CC BY
23
ИСКУССТВО, ОБРАЗОВАНИЕ, НАУКА
RAR
УДК 94, 908 ББК 63.3
УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ МОСКВЫ В ПЕРИОД
СТАНОВЛЕНИЯ В ГОРОДЕ СИСТЕМЫ НАРОДНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ (1785-1790 гг.): КАЧЕСТВО ПРЕПОДАВАНИЯ, КОНТИНГЕНТ,
ТРУДНОСТИ
Белов Алексей Викторович,
кандидат исторических наук, доцент, Институт российской истории Российской академии наук (ИРИ РАН), ул. Д. Ульянова, д. 19, Москва, Россия, 117136, e-mail: [email protected]
Аннотация
Во второй половине XVIII в. правительство Екатерины II проводило реформу преобразования города. В ходе нее город приобретал новые черты, дающие ему возможность исполнять свои функции. Одной из главных частей этого проекта было создание в городах системы народного образования, которая оценивалась как обязательная часть городской инфраструктуры. Ее реализация была возложена на местные органы власти (в первую очередь — на генерал-губернатора), которые опирались как на местные органы самоуправления, купеческую корпорацию, так и на помощь государства. Наибольшую проблему реализации этой задачи представляла Москва — большой и густонаселенный город. Создание системы образования здесь постоянно тормозилось. Это вызвало недовольство императрицы Екатерины II, которая потребовала объяснить происходящее. Благодаря сохра- 47 нившейся в архиве переписке можно увидеть процесс становления системы образования в городе на ранних этапах реформы. Приведенная инспекция показала общее состояние органов просвещения. В том числе — частных учебных заведений, которые составили реальную конкуренцию «казенным» школам.
Ключевые слова
Просвещение, народное образование, русский город, Екатерина II, школы, пансионы, гимназии, реформа города, городская культура.
48
Требования реформы города, выраженные в указе об учреждении Приказа общественного призрения, ставили задачу создания по городам школ. Причем речь шла не об отдельных случайных учебных заведениях, о полноценной образовательной сети, работающей по общим программам и охватывающей все уезды страны.
Однако, несмотря на высочайшее распоряжение, даже Москва не могла похвастаться блау-стройством у себя подобной образовательной системы. По признанию самих сановников, в 1786 г. в «Первопрестольной» работало всего 3 школы. Причем и они (выражаясь словами самого отчета) были «имеющие токмо сию название и в домах самых мизерных»1.
Судьба казенных школ в Москве в 1785 г. была не вполне ясна даже для высших администраторов. По их поводу велась переписка. Но скорее всего речь в ней шла пока только об устроении и финансировании. Например: «Школы же городские уже по всемилостивейшему пожалованию городам суммы, отойдут от содержания Приказа общественного призрения». Таким образом, в сентябре 1785 г. работа по «назначению» государственных школ по городам и частям города Москвы еще только велась. Лишь в январе следующего 1786 г. ожидалось поступление средств. Этим-то (подготовкой к открытию и вопросами будущего финансирования) наверняка и было вызвано распоряжение императрицы предоставить отчеты о положении дел. На местах не было получено даже инструкции по предоставлению требуемых документов.
В уездных городах народные школы открылись, согласно рапорту главнокомандующего Я. А. Брюса, «при самом начале» 1786 г., что произошло благодаря «особо выделенной» лично императрицей суммы в 300 руб. «на каждый город». Скорее всего, на 28 января 1786 г. уездные школы не работали, или делалось это не в полном объеме и не везде. Дело в том, что в этот момент оказалось, что данные учебные заведения «учителями... для обучения грамоты не снабжены». На их место попытались привлечь священников, полагая, что те будут работать бесплатно, т. к. в распоряжении Управы благочиния не просто
1 Российский государственный архив древних актов
(РГАДА). Ф. 16. Оп. 1. Д. 576. Л. 176.
не было никаких свободных средств, а ее бюджет находился в сильном дефиците2.
7 октября 1785 г. Екатерина II велела главнокомандующему в Москве провести «осмотр здесь находящихся училищ». Имелось в виду, — частные «школы» и «пансионы», учрежденные «назначенными к тому особами». Требовалось познакомиться как с состоянием заведений («пансионов, школ и училищ»), так и оценить «образ учения в них». Все владельцы обязаны были предоставлять от посещаемой ими церкви аттестат о своей «порядочной жизни». Таким образом, церковная община не только рекомендовала подателя с лучшей стороны, но и брала на себя ответственность за его негативные поступки.
Особое внимание (помимо прочего) придавалось преподаванию «Закона Божьего», что требовалось для всех вероисповеданий без ущемления норм каждого из них: ««по точности догматов православной нашей веры, а для иноверных по их исповеданиям.» — как писала сама императрица. Кроме того, важной частью акции было постановка всех частных учебных заведений под полный контроль Приказа общественного призрения, которому вменялся этот круг вопросов3.
В конце октября — начале ноября 1785 г. приступила к работе особая комиссия. В ее состав входило 6 человек. Два священнического звания: ректор Московской Академии и протоиерей Трехсвятительской церкви. Два профессора: Антон Барсов и Иоганн Матвей Шаден. И два чиновника: заседатель Иван Бантыш-Каменский и заседатель Семен Бабушкин. Члены комиссии не только фиксировали имеющееся положение дел в инспектируемых образовательных структурах, но и давали свою оценку их работе.
Всего в Москве в это время работало 11 учебных заведений: 8 «пенсионов» и 3 школы, которые охватывали по меньшей мере 7 из 20 частей города: 2-ю, 3-ю, 5-ю, 6-ю, 9-ю, 10-ю и 16-ю. У одного из образовательных учреждений местоположение указано не было4.
«Пенсион 1 во 2-й части» (как он фигурирует в материалах отчета) содержал француз и католик по вероисповеданию Франц фон Еинсен. Он же являлся единственным учителем. Заведе-
2 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 576. Л. 273.
3 Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. М.: Московский рабочий, 1992. С. 464-465.
4 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 576. Л. 167-170.
ние было открыто «по аттестату и дозволению Университета». В пансионе обучалось и проживало 25 «благородных детей», родители которых платили по 150 руб. в год.
В ходе инспекции проводились опросы, которые показали, что у учащихся «успехи в арифметике оказались довольные, в французском языке посредственные, в немецком еще все в началах». Но вот закону Божию детей не учили вовсе: многие не знали даже Десяти заповедей. Такое положение дел «содержатель пенсиона» объяснил просто: «первое не предписано было от начальства, второе родители сего не требовали». Впрочем, как отмечала комиссия, в заведении не были «примечено» никакого «суеверия, развращения и соблазна». Ф. фон Енисено было рекомендовано (как и всем прочим содержателям) «дабы исполняя высочайшее Е. И. В. богоугодное намерение... обучали детей Божьему Закону, приглашая на сие или священников ученых, или из московской академии учителей имеющих о учении и поведении аттестаты».
«Пенсион 2 в 3-й части» содержал католик француз Борденау. Завел он свое учреждение по аттестату, данному «от университета».
В пансионе обучался 21 ребенок, причем как «мужеска» (19 чел.), так и «женская пола» (3 чел.), «которые [мальчики и девочки] между собою разделены покоями особенными». Плата «за содержание и воспитание» составляла в год по 150 руб. с каждого подопечного.
Обучающий Закону Божьему учитель при проверке «оказался к тому не способным; потому и успехи» его подопечных были «малы». По прочим дисциплинам дети показали: «во французском посредственны; в немецком так же мало знают, кроме одного ученика, довольно знающего немецкой и французской язык; так же история и география равно и в арифметике учащиеся посредственно». По оценкам комиссии «развращения, соблазна искушения» замечено не было.
«Пенсион 3 в части» — не получил привязки к конкретному полицейскому району города Москвы. Его владельцем был также француз и католик де Форша. Свой пансион он устроил по «аттестату, данному от университета, которой 3-го года сгорел». В заведении находилось «детей мужеска пола 25», за содержание и обучение которых платили по 150 руб. в год.
Как показали проверочные испытания, «катехизису в сем пансионе не обучают, а потому некоторые учащиеся символа веры и заповедей Божьих не знают, в французском языке, в географии и в истории успехов оказалось весьма мало, в немецком и российском ничего, а в арифметике и геометрии также мало». Впрочем, и здесь комиссия не приметила «соблазна, развращения и суеверия».
«Пенсион 4 в 6-й части» принадлежал немцу — крестьянину Горну, который обустроил его по аттестату, данному от университета.
Всего в пансионе находилось 23 ребенка (16 «мужеска» и 7 «женска» пола), в том числе 6 россиян. При этом «девицы» обучались в одном классе с мальчиками, что вызвало недовольство комиссии, предписавшей, чтобы дети обучались «раздельно».
Подопечные Горна имели «успехи довольные» в языках. Причем наиболее хорошо показали себя в этом вопросе девочки. Правда, все они были «иноверные».
За содержание и обучение в пансионе Горна платили по 150 руб. в год.
«Пенсион 5 в 9-й части» оказался незаконным. Его содержатель француз-католик Дюбоф, умудрился открыться «без дозволения и [без] аттестату университетского». В итоге было принято решение «пансион уничтожить».
6-я по счету школа принадлежала штык юнкеру Ефиму Воитеховскому, который был единственным в ней учителем. Доказывая законность своих прав на преподавание детям, он представил «аттестат от генерал-поручика артиллерии Мер-тенса, которым засвидетельствовано, что из вышедших от него учеников 48 человек оказались все на экзамене действительно знающими артиллерию и 25 человек офицерами произведены».
Действительно, обучение у Е. Войтеховского велось с явно выраженной ориентацией на военное дело. Все дети приходили к Е. Войтехов-скому домой, где и велось занятие. Постоянно проживающих у него на положении пенсионеров не было.
«7 пенсион в 5-й части» содержал «бывший в университете профессор и конференции оного секретарь» господин Лангер, лютеранин по вероисповеданию. Учение проходило 15 чел.
Преподавались языки. Причем не только живые (французский и немецкий), но и латин-
49
50
ский. А также история и география. Дети показали успехи «изрядные» во всех науках. Включая, в том числе и Закон Божий, который вел специально приглашенный «ученый священник». Обучение и содержание стоило 150 руб. в год. За тех, кто приходили только на занятия, вносили по 75 руб.
Комиссия особо отметила, что «сей пенсион во всех его частях изряден».
«Пенсион 8 в 10-й части» содержал итальянец Бартолии,католик по вероисповеданию. Право на преподавание давал представленный университетский аттестат. Всего в заведении находилось 30 учеников.
При проверке «дети из катехизиса ответствовали нехудо, в французском языке посредственно, в немецком немногие и то в началах. Равно и российском [языке]. В арифметике [показали себя] посредственно». За обучение и содержание Бартолии получал со своих учеников «по 150 руб. в год с каждого».
«9 пенсион в 16-й части» принадлежал вдове мадам Екстерн. Лютеранке по исповеданию. Это было возможно самое масштабное и дорогое учебное заведение города. Причем хозяйка не имела никакого требуемого для ее дела аттестата. Вместо этого она «объявила», что содержит пансион «с дозволения данного мужу ее бывшему ценсору воспитательного дома».
В заведении содержалось 98 детей (60 мальчиков и 38 девочек). Согласно нормам того времени «девицы» обучались отдельно и в «особливых покоях».
В заведении преподавали: катехизис; историю, географию, геометрию, тригонометрию и фортификацию, российскую грамматику, французский и немецкий языки, а также учили переводам «с одного на другой язык». Занятия вели «по большей части действительные или бывшие учителя университетской гимназии или обучающиеся в университете студенты». Слушатели показали «во всех сих науках успехи изрядные».
Комиссия, зная, что содержательница не имеет аттестата, все же решила не закрывать ее заведение. Было учтено то, что «в пансионе ея найдены успехи доволные [и] порядок изрядной». Кроме того, хозяйка представила какое-то «свидетельство, данное ей от почтенных особ», по-видимому, представителей московской аристократии, пользовавшихся услугами мадам.
Школа (10-я в списке) находилась при старой лютеранской кирхе, располагавшейся, наверняка, в Немецкой слободе. Занятия здесь вел «ректор кенигсберхской церкви кантор». Число детей не указывалось, но помимо мальчиков в школе были и «малолетние» девочки.
Учащиеся показали в «латинском языке и арифметике довольные успехи; в немецком посредственные, в французском и географии малые». Также им преподавались «иностранные законы своего исповедания», которые (как отмечала комиссия) немецкие дети «довольно знают, но 6 чел. российских оному ненаставлены».
Плата за обучения была дифференцирована: с «приходящих достаточных детей получают по 2 руб., с посредственных по 50 коп. на месяц [,] ... а с бедных ничего». При школе действовал и свой пансион, содержание в котором обходилось родителям в 100 руб. в год.
Школа (11-я в списке) действовала в том же загородном районе городе, но при «новой лютеранской кирхе».
Заведение являлось достаточно значительным, т. к. состояло сразу «в четырех классах», где детей «обучают по латыни, географии, арифметике немецкому, французскому, языкам». Занятия вел ректор Лау с двумя помощниками.
Помимо проживающих в слободе «немцев», в школе в октябре 1785 г. учились 17 русских. У всех детей были отмечены «успехи во французском довольные, в латинском, немецком, географии, истории посредственны». Проживающие в слободе платили за уроки по 120 руб. в год, но были и приходящие, что говорит о популярности школы. С них собирали «по 2 рубля на месяц».
Подводя итоги проверки, комиссия указала, что во всех училищах был найден общий недостаток: «нужда в книгах, издаваемых по Высочайшему повелению для употребления в народных училищах Российской империи, которых. в Москве. сыскать не можно».
Кроме того, прямыми последствиями ревизии частных пансионов 1785 г. стали два указа, увидевшие свет 23 января и 12 августа следующего 1786 г. Связь между их содержанием и картиной состояния учебного дела в Москве очевидна. Первый документ предписал не заводить училищ без ведома Приказа общественного призрения, отвечавшего за народную грамотность. Второй — открыть Главные народные училища, чем ускорить формирование государственно-
муниципальной системы народного просвещения на местах5.
7 июня 1785 г. Екатерина II предписала своим указом «в столичном городе Москве завести одно главное училище, а в каждой части города по одной народной школе». Но, как показали результаты ревизии сенаторов Александра Воронцова и Алексея Нарышкина (кстати, весьма, лояльно отнесшихся к главам губернии), программа учреждения школ в «Первопрестольной», по сути, провалилась. Из 20 намеченных заведений работало только 3. Не возникло и Главное народное училище.
После сенаторской ревизии и выволочки (правда, полуофициальной) московские власти прибавили активности в деле создания системы образования.
12 августа 1786 г. императрица отправила главнокомандующему Москвы П. Д. Еропкину предписание открыть в городе народные училища. Впрочем, сделать это было затруднительно в связи с отсутствием свободных средств в Приказе общественного призрения. Недостающие 528 руб., как обычно, покрывались за счет благотворителей. Главнокомандующий извещал императрицу, что употребляет «всеусердное старание., изыскивая средства». Помощь в этом деле наместник ожидал получить (и скорее всего получил) от фаворита императрицы и государственного деятеля тайного советника П. В. За-вадовского6. Вместе с ним заметную роль в учреждении школ сыграл действительный статский советник Прокофий Демидов — известный в Москве оригинал и меценат, который выступил спонсором данного проекта. Свой вклад внес еще один благотворитель — московский именной гражданин Алексей Девятов, передавший в пользу народных училищ 500 руб. и четыре половинки сукна, для платья учащимся7.
Главное народное училище8, которое в документах чаще именуется как «Главное училище»,
5 Зябловский Е. Ф. Статистическое описание Российской империи в нынешнем ее состоянии, с предварительными понятиями о статистике и Европе вообще в статистическом виде, сочиненное экстраординарным профессором Евдокимом Зябловский. Часть 1-3. Книга 1. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1808. С. 120-121.
6 РГАДА. Ф. 16. Д. 578. Часть I. Л. 240-242.
7 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 577. Л. 204об.
8 Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. М.: Москов-
ский рабочий, 1992. С. 153.
официально было учреждено в Москве в 1785 г. Торжественное его открытие состоялось 22 сентября 1786 г.9.
За неимением подходящего казенного здания власти нанимали под занятия частные помещения «с платежом в год 1500 руб.». К августу 1788 г. сумму удалось снизить до 1000.
В 1787 г. в Москве значилось уже 6 малых училищ и 280 «питомцев» в них. Получаемая плата (по 200 руб. в год) шла в доходы Приказ общественного призрения. Непременными предметами являлись: арифметика, Закон Божий и грамота10.
Таким образом, дело удалось сдвинуть с мертвой точки, но до воплощения в жизнь всего комплекса учебных заведений было еще далеко. Кроме того, это требовало значительных затрат. При подсчетах стоимости власти Москвы пришли к выводу, что по разделении Москвы на 20 полицейских частей, в каждой «необходимо нужно» было завести по одной школе. Таким образом, расходы на всю систему образования в Москве в год (причем, без учета всех расходов) должны были составить 24,5 тыс. руб.
Кроме того, большую трудность представлял вопрос зданий. Для Главного училища одно время предлагалось отдать бывший дом князя Голицына на Сретенке, в котором до того безуспешно намеревались устроить почтамт. После «поправки и перестройки» дома (на что необходимо было выделить не менее 30000 руб.) он становился «весьма выгоден по его пространству для такого заведения».
Для народных школ, учреждаемых в каждой части города по одной, требовалось найти сразу 20 зданий. Так как изыскать их сразу и в короткий срок было абсолютно невозможно, главнокомандующий Москвы Я. А. Брюс предложил осуществить «занятие» под них «имеющиеся в частях города богадельни». Тем более, что 3 из них вообще не требовали «поправки», а на «исправление» еще 17-и по подготовленной смете требовалось затратить 18914 руб. 90 коп.
Кроме того, для новых школ необходимо заранее создать библиотеки и закупить наглядные пособия (сферы, географические карты, математические инструменты), на что власти должны были изыскать еще до 3000 руб.
9 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 579. Л. 4об.
10 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 576. Л. 272.
51
Устроенное еще 22 сентября 1787 г. Главное народное училище к августу 1788 г. все еще не имело собственного здания. В итоге в 1791 г. оно разместилось в бывших присутственных местах «между Ильинскими и Варварскими воротами», где для нужд народного образования были пожалованы «часть каменного и часть деревянного строения». Правда, по соседству в том же каменном сооружении продолжал работать департамент бывшей Ревизион-колле-гии. Кроме того, и качество здания оставляло желать много лучшего11.
3 ноября 1788 г. императрица потребовала от П. Д. Еропкина объяснить природу неудачи. Согласно его записке, отправленной вскоре Екатерине II, первой «причиною малого успеха в заведении помянутых школ» были ограниченные финансовые возможности Приказа общественного призрения.
Государыня, познакомившись с анализом ситуации, сделанным ее наместником, распорядилась 1 декабря 1788 г. «не допуская быть таким пансионам, которые учение преподают не по правилам от Комиссии изданным». А также ускорить работы «о устроении по всем частям здешней столицы и по всем городам Московской губернии народных школ». В итоге П. Д. Еропкин к 11 декабря (спустя всего-навсего 6 дней после получения высочайшего распоряжения) отчитался об открытии сразу 7-и школ: 3 в Москве и по 1 в Рузе,
11 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 582. Часть II. Л. 196.
Воскресенске, Звенигороде и Бронницах. В марте 1790 г. губернатор П. В. Лопухин в письме к государыне отмечал: «мною вновь устроена богадельня и все школы, как в Москве, так и по городам»12. Таким образом, не позднее чем к 1790 г. городские школы заработали в Москве и по всем городам губернии. На 1 января 1790 г. «в Главной и малых школах» Москвы обучалось до 1000 чел.
Список литературы
1. Зябловский Е. Ф. Статистическое описание Российской империи в нынешнем ее состоянии, с предварительными понятиями о статистике и Европе вообще в статистическом виде, сочиненное экстраординарным профессором Евдокимом Зябловский. Часть 1-3. Книга 1. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1808.
2. Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. М.: Московский рабочий, 1992.
3. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое (ПСЗЛ). Т. XXII. № 16275.
4. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 16. Оп. 1. Д. 576.
5. РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 577.
6. РГАДА. Ф. 16. Д. 578. Часть I.
7. РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 579.
8. РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 580.
9. РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 582. Часть II.
12 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 580. Л. Зоб.
52
AT SOURCES OF CREATION OF SYSTEM OF NATIONAL EDUCATION IN MOSCOW IN CATHERINE II»S GOVERNMENT: PRIVATE AND STATE EDUCATIONAL INSTITUTIONS
Belov Aleksei Viktorovich,
PhD in History, associate professor, Institute of the Russian history of the Russian Academy of Sciences
(IRI RAN), D. Ul»ianova st., d. 19, Moskva, Rossiiskaia Federatsiia, 117136, e-mail: [email protected]
Abstract
In the second half of the 18th century Catherine II»s government undertook reform of transformation of the city. During it the city gained the new lines giving it the chance to execute the functions. Creation in the cities of system of national education which was estimated as an obligatory part of city infrastructure was one of bodies of this project. Its realization was assigned to regional authorities. First of all on the governor general. They leaned as on municipalities of domicile, merchant corporation, and to the aid the states. The greatest problem of realization of this task was represented by Moscow — the big and densely populated city. Creation of an education system was constantly slowed down here. It caused discontent of the empress Catherine II who demanded to explain the events. Thanks to the correspondence remaining in archive it is possible to see process of formation of an education system in the city at early stages of reform. The given inspection showed the general condition of education authorities. Including private educational institutions which made the real competition to «state» schools. Reports contain detailed information on training programs, about a condition of infrastructure and search of sources of financing of education reform.
Keywords
Education, national education, Russian city, Catherine II, schools, boards, gymnasiums, reform of the city, city culture.
53
