CC BY
34
го, он будет «поделен» между другими участниками коалиции, в случае провала - виноватым окажется только Вашингтон. Это понимают американские военные, которые весьма осторожно оценивают перспективы военного успеха в Афганистане.
Итак, афганский конфликт, который никогда не был собственно афганским, а с 1979 г. стал международным, невозможно оставить на произвол судьбы. Его невозможно и «заморозить»: он будет неизбежно разрастаться, что особенно опасно, учитывая связи талибов с международным экстремизмом. Присутствие талибов закономерно, поскольку они выражают настроения значительной части афганского населения, а потому они никуда не исчезнут, какую бы политику ни избрали США, мировое сообщество и страны региона. Может меняться разве что степень их радикализации и, соответственно, готовность вступать во взаимодействие с внешними силами. Решающие сражения с талибами еще впереди. Причем если сами они выражают уверенность в своей окончательной победе, то их противники так и не могут достичь согласия и определить оптимальный способ действий. При этом талибы готовы к затяжной войне, а коалиция во главе с США находится в цейтноте. Главная задача - добиться перелома в ближайшие два года.
«Обозревателъ-übserver», М., 2010 г., № 2, с. 72-78.
А. Разливаев,
кандидат политических наук ТУРЦИЯ: ИСЛАМИСТЫ И АРМИЯ
Для правящей в Турции Партии справедливости и развития (ПСР) неприятным сюрпризом стали итоги муниципальных выборов в марте 2009 г. Хотя по совокупности голосов, отданных за ее кандидатов, она сохранила лидерство, оппозиционные силы существенно увеличили число своих сторонников, а рейтинг ПСР впервые снизился с момента ее создания. Определенную роль в этом сыграли последствия мирового финансово-экономического кризиса: по итогам 2008 г. уровень безработицы в стране достиг 13,6%, началось падение производства и страна вступила в период рецессии. Однако ПСР остается крупнейшей и влиятельнейшей партией на политическом пространстве Турции, с которой не в состоянии конкурировать ни одно другое из ныне действующих объединений. На муниципальных выборах конкурирующие партии, прежде всего
оппозиционная Народно-республиканская партия (НРП), старались концентрироваться в первую очередь на социально-экономических вопросах - высоком уровне безработицы и других проблемах, порождаемых мировым экономическим кризисом, публичных обличениях ряда правительственных чиновников, причастных к коррупционным скандалам, но практически не затрагивали проблемы раскола турецкого общества на светскую часть и сторонников исламизации страны. Именно в авангарде политического движения исламистов, стремящихся разрушить Республику и светский характер ее режима, находится Партия справедливости и развитая. Основанием для подобных подозрений служит «исламистское прошлое» значительной части руководства ПСР и ее рядовых членов. Партия была образована 14 августа 2001 г. выходцами из исламистского общественно-политического движения «Национальный взгляд» (НВ), возглавляемого его бессменным лидером и бывшим премьер-министром Н. Эрбаканом. После вынужденной отставки Эрбакана 18 июня 1997 г. Его Партия благоденствия (Ре-фах - политическое крыло НВ) по приговору суда была распущена. Фракция реформистов-обновленцев отделилась от «старого поколения» исламистов, оставшихся верными прежнему лидеру и его идеям, и объявила о создании собственной Партии справедливости и развития (ПСР). С самого начала ПСР позиционировала себя как партию «консервативных демократов», подчеркивая верность традиционным ценностям ислама и национальной турецкой культуры в сочетании со стремлением к модернизации и либерально-демократическим дискурсом. В ее программе был обозначен примат основных принципов светского республиканского строя: верховенство закона, гражданское общество и соблюдение фундаментальных прав и свобод. В области внешней политики ПСР объявила курс на встраивание Турции в глобализационные процессы и на вступление страны в Европейский союз. Таким образом, партии удалось сформировать широкую социально-политическую платформу. Активно пропагандируя имидж «народной» партии, противостоящей интересам столичной республиканской элиты, ПСР успешно завоевала поддержку многочисленного традиционно настроенного населения провинций Анатолии, бедных и наименее образованных слоев. Либерально-демократическая составляющая идеологического образа ПСР и призывы к демократическим реформам завоевали симпатии также и у представителей среднего класса. В то же время основные политические соперники - НРП и
Партия националистического движения (ПНД) - выглядели достаточно бледно и воспринимались как сторонники авторитаризма, опирающиеся на поддержку армии, стража государственной идеологии кемализма.
На состоявшихся в ноябре 2002 г. всеобщих выборах в Великое национальное собрание Турции (ВНСТ, Меджлис) ПСР одержала серьезную победу, получив 34,5% голосов избирателей. Итоги парламентских выборов красноречиво продемонстрировали не столько идеологическую приверженность трети электората исламской традиции, сколько, прежде всего, недовольство избирателей экономической и социальной политикой прежнего руководства страны. После выборов главным оставался вопрос, действительно ли Эрдоган и его нынешние соратники отказались от идеологии исламистского движения «Национальный взгляд» Эрбакана. Среди непримиримого секуляристского истеблишмента страны сохранялась уверенность в том, что исламисты, представленные теперь ПСР, просто стали много осторожнее, но на деле, сохранив ориентацию на превращение Турции в теократию, попытаются добиться этой цели не радикальными реформами, а тихой поступью, шаг за шагом оттесняя нынешнюю светскую элиту от рычагов политического влияния. Новая власть старалась избегать упоминания о политическом прошлом многих видных членов ПСР и прежних связях с НВ. Создатели ПСР утверждали, что они стремятся сформировать образ умеренного и ответственного политического течения, выносящего вопросы религии за рамки политики. Партийные функционеры в своих выступлениях делали акцент преимущественно на программе демократических перемен, подчеркивая, что реализация предвыборной программы ПСР предполагает реорганизацию государственных и общественных структур на основе пересмотра прежних принципов кемалистского национализма и «управляемой» демократии. Процесс демократизации политической системы страны увязывался с ее внешнеполитическими ориентирами. В программе правительства ПСР, представленной ВНСТ в конце ноября 2002 г., необходимость замены действующей конституции новой, гораздо более либеральной, обосновывалась стремлением соответствовать нормам Евросоюза, а вступление в ЕС было объявлено одной из первостепенных задач. Принятое ЕС решение начать 3 октября 2005 г. переговоры с Турцией о ее вступлении в Евросоюз в качестве полноправного члена было, пожалуй, самым впечатляющим достижением правительства Эрдогана.
Новые власти без колебаний обратились к пересмотру прежде всего тех законодательных принципов, которые не отвечали Копенгагенским критериям. В июне 1993 г. в датской столице Европейский совет определил общие критерии, которым должны соответствовать страны-кандидаты, как предварительные условия вступления в ЕС: стабильность институтов, гарантирующих демократический процесс, верховенство закона, права человека, уважение и защиту меньшинств; наличие и функционирование рыночной экономики, а также способность на равных конкурировать на европейском рынке; способность выполнять обязательства, вытекающие из членства в ЕС, включая содействие достижению целей политического объединения, а также экономического и валютного союза. Реформы затронули отношения между армией и правительством, судебную систему, гражданские свободы и экономическую сферу. Кроме того, Турция подписала все основополагающие международные соглашения по правам человека, а признание в этой сфере приоритета международных конвенций над национальным законодательством было закреплено в основном законе.
В этом контексте турецкий парламент с приходом к власти ПСР инициировал многочисленные изменения в законодательстве, направленные на усиление гражданского контроля за армией, а также внес поправки в Конституцию, аннулировавшие чрезмерно широкие полномочия Совета национальной безопасности (СНБ) Турции. Улучшение состояния турецкой экономики стало одним из успехов новой власти и в определенной мере свидетельствовало о компетентности правительства ПСР. Кабинету Эрдогана удалось добиться заметных успехов в оживлении национального хозяйства и подъеме благосостояния населения, провести реформы в сфере образования и здравоохранения. В заслугу правительству ПСР ставились ограничение кумовства и коррупции, а также привлечение крупных иностранных инвестиций. Турция вышла на устойчивые и при этом достаточно высокие темпы экономического роста. С 2002 по 2008 г. ежегодный рост ВВП составил в среднем 6,8%. Впервые за последние 30 лет удалось снизить годовой уровень инфляции до 9,5% (по итогам 2008 г.). В результате ПСР заручилась поддержкой самых широких слоев населения. Несмотря на то что основные экономические показатели страны демонстрировали эффективность однопартийного правительства, многие видели проблему в том, что ПСР, обладавшая подавляющим большинством в парламенте, приобрела чрезмерное влияние и теперь пытается контроли-
ровать все властные уровни. Обвинения в авторитарных методах правления, а также подозрения в участии высокопоставленных представителей партии в многочисленных коррупционных схемах, подкрепляемые спорными и скандальными законопроектами партии по реформе духовного образования и по уголовному преследованию за супружескую измену, не раз давали повод общественному мнению и представителям экспертного сообщества усомниться в следовании ПСР курсу на построение открытой демократической светской системы. Весной 2007 г. конфликт между парламентской оппозицией в лице старейшей на политическом ландшафте Турции НРП и правящей ПСР резко обострился. Причиной стали разногласия по кандидатуре президента. ПСР предложила на этот пост Аб-дуллу Гуля, возглавлявшего тогда МИД Турции. Эта инициатива ПСР вызвала жесточайшее сопротивление не только в парламенте, но и в целом со стороны секуляристских сил общества, которые не могли смириться с тем, что президентом может стать представитель «исламистской» партии. Выдвигались достаточно серьезные доводы о том, что безоговорочный контроль ПСР над парламентом, правительством и президентом идет вразрез с принципом разделения властей, что подобная расстановка сил искажает реальную картину политических предпочтений граждан, отдавших ПСР на выборах в 2002 г. только 34,5% голосов. В поддержку оппозиции выступил генералитет, опубликовав 27 апреля 2007 г. открытое письмо, в котором содержалось предупреждение о неминуемом вмешательстве Вооруженных сил в случае, если правящая партия и ее правительство возьмутся за пересмотр светских устоев Республики.
На основании обращения оппозиции, Конституционный суд (КС) аннулировал результаты первых двух туров голосования по кандидатуре президента, на которых А. Гюль набрал большинство голосов. Председатель Центризбиркома М. Айдын назначил проведение досрочных парламентских выборов на 22 июля 2007 г. На них ПСР одержала очередную убедительную победу, получив уже 46,7% голосов, что снова дало возможность ПСР сформировать однопартийное правительство. За парламентскими выборами последовало избрание Гюля президентом Турции. В инаугурацион-ной речи он особо подчеркнул свою приверженность фундаментальным принципам Республики, демократии, секуляризма, прав и свобод граждан, а также важность вхождения Турции в Европейский союз.
Еще до парламентских выборов в руководство и состав ПСР вошло значительное количество новых лиц, в том числе и бывшие члены лево- и правоцентристских партий. В общей сложности более 100 членов старого парламента от ПСР лишились своих мест в 2007 г., уступив их политикам нового поколения. За несколько лет внутри ПСР произошла определенная эволюция. Партия стала представлять более широкий спектр политических взглядов, включая либералов и социал-демократов. Победа ПСР в этой предвыборной «схватке» с «непримиримыми секуляристами» была расценена многими представителями либеральной интеллигенции как победа демократии над угрозой очередного военного вмешательства, что усилило общественную поддержку действующего правительства. В итоге ПСР вышла из выборных баталий самым влиятельным игроком на политическом поле, удерживая контроль над ключевыми государственными институтами. Позже депутаты от ПСР решились на весьма смелый и рискованный шаг, инициировав внесение изменений в закон об образовании, предполагавших отмену запрета на ношение женщинами в высших учебных заведениях традиционного для мусульманок платка - хиджаба. Представляется, что ПСР, проводя либеральные реформы, не могла более медлить с отменой этого запрета, хотя бы потому, что была обязана традиционалистской части своего электората за поддержку, оказанную партии в ходе прошедших выборов. Ожесточенная полемика, развернувшаяся вокруг этого вопроса, резко накалила внутриполитическую жизнь в стране, придав проблеме острую политическую окраску. Разногласия внутри общества высветили своего рода мировоззренческий раскол. Непримиримые секуляри-сты в крайности полемики доходили порой до призывов к необходимости очередного военного переворота как единственной возможности возрождения попранных идеалов Республики. В крупнейших городах проходили многотысячные митинги протеста против действий правящей ПСР, которые, по мнению оппозиции, вели к «ползучей исламизации» страны, уничтожению Республики путем подрыва ее светских устоев. В этих условиях старая секуля-ристская элита перешла в наступление. 31 марта 2008 г. КС Турецкой Республики принял на рассмотрение иск, поданный Главным прокурором Высшего кассационного суда Турции А. Ялчинкаем, о закрытии пра-вящей ПСР и курдской Партии демократического общества (ПДО). Процесс над ПСР тут же был назван «судебным переворотом». Но практически для всех была более чем очевидна
роль кемалистов и армии (как авангарда секуляристской элиты) в инициировании этого процесса.
Одно из основных обвинений, предъявленных ПСР, состояло в том, что она проводит политику обмана. Забота о демократии, по мнению А. Ялчинкая, «лишь прикрытие, а настоящей целью ПСР является введение в Турции шариата». В тексте обвинения генпрокурор процитировал 61 высказывание Эрдогана и других членов партии, якобы свидетельствующее о намерениях функционеров ПСР подорвать республиканский режим Турции. В обвинении говорилось, что «еще до создания ПСР в 2001 г. Р.Т. Эрдоган и его коллеги публично выступали с нападками на Республику и ее главные завоевания. Учитывая, что КС принял дело к рассмотрению 9 голосами против 2, процесс не предвещал положительного для ПСР исхода. А отмена Конституционным судом 5 июня 2008 г. принятых «поправок о тюрбанах» окончательно убедила многих в том, что правящая партия вскоре будет распущена, а сама Республика вступит в фазу очередного глубочайшего кризиса с непредсказуемыми последствиями.
Но ПСР перешла в контрнаступление. 28 июня 2008 г. Верховный суд приступил к рассмотрению уголовного дела против 86 лиц, включая высокопоставленных военных в отставке, обвиненных в подготовке заговора против законного правительства. Среди арестованных, обвинявшихся в участии в законспирированной ультранационалистической группе под названием «Эргене-кон», были и журналисты, включая ведущего обозревателя и шефа бюро газеты «Джумхуриет» в Анкаре. Однако, по мнению оппозиционеров, эти аресты носят политический характер. Правительство, состоящее из умеренных исламистов, пытается свести счеты с политическими оппонентами. Через месяц после начала судебных разбирательств по «делу Эргенекона», 31 июля 2008 г., Конституционный суд огласил решение по делу ПСР. Шестеро из 11 судей КС проголосовали за закрытие правящей партии (согласно действующей Конституции для положительного решения о запрещении деятельности политической партии требуется 7 голосов). При этом 10 судей КС признали, что партия проводила политику, направленную против светского характера государства, и в связи с этими нарушениями отдали распоряжение вдвое урезать ее государственное финансирование.
Представляется, что кемалистская элита, принимая во внимание уровень поддержки ПСР среди населения, решила не обост-
рять кризис, но вместе с тем решение КС - четкий сигнал представителям правящей партии, что кемалисты держат ситуацию в стране под контролем и способны в любой момент противостоять правительству. Подобная трактовка событий подкрепляется словами председателя Конституционного суда Х. Кылыча, который заявил, что главный прокурор имеет право продолжить инициированное им дело против ПСР, «если сочтет нужным». «Это серьезное предупреждение партии. Я надеюсь, что они правильно поняли смысл адресованного им послания», - добавил он. Это заявление в совокупности с итоговым решением КС демонстрирует решимость ке-малистов противостоять действиям, наносящим ущерб республиканским устоям. После благоприятного для правящей партии исхода судебного процесса подавляющее большинство экспертов сошлись во мнении, что правительство Эрдогана продолжит курс на модернизацию общественно-политической жизни страны, а во внешней политике попытается активизировать переговоры с ЕС, что диктуется к тому же нынешней расстановкой политических сил. «Теперь для ПСР и Турции, - отмечал обозреватель крупнейшего турецкого информационно-аналитического портала «Теркиш дейли ньюс» М. Акъель, - самый безопасный путь отхода от авторитарного прошлого и квазиавторитарного настоящего пролегает через движение к ЕС».
Все эти сомнительные, с точки зрения демократических процедур, разбирательства внутри властных элит поутихли на фоне первых последствий мирового финансово-экономического кризиса, которые больно ударили по национальному хозяйству страны. Турция, испытывающая сильную зависимость от иностранных инвестиций и внешнеэкономической конъюнктуры, оказалась в ряду государств, более всего пострадавших от мирового кризиса. В первом полугодии 2009 г. спад национальной экономики составил 14,2%, приток прямых иностранных инвестиций снизился на 57,1%, а дефицит бюджета вырос в 13 раз. Однако к концу 2009 г. во всем мире стали проявляться первые признаки экономического оздоровления, а осенние прогнозы МВФ относительно роста реального ВВП Турции в 2010 г. (3,7%) вселяют робкую надежду. В то же время, как только стало ясно, что экономической катастрофы, скорее всего, удастся избежать, противоборство правящей ПСР и кемалистских кругов возобновились. Теперь инициатива перешла к правящей партии. Вялотекущее дело «Эргенекона» получило новый импульс, когда 12 июня 2009 г. либеральная и критически на-
строенная к военным газета «Тараф» опубликовала копию секретного документа, якобы подготовленного в Генштабе ВС, под названием «План борьбы с исламским фундаментализмом». Утверждалось, что этот «План действий военных» был направлен на дискредитацию и дестабилизацию правящей ПСР и ее правительства, а также самого влиятельного в Турции исламского религиозного движения Ф. Гюлена путем вброса в СМИ фальшивых доказательств и компрометирующих сведений их антигосударственной экстремистской деятельности.
Некоторые проправительственные издания заявили, что по их информации документ является подлинным, в то время как светские газеты сообщали, что это фальшивка. По прошествии двух недель со дня опубликования так называемого «Плана действий» военная прокуратура выступила с заявлением о непричастности Генерального штаба к подготовке скандального документа, подлинник которого обнаружить так и не удалось. На специальной пресс-конференции, состоявшейся в конце июня 2009 г., начальник Генштаба ВС генерал И. Башбуг заявил, что «этот документ - просто клочок бумаги», а его появление в прессе - не что иное, как организованная акция, направленная на дискредитацию армии через СМИ, и часть психологической войны. «Армия более не потерпит таких кампаний... Руки прочь от армии!» - предупредил Башбуг. Генерал также недвусмысленно отмел все обвинения о том, что военные причастны к попыткам сместить действующее правительство. Тем не менее начальник Генштаба подчеркнул, что расследование дела останется в сфере контроля военных. Однако, по странному стечению обстоятельств, именно в июле 2009 г. президент А. Гюль одобрил принятый парламентом закон, ограничивающий полномочия военных судов. Этот шаг в принципе вписывается в логику движения турецкого правительства в сторону ЕС через реформирование политических институтов и развитие демократии. Чрезмерное влияние генералитета на политические процессы в стране, в том числе и посредством узаконенных судебных процедур, является серьезным раздражителем для Евросоюза и постоянной темой для претензий к Турции. В этой связи реформа судов, независимо от реальных целей деятелей правящей партии, во всяком случае, выглядит логичным и обоснованным шагом на пути дальнейшей модернизации политической системы. По новому закону дела военных, совершивших тяжкие, в том числе и военные преступления, должны передаваться из трибуналов в гражданские
суды. В свое время в руках военных это был законный, а потому серьезный и чрезвычайно действенный механизм борьбы с инакомыслием и способ «профилактики» любой неугодной деятельности со стороны оппозиции. Теперь, по мнению экспертов, принятый закон станет для Турции своеобразным «предохранителем» от возможных военных переворотов, трижды случавшихся за последние полвека.
Выпестованный за более чем полвека плюрализм в партийной и общественно-политической жизни Турции отражает, однако, не столько развитость демократических институтов, сколько глубокие противоречия внутри общества по ряду важнейших национальных вопросов. Этим во многом объясняется нестабильность турецкой политической системы, для которой характерны не только конфликты между двумя основными политическими элитами, но, прежде всего, глубокие этнические и конфессиональные противоречия, многократно усиленные серьезным экономическим неравенством регионов. В Турции по-прежнему высок потенциал для гражданского насилия и бескомпромиссной политической борьбы. Последнее было явно продемонстрировано политическим кризисом 2007-2008 гг. и текущими политически мотивированными судебными разбирательствами. Оценивая феномен ПСР, нужно отметить, что ее, безусловно, нельзя отнести к привычным партиям исламистского толка, неизменной характеристикой которых является стремление обеспечить соблюдение жестких моральных норм, поставить консервативные социальные, нравственные и религиозные проблемы во главу политической повестки дня. Обращает на себя внимание, что партия не апеллирует к классовым, языковым, религиозным или этническим различиям, равно как исключительно к мусульманскому или этническому турецкому электорату. Идеология ПСР универсальна и направлена на создание широкого национального консенсуса. Будучи выходцами из «контрэлитной» культурной среды, деятели ПСР в условиях высокого уровня конфликтности сумели сформулировать широкую политическую платформу и получить поддержку самых широких слоев населения. Тем не менее в настоящее время свобода действий партии Р.Т. Эрдогана существенно ограничена армией, кемалистской бюрократией, высшими иерархами в судебной системе, образовании и значительной частью крупного бизнеса. Принимая во внимание подозрения турецких секуляристов относительно «реальных» политических целей ПСР, любая попытка правительства перейти обозначенные
сторонниками секуляризма границы, в частности ввести религиозные нормы в национальное законодательство, вызвала бы серьезное внутриполитическое напряжение, не исключая и вмешательства армии.
Представляется, что логика исторического развития политической системы республиканской Турции от авторитарной модели к все более открытым демократическим формам диктует ПСР, в том числе и ради собственного политического будущего, необходимость активизации модернизационных процессов и сохранения курса на присоединение к ЕС. Дальнейшая демократизация политической системы Турции будет вести, во-первых, к постепенному снижению политической роли армии, а во-вторых, к расширению возможностей влияния религиозно-общественных объединений на политическую жизнь страны.
«Азия и Африка сегодня», М., 2010, № 1, с. 20-25.
А.Гончаров
ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ В ИРАКЕ В 1990-е годы
Иракское общество, находясь на историческом перекрестке разных цивилизаций, за свою многовековую историю приобрело очень сложную и неоднородную структуру. В ХХ в. общество формировалось после политической консолидации страны из совершенно разнородных этнических, религиозных, племенных и локальных сообществ. Наличие трех крупных обособленных групп, т.е. южное шиитское большинство, политически лидирующие сунниты центра и курдский Север, не отражало всей картины, поскольку все эти группы были разделены внутри себя не менее серьезными границами. Четвертую группу, еще более обособленную от вышеназванных трех, составляли ассирийцы - христиане. Как справедливо отмечал «отец-основатель» независимого иракского государства король Фейсал I (годы правления 1921-1933), «по-прежнему не существует иракского народа. Есть только трудно вообразимые массы человеческих существ, лишенных какой-либо патриотической идеи, вдохновленных религиозными традициями и вздором, не связанных какими-либо общими связями, склонных к пороку и анархии, постоянно готовых восстать против вообще любого правительства».
