CC BY
50Перхавко В.Б.
У ИСТОКОВ ИЗУЧЕНИЯ ВЕЩЕСТВЕННЫХ ОСТАТКОВ ДРЕВНЕРУССКОЙ КУЛЬТУРЫ
Эпоха Просвещения сыграла огромную роль в зарождении в России интереса к памятникам времен минувших. Решение актуальных внешнеполитических задач, войны со Швецией и Турцией, формирование национально-государственной идентичности Российской империи, проходившее в условиях нередких дворцовых переворотов, настоятельно требовали обращения к прошлому страны, к ее устоявшимся старинным православным традициям и древнейшим истокам.
Первые попытки властей Российского государства организовать сбор наиболее примечательных археологических находок и сохранить историко-культурные памятники (старинные колокола, пушки, первые парусные лодки, развалины Булгара) были предприняты ещё в петровскую эпоху (см.: Разгон, 1971: 292-308; Охрана..., 1978: 20-24; Формозов, 1986: 7-69; Лебедев, 1992: 62-68; Охрана., 2000).
Кроме того, интерес к материальных свидетельствам прошлого проявлялся по собственной инициативе любознательными священниками, администраторами и учеными. В 1708 г. пастор евангелической общины Санкт-Петербурга и всего Российского флота Вильгельм Толле, отправившись в Старую Ладогу, провел первые в России археологические раскопки, причем памятников древнерусской эпохи. По воспоминаниям одного немецкого путешественника той поры, «пастор Вильгельм Толле, человек очень любознательный, ездил однажды кое с кем за Шлиссельбург и Новую Ладогу для поиска древностей и с этой целью разрыл несколько языческих курганов; часть найденных в них разных старинных редких монет и медалей он и описал, но карандашом и очень нечетко; по смерти же его эти вещи, как и некоторые другие, им же прежде собранные, купил, чтобы, по приведении их в порядок и по изготовлении им объяснительной записки, поднести высокой особе, хороший мой приятель , магистр Паули, родом из Пруссии, состоявший русским генерал-штабс-пастором при господине генерал-фельдмаршале бароне Гольце.» (см.: Описание, 1882: 139)1. В ходе
1 В публикации указывается также о древней арабской монете, обнаруженной в Киеве, однако время и обстоятельства ее находки не уточняются; Ср. другой вариант этого свидетельства: Толле «будучи человеком любознательным, однажды с несколькими приданными ему в помощь людьми потрудился в окрестных местностях, в Старой Ладоге раскопал несколько языческих могил, курганов, где нашел различные древние редкие сосуды, монеты и всякого рода языческие предметы и составил перечень части найденных в этом путешествии редкостей и прочих достопримечательностей. Но сде-
работ были открыты погребения по обряду кремации в урнах, датирующиеся, скорее всего, X в. и принадлежавшие как древним скандинавам, так и восточным славянам. Находки, извлеченные из ладожских курганов, составили коллекцию В. Толле (Описание, 1882: 139; Кирпичников, 1996: 156-157).
В 1714 г. вышел указ об учреждении первого российского музея — Кунсткамеры. Огромную роль в сохранении и изучении как недвижимых, так и движимых памятников отечественной истории и культуры сыграла Академия наук (с момента основания в 1724 г.), организовавшая в ХУШ в. серию экспедиций (Г.Ф. Миллера, С.П. Крашенинникова, П.С. Палласа, И.И. Лепехина и др.) (Соболев, 1999: 47-48).
Не ограничиваясь изучением лишь письменных источников по российской истории, В.Н. Татищев (1686-1750) первым из отечественных ученых обратил серьезное внимание на вещественные реликвии, в том числе относящиеся к древнерусской эпохе и датирующиеся Х-ХШ вв.
Главным научным трудом Татищева стала, к сожалению, незавершенная «История Российская», над которой он постоянно работал с 1727 г. В ней представлено прошлое нашей страны и населявших ее народов с доисторических времен и до Смутного времени начала XVII в. Правда, чтобы не разрывать ткань повествования, напоминавшую летописное изложение событий в хронологическом порядке, в текст «Истории Российской» Татищевым практически не включалась информация о памятниках старины. Она помещена главным образом в примечания к основному тексту.
Описание драматических событий 945 г., связанных с восстанием древлян против киевского князя Игоря Рюриковича и местью его вдовы княгини Ольги, которая велела соорудить высокий курган в Искоростене над погребением мужа, сопровождается в «Истории Российской» следующим комментарием Татищева: «Могила Игорева. При городе Коростене есть холм весьма великой на ровном месте близ речки, и доднесь так называется, которой и я в 1710 году, идучи из Киева с командою, осматривал...» (Татищев, 1994а: 44-45, 222, 305). Татищев почему-то не упомянул о том, что окрестностях Старой Ладоги были еще в 1708 г. проведены раскопки курганов X в. пастором В. Толле. Во время посещения Владимира-на-Клязьме 6 сентября 1741 г. Татищев с интересом осматривал памятники древнерусской архитектуры, возведенные при Андрее Боголюбском в 60-х гг. XII в. и Всеволоде Большое Гнездо в конце 1190-х гг. В путевом журнале в связи с этим отмечено: «.По утру рано ходил тайный советник осматривать соборную церковь, строение в.кн. Андрея. Оная видно, что верх наделыван без гзымза (немецк. карниз, всякое украшение полочкой, приполок — В.П.); архитектура древняя; пилястры не по пропорции узки, и
лал это, как я видел, только карандашом, и прочесть написанное нелегко» (Беспятых, 1991: 62).
капители негде видны ордера тосканского, но сверх капителей аршина на полтора стена наделана, к ней же для утверждения стен приделаны быки из кирпича и камня. Внутри оная весьма тесна. В ней четыре столпа. Место княжеское видно, что делано новое. Ворота градские тако ж древнего строения из белого камня. Пилястры и капители — тосканские лучшею про-порциею, нежели у церкви, токмо оная башня видно, что много наверху сломано было и после доделывано кирпичем» (Пальмов, 1925: 203). Позже под впечатлением посещения старинного русского города он сделал следующую ремарку в «Истории Российской»: «По оставшему во Владимире строению, а паче по вратам градским видимо, что архитект (архитектор — В.П.) достаточный был. Онаго древняго строения мало осталось, и починка новая весьма отменилась. Церковь же, конечно, должна бы преимуществовать. Но как оная после некаким простым каменщиком перестроивана, то ныне уже никоего знака науки архитектурной в ней не видно. Мастеры же присланы были от императора Фридерика (Фридриха — В.П.) Перваго , с которым Андрей в дружбе был, как ниже явится» (Татищев, 1994Ь: 72, 244, 246). Не остался вне поля зрения Татищева и храм св. Георгия в Юрьеве-Польском, построенный в 1234 г. и украшенный снаружи резными каменными композициями: «Церковь сия в Юрьеве Польском доднесь стоит, зделана из белого камени и вся резана, на которой имя князя Святослава Гавриила, и той подписи разобрать не без труда (в другом месте: « и год подписано, токмо разобрать все не без труда). Сия есть по ея древности и особной архитектуре во всех русских строениях изящнейшая» (Татищев, 1994Ь: 269; 1994с: 468)1.
Татищев предлагал приложить при издании к «Истории Российской» чертежи некоторых древних «строений», в том числе: церкви и Золотых ворот Владимира-на-Клязьме, Георгиевского храма в Юрьеве-Польском (Татищев, 1950: 20).
Татищев считал изучение исторических мест предметом исторической географии, а не истории. «География показует положение мест, где что прежде было и ныне есть», — отмечал он в сочинении «Предъизвеще-ние о истории общественное и собственно о русской» (Татищев, 2010: 272). В незавершенном, к сожалению, справочнике энциклопедического характера «Лексикон российской исторической, географической, политической и гражданской» (1745 г.), впервые изданном в 1793 г. и насчитывающем свыше 1500 словарных статей от буквы «А» до термина «ключник», В.Н. Татищев описал ряд исторических мест России и находившиеся там памятники старины (Вдовина, 1986: 51-62).
Рассказывая в «Лексиконе» об истории Изборска со времен легендарного Трувора (IX в.), Татищев отметил, как позже, «по многих летех
1 См. подробнее об этом храме, представляющем вершину развития владимиро-суздальского каменного резного узорочья: Романов, 1910: 70-78; Воронин, 1962: 71-76; Выголов, 1988: 74-91.
великая княгиня Ольга Плесков построя, оной стал быть оставлен, однако ж в нем древняго каменнаго строения крепости и другое осталось и, как слышно, еще немалое число древних книг хранилище наполнено» (Татищев, 1979: 295).
Немало внимания было уделено Татищевым в «Лексиконе» древнему Киеву: «Киев, главный город в Малой Руси, на правом берегу Днепра, ниже устья реки Десны, на горе довольно высокой, весьма древней, от славян назван Горы, а от сармат Киви, то же значит, от чего имя Киев осталось... В нем в верхнем граде великая церковь Софейская строения Ерослава Ве-ликаго, другая меньшая, но первейшая, Десятинная имянуемая, строена при Владимире 1-м, дом великой каменной архиерейской и губернаторской деревянной, имеет около старинной вал с плохою обороною, в другом монастырь святаго Михаила, в котором мощи мч. Варвары» (Там же: 323). Лаконично, но точно повествуется о древнерусском Вышгороде, упоминающемся в Повести временных лет с середины X в.: «Вышгород в Малой Руси, на правой стороне Днепра, выше Киева 7 верст, дан был княгине Ольге в собственное пребывание и потом неколиким великим княгиням, а иногда в удел детям даван. В нашествие Батыево разорен до основания и ныне мало село, где токмо древняя каменная церковь починена» (Там же: 226-227).
Большинство средневековых мест, упомянутых Татищевым в «Лексиконе» находилось в Центре Европейской части России, в том числе: «Городец, село великое государево на правой стороне Волги в Балахон-ском уезде, от Балахны вверх 15 верст, прежде был город, в котором князь великий Михаил II в 1148-м году скончался. После был Георгию 111-му в удел дан, но Батыем разорен, где доднесь старинной вал виден»(Там же: 222). Здесь историк допустил погрешность, перепутав Городец -Заволжский с расположенным на левом берегу р. Оки, на Рязанщине, Го-родцом-Мещерским, который после передачи Василием II Темным татарскому царевичу Касиму стали именовать Касимовым. Городец же бывшего Балахонского уезда, расположенный в 70 км к северо-западу от Нижнего Новгорода, возник около середины XII в. не на правом, а на левом берегу Волги и играл роль не только пограничной крепости, но и оживленного торгово-таможенного пункта Ростово-Суздальской (Владимиро-Суздальской) земли, где обнаружены свыше 1600 экземпляров свинцово -оловянистых древнерусских пломб, срывавшихся после использования с товарных упаковок и тары (Перхавко, 2006: 230, 258, 273).
В труде «Предложение о сочинении истории и географии российской» Татищев предлагал при описании городов и уездов России показать: «103. Нет ли где в уезде том каких признаков и видов, где напредь сего го-роды или знатные строения были, и нет ли известия, как именованы, когда и кем разорены. 104. Не находится ль где в степях и пустынях каменных болванов или камней с надписями или какими либо начертании, которое,
елико возможно, живописцу надлежит назнаменовать и, описав ево меру и цвет, при том же сообщить» (Татищев, 1950: 87-88).
Татищев первым в отечественной историографии дал определение термина «городище»: «Городисче называется место, где прежде бывал город и опустошен, каковых в Российской империи не токмо по степям или пустыням, но и междо селениями немало находится, и большей части имена неизвестны» (Татищев, 1979: 242). Такого же мнения придерживался и Г.-Ф.Миллер: «Городище значит такое место, где преж сего город или какое укрепление было» (Географический лексикон, 2012: 107). Странно, что после правильного трактовки Татищевым и Миллером использования городищ, и в начале XIX в. в научных кругах России продолжались споры на данную тему, и З.Д. Ходаковский считал городища остатками языческих святилищ.
Татищев порой обращался и к средневековым произведениям декоративно-прикладного искусства. По его предположению, драгоценный крест, который «доднесь хранится в Москве в соборной церкви Успения Богородицы (Успенском соборе Московского Кремля — В.П.), был привезен из Царьграда полоцким епископом Владимиром и преподнесен великому князю владимирскому Константину Всеволодовичу, хотя «некоторые едущие истории сказуют, якобы оной сделан Константином Великим» (Ту-тищев, 1994Ь: 204, 261). Татищев, конечно же, был ближе к истине.
Татищев был поборником всестороннего и широкого изучения далекого прошлого России, которое рассматривал как историю не только русского, но и других народов нашей многонациональной страны. Он стоял у истоков комплексного источниковедения, привлекая не только письменные источники, но и вещественные материалы (как движимые, так и недвижимые). С рукописью «Истории Российской» были хорошо знакомы выдающийся ученый-энциклопедист М.В. Ломоносов и профессор Г.Ф. Миллер, ставшие последователями Татищева и также проявлявшие интерес к вещественным памятникам истории Древней Руси.
Побывав осенью 1734 г. в Киеве, молодой Ломоносов ознакомился там не только с библиотекой Киево-Могилянской академии, но и осматривал памятники древнерусской архитектуры, видел мозаичные изображения Софийского собора и Михайловского Златоверхого монастыря (Моисеева, 1971: 74-77). В «Химических и оптических записках» М.В. Ломоносов поставил практическую задачу, связанную с деятельностью Усть-Рудицкой мозаичной фабрики: «достать киевской мусии (смальты — В.П. )». В.К. Макаров показал влияние древнерусских мозаик Киева на мозаические творения Ломоносова: «Нерукотворный Спас» (1753 г.) и портрет Петра I (1754 г.) (Макаров, 1963: 102-104).
В 1760 г. Ломоносов направил в канцелярию Академии наук «представление» о необходимости послать художника «в древние столичные государственных и владетельных князей городы для собрания российской
иконологии бывших в России государей обоего пола и всякого возраста, чтоб с имеющихся в церквах изображениях государских, иконописною и фресковою работою на стенах или на гробницах состоящих, снять точные копии величиною и подобием на бумаге водяными красками» (Ломоносов, 1955: 406).
Изучением средневековых древностей в эпоху Просвещения нередко занимались любознательные священники и монахи. В 1735 г., покинул Рим и став архимандритом гродненского Коложского монастыря, униатский священник Игнатий Кульчинский, уроженец Гродно (1707 — около 1747), занялся изучением и составлением «Инвентаря» местного монастырского архива. Во введении он кратко описал и довольно точно датировал Колож-скую (Борисо-Глебскую церковь Гродно: «Коложская церковь стоит на высокой горе над Неманом. Песчаная гора с давних пор начала осыпаться и теперь осыпается, от чего самой церкви грозит опасность. В предотвращение этой опасности я велел построить у подошвы горы забор, привалить его навозом, а также велел посадить тут же разные деревья. Церковь во имя святых мучеников Бориса и Глеба построена старинным образом. Относительно древности этой церкви я не видел ни одного документа, однако я думаю, что Коложская церковь построена в то самое время и в том столетии, когда воздвигнут был полоцкий кафедральный храм, т. е. во время удельных русских князей и до обращения Литвы в святую веру. Думаю, что церковь эта основана и построена примерно около лета господня 1200. Главное доказательство состоит в том, что эта церковь кирпичом и известкой похожа на кафедральную полоцкую церковь...» (Археографический сборник, 1870: 409; Алексеев, 1988: 100-105).
В первой половине ХУШ в. в России предпринимались начальные шаги в сборе материалов и изучении вещественных древностей Восточной Европы Х-ХШ вв. Справки о памятниках русской старины, сделанные на заре эпохи Просвещения, в большинстве своем носят лаконичный и описательный характер. зарождение средневековой археологии в нашей стране относится уже к XIX в., когда начались раскопки археологических памятников и научные исследования объектов архитектуры, произведений древнерусской иконописи и декоративно-прикладного искусства.
БИБЛИОГРАФИЯ
Алексеев Л.В. Игнатий Кульчинский — первый исследователь белорусских древностей // Древности славян и Руси. М., 1988. Археографический сборник документов, относящихся к истории СевероЗападной Руси. Вильно, 1870. Т. 9.
Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. Вдовина Л.Н. «Лексикон российской.» В.Н. Татищева как источник по истории и культуре XVIII в. // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1986. № 5. С. 51-62.
Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. М., 1962. Т. II.
Выголов В.П. Архитектура Московской Руси середины XV века. М., 1988. Географический лексикон Российского государства / Сост., статья С.С. Илизарова. М., 2012.
Кирпичников А.Н. Поиски археологов // Старая Ладога — древняя столица Руси. СПб., 1996.
Лебедев Г.С. История отечественной археологии. 1700-1917 гг. СПб., 1992.
Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. В 10 т. М.-Л., 1955. Т. IX. Макаров В.К. Киевская «мусия» в художественном творчестве М.В. Ломоносова // Русская литература XVIII века и славянские литературы. М.-Л., 1963.
Моисеева Г.Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971. Описание Санкт-Петербурга и Кроншлота в 1710-м и 1711-м гг. / Перевод А.Ф. Бычкова. Изд. 2-е. // Русский архив. СПб., 1882. Т. 35. Охрана культурного наследия России: Хрестоматия. Т. 1. М., 2000. Охрана памятников истории и культуры в России. XVIII — начало XX вв. М., 1978.
Пальмов Н.Н. К астраханскому периоду жизни В.Н. Татищева // Известия
Российской академии наук. Л., 1925. № 6/8.
Перхавко В.Б. Торговый мир средневековой Руси. М., 2006.
Разгон А.М. Охрана исторических памятников в России: XVIII — первая
половина XIX в. // Очерки истории музейного дела в СССР. Вып. 7. М.,
1971.
Романов К.К. Георгиевский собор в г. Юрьеве-Польском // Известия Археологической комиссии. СПб.., 1910. Вып. 10. Соболев В.С. Для будущего России. СПб., 1999.
Татищев В.Н. Избранные труды по географии России / Под ред., со всту-пительн. ст. и комментариями А.И. Андреева. М., 1950. Татищев В.Н. Избранные произведения/ Под общ. редакцией С.Н. Валка. Л., 1979.
Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. II. История Российская. Часть вторая. М., 1994.
Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. III. История Российская. Часть вторая. М., 1994.
Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. IV. История Российская. Часть вторая. М., 1994.
Татищев В.Н. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. А.Б. Каменский. М., 2010.
Формозов А.А. Страницы истории русской археологии. М., 1986.
