CC BY
49
УДК 371.1 ББК 74.03
ТВОРЧЕСТВО В.В. БУДАКОВА В КОНТЕКСТЕ ЛИТЕРАТУРНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ РОССИИ
Белозерцев Евгений Петрович,
доктор педагогических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ (г. Воронеж)
Аннотация. Не соглашаясь с тем, что происходит в культуре и образовании, автор настаивает на том, что литературно-педагогическое наследие России обладает колоссальным духовно-воспитательным потенциалом, могущим оказывать позитивное влияние на государственном и на региональном уровнях. Предлагаемые размышления происходят на примере творчества В.В. Будакова.
Ключевые слова: родина, провинция, Отчий край, память, наследие, литературно-педагогическое наследие, человек, образование, мировоззренческие ценности, миссия писателя.
CREATIVITY V.V. BUDAKOVA IN THE CONTEXT OF THE LITERARY AND PEDAGOGICAL HERITAGE OF RUSSIA
Belozertsev E.P.,
doctor of pedagogical sciences , Professor, Honored Worker of Science (Voronezh)
Abstract. While not agreeing with what is happening in culture and education, the author insists on the fact that the literary and pedagogical heritage Rossi has great spiritual and educational potential, which is likely to have a positive impact on the national and regional levels. The proposed reflections occur on the example of creativity VVBudakova.
Key words: homeland, provinces, father's edge, memory, heritage, literary and pedagogical heritage, human, education, ideological value, the mission of the writer.
Мир постигая как простор и сети, Надеждой непонятной был томим: Всех - и живущих и ушедших - встретить, Я понимал, как много должен им...
Виктор Будаков
В начале XXI века писатель, поэт, публицист, за совокупность содеянного названный Почётным профессором ВГПУ, земляк И.А. Бунина, противопоставляет свой литературный дар наступившему мировоззренческому коллапсу, разговаривает с чита- 188 -вВ-
телем так, что кажется - родная земля говорит его языком. Истинное для него счастье - хранить в душе историческую память о человеке и человечестве и пробуждать её у своих соотечественников.
Виктор Викторович Будаков. Он стремится быть предельно искренним и доносит до читателя только правдивое слово. Это замечено, и потому Валерий Ганичев, председатель правления Союза писателей России, заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора, от имени читающей России написал и зафиксировал объективный факт
историко-культурного контекста нашей страны: «Слово Виктора Будакова - слово памяти. Слово правды. Слово совестливости... Причём, Виктор Будаков и в стихах, и в прозе, и в публицистике не уклоняется от враждебных вызовов времени, но говорит о «болезнях века» мужественно и честно.
Виктор Будаков - просветитель, подвижник культуры. Выпестованная им книжная серия «Отчий край» заслужила всероссийское признание. Благодатны его усилия по увековечению культурного наследия земляков, заботы о создании Бу-нинского заповедника, открытии литературных музеев, экспозиций, мемориальных досок, присвоении достойных литературных имён библиотекам Чернозёмного края. Будаков верит в трудное и достойное будущее нашего Отечества. И песня на его стихи «Ангелы летели над Россией», исполняемая в храме Христа Спасителя, есть песня надежды и веры.
Будаков - современный человек, человек непосредственно настоящего, ибо он в высочайшей степени сознаёт все, что происходит в мире с его друзьями и родственниками, гражданами России, с ним лично; ощущает неподдельную тревогу перед всё возрастающей путаницей, которая овладевает сознанием большинства граждан России. Ведь существуют довольно устойчивые тенденции, преобладающие в мире и овладевающие массами, которые только под влиянием наркоза или какого-то испуга могут приниматься за прогресс. И потому так понимает свою миссию: «Писатель несёт людям и утешение, и развлечение, но главное - просветление души. Чтобы мог человек обрести собственные силы для своего жизненно-творческого созидания».
В своё время Н.В. Гоголь с горечью признавался: «Мы повторяем теперь ещё бессмысленно слово «просвещение». Даже и не задумались над тем, откуда пришло это слово и что оно значит».
Затем настойчиво объяснял: «Слова этого нет ни на каком языке, оно только у нас. Просветить не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей Церкви, которая уже почти тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы, отовсюду её окружавшие, и знает, зачем произносит».
Будаков знает смысл этого слова и своим творчеством «высветливает» своего читателя и «проносит» всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь», в результате чего читатель становится соавтором, он размышляет, обогащается памятью о
прошлом, любовью к настоящему, ответственностью за будущее.
Литературный талант земляков (Бунина и Будакова), сформировавшийся на одной Земле, нужда и потребности сегодняшнего дня заставляют найти то, что объединяет их творчество, что дополняется, развивается, уточняется с целью просвещения читателя.
Зная творчество, жизненный путь двух земляков, сегодня можно и должно признать: И.А. Бунин и В.В. Будаков, принадлежащие к разным эпохам, равнопредставленны в историко-культурном наследии нашего Отечества.
Сначала Виктор Будаков - читатель произведений Бунина, позднее - созерцатель родных мест Ивана Алексеевича, а затем он - о его и своей Родине.
«Отчий край Ивана Бунина». Лирико-публи-цистическое путешествие на родину писателя, в бунинское подстепье; поэтическое осмысление бу-нинского жизненного и творческого времени и пространства.
Вот ведь как два земляка размышляют об Отчизне. Будаков о Бунине и Родине:
«Образ малой и большой Отчизны, когда-то великой силами, просторами и богатствами, вновь и вновь, словно чаемый корабль, возникает в неизменно искреннем, ясном и точном бунинском слове. Слове печали и скорби, любви, ненависти и гнева. И надежды тоже. Ибо если даже хоть одна душа помнит, хоть один человек любит, Родина ещё не погибла, ещё может восстать из духовных и материальных руин».
После отъезда из России писатель вновь и вновь мысленно и сердечно возвращается в Россию. Прежде всего, к роднику - источнику, географически предметному, в срединнорусское подстепье, Чернозёмный край, земли орловские, липецкие, воронежские.
.Выросший на деревенском подворье и в поле, среди разорившихся мелкопоместных и вконец разорившихся мужиков, Бунин знал деревенскую жизнь, - а именно она осознавалась им более всего народной, - знал не понаслышке и не по книге, не как тот народолюбец, который «за всю свою жизнь не видел, как растёт рожь, и ни с одним мужиком не разговаривал».
Бунинская «Деревня» - повесть глубоко историческая и глубоко современная, сказала горькую, трудную, исполненную боли и «любви-ненависти» правду о великой деревенской стране. Писатель сожалел, что никто по выходе повести не разглядел её глубинного, трагического смысла: в ней, как мнилось ему, уже предвещались «окаянные
189
дни». Когда же последние, всё подменяя, сламывая, выжигая, страшным смерчем сотрясли страну, Бунин, до того представивший тягостные картины вымороченной деревни, часто обессмысленного её бытия, Бунин - вот уровень честности человека и художника! - напишет: «Нет, вероятно, ещё можно было спастись. В деревне был ещё некоторый разум, стыд».
Давно ли в ходу был взгляд, согласно которому «идеи, проблемы, самый материал действительности, послуживший основой его стихов и прозы, уже принадлежит истории»? Материал - да. Но - идеи?
Три революционных года - три последних своих в России - Бунин назовёт «окаянными днями». Именно так - «Окаянные дни» - озаглавит свои страшные, беспощадные записки о том времени. Незадолго до того, как покинуть Россию, часть своих одесских записок надёжно запрятал - закопал в землю; да так закопал, что не смог уже их найти перед спешным отплытием из Одессы.
По мнению В.В. Будакова, «в заполненные смутой, кровью и бесчестием дни многие бунин-ские строки приобретают трагически-пророческий смысл. Наш великий земляк, наш современник, из недавнего прошлого словно предостерегающий: всякий новый агитирующий миф мало чем отличается от старого, и ложь, украв серьёзные слова вроде: «цивилизованный путь», «демократические реформы», «права человека», - не перестает быть ложью, когда бал правит бесчестье, разнопёстрое в разные времена, но одинаковое по циничному прицелу на поживу. Демократия - прекрасное греческое слово, но.. Как не вспомнить Пушкина - об американской демократии: «С изумлением увидели демократию в её отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, возвышающее душу человеческую - подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству.»? Как тут не вспомнить Достоевского, его слов, насчёт свобод у тех, у кого банк оберегает, не спрашивай, как нажитый миллион? А Бунин? Ещё в первой четверти нынешнего века, когда в разгаре была Первая мировая война, он восклицал: «Древнее рабство? Сейчас рабство такое, по сравнению с которым древнее рабство - сущий пустяк!»; а ведь ещё и в помине не было столь развившихся ныне техногенных, химических, психогенных, информационных, телевизионных и прочих сил, способных воздействовать на душу отдельной личности и манипулировать общественным сознанием, зомбировать «человеческие массы».
Бунин - строгий и честный изобличитель подмен, в чём бы они ни проявлялись: в общественной жизни, искусстве, семейно-бытовых отношениях. Ис-
тинные ценности, а не лукавые оценки. Правда, а не подобье правды. Он не находил правды ни в сменяющих друг друга и неизменно лгущих политиках; ни в шумно интеллигентствующих, из тех, кто «оставил церковь и поспешил в театр»; ни в фабрично-заводских, из тех, кому бы «не пахать, не косить, девкам жамки носить»; ни в литературных и иных «прогрессистах», тянущихся своими тенями затмить классическую традицию, «новаторах», чьи способности чаще всего «низкого качества, порочны от природы, смешаны с пошлым, лживым, спекулятивным, с угодничеством улице, с бесстыдной жаждой успехов, скандалов.»; ни в благотворительных программах финансовых воротил-мешков с кровавыми пятнами от погубленных судеб. Но он знал, что правда есть. Есть, по-старинному говоря и по-вечному говоря, Бо-жия Правда. Как есть и Божий Суд».
Во время чтения Будакова о Бунине часто не покидают вопросы - кто, где автор; кто, где соавтор? Будаков как интерпретатор текста не позволяет себе только повторения автора. Соприкосновение текста Бунина с реальностью, в которой находится Будаков, позволяет ему заметить: «окаянные дни в землю не закопаешь. Они имеют свойство возвращаться». И потому девяностые лихие, по его справедливому замечанию, обернулись в разруши-тельство от «перестройки», в ложь политических обещаний, в пошлейший театр обещавших.
В своих публикациях В.В. Будаков характеризует современное катастрофическое состояние нашей культуры, разрозненного «разорванного народного сознания»; «смутные», «переломные», «агрессивные», «усталые» времена, когда происходит наглая подмена ценностей, когда предаются забвению национальные святыни и абсолюты. Всегда существовала массовая и элитарная культуры, всегда было низкое и высокое. Но был критерий подлинной элитарности - народность, который в последние годы буквально растоптан.
У В.И. Даля читаем: «Лад - мир, согласие, любовь, дружба, отсутствие вражды, порядок, взаимная стройность музыкальных звуков». Об этом замечательное произведение о жизни народа Русского Севера В.И. Белова.
И продлевая настроение Бунина, наш современник Виктор Викторович сегодняшнюю ситуацию начала XXI века характеризует метким и точным словом «безладье». «Безладье» проявляется в многообразных видах:
- на культурном: «массово-информационными системами, нацеленными на манипуляцию общественным сознанием, масскультура и лжеискусство шумно преподносятся как якобы наиглавные культура и искусство»;
190
- на религиозном: «тысячи вдруг заявившихся в стране сект и ересей - разве пекутся они о цельном, едином, на добре объединяющем»;
- на политическом: «радикальное - антинародное - сознание всегда готово на разного рода февральские, октябрьские, августовские революции, на костоломные реформы-импровизации, на экономический или политический безответственный эксперимент»;
- на уровне стиля жизни: «напирает поток эрзац-культуры - стихии подмен и видимостей, навал американизма с его упрощеннейшим образом человека и мира («всё в порядке», «без проблем»), с мутным половодьем теле-кино-пошлости, жестокости, хаоса»;
- на уровне языка: «по просторам былой державы загуляли целые легионы новых слов - агрессивных пришельцев, чаще иноязычных, трудно выговариваемых, неблагозвучных, вроде консенсуса, плюрализма, ваучера, презентации, бартера, эксклюзива; разумеется, в русском языке им есть полновесные замены, но таково свойство всех смут, революций и радикальных реформ - разрушать отечественное. В том числе и язык. Прежде всего, язык. Ибо он есть духовный проводник нации, душа народа».
Данная ситуация заставляет говорить об общем снижении человечности в современном глобализирующемся мире, предающем культурное многообразие планеты Земля. «В обличьях и псевдонимах цивилизованного мира, - говорит писатель, - изготавливается унифицированный мировой порядок, и многообразие Божьего мира, и самобытность национальных культур - русской ли, немецкой ли, итальянской - ему лишь досадная помеха».
Тревога высказана не так давно, а «унифицированный мировой порядок» уже перешёл к силовым действиям для насаждения низкого уровня существования во всемирном масштабе. Геополитический кризис последних лет - наглядное подтверждение этому.
Диалог Будакова и Бунина замечен, он адекватно отражает сегодняшнее смятенное состояние общественного сознания России, он интересен и молодым, и старшим поколениям.
«На международной конференции «И.А. Бунин в художественных поисках литераторы XX века» (Воронеж, ВГУ, 2015, 27 ноября) прозвучали такие слова в докладе выпускника Воронежского госуниверситета, магистранта факультета РГФ В. Картавцева: «Встреча двух литераторов - это всегда встреч двух миров, и применительно к встрече Бунина и Будакова можно говорить о встрече двух гармонирующих систем миропонимания, которые, встретившись, дали резонанс и вывели на поверхность важные смыслы.
В.В. Будаков - литератор-патриот, поднимающий в своих произведениях и в целом в ходе своей деятельности вопросы необходимости сохранения исторической памяти, восполнения её недостатка на фоне духовного кризиса современности. Исследователи говорят о двух ключевых смысловых компонентах в его творчестве: пространственное осмысление мира
- триединство малой родины, большой Родины и Вселенной - и временное осмысление, связанное с трагическим разрывом между многовековой традицией, корнями и современностью». (Стручкова В.В. Аналитический комментарий к пятому тому собрания сочинений Виктора Будакова, В.: Научная книга, 2015. - С. 464-465).
Философ В. Варава дал свою высокую оценку книги об отчем бунинском крае. «На небольшом пространстве повествования Будакову удалось, думаю, раскрыть наиболее сокровенное о Бунине, раскрыть так, что после прочтения этого проникновенного слова о нашем великом земляке, становится очевидным, в чём крепь бунинского слова, в чём его вечное значение для русского языка, вообще для русской жизни. И не Москва, не Одесса, не Париж, а именно подстепный чернозёмный, средин-норусский край одухотворённо и навечно прописан в «Жизни Арсеньева» - одной из вершинных книг отечественной словесности, поистине религиозной поэме о старой, ушедшей России, а может быть, о России непреходящей, метафизически вечной».
О книге Будакова стало известно в Черногории
- балканской соседке Сербии, где побывал Бунин. Вот что сказал черногорский поэт и литературовед Йоле Станишич о будаковской интерпретации Бунина: «Прочитав книгу В. Будакова «Отчий край Ивана Бунина», я восхитился смелостью и проникновенностью автора, возрождающего своими словами, своим творческим стремлением мир И. Бунина, его детство и юность, его судьбу на печальных дорогах разлуки с родиной. В. Будаков проник даже в зародыши бунинской мысли, из которой выросли бунинские стихи. Но то, что Бунин не успел сказать о днях своей юности и бездомовья на чужбине, и о бессоннице в Грассе, когда Воронеж и родина горят, - выразил В. Будаков».
Есть все основания (и осмелимся) утверждать, что ценностная система мировоззренческих координат Виктора Будакова находится в одном смысловом измерении с идеями Ивана Бунина.
Каковы же главные темы творчества Виктора Будакова, важные для семьи, школы, вуза, для художественного и нравственного воспитания молодёжи, для противопоставления мировоззренческому,
191
хаосу? Что наиболее воплотилось в его прозе, поэзии, публицистике? Тема человека; мгновенность и вечность жизни; земля и небо; эпохальное и сиюминутное, философия войны и мира, православие как корневое начало русского мира, национальное и всечеловеческое в сюжетах, образах, картинах; отчий край и весь земной шар; история отечественная и мировая; малая родина через образы её великих подвижников культуры, литературы, науки; эпохи и дороги человека и человечества; отцы и дети; тема детства, особенно послевоенного детства; семья как приобретение и потеря; темы верности и предательства, любви и ненависти; темы искусства и подмены искусства; извращения вечноприродного; тема провинциальной, уездной Руси; духовное и материальное; разломы человеческой души; дороги и диалоги.
Тема человека - разноречива, многообразна, константна одновременно; в современной литературе данная тема - «вечный странник». Человек -философ, психолог, культуролог - безбожный покоритель природы, неповторимое разумное существо, печальный безумец, игрушка страстей, грешник и пр. - постепенно занимает видное место в публикациях второй половины XX века.
В прозе, поэзии, публицистике В.В. Будакова всегда присутствует человек со своими достоинствами и недостатками: штрих к портрету человека; галерея портретов, портрет героя рассказа - штрих к портрету самого автора.
Человек в контексте истории и современности состояния родного края, Родины. Человек как проявление национального самосознания, его жизнедеятельности, как индивидуальная способность реализовывать себя. Человек как сочетание удивительно замечательных и удивительно странных поступков. Тема, достойная для серьёзного диссертационного исследования на стыке истории, философии, психологии, педагогики.
А сегодня и сейчас скажем: штрихи к портрету, галерея портретов, отношение автора к своим героям позволяют понять, каков народный характер в интерпретации писателя, за что Будаков любит людей, почему его размышления о человеке в ладу с размышлениями о месте его рождения и развития.
Литературное наследие В.В. Будакова сполна отреагировало на философско-антропологический интерес гуманитариев: человек как уникальная душа; универсальное, деятельное существо, творящее по меркам любого вида, в том числе и по законам красоты; человек сражается с иллюзиями, желанием найти путь к подлинному благу - к любви и сотрудничеству, к естественной радости общения и взаимного утверждения любящих в бытии.
Три грани человеческой природы, отображённые в творческом наследии Будакова, позволяют представить образ целостного человека.
Грань первая. Внутренний мир и специфические качества человека. «Внутренний человек»
- это духовный человек, эмпирическое и божественное по своей сути существо, понять которое возможно в контексте философских научных, религиозных традиций культуры.
Писатель размышляет о наличии богатой и сложной душевной жизни. Кто я? Каков я? В каком состоянии я пребываю? Всегда ли я равен самому себе или что-то меняется во мне помимо моей воли? Властен ли я над собой? Эти и множество других вопросов встают перед личностью, обратившейся к собственному сознанию и ищущей образ Я.
Всё литературное наследие В. Будакова, как мы смогли убедиться, так или иначе посвящается осмыслению сущностных характеристик «внутреннего человека», придающих людскому роду особый статус в иерархии бытия, универсальные возможности и необозримые перспективы. Родовые качества человека - разум и свобода, особенности его потребностей и желаний, наличие у него смысло-полагания - главные темы, возникающие при рассмотрении человека как субъекта пространства, среды, Отчего края.
Грань вторая непосредственно связана с первой
- «внутренний человек» и его характерные качества рассматривается в соотношении со всем внечелове-ческим: животный и растительный мир, земные и космические стихии, мега- и микроуровни бытия, что приводит порой к диаметрально противоположным трактовкам этого соотношения. Но у проблемы внечеловеческого есть и другая грань: соотношение людей с трансцендентным, запредельным, с тем, что называют «тонкими мирами». Собственно, вопрос о взаимосвязи человека и Бога, человека и тёмных сил не является для писателя запретным, ибо касается самых основ человеческого бытия.
Грань третья. Писателя интересует общение между людьми, отношение «человек-человек», ибо мир представлен не только природой и Богом, но и другими людьми, с которыми конкретный человек вступает в сложную вязь взаимодействий. В центре внимания произведений - личность, индивидуальная душа и межличностная коммуникация со всеми «за» и «против». Даже если имеется в виду взаимоотношение «человек-общество», социум представлен другими конкретными людьми или приобретает метафорический облик Другого. Вообще всё творчество, всё будаковское наследие (как духовное явление) содержит ярко выраженную доминанту на Другого.
192 -I
Доминанта на Другого, стремление понять и представить читателю целостный образ человека объясняется уверенностью в том, что мир, несмотря на внешний хаос и бездумие, имеет собственную логику. В периоды социальных потрясений и войн, распада привычной жизни, внутренний миропорядок может служить психологической опорой для тех, кого несёт поток событий. Конечно, для этого человек должен понять, что он немножко философ: стремится понять самого себя, своё состояние в реальной жизни, повседневной окружающей действительности; понять, к какой культуре он принадлежит, какими нравственными ценностями она располагает, носителем, хранителем, транслятором каких ценностей является лично он. Иными словами, для В.В. Будакова состояние удивления, изумления, благоговения, вопрошания - нормальное состояние человека, которое позволяет ему (человеку!) быть образованным.
Выше мы обратили внимание на одну из особенностей нашего времени - потеря смыслов. В творчестве Будакова мы обнаруживаем, как бы вопреки, тему памяти. Мне известно, бунинские места Будаков посетил вместе с писателем Иваном Акуловым (автором романов «Касьян Остудный» и «Крещение»). Прошло некоторое время, и память о бунинских Озерках вдохновила Ивана Акулова написать письмо своему товарищу Виктору Будакову: «Как будто мы побывали в гостях у самого писателя... Теперь, на какой бы странице ни открыл его великую и правдивую книгу, всё стало ясней, ближе, дороже, потому что всё то, о чём писал Бунин, - святая, живая, вечная истина. И хочется верить: край, воспетый им, будет русской Меккой, где исстрадавшиеся люди найдут и покой, и сознание своей вечной доли мучиться и страдать и за себя, и за тех, кто отжил до нас и кто будет после нас.. .Жизнь для меня сделалась надёжней: есть ещё в мире Отечество, где нет греха посмеяться и не стыдно поплакать: родная земелька будет посмертно питать твой дух».
Сам Будаков, находясь под впечатлением от созерцания бунинских мест, пишет: «Память о большом человеке, разумеется, не измеряется и не исчерпывается лишь числом памятников, музеев, мемориальных досок. Ибо последние - материально воплощенная память. Но есть ещё и высшего рода память - духовная, нравственная, народная. В старину называлось: храм в душе. Когда читают писателя, знают его сокровенное слово - то лучшая память о нём». Помнить за всех и помнить обо всём стало для Будакова миссией и счастьем. «Помнить - возвращать жизни другим. Счастлив ты, когда есть в тебе память и твоя, и рода твоего, национальная и всемирная».
Тема памяти возвышает Будакова до геополитических обобщений в контексте глобальной миссии российской цивилизации и русского мира. «Нам во имя России будущей надлежит взять в свою память Россию прошлую - многоликую. Сильную, но и слабую. Великодушную, но и жестокую. Святую, но и грешную. Всякую, но неизменно родную, идущую от сердца. Взять в память не столько созерцательную, сколько созидательную. Нам потребуется такая зрячая память, при которой духовные взлёты былой России - наша радость, но её заблуждения, потери, отчаянно-горькие страницы - наша боль, наша ответственность».
Тема памяти - тема для человека, который стремится быть достойным гражданином своей страны, субъектом истории и культуры человечества, что поэтически ещё в молодости Виктор Бу-даков выразил так:
«Всему живущему я внемлю, За сотни вёрст услышу плач, Хочу пройти чужие земли Стезёй удач и неудач. Но нет чужих! Земля моравская Иль сербская, в лесных холмах, Земля полабская - славянская... Любая - славная в веках, Земля - печаль Отца и Сына, От океана до Кремля. Скажи мне, ветка Палестины, Что это - Божия Земля!»
Биограф и литературовед В.В. Стручкова, автор вступительной статьи и аналитического комментария к собранию сочинений В.В. Будакова, автор исследования «Волны «Великого Дона». Традиции и новаторство в творчестве Виктора Будакова», обратила внимание, что ранняя книга лирико-родино-ведческой прозы Виктора Будакова «Далёким недавним днём» (Воронеж, 1972) столь «необычное название получила не для привлечения внимания читательского интереса. Название было программным. Историк и философ Будаков, проникнутый «фёдоровским» мироощущением приобщённости к предкам, хотел донести до читателей всю важность бережного отношения к памяти, подчеркнуть, что далёкий день не уходит бесследно - он становится основой дня будущего. Если люди начинают жить только днём сегодняшним, не сознавая своего нравственного долга ни перед предками, ни перед потомками, забывая о смысле земного существования, то прерывается связь поколений. Следующий шаг грозит распадом нации, государства, человечества. К этой мысли Будаков будет постоянно обращаться в своём творчестве».
193
Центральной темой творческого наследия В.В. Будакова является Отчий край, становящийся и развивающийся благодаря лучшим достижениям и образцам русской истории и культуры, православия и образования на воронежской земле. Тема, обозначенная в таких формулах, как: «отчий край и земной шар», «от малой родины - к родине большой, от родины большой к истории планеты и человечества», «малая родина - большая родина - земной мир», «Родина и Вселенная» - по сути является новаторской, глубоко прочувствованной и многократно отображённой в творчестве Виктора Будакова, на что указывают и общественное мнение, и академическая наука.
В книге «Далёким недавним днём» автор предложил читателям совершить путешествие по дороге, начинающееся на Отчей земле и уводящей к некой выси, откуда можно обозреть всю планету и почувствовать себя её живым ростком. «При этом, - как справедливо замечает В.В. Стручкова, - путешествие по стране, совершаемое вместе с автором, отличается и географической широтой, и историческим размахом, и постижением красоты русской природы, и редким по проникновенности знакомством с теми, кто прославил её своими бессмертными книгами, кто во все века оберегал и защищал родное на мирных и ратных полях». И далее цитирует писателя: «Умершие не умерли для нас. В вечной смене поколений, имён, времён не напрасна ни единая человеческая жизнь, и никто не умирает бесследно, даже самый безвестный из безвестных: боль и свет своего сердца, свои несбывшиеся надежды и запоздалые прозрения посылает он в будущее».
Путешествие по стране растянулось на всю жизнь, можно сказать: путешествие через всю жизнь. Будаков - внимательный созерцатель, щедрый рассказчик, певец со своей тональностью. Он не мифологизирует, не поэтизирует, а передаёт правду о местах своего рождения, взросления в развитии своих размышлений. В результате он возвратил нам забытое, но очень нужное словосочетание «Отчий край», вдохнул смыслы, одухотворил, связал с историей, культурой, бытом Воронежа, области, края, России, Вселенной.
В 60-70-ые годы он пробирался к Отчему краю через собственные первые публикации, через им предложенные рубрики («Дива не заморские», «Не за синими морями», «Россия - Родина моя») в газете «Молодой коммунар»; «Дорогие сердцу места», «Родные места», «Духовное поле» в журналах «Подъём» и «Волга».
Работая в Центрально-Чернозёмном издательстве, Виктор Будаков подготовил и выпустил в
свет десятки книг исторического характера («Поле Куликово», «Собеседник», «Мы были дети 1812 года», участвовал в подготовке и издании книжной серии «Ратная слава»), редактировал произведения молодых авторов, художественные сборники «Чисто поле», которые стали первым подступом к книжной серии «Отчий край».
В эти годы он отстаивал право писателей на издание новых произведений без цензурных поправок. Для молодых авторов книги, отредактированные Будаковым, становились своеобразным пропуском в писательский Союз. По рассказам сотрудников издательства, Виктор Викторович являлся своеобразным центром притяжения, чему способствовали его эрудиция, чутьё на слово, духовная стойкость, человеческие порядочность, отзывчивость, справедливость.
В начале 80-х годов всем книжным издательствам России направлена из Москвы, из Росглавиз-дата многостраничная справка «Об опыте работы редактора Центрально-Черноземного книжного издательства тов. Будакова В.В. по выпуску книг серии «Отчий край». Перед тем опыт работы ведущего редактора «Отчего края» был рассмотрен в Москве, в российском Госкомиздате и получил высокую оценку. В преамбуле было сказано: «В начале 1977 года Госкомиздат РСФСР утвердил серию «Отчий край». Ведёт серию В.В. Будаков, опытный редактор, который работает в издательстве с 1969 года, член СП СССР, автор нескольких книг, эрудированный, хорошо знающий отечественную словесность и историю литературного движения в родном крае, человек инициативный и творческий. Задолго до утверждения серии он разрабатывал принципы её построения, отбора имён и материала. Тов. Будаков нагагражден бронзовой медалью ВДНХ СССР за высокий уровень редактирования серийных книг, за разработку проспекта и тематики серии «Отчий край». Опыт В. Будакова было рекомендовано довести до сведения всех издательств Российской Федерации».
По замыслу автора идеи и ведущего редактора многотомного издания, книжной серии «Отчий край» надлежало стать библиотекой - собирательницей произведений художественного слова, жизнью и творчеством породнённых с Чернозёмным краем, средней полосой России. Представленные в «Отчем крае» имена: Гаврила Державин, Евгений Боратынский, Дмитрий Веневитинов, Николай Станкевич, Алексей Кольцов, Иван Никитин, Афанасий Фет, Николай Лесков, Александр Эртель, Иван Бунин, Михаил Пришвин, Евгений Замятин, Андрей Платонов. - могли бы составить честь любой литературе мира.
194 -I
В подготовке книг Бунина, Фета, Пришвина, Платонова участвовали известный литературовед Л.В. Крутикова - Абрамова; писатель, историк, литературовед В.В. Кожинов, литературный критик И.А. Дедков, вдова Пришвина - В.Д. Пришвина, вдова Платонова - М.А. Платонова. Ведущий редактор пригласил их для составительства, написания вступительных статей и комментариев.
Сегодня, спустя много лет, становится очевидной справедливая мысль писателя, что «смысловая направленность воронежской книжной серии - верность отечественной литературной традиции, публикация произведений, в которых сильно и благородно проявились патриотические начала, мотивы общественного долга, народности, высокой сострадательной человечности». Издание тридцатитомной серии книг «Отчий край», за которую Виктору Будакову было присвоено звание Заслуженного работника культуры Российской Федерации, стало событием в культурной жизни страны и послужило примером для других провинциальных издательств, позже осуществивших выпуск подобных серий.
Тема Отчего края не оставляет его и в девяностые годы: в переломное для страны время В. Будаков выдвинул идею создания Центра духовного возрождения Чернозёмного края, стал его первым директором и главным редактором, разработал программу и книжный проспект, где главным было - народная память, воссоздание культурных уголков на родной земле, рассказ о выдающихся событиях, именах, «культурных гнёздах», памятниках истории, природы, укрепление родственных начал славянских народов, возобновление диалога поколений; был ответственным редактором и составителем «Библиотечки школьника», книг по историко-культурному наследию края и страны. Редактировал он также газеты «БИМ (издание для больших и маленьких)», «Труд - Черноземье», возглавлял Воронежский областной литературный музей, был заместителем главного редактора русско-сербско-черногорского журнала «Славянская душа», председателем редакционного совета журнала, когда «Отчий край» воспарял до славянского мира, до Вселенной.
В конце первого десятилетия XXI века продолжается издательский проект «Отчий край»; в московском издательстве «Зарница» выходит в свет книга Будакова «Родина и вселенная» с предисловием Валентина Распутина; в ней собраны истори-ко-лирические повествования, публицистические статьи, стихи разных лет. Её можно назвать книгой-панорамой. Композиционно автор построил её так, что панорама расширяется с каждой страницей:
Нижний Карабут - Россошь - придонская земля -Воронеж - просторы Родины - зарубежного мира - взгляд в звездное небо, во Вселенную. «Родина и Вселенная перетекают друг в друга, они постоянно встречаются как любимые младшая и старшая сёстры. Не страшно жить и уходить, зная, что они -сёстры твоего века и они же сёстры вечности», - такими словами завершает Будаков метафизическую картину бытия.
Но он знает, что его Отчий край, его Родина рождает и имеет свои вселенные: вселенная русской философии, где светят имена духовных мыслителей Т. Задонского, Е. Болховитинова, А. Хомякова, И. Ильина, А. Панарина и др.; вселенная русской литературы, о которой он рассказал в книгах «Родине поклонитесь», «Подвижники русского слова», «Отчий край Ивана Бунина»; «В стране Андрея Платонова», «Воронежские литературные имена», вселенная, состоящая из «культурных гнёзд» - храмов, библиотек, музеев, русских усадеб и памятников зодчества. По признанию его земляков, открывая читателям разнообразное богатство этих вселенных, Виктор Викторович Будаков занимает позицию субъекта великого духовного процесса, называемого «вселенной русского слова».
Эдуард Афанасьев, доктор филологических наук, старший научный сотрудник Института Мировой литературы РАН, давая высокую оценку книжной серии «Отчий край», полагает, что совсем не случайно у руля этой серии встал Виктор Бу-даков, человек, совместивший в себе грани поэта, «одарённого слышать звуки на перекрестках мировых дорог», и труженика, «своей волей, творческой страстью сумевший придать целому движению выверенный путь».
«Виктор Будаков неизменно утверждает духовные и художественные ценности родной земли. В его творчестве идея Отчего края - глубинно-корневая, понятие не только географическое, почвенное, но и историческое, метафизическое, восходящее в естественном триединстве: Отчий край, Отечество, Вселенная. Эта идея развивалась в прозе, стихах, публицистике Будакова, художественно реализуясь в темах большой и малой родины, нерасторжимого единства далёкого прошлого и настоящего, связей и трагического обрыва времён и поколений; в теме пенат, вдохновлявших больших художников слова, значимых не только для Отчего края, но и для России, для всего культурного мира», - пишет о творчестве воронежца Алексей Любомудров, доктор филологических наук, ведущий сотрудник Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН.
А вот как сам Виктор Викторович думает и пишет об одном из главных дел своей жизни:
«С произведениями писателей-классиков, представленных в «Отчем крае», читатель встречался в основном и раньше. Но здесь он, может, впервые получил возможность, вчитываясь в книгу за книгой, осознать, как богата художественно одарёнными, творческими людьми родная земля. В какой-то мере «Отчий край» помогал человеку, в особенности молодому, увидеть в малых пределах родной земли образ Родины, вновь и вновь почувствовать высокое благотворное воздействие русского слова, русской литературы, которая давно уже снискала мировое признание, оказав глубочайшее воздействие на выдающиеся умы Запада и Востока, чьи оценки её - «великая», «святая», «неповторимая» -давно уже стали обычными и неоспоримыми».
Обратим внимание на три обстоятельства. Первое - высокое, благотворное воздействие русского слова и русской литературы; второе - писатель говорит не только об издательском проекте, он предлагает, формулирует своё представление о том, что такое «Отчий край» как ценность русского мироощущения - «увидеть в малых пределах родной земли образ Родины»; третье - всё творчество, вся жизнедеятельность В. Будакова, разворачиваясь, углубляясь, возвышаясь, расширяясь во времени и пространстве, посвящены данному понятию, раскрытию различных его смыслов.
Для раскрытия «Отчего края» как фундаментального понятия Будаков использует ключевые слова: провинция, семья, храм, усадьба, библиотека, музей.
Родился Виктор Будаков в провинции за год до войны в селе Нижний Карабут, что на берегу Дона, где соседствуют уклады жизни - русский, украинский, казачий. В зрелые годы В.В. Будаков напишет: «Провинция как традиционная, не торопящаяся в новое, - сила, чаще - жизнетворящая. Провинция как наследница той губернской, уездной, деревенской Руси, о певучей раздольности, силе и самобытности, но и о забытости, бедности и слабости которой теперь знать можем разве что из отечественной классики - страниц тургеневких, лесковских, бунинских.
Всё чаще взоры многих обращаются на провинцию. Это обращение на фоне нынешней государственной, экономической и духовной разладицы понятное и объяснимое: во все трудные и смутные времена русская «глубинка» была тем последним рубежом, с которого поднимались новые, очистительные силы, начиналось возрождение. Так было и в 1612 году, так было и два века спустя - в 1812 году, так, наконец, было и в нынешнем веке - в дни Великой Отечественной войны, когда крестьянская провинция, деревня, жертвенно поставила основ-
ную силу в общем противоборстве фашистскому нашествию.
Но что есть ныне русская провинция? Провинция у нас не только географическое понятие, но корневое, почвенное, онтологическое. В самом деле, проезжаешь густонаселённые западно-европейские земли, ухоженные, сияющие огнями, гудящие машинными лавами, и подчас не поймёшь, где кончается сельский мир, где начинается город. А у нас? Разве не бывает так: за полсотни вёрст от областного центра - глухомань, тьма скифская. «А там, во глубине России, там вековая тишина?» Да нет, там жизнь идёт. Там люди хлеб выращивают и душе до конца не дают пропасть».
Провинциал Будаков хорошо просматривает земной шар в его многообразии земель, стран, культур. Его провинция - Черноземье, Воронеж, Центральный федеральный округ, - символом которой является Дон: средоточие чувств, судеб, характеров, трагедий, подвигов, славы.; линия фронта; граница между детством и зрелостью; рубеж между забвением и исторической памятью. История провинции Будакова тернистая и порой страшная, достаточно в книге «Времена и дороги» прочитать такие слова: косогор, обрыв, провал, круча, бездна, стремнина, водоворот и др.
Дон течёт через центральный регион, а слева (см. на географическую карту) - Днепр, символ Малороссии, справа - Волга, образ Руси, Советского Союза, России. Вместе эти три реки олицетворяют Россию прошлую и настоящую, заставляют размышлять и соединить такие понятия, как «Русская цивилизация», «Русский мир».
Для В. Будакова нет сомнений в том, что Россия - это страна, цивилизация, со своим собственным набором ценностей, своими закономерностями общественного развития, своей моделью социума и государства, своей системой исторических и духовных координат; наследие Будакова активно участвует в процессе стремительного вхождения в общественное сознание и научную лексику понятия «Русский мир».
К «Русскому миру» и проблематике русского мира обратились в последнее десятилетие. До этого русский мир имел мифологизированное содержание религиозного или художественного наполнения. Сегодня можно и нужно говорить о том, что благодаря и творчеству, и жизнедеятельности Буда-кова происходит довольно основательное концептуальное оснащение одного из фундаментальных гуманитарных понятий «Русский мир».
В.В. Будаков рассказывает: «семья моя, как и многие семьи советской эпохи, несла в себе два начала. Отец - учитель, воспитанный системой того
196
времени в духе французского просвещения. А дедушка и бабушка - верующие, и я нередко по вечерам слушал, как дедушка медленно вчитывался в Евангелие. Но, увы, Евангелие не могло тогда стать главным моим чтением. Хотя церкви, между тем, всегда невыразимо меня трогали какой-то тайной, силой и беззащитностью. Особенно сельские - разорённые и сиротливые, безлюдные. Я даже собирал фотографии храмов и церквушек, сам фотографировал, где только бывал и видел их, - обычно с зияющими окнами, скошенными куполами и крестами».
Отец писателя - Виктор Ильич Будаков - дошёл до Берлина, штурмовал имперскую рейхсканцелярию и возвратился домой кавалером семи боевых орденов: «.возвратился с войны мой отец, и я его воспринял не исподволь, как бывает в мирном и ничем не омрачённом младенчестве, но вдруг, внезапно, как ослепительный взрыв, - он явился в звоне поблескивающих орденов и медалей, внеся в дом запах пшенично-дымных, выжженных пространств моей родины и дождливых польских равнин, и пороховую гарь поверженной чужой столицы. Возвратился, как былинный воитель, высокий, сильный - та самая знаменитая косая сажень в плечах: едва вошёл в дом, как тут я и ощутил, что хата и впрямь мала, сразу стало тесно и как будто не хватало тех трёх и вправду крохотных окошек, впору бери топор, да прорубай ещё одно. Хотя спасибо и крохотным за их распахнутость, за молчаливое приглашение в большой мир, за вечернюю звезду и месяц, ронявший на пол зыбкие кресты - тени от окон. Как хорошо и неясно думалось и мечталось в поздневечерние часы после отцовского рассказа или маминых сказок, когда светил в изголовье ласковый месяц; и успокаивал, и волновал».
Образы отца и матери, образ семьи можно встретить и понять в поэзии, в прозе («Вещий сон матери», «Бандероль из Севастополя», «Спасибо, мои родные», «Матерью собранный чемодан», «Отчий дом», «Что ответить сыну», «Об отце и отечестве»), что позволило Будакову стать тем, кем он стал. Он признаётся: «картина, некогда созданная детским воображением, почти неизменною, разве с некоторыми психологическими переосмыслениями и догадками, перешла в мою взрослую жизнь».
Отчий край не представляется без храма. В советское время рассказывать о храмах было сложно. Виктор Будаков вспоминает о том, как более сорока лет назад создавался первый альбом о Воронеже, и каких усилий стоило издательской рабочей группе включить хотя бы один храм в качестве памятника архитектуры. Для него храм - как центр духовной жизни провинции. Свои первые впечатления от соприкосновения с духовной составляющей Отчего
края рассказывает так: «В послевоенные времена, в детстве, проезжая по железной дороге мимо Воронежа, я всякий раз прикипал глазами к редким храмам на холмистом правобережье, да к отроженской церкви, словно бы сошедшей с весенней саврасов-ской картины. На фоне ещё руинами сквозившего города церкви были - как манящие тайны...
В годы своего студенчества и позже я не знал лучших и более грустных «путешествий», как забредать в эти духовные уголки. Я подолгу выстаивал и выхаживал у приречной, времён Петровского корабельного строения Успенской церкви, прозванной ещё и Адмиралтейской за усердное флотское служение; часами бродил бурьянным подворьем Алексиева Акатова монастыря, нередко видя, как на вертикали главного собора тренировались скалолазы-альпинисты, невесть сколько раз нарезывал круги вокруг восьмигранной звонницы - самой старой кирпичной кладки в Воронеже, ещё от конца семнадцатого века; не раз бывал и во Введенской церкви, притягиваемый её благородными архитектурными формами».
Что влечёт за собой юную душу к храму? «Конечно, это исконное чувство родного наследия, в храмах проявившееся более полно и глубоко, но не только это. Юное поэтическое воображение чувствовало наличие тайны, которую хранит под своими величественными архитектурными сводами церковь. И это очень важный аспект формирования творческого воображения писателя. Я уже неоднократно говорил, какое значение для Виктора Будакова имела природа Отчего края. В ней он усмотрел благолепие тварной красоты Божьего мира, что вырвалось из восторженной души в поэтические строки. Но храмы, они ведь по своей сути надприродны, сверхприродны. И удивительно то, что и природное, и сверхприродное уживаются в одной душе, испытывающей благоговение и перед святынями рукотворными и нерукотворными. Можно вспомнить довольно драматический момент в творчестве многих отечественных талантливых лириков, глубоко и тонко чувствующих великолепие естественно-природного мира и на этом основании отторгающих сверхъестественный мир церковного строя, видя в нём, в лучшем случае лишь архитектуру». (В. Варава, «Живущих и ушедших встретить. О творчестве и Отчем крае Виктора Будакова», В.: Научная книга. - 128 с.).
С возрастом религиозно-культурное чувство Виктора Будакова зреет и приобретает масштабное и полновесное видение историко-культурной и духовной значимости церковного наследия в жизни провинции - и в селе, и в городе. Он пишет: «Церкви создают неповторимый городской архи-
197
тектурный ландшафт, свидетельствуют о культуре и духовности города, каждый храм - и памятник архитектуры, и, прежде всего Дом Божий.
Глядим на храмы и благодарно вспоминаем, что здесь рождался, крестился, венчался Воронеж. Взглянем на Ильинскую - здесь крещён был Кольцов. Войдём под своды Введенской - вспомним, что здесь был крещён Бунин; подумаем о Смоленском соборе - там был крещён Платонов. Но сказать по справедливости, - не одними великими жив город. Каждый человек - создание Божие. Каждый
- вселенная. И сколько их пребывало под сводами церковными, воронежскими!»
«Иными словами, - обобщает философ Варава,
- история храмов - это не история внутрицерков-ской, закрытой от народа жизни, это история жизни самого народа, который - через духовные врата Церкви - проходит через самые значимые моменты своего бытия.» Добавим к сказанному: храм не оставляет в той или иной степени равнодушными жителей провинции. И это правда. Важно другое: храм - непременный элемент Отчего края.
Знакомство с историей и современным состоянием отечественных усадеб писатель оценивает как «грустное знакомство». «Средняя школа, где я и мои сверстники учились, располагалась в соседнем селе, и идти от Нижнего Карабута до Старой Калитвы надо было мимо долгого леса. У ближней закраины его мы обычно останавливались, задерживались. На опушке, перехваченной затравелы-ми валами, до революции располагалась большая усадьба. Нашим глазам представали только груды камней, остатки грота, малый створ липовой аллеи, ломанные, молниями обугленные стволы груш, густой боярышник. Мысленно мы пытались увидеть былой усадебный дом и что за люди жили в нём. Старики говорили, что помещичья семья была далеко не из худших, в бедственный час выручала многих. А на другом конце леса - ещё одна ушедшая в небытие усадьба, сказывали старики, ещё больше первой, и по весне здесь гудом гудела лучшая пасека на всю округу.
Сколько их, пышных и скромных, знаменитых и незнаменитых усадеб украшали наше Отечество! Десятки тысяч «культурных гнёзд», десятки тысяч храмов по великим просторам Руси.. .это был ни с чем не сравнимый духовно-православный, культурный сад».
Со временем Виктор Будаков представляет целостную картину значимости русской усадьбы: «Два основополагающих сословия русской нации - крестьянство и дворянство - дали главные начала и токи экономике и культуре страны, отечественной цивилизации, русскому космосу; духовное сословие разумеется само собой, но туда часто шли и из крестьян,
и из дворян. На просторах крестьянско-дворянской страны разворачивались и хлебная страда пахаря, и ратная страда служилых, и вольное занятие дворянина. Здесь крестьянская песня и дворянская библиотека. Здесь незримые и зримые война и мир, поле разобщённости, вражды и поле кровного единства».
Писатель погружается в духовную, культурную, этнографическую, лирическую сущность русской усадьбы. Формируется своеобразная философия русской усадьбы, определяющая его роль в глубинных метриках национального бытия России. Писатель даёт яркие, образные определения усадьбы: «русская усадьба - колыбельная пядь отечественной культуры. Каждая - как маленькая вселенная. Дворянская усадьба в Чернозёмном крае -в среднерусской земледельческой полосе - словно бы русский подарок мировой культуре».
Своеобразие русской усадьбы в том, что она являлась носительницей двух культур - классической и бытовой. «Едва не каждая усадьба, сохранись она, могла бы стать настоящим музеем дворянского и крестьянского быта, этнографического прошлого, вещественным мемориалом жизни наших предков».
Русская усадьба является носительницей культуры ландшафтной: рукотворный мир парков, садов, прудов органично входит в нерукотворный мир природы, образуя, тем самым, величественный и прекрасный ландшафт русского быта-бытия, глядя на который, нельзя не испытывать чувства высокой гордости за своё Отечество, и одновременно, глубокой тоски-печали за утраченное усадебное благолепие».
Писатель не ограничивается только чувством глубокого печалования; некоторые публикации и выступления Виктора Будакова перед многочисленной аудиторией подвигли местное руководство принять ряд решений о благоустройстве памятных историко-культурных мест Отчего края.
Полтора - два десятка лет тому назад «Отчий край» стал предметом внимания гуманитарного знания: вслед за писателем философы, психологи и педагоги Воронежа (В. Варава, Е. Белозерцев, В. Остапенко и др.) рассматривают образы и смыслы таких понятий, как «пространство», «среда», «культурно-образовательная среда»; приходят к выводу о необходимости осознания философии Отчего края; стараются понять, когда культурно-образовательная среда становится Отчим краем.
Сущностными компонентами «Отчего края», которые выступают организующей основой субстанциональной связи личности и среды, являются следующие: культурно-исторический хронотоп, составляющий основу Отчего края как не краеведческого понятия; идея неслучайности появления человека (в определённом месте); философия детства, учи-
198
тывающая метафизику появления человека на свет; «текст культуры» как доминирующая особенность данного региона; диалектика «родного и вселенского», позволяющая осознать бесконечно-многомерную связь «малой родины» с большой «культурой». Все компоненты предполагают глубокую личностную вовлечённость учащегося, что само по себе оказывает образовательное влияние на человека.
Идея Отчего края даёт представление о среде не как механистическом конгломерате отвлечённых и отчуждённых ценностей культуры, которые далеки и не близки современному человеку, который живёт в ситуации «утраты корней». В этой ситуации философия Отчего края даёт возможность ненасильственного приобщения человека к своей сакральной традиции, в которой он может обрести метафизику своего существования, смысл жизни, а значит стать полноценной личностью. Таким образом, Отчий край, осмысленный философски, может выступить в качестве культурно-образовательной среды, которая может быть использована, прежде всего в воспитательных целях образования.
«Отчий край» как понятие, усвоенное и принятое личностью, образует мировоззренческий феномен. В условиях определённого идеологического и духовно-нравственного вакуума, при отсутствии сплачивающей общенациональной идеи, возрождение государственно-политической идеи, духовных основ жизни, традиций верного служения Отечеству и Отчему краю в наше время невозможно без тесного взаимодействия граждан, церкви и власти.
Несмотря на то, что Россия в соответствии с Конституцией РФ является светским государством и религиозные объединения отделены от государства, русская православная церковь и другие религиозные конфессии оказывают большое влияние на духовное развитие. Высокое предназначение церкви - проповедным словом утолять духовную жажду людей, прививать им любовь к Родине, к своему Отечеству, Отчему краю, наставляя их на совершение ратных и трудовых подвигов, всегда приносило ощутимые результаты.
Мировые религии, являясь нравственно-нормативными системами, оказывают влияние на формирование и реализацию некоторых светских правовых норм. Происходит своеобразная импле-ментация религии в право, в результате чего мы пользуемся правом, по сути прибегая к помощи религии. Право - это не только правила поведения, закрепленные в законе, но и сама жизнь в своём родном крае. И здесь многое зависит от нравственных устоев человека: соответствуют ли они правопо-слушному поведению и готов ли он отстоять свои убеждения. Поэтому духовно-нравственное воспи-
тание, формирующее систему мировоззренческих ценностей, выступает сегодня одним из направлений совершенствования личности в Отчем крае.
Религиозные нормы, при всей кажущейся отвлечённости от обыденной жизни человека, в действительности играют существенную роль в формировании его нравственного и правопослушного поведения в Отчем крае, вырабатывая устойчивую систему ценностей, не безразличную для личности. Эти ценности способны выступать в качестве мотивов социально-позитивного поведения и деятельности на благо малой родины.
Три уровня мировоззренческого осмысления и постижения понятия «Отчий край». Первый уровень - эмоциональный - критический, основанный преимущественно на мироощущении человеком своей малой родины. В основном это чувственное осознание своего края, когда разнообразные знания о нём фрагментарны; ценности не сформированы; убеждения, идеалы регионального этноса выражены слабо; направленность и установки на освоение Отчего края неопределённые; чувства и эмоции доминируют.
Второй уровень - рациональный - допустимый, характеризуется как миропонимание, мироз-зренческие знания об Отчем крае в целом усвоены, ценности, убеждения, идеалы, направленность и установки малого этноса в основном объёме сформированы; чувства и эмоции сбалансированы.
Третий уровень - деятельностный - оптимальный и выражается как мироотношение. Мировоззренческие знания об Отчем крае имеют практическое применение; ценности устойчивы; убеждения, идеалы, принципы сформированы на хорошем уровне и лежат в основе созидающей деятельности на малой Родине; чувственно-эмоциональная сфера подконтрольна рационально-логической.
Исследователи называют основополагающие мировоззренческие ценности, которые лежат в основе понятий «Отчий край»:
гражданственность - преданность Российской Федерации, осознание единства прав, свобод и обязанностей человека;
государственность - утверждение идеи правового, демократического, сильного, неделимого Российского государства;
патриотизм - глубокое и возвышенное чувство любви к родине, Отчему краю, избранной профессии на благо Отчизны.
Особое влияние уделяется становлению и развитию ценностных установок, характерных для этноса малой Родины, и преодолению специфических «антиценностей», характерных для девиант-ного и противоправного поведения. «Позитивные мировоззренческие ценности - это нетерпимость
199
к правонарушениям; уважение прав человека, его свобод, чести, достоинства; высокие деловые и моральные качества. Негативные мировоззренческие ценности, характериные для деструктивного поведения, - это специфические ориентации антиценностных характеристик российского менталитета: безынициативность; тунеядство; недисциплинированность; устремления, ведущие к меркантилизму, его господству над нравственностью и духовностью; националистические цели, противоречащие идеям национального самосознания; утверждение тоталитарных идеалов и целей на фоне морального кризиса общества; преступно-романтические цели достижения свободной и лёгкой жизни любым путём; неофашистские цели культа сильной личности, отвергающей нравственность и совесть как проявление слабости, готовой на любую жестокость ради утверждения власти сильного над слабыми и др.».
Отчий край позволяет философско-педагоги-ческие основания выразить в категориях содержательных и постижимых, которые могли бы применяться в образовательном процессе современной общеобразовательной и профессиональной школы. Преодоление кризиса отечественного образования возможно благодаря стратегии гуманитарного знания - «философии Отчего края», стратегии, которая состоит в осмыслении и разъяснении ценностно-смыслового единства края.
Творчество В.В. Будакова - пример литературно-педагогического наследия.
Прочтение текстов Виктора Будакова - средство в познании духовной жизни человека, семьи, поколения, страны: он наделяет свои художественные произведения педагогическими чертами воспитателя земляков, целого поколения его современников и молодых людей.
Историко-культурный контекст, биографические факты и обстоятельства, образ жизни, будаков-ский стиль писателя, его общественное место расположение позволяет заметить: Будаков занимает особое место в Отчем крае; он - активный субъект Отчего края, описывающий его и размышляющий о нём; но более точно он - человек, решающий наиболее сложные социальные и профессиональные задачи, он - пассионарий! Осознав своё призвание просветителя, В.В. Будаков служит Отечеству в качестве писателя, поэта, публициста, учителя, преподавателя, общественного деятеля. Он относится к библиотекам, храмам и музеям как важнейшим составляющим Отчего края; энергично выступает за благоустройство памятных мест, предлагает создавать заповедники великих наших земляков; ходатайствует об их увековечении памятниками, книгами, фактами; в последние годы стал инициатором и
активным участником Веневитиновских и Ростоп-чинских чтений; соавтором учебной программы и монографии для магистрантов «Философско-педа-гогическое наследие Отчего края».
Коллеги давно заметили деятельную натуру Будакова, который «ещё в прежние, доперестроечные времена не раз высказывал и обосновывал серьёзные, плодотворные идеи о необходимости обращения к истокам народной нравственности, основанной на совестливости, справедливости и милосердии, о живом храме на родной земле, об издании духовно-философской библиотеки религиозных мыслителей и духовных подвижников средней полосы России, о выпуске для юношества живописной истории родного края, о подготовке и издании летописи Великой Отечественной войны на территории края. Не раз говорил и писал он о бедах чернозёма и леса, о страдающем Доне, о необходимости защитить, спасти родную природу. А что до благоустройства памятно-исторических мест, восстановления усадеб и храмов, достойном увековечении достойных имён, то об этом он не устаёт говорить и писать с 60-х годов, когда этим ещё мало кто занимался. С годами благодаря стараниям Виктора Будакова и его единомышленников были возвращены к жизни забытые и закрытые имена, установлены мемориальные доски и памятники, открыты новые музейные экспозиции» (Е. Новичи-хин, «Молодой коммунар». - «Страдать, волноваться, искать», 1990, 31 мая).
Жизнь, полная раздумий о смысле творчества и назначении человека, - не просто жизнь, а противоречивый процесс «самосозидания», «самосотворения», когда его «Я» непременно переходит в «Мы - сотворённое», в повседневную жизнь с другими «Я». С удивительной настойчивостью и завидным постоянством он стремится поделиться своим приобретённым опытом, духовным богатством с другими. Виктор Будаков - не просто известный писатель и поэт. У него, к нашему счастью, чрезвычайно развиты «доминанты на лицо другого».
Виктор Будаков. славен реальными большими делами на профессиональном, общественном уровнях, нормой для него является самодисциплина, выносливость, терпение, интеллектуальное смирение, надёжное исполнение своего предназначения, и, стало быть, его следует причислить к плеяде подвижников.
Историко-культурный контекст России всегда определяли подвижники, аристократы духа, элита, интеллигенты. Наблюдая В.В. Будакова в быту, зная его литературно-педагогическое наследие, можно и должно сказать: в начале XXI века он, сохраняя лучшие историко-культурные традиции, продолжа-
200
ет размышлять и возвращать своим современникам вековечные ценности; насыщает общественную жизнь темами, рубриками мировоззренческого характера; стимулирует, предлагает важные вопросы для публичного обсуждения.
Особенность наследия В.В. Будакова в том, что его художественный мир, его жизнедеятельность глубоко, естественно интегрированы в историко-культурный контекст России. Личность писателя, его произведения, его деятельность находятся в центре диалога, благодаря которому совершается культурная жизнь.
Самые ранние публикации В. Будакова были замечены и отмечены содержательными откликами. Впоследствии пришло настоящее признание современников, среди которых именитые писатели, известные учёные, учителя, студенты, люди самых разных профессий. Как-то философ В. Варава заметил: «Изучая книжные, журнальные, газетные статьи, научные рецензии, письма, заметки о творчестве Виктора Будакова, поражаешься их большому количеству и качеству. Каждая книга писателя встречает живой интерес; чувствуется большая читательская искренность, душевная затронутость. И если собрать все эти отклики воедино, то получится большой самостоятельный текст, в котором раскрыта живая душа нашей неумирающей культуры. - И этот текст (обозрение творческого пути писателя) уже не личный факт биографии писателя Виктора Будакова, но культурно-значимое явление, открытое для широких читательских слоёв».
Литературно-педагогическое наследие В.В. Бу-дакова - результат его жизни, как смысл творчества, укоренённого в отечественной истории и культуре, подлинность которого произрастает из корневых основ Отчего края. Одним из признаков, по нашему разумению, может быть, главным признаком русского человека, в особенности русского писателя, является его обращение к Троице. В историко-культурном контексте России В.В. Будаков в начале XXI века являет собой образец русского писателя.
Как известно, родился и рос он в среде, состоящей из трёх укладов жизни: русского, украинского, казачьего, что и отражено в его наследии. Кроме того, в наследии представлено триединство времени; три глагола - рождались, жили, умирали; три великие реки - Волга, Дон, Днепр; три объекта Отчего края - храм, усадьба, музей (библиотека); Отчий край - Родина - Вселенная; история - культура - образование.
В книге «Родина и вселенная» Виктор Будаков вот что написал о русской литературе: «Великая, святая, неповторимая. Патриотичная и национальная, она всегда живёт мыслью о родине и родном народе; всемирная, она проникнута духом братства, мыслью о человеческом единении. Она, может, самая «болевая» литература мира. Она - правдивость, мужество, честь, добро, совестливость, сострадание. Подлинная её народность отметает «игровой» вариант жизни, противостоит всему потребительски-бездуховному. Благородством мысли, чувства и слога русская литература живёт и работает в неспокойном сегодняшнем мире».
Таково предназначение русской литературы, такова миссия русского писателя. В.В. Будаков, наверное (во всяком случае, хочется в это верить), ощущает себя счастливым человеком, ибо давно познал, какой талант ему дарован природой, каково его предназначение, что нужно делать, чтобы выполнить священный долг и талант от Бога не зарыть в землю. Он - гражданин, профессионал, носитель русской духовной культуры, создатель литературного и педагогического наследия, пассионарий Отчего края - может и должен чувствовать себя счастливым.
Литература:
1. Белозерцев, Е.П. Образование: историко-культуль-турный феномен. Курс лекций. - СПб, 2004.
2. Белозерцев, Е.П. Философско-педагогичсекое наследие Отчего края (Белозерцев Е.П., Будаков В.В., Варава В.В.). Монография. - ВГПУ, 2015.
3. Белозерцев, Е.П. Культурно-образовательная среда провинции и здоровый образ жизни студента (тео-ретико-методологическтй аспект) (Белозерцев Е.П., Щербакова И.Б.). Монография. - Воронеж: Типогр. им. Е.А. Болховитинова, 2016.
4. Будаков В.В. Собрание сочинений. Том I - V. - Воронеж, 2014-2015.
5. Варава В.В. Живущих и ушедших встретить. О творчестве и Отчем крае писателя Виктора Будакова. -Воронеж, 2007.
6. Остапенко, В.С. «Отчий край как понятие и мировоззренческий феномен // Отчий край. Дм. Веневитинова: история, культура, образование. Третьи Вене-витиновские чтения 26 апреля 2014.: Сб. материалов. Воронеж. ВГПУ, 2014. - С. 47-54.
7. Стручкова, В.В. «Волны «Великого Дона». Традиции и новаторство в творчестве Виктора Будакова». - М.: Издательско-полиграфическое объединение «У Ни-китиких ворот», 2009.
