CC BY
128
УДК 130.2
Лазинин Игорь Викторович
соискатель кафедры социальной философии и этнологии Северо-Кавказского федерального университета editor@hist-edu.ru
ЦИВИЛИЗАЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ И ПРОБЛЕМА МОДЕРНИЗАЦИИ
В статье рассматриваются некоторые аспекты проблемы цивилизационного статуса России в контексте процессов модернизации. Делается вывод о том, что Россия развивается в русле общеевропейской традиции.
Ключевые слова: цивилизация, модернизация, традиционализм, «вотчинное» правление, социальная структура, социальный субъект.
Lazinin Igor Victorovich
Postgraduate Student of the Department of Social Philosophy and Ethnology, North Caucasian Federal University editor@hist-edu.ru
CIVILIZATIONAL DEVELOPMENT OF RUSSIA AND THE PROBLEM OF MODERNIZATION
Several aspects of the issue concerning Russia’s civilization status in the context of modernization processes is considered in the paper. The conclusion is drawn that Russia has been developing within the framework of the European tradition.
Key words: civilization, modernization, traditionalism, patrimonial rule, social structure, social subject.
Среди специалистов в области культурной компаративистики едва ли не общепризнано, что рассмотрение проблемы взаимоотношений России и Запада как социокультурных систем в генетическом контексте составляет один из важнейших и наиболее интересных аспектов сравнительного изучения цивилизаций. Совершенно очевидно, что ее положительное решение (то есть признание России органической частью Запада) позволило бы уже на генетической основе объяснить происхождение сходств в культурных паттернах и традициях российского и западных обществ, получающих в настоящее время толкование в рамках стадиальной схемы макроистории и концепции контактных взаимодействий. Естественно, что реализация подобного исследовательского проекта привела бы к переформулировке целого ряда задач анализа тенденций динамики исторического процесса, и, таким образом, фундаментально изменила бы сам характер проблематики цивилизационной теории как отрасли философской науки.
В XIX - XX вв. о проблеме самоопределения России в системе координат «Запад - Восток» было написано огромное количество работ. Едва ли можно найти какую-либо другую тему, которая привлекала бы к себе такое же внимание российского интеллектуального сообщества, как эта. О принципиальных, качественных социокультурных сходствах или различиях между Россией и Западом писали историки, политологи, правоведы, этнологи, этнографы, культурологи, представители многих других дисциплин. Решающее слово в освещении этого вопроса принадлежало и принадлежит специалистам в области социальной философии, поскольку важнейшим показателем цивилизационной принадлежности общества является специфика его социально-стратификационной структуры. К настоящему времени исследовательской традицией выработаны методы, которые позволяют подойти к освещению вопроса о месте России в европейском содружестве народов с научной точки зрения.
Несмотря на то обстоятельство, что интуитивное мнение о принадлежности России, исторически и культурно, к европейскому союзу наций было сформулировано еще на раннем этапе становления цивилизационного подхода [1, с. 416], трудно признать, что в последующий период оно достигло сколько-нибудь заметного успеха. Вплоть до настоящего времени, в соответствии со сложившейся исследовательской традицией, Россия продолжает в значительной степени восприниматься не только как государство со своей историей, но и как отдельная, отличная от европейской цивилизация. В настоящий момент отправным пунктом размышлений о России как цивилизации принято считать патерналистскую природу российского государства: естественной формой бытия сферы социально-политического здесь, как предполагается, выступают перманентно актуальные административно-распределительные структуры [2, с. 37-48; 3, с. 138-144; 4, с. 57]. В рамках цивилизационной парадигмы утвердилось несколько основных гипотез относительно статуса России как культурно-исторической общности, связанных, главным образом, с интерпретациями религиозно-этатистского характера. При этом дискуссия обычно ведется не вокруг самого вопроса о том, принадлежит ли Россия к европейскому цивилизационному сообществу или нет. Дискутируется лишь вопрос о генезисе неевропейских по своей сути цивилизационных структур, сложивших-
ся в России. Из совокупности воззрений подобного рода можно упомянуть (не претендуя на исчерпывающую полноту) следующие наиболее характерные. По мнению К. Маркса Россия как культурно-историческая общность политически выкристаллизовалась в составе Золотой Орды и именно монгольскому периоду своей истории обязана деспотическим характером государственности [5, р. 121]. В трудах А. Тойнби оформилось представление о России как о цивилизации, продолжающей политические традиции Византии, цивилизации, интегрированной на основе доминирования православной веры и максимальной концентрации власти [6, с. 507-510]. В подобный же контекст помещает, по сути дела, рассуждения о России один из наиболее ярких представителей современного цивилизационного подхода С. Хантингтон [7, с. 54]. Наконец, согласно американскому историку Р. Пайпсу, на протяжении большей части истории в России преобладала так называемая «вотчинная» система правления, в рамках которой политическая власть мыслилась как продолжение права собственности, а правитель являлся одновременно сувереном государства и его владельцем [8, с. 211].
Итак, суждения отечественных и зарубежных исследователей о специфике России как цивилизации неоднозначны. Вместе с тем четко обозначилось исследовательское направление, циви-лизационно и культурно противопоставляющее Россию обществам Западной Европы. Оно отображает как общетеоретические представления ученых о России, так и их идеологические взгляды.
Философская проблематика цивилизационного самосознания и цивилизационного подхода, а также проблематика соотношения западного и восточного типов государства, идей восточного деспотизма и «вотчинного правления» (в различных дискурсивных аранжировках) в работах западных авторов оказали огромное влияние не только на содержание и понятийный аппарат отечественной исследовательской традиции, но и на формирование конкретных концепций России как цивилизации в ее рамках. Общими теоретическими позициями как западных, так и отечественных исследовательских проектов, направленных на описание природы российской цивилизации, являются: 1) интерес к проблеме наличия/отсутствия частной собственности и гражданского общества, традиционно ассоциирующейся с дихотомией Запад-Восток, в особенности, акцентирование имперских, патерналистских, сакральных параметров российской государственности; 2) концептуализация российского опыта социальности в традиционалистских терминах, то есть как опыта «об-щинности», «коллективизма» или «соборности», избегающая сколько-нибудь близких к либеральной теории цивилизации трактовок. При этом дискурсивные ориентации отечественных авторов могут быть направлены - в противовес деспотологическим штудиям - и на реабилитацию патерналистских и коллективистских форм общежития как выражающих духовную свободу человека, его экзистенциальную ментальность. Скажем, достаточно парадоксальным выглядит тот факт, что взгляды К. Маркса и К. Виттфогеля на генезис российской государственности во многом совпадают со взглядами евразийцев. «В исторической перспективе, - полагал Н.С. Трубецкой, - то современное государство, которое можно назвать и Россией, и СССР, есть часть великой монгольской монархии, основанной Чингисханом» [9, с. 213]. При этом, транслируя по сути дела постулаты теории восточного деспотизма, евразийцы пытались отстаивать представление о самобытном, не западном и не восточном, пути России - проект, по меньшей мере, противоречивый.
В целом мнения отечественных и зарубежных исследователей о России как цивилизации разнообразны и весьма противоречивы, что обусловлено различием школ, направлений, концепций, в рамках которых представляют политическое, социальное и культурное устройство российского общества. Вместе с тем нельзя не заметить, что очень немногие выводы относительно традиционалистского характера российского государства подкрепляются специально проработанным фактическим материалом. Чаще подобные высказывания постулируются общими посылками или устоявшимися клише и слабо аргументируются.
В то же время, опираясь на отдельные изолированные наблюдения, основанные, однако, на реальных фактах, многие исследователи отмечали близость исторических судеб России и европейских государств. Причем имеющиеся культурные сходства в значительной своей части касаются наиболее важных сторон материальной и духовной жизни русского народа - религии, языка, форм хозяйственной деятельности. Исследование данных о России как культурном и политическом сообществе неразрывно связано с целым рядом кардинальных проблем развития западного общества, в частности, с вопросами его хозяйственно-экономического уклада и социальнополитической структуры, развития религиозных представлений и т. д. В литературе достаточно распространенным является мнение о том, что исторически по крайней мере с XVIII в. Европа, Запад были Значимым Другим, по отношению к которому определялась и переопределялась русская/российская идентичность [10, с. 8]. Действительно, сколь бы не велика была специфика российской системы социокультурных координат, «Россию трудно представить в качестве совершен-
но особой, во всем отличной от Запада цивилизации. Ведь в сознании россиян постоянно жила тема не только их особости и самобытности, но и их отсталости, недостаточной развитости по сравнению с Западом. Эта западническая тема является центральной в истории русской общественной мысли. Она вообще не могла бы возникнуть, не будь Россия в чем-то уже страной европейского типа, находись она целиком за пределами западного мира. Чтобы сравнивать себя с Европой, даже в пользу последней, надо в каком-то смысле уже быть Европой, ощущать свою близость с ней. Многие страны внеевропейского региона, также переживающие процесс модернизации, не испытывают по отношению к ней чувства исторической неполноценности. В этих странах трудно обнаружить нечто подобное тому, что у нас называлось западничеством. Наши же западники (а к ним тяготеет большая часть интеллигенции) воспринимают Россию в качестве даже не соседа, а родственника Европы, хотя и бедного, задержавшегося в своем развитии» [11, с. 50-51].
Близость российского и западного цивилизационных маршрутов проявляется, прежде всего, в процессах модернизации социальной структуры. Особенностью цивилизационного развития стран Западной Европы выступает разрушение в Новое время традиционалистской организации, закреплявшей правовое неравенство субъектов и определявшей конфессионально-сословное членение общества. На смену обществу политически фрагментированному, обществу, в котором политическим субъектом выступал коллектив (общинный, религиозный, родовой) пришло общество политически унифицированное, индивидуалистическое, состоящее из равных по отношению к единой норме граждан. Сходную метаморфозу претерпела в XX в. и Россия. Модернизационные реформы, сначала столыпинские, затем советские, привели к падению общины, развалу сословного строя, к правовой нивелировке конфессиональных различий. Современное российское общество является социально гомогенным и атомизированным. В нем невозможно обнаружить и следа прежних коллективных субъектов и коллективных идентичностей. С другой стороны, институты частной собственности и демократии остаются в России достаточно хрупкими и шаткими.
Анализ современных тенденций изменения в мире часто концентрируется на изменении в политической и экономической сфере. Не отрицая важности подобных изменений, следует отметить, что их нельзя абсолютизировать и выделять из общего комплекса взаимодействующих факторов, оказывающих совокупное воздействие на характер процессов модернизации. Также необходимо учитывать эмерджентные свойства и устойчивость самих цивилизационных систем. Инерция затухающего социокультурного тренда способна скрыть нарастающее в системе внутреннее напряжение между продолжающими действовать в привычном режиме официальными властными корпорациями и трансформирующимися глубинными социальными структурами. В связи с этим сложно признать вполне адекватными реальности теории «вотчинного» режима правления, под-данства-министериалитета, персонифицированной власти, авторы которых при разработке типологии цивилизаций и выявлении основных векторов социокультурной эволюции ориентируются на анализ экономических отношений и институтов (частная собственность/государственная собственность), и вытекающих из них форм господства и подчинения (вассалитет/подданство). Параметры организации и функционирования общественного производства, в том числе относящиеся к роли государства в экономической жизни общества, несомненно, оказывают влияние на формирование социальных структур, но усмотреть за этим какую-либо более глобальную закономерность макро-исторического, цивилизационного порядка затруднительно. Кроме того, условием эффективной работы административно-распределительных механизмов выступает наличие крупномасштабных самовоспроизводящихся социальных акторов типа общинных или религиозных коллективов, между которыми государство и распределяет получаемый обществом прибавочный продукт. В Советском Союзе не оказалось институтов, способных поддерживать стабильное функционирование административно-распределительных связей, что послужило одной из причин краха советского проекта. Нет или почти нет подобных институтов и в современном российском обществе. Проблемой, особенно для Юга России, остается феномен политизации этничности, приведший к укреплению и укрупнению этнических кланов, активно встраивающихся в бюрократизированную экономику и размножающих «раздаточные» схемы. Проблема эта, однако, осознается и властями, и научным сообществом, предлагающим различные пути выхода из создавшейся кризисной ситуации [12, с. 54, 59].
И в социо- и культурогенезе, и в том, что касается формирования идентичности сходства между Россией и Западом имеют два лежащих на поверхности, очевидных источника - 1) промышленный переворот Нового времени, обозначивший вступление стран Западной Европы в индустриальную фазу развития и 2) структурированность России как социокультурного пространства, пронизанного европейскими инфлюациями, необходимым образом включающего в себя экзогенные, привнесенные с Запада элементы. Изначальная системность межкультурных коммуникаций
русского народа с народами Запада не могла не оказать воздействия на устройство российской государственности, которая, складываясь по соседству и в контакте с Европой как центром мировой цивилизации, просто вынуждена была соответствовать условиям места и времени. В Новое время в Россию приходит современная индустриальная цивилизация, с чего начинается трудный и медленный процесс модернизационной трансформации российского общества. Как пишет А.Л. Юрганов, для России «путь от Средневековья к Новому времени - это путь не только к петровским реформам, но и к современной цивилизации. Новое время - “наше время”, потому что, несмотря на культурно-исторические особенности отдельных периодов истории России, петровского или екатерининского, великих реформ или контрреформ, всюду просматривается единство генетическое. Великое разнообразие исторических эпох удерживается в границах одного и того же некогда рожденного мира новоевропейской культуры» [13, с. 325]. В то же время гигантский масштаб перемен позволяет отвергать предположения о целиком заимствованном характере новаций, о только лишь усвоении инородных культурных форм. Преобразование социальной структуры российского общества, связанное с распадом коллективных субъектов и атомизацией социума, несомненно, отражает внутренние закономерности эволюции России как цивилизации, проходящей стадии общеевропейского пути.
Таким образом, модернистская волна, вовлекшая российское общество в процессы инду-стриалистских преобразований, позволяет говорить о том, что Россия имеет цивилизационный статус, приближающий ее к кругу европейских социальных и культурных систем. Некоторые европейские черты России: высокая культура XIX-нач. XX вв., советская индустриализация и урбанизация, ориентированность общественной идеологии на стандарты научной рациональности, а не на религиозные мифологемы и, в первую очередь, отсутствие жесткой политической дифференциации, сохраняющиеся возможности вертикальной мобильности, могут объясняться и на генетической основе.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955.
2. Бессонова О.Э. Раздаточная экономика как российская традиция // Общественные науки и современность. 1994. № 3.
3. ВасильевЛ.С. Модернизация как исторический феномен (о генеральных закономерностях эволюции). М., 2011.
4. Кирдина С.Г. X и Y экономики. Институциональный анализ. Политика, идеология, экономика. М., 2004.
5. Marx K. Secret Diplomatic History of the XVIII Century. London, 1969.
6. Тойнби А. Постижение истории. М., 2008.
7. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2011.
8. Пайпс Р. Собственность и свобода. М., 2008.
9. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995.
10. Малинова О.Ю. Россия и «Запад» в XX веке: трансформация дискурса о коллективной идентичности. М., 2009.
11. Межуев В.М. Россия как культурная альтернатива современной цивилизации // Российская цивилизация (этнокультурные и духовные аспекты). К 70-летию профессора М.П. Мчедлова. М., 1998.
12. Авксентьев В.А., Васильченко В.А. Проблемы федерализма в контексте этнополитического процесса на Юге России: политико-правовой аспект // Научная мысль Кавказа. 2012. № 4.
13. Юрганов А.Л. Убить беса. Путь от Средневековья к Новому времени. М., 2006.
