CC BY
66DOI 10.3l523ISUI.2023.52.1.012 УДК 340
Солоницын Павел Сергеевич
кандидат исторических наук,
старший преподаватель кафедры теории
и истории государства и права,
Самарский юридический институт ФСИН России,
443022, Россия, г. Самара, ул. Рыльская, 24в,
e-mail: corvin2009@yandex.ru
Pavel S. Solonitsyn
Candidate of History,
Senior Lecturer of Theory
and History of State and Law Departmen,
Samara Law Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia,
24v, Rylskaya str., Samara, Russia, 443022,
e-mail: corvin2009@yandex.ru
УЧЕНИЕ ТОМАСА ГОББСА О ПРЕСТУПЛЕНИИ И НАКАЗАНИИ
Аннотация. В статье рассматриваются теоретические основы учения английского философа и общественного ммыслителя XVII в. Томаса Гоббса о преступлении и наказании. Гоббс через свое учение о лигитимации государства общественным соглашением и о преодолении естественного состояния вражды и порядка, основанного на насилии, заложил одну из основ современной теории и науки уголовного права. Он обосновал право государства наказывать преступников, которое вывел из естественного права каждого на мирное существование, построенное на всеобщем мире и отсутствии произвола сильных над слабыми. Отсюда важная мысль Гоббса о формальном равноправии граждан государства, без которого невозможно обеспечить нормальную систему уголовной юстиции.
С точки зрения этого права любой человек стремится к строю общественной жизни, основанному на полной безопасности и защите от произвола более сильных. Такой строй может возникнуть только в искусственном государственном образовании, существующем с молчаливого или явного согласия всех его подданных (граждан). Гоббс теоретически обосновал современную систему уголовного преследования и исправления преступников, в которой мы живем и с которой можем столкнуться при совершении правонарушения.
Английский мыслитель рассматривал и отдельные аспекты уголовного права, в частности право на сопротивление насилию, которое в настоящее время оформляется как институте самообороны. Самооборона, самозащита, а также право не свидетельствовать против себя и своих близких рассматривались Гоббсом как неотъемлемые права человеческой личности, остающиеся у лица даже после передачи государству права на применение силы.
В статье частично анализируется сама доктрина Гоббса о естественном догосударственном состоянии войны всех против всех. Отмечается, что это состояние соотносилось мыслителем с любым состоянием безвластия, включая гражданскую войну, свидетелем и участником которой философ являлся.
Ключевые слова: естественное состояние, борьба всех против всех, естественное государство, искусственное государство, общественное соглашение, суверен, легальное насилие.
Summary. The article deals with the theoretical foundations of the doctrine of the 17th century English philosopher and social thinker Thomas Hobbes on crime and punishment. Hobbes, through his teaching on the legitimization of the state by social agreement and on overcoming the natural state of hostility and order based on violence, laid one of the foundations of the modern theory and science of criminal law. He substantiated the right of the state to punish criminals, which he derived from the natural right of everyone to existence.
From the point of view of this right, any person strives for a structure of social life based on complete security and protection from the arbitrariness of the stronger. Such a system can only arise in an artificial state formation, existing with the tacit or explicit consent of all its subjects. Hobbes theoretically justified the modern system of criminal prosecution and correction of punishments in which we live and which we may encounter when committing an offense.
The English thinker also considered certain aspects of criminal law, in particular the right to resist violence, which is currently being formalized as an institution of self-defense.
The article partially analyzes the very doctrine of Hobbes about the natural pre-state state of war of all against all.
Keywords: natural state, struggle of all against all, natural state, artificial state, social agreement, sovereign, legal violence.
THOMAS HOBBES' DOCTRINE OF CRIME AND PUNISHMENT
© 2023 Солоницын П. С.
Творчество английского философа и общественного мыслителя XVII столетия Томаса Гоббса (1588-1679 гг.) вызывает непреходящий интерес у всех, кто интересуется историей общественно-политической мысли. Множество публикаций, посвященных отдельным аспектам литературного наследия Гоббса, выходит каждый год в различных странах мира, в том числе и в России. В 2006 г. на русском языке вышло фундаментальное исследование крупнейшего немецкого государствоведа XX в. Карла Шмитта [1]. Из русскоязычных публикаций стоит обратить внимание на работы исследователя, специально занимающегося творчеством великого англичанина, - А. Ф. Филиппова [2].
Однако публикаций, авторы которых рассматривают правовые аспекты идей Гоббса, практически не встречается. Тема «Гоббс и право» стоит как бы на обочине мощной глыбы, которая называется «Левиафан». В обобщающих курсах и учебниках по истории политико-правовой мысли Гоббс фигурирует преимущественно как автор концепции государственного суверенитета, переходящего в абсолютизм. Эта концепция получила свое окончательное завершение в знаменитом трактате Гоббса «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651 г.) [3] .
Авторы учебников и статьей сосредотачивают внимание на искусственном организме государства-Левиафана, который изобразил Гоббс в своей самой известной книге, на знаменитой фразе «человек человеку волк», которой Гоббс выразил особенности «естественного состояния» человеческого общества и на склонности Гоббса-теоретика к авторитарному пониманию государства, которое в случае необходимости может приказать человеку убить другого. Возникает ощущение, что Гоббс был предтечей тоталитарного государства XX в., и именно этим он славен в истории политико-правовой мысли.
При этом мало кто из исследователей творчества Гоббса обращает вниманиена то, что английский автор при этом является и одним из основателей европейского либерализма Нового времени, концепция государства которого основана на представлениях Гоббса о праве и правовом порядке. «Чем больше у граждан остается не предусмотренного законом, тем больше у них свободы...», «законы придуманы не для прекращения человеческой деятельности, а для ее направления, подобно тому как природа создала берега не для того, чтобы остановить течение реки, а чтобы направлять его», «мера свободы должна определяться благом граждан и государства. Поэтому прежде всего противоречит долгу тех, кто повелевает и обладает властью, устанавливать большее число законов, чем это необходимо для блага государства и граждан» - эти и другие высказывания мыслителя не оставляют сомнений о содержании его общественно-политических взглядов [4, с. 238, 301, 319-320].
Мы считаем, что в наибольшей степени либеральный характер взглядов Гоббса на общественное устройство и роль права в жизни общества проявляется в его уголовно-правовой доктрине.
Гоббс является одним из основателей современной доктрины уголовного права. Он не только обосновывал абсолютизм государства ссылкой на силу уголовного принуждения, но и выстраивал общую часть уголовного права практически в том виде, в которой она затем повторяется в законах европейских государств более позднего времени. Гоббс указывает, что преступление - это умышленное противозаконное и противоправное деяние. Для Гоббса право и закон - понятия не вполне схожие, ибо право - это естественный закон. Но есть еще и закон гражданский, установленный властью суверена. Преступление посягает на изначально установленный Богом естественный порядок, но этот порядок можно сохранить, если его берет под защиту государство.
Естественные законы - это те правовые установления, которые возникли вместе с человеческим родом, то есть созданы Богом, сотворившим человека. Естественные законы как бы «впечатаны» в человеческом разуме. Гоббс последовательно отстаивал мысль о том, что в так называемом догосударственном состоянии естественные законы не работали в полном объеме, поскольку они парализовывались всеобщей борьбой людей за выживание и существование. И в таком состоянии нет ни преступления, ни наказания. Почему? Потому, что в «естественном состоянии» людей объединяют временные союзы оборонительного характера или более менее постоянное подчинение одних, более слабых, другим, более сильным. Как пример таких союзов может рассматриваться патриархальная семья или нахождение в рабском состоянии.
Гоббс не считал такой порядок основанным на разуме или отвечающим замыслу Создателя [4, с. 235], ибо самый важный естественный закон - это стремление к миру, что свойственно всем людям без исключений. По-видимому, мыслитель предполагает, что в какой-то момент своего развития человеческое общество достигает точки, когда возникает соглашение. Это знаменитое соглашение всех с каждым и каждого со всеми порождает новое качество человеческого общежития, которое и именуется государством.
Задачей данной статьи не является подробный анализ природы общественного соглашения в работах Гоббса, которому посвящена богатая литература. Отметим, что мы считаем учение Гоббса об общественном соглашении своеобразным интеллектуальным приемом, посредством которого писатель стремился наиболее выпукло показать сущность и назначение государственного организма. Однако сам Гоббс не исключал, что такого рода соглашения могут быть вполне реальными. Что может быть реальней, скажем, Земского собора 1613 г., которым завершилась российская смута начала XVII в.?
С нашей точки зрения, Гоббс и другие европейские мыслители Х91-Х9П вв. в терминологии общественного договора описали государство современного типа, которое стало складываться в Европе приблизительно с XIII в. и окончательное оформление получило в абсолютной монархии. Это государство противопоставлялось мыслителями не некоему природному состоянию племенной анархии, а вполне конкретным реалиям феодальной и политической раздробленности современной им Европы, антитезой которой и был новый тип государственности, существующий в основных моментах до нашего времени, поскольку договорное государство - это залог цивилизованного развития и совершенствования человеческой личности. Сделав выбор в пользу такого государства, человечество встало на путь прогресса, которого ранее никому не удавалось достичь. «Вне государства, - отмечал Гоббс - господство страстей, война, страх, бедность, мерзость, одиночество, варварство, невежество, дикость; в государстве - господство разума, мир, безопасность, богатство, благообразие, взаимопомощь, утонченность, науки, доброжелательство» [4, с. 330].
Не надо забывать, что Гоббс создавал свою теорию общества и государства в эпоху Английской революции, когда сплоченному государственному единству был сделан серьезный вызов реалиями межпартийной и религиозной борьбы. Книги Гоббса подчеркивали преимущество твердого и незыблемого правопорядка перед анархией гражданской войны, свидетелем и в какой-то степени участником он был. Состояние всеобщей борьбы актуализировалось на момент написания работ Гоббса также практикой и трагедией Тридцатилетней войны, которая на тот момент являлась самым кровавым и напряженным конфликтом на территории Европы за предшествующие несколько столетий.
Почему государство может делать зло и это зло именуется наказанием? Потому что как раз в этом и состоит один из элементов всеобщей договоренности о создании государства. Гоббс предупреждал, что речь идет не о праве творить насилие, которым носитель государственного суверенитета был наделен людьми в момент создания верховной власти. Речь идет лишь о том, что только он один (или собрание, наделенное властными функциями) сохранил за собой право применять насилие, от которого сами подданные (граждане) отказались во имя поддержания общего порядка и спокойствия, ведь состояние всеобщей войны - это право применять насилие и добиваться своего. Если это право люди добровольно уступили, то необходима гарантия мира. Данную гарантию дает людям суверен, который один только и сохраняет право творить зло на законных основаниях. И этим законным злом Гоббс считает уголовное наказание.
Было ли наказание в те времена, когда люди жили в состоянии войны всех против всех? Однозначно, нет. Гоббс вообще не считал, что народы, находящиеся до сих пор в подобном состоянии, являются цивилизованными. «Примером этого состояния в наше время могут служить американцы, а в древние времена прочие народы, ныне уже цивилизованные и процветающие, а когда-то немноголюдные, дикие, кратковечные, бедные, грязные, лишенные в своей жизни всех тех преимуществ и радости, которые дают людям мир и жизнь в обществе», - отмечал философ [4, с. 201]. Композиции или личная месть не могут являться примерами восстановления справедливости, поскольку они не основаны на праве. Право же как своеобразное сочетание гражданских и естественных законов не может появиться в догосударственном обществе. Из этого мы можем сделать однозначный вывод, что Гоббс считает уголовное право и уголовное преследование непременным атрибутом государственной власти.
Абстрагируясь от логики рассуждений великого англичанина, мы должны задаться вопросом из истории государства и права: как быть с теми широко распространенными в историческом прошлом государствами, где признается кровная месть или существуют различного рода композиции, как система материальной компенсации вреда, причиненного личности? Как быть с Салической и Русской правдами? Очевидно, с точки зрения Гоббса, подобные общества не вполне относятся к государственным. Это своеобразная переходная форма от полностью варварских общностей людей, в которых царит принцип «человек человеку волк», к цивилизованным государственным формам.
Для подобной переходной формы государства Гоббс подобрал соответствующий термин. Он именует такое государство естественным, или приобретенным, ©поскольку власть в нем приобретается благодаря естественным силам, или могуществу» [3, с. 188]. Очевидно, что такое государство возникает благодаря завоеванию, когда человек, «захваченный в плен на войне, побежденный или не уверенный в своих силах, обещает победителю или более сильному, дабы избежать смерти, служить ему, то есть выполнить все, что тот ему прикажет» [3, с. 192]. Разновидностью естественного государства у Гоббса является социальное объединение, выросшее из большой патриархальной семьи. Все основные современные ему государства, с точки зрения мыслителя (Испанская монархия, Англия, империя Габсбургов, Французское королевство), являются искусственными образованиями. Напомним, что это и есть государство, созданное на основе общественного соглашения. Недаром своего Левиафана Гоббс представляет в виде искусно сконструированного организма.
В естественном государстве право сильного продолжает действовать. Отсюда вытекает и право каждого наносить ответный удар или требовать возмещения причиненного вреда, подкрепляя свое требование угрозой применения силы. Только в «искусственном государстве», сконструированном самим обществом на основе соглашения, подобного рода требования или действия однозначно попадают под категорию преступлений, потому что использование права силы и подчинения сильному слабого перестает действовать как нормальный с точки зрения общественного сознания механизм взаимодействия между людьми.
Тут очень интересным выглядит разбор Гоббса вопроса рабства. С его точки зрения, рабство -это некий прообраз суверенитета государства, когда вместо верховного носителя власти для конкретного раба становится его господин. Но вот люди заключают общественное соглашение (договор). Какое место после него должно занять рабство? С точки зрения Гоббса, рабство - это нонсенс для естественного права, ибо один из законов естественного права - это равенство между людьми. «Ведь едва ли кто-нибудь настолько глуп, чтобы не счесть более правильным подчиняться самому себе, чем другим», - справедливо замечает мыслитель [4, с. 189]. Логично предположить, что когда единственным субъектом применения легального насилия становится верховный правитель (монарх) или верховное собрание, все остальные источники силы (феодалы, главы больших патриархальных семей, рабовладельцы и т. д.) не могут более безнаказанно нарушать одно из основных требований естественного закона, которое заключается в признании формального равенства рожденных в человеческом обществе.
Несмотря на то что Гоббс признавал возможность гражданского неравенства (под которым, очевидно, следует понимать существовавшие в XVII в. в Европе сословные различия), он в отрывках, посвященных уголовно-правовой тематике, постоянно и достаточно резко высказывался против каких-либо привилегий в сфере уголовного преследования, ведь признание неравенства в этой сфере - это своеобразный откат в эпоху войны всех против всех, когда достоинство личности оценивалось с точки зрения ее физических возможностей и преимуществ, которые вытекают из такого положения вещей. Но все естественные и социальные различия между людьми нивелируются перед лицом суверенитета верховного носителя власти. В отношениях между верховной властью и обществом и отдельными гражданами все граждане (подданные) равны и различия между ними в таком контексте отношений - весьма сомнительны и иллюзорны. «Если спорят между собой более мудрые и более сильные, то не всегда и даже не часто мудрые берут верх над сильными», - резонно отмечал философ [4, с. 196].
Отсюда признание за кем-то преимуществ в сфере ответственности и наказания не отвечает принципам законности, действующим в нормальном государстве. Несправедливое и лицеприятное применение уголовного закона делает справедливость, по меткому выражению Гоббса, «пустым звуком». При таких взглядах любое деяние само по себе не может считаться преступлением, но «должно стать таковым не по закону, а в зависимости от успеха того, кто его совершает, а одно и то же деяние может быть нравственно положительным или отрицательным в зависимости от в оли судьбы» [3, с. 288]. Преступление становится таковым в силу определения его верховной властью, которое зафиксировано в законодательном акте. Гоббс специально подчеркивал, что кража, убийство, прелюбодеяние и другие подобного рода деяния и с точки зрения естественного закона неприемлемы для людей. Но только гражданский закон, то есть закон учрежденного людьми государства, делает эти деяния преступлениями и только в рамках учрежденного государства можно оценивать совершенное как преступное деяние.
Мысль Гоббса, возможно, не всем будет ясна с первого ее прочтения, однако философ рассуждал довольно логично. Естественное право, присущее людям с момента творения, может быть реализовано в полной мере только внутри государственного организма. С этой точки зрения в так называемом состоянии войны всех против всех нет, например, понятия собственности, поскольку каждый готов и желает считать своим то, что ему удалось захватить и удержать за собой, угрожая окружающим в случае, если они попытаются эту вещь взять себе. Однако это с точки зрения зрелого гражданского законодательства не кража, «ибо кражей является не всякое изъятие вещи, которой владеет другой, но только чужой вещи. А что является нашим, а что - чужим, решается гражданским законом» [3, с. 271]. Сразу же вспоминается сентенция, приписываемая дореволюционным русским крестьянам: «Земля - ничья, она Божья».
Законность владения устанавливается в определенном верховной властью порядке. Это возможно, когда сама верховная власть может принуждать силой любого нарушителя законного владения. Однако где нет законного владения - там нет и кражи в нашем понимании. Есть самозахват, удерживаемый силой, посредством которой устанавливаются права на вещи семейных или родовых коллективов, а также протогосударственных образований, к которым принадлежали, например, античные полисы и древние общины Апеннинского полуострова.
Признаки кражи, равно как и всякого иного преступления, устанавливаются уголовным законом «договорного» государства. И только оно определяет преступность деяния с точки зрения закона и устанавливает наказание за его совершение. Поэтому убийство на войне и в рамках самообороны не является преступлением. Определяя границы человеческой свободы, закон определяет и границы дозволенного. Преступлением будет являться то, что «квалифицировано судом как правонарушение».
Гоббс специально подчеркивал, что право на самооборону неотъемлемо даже в ситуации заключения общественного соглашения, поскольку отдельная личность не может на основании любого договора отказаться от жизни или возможности ее защищать. «Нельзя предположить, что при установлении верховной власти кто-либо отрекся от своего права на сохранение своей жизни, ради сохранения которой установлена верховная власть», - отмечал философ [4, с. 400]. Отказ от права сопротивления в соглашении о создании государства, равно как и в любом другом соглашении, противоречит природе соглашений вообще. Поэтому государство не может лишить лицо права защищать себя как словесно, так и физически. Человек из двух зол обычно выбирает то, которое не влечет для него смерти или какого-либо личного ущерба. Меньшим злом в такой ситуации явно будет борьба за свою жизнь и свою телесную неприкосновенность. Поэтому даже государство не может запретить сопротивление насилию и вынуждено охранять обвиняемых в преступлении или осужденных, от которых не может требовать полной покорности в соответствующей ситуации.
Точно также Гоббс рассуждал, когда обосновывал невозможность принуждения свидетельствовать против себя и своих близких, поскольку такое свидетельство противоестественно, оно противоречит установкам разума, данного человеку Богом. За полтора столетия до Чезаре Бекка-риа Гоббс осуждал пытку. Правдивы или ложны свидетельства, данные под пыткой - это не имеет значения, поскольку человек в такой ситуации поступает правомерно, так как обвиняющий или палач насилует его естественную природу.
Но правомерно ли в таком случае наказание, которое с точки зрения Гоббса, есть зло, и его люди должны терпеть во имя всеобщего порядка? Мы уже отмечали, что Гоббс считал право наказания уступкой подданных суверену. Суверен, единоличный либо коллективный, оставляет за собой право законно применять насилие, от которого его подданные отказались. Гоббса можно обвинять в чем угодно, но на уровне своего времени он дал единственно правильную характеристику сущности законного насилия со стороны власти, которое и есть право наказывать.
Во имя чего реализует суверен право наказывать, которого лишены его подданные? Гоббс видел единственно верную, с его точки зрения, цель наказания, которая состоит в исправлении преступника, а значит и в предупреждении совершения им новых преступлений, «исправить самого виновного либо его наказанием сделать лучше других», «расположить его или благодаря ему других людей к повиновению законам» [3, с. 422].
Гоббс считал, что при наложении наказания следует иметь в виду не прошлое зло, а будущее благо (общества и самого преступника). Более того, по закону природы, указывал Гоббс, каждый обязан прощать другому. Мщение есть удовлетворение самолюбия. Поскольку наказание направлено на исправление, оно имеет в виду будущее благо. Это и есть его цель, а все, что бесцельно, не имеет никакого значения. Когда люди стремятся наказать друг друга, они, поступая не по закону, творят в отношении себя враждебное насилие. А оно противно гражданскому правопорядку.
Таким образом, Гоббс через свое учение о лигитимации государства общественным соглашением и о преодолении естественного состояния вражды и порядка, основанного на насилии, заложил одну из основ современной теории и науки уголовного права. Он обосновал право государства наказывать преступников, которое вывел из естественного права каждого на мирное существование. С точки зрения этого права, любой человек стремится к строю общественной жизни, основанному на полной безопасности и защите от произвола более сильных. Такой строй может возникнуть только в искусственном государственном образовании, существующем с молчаливого или явного согласия всех его подданных. Связывая систему наказания и исправления преступников с государством всеобщего согласия (искусственным государственным организмом, по терминологии мыслителя), Гоббс таким образом теоретически обосновал современную систему уголовного преследования и исправления наказаний, в которой мы живем и с которой можем столкнуться при совершении правонарушения.
Библиографический список
1. Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса: смысл и фиаско одного политического символа. СПб.: Владимир Даль, 2006. 298 с.
2. Филиппов А. Ф. Актуальность философии Томаса Гоббса // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (журнал политической философии и социологии политики). 2009. № 2. С. 141-157.
3. Гоббс Т. Левиафан. М.: Мысль, 2001. 478 с.
4. Гоббс Т. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1989. Т. 1. 649 с.
References
1. Shmitt К. Leviafan v uchenii o gosudarstve Tomasa Gobbsa: smysl i fiasko odnogo politicheskogo simvola [Leviathan in the doctrine of the State by Thomas Hobbes: the meaning and fiasco of one political symbol]. Saint-Petersburg, 2006, 298 р. [in Russian].
2. Filippov A. F. Aktual'nost' filosofii Tomasa Gobbsa [The relevance of thomas hobbes' philosoph]. Politiya: Analiz. Hronika. Prognoz (zhurnal politicheskoj filosofii i sociologii politiki). [Politics: Analysis. Chronicle. Forecast (Journal of Political Philosophy and Sociology of Politics)], 2009, no. 2, рр. 141-157 [in Russian].
3. Gobbs T. Leviafan [Leviathan]. Moscow, 2001, 478 р. [in Russian].
4. Gobbs T. Sochineniya [Writings]. Moscow, 1989, 649 р. [in Russian].
