arising in lawmaking and law enforcement. Some recommendations are made to subjects of law of legislative activity (deputy) on how to master the art of employing of psychological knowledge for humane law creation.
Применение научных знаний в сфере законотворчества с привлечением достижений психо-логии имеет длительную предысторию от первых дискуссий до разнообразной исследователь -ской практики. Идеи выдающихся исторических личностей — Сократа, Аристотеля, Платона, Демосфена, Солона, Перикла, Эпикура, Конфуция, Августина, Фомы Аквинского, Цицерона, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ш .-Л. Монтескье,
Ж.-Ж. Руссо, И. Канта, Г. Гегеля, И. Бентама, Дж. С. Милля, М. Вебера, Б.Н. Чичерина, К. Маркса, Ф. Энгельса, Н.М. Куркунова, Н.И. Лазаревского, К.Н. Соколова, Л.И. Петражиц-кого и многих других — об отношении личности и психологии права, субъекта права и свойств человека в законотворческом процессе, воспитании хорошего гражданина, о том, каким надле -жит быть законодателю; достоинства и недостат -ки демократических начал в законотворческом процессе; общие требования юридической тех -ники и др., составляют основу создания психоло -гии законотворчества. Г. Гегель утверждал: «Правовые законы — это законы, идущие от лю -дей» [7. — С. 57]. Уже тогда эффективность за -кона связывалась с психологическими законами поведения людей. В то же время все острее стал ощущаться недостаток одних только правовых знаний при подготовке законопроектов, приня-
тии законодателем правовых решений. В связи с этим появилась потребность в привлечении до -полнительных знаний из естественных наук, из о бласти психоло гии.
Анализ содержания научных работ, посвященных право- и законотворчеству, психологии парламентского правотворчества, психологиче-ским проблемам правового регулирования, профессиональной дисциплины парламентской деятельности, нормотворческой технике, качеству закона и эффективности законодательства, позволяет говорить о практической значимости данного вопроса. Проблемы поиска и учета психологического компонента в законопроектах и их гуманизация нашли отражение в научных трудах таких ученых, как С.А. Авакьян, С.С. Алексеев, Л .М. Бойко, С.В. Бошно, О .Н. Булаков,
В.Л. Васильев, А.Ф. Вишневский, Н.А. Власенко,
О.А. Гаврилов, В .М. Герасимов, А.В. Грошев, А.А. Денисов, А.А. Деркач, А.Н. Ждан, М.И. Еникеев, Г.Х. Ефремов, В.П. Казимирчук, Т.В. Кашанина, Д.А. Керимов, А.С. Косопкин, М.М. Коченов, В .Е. Коновалова, Ю.К. Краснов, Н .Б. Крылов, В .Н. Кудрявцев, В .В. Лазарев, Е .А. Лу-кашева, А. В. Матусевич, Д.В. Ольшанский, М.Ф. Орзих, Р.К. Надеев, А. Нашиц, В.С. Нерсесянц, Ю.И. Новик, К.К. Панько, А.В. Петровский, А.С. Пиголкин, В.М. Поздняков, С.В. Поленина, Г.Г.
Почепцов, Е .А. Прянишников, А.Р. Ратинов, Т. С. Рахманина, В.В. Романов, Р.М. Романов, И.С. Савченко, Г. Спенсер, М.М. Сперанский, А.М. Столяренко, Ю.А. Тихомиров, Т.Я. Хабриева, Р.О. Халфина, А.М. Шадже, А.Г. Шестаков, Е .Б. Шестопал, В .П. Шупленков, В.А. Якунин, М.Я. Ярошевский и др. Однако, несмотря на опреде -ленные успехи в этой области, приходится кон -статировать, что указанная проблема, оставаясь одной из самых главных, является наименее разработанной в правовой психологии. Большое место в работах занимает схоластический и дек -ларативный материал, немало положений не согласуются и даже вступают в противоречие с общепризнанными данными психологической науки и отечественной законотворческой практикой . Указанные авторы хотя и затрагивают общие , методологическ ие вопросы, но в основ -ном рассматривают более узкие проблемы, включая разработку теоретико-правового исследования психологии законодательной деятельности (А.С. Косопкин), психологические особенности парламентской деятельности (В .Г. Герасимов, А.А. Деркач и Т.И. Нефедова), исследование правил и элементов законодательной техники, в част -ности языка закона (Д.А. Керимов, А.С. Пиголкин), проблемы подготовки проектов нормативных правовых актов (Ю.А. Тихомиров,
А.С. Пиголкин, Т.С. Рахманина). В ряде случаев выявлялись слабые места, нерешенные вопросы либо положения, нуждающиеся в детальной, уг -лубленной проработке. В связи с этим представ -ляется весьма актуальным скорейшее внедрение специальных психотехнологий и психологиче-ских разработок в законотворческую деятель -ность.
Благодаря активной законотворческой деятельности белорусских парламентариев и прин-ципиальной правильности правовых новаций за период с принятия Конституции Республики Бе -ларусь (далее — Конституция) произошли суще -ственные содержательные изменения закона: его психологизация и гуманизация [11. — С. 60-64]. И в настоящее время правильное отражение по -требностей жизни, эффективность, полнота и своевременность законопроектов, законодатель -ных решений, высокое качество законов стано-вятся во многом определяющими факторами политического, социального и нравственно -
духовного обновления Беларуси, экономических преобразований в стране.
Проблема поиска «психологического компонента» в законотворчестве или, другими слова -ми, подхода к пониманию законотворческих яв -лений с точки зрения субъектов права и психоло -гии людей всегда являлась одной из очень спорных [3. — С. 156—159; 17]. Объективная реаль -ность показала, что поскольку законотворчество является одним из видов человеческой деятель -ности, постольку нельзя игнорировать и его пси-
хологическую основу — сознание, переживания, установки, мотивацию, настроение субъектов права, участников законотворческого процесса. Для депутата нет сомнений в необходимости учета психологических аспектов в законотворчестве, хотя теоретических основ для подобных исследований пока нет. Как отмечал А.М. Сто -ляренко, «пассивное отношение законодателя к отражению в совершенствуемой системе права реального состояния общественной правовой психологии сказывается отрицательно на правовой психологии, а также на состоянии законно -сти и правопорядка» [21. — С. 56].
Приоритет человеческой личности, ее инте -ресов и потребностей во всех правовых решени -ях и действиях должен быть бесспорен, ибо та -кова гуманистическая природа права. Еще М.М. Щербатов в своих трудах требовал, чтобы законы разрабатывались с учетом индивидуаль -ных особенностей личности человека [5. — С. 19]. Такое изменение находится в русле общей заинтересованности общества в построении правового и демократического государства. Правовое государство и права человека неотделимы друг от друга: правовое государство — гарантия реальности прав человека в плане их защиты от нарушений со стороны аппарата государствен -ной власти, а права человека — гуманистиче-ское, человеческое измерение правовой государственности, одна из главных целей ее существо -вания. Не случайно принцип гуманизма, состоящий в закреплении правовых отношений между обществом, государством и человеком, между людьми на основе человеколюбия, уважения достоинства личности, создания всех условий, необходимых для полноценного существования и развития личности, принято относить к числу развивающих первостепенные принципы справедливости и свободы [16. — С. 424].
Законы, если они являются воплощением права, а не произвола, должны отражать объективные правовые потребности общества, которые, в свою очередь, детерминированы содержанием экономической, социальной, психологической, политической, демографической, информационной, военной, духовной, идеологической и иных сфер. Законодатель должен иметь в виду, что на содержание правовых норм существенное влияние оказывают не только интересы отдельных групп, мнения, традиции, обычаи, правовые установки, но и такой естественный фактор общественной организации, каковым выступает природное неравенство людей. Это неравенство в силу наличия индивидуального генетического кода является естественным и изначальным, не может быть нивелировано никакими иными средствами, кроме социально-психологических, в системе которых должна отводиться особая роль психологии законотворчества. При ее посредстве можно сгладить или, наоборот, усилить это неравенство.
Сколько существует человечество, столько и идет поиск наиболее рациональных психологи -ческих механизмов сглаживания природного неравенства, поиск более эффективных правовых систем. Немецкий ученый, основоположник современной политологии М. Вебер считал, что наука не может выборочно определить, в какой пропорции должны сохраняться условия сущест -вования природных неравенств, а в какой надо прилагать усилия по стиранию этих неравенств [2. — С. 520]. Кроме того, социальные действия, по мнению М. Вебера, познаются посредством «идеальных типов», которых насчитывается четыре [6. — С. 602]: 1) целерациональные дейст -вия, то есть такие, когда ясно осознаны цели и выбраны оптимальные средства их достижения с учетом внешних условий и ожидаемого поведе -ния других людей; 2) ценностно -рациональные, когда поведение индивида определяется верой, принятием некоторой системы ценностей — эти -ческих, религиозных, эстетических; 3) аффективные , когда индивид стремится к цели, пови -нуясь не разуму, а чувствам и эмоциям; 4) традиционные — основанные на укоренившейся длительной привычке, утвердившемся стереоти -пе поведения применительно к тем или иным ситуациям. В итоге М. Вебер осуществил клас -сификацию идеальных типов права, соответст-вующих определенным типам господства. Типо -логия социального действия показывает, по убеждению М. Вебера, тенденцию возрастания рациональности в истории человеческой цивилиза -ции. Кроме того, М. Вебер, установив отличие «эмпирического» порядка от «нормативного», показал особ енно сти психолого -социологиче ского подхода в исследовании правовых отношений.
Сопоставление Конституции 1996 года [12] с ранее действовавшими основными законами страны говорит о демократизации, гуманизации и психологизации закона, его ориентации на человека. На это, как на существенное изменение в содержании закона, указывал Р.З. Лившиц [14.
— С. 72]. Такая посылка закреплена в ст. 2 Кон -ституции, где человек, его права и свободы провозглашаются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанностью государства. Рег -ламентации прав и свобод человека и граждани -на посвящена также гл. 2 Конституции. Она от -крывается ст. 21, где провозглашено, что «обеспечение прав и свобод граждан Республики Бе -ларусь является высшей целью государства». В ст. 8 «признаются и гарантируются права и сво -боды человека и гражданина согласно общепризнанным принципам международного права». Институт прав и свобод личности занял цен -тральное положение, которое раньше принадлежало институту права собственности, если и не во всей правовой системе, то в Конституции. Другое дело, что связанные с этим надежды на
положительное воздействие института прав и свобод личности на все элементы правовой системы: законотворчество, правореализацию, правовое сознание, психолого-правовую культуру
— пока еще, к сожалению, подтверждения в полном объеме в жизни не находят.
Наиболее характерным примером гуманизации закона, его ориентации на человека следует считать, прежде всего, снятие запретов на ина -комыслие. Признание ст. 4 идеологического раз -нообразия, проявляющегося, в частности, в многообразии политических институтов, идеологий и мнений, многопартийности и, соответственно, равенстве общественных объединений перед законом, несомненно, следует считать достиже-нием Конституции. Как ориентацию на человека можно также рассматривать допущение законом проведения собраний, митингов, уличных шест -вий, демонстраций и пикетирования (ст. 35), а также ограничение смертной казни (ст. 24).
Еще одним примером гуманизации закона является признание государством не только политической, но и юридической ответственности в отношении жертв политических репрессий, лиц, пострадавших от Чернобыльской аварии, и др. В этом же ключе следует рассматривать до -пущение законом возмещения физического, имущественного и морального вреда (ст. 60). Такая возможность долгие годы отвергалась правоприменительными органами, хотя и предлага -лась в работах многих ученых [15. — С. 28—29]. Гуманизацией закона следует также считать за -крепление за гражданами права обращаться в международные организации с целью защиты своих прав и свобод в том случае, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные сред -ства правовой защиты (ст. 61).
Гуманизация закона иллюстрируется в лите -ратуре положением ст. 7 Конституции, устано -вившей, что она имеет не только высшую юри -дическую силу, но и прямое действие. Однако не следует в то же время преувеличивать его значение. С одной стороны, не существовало какого -либо запрета прямого действия ранее действо -вавших Конституций. Более того, нормы предыдущих Основных законов страны о правах граж -дан содержали, в отличие от Конституции 1996 года, указания о гарантиях реализации тех или иных прав, что могло служить определенным ориентиром для правоприменителя. С другой — как и раньше, многие конституционные положе -ния (ст. 48 — право на жилье, ст. 38 — защита материнства и детства, ст. 55 — охрана природы и др.) объективно не могут быть применены при отсутствии конкретизирующих их законов.
Одной из первоочередных задач законодате -ля должна стать разработка и закрепление в проектах закона процедур и механизма претворения в жизнь конституционных норм о правах и сво -бодах граждан. В нынешних кризисных условиях
сам институт прав и свобод человека подвергает -ся серьезным испытаниям. Белорусское общество наконец осознало безусловную ценность и важность естественных прав человека, но оно пока не в состоянии обеспечить их полное и реальное осуществление. Актуальнейшая проблема состоит в том, чтобы в дальнейшем наполнить содержащиеся во Всеобщей Декларации прав и свобод статьи и новую редакцию Конституции необходимым жизненным содержанием.
Гуманизация и психологизация закона с содержательной (материальной) стороны связаны с изменением круга регулируемых законом отношений и с поиском оптимальных методов их психолого-правовой регламентации. Положи -тельные сдвиги в этом направлении обусловле-ны, прежде всего, расширением круга и числа отношений, регламентируемых собственно зако -нами. Наряду с отношениями экологии следует упомянуть вопросы здравоохранения (транс -плантация органов, право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона) и др. Интересные суждения о постепенном расширении круга личных неимущественных отношений, подпадающих под действие гражданского кодекса, содержатся в работе Л.О. Красавчиковой, специально посвященной этим вопросам [13. — С. 4-10].
На этапе подготовки законопроектов в пол -ной мере проявляются субъективные факторы, связанные как с личностными особенностями разработчиков, так и с психологическими явле-ниями, механизмами, сопровождающими этот процесс. Непосредственно написанию законопроекта предшествует уяснение целей и задач правового регулирования, определение предмета регулирования, уточнение сферы действия правовых норм во времени, пространстве и по кругу лиц. Все это требует выявления разработчиками существа проблемной ситуации и потенциальной возможности ее коррекции правовыми средства -ми. Однако на деле разработчики законопроекта и те, кто инициирует его разработку, — разные лица. Если первые чаще всего являются юриста -ми и профессионалами по вопросам предполагаемого правового регулирования, то вторые — это лица, принимающие правовые решения.
Перераспределение законотворческой компетенции между Палатой представителей Национального собрания Республики Беларусь (далее — Палата представителей) и другими субъектами права следует также рассматривать как несомненный плюс в этом контексте, децентрализацию правовой регламентации в Республике Беларусь. Необходима переориентация деятельности постоянных комиссий Палаты представителей на законопроектную деятельность. В противном случае в нашей стране будет отсутствовать образующая единая система законодательства, служащая необходимым условием для демократического соци-
ального правового пространства и укрепления белорус ской го сударств енности.
В современный период выявились и некоторые другие недостатки право- и законотворческой деятельности, связанные с изменением содержательной стороны законов и методов правовой регламентации общественных отношений. В этом плане следует, прежде всего, отметить по -пытки урегулирования законом отношений, не относящихся к сфере правовой регламентации. Наиболее характерный пример — проект закона «Об информационной безопасности», который не мог не вызвать возражений со стороны депутатов Палаты представителей второго созыва и протестов широкой общественности. В результа -те проект закона был снят с обсуждения, хотя попытки возродить его идеи в другом законе, например «Об обеспечении информационной безопасности», не прекратились и поныне.
Существенным несовершенством законотворческой деятельности, как в прошлом, так и в настоящее время может быть названа низкая ориентация законодателя на объективные зако -номерности регулируемых законом отношений. Это проявляется, в частности, в стремлении субъектов права (депутатов), исходя из субъек-тивного фактора — желания максимально быст -ро перейти к рыночным отношениям, ограничиваться в принимаемых законах рыночным правовым механизмом в сфере экономики и социальной жизни, не принимая в расчет слабый контроль за выполнением законов и уровень правосознания и психолого-правовой культуры населения. В этом одна из причин неэффективности многих уже принятых законов («О занятости населения Республики Беларусь», «О благотво-рительной деятельности и благотворительных организациях» и др.).
Недостаточный учет законодателем глубинных процессов развития общества и экономики породил казуистичность принимаемых законопроектов (правовых норм), что проявляется в их нацеленности на решение сиюминутных задач. Такие законы, как «О крестьянском (фермер-ском) хозяйстве» и другие, приходится часто изменять, дополнять либо отменять, что и порождает среди должностных лиц и населения правовой нигилизм. Обратной стороной медали яв -ляются законы, содержащие нормы декларатив-ного характера («О демографической безопасности», «Об обеспечении экономической безопасности» и др.), основное содержание которых в большинстве случаев сводится к провозглаше-нию целей и задач, регламентирующих соответ -ствующие общественные отношения. В таких законах фактически отсутствуют правовые нормы, определяющие направления развития соци-альных отношений путем установления адресованных субъектам предписаний, запретов и доз -волений. Как и законы-однодневки, декларатив -
ные и отсылочные законы (правовые нормы) отрицательно влияют на правосознание граждан и должностных лиц, подрывают абсолютную, необходимую в правовом государстве, обязательность нормативных установлений закона и в конечном счете способствуют распространению правового нигилизма, чреватого подменой закона авторитарными волюнтаристскими предписаниями.
Серьезным недостатком законотворческой деятельности является игнорирование принципа историзма. Вредят повышению качества подго -товки проектов закона тенденции игнорирования право- и законотворческого опыта прошлых лет, который оказал большое влияние на законода-тельство других государств, особенно европейских . Развитие государства и психологии права
— процесс непрерывный и заслуживает отраже -ния в издаваемых законах. Следует согласиться с
В.П. Кашеповым, напомнившим, что в процессе судебных реформ в нашей стране в 20-х годах прошлого века законодательство, его формы, законодательная техника, накопленные в бело -русском законодательстве в конце XIX — начале XX века, очень широко использовались при создании кодексов, законов о судоустройстве и т. д. Думается, говоря о преемственности, важно обращаться не только к законам и иным правовым актам, созданным за последние десятилетия, но и более широко использовать опыт законотворчества последнего столетия развития отечествен -ного и зарубежного законодательства.
В ходе законотворчества депутатами должен учитываться не только положительный исторический опыт, но и отрицательный. Учет исторического опыта — это, прежде всего, учет основных исторических тенденций развития нашей государственности, это стремление избежать ранее допущенных просчетов и ошибок.
На качество и эффективность белорусского законодательства влияет бездумное заимствование иностранных правовых норм и институтов. Примером могут служить попытки включения в правовую систему Беларуси норм системы права зарубежных государств. Погоня за «совершенными» романо-германскими образцами юридических построений, как правило, не эффективна и не соответствует психологической культуре. Это чрезвычайно абстрагирует юридический организм Беларуси, переуплотняет его формальными инструментами, не находящими адекватного применения в жизни. Именно этой коллизией объясняются многие проблемы, так остро возникающие в стране в периоды глобальных правовых новаций и массированных инъекций иностранного права в отечественную правовую культуру.
Значительным препятствием в создании эффективного законодательства служит отсутствие в законе предметного и содержательного разграничения между простыми и конституционными законами, законом и указом, законом и другими
(кроме указа) подзаконными правовыми актами. Между тем без этого невозможна реализация на практике принципа верховенства законов, лежа -щего в основе построения и функционирования демократического социального правового государства , каким Республика Беларусь провозгла-шена Конституцией 1996 года. На это обстоятельство неоднократно указывалось в литературе и в докладных записках, адресованных научными учреждениями высшим органам государственной власти республики [1. — С. 131 —134; 4.
— С. 29—42; 9. — С. 125—128].
Дефекты законотворчества не могут быть исправлены в процессе правоприменения. Это неизбежно влечет за собой неэффективность закона, которая может усиливаться в результате ошибок при правоприменении. В этой связи следует всемерно поддержать идею о создании банка ошибок, возникающих в ходе законотворчества и правоприменения, а на основе их анализа разработать единую теорию законотворческих и правоприменительных ошибок.
Изменение содержательной стороны закона влечет за собой изменение его функциональной направленности. Оно состоит в изменении соотношения элементов правовой регуляции и саморегуляции поведения субъектов права в пользу последней, что связано с общей психологизацией и гуманизацией права, с его ориентированностью на человека и, как следствие, с расширением свободы усмотрения субъектов права в качестве необходимого условия функционирования правового, демократического государства. Транс -формация категории «государственный интерес» в категорию «публичный интерес» немало способствовала изменению функциональной на -правленности закона.
Одним из проявлений рассматриваемой тенденции служит изменение соотношения централизации и децентрализации правового регулирования. Потребность в этом связана с необходимостью создания саморегулирующегося механизма, основанного на обратной связи, адекватно выражающей и переводящей на язык права экономический механизм рынка [19. — С. 11], и с реализацией демократического потенциала современного белорусского государства. Последнее обусловлено тем, что парламентаризм заключает в себе не только механизм прямого воздействия общественных интересов на государство и использование публично-властных интересов в целях саморегуляции, но и механизм самого общественного саморегулирования. В результате создается обратная связь между государством — регулирующей системой и обществом — системой, внутренне саморегулирующейся и одновременно регулируемой государством [20. — С. 39—40].
Одно из проявлений нормативной саморегуляции — возрастание регулирующей роли инди -видуальных актов, в первую очередь договоров
[18. — С. 7—8]. Нельзя, однако, упускать из ви -ду, что именно закон служит первичным юриди -ческим источником развития договорных форм, придания им законной силы. Так, гражданский кодекс закрепляет формы и общие условия дого -воров, которые обеспечивают им правовую защиту. Следует согласиться с высказанным в на -учной литературе мнением, что внутриорганиза-ционные нормы рационально распределяют силы в системе права. Происходит обогащение содержания правовой формы.
Внутриорганизационные нормы обеспечивают гибкость правового регулирования, смягчая основное противоречие права между необходимостью его динамизма и стабильностью одновременно. Это и есть проявление саморегуляции в праве [8. — С. 16]. Т.В. Кашанина считает, что проблема децентрализации в праве вышла сейчас на первое место и стала исключительно актуальной. Соответственно, она видит основную задачу в том, чтобы сделать централизованное регулирование минимальным, избирательным, упорядочивающим лишь то, что нельзя не регулировать из центра. В таком случае за коллективами должно презюмироваться право не только дорегулировать, а и урегулировать то, что не относится к сфере законодательного регулирования [10. — С. 30].
Расширение пределов саморегулирования неразрывно связано с изменениями психотехнологии правового регулирования в законотворческой деятельности. В идеале должно существенно сокращаться число властных норм и увеличиваться удельный вес альтернативных норм, а также норм, допускающих исключения. В этой связи психоло-го-правовая наука должна высказать свое отрицательное отношение к практике создания подза-конных актов, по своей природе — типовых договоров, имеющих силу правового акта.
К сожалению, нарушения законности неред -ки и в других отраслях и сферах общественной жизни. Их искоренение требует не только акти -визации законотворческой деятельности, но и существенного роста правовой, нравственной и психологической культуры населения и должно -стных лиц, понимания всей ценности принципа соблюдения законности как для укрепления белорусской государственности, так и для общест -ва в це лом.
Изложенное обосновывает, что содержатель -ная направленность создания законов — дело эвристическое и, как любой творческий процесс, предполагает серьезное, вдумчивое и ответст-венное к себе отношение, требует накопления определенных знаний, в том числе психологиче -ских, овладения искусством использования этих знаний для создания гуманных законов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреев И. С. Стратегия законов // Белару-ская думка. — 2001. — № 5. — С. 131—134.
2. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. — М., 1993. — С. 520.
3. Брычева Л.И. Психологические аспекты законотворческого процесса: современный взгляд // Журнал российского права. — 2007. — № 4. — С. 156—159.
4. Василевич Г А. Обеспечение верховенства Конституции в законотворческой и правоприменительной деятельности // Актуальные вопросы нормотворчества в Республике Беларусь: материалы науч.-практ. конф., Минск, 21 дек. 2000 г. — Минск; 2001. — С. 29—42.
5. Васильев В.Л. Юридическая психология: учебник / В .Л. Васильев. — СПб.: Питер, 2001.
— С. 19.
6. Вебер М. Основные социологические понятия // Избр. произведения. — М.: Прогресс, 1990. — 602 с.
7. Гегель Г.-В .-Ф. Философия права: пер с нем. / ред и сост. Д.А. Керимов и В.С. Нерсесянц.
— М.: Мысль, 1990. — С. 57.
8. Кабышев С. В. Внутриорганизационные нормы советского права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. — М., 1991. — С. 16.
9. Калинин С .А. О совершенствовании Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» // Актуальные вопросы нормотворчества в Респ. Беларусь: материалы науч.-практ. конф., Минск, 21 дек. 2000 г. — Минск, 2001. —
С. 125—128.
10. Кашанина, Т .В. Децентрализация в правовом регулировании (структурный анализ): ав-тореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01. — М., 1992. — С. 30.
11. Кибак И .А. Психологические аспекты гуманизации содержания закона // Правовые и социально-экономические аспекты развития государства на современном этапе: сб. науч. тр. Баранович. гос. ун-та / редкол.: В.И. Кочурко (гл. ред.) и др. — Барановичи: БарГУ, 2007. —
С. 60—64.
12. Конституция Республики Беларусь 1994 года: с изм. и доп., принятыми на респ. референдумах 24 нояб. 1996 г. и 17 окт. 2004 г. — Минск, 2004. — 46 с.
13. Красавчикова Л.О. Понятие и система личностных неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве РФ. — Екатеринбург, 1994.
— С. 4—10
14. Лившиц Р.З. Теория права. — М., 1994.
— С. 72.
15. Малеин Н.С. Современные проблемы юридической ответственности // Государство и право. — 1994. — № 6. — С. 28—38.
16. Мелехин А.В. Теория государства и права: учеб. пособие. — М.: Маркет ДС, 2007. — С. 424.
17. Поленина С .В. Законотворчество в Российской Федерации. — М., 1996. — 128 с.
18. Тихомиров Ю.А. Юридическая коллизия, власть и правопорядок // Г осударство и право. — 1994. — № 1. — С. 7—8.
19. Халфина Р.О. Современный рынок: правила игры. — М., 1993. — С. 11.
20. Четвернин В. А. Демократическое конституционное государство: введение в теорию.
— М., 1993. — С. 39—40.
21. Энциклопедия юридической психологии / под общ. ред. А.М. Столяренко [и др.]. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2003. — С. 56.
