CC BY
27
УДК 359:947.08 ББК 68.53 (2) 5-1
УЧАСТНИКИ ТОРГОВОГО СУДОХОДСТВА В ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВВ.
Ливенцев Дмитрий Вячеславович,
доктор исторических наук, профессор (г. Воронеж)
Аннотация. Статья рассматривает социальную историю торгового судоходства в Воронежской губернии во второй половине XIX - начале ХХ вв.
Кроме того, уделяется внимание экономической и социальной истории Воронежской губернии. Ключевые слова: судоходство, судовладельцы, бурлаки, лоцманы.
THE PARTICIPANTS OF MERCHANT SHIPPING IN THE VORONEZH PROVINCE IN THE SECOND HALF OF XIX - EARLY XX CENTURIES
Liventsev D.V.
doctor of historical sciences, professor (Voronezh)
Abstract. The article examines the social history of merchant shipping in the Voronezh province in the second half ofXIX - early XX centuries.
In addition, attention is paid to the economic and social history of the Voronezh province. Key words: shipping, ship owners, boatmen, pilots.
Как же выглядели судовладельцы Воронежской губернии во второй половине XIX - начале ХХ вв.?
Посмотрим росписи судовладельцев по разным годам:
В 1856 г. 34 барками владели два казака, 41 баркой владели семь воронежских купцов, 10 барок принадлежало лоцманам и 5 барок числились у государственных крестьян.
В 1857 г. 1 баркой владел дворянин, 14 барками владели 7 казаков, 41 барка принадлежала десяти воронежским купцам, 5 барок числились за пятью государственными крестьянами и 2 барки являлись собственностью одного мещанина.
В 1858 г. 7 барок принадлежали одному дворянину, 6 барок принадлежали трем казакам, 30 барок числилось у семи купцов [1].
В 1859 г. 6 барок принадлежали одному дворянину, 13 барок числилось за двумя казаками и 37 барок находились в собственности у восьми купцов.
На 1860 г. сохранилась поименная роспись владельцев по пристаням Воронежской губернии.
К Черноряской пристани были приписаны 7 речных судов аксайского казака Мухина и коллежского советника Муравьева.
На Трушкинской пристани владельцами 11 судов числились: ейский купец 1-й гильдии Протасов, почетный гражданин Иван Клочков, воронежский купец 2-й гильдии Кряжев, елецкий купец 2-й гильдии Черникин и воронежский купец 2-й гильдии Петр Клочков.
На Вилковской пристани среди судовладельцев 13 речных судов можно было назвать почетного
гражданина Ивана Клочкова, донского казака Устинова, почетного гражданина Василия Веретеннико-ва, подполковника Букчиева.
На Масловской пристани хозяевами 28 речных судов зарегистрировались: донской казак Устинов, аксайский казак Мухин, ейский купец 1-й гильдии Протасов, почетный Гражданин Иван Клочков, почетный гражданин Алексей Клочков, почетный гражданин Василий Веретенников, нахичеванский купец Данников и павловский мещанин Лаухин.
На Павловской пристани были зарегистрированы следующие хозяева 10 речных судов: одесский купец Ралле, калитвенский мещанин Гаври-ленков, государственный крестьянин Нестеренков, крепостной крестьянин Пенчуков, почетный гражданин Иван Клочков.
На Мамонской пристани 6 речных судов принадлежали донскому казаку Устинову, почетному гражданину Ивану Клочкову, почетному гражданину Алексею Клочкову, почетному гражданину Василию Веретенникову.
Некоторые хозяева барок непосредственно принимали участие в процессе торгового судоходства. В подобном случае для них устраивали на головной барке каравана специальную комнату или каюту - казенку. Часто судовладельца заменял его поверенный человек. Собственно судовладелец редко решался лично проделать утомительный речной путь.
Каковы же были стандартные расходы хозяина на торговую речную экспедицию по Воронежской губернии?
Четыре лоцмана - 450 руб. серебром.
Восемь помощников лоцманов - 160 руб. серебром.
Сто сорок судорабочих - 2100 руб. серебром [2].
Самой важной фигурой в процессе осуществления торгового судоходства по рекам Воронежской губернии, естественно, был лоцман или капитан речного судна. Лоцман не только капитан, но и предводитель артели судорабочих. Никаких специальных учебных заведений лоцманы не оканчивали. В лоцманском деле большую роль играл практический опыт. Все лоцманы торговых судов Воронежской губернии проходили более низкие должности судорабочего, хожалого (опытные бурлаки. - Авт.) и лоцманского помощника.
При этом среди самих лоцманов не существовало внутренней иерархии, подтвержденной документами о государственной аттестации. Только лоцман, ведущий головную барку, считался старшим и носил название караванного. Остальные лоцманы именовались рабочими. Назначение караванного лоцмана зависело от его опыта и авторитета, по мнению
всех участников торговой экспедиции, не исключая судовых рабочих. Отсутствовал у лоцманов и так называемый профсоюз или организация подобная ему, отстаивающая трудовые права капитанов речных судов по отношению к работодателям.
Нанимались лоцманы хозяевами опять же по рассказам очевидцев об их опытности. Никаких особых документов не требовалось. Обычно крупные судовладельцы договаривались с исполнительными лоцманами на следующий сплав. Если лоцман отличался особенными профессиональными качествами, то мог надеться на покупку более состоятельным судовладельцем. В лоцмане ценилось знание мелей на речном пути. Отсюда, грамотному лоцману хозяин прощал даже беспробудное пьянство и даже выплачивал за него долги.
Практически все лоцманы были уроженцами прибрежных сел. Только лоцманы на реке Воронеж из-за их нехватки могли наняться на работу из населенных пунктов, расположенных в верховьях реки Дон [3]. '
Квалификация лоцманов имела важнейшее значение в процессе проводки судовых караванов по рекам Воронежской губернии. Во время уже упоминавшегося неудачного сплава 1857 г. напротив города Воронеж из-за обмеления реки выгрузились 4 баржи купца Одинцова. Вина за происшествие полностью легла на лоцманов. Дело в том, что три лоцмана нанялись из донских сел и не знали судоходных условий реки Воронеж, а четвертый, хоть и являлся местным уроженцем, совершал в качестве лоцмана свой первый сплав.
Интересно наблюдение очевидцев о том, что лоцманские помощники всегда отличались трезвым поведением. Однако после того, как их выбирали лоцманами, они часто начинали страдать беспробудным пьянством и вести себя крайне самоуверенно в общении с рабочими артелями. Такому положению вещей способствовал процесс найма судорабочих. Лоцман приезжал в прибрежное село и объявлял начало набора для весеннего сплава. Каждый лоцман всегда зарабатывал на найме судорабочих деньги в свой карман. В результате, лоцман обычно пропивал обретенные денежные средства. Интересна традиция после найма рабочей артели выставлять лоцману еще выпивку. В подобном случае сложно удивляться повальному пьянству лоцманов.
Более того, лоцманы неоднократно потакали пьянству и мелким кражам рабочих артелей по пути в береговых деревнях. Взамен они требовали для себя в награду алкоголь. Упоминаются события с запоем лоцманов по нескольку недель при достижении конечной точки путешествия. Причем пьянство лоцмана и количество его друзей постоянно
29
увеличивается [4]. Такие занятия прерывала береговая стража, насильно заставляя лоцмана организовывать разгрузку товара. Грешили лоцманы и торговлей доверенным товаром в конечном пункте путешествия. Лоцман и рабочие вступали в сговор и продавали часть товара при разгрузке. При разбирательстве подобного дела злоумышленники пеняли на свою неграмотность в подсчете товара.
Помимо упоминавшейся заработной платы, лоцманам и их помощникам хозяин барок дарил поярковые шляпы и рукавицы. Караванный лоцман получал отрез красного ситца на рубаху и сукна на поддевку. Неравномерно распределялось и жалованье лоцманов. Караванный лоцман мог смело рассчитывать на 150 руб. серебром, а помощник лоцмана не более чем на 20 руб. серебром.
Еще на пристани перед плаванием лоцманы разделяли завербованных судорабочих по артелям или по баркам. Во время плавания судорабочие обязаны были называть лоцмана «дядей». После торжественного молебна с участием священника, находившегося на караванной или главной барке, судовладелец говорил: «Ну, в добрый путь!» и лоцман отвечал: «Спасибо, хозяин!». После чего лоцман кричал: «Молись Богу!» и, перекрестившись на восход Солнца, мирный торговый караван, во многом похожий на ходившие еще в пору Древней Руси, начинал свой путь.
Конечно, самой главной фигурой в процессе торгового судоходства оставался судорабочий или бурлак. Надо сказать, что повседневная жизнь и работа данной категории участников торгового судоходства не подвергалась серьезным изменениям на протяжении веков.
Работа в судовой артели начиналась с процедуры найма в прибрежных селах Воронежской губернии. Отсюда, на реках Дон и Воронеж все бурлаки нанимались из местных жителей. В судорабочие шли преимущественно государственные крестьяне из русских и малороссов. Интересно, что бывшие крепостные крестьяне старались избегать найма в судорабочие. Случаи найма в бурлаки мещанина можно назвать весьма редкими, и речь шла о представителях социального городского дна. По отношению к национальности бурлаков у судовладельцев не было единого мнения. Одни предпочитали русских бурлаков за их выносливость, другие утверждали в данной роли малороссиян, как более понятливых, послушных и сообразительных в делах судовождения. Процедура найма редко совершалась самим судовладельцем. Ее обычно осуществлял его приказчик или лоцман. Однако до процедуры найма у судовладельца часто следовал сговор с сельским начальником. Последний за взят-
ку насильно загонял крестьян, имеющих недоимки, в бурлаки. Нищие крестьяне вынуждены были брать задаток на прокорм семей, пили водку, выставленную судовладельцем, и по весне отправлялись в бурлаки. Семейства бурлаков до их прихода из сплава кормились, как могли [5].
Иногда судовладелец договаривался с представителем бурлаков заранее, если речь шла об опытной судовой артели, совершившей не один сплав по рекам Воронежской губернии. В каждом береговом селе были люди, тянувшие лямку бурлака на протяжении всей жизни. В зимний период данные крестьяне не занимались никакими промыслами и жили в ожидании следующего сплава. Очевидцы говорили, что с поздней осени до ранней весны профессиональный бурлак впадал в подобие спячки и оживал только со следующей навигацией.
Ранним наймом считался январь - февраль, а поздним наймом - март - апрель. На ранний найм приходили неопытные бурлаки, а совершавшие не первый сплав предпочитали наниматься за более высокую цену перед самой навигацией. Никакой юридической формы контракта хозяина и бурлака не существовало. Весь договор заключался вербально, т.е. в устной форме. По первому зову хозяина бурлак должен придти на пристань и приступить к работе. Деятельность бурлака состояла в погрузке судна, сплаве на судне, подчинении хозяину и лоцману.
Состав будущих судорабочих артелей проживал на Вилковской и других пристанях Воронежской губернии в любую погоду в простых шалашах под открытым небом. Они должны были грузить товар и подготовить судно к навигации.
Плата данного неблагодарного труда была крайне скудной. За трехмесячную навигацию бурлак зарабатывал от 12 до 15 руб. серебром. Опытный бурлак или хожалый мог рассчитывать на 2 - 3 руб. серебром сверх названной суммы.
Каждый бурлак приходил к хозяину со специальным билетом от сельского начальства и сдавал свой паспорт. Гарантией участия судорабочего в процессе сплава являлся паспорт, отданный сельским начальством судовладельцу и выдаваемый на руки только после окончания навигации. Хозяин судов в обязательном порядке предъявлял паспорта бурлаков вместе с тетрадью о содержании грузов начальнику речной дистанции.
Убыток в рядах судорабочих из-за высокой смертности постоянно восполнялся новыми людьми. Первые дни подготовки барок к плаванию приходились на конец марта - начало апреля. Практически всегда в эти дни стояла весенняя промозглая погода. Бурлаки были одеты в обноски и питались лишь хлебом с кашей при изнуряющей
30 -Я
повседневной работе. Среди заболеваний бурлаков доминировали лихорадка, горячка и скорбут (цинга. - Авт.). Хозяева судов предпочитали вообще не тратиться на медицинское обслуживание нанятых работников. Максимум, на что мог рассчитывать заболевший бурлак, - исповедь у священника. Далее он или выздоравливал, или, намного чаще, умирал. Из-за болезней в первые дни сплава хозяева судов постоянно пополняли артели. У одного судовладельца в 1849 г. из 500 бурлаков умерло 150. Приходилось на данном этапе даже нанимать на кратковременный срок вольнонаемных рабочих для помощи при загрузке барок. Несмотря на это, сам труд бурлаков стоил очень недорого, и хозяева без значительного убытка могли нанять новых работников из прибрежных сел. Судовладельцы даже не обращали внимания на потерянный задаток.
Внутри рабочей артели сами бурлаки выбирали на неофициальные должности сотских, выборных, квартальных, городничего и проч. Роль упомянутых выдвиженцев от «общества» заключалась в диалоге с хозяином, представителем хозяина, лоцманом от лица всей рабочей артели [6]. Выполняли данные выборные начальники и функцию внутреннего суда для бурлаков, провинившихся по отношению к рабочей артели. Уличенный преступник мог быть выпорот представителями артели под «барабанный бой». Интересно, что барабаном называлось перевернутое ведро.
После распределения лоцманом бурлаков по артелям начинался непосредственно сплав по реке. Световой день, если не препятствует ветер, барки идут не останавливаясь. На ночь весь караван причаливает к берегу. Питание бурлаков состоит из размоченных сухарей и каши. Должность поваров исправляют в период плавания дежурные или кухари. Они должны отчерпывать воду из барки и готовить пищу. После приготовления обеда кухарь кричал бурлакам громким голосом:
леса на берегу рек и воровство в прибрежных селах. Бурлаки не считали зазорным украсть курицу, свинью, вытрясти у рыбаков снасти. Причем представитель хозяина и лоцман старались не замечать упомянутых поступков. Когда воровство доходило до крупных размеров, за него расплачивается или судовладелец, или виноватая рабочая артель. В случае массового неповиновения бурлаков вмешивалась полиция. Естественно, все вышеназванные вольности касались только частных грузов. Если груз на барке имел казенное, т.е. государственное значение, его сопровождал один солдат от начальника речной дистанции и один представитель государственной службы, владевшей имуществом. Начальство речной дистанции неоднократно признавалось в отсутствии своего влияния на судовые артели. Такому положению вещей способствовали неформальные подношения со стороны судовладельцев начальникам речных дистанций. Даже солдат, приставленный к казенному грузу, через несколько дней становился своим для судорабочих и, в лучшем случае, закрывал глаза на их «шалости» в прибрежных населенных пунктах, если не посильно участвовал в данном увлекательном процессе.
Сроки сплава по реке Дон были следующие: от Вилковской пристани до Павловска 5 - 10 дней и от Павловска до Ростова 10 - 20 дней. Задержки возможны из-за плохой погоды или оплошности лоцмана. При снятии барки с речной мели важное значение имели затраты хозяина на сивуху. В противном случае бурлаки работали медленно, и судовладелец терял драгоценное время в период навигации.
Любой сплав по рекам Воронежской губернии сопровождался знаменитыми песнями бурлаков, весьма реалистичными по содержанию:
«Вот пошла! Пошла!
Да! Гук!
Да! Гук!
«Господа дворяне!
Купцы и мещане!
Настряпал, наварил.
Маслом полил, посолил.
На стол поставил. Ждать вас заставил,
Сходитесь поскорей!» [7].
Спали судорабочие на берегу у костра или на барке в зависимости от количества комаров. Часто ночью на берегу бурлаки устраивали посиделки с песнями у костра до наступления нового рабочего дня. Периодически рабочие артели по терминологии судовладельцев позволяли себе «шалости». Данные поступки включали незаконную порубку
Дубина, дубинушка, Дубина зеленная Немного поддернем! Немного поддернем!
Ой-лю-ли! Ой-лю-ли! Барка встала на мели. Вот поддернем! Поддернем! Поддернем!
Ее сняли, повели, И на водку нам дали! Да! Гук! Да! Гук!» [8].
31
По прибытии на место окончания сплава судорабочие получали от хозяина паспорта и остальные деньги. После в августе-сентябре бурлак при желании мог наняться в Качалинской станице на верховой сплав. На данный вид сплава уже нанимали только лоцманы и предпочтительно опытных бурлаков. Верховой сплав из Ростова всегда проходил против течения и поэтому на его протяжении судорабочие постоянно тянули лямку. Цена участия в верховом сплаве для бурлака могла достигать 30 руб. серебром, но и риск потерять здоровье присутствовал значительный. В договоре с бурлаками и хозяином оговаривался важный момент - идет барка вверх по Дону с перегрузкой или без перегрузки. Избыточный груз практически всегда означал нечеловеческие физические усилия. Большая часть бурлаков тянула лямку на берегу, а несколько судорабочих отталкивали баржу от дна шестами. Весь процесс сопровождался легендарными песнями бурлаков:
«Пойду я младешенька
К первому брату;
Дал мне братец
Вола да козла.
Стали у меня младешеньки
Вол да козел;
Вол да козел -
Был, да ушел!
Гуй-да! Гуй-да! Гуй-да! Гуй-да!
Пойду я младешенька Ко второму брату; Дал мне братец Вола да козла.
Было-б у меня младешеньки Два вола, два козла. Волы да козлы! Были, да ушли!
Гуй-да! Гуй-да! Гуй-да! Гуй-да!» [9].
Текст песни, исполняемой бурлаками при тяжелых работах, включал куплеты, доходившие до перечисления десяти братьев.
При тяжелых условиях труда пьянство лоцманов и «шалости» рабочих артелей возрастали в несколько раз. Жители прибрежных деревень вообще нередко относились к бурлакам как к шайкам воров и не пускали их в населенные пункты. Со стороны крестьян плавания бурлаков часто оборачивались
многочисленными конфликтами и проклятьями. В свою очередь, при нехватке денег на водку лоцманы торговали коммерческим грузом. В такой обстановке барки не доходили положенного расстояния до Павловска или Вилковской пристани.
Получается, что на реках Воронежской губернии существовала два тяжелых сплава вверх по реке Дон и незначительный участок ближе к устью реки Воронеж. На них бурлакам в полном смысле этого слова приходилось тянуть бечеву или лямку [10].
Получается, что подавляющее количество судовладельцев в Воронежской губернии приходилось на купцов и почетных граждан. За ними следовали представители казачества, а замыкали реестр судовладельцев мещане, государственные крестьяне и дворяне. Выходит, главное сословие Российской Империи, т.е. дворянство, мало интересовалось коммерцией в сфере речного судоходства.
По всему речному пути караван вели лоцманы. Они происходили из массы судорабочих и не обладали специальными навыками навигации. Лучшей рекомендацией для лоцмана при найме было знание мелей и фарватера рек Воронежской губернии. Подобный многотрудный опыт появлялся с течением времени после целого ряда путешествий с торговыми караванами.
Во второй половине XIX - начале ХХ вв. в Воронежской губернии существовал оригинальный социальный слой - судорабочие или бурлаки. У бурлаков имелась собственная социальная база, т.е. крестьяне из прибрежных сел, регулярно нанимавшиеся на очередной сплав. Наличествовала своя внутренняя иерархия. В артели судорабочих можно обнаружить негласный кодекс поведения и даже импровизированные суды над провинившимися бурлаками. Каждый судорабочий, упорно трудящийся на реке, мог стать хожалым, т.е. бывалым бурлаком, а при дотошном знании мелей и перекатов дослужиться до лоцмана. Очевидным минусом являлись нечеловеческие условия труда с огромными физическими нагрузками и отсутствием элементарной медицинской помощи. Бурлачество представляло собой основное занятие для значительного количества государственных крестьян Воронежской губернии, не находящих себе занятия в родном селе и дожидающихся зимой очередного весеннего найма на речную навигацию.
Литература:
1. Стада, М.М. Судоходство по реке Дон в Воронежской губернии. / М.М. Скиада. - Тип: Губернского правления. - Воронеж, 1861. - С. 51.
2. Скиада, М.М., Шапошников, П.Д. Судоходство по реке Дону в Воронежской губернии. / М.М. Скиада, П.Д. Шапошников. // Памятная книжка Воронежской
губернии на 1861 г. - Тип: В. Гольдштейна. - Воронеж, 1861. - С. 47.
3. Шапошников, П.Д. Река Воронеж и судоходство по ней в настоящее время. / П.Д. Шапошников. // Памятная книжка Воронежской губернии на 1865 - 1866 гг. - Тип: Воронежского губернского правления. - Воронеж, 1867. - С. 149.
4. Шапошников-Каптустин, А. Заметки о судоходстве по Дону в Воронежской губернии. / А. Шапош-ников-Каптустин. // Воронежская беседа на 1861 г. -СПб., 1861. - С. 124.
5. Скиада, М.М., Шапошников, П.Д. Судоходство по реке Дону в Воронежской губернии. / М.М. Скиада, П.Д. Шапошников. // Памятная книжка Воронежской губернии на 1861 г. - Тип: В. Гольдштейна. - Воронеж, 1861. - С. 42.
6. Шапошников-Каптустин, А. Заметки о судоходстве по Дону в Воронежской губернии. / А. Шапош-ников-Каптустин. // Воронежская беседа на 1861 г. -СПб., 1861. - С. 119.
7. Скиада, М.М., Шапошников, П.Д. Судоходство по реке Дону в Воронежской губернии. / М.М. Скиада, П.Д. Шапошников. // Памятная книжка Воронежской губернии на 1861 г. - Тип: В. Гольдштейна. - Воронеж, 1861. - С. 45.
8. Шапошников-Каптустин, А. Заметки о судоходстве по Дону в Воронежской губернии. / А. Шапош-ников-Каптустин. // Воронежская беседа на 1861 г. -СПб., 1861. - С. 121.
9. Скиада, М.М., Шапошников, П.Д. Судоходство по реке Дону в Воронежской губернии. / М.М. Скиада, П.Д. Шапошников. // Памятная книжка Воронежской губернии на 1861 г. - Тип: В. Гольдштейна. - Воронеж, 1861. - С. 47.
10. Шапошников, П.Д. Река Воронеж и судоходство по ней в настоящее время. / П.Д. Шапошников. // Памятная книжка Воронежской губернии на 1865 - 1866 гг. - Тип: Воронежского губернского правления. - Воронеж, 1867. - С. 156.
Богатые крестьяне
Будущие бурлаки
зз
Бурлаки
Новохоперск
Острогожск
35
