CC BY
71
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 31 (212).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 19. С. 25-30.
М. А. Кузнецова
ТВОРЧЕСТВО КАК ПРЕВЫШЕНИЕ ВОЗМОЖНОГО НАД ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ
В статье рассматриваются вопросы, связанные с обоснованием трансцендентной природы творчества. Трансцендирование понимается как принцип и способ реализации креативной интенции бытия, природной эволюции, творческого потенциала человека. Поскольку человек всегда находится на границе того, что он есть, и того, чем он должен стать, то стремление к совершенствованию образует внутреннюю логику творческого процесса.
Ключевые слова: творчество, граница, трансцендирование, возможность как модус бы-
тия, духовность, человекомирные отношения.
В каком бы аспекте мы ни рассматривали феномен творчества, лейтмотивом звучит фраза «творчество есть превышение возможного над действительным». Эта емкая формула содержит в себе все основные стратегические направления исследования творческой проблематики.
Современное понимание сущности творчества - деятельность, порождающая нечто новое (новое качество, новую жизнь, новую вещь, новый смысл), т. е. преобразование, или создание чего-то никогда ранее не бывшего. Такая интерпретация соответствует и этимологии слова «творчество», которое в русском языке образовано от глагола «творить». Семантический признак глагола заключается в следующем: это часть речи, обозначающая действие или состояние как процесс. Таким образом, сам принцип словообразования интересующего нас понятия указывает на адекватность его интерпретации в контексте деятельностного подхода: творчество - это деятельность, действие, «деятельное свойство». Далее необходимо обозначить существенные признаки этого действия. В словаре Даля приводится толкование: «Творить - давать бытие, сотворять, созидать, производить, рождать», соответственно «творчество - творенье, сотворенье, созидание, как деятельное свойство»1. «Давать бытие» по-великорусски созвучно платоновской характеристике творчества как «всякого перехода из небытия в бытие». Версия происхождения слова «творить» от индоевропейского корня Шсг, означающего «охватывать», «обрамлять», импонирует тем, что она указывает на существенную характеристику творческого процесса - действие, связанное с метаморфозами, оформлением, созданием новых форм (равно как и нового
содержания в очерченных формой границах)2. Тем не менее, основной критерий творческой деятельности - это продуцирование новизны. Поэтому творчество и есть постоянное транс-цендирование - «переход» (Платон), выход за пределы (известного, наличного, стандартного, традиционного, банального и т. д.), преодоление и преобразование этих границ.
По своей емкости, предельной универсальности и взаимосообразности философские понятия «бытие» - «небытие» - «творение» («творчество») расположены на одной линии «онтологического горизонта».
В контексте монистического подхода (полагающего, что бытие как единое есть все, в том числе предсущее и послесущее, а всякое новое есть лишь осуществление бытия), бытие понимается как самородное и самодостаточное. Небытие эксплицируется в горизонт онтического и обозначает состояния пред-существования (ничто) и пост-существования (ничто) для конкретного сущего (нечто). Промежуточные паузы «ничто» на границах существования конкретных «нечто» можно рассматривать как фазовые переходы, превращения, модификации «потенциальных - актуальных» состояний бытия в целом, метаморфозы возможного и действительного. Бесконечное и вечное бытие предстает как осуществляющееся посредством конечного и временного. Но если креативность - атрибутивное свойство бытия, то и мир сущего - это всегда новый мир. Всякое нечто суть таковое лишь будучи творимым, воспроизводимым, становящимся. Понимаемое таким образом бытие есть постоянный процесс творения мира, творчество созидания которого есть способ бытия, осуществление бытия.
Таким образом, Небытие наделяется креативным потенциалом, если рассматривет-ся как Бытие-в-возможности, как состояние пред- и пост- существования конкретного нечто (неорганизованное, не получившее определенность в пространственно-временной локализации), как Хаос (в мифологическом понимании, способный порождать из себя бы-тийствующие формы). Одновременно в таком контексте понятие Небытие обозначает «без-основность» (Бёме), «чистую возможность» (Гегель), «непостижимую реальность вещей» в ее стремлении к формированию, волю, в которой нет разума, жизнь, дух как стремление (Шеллинг), «возможность возможностей», становящуюся «всеобщей матерью бытия», остающуюся при этом потенциальным, не-выявленным (Булгаков), «бескачественную материю» (Плотин), бесформенную материю, способную принять форму (Аристотель, Августин), «не-явленность, предшествующая «явиться» (М. Хайдеггер). Это состояние «свернутого» бытия, потенциальная энергия которого стремится к воплощению в многообразии как материальных, так и идеальных форм.
Когда же, уходя от универсальности, мы говорим о бытии как о совокупном сущем, объединяющем в себе лишь явленные формы бытия (множество нечто), фраза Платона «Всякий переход из небытия в бытие - это творчество» приобретает несколько иную интерпретацию. Для сущего, локализованного во времени и пространстве, состояния, которые предшествуют его бытию или следуют после бытия этого конкретного нечто, требуют соизмеримого понятийного обозначения. Небытие / бытие в горизонте сущего, в плоскости онтического (М. Хайдеггер) - это метаморфозы ничто / нечто, которые, в зависимости от того, включаются ли они в более широкий онтологический контекст (внесуще-го), или замыкаются в собственном хронотопе (само-бытности), характеризуют творческий процесс по-разному. Местом метаморфоз становится граница, а качество метаморфоз определяется гибкостью и открытостью этих границ, способностью / неспособностью к трансценденции (преодолению границ) в поисках новых форм упорядоченности.
В «философии жизни» трансцендирова-ние - это определение жизни вообще (Г. Зим-мель), так как «глубочайшей сущностью жизни является то, что она простирается вовне,
полагает свои границы, возвышается над собою и выходит за свои пределы»3.
А. Бергсон разработал свое понимание эволюции органического мира, опираясь на представление о «жизненном порыве»: именно жизненный порыв лежит в основе творческой эволюции как процесса возникновения качественно нового. Каждый момент жизни есть род творческого акта. Креативность в данном контексте - атрибутивное свойство самой жизни, состояние бытия, осуществляющееся в процессе творческой эволюции природы: «Жизненный порыв, о котором мы говорим, состоит по существу в потребности творчества»; «реальность предстает перед нами как непрерывное фонтанирование нового»4. Человек в концепции Бергсона не отчужден от бытия, а напротив, предстает хранителем и гарантом жизненного порыва, условием его дальнейшего движения: он способен к рефлексии, интуиции, к творчеству. Неудивительно, что идеи философии жизни получили свое развитие далеко за рамками концепции витализма, и само слово «витальность» войдет в ткань философско-антропологических исследований как попытка обозначения единым понятием качественноидеального основания жизни.
Человек органично включен в творческий процесс мироздания. Можно говорить о специфике антропной витальности и трансцендентности человеческого бытия, но остается в силе главный тезис «философии жизни»: человек способен возноситься над жизнью (ему доступно духовное измерение бытия), будучи только ее частью.
Творчество в контексте русского космизма понимается как эволюционное преобразование силами человеческого разума не только космического миропорядка, но и природы самого человека. Само понятие «преображение» имманентно включает в себя смысл изменения, метаморфозы (от греч. metamorphoyn
- «переоформлять»), но с аксиологической доминантой в духе христианской антропологии, - преображение как полная, совершенная перемена, создание не просто нового, а лучшего, более высокого образа. Постановка и разрешение проблемы преображения в антропокосмическом мировоззрении имеет гуманистический и виталистический характер. Человек предстает со-творцом «живого космоса», это сущее, обладающее неизреченным потенциалом духа, творчески открытое в своей трансцендентности.
Витализм, холизм, антропокосмизм как парадигмы философского мышления возникли в качестве своеобразной реакции на механистический подход к пониманию живого организма. Сама возможность рассматривать жизнь как целостное, эволюционирующее бытие актуализировала задачу уточнения характеристик «органического» и «неорганического», «живого» и «косного» с тем, чтобы выявить универсальные онтологические закономерности, некий всеобщий эволюционный «нерв» и вектор развития мира в направлении от косной - к живой материи, и далее - к миру разума, человека.
Х. Плеснер, анализируя достижения своих предшественников в изучении специфики живых (в отличие от неодушевленных) тел, формулирует «теорию органических модальностей», которая, на его взгляд, позволит раскрыть сущностные признаки органического. Феномен жизненности, с его точки зрения, основывается только на особом отношении тела к его границе. В чем же эта особенность? Всякое физическое тело является пространственно определенным. В качестве физических вещей и одушевленные тела также не исключаются из этой системы отношений. Но отличаются от неживых, которые всего лишь это пространство заполняют, тем, что они это пространство «открывают». В неживом граница есть абстракция, пространственный контур, межа абсолютной дивергенции аспектов внутреннего и внешнего. В живом же оба значения границы совпадают - и контур, и переход от одного аспекта к другому. Именно эта способность к двойному трансцендиро-ванию, способность «реально обладать переходом (как смыслом границы) в самой себе», позволяет живому телу изменяться, сохраняя свою бытийную определенность: «В-себе-положенность живого тела, или удвоение себя в себе, выражают, в противоположность непосредственному существованию неодушевленного тела, сквозь него проходящее бытие»5. Жизнь - и способ бытия, и - само бытие. Источник креативности заключен, таким образом, в самой жизни как процессе самостановления и самоосуществления посредством специфического бытия, - бытия конкретного нечто, локализованного в пространстве и времени.
Сравнивая монистическую и процессуальную модели Бытия (в контексте материалистической онтологии), важно отметить, что
по сути они взаимодополняемы. Интенция к творчеству проявлена и в первом, и во втором случае: как актуализация творческого потенциала Единого Бытия и как самоорганизация конкретных форм сущего, в своей множественности организующих целостность наличного бытия, находящегося в процессе непрерывного становления (самосотворения).
Классики философской антропологии (Х. Плеснер, М. Шелер, А. Гелен) солидарны с представителями «философии жизни» в том, что человек есть, прежде всего, результат процесса органического становления. Человек - форма жизни, он органично включен в процессы природной эволюции, и сам является воплощенным результатом креативных потенций универсума.
Однако мы не должны игнорировать вопрос специфики человеческого творчества в сравнении с креативной активностью природы. Это важное замечание в связи с тем, что в настоящее время наблюдается рост интереса к натурализму как способу интерпретации всех важнейших реальностей, составляющих предмет философского интереса. Так называемая новая «креативная онтология» (А. И. Су-бетто, В. Н. Николко) намеренно отклоняется от традиционной трактовки творчества как человеческой деятельности: атрибут творчества приписывается всему органическому миру. При попытках выявить содержательное ядро творчества, авторы лишь интуитивно отслеживают внешние контуры его проявления - изменчивость, разнообразие, - всегда также сопричастные и творческому началу. Хотя данные формы проявления свойственны и косной материи, и органическому миру в целом, нельзя забывать о том, что творческая деятельность человека есть данность только разумной формы материи.
Да, «человеческое творчество есть продолжение творчества природы» (Шеллинг), мы скажем «развитие креативной интенции природы», и природа требует от человека раскрытия возможностей, заложенных ею же. Креативность является имманентным свойством сознания как закономерного результата природной эволюции, но с возникновением новой сознательной формы жизни появилась возможность нового, принципиально отличного способа реализации этой креативности
- творческая деятельность человека. В отличие от креативной активности, выступающей универсальным свойством бытия в це-
лом, человек реализует творческие интенции в деятельности. Специфическим свойством человеческой деятельности является способность осознанно выстраивать отношения с окружающим миром.
Именно природа человеческого сознания выводит эволюцию бытия на новый уровень развития, которому соответствуют новые (информационные) закономерности, качественно меняется сам принцип организации бытия, появляется новый тип системообразующих связей - человекомирные (В. Н. Сагатовский) отношения.
Человеку присуща и бытийная бездонность, и сущностная определенность, заданная временными и пространственными параметрами. Философия экзистенциализма закрепляет «пограничный статус» человека. Экзистенциальное бытие - это возможный способ существования: человек всегда находится на границе того, что он есть и того, чем он должен стать...
Выхождение за границу, т. е. трансцен-дирование, становится руководящим принципом философии экзистенциализма. Творческое начало в человеке, считает Ясперс. обусловлено именно этой способностью к трансценденции: «Человек - единственное существо в мире, которому в его наличном бытии открывается бытие. Он не может выразить себя в наличном бытии как таковом, не может удовлетвориться наслаждением наличным бытием. Он прорывает всю как будто завершенную в мире действительность наличного бытия. Он действительно знает себя как человека только тогда, когда, будучи открыт для бытия в целом, живет внутри мира в присутствии трансцендентности. Принимая свое наличное бытие (Dasein), он все же настойчиво стремится к бытию (Sein). Ибо он не может понять себя в мире просто как результат мирового процесса. Поэтому он переступает пределы своего наличного бытия и мира, достигая их основ, стремясь туда, где он становится уверенным в своих истоках, как бы, соучаствуя в творении»6.
Экзистенциальное бытие - не данность, оно добывается, формируется самим человеком в открытом и бесконечном процессе самосозидания. Деятельность человека всегда включает возможность проявления творчества. Однако творчество становится экзи-стенциалом при определенных условиях. К этим условиям относится и культура во всем
богатстве своего духовного содержания, и духовная состоятельность самой личности, содержательность ее нравственного опыта.
М. Хайдеггер рассматривал экзистенциа-лы творческого бытия как смыслоконститутивные, т е. устанавливающие смысл. И в целом духовное развитие является своего рода трансформацией смыслов (универсальных, социальных, индивидуальных). Смысл не может быть «придуман», дан извне, он должен быть «найден». Словами В. Франкла, автора концепции логотерапии, смыслы возникают не в точках пересечения «внутреннего и внешнего», а над точкой этого пересечения. Отсутствие смысла порождает «экзистенциальный вакуум». В. Франкл обозначает возможные пути, посредством которых человек может сделать свою жизнь осмысленной: во-первых, с помощью того, что мы даем жизни (в смысле нашей творческой работы); во-вторых, с помощью того, что мы берем от мира (в смысле переживания ценностей), и, в-третьих, посредством позиции, которую мы занимаем по отношению к судьбе, которую мы не в состоянии изменить. Этим стратегиям соответствуют три группы ценностей: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения. И каждый раз жизнь предоставляет человеку возможность реализовывать ценности то одной, то другой группы7.
В экзистенциализме мы обнаруживаем разных себя - в предельной откровенности. Указывая на безопорность человеческого бытия, экзистенциализм дает нам духовную опору, вовлекая в творческий поиск обоснования собственного существования. Многое (если не все) определяется нашими установками в мировосприятии.
Если мы воспринимаем жизнь как череду испытаний, или бездумное пребывание, суету сует, то любовь трансформируется в скепсис, свобода - в обреченность, наказание, самоуничтожение, абсурд. Человек возводит крепость границ сущего или в ужасе срывается в бездну...
Если мы принимаем жизнь, человеческое существование как дар (с благоговением), если мы умеем слышать зов Бытия и отвечать на него, нести ответственность в диалоге как со-творцы, со-участники Бытия, то все экзистенциальные состояния - одиночество, ответственность, любовь, свобода - переживаются конструктивно. Человек обретает свое назначение, смысл.
Таким образом, возможность постижения смысла, истины Бытия обусловлена прежде всего онтологическим статусом человека: его укорененностью в бытии и способностью эк-зистировать. Творчество в экзистенциализме рассматривается, прежде всего, как творение человеком самого себя в человекомирных отношениях.
Понятие трансценденции в современной феноменологической и экзистенциальной философии было призвано подчеркнуть принципиальную разомкнутость, открытость человеческого бытия, невозможность раз и навсегда указать какую бы то ни было его определенность (которая проявляется в виде «горизонта», постоянно «имеющегося в виду», но, по выражению Э. Гуссерля, никогда не достигаемого как реальный предел и граница).
Сегодня трансценденция заявляет о себе в самых различных планах реальности, открывая при этом новые. Например, Ф. Ромеро представляет трансцендирование как процесс возрастания сущностей в следующей последовательности: физическое тело, живое бытие, психика, духовность. В физической реальности - первой ступени сущих и транс-ценденции - трансцендирование наименее видимо. На психологическом уровне бытия сущего для интерпретации сознания вводится понятие интенциональности (Брентано, Гуссерль). Автор специально замечает, что эта психическая интенциональная трансценден-ция не обладает тотальностью и не следует смешивать ее с духовной трансценденцией. Психический уровень сущего предполагает имманентную индивидуальную основу трансцендирования. В духовности, в личностных позициях, трансцендирование уже осуществляется без возврата направленности сознания в индивидуальный центр субъекта и не определяется его интересом8.
Все основные особенности и черты русской классической философии, прежде всего, ее идеи о значимости духовных устремлений человека, нравственных начал жизни для подлинного прогресса общества неизменно связаны с учением о трансцендентности. Духовные стремления обладают атрибутом бесконечности и делают человека существом потенциально универсальным и незавершенным, открытым новым горизонтам бытия и вершинам духа.
Духовность - состояние соразмерности. Человек не только отражает «логос бытия»,
проясняя его, следуя ему, продлевая его своим продолжением, он наделен способностью (а это одновременно и дар, и свободный выбор) устанавливать границы, работать с пределами (и внутренними и внешними) посредством осознания и творчества.
В этом нам видится и основное предназначение культуры - свободное творчество человеком себя и своих отношений на основе общечеловеческих ценностей и духовных приоритетов. Историческое развитие было бы невозможным, если бы человек не находил точек опоры, лежащих за пределами его короткой жизни, если бы в обществе не существовала система духовных ориентиров. Творчество на уровне социокультурного бытия понимается как способность личности оригинально и самобытно отражать личное мироощущение и миропредставление в отношении к окружающим реалиям посредством самореализации в процессе создания материальных и духовных ценностей. А самореализация не исключает, но, напротив, предполагает удовлетворение потребностей личности в социальном признании и уважении.
Интересный опыт экспликации творческой активности человека на различные типы культур предлагает И. А. Бескова9.
Параметры культуры проявляются не только в разного рода арт-феноменах, но и в характерных особенностях мировосприятия, мироосмысления, а также доминирующих вариантах творческой активности, свойственных культуре того или иного типа. Автор предлагает различать такие разновидности творчества, как «творчество от недостатка» и «творчество от избытка». Для первого актуальна идея творчества как самодостраивания, когда человек, ощущая свою неполноту, незавершенность, негармоничность в какой-то сфере ищет то, что может помочь восполнить недостающее. Такой поиск, как правило, сопряжен с «творческими муками» и в практике человека подобная форма творческого поиска встречается гораздо чаще, чем вторая
- творение от полноты. Последняя связана с порождением - как результатом излияния в мир собственной избыточности. Используя понятие «эволюционного возраста системы» Л. Н. Гумилева, И. А. Бескова условно выделяет типы «эволюционно старых» и «эволю-ционно молодых» культур. Для эволюционно молодых культур более характерна модель первого типа («творчество от недостатка»), а
для эволюционно старых - второго: «творение от полноты», «от избытка». Мы согласны с автором, что критерий «избыточности» и «недостаточности» - интересный момент, на который обычно не обращают должного внимания, вследствие чего огрубляется и опрощается подлинная сложность и многогранность феномена творчества в целом. В то же время, еще раз подчеркнем условность этой типологии, так сама недостаточность, незавершенность, «несовпадение личности с самим собой» (Н. Бердяев), «избыток недостатка» (Ж. Батай) и делает возможным акт трансценденции, стремления к обретению целостности, совершенства, полноты, что и происходит в творческом процессе. Конечно, для того, чтобы уменьшить избыток недостатка, необходимо иметь избыток возможностей и обладать энергией преодоления этой асимметрии. Сам же творческий акт - это всегда в большей мере - отдача, и творцу нужно иметь, что отдавать.
В. Вейдле размышляет о том, что творческая личность не может быть эгоцентричной, так как это нивелирует саму суть творчества: «В великих произведениях есть несметные богатства, о которых и не подозревали их творцы. Однако богатства эти имеются там только потому, что художник ничего не припрятал для себя, все отдал, всем своим существом послужил своему созданию. Творческий человек тем и отличается от обыкновенного трудового человека, что дает не в меру, а свыше сил; но если он не все свои силы отдаст, то не будет и никакого «свыше»10.
«Творец-потребитель» использует искусство и свою публику для прямой самоком-пенсации, истинный художник по своей творческой природе открыт миру, он переливает себя в свое произведение, а не самоутверждается посредством него.
Творческий потенциал человека, его возможности, осуществляются во взаимосвязи с универсальными возможностями мира. Но если возможности мира определены диалектикой случайности и необходимости, то возможности человека - диалектикой свободы и необходимости. У И. Канта проекция звездного неба над головой - это нравственный закон, организующий внутренний космос человека. Разницей потенциалов наличного и возможного обусловлен сам акт «превышения», этим можно объяснить заложенную
в человеческой природе потребность во «вне-положенном истоке», духовное устремление соотнести свое «Я» с каким-либо содержанием, ему трансцендентным.
Стремление к совершенствованию человекомирных отношений образует внутреннюю логику творческого процесса. Творчество
- это одновременно и мера, и способ реализации духовной состоятельности человека, «превышение возможного над действительным», способ осуществления возможности «быть».
Примечания
1 Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т. 4. М., 1982. С. 394.
2 Черных, П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка : в 2 т. Т. 2. М., 1999. С. 202.
3 Зиммель, Г. Трансцендентность жизни // Зиммель, Г. Избранное : пер. с нем. : в 2 т. / отв. ред. Л. Мильская. Т. 2. М., 1996. С. 17.
4 Бергсон, А. Творческая эволюция. М., 2001. С. 246, 77.
5 Плеснер, Х. Ступени органического и человек : введение в философскую антропологию. М., 2004. С. 160.
6 Ясперс, К. Философская вера // Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 455.
7 См.: Франкл, В. Человек в поисках смысла : сборник / общ. ред. Л. Я. Гозмана и Д. А. Леонтьева ; вступ. ст. Д. А. Леонтьева. М., 1990.
С.174,301-302.
8 См.: Ромеро, Ф. Программа философии // Человек как философская проблема : Восток
- Запад : сборник / отв. ред. Н. С. Кирабаев. М., 1991.
9 См.: Бескова, И. А. Виды творчества применительно к типам культур // Второй Российский культурологический конгресс «Культурное многообразие : от прошлого к будущему». СПб., 2008. С. 169.
10 См.: Вейдле, В. Умирание искусства. Размышления о судьбе литературного и художественного творчества // Самосознание европейской культуры ХХ века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991. С. 287.
