CC BY
89
По распоряжению Реввоенсовета Туркестанского фронта на станции Аральское море была созвана конференция воинских частей, а также создана чрезвычайная комиссия для расследования жиля-евского мятежа. 27 августа 1919 года, по докладу комиссии, 2-я фронтовая конференция приговорила к расстрелу Андрея Жиляева, его жену и сподвижников Володина, Стефановского, Гуренко, как изменников Родины и врагов трудового народа. В ночь на 28 августа 1919 г. приговор был приведен в исполнение [5, с. 137; 2, с. 190].
Сам А. Жиляев являлся типичным воплощением партизанщины. Он, как и прочие партизанские вожди Сибири и Северного Казахстана, был заражен духом бонапартизма, характеризовавшего бытовую психологию «героев» гражданской войны, как желание жить за счет славных заслуг прошлого.
Библиографический список
1. Покровский, С. Н. Разгром иностранных военных интервентов и внутренней контрреволюции в Казахстане (1918 — 1920 гг.) / С. Н. Покровский. — Алма-Ата, — 365 с.
2. Грушин, И. Борьба с колчаковщиной в Кустанае / И. Грушин // Пролетарская революция. — 1926. — № 9(56). — С. 150—192.
3. Иностранная военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. В 2 т. Т. 1. Май 1918 г. — сентябрь 1919 г. / Отв. ред. Т. Е. Елеуов, Х. Ш. Иноятов. — Алма-Ата : Изд-во АН КазССР, 1963. 701 с.
4. Восстание в Кустанайском уезде // Единство : беспар-
тийная, общественно-политическая и кооперативная газета. — Петропавловск. — 1919. — 9 мая.
5. Борьба за власть Советов в кустанайских степях : сб. док., материалов и воспоминаний участников / Отв. ред. И. А. Грушин. — Кустанай : Издание отдела пропаганды и агитации Кустанайского обкома КП Казахстана и областного Госархива, 1959. - 162 с.
6. Зверства большевиков // Тобольские епархиальные ведомости [Текст]: религиозный журнал. — Тобольск. — 1919. — № 11. — С. 178.
7. РГВА. Ф.40218. Оп. 1. Д. 388. Л. 1.
8. ГА РФ. Ф. 147. Оп. 8. Д. 11. Л. 38.
9. ГА РФ. Ф. 147. Оп. 8. Д. 14. Л. 207.
10. ГА РФ. Ф. 1700. Оп. 1. Д. 57. Л. 1 — 2 об.
11. Рыбальчин, Ф. События в селе Всесвятском // Единство: беспартийная, общественно-политическая и кооперативная газета. — Петропавловск. — 1919. — 21 мая.
12. К событиям в селе Всесвятском // Приишимье : газета политическая и общественно-литературная. — Петропавловск. — 1919. — 24 мая.
КУРЫШЕВ Игорь Владимирович, кандидат исторических наук, доцент (Россия), заведующий кафедрой истории и социально-гуманитарных наук. Адрес для переписки: е-таіі: istorik_ishim72@mail.ru
Статья поступила в редакцию 16.02.2012 г.
© И. В. Курышев
УДК 947083 С. А. САФРОНОВ
Сибирский федеральный университет, г. Красноярск
УЧАСТИЕ СИБИРСКОЙ ПАРЛАМЕНТСКОЙ ГРУППЫ В РАБОТЕ III ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ (1907-1912 гг.)____________________________________
В статье исследуются проблемы создания, цели и задачи Сибирской парламентской группы в III Государственной думе в начале ХХ века, анализируются отношения сибирских депутатов к Столыпинской аграрной реформе, введению частного крестьянского землевладения в Сибири.
Ключевые слова: Столыпинская аграрная реформа, частное крестьянское землевладение, Сибирская парламентская группа, Государственная дума.
Причинами возникновения Сибирской парламентской группы в Государственной думе начала ХХ века явились вопросы дальнейшего развития Сибири, которые сложно было решить без участия сибирских депутатов. Вопрос о создании Сибирской парламентской группы возник еще во время деятельности I Государственной думы. Сибирские депутаты воспринимали это как необходимое условие их думской работы по защите интересов своего региона[1, с. 9—10]. Однако в I Думе этого сделать не удалось. После выборов во II Думу мечта о создании Сибирской парламентской группы стала приобретать более ясные очертания. Законов о Сибири было немного, их действие распространялось исключительно на эту восточную область российского государства и по-
этому предварительная разработка данных законов (еще на стадии законопроектов) требовала участия сибирских депутатов. Так, во II Государственной думе при участии сибиряков рассматривались вопросы о судоходстве на реках Восточной Сибири, порто-франко на р. Амуре, землеустройстве. Все это вместе взятое и побудило сибирских депутатов к созданию своей группы [2, с. 29 — 31].
Первоначально данное объединение называлось Сибирской группой прогрессивных депутатов, она создавалась для выполнения следующих функций:
1) разработки сибирских вопросов; 2) подготовки и рассмотрения законопроектов, касающихся Сибири и Степных областей; 3) установления связи с населением путем издания книг, газет и т.д. В целом
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012
в состав Сибирской группы во II Государственной думе вошло 23 депутата от Сибири, по партийным спискам они распределялись следующим образом:
2 представителя трудовиков, 2 — примыкавших к народным социалистам, 2 — народных социалиста, 1 — от партии демократических реформ, 7 — от партии народной свободы, 1—от казаков, 5 — от мусульман,
3 — от социал-демократов. Часть социал-демократов и социалистов-революционеров отказались от участия в группе, так как не считали возможным сблизить задачи своих партийных программ с более узкими задачами областной группы [3, с. 29 — 30].
Однако и II Государственной думе был отпущен недолгий срок. У сибирских депутатов это вызвало сильное разочарование, многие из них, покидая столицу после роспуска II Думы уже не верили в плодотворность парламентской демократии и считали, что только «...широко поставленное демократическое местное самоуправление может провести в жизнь нужные стране законы... только там, в Сибири, а не в Петербурге может быть решена та масса больших и малых вопросов, которые давно выдвинуты жизнью» [4, с. 30 — 31; 5, с. 2 — 4].
После избрания III Государственной думы количество сибирских депутатов уменьшилось вдвое, чем их предшественников в I и II Думах. Вся Сибирь была представлена 14 депутатами, вместе с тем одна только Волынская губерния имела в Думе 13 представителей. «Экономия сил» повелительно диктовала необходимость объединения сибирских депутатов по общим сибирским вопросам и разделения труда между ними для повышения эффективности их деятельности. В случае же отсутствия в Государственной думе областных групп, обсуждение в комиссиях местных вопросов часто носило сумбурный характер. Сибирская же парламентская группа сплачивала сибирских депутатов для защиты всего сибирского населения [1, с. 11 — 13].
В этих обстоятельствах произошло возрождение Сибирской парламентской группы. 24 ноября 1907 г. состоялось учредительное собрание Сибирской группы III Государственной думы, на котором присутствовало 7 членов Государственной думы и 13 сибиряков, пожелавших принять участие в работах данной группы. Учредительное собрание выбрало Временный комитет Сибирской парламентской группы в составе председателя Н. К. Волкова, товарища председателя П. И. Пальчинского, секретаря Н. Л. Скалозубова, товарища секретаря Г. А. Норина. Членами комитета были также избраны В. И. Дзюбинский, В. А. Караулов и В. К. Штильке. На этом собрании был обсуждён и окончательно отредактирован устав Сибирской группы [6, с. 27 — 28].
28 ноября 1907 г. состоялось собрание Комитета Сибирской парламентской группы III Государственной думы. После решения вопросов хозяйственного характера и вопросов, связанных с привлечением денежных средств на нужды этой группы, были намечены ближайшие задачи ее деятельности. В ближайшем будущем было решено образовать следующие комиссии: 1) аграрную, с подразделением на переселенческую, землеустроительную и инородческую подкомиссии; 2) о путях сообщения и порто-франко; 3) о народном образовании; 4) местного самоуправления и финансов; 5) судебную (с вопросом о ликвидации ссылки в Сибирь); 6) инородческую (для разработки вопросов, касающихся инородческого населения Сибири и его интересов); 7) торгово-промышленную. К моменту образования данных комиссий депутаты-сибиряки обязались ра-
зобраться в законопроектах, касавшихся Сибири и распределить их для ознакомления по комиссиям [6, с. 28].
4 декабря 1907 г. состоялось еще одно собрание Сибирской парламентской группы, на котором присутствовали 6 депутатов Государственной думы и 13 внепарламентских членов группы. На этом собрании было образовано три комиссии: 1) аграрная;
2) о путях сообщения и 3) о местном самоуправлении. Анализ государственного бюджета в его части, посвящённой Сибири, решено было предоставить парламентским членам группы. На данном собрании наметилось два противоположных течения в составе Сибирской группы: 1) выступало за участие в законодательной работе Думы в целях «доставления» Сибири тех небольших преобразований, на которые можно было рассчитывать при уже определившемся характере думской работы. Представители этого течения указывали, что им вряд ли удастся сделать многое для «польз и нужд родного края», но вместе с тем считали необходимым использовать любую возможность для осуществления этой цели; 2) стояло за участие в законодательной работе Государственной думы только в целях агитационного воздействия на сибирское население. Однако большинство депутатов Сибирской парламентской группы, присутствовавшие на данном собрании, присоединились к первому, более умеренному течению. Большинство же внепарламентских членов группы вообще не высказалось по этому кардинальному вопросу. Тем не менее представители второго течения, несмотря на радикализм своих требований, не стали саботировать работу Сибирской группы и при голосовании постановлений президиума группы, совместно со сторонниками первого течения, голосовали за них единогласно [7, с. 42 — 43].
Между тем количество членов Сибирской парламентской группы продолжало увеличиваться, в конце 1907 г. — начале 1908 г. в её ряды вступили два депутата от Дальнего Востока: социал-демократ от Амурской области Ф. Н. Чиликин и депутат от амурских казаков Н. А. Маньков, они сразу же занялись вопросом о порто-франко в Приамурье. В течение работы III Государственной думы сибирские депутаты были во многих комиссиях, так в бюджетную комиссию входили Н. В. Некрасов (кадет), В. И. Дзюбинский (трудовик), Т. О. Белоусов (социал-демократ); в переселенческую — почти все сибирские депутаты; в путейскую — Н. В. Некрасов; в вероисповедную — Т. О. Белоусов; в рыболовную — Н. К. Волков, Н. А. Маньков, Н. Л. Скалозубов; в комиссию по делам православной церкви — В. А. Караулов, он же входил и был председателем в старообрядческой комиссии; в комиссию по изменению действовавшего законодательства о повинностях крестьян — Т. О. Белоусов, и т.д. Таким образом, Т. О. Белоусов фактически работал в составе пяти комиссий, Н.К. Волков (2-й) — в четырех, В. И. Дзюбинский — в четырех, В. А. Караулов — в пяти, Н. А. Маньнов — в двух, К. И. Молодцов — в одной, А. Г. Мягкий — в двух, Н. В. Некрасов — в трёх, Н. Л. Скалозубов — в четырёх, А. А. Скороходов — в трёх, Ф. Н. Чиликин — в одной, А. И. Шило — в одной, А. А. Войлошников — в трёх, О. Т. Климов — в трех. Не состоял ни в одной комиссии депутат
В. К. Штильке [8, с. 47 — 53; 9, с. 62 — 63].
Среди сибирских депутатов было немало ярких личностей. К таким можно отнести Василия Андреевича Караулова, родившегося в помещичьей семье в Торопецком уезде Псковской губернии в 1854 г., его
родители были потомственными дворянами. Обучаясь в Санкт-Петербургском университете, В. А. Караулов примкнул к народникам и в 1883 г., опасаясь преследований со стороны полиции, вынужден был бежать за границу, в Париж. В 1884 г. он вернулся в Россию и был арестован в г. Киеве по делу «12-ти». Военно-окружной суд приговорил его к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на 4 года. Отбыв каторгу в Шлиссельбургской крепости, где он был в одной камере с Н. А. Морозовым, в 1889 г. В. А. Караулов в кандалах, с бритой головой и пешим этапным порядком был отправлен в Сибирь, на поселение в с. Усть-Уду Балаганского уезда Иркутской губернии, где под руководством своей жены-врача работал в качестве аптекаря и больничного фельдшера. В 1893 г. генерал-губернатор Восточной Сибири А. Д. Горемыкин за самоотверженную деятельность жены В. А. Караулова на сельском медицинском участке, где в борьбе против эпидемии она заразилась и чуть не умерла, перевел семью Карауловых в г. Красноярск, где он стал частным поверенным. С началом первой русской революции В. А. Караулов начал активно сотрудничать с «Союзом освобождения» и был одним из учредителей Сибирского областного союза. В 1906 г. В. А. Караулов был восстановлен в политических правах. После Манифеста от 17 октября 1905 г., он объявил себя сторонником конституционной монархии и принял, деятельное участие в учреждении и организации партии кадетов в Енисейской губернии, членом ЦК которой он впоследствии и стал. В. А. Караулов выдвигался в качестве кандидата от конституционнодемократической партии и в I, и во I Думу, но неудачно. Повезло лишь с третьего раза. Не доработав до конца срока деятельности II Думы, 18 декабря 1910 г. В. А. Караулов скоропостижно скончался [10, с. 188; 11, с. 36-38].
После смерти В. А. Караулова на его место был избран Степан Васильевич Востротин, родившийся в 1864 г. в г. Енисейске в купеческой семье, его отец был известным сибирским золотопромышленником. В 1887 г. он с отличием окончил Казанский ветеринарный институт. После этого С. В. Востротин уехал в Париж и поступил в медицинскую школу с намерением впоследствии работать при Пастеровском бактериологическом институте. Однако в 1889 г. умер его отец, оставив после себя большое золотопромышленное дело, и С.В. Востротину пришлось прервать свою научную карьеру и вернуться в г. Енисейск. К тому времени он был неплохо образован, знал несколько европейских языков, имел ученую степень. В 1894 г. он вместе с капитаном Д. Виггинсом уехал в Англию, чтобы оттуда пройти Северным морским путем до г. Енисейска, в 1912-1913 г.г. повторил это путешествие с Ф. Нансеном [10, с. 126-127].
С. В. Востротин был членом конституционнодемократической партии, возглавлял ее Красноярский комитет, затем стал членом ЦК этой партии. В Государственной думе он работал в комиссиях при Сибирской парламентской группе по разработке законопроектов, затрагивающих интересы Сибири, являлся членом правления Петербургского общества изучения Сибири, старшиной Сибирского собрания, выступал с инициативой открытия Сибирского сельскохозяйственного научного центра, включавшего в себя исследовательский институт и Академию сельского хозяйства [10, с. 150].
Среди сибирских депутатов были представители и простого народа. К таким, например, относился Николай Алексеевич Маньков, родившийся в 1863 г. и
бывший потомственным амурским казаком Екатери-но-Никольской станицы, куда его отец переселился из Забайкалья. Н. А. Манькову удалось окончить только курс станичной школы, он с раннего детства занимался земледельческим трудом. С 1885 г. Н. А. Маньков поступил на военную службу в Амурский пеший полубатальон, где в течение 3,5 лет он работал столяром в мастерской. После возращения в станицу его в 1893 г. сельский сход избрал заведующим казенной соляной лавкой, также в течение 6 лет он был председателем церковно-приходского попечительства. В 1905 г. Н. А. Маньков был выбран на должность станичного атамана. По убеждениям он был беспартийным прогрессистом и присоединился к Сибирской парламентской группе с намерением работать с ней по местным вопросам (проблемы казаков он собирался решать с казачьми депутатами) [11, с. 38].
К представителям религиозных меньшинств принадлежал Фиофилакт Николаевич Чиликин, родившийся в 1876 г. в семье мещан-старообрядцев (беспоповская секта) в г. Зарайске Рязанской губернии. Высшее образование он получил в Санкт-Петербургском лесном институте. До 1902 г. Ф. Н. Чи-ликин работал на территории Европейской России, после чего был переведен в Амурскую область старшим таксатором при земельно-устроительной партии по образованию переселенческих участков. К моменту избрания в Думу ему удалось занять должность производителя работ той же партии. По своим убеждениям Ф. Н. Чиликин был социал-демократом [11, с. 39].
Первоначально Сибирь испытывала на себе лишь переселенческую часть столыпинской реформы, землеустроительная её часть в первые годы данной реформы на Сибирь почти не распространялась. Поэтому сибирские депутаты, которые были в основном представителями оппозиционных партий, вначале сосредоточили свою деятельность на критике методов переселенческой политики правительства и почти не касались вопросов о формах собственности на землю [12, с. 88 — 89]. Например, в одном из своих выступлений сибирский депутат Н. Л. Скалозубов указал на то, что передвижение переселенцев в Сибирь организовано очень плохо. Он сказал, что: «Переселенческое движение по железной дороге обставлено ужасно: переселенцев везут в товарных вагонах, очень часто из открытых дверей вагонов падают и калечатся дети. Но главное несча-стие — это попадание под колеса при посадке в вагоны». Ему вторил другой сибирский депутат А. А. Во-йлошников: «Переселенцев прямо вталкивают в вагоны... причем тут же располагаются и их скарб, пищевые продукты и пр. Здесь же они едят, здесь же происходит и стирка детского белья. Такие условия невозможны». Но и прибыв на место, переселенцы сталкивались почти с такой же проблемой. Как утверждал на одном из заседаний Государственной думы сибирский депутат А. И. Шило, большинство переселенческих дорог в Сибири были совершенно непроходимыми, он говорил следующее: «...там так делается: отмеряется 5 аршин ширины, делаются по бокам две маленькие канавки — и вот вам дорога. Говорят тамошние администраторы новоселам: если вы хотите ездить по хорошим дорогам, то можете их сами делать. По ним же (по дорогам.— Прим. автора) можно ездить только зимою, а летом по тому направлению только вороны летают» [13, с. 25 — 26].
Ситуация изменилась после принятия в 1910 г. «нового курса», и начиная с 1911 г., правительство внесло в Думу целый пакет законопроектов о землеустройстве в Сибири: «Об отводе переселенцам
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012
отрубных и хуторских участков в частную собственность», «О привлечении частной предприимчивости к разработке впусте лежащих казённых земель в малонаселённых местностях», «О продаже переселенцам земельных наделов в лучших местностях Азиатской России» и т.д.
Особое недовольство сибирских депутатов вызывало то, что право на недра оставалось за государством, а крестьянин оставался не собственником, а пользователем. Их не устраивала также замена нормы надела в 15 дес. пашни и 3 дес. леса на душу мужского пола наделом, размер которого определялся бы качеством почвы, что привело бы к появлению отрезков. Также сибирские депутаты связали принятие законопроектов с необходимостью предварительной выработки целого пакета новых законов: об управлении и самоуправлении, изменении системы налогообложения, о правах коренных народов Сибири и т.д. По всем этим причинам они выработали тактику затягивания обсуждения столыпинских законопроектов о землеустройстве сибирских крестьян и инородцев. На заседании Сибирской парламентской группы сибирские депутаты сформулировали следующую линию поведения: «Нужна сильная атака со стороны сибиряков-депутатов на большинство положений законопроекта». Между тем Государственная дума постановила передать Положение о сибирском землеустройстве на заключение парламентской земельной комиссии. Та, в свою очередь, поручила его рассмотреть своей подкомиссии, которая приступила к рассмотрению данного законопроекта 3 февраля 1911 г. На этом заседании присутствовали 8 членов подкомиссии и 6 сибирских депутатов (с правом совещательного голоса). В этом же месяце семью голосами против одного эта земельная подкомиссия приняла следующее решение: «Земли сибирских крестьян и инородцев, отведенные им в надел и имеющие быть отведенными, поступают им в собственность с уничтожением титула государственной собственности». На следующих заседаниях подкомиссии началось постатейное обсуждение данного законопроекта [14, с. 112].
Однако III Государственная дума так и не приняла закона о землеустройстве в Сибири. Возможно, на это повлияла смерть П. А. Столыпина, после которой разработка этого направления затормозилось. После избрания IV Государственной думы состав земельной подкомиссии существенно обновился, в её составе было уже трое сибирских депутатов: Н. К. Волков, кадет из Томской губернии А. А. Дуров и трудовик из г. Туринска Тобольской губернии М. С. Рысев. Все они отрицательно относились к введению частной земельной собственности в Сибири. В результате этого обсуждение законопроекта о сибирском землеустройстве велось в подкомиссии неспешно. Только в марте 1914 г. эта работа завершилась. Однако вскоре Дума распустилась на каникулы, а затем началась Первая мировая война, и было уже не до столыпинских реформ. Только 29 января 1916 г. министр земледелия Наумов ходатайствовал перед председателем Думы М. В. Родзянко о рассмотрении в общепарламентском собрании законопроекта о землеустройстве крестьян Сибири. Но просьба эта так и не была выполнена.
Таким образом, сибирским депутатам, основная масса из которых находилась в оппозиции к царскому правительству и принадлежала к либерально-демократическому лагерю, удалось не допустить распространения на Сибирь законов о введении
частной крестьянской земельной собственности. Земля здесь по-прежнему осталась принадлежать государству, а крестьяне (и старожилы, и переселенцы) получали ее не в частное владение, а в пользование. Определенное влияние сибирские депутаты смогли оказать и на улучшение процесса переселения, путем отстаивания интересов, как сибиряков-старожилов, так и переселенцев. Активно работая в различных парламентских комиссиях III Государственной думы, они, тем не менее, почти до 1917 г. старались не идти на открытый конфликт с царской бюрократией. В 1917 г. часть из них (такие, например, как С. В. Востротин) поддержали Февральскую революцию и после ее поражения вынуждены были эмигрировать за границу, после чего на исторической сцене наступила совершенно другая эпоха.
Библиографический список
1. Скалозубов Н. Нужна ли Сибирская группа в Государ-ственнойдуме?/Н.Скалозубов//сибирскиевопросы. — 1912. — № 23. - С. 9-13.
2. Отчет о деятельности группы сибирских депутатов второго созыва Государственной думы // Сибирские вопросы. -1907. - № 15. - С. 29-35.
3. Проект временного устава Сибирской группы прогрессивных депутатов // Сибирские вопросы. - 1907. - № 7. - С. 29-32.
4. Приветствие из Москвы группе сибирских депутатов // Сибирские вопросы. - 1907. - № 7. - С. 30-31.
5. Возрождение Сибирской парламентской группы // Сибирские вопросы. - 1907. - № 36. - С. 2-5.
6. Первое собрание Сибирской парламентской группы // Сибирские вопросы. - 1907. - № 36. - С. 27-28.
7. В Сибирской парламентской группе [Текст]// Сибирские вопросы. - 1908. - № 1. - С. 42-45.
8. Сибирские депутаты (Немного статистики) // Сибирские вопросы. - 1911. - № 40-41. - С. 47-53.
9.Хроника // Сибирские вопросы. - 1908. - № 35 - 36. - С. 62-76.
10. Звезды над Енисеем (О деятельности органов власти Енисейской губернии и Красноярского края) / Сост. О. А. Пащенко; Законодательное собрание Красноярского края. -Красноярск, 1998. - 208 с. - ISBN 5-93060-001-5.
11. Родионов, И. Сибирские депутаты III Государственной думы / И. Родионов // Сибирские вопросы. - 1908. - № 2. - С. 36-40.
12. Барсуков, В. Л. Сибирские депутаты Государственной думы о форме собственности на землю / В. Барсуков // ХХ век: исторический опыт аграрного освоения Сибири. - Красноярск, 1993. - С. 88-92. - ISBN 5-230- 08068-Х.
13. Непомнящий, И. Новые приемы исследования Сибири / И. Непомнящий // Сибирские вопросы. - 1911. - № 23. - С. 25-28.
14. Пантелеев, В. И. Вопрос о частной собственности на землю в Сибири в Государственной думе Третьего созыва / Владимир Пантелеев // Перестройки в российской истории. -Красноярск, 1996. - С. 111-113.
САФРОНОВ Сергей Алексеевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и гуманитарных наук института фундаментальной подготовки Сибирского федерального университета, докторант кафедры истории России гуманитарного института Сибирского федерального университета. Адрес для переписки: e-mail: safronow63@mail.ru
Статья поступила в редакцию 13.08.2011 г.
© С. А. Сафронов
