CC BY
343
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 37 (175).
История. Вып. 36. С. 169-176.
т. н. иванова
у истоков высшего женского образования в россии: организационная Деятельность в. и. герье в свидетельствах современников
На основе свидетельств современников анализируется деятельность В. И. Герье по созданию Московских Высших женских курсов. Успешность предприятия стала результатом взаимодействия ряда факторов. Важнейшими из них являются особенности личности Герье, который обладал инициативностью, упорством, глубоко мотивированным стремлением к развитию женского образования и, одновременно, законопослушностью и умеренностью политической позиции.
Ключевые слова: В. И. Герье, Московские Высшие женские курсы, история высшего жен-
ского образования, феминизм, воспоминания.
Ровно 90 лет прошло со времени смерти В. И. Герье (1837-1919 гг.). Он остался в истории русской культуры как разносторонний ученый, профессор, первым внедривший семинарские занятия по всеобщей истории в Московском университете. Он положил начало систематическому чтению лекционных курсов по истории Великой французской революции и воспитал целую плеяду выдающихся ученых, составивших славу «русской исторической школы». Однако, как отметил в 2002 г. ректор Московского педагогического государственного университета В. Л. Матросов, основная его заслуга состоит в организации Московских Высших женских курсов: «Если бы Владимир Иванович не сделал больше в жизни ничего, все равно его имя осталось бы в памяти, ибо он основал учебное заведение, которому было суждено внести весомую лепту в подготовку российского учительства»1.
Признаваемая всеми роль Герье в организации высшего женского образования в России недостаточно полно проанализирована в лите-ратуре2. Между тем сохранившиеся свидетельства современников, многие из которых еще не опубликованы, позволяют всесторонне осветить его роль в организации первого высшего учебного заведения для женщин в России.
Необходимость организации высшего женского образования была осознана общественностью еще в середине XIX столетия. С началом либеральных реформ 60-х гг. в качестве вольнослушательниц девушки начали посещать лекции в Петербургском университете и в Петербургской медико-хирургической академии. Профессор Московского университета В. В. Марковников первым открыл двери
своей лаборатории для женщин3. В. И. Герье позже вспоминал: «И в Москве еще в начале 60-х годов были женщины, проникавшие на лекции университета и надеявшиеся там утвердиться»4. Однако вместе с изданием либерального университетского устава 1863 г. появился особый циркуляр Министерства народного просвещения, запрещавший «особам женского пола» посещение университетских лекций.
Своеобразным центром борьбы за высшее женское образование стал кружок феминисток, в который входили А. П. Философова, М. В. Трубникова и Н. В. Стасова. В 1868 г. по их инициативе было подано прошение ректору Петербургского университета, под которым подписалось свыше 400 девушек, с просьбой разрешить обучение в университете женщинам. Прошение поддержали 43 профессора5.
«В этот самый год, когда в Петербурге 30 дам и 43 профессора затевали миллионное дело об учреждении женского университета, я в Москве в одиночестве предавался мысли
о необходимости дать русским девушкам возможность высшего образования», - вспоминал Герье. Далее он поясняет, как возникло у него это намерение. Впервые он задумался
об этом еще в студенческие годы, когда женщины появились на лекциях университета, где они, по словам Герье, «производили впечатление, что они не на своем месте». Новый толчок его мечте дали уроки, которые он осенью 1860 г. стал давать своей будущей супруге Е. И. Токаревой. Эти стремления окрепли во время преподавания в женском пансионе госпожи Брок. В 1868 г., после свадьбы, у Герье «назрело твердое убеждение», что именно на
нем лежит долг «содействовать высшему образованию русских девушек»6.
Это стремление было обусловлено не феминистическими теориями, а практическими соображениями. Герье считал, что в современных условиях «увеличивается число женщин, принужденных добывать себе средства к существованию собственным трудом». Помимо этого существуют и нравственные потребности, ибо «личный труд есть великое условие и главный рычаг человеческой культуры» и «стремление к общеполезному и самостоятельному труду охватило и такие лица», которые не нуждаются материально7.
Перечисляя сферы экономики, в которых применим женский труд, Герье считал медицину и преподавание наиболее важными из них. Однако главную цель он видел не в приобретении профессии, а в просвещении женщин. «Теперешний уровень женского образования недостаточен, то есть не соответствует переживаемой нами ступени цивилизации», -писал Герье, и поэтому «высшие учебные заведения для женщин, кроме приготовления учительниц, должны служить к поднятию общего и научного образования среди женщин вообще». Профессор считал, что обучение женщин в уже существующих университетах не приведет к решению вопроса о женском образовании, т. к. программа обучения в них ориентируется на будущих ученых, а число женщин «имеющих желание и возможность посвятить себя науке в высшем значении этого слова» не велико. «Современной женщине прежде всего необходимо более основательное и обширное общее образование - а этого она не найдет в университете», - писал он. Поэтому Герье решил способствовать развитию общего, а не специального образования для женщин, считая, что развитие и улучшение женского образования «удвоит интеллигенцию страны»8.
К началу 70-х гг. в Москве и Петербурге открылись женские курсы (Аларчинские, Владимирские, Лубянские), но они не могли претендовать на роль высших учебных заведений, т. к. по программе приближались лишь к объему мужских гимназий. А между тем число женщин, мечтающих о высшем образовании, было велико. «Каждый год гимназии и институты выпускали очень юных девиц со свидетельствами на право домашних наставниц, но, искавшие работу, не находили способов осуществить свои права на практике за недостатком школ; другие сознавали всю призрачность
своего среднего образования и изливали горькие хулы на всех прикосновенных к школьным реформам, содействовавших открытию начальных школ для женщин, откуда, подразнив любознательность, их выбрасывали в жизнь без всякой надежды на дальнейшее, настоящее образование», - писала Е. Н. Щепкина, окончившая в 1870 г. Саратовскую Мариинскую гимназию9.
Осознанная обществом потребность требовала появления личности, которая могла бы взять на себя инициативу переговоров с властью, создания квалифицированного преподавательского коллектива, разработки учебных программ, поисков материальных средств для существования курсов. Молодой и инициативный Герье обладал всеми этими качествами и к тому же казался властям фигурой более умеренной по своим политическим взглядам, нежели феминистки и их сторонники. Любое полезное начинание в России, как правило, встречает массу препятствий, и Герье совершил подвиг, преодолев эти препятствия. «Несгибаемая воля, железная настойчивость и даже, по словам коллег, некоторое “занудство” позволили Герье переломить сопротивление чиновников Министерства народного просвещения и открыть курсы», - отмечает Н. Н. Никс10.
14 января 1871 г. Александр II на заседании Совета Министров высказался за распространение женских курсов, готовящих акушеров и педагогов. Это стало для законопослушного Герье сигналом к началу конкретных действий. Он готовит проект организации Высших Женских Курсов. Ссылаясь на слова императора о желательности расширения педагогической деятельности женщин, Герье подчеркивает, что целью курсов будет не подготовка «ученых женщин по специальным предметами», а повышение общего уровня образования и развития девушек «по определенной, строго обдуманной системе»11. 6 мая 1872 г. Положение о Московских Высших женских курсах был утверждено министром народного просвещения. Само название «Высшие Женские Курсы» было предложено попечителем Московского учебного округа
А. П. Ширинским-Шихматовым, который, по словам Герье, относился к данному проекту вполне сочувственно. Название должно было подчеркнуть отличие нового учреждения от уже существовавших курсов и обозначить их «университетский характер». Неуверенность Герье в успешности предприятия побудила его
просить об утверждении устава лишь на четыре года «в виде опыта». По сути, все это предприятие было лишь его частной инициативой, и только на нем лежала вся моральная и материальная ответственность.
Наряду с официальным разрешением, сложным вопросом являлось обеспечение материальной базы курсов. Как частное учреждение, курсы не получали материальной поддержки со стороны государства. Бюджет складывался из платы за обучение (50 р.), что соответствовало университетской оплате, и добровольных взносов. Первые средства поступили от жены Герье Евдокии Ивановны, ее тети Е. К. Станкевич (по 500 р. ежегодно) и К. Т. Солдатенкова (100 р. ежегодно). Герье удалось договориться о предоставлении бесплатного помещения в зале первой мужской гимназии на Пречистинке12. Именно на нем лежала разработка организационных принципов функционирования курсов, подготовка программы преподавания, формирование корпуса преподавателей и обслуживающего персонала, ведение бюджета, взаимоотношения с вышестоящей администрацией и со слушательницами, найм учебных помещений, размещение объявлений и т. д.
1 ноября 1872 г. состоялось торжественное открытие курсов. Большое впечатление на собравшихся произвела речь С. М. Соловьева. Она вызвала, по словам одной из курсисток, «некоторую сенсацию». Одни оценили ее как доброе напутствие к учебе, но были и феминистически настроенные девушки, недовольные акцентом на общем, а не специальном образовании, что сводило роль курсов, по их впечатлению, к созданию «образованных жен», а не специалистов13. Все начальство курсов заменял В. И. Герье, который познакомил слушательниц с предстоящей программой обучения. С. М. Соловьев стоял во главе педагогического Совета Курсов, но играл скорее вдохновляющую, а не практическую роль в их работе.
Всего к занятиям приступило 59 девушек
- 32 слушательницы и 27 вольных слушательниц. Большая группа курсисток перешла с Лубянских курсов. Иногородних в первый год работы курсов было немного. Е. Н. Щепкина вспоминала так: «В. И. Герье, тогда еще почти молодой человек, встретил меня любезно, почти ласково. Приезды учащихся из провинции радовали его, как залог прочности дела <...> “Вот первый диплом из Казанского округа”, -говорил он, приятно улыбаясь» (Л. 7).
Социальный состав слушательниц был пестрый: «На курсы собирались, главным образом, дамы, барышни, представительницы высшей буржуазии, начиная с жены богача Третьякова», - вспоминает Щепкина (Л. 9). Однако позже на курсах становилось все больше представителей «скромной интеллигенции», а затем и разночинцев. Появилось даже неформальное деление курсисток на «носящих бантик», т. е. состоятельных, и на бедных (Л. 17). Вот как образно описывает происходившие изменения другая курсистка Е. С. Некрасова: «У подъезда стояло несколько карет; в зале шумели шлейфы шелковых платьев. Мне помнится этот шум на московских курсах весь первый год. Потом, через год. через два, этих звуков, нарушающих тишину аудитории, уже не было, и не от того, чтобы на следующий год контингент слушательниц оказался другой, - нет, у подъезда по-прежнему стояли разные домашние экипажи, среди слушательниц встречались княжеские фамилии. Но колорит простоты быстро сделался преобладающим, сменил прежнюю пышность костюмов»14.
При создании курсов Герье рассчитывал на моральную и материальную поддержку общественности, однако «отношение московской интеллигенции к курсам было какое-то пестрое, скорее отрицательное», свидетельствует Щепкина. Даже те, которые «как будто сочувствовали образованию женщин», «только со снисхождением отпускали на курсы дочерей», другие с раздражением уверяли, «что вся затея Герье непременно распадется, через два, три месяца все слушательницы разбегутся» (Л. 9). С. К. Тиманова вспоминает, что родные попытались вернуть ее домой, угрожая полицией15. Когда курсы переехали в здание Политехнического музея на Пречистенке, москвичи, издавна обходившие этот дом из-за якобы поселившихся в нем привидений, шутили, что власти рассчитывают, «что курсистки помогут выжить нечистую силу» (Л. 13). За слушательницами среди московской интеллигенции закрепилось прозвище «гизотки Герье», т. к. они на семинарах разбирали произведения Ф. Гизо. Даже Л. Н. Толстой в «Анне Карениной» высказал в целом снисходительноироничное отношение общественности к слушательницам: «ходят там на какие-то курсы».
Однако с течением времени это пренебрежительное отношение москвичей стало меняться, в первую очередь, благодаря высокому
уровню преподавания на курсах. Тимонова, посетившая ряд лекций на Бестужевских курсах в Петербурге, сочла «что там много хуже». «Я слушала их корифеев и мысленно критиковала, отдавая полное предпочтение нашим профессорам, - вспоминала она. - И еще большим уважением прониклась я к В. И. Г[ерье]. Как он умел подобрать сотрудников, какую широкую они выработали программу, как дружно шло у них дело, и над ними всегда словно витал его дух»16.
Действительно, на курсах преподавали лучшие ученые Московского университета. Русскую историю читал В. О. Ключевский. По словам Щепкиной, своими лекциями о Московской Руси он «доводил аудиторию до какого-то экстаза, своего рода гипнотического состояния» (Л. 14).
Всеобщую историю на курсах сначала читал С. Ф Фортунатов, а затем разделы древней и средневековой истории вел П. Г. Виноградов. Блестящий лектор, «он умел сделать паузу и вдруг поражал притихнувших слушателей какою-нибудь потрясающей картиной». Однако его ироничное отношение к ученицам смущало девушек, которые, к тому же заглядывались на его красивые глаза и фигуру «безукоризненного английского джентльмена». Тимонова по этому поводу иронизирует: «Тут во всей силе сказалась обычная женская логика: чем с большим равнодушием и даже насмешкой относится мужчина, тем сильнее он нравится». С 1881 г. отдельные разделы всеобщей истории вел М. С. Корелин, отличавшийся, по словам Тимановой «огромной эрудицией и несомненной талантливостью»17. Он оказывал Герье огромную помощь в административной работе, занимая пост заместителя директора и заменяя последнего во время его отсутствия18.
Курсы классической и современной литературы читал «добрый, ласковый профессор» Н. И. Стороженко, известный комментатор Шекспира, литературу нового времени
- А. А. Шахов. «Шахов - это талант, - писала одна из слушательниц в своем дневнике. -Никогда не слыхала я такой пылкой, горячей речи, никогда не видела на кафедре такого истинного, неподдельного увлечения своим предметом!»19.
Н. С. Тихонравов читал курсы древней русской литературы и истории русского языка. С 1876 г. русскую литературу вел известный ученый А. Н. Веселовский, а затем -
В. Ф. Миллер. Один год на курсах преподавал академик Ф. И. Буслаев. Философию читал Вл. Соловьев, «поразивший своими мыслями» слушательниц (Л. 20).
В программу курсов входили и естественные науки. «Энциклопедию естественных наук» вел отец будущего историка Р. Ю. Виппера учитель гимназии Ю. Ф. Виппер, астрономию - профессор Ф. А. Бредихин. Читали здесь лекции и профессора А. Г. Столетов, Д. Н. Анучин, А. И. Чупров.
Сам Герье в разные годы преподавал на курсах всеобщую историю, историю искусства и историю цивилизации. Несмотря на огромную занятость в университете и заботы по руководству курсами, он очень внимательно подходил к своим занятиям, впервые ввел в женском преподавании семинары.
Щепкина, сравнивая преподавание Герье с лекциями Ключевского и Фортунатова, пишет: «Семинарии Герье давали больше, даже его суховатые лекции по истории цивилизации с древних времен были гораздо серьезнее» (Л. 10). Семинар на первом курсе был посвящен разбору книг Ф. Гизо и Фюстель де Куланжа, затем - «Духу законов» Ш. Монтескье, затем -источникам по истории реформ Гракхов (Л. 8, 21). «Стараниями и вниманием» Герье специально для семинария была создана библиотека «из самых необходимых книг по истории, словесности и искусств» (Л. 15).
По мнению Щепкиной, «Герье хорошо учил читать исторические книги», но пресекал попытки перевести разговор на политические темы. Большое внимание он уделял подготовке рефератов, строго оценивая не только их содержание, но и манеру преподнесения: «Герье настаивал, чтобы мы не читали свои рефераты, а устно излагали их по конспекту». После доклада по реферату устраивались общие прения. «При своей требовательности Герье относился довольно мягко и добродушно ко всем референткам», - свидетельствует Щепкина (Л. 21-22). Особую пользу и удовольствие доставило слушательницам приглашение посещать вместе с университетскими учениками Герье вечерний семинарий, который проходил у него дома. «Читали Н. И. Кареев, П. Г. Виноградов, тогда еще студент, бывал здесь и В. С. Соловьев и Боголепов», - вспоминала Щепкина (Л. 15).
Оценивая манеру общения Герье, она пишет, что он «был строг, иногда суховат в обращении с аудиторией, но он любил ее и относился к ней
с неусыпным вниманием» (Л. 10). Он был «суровым руководителем», но его занятия «принесли огромную пользу», отмечает Щепкина и пишет: «.думаю, что именно тогда в провинциальной первокурснице зарождались задатки будущей личности <...>, процесс довольно сложный, которому предстояла нелегкая задача выдвинуть на общественную арену типы “новых женщин”» (Л. 12). Она удивляется, что впоследствии ей приходилось слышать о чрезмерной строгости Герье и о том, что только со слушательницами первых годов профессор был так либерален. «Преданность Герье делу просвещения, его любовь к университетской науке и готовность, не щадя сил, служить ей были всегда неизменно те же, в том я не сомневаюсь; много раз имела случай убеждаться в его стойкости», - заключает Щепкина (Л. 22).
Правоту этих слов отчасти подтверждает слушательница 80-х гг. Тимонова. Хотя ее первое знакомство с Герье чуть не закончилось провалом на курсовом экзамене, она отмечает справедливость его требований. Тех, кто искренне хотел заниматься, Герье всегда поддерживал: «Он приходил на помощь нуждающимся курсисткам, если только они занимались и их экзаменационные отметки удовлетворяли его. Он не только освобождал от платы за слу-шанье лекций, но и выдавал пособия, и немало талантливых, но бедных девушек, благодаря только его доброте получили образование»20.
В 1873 г. на деньги, пожертвованные Московским Купеческим обществом, было учреждено пособие для 10 слушательниц «недостаточного состояния», в дальнейшем число «бесплатных» курсисток увеличилось21. Для пополнения бюджета Герье устраивал благотворительные спектакли в театре Солодовникова. На доход от спектаклей в 1883 г. 46 слушательницам были выданы пособия22. В середине 70-х гг. плата за обучение была основным источником доходов курсов и составляла около 79 % их бюджета. На втором месте среди источников дохода стояли дивиденды от облигаций, приобретенных Герье на часть доходов от деятельности курсов (13,44 %). Частные пожертвования составляли небольшую часть
- около 7 % бюджета. Дополнительно слушательницы собирали деньги на приобретение книг для библиотеки (1 %)23. Основная часть расходов приходилась на зарплату приглашенным профессорам, часть - на аренду помещений и текущие хозяйственные нужды. Всю оставшуюся прибыль Герье вкладывал в
ценные бумаги, рассчитывая скопить деньги на собственное здание для курсов.
Как руководителю Герье приходилось быть строгим к дисциплине, внешнему виду слушательниц, попыткам любой политической агитации и к любой мелочи, как то разбитый стул, испорченная лампа, плохо греющие печи и т. д. Он заботился не только о занятиях слушательниц, но и об их быте. Так, в начале 80-х гг. он занялся устройством общежития для иногородних курсисток24. «Надо было знать, как дороги были В[ладимиру] И[вановичу] наши курсы, которых он являлся хозяином и распорядителем; как он дрожал за их участь, чтобы вполне понять его», - замечает С. К. Тимонова. Он редко шутил с курсистками, не любил «неопрятных платьев, стриженных причесок», «беспощадно обрывая какие-либо стремления к политике». «Его нельзя было обойти громкой фразой или смягчить красивой женской улыбкой; на других это действовало, но тут требовалось только знание предмета и больше ничего», - писала она. Герье как человек науки, всего себя отдавший ей, и от слушательниц требовал серьезного отношения к лекциям, к тому, чтобы не смотрели «на профессоров как зрители на артистов». Но от его проницательного взгляда не ускользало то, что даже старательная ученица могла растеряться на экзамене, и в таком случае он шел ей навстречу,
- свидетельствует Тимонова25.
Правительство не отпускало никаких средств на содержание курсов, каждый год вставала проблема об их материальном содержании. Щепкина передает разговор с женой Герье: «...одна семья знает, сколько волнений доставляют ему курсы; каждую осень с приближением октября начинаются мучительные тревоги, сколько запишется новых слушательниц, сколько останется на 2-й год, наберется ли достаточно денег на все расходы? Согласится ли читать такой-то, не отказался бы другой? Тревоги доводят до тяжелых бессониц, против которых приходилось прибегать к лечебным средствам, и так одним В[ладимиром] И[вановичем] велось дело более полутора десятка лет» (Л. 24).
Несмотря на то, что окончившие курсы не получали никаких прав, число слушательниц росло из года в год: от 70 в конце 1872 г. до 127 слушательниц в 1886 г. Более широкой стала и география тех мест, откуда приезжали девушки. «Десятки и сотни женщин стекались на курсы из самых отдаленных краев нашего
отечества; их не останавливали ни тяжелый труд, ни отсутствие средств, ни предрассудки провинциальной среды - все жертвы были ничтожны в сравнении с теми духовными благами, которые давало знание», - вспоминала бывшая курсистка З. С. Иванова26.
Курсы Герье послужили образцом для высших женских курсов в Казани, Киеве, Петербурге, а также для реформированных Лубянских курсов. Однако он понимал необходимость их дальнейшего совершенствования.
С целью добиться права для выпускниц курсов получить учительское звание Герье в 1877 г. разрабатывает новый Устав Высших Женских курсов, который предусматривал значительное увеличение числа т. н. специальных предметов (иностранные и древние языки, энциклопедия права, математика, физика, ботаника, зоология, минералогия, химия и т. д.)27. Но под предлогом того, что в программу не входили педагогика, дидактика, методика преподавания отдельных предметов и педагогическая практика, Устав поначалу был отклонен28. По переработанному уставу 1879 г. курсы стали трехлетними, выпускницы получили право на преподавание в высших классах женских гимназий. Это дало возможность многим девушкам сделать успешную карьеру на ниве просвещения. Так, О. Н. Яблокова (слушательница 1880-1883 гг.) работала классной надзирательницей женской гимназии в Севастополе, С. Д. Свербеева (училась на курсах в 18751878 гг.) стала попечительницей городского Московского женского училища. М. П. Чехова, сестра писателя А. П. Чехова (слушательница 1882-1885 гг.) в течение 18 лет работала преподавательницей истории и географии в частной женской гимназии Л. П. Ржевской29. Герье, на деле столкнувшийся со сложностями своего частного предприятия, в 1877 г. писал
о необходимости особого правительственного учреждения, которое приняло бы на себя попечение об интересах женщин. Таковым могло бы стать Попечительство о женском труде и образовании, основанном императрицей Марией Федоровной, при условии расширения его функций. «Потребность в высшем женском образовании настолько уже сильно обнаружилась в России, что государству и общественным властям необходимо принять меры к ее удовлетворению»30, - писал Герье.
Новый министр народного просвещения И. Д. Делянов вместо помощи в реформировании курсов «поступил с ними с восточной хитростью»31. Под предлогом необходимости
разработки новых программ и перевода курсов на государственное обеспечение министерство в 1886 г. запретило прием новых слушательниц. Последний выпуск слушательниц состоялся весной 1888 г.
Одним из предлогов закрытия курсов были якобы финансовые сложности. Однако это не соответствовало действительности. Благодаря рачительному хозяйствованию (в архиве сохранились все книги доходов и расходов по курсам), деловой хватке Герье, в 1886 г. на счету Курсов скопилось 20 тыс. р., которые откладывались для приобретения собственного здания32. «Необходим положительно дар мудреца, чтобы при таких, менее чем скромных, ежегодных доходах не только покрывать все текущие расходы, помогать беднейшим слушательницам, но еще и образовать 20-тысячный капитал», - писал один из современников33.
15 мая 1888 г. курсы закрылись. На торжественном заседании царила грустная атмосфера. «Закрывали окно, через которое лился широкими лучами свет науки, освещая и облагораживая женскую душу», - писала одна из курсисток34. В зале собрались не только профессора и слушательницы, но и выпускницы первых лет. Было много речей с благодарностями Владимиру Ивановичу. Слушательницы преподнесли ему на память статую богини истории Клио.
В. О. Ключевский, обращаясь к Герье, сказал: «Вам принадлежит почин в устроении ВЖК, первых рассадников высшего женского образования в России <...> Вы были первый русский педагог к[ото]рый отнеся с полным доверием к уму русской женщины, признал, что он безопасно может подняться на высоту высшего образования <...>. Вы не только доверились уму русской женщины, Вы решились помочь ей самой уверовать в свой ум, в свою способность к высшему образованию»35.
Герье, только что оправившийся после тяжелой болезни, тем не менее оптимистично заявил собравшимся: «Высказанное Вами сегодня горячее участие в постигшей Курсы судьбе представляется мне несомненным и драгоценным залогом того, что дело высшего женского образования не погибнет, но с торжеством выйдет из печальных недоразумений, мешавших его дальнейшему развитию, и окончательно упрочится»36.
И действительно, Герье попытался продолжить дело просвещения русских женщин. При Московском «Обществе воспитательниц и учительниц» с 1889 г. стали работать
вечерние «коллективные уроки» по двум циклам - историко-филологическому и физикоматематическому, с университетской программой. Параллельно с «уроками» профессора Московского университета читали в 18891892 гг. общедоступные публичные лекции в Политехническом музее37.
В 1899 г. Герье вновь начинает борьбу за возобновление Высших женских курсов в Москве. В 1900 г. он добился открытия курсов на более широкой основе, когда, по словам современника, они «приняли характер настоящего Высшего Учебного Заведения»38. Однако в начале XX в. в силу ряда причин, среди которых можно отметить преклонный возраст, усиливающуюся консервативность политической позиции и научного мировоззрения Герье, он не смог играть на курсах ту роль авторитетного лидера, которая принадлежала ему в 1872-1888 гг. На вновь открытых курсах профессор занимался в основном административной работой, не уделяя прежнего внимания преподавательской деятельности. Он стремился оградить слушательниц от участия в студенческом революционном движении, опасаясь, что власти закроют курсы. Он подолгу не созывал Совет профессоров, пытаясь единолично руководить курсами, теряя единомышленников среди профессуры. Со стороны и слушательниц, и преподавателей росло недовольство стилем его руководства. В октябре 1905 г., во время отъезда Герье за границу, Совет избрал директором курсов профессора С. А. Чаплыгина. Несмотря на обиду за отлучение его от любимого дела, Герье продолжал материально поддерживать курсы.
В 1914 г. он пожертвовал Курсам значительный капитал, учредив несколько стипендий для курсисток39. Преподаватели Курсов во главе с директором С. А. Чаплыгиным передали профессору приветственный адрес, в котором выражали признательность за этот дар и писали: «Легко и радостно теперь идти по открытому Вами пути, но в начале это был трудный, ответственный, порою тернистый путь; и почти вся тяжесть его лежала на Вас и была Вами одним поднята». В адресе отмечается, что «. только личная инициатива высокой идейности и самоотверженная трудоспособность, непоколебимая вера в святость и важность предпринятого», «глубокое понимание всей совокупности нужд и забот академических и житейских учреждений и учащихся» могли создать «Женский университет в Москве»40. Даже после того, как связь профессора с курсами прак-
тически прервалась, «.это любимое детище
В. И. Герье в просторечии для всех грамотной России всегда оставалось “Курсами Герье”», -свидетельствует А. И. Яковлев41.
Московский педагогический государственный университет, ведущий свое начало от Высших женских курсов, недавно отметил свое 135-летие, и в благодарность к памяти своего основателя организовал в 2007 г. первую научную конференцию, посвященную
В. И. Герье. С его бюста начинается экспозиция музея истории МПГУ.
С высоты современного развития женского образования в деятельности Герье можно найти много недостатков. Его ориентация на общее, а не специальное образование делали курсы вначале более привлекательными для высших кругов общества, не озабоченных проблемами трудоустройства. Его невнимание к педагогическому циклу дисциплин затрудняло приобретение выпускницами звания учительницы. Категорическое неприятие возможности обучения женщин в уже действовавших университетах ограничивало шансы получения ими ученых степеней. Можно критиковать диктат Герье в управлении вновь открытых МВЖК, что свидетельствует о недооценке им тех либерально-демократических настроений в среде преподавателей и курсисток, которые в эти предреволюционные годы стали преобладающими. Но при всем этом невозможно умалить роли Герье в становлении высшего женского образования в России, его высокого идеализма и практической хватки, его умения договориться с властями и сплотить коллектив единомышленников. Именно в этом наиболее ярко проявилось свойственное Герье сочетание законопослушности и гибкости в преодолении чинимых этим законом препятствий: инициативности, новаторства и стремления к стабильности и порядку. Здесь нашли наиболее полное воплощение его просветительские идеалы и забота о повышении общего уровня образования в России.
Примечания
1 Матросов, В. Л. От редакционной коллегии // Герье, В. И. История римского народа : курс лекций, читанных ординар. проф. В. И. Герье на Моск. высш. жен. курсах в 1887 г. М. : Просвещение, 2002. С. 12.
2 Наиболее полное собрание документов опубликовано в сборнике «Владимир Иванович Герье и Московские Высшие женские курсы»
(М., 1997). Однако во вступительной статье к сборнику не все документы проанализированы, имеются фактические неточности. Недостаточно объективно освещена роль Герье и в ранних статьях по данной теме, т. к. на оценки ученого повлияли стереотипы, сложившиеся в советской науке относительно его консервативно-охранительной позиции в начале XX в. См.: Боброва, Л. А. Высшие женские курсы профессора Герье в Москве (18721888 гг.) // Тр. Моск. гос. ист.-архив. ин-та. Т. 16. М., 1961; Андреева, И. Н. В. И. Герье -организатор высших женских курсов в Москве // Совет, педагогика. 1987. № 9.
3 Никс, Н. Н. Московская профессура во второй половине XIX - начале ХХ века. Социокультурный аспект. М. : Новый хронограф, 2008. С. 161.
4 ОР РГБ. Ф. 70. К. 32. Ед. хр. 3. Л. 13 (об).
5 Владимир Иванович Герье и Московские Высшие женские курсы: мемуары и документы. М. : Изд-во МПГУ, 1997. С. 3.
6 Воспоминания В. И. Герье. Гл. III. Возникновение Высших женских курсов // Владимир Иванович Герье и Московские Высшие женские курсы. С. 13. Далее «Владимир Иванович Герье и МВЖК...»
7 Герье, В.И. Теории и практика женского образования // Вестн. Европы. 1877. № 4. С. 652.
8 Там же. С. 693.
9 РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 1368. Л. 1. Е. Н. Щепкина. На курсах Герье (1872-1875). Памяти В. И. Герье. Воспоминания. Далее ссылки даются в тексте с указанием листа рукописи.
10 Никс, Н. Н. Указ соч. С. 161.
11 Герье, В. И. Проект организации Высших Женских Курсов // Владимир Иванович Герье и МВЖК ... С. 35.
12 См.: ОР РГБ. Ф. 70. К. 32. Ед. хр. 3. Л. 1717 (об).
13 Некрасова, Е. С. Два слова в память десятилетия Московских Женских курсов // Владимир Иванович Герье и МВЖК ... С. 126.
14 Там же. С. 125.
15 Тиманова, С. К. Из «Воспоминаний курсистки» // Владимир Иванович Герье и МВЖК . С. 135.
16 Там же. С. 141-142.
17 Там же. С. 137-138.
18 ОР РГБ. Ф. 70. К. 45. Ед. хр. 15. Письма М. С. Корелина к Герье. Л. 9-11 (об).
19 Некрасова, Е. С. Указ. соч. С. 127-128.
20 Тимонова, С. К. Указ. соч. С. 140-141.
21 Герье, В. И. Письмо к С. М. Третьякову // Владимир Иванович Герье и МВЖК ... С. 45.
22 Герье, В. И. Отчет о деньгах, вырученных на спектакле в театре Солодовникова // Там же.
С. 48.
23 См.: Боброва, Л. А. Указ. соч. С. 259-260.
24 ЦИАМ. Ф. 2202. Оп. 2. Ед. хр. 5. Письма
B. И. Герье к М. С. Корелину. Л. 1, 2 (об). К сожалению, планы организации общежития пришлось отложить, т. к. часть денег, вложенных в облигации банка, «сгорела».
25 Тиманова, С. К. Указ. соч. С. 141-143.
26 Юбилей профессора В. И. Герье // Рус. шк. 1898. № 12. С. 316.
27 Герье, В. И. Проект Устава Высших Женских Курсов // Владимир Иванович Герье и МВЖК.
C. 40.
28 Шохоль, К. Р. Высшее женское образование в России (историко-юридический очерк). СПб., 1910. С.57-58.
29 Цыганков, Д. А. В. И. Герье и Московский Университет его эпохи (вторая половина XIX
- начало XX в.). М. : Изд-во ПСП У, 2008.
С. 72.
30 Герье, В. И. Теории и практика женского образования. С. 697-698.
31 Воспоминания В. И. Герье . С. 15.
32 Андреева, И. Н. Указ. соч. С. 109.
33 Песковский, М. Университетская наука для русских женщин // Рус. мысль. 1886. № 11.
С. 53.
34 Тимонова, С. К. Указ. соч. С. 144.
35 Ключевский, В. О. Речь при закрытии [Высших Женских] курсов // В. О. Ключевский. Неопубликованные произведения. М. : Наука, 1983. С.178-179.
36 Герье, В. И. Речь при закрытии Высших Женских Курсов // Владимир Иванович Герье и МВЖК ... С. 50-51.
37 ОР РГБ. Ф. 70. К. 15. Ед. хр. 1-5. «Публичные лекции по истории Культурных идей», читанные по закрытии В. Ж. Курсов V-VI. 18881889.
38 РГАЛИ. Ф. 2432. Оп. 1. Ед. хр. 430. Яковлева, А. И. В. И. Герье. Биографическая справка. Л.
2 (об.).
39 Положение о стипендии имени Евдокии Ивановны и Владимира Ивановича Герье // Владимир Иванович Герье и МВЖК . С. 151. Супруга Герье скончалась незадолго до этого события, 5 октября 1914 г.
40 Воспоминания В. И. Герье. С. 23.
41 РГАЛИ. Ф. 2432. Оп. 1. Ед. хр. 430. Л. 2.
