CC BY
82ЦИФРОВАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА: ВОЗМОЖНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ ВЛИЯНИЯ НА РАЗВИТИЕ СОВРЕМЕННОГО МЕДИАПРОСТРАНСТВА.
Для цитирования: Богатырева Т.Г. Цифровая культурная политика: возможности формирования и перспективы влияния на развитие современного медиапространства. // Коммуникология: электронный научный журнал. Том 3. № 3, 2018. С. 61-73.
Автор: БОГАТЫРЕВА Т. Г.
БОГАТЫРЕВА Татьяна Георгиевна - доктор культурологии, профессор, эксперт Института «Высшая школа государственного управления» Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Адрес: 119571, Россия, г. Москва, просп. Вернадского,82. E-mail: tabogat@mail.ru
Аннотация. В статье анонсируется необходимость формирования цифровой культурной политики. Исходными моментами, обусловливающими ее появление, автору видится переход глобализации в цифровую стадию, развитие цифровой культуры, интеграция культурной и медиаполитики. В эпоху цифровизации проблематика культурной политики оказывается на пересечении культуры, цифровых технологий, медиа и политики. Оцифровка создает конвергенцию этих сфер, и особо актуальными в этом вопросе предстают отношения между средствами медиа и культурной политикой. Стратегии по управлению изменениями в медиасистемах должны находиться в сфере ответственности такой политики, которая обладает универсальными решениями, гибкими инструментами и обеспечивает партнерство между секторами культуры, медиа и технологическим сектором. Формирование новой экосистемы цифровой культуры и цифровой культурной политики станет важнейшим трендом развития современного медиапространства.
Ключевые слова: коммуникация, цифровая культура, цифровая культурная политика, медиаполитика, медиапространство, цифровые продукты.
В российской научной сфере вопросы цифровой культурной политики практически не обсуждаются. За рубежом они так или иначе затрагиваются, хотя и там отмечается - термин не нашел еще своего поборника. Это, однако, считают зарубежные исследователи, делает его еще более привлекательным для изучения. Важнейшей причиной интереса к данной неизведанной сфере является усиление цифрового «звучания» многих областей, высокий интерес к цифровой экономике, технологическим платформам, цифровой трансформации государственного управления, образования, здравоохранения, транспорта, страхования, ритейла. В Программе цифровой экономики России в качестве главной цели указана необходимость создания «экосистемы цифровой экономики Российской Федерации, в которой данные в цифровой форме
являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-
23
экономическом деятельности»23.
Не менее важной причиной интереса к цифровой культурной политике стало формирование цифровой культуры как нового сложного понятия. Сегодня цифровые тенденции все сильнее переплетаются с миром культуры и искусства, включая различные аспекты конвергенции культур, средств массовой информации и информационных технологий, форм общения. Новые возможности, создаваемые информационно-коммуникационными технологиями (ИКТ), и выражающиеся в глобальной связанности и росте сетей, представляют собой вызов традиционным способам понимания культуры и выводят к ее видению как открытого и динамичного процесса, основанного на интерактивном общении. ИКТ и особенно Интернет дали этим взаимосвязям новое измерение путем активизации потока культурных товаров и услуг и нового понимания культурного творчества [Digital Culture].
Новая цифровая культурная политика становится важным фактором влияния на процессы, происходящие в медиапространстве. Сегодня создается его новый цифровой тип, отличающийся тем, что цифровое медиапространство формируется и охватывается контентом цифровых средств массовой коммуникации, при этом «коммуникации, построенные на основе цифровых технологий, кардинально меняют саму природу информационно-коммуникационных систем» [Шарков, Попов, Дроздовский].
Медиасистемы вбирают в себя не только каналы передачи контента, они обладают собственными смыслообразующими трендами, порождающими специфические культурные практики. Изменения, происходящие в них, какими бы они не были, бросают вызов культурной политике. Ее традиционные модели не соответствуют изменившейся ситуации. В эпоху цифровизации проблематика культурной политики оказывается на пересечении культуры, цифровых технологий, медиа и политики. Оцифровка создает конвергенцию этих сфер, и особо актуальными в этом вопросе предстают отношения между средствами медиа и культурной политикой.
«Медиапространство в материальной действительности представлено в виде технических устройств и разнообразных носителей информации», но в идеальной, духовной сфере оно предстает «в качестве смысловых комплексов» [Дзялошинский]. Стратегии по управлению изменениями в медиасистемах в цифровую эпоху должны иметь отношение ко всему информационно-коммуникационному универсуму и находиться в сфере ответственности такой политики, которая обладает системными решениями, гибкими инструментами и обеспечивает партнерство между секторами культуры, медиа и технологическим сектором. Ею и должна стать цифровая культурная политика.
23 Программа цифровой экономики Российской Федерации. [Электронный ресурс]. URL: рhttp://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_221756/.
Конвергенция глобализации и дигитализации - новый фактор реформирования культурной политики
ЮНЕСКО, анализируя причины повышения роли культуры в современном мире, подчеркивает: «Культурное потребление возросло, спектр продуктов расширился, и теперь «продукт» стал носителем информации для большинства типов культурного опыта. ... Цифровая технология коренным образом изменила способ производства и распространения культурной продукции. Прежде всего, это относится к Интернету, все шире используемому для распространения различных продуктов культуры через один и тот же носитель информации. Глобализация привела к интернационализации потоков товаров и услуг, а также к общемировому обмену идеями, людьми и капиталом. Культурное многообразие и взаимное проникновение культур создали новые продукты, новые обычаи и множественные идентичности»24.
На конференции по проблемам культурной политики в Сеуле говорилось о том, что поиск новой платформы культурной политики обострен необходимостью системных подходов и неизбежных решений, переосмыслением культурно-политических практик не только в рамках европейского, но и азиатского культурного сектора. Этот поиск связан с целым рядом критических перспектив цифровизации, что ярче всего проявляется в секторе творческой экономики, а также процессах гражданского участия в политике в области культуры25.
Технологии коммуникации могут в целом повлиять на сущность коммуникационных и культурных моделей, поскольку технологии - это не просто инструменты, а скорее сама окружающая человека среда. В Глобальном отчете о реформировании политики в области культуры указывается, что технологическая революция оказала глубокое влияние на управление средствами массовой информации, на все звенья, формирующие цепочки культурной ценности. Последствия стремительно развивающейся цифровой среды связаны с тем, что эти цепочки преобразуется в конфигурации, похожие на конвейер в сетевой модели, и немногие страны имеют стратегии по управлению этими изменениями26.
В этом же отчете указано, что порой страны не располагают нужной инфраструктурой, чтобы консолидировать рынок цифровых товаров и услуг, производимых и распространяемых в сфере культуры. Немногие разработали и внедрили политику цифровой культуры, которая значительно выходит за рамки инициатив, предпринятых для оцифровки продуктов культуры или укрепления конкретных узлов производственно-сбытовой цепочки в этой сфере. Немногие также имеют новаторские политические положения, направленные на поощрение контента собственного производства.
24 Система статистики культуры ЮНЕСКО - 2009. UNESCO-UIS 2009. С.12.
25 International Conference on Cultural Policy Research (ICCPR 5-9) July 2016, Seoul, Korea. Report by Dr. Marcin Poprawski.
26 Reshaping cultural policies. Advancing creavity for development. Convention Global report. UNESCO, 2016. [Электронный ресурс]. URL: http://unesdoc.unesco.org/images/0026/002606/260678e.pdf.
Отметим также, что само качество цифровой инфраструктуры колеблется в широких пределах в разных регионах, сильно различаясь в зависимости от уровня интернет-доступа, скорости подключения, предпочитаемых платформ, разницы в устройствах, с помощью которых люди получают доступ к контенту, темпов и масштабов развития цифровой инфраструктуры27.
В настоящее время в культурной политике все более отчетливо укрепляется понимание того, что прежние задачи, стоявшие перед государствами в области культуры, отработаны, и в культурной политике необходима существенная перезарузка. Изменения необходимы, ведь институты регулирования в области культуры появились до того, как началось интенсивное развитие цифровых процессов, и не могут обладать в силу этого возможностями их регулирования. На смену традиционным представлениям об управлении в сфере культуры приходят инновационные идеи, актуализируются принципы управления, характерные для открытых сетевых систем.
Дизайн новых политических рамок, адаптированных к цифровому контенту, не может не отвечать на вызовы медиаконвергенции, на процессы ускоренного расширения социальных сетей и пользовательского контента, а также рост и концентрацию рынка культурных товаров на крупных платформах, активное использование подключенных мультимедийных устройств. Свой вклад сюда вносит и техническая конвергенция, когда вещание, связь, печать и Интернет становятся все больше доступны на нескольких платформах все большему количеству пользователей через множество новых посредников и агрегаторов. Все это вкупе со складывающимися новыми социальными отношениями субъектов, представленных в медиапространстве и связанных с производством и потреблением массовой информации, оказывает огромное влияние на формирование современной медиасреды, стимулирует расширение разнообразия медиаконтента. Одновременно высокого уровня достигает острота проблем, связанных со свободным потоком информации и конфиденциальностью28.
Процесс возрастания роли медиатехнологий приводит к ряду социокультурных сдвигов в обществе, получивший новую обширную символическую среду обитания. Вместо медиа, исключительно генерирующих информационный продукт, появились медиа, формирующие пространство общения, в котором множество субъектов стали одновременно производителями и потребителями контента, и с помощью таких средств, как блоги, социальные сети непрерывно производят онлайн-содержание.
При этом компаниям в сфере развлечений и СМИ предстоит работать в ближайшее время в совершенно новых условиях, поскольку большие изменения происходят «со сменой поколений потребителей: вместо поколения бэби-
27 PWC: Perspectives from the Global Entertainment and Media Outlook on Content Strategy. Adapting to Penetrate Technological and Cultural Filters. [Электронный ресурс]. URL:
https://www.pwc.com/gx/en/entertainment-media/pdf/perspectives-from-the-global-entertainment-and-media-outlook-on-content-strategy.pdf.
28 World Trends in Freedom of Expression and Media Development. UNESCO, 2014. P.13.
бумеров приходит поколение миллениалов (родились между 1981 и 1998 гг.) и поколение Z (родились после 1998 года), которые «выросли» в сети, по-другому потребляют контент и платят за него тоже меньше. Они слушают музыку в Интернете вместо покупки альбомов, читают новости в социальных сетях вместо покупки печатных газет, смотрят видео в YouTube вместо подписки на кабельное или спутниковое ТВ»29.
«Квантовый скачок» в доступе к медиа, не означает, однако, что большое количество платформ само по себе является гарантией разнообразия контента и выражений, а медиаконтент, доступный через разнообразные каналы, обязательно более «свободен» с точки зрения выражения мнений, что остро ставит вопрос о формировании экосистемы цифровой медиасреды. Такие мощные изменения медапространства невозможно обсуждать без изучения процессов его регулирования. При этом надо понимать, что без целенаправленного подхода к противодействию рискам цифровизации государственный сектор может полностью утратить свое влияние, особенно в условиях, когда из-за глобализации и дигитализации границы рынков и государств становятся все более размытыми. Новый же тип взаимоотношений между государственным сектором, частным сектором и гражданским обществом, основанный на интерактивности, сотрудничестве и совместном построении политических рамок в рассматриваемой сфере, пока не сложился30.
Конвергенция глобализации и дигитализации означает, что государство и бизнес должны пересмотреть свои стратегии культурной политики, которые должны реализовываться сегодня в цифровой версии глобализации. Мы находимся на самых ранних этапах развития этих процессов и то, какое начало им будет положено, обусловит в дальнейшем особенности реализации открывающихся сегодня возможностей.
Цифровая культурная политика
Устоявшаяся модель культурной политики находится перед вызовом, который формулирует культурный сектор, становящийся все более дигитализированным. По сути, происходит трансформация культурной среды, которую характеризуют появление новых экономических субъектов с бизнес моделями, основанными на растущем пользовательском контенте, краудсорсинговых формах, синдикации контента и доступе к защищенному авторским правом материалу. Социальное участие, доступ и обмен выходят здесь на первый план, а собственный продукт - технологическая платформа -находится лишь на втором месте по значению после пользовательской базы и контента. Проявлениями этих изменений в сетевой среде становятся блоги, социальные сети, сайты обмена контентом и др. За этой трансформацией
29 Всемирный обзор индустрии развлечений и СМИ: прогноз на 2017-2021 годы. Ключевые тенденции российского и мирового рынков. [Электронный ресурс]. URL: https://www.pwc.ru/outlook2017.
30 Reshaping cultural policies. Advancing creavity for development. Convention Global report. UNESCO, 2016. [Электронный ресурс]. URL: http://unesdoc.unesco.org/images/0026/002606/260678e.pdf.
отчетливо стоит другая, более глубокая, трансформация - растущее понимание культуры и медиа как формы коммуникации [Digital Culture].
Обойти явление цифровой культурной политики представляется сегодня уже невозможным в силу того, что большинство ее областей изменяются с помощью цифровых средств производства и распределения. Цифровые платформы и каналы для дистрибуции предлагают беспрецедентные возможности для культуры, они разрушают границы между культурными секторами, между жанрами, производят виртуальную реальность, анимацию арт-объектов, видеоигры, дают возможность потребителю овладеть новым культурным опытом, увеличивают доступ к архивам и коллекциям.
Технологические изменения - особенно те, которые произошли за последние 10 лет - привели к появлению новых игроков и новой логики их деятельности. Тенденции изменений включают следующее: очень мощные веб-компании - Google, Amazon, Apple, Facebook, Tencent, Alibaba, - среди многих других приобретают все большее влияние в цепочке создания стоимости культурных индустрий; бизнес-модели, такие как подписка быстро набирают силу; Big Data становится «новым золотом» культурной экономики; радикально меняются способы финансирования культурных проектов, например, через краудфандинг. В этом контексте глубоких преобразований представляется тем более очевидным, что для того, чтобы иметь значение, любая дискуссия о культуре и разнообразии должна в какой-то момент включать переменную цифровых технологий31.
Культурная политика призвана ответить на ряд вызовов, которые в своей совокупности оспаривают ее современную концептуальную основу. Сегодня пользователь получил огромный доступ к весьма разнообразным явлениям культуры. Это имеет как позитивную сторону, расширяя возможности человека, так и негативную, поскольку потребитель попадает в так называемую ловушку разнообразия, где большое значение приобретают паттерны культурного потребления, на деле сужающие выбор.
Появление новых цифровых медиа в очередной раз изменило понимание аудитории, публичной сферы и форм взаимодействия в оцифрованной среде, где каждый может создать свой продукт. Стираются границы между создателями контента, его поставщиками и потребителями, стирается различие между теми продуктами, которые производятся профессионалами и любителями.
Как должна относиться культурная политика к разнообразию выбора в оцифрованной среде, к тому, что художественность легко выводится непрофессионалами за пределы культурного производства? К какой модели культурной политики ведут данные процессы, способствуют ли они развитию культурной демократии?
Остро стоит вопрос о том, какие функции по распространению культурного цифрового контента должны предпринимать те или иные
31 Reshaping cultural policies. Advancing creavity for development. Convention Global report. UNESCO, 2016. [Электронный ресурс]. URL: http://unesdoc.unesco.org/images/0026/002606/260678e.pdf.
организации. Будут ли традиционные, ключевые организации культуры -библиотеки, музеи становиться «цифровыми организациями», а в их обязанность входить производство цифрового контента, продвижение продукта и привлечение аудитории? Как должны функционировать творческие организации с новыми бизнес и организационными моделями развития, имеющие цифровые медиа в основе культурного продукта или мультиплатформенные культурные учреждения, охватывающие цифровые медиа для вовлечения аудитории и творческой практики?32
Будет ли уменьшаться влияние на распределение культурных продуктов на электронных носителях или осуществляющееся через сети? Кто будет контролировать эти процессы? Будут ли они в большей степени зависеть от технологий и технократических режимов, нежели от привычных форм контроля, опирающихся на человеческие суждения? Ведь последнее десятилетие показало другую сторону цифровизации - большой цифровой разрыв, возможные нарушения конфиденциальности и острые вопросы контроля.
Кто будет обеспечивать минимальное качество культурных продуктов, если явно уменьшается роль редакций, издательств, звукозаписывающих компаний?
Как необходимо осуществлять сбор статистических материалов для цифровой культуры в условиях конвергенции?
Зарождающаяся область сравнительных исследований цифровой культурной политики - это призыв к новым идеям и дерзким действиям, считают зарубежные авторы. Она направлена на разработку программы исследований, отвечающей задачам, которые стоят в настоящее время перед государствами и другими регулирующими органами. Действительно, цифровизация представляет собой сдвиг парадигмы: не культурную революцию как таковую, но тектоническую перестройку, тем не менее. Как мы можем осмыслить ее воздействие на политику в области культуры и действовать соответствующим образом, то есть вырабатывать более четкие и эффективные ответы на такие сложные проблемы [Roberge, Chantepie]?
Особо отметим, что сегодня очень остро стоят вопросы формирования нормативно-правовой базы культурной политики в условиях ее «дематериализации», имея, в виду, например, цифровое распространение музыкальных произведений, электронных книг, кинофильмов, коллекций музеев и пр.
Представители западных сообществ отмечают, что политику, соответствующую цифровой культуре, надо признать на национальном уровне [Wong]. В работах зарубежных ученых подчеркивается наличие важных изменений в средствах массовой информации и культурном ландшафте, которые способствуют более тесной интеграции средств массовой информации и
32 Актуальная информация об отношениях культурного сектора к цифровым технологиям содержится, например, в докладе «Digital СЫ^ге 2017», представленном Nesta, глобальным инновационном фондом, при поддержке Arts Council England. https://www.nesta.org.uk/publications/digital-culture-2017.
культурной политики, влекущие конкретные выгоды как для СМИ, так и для культурной политики [Napoli], рассматриваются вопросы адаптации деятельности правительства по поддержке сферы культуры в условиях новой цифровой реальности [Stursberg], изучаются противоречия, возникающие при разработке подходов к культурной политике на федеральном и локальном уровнях [Roberge, Nantel, Rousseau]. Такие аспекты не могут не актуализироваться и в России.
Конвергенция глобализации и дигитализации дает новый толчок культурным процессам в мире и реформированию культурной политики. Для формирования и реализации культурной политики необходимы новые дискурсы и подходы. Они должны сопровождаться обязательствами по институциональным и структурным изменениям во всех областях культуры и управления ею, основываться на надежной статистической базе и мониторинге происходящих процессов.
Поскольку культурные продукты создаются, распространяются и потребляются в цифровой форме, несомненно, произойдут изменения в тех инструментах, которые используются в отношении регуляции сферы культуры. Инструменты политики должны быть реформированы, стать более гибкими, более транспарентными и более быстрыми для реагирования, что имеет важное значение для успеха на новом цифровом рынке.
Цифровая культурная политика должна приобрести новый арсенал инструментов и потому, что должна интегрировать в процессе регуляции культурной сферы самые различные аспекты: технические, коммерческие, политические, а также учитывать потребительское поведение.
Цифровизация как фактор интеграции культурной и медиаполитики
Разделение между культурной и медиаполитикой сложилось исторически. Важной подвижкой в культурной политике, которая довольно долго понималась как политика в отношении искусства, основанная на принципах патронажа, стало произошедшее в процессе демократизации перемещение фокуса с элитарных критериев оценки культуры на доступ и участие. Это обусловило интерес к функционированию массовой культуры и медиаполитике с такими ее основными заботами как свобода печати, плюрализм, регулирование вещания.
Цифровая революция заставила переосмыслить многие процессы и пересмотреть каналы для создания, производства, распространения, доступа и пользования культурными товарами и услугами. Параллельно с процессами, идущими в технологической сфере, происходит сближение культурной политики с медиаполитикой.
Потребление культуры может принимать все более опосредованные формы, поскольку сегодня оно освобождено от границ традиционных организаций культуры и предполагает возможности онлайн подключения с помощью различных гаджетов, доступность на различных медиаплатформах, использование ресурсов соцсетей. Все чаще граждане имеют доступ к культурной инфраструктуре через новые медиа, позволяющие устанавливать
современные формы взаимодействия между потребителем и производителем, и эти процессы будут все больше влиять на дизайн культурной политики. По сути, медийные технологии, расширяя возможности граждан принимать участие в производстве и распространении культурной продукции, полностью перенастраивают традиционную динамику между производителем и потребителем культурных ценностей33.
Без сомнения, культурная политика всегда имела важный инструментарий для медиаполитики, а медиаполитика - очевидные последствия для культурной политики. Очевидно и то, что медиаполитика имеет культурные цели более или менее явного характера, а культурное производство и потребление в значительной степени определяется тем, что предлагается крупными медиакомпаниями.
Средства медиа во всем мире расширили свой потенциал в связи с падением цен на цифровые устройства и их повсеместным распространением, а также расширением различных форм «онлайн-выражения», которые, как уже говорилось, можно, хотя и небеспроблемно, рассматривать как повышение разнообразия в средствах массовой коммуникации. При этом возрастает роль и доминирование частных компаний, таких как Google, Twitter, YouTube и др., в значительной степени оказывающих влияние на экосистему медиа. Оптимисты видят в них «освобождение технологий», критики же считают, что они не в состоянии защитить права конфиденциальности пользователей и, по сути, способствуют «неучтенному наблюдению» со стороны как правительства, так и частного сектора34.
Средства медиа все больше и больше служат механизмом для передачи и потребления культурных продуктов, они насыщают цифровую среду не только новостями и информацией, но и развлекательным контентом, «расщепляя» традиционные подходы как к медийной, так и культурной политике и требуя новых аналитических подходов к их изучению. В современной среде культурного потребления уже не получается резко отделять информацию от развлечения. Происходит размывание границ между информационными и развлекательными продуктами, в результате которого появляются коммерческо-художественные гибриды. Традиционное отделение медиаполитики от культурной политики, разрушается. Если эти два поля, объединяемые медиийными технологиями как механизмом, с помощью которого культура передается и потребляется, не будут сближаться, они окажутся неспособны адаптироваться к изменяющимся условиям окружающей медиасреды.
33 Статистические данные о медиапотреблении в России отражены, например, на следующих электронных ресурсах: Deloitte.Медиапотребление в России. Ключевые тенденции. Отчет подготовлен исследовательским центром Deloitte по результатам комплексного исследования. Январь 2016 г. https://www2.deloitte.com/content/dam/Deloitte/ru/Documents/technology-media-
telecommunications/ru media consumption in Russia 2015 ru.pdf; «Рунет в цифрах и фактах. 16 ноября 2017 г.», представленный веб-студией «Евростудия» https://www.eurostudio.ru/company.htm
34 Reshaping cultural policies. Advancing creavity for development. Convention Global report. UNESCO, 2016. [Электронный ресурс]. URL: http://unesdoc.unesco.org/images/0026/002606/260678e.pdf
Изменения в технологии и потреблении контента способны обеспечить более тесную интеграцию культурной и медийной политики. Это является потенциально эффективным механизмом для того, чтобы в поле медиаполитики были учтены культурные аспекты, а функционирующие медиаорганизации, чьи программы влияют на культурное производство, не игнорировали культурные вопросы и культурные последствия своей деятельности.
Подход к медиаполитике, укорененный в культурной политике, позволяет преодолеть фрагментацию, облегчая перекрестное использование знаний и опыта, способствующих последовательному формированию политики нового формата, которая более чутко реагирует на изменяющиеся условия окружающей среды. Интеграция медиа и культурной политики может быть достигнута за счет сближения приоритетов и ценностей обеих политик, понимания преимущества целостных подходов.
Возможно, это позволит медиаполитике стать более демократичной и инклюзивной политикой, которая обеспечит учет интересов граждан, а также разнообразие и качество контента, уважение к культурным ценностям, и позволит преодолеть печальное последствие медиатизации общественной жизни, которая проявляется в том, что «культурная деятельность начинает во все большей степени зависеть от примитивно понимаемого рейтинга и борьбы за расширение аудитории, когда высшим критерием ценности является число продаж. ... Цифры продаж управляют сегодня культурным производством, которое ориентируется на коммерческую и политическую логику» [Дзялошинский].
Широкая концептуализация поля культурной политики позволяет включить в него помимо цифрового вещания и культурные индустрии. Они, находясь на пересечении искусства, бизнеса и технологий, легко адаптируются к цифровой среде, динамизму цифровых платформ и уже стали стержневым феноменом, оказывающим самое большое давление на пересмотр культурной политики в условиях расцвета цифровых технологий.
Революция в области информационных технологий изменила ставки и сделала культурную политику предпосылкой того, как обеспечить развитие творческого и инновационного общества. То же самое может быть сказано о медиа, которые должны рассматриваться как инструмент для выполнения многих задач, которые традиционно находятся в сердцевине культурной политики. Если это действительно так, то культурную политику и медиаполитику тем более нельзя отделять друг от друга, они должны стать более интегрированными. Взаимные выгоды более тесной увязки двух сфер будут проявляться в создании экосистемы цифровой среды, в которой должна развиваться культура в ее самом широком понимании.
Заключение
Цифровая революция, открывающая беспрецедентные возможности в сфере культуры, ставит перед субъектами, призванными регулировать культурные процессы в обществе, новые задачи. Чтобы выверить стратегии и
избежать перекосов культурного развития, добиться формирования новой экосистемы цифровой культуры, должны быть уточнена роль государства и выработаны новые формы его активности по отношению к культуре. Должен сложиться новый тип отношений между государственным, частным сектором и гражданским обществом, основанный на сотрудничестве, взаимодействии и создании новой конструкции культурной политики, еще только заявляющей о себе в проблемном плане.
Цифровая культурная политика пока еще делает первые неустойчивые шаги, тем не менее принадлежащие ей коммуникационные стратегии и технологии обладают значительным потенциалом для формирования современного медиапространства, и шире - культурного пространства, беспрецедентно модифицирующегося в цифровую эпоху.
Источники
Дзялошинский И.М. (2013). Медиапространство России: коммуникативные стратегии социальных институтов. Москва.
Шарков Ф.И., Попов В.Д., Дроздовский С.В. (2018). Медиапространство и информационные технологии в цифровом формате: криптовалюты в блокчейн. [Электронный ресурс]. URL: http://viperson.ru/articles/mediaprostranstvo-i-informatsionnye-tehnologii-v-tsifrovom-formate-kriptovalyuty-v-blokcheyn.
Digital Culture: The Changing Dynamics. ed. by Uzelac A., C^e^anin B. (2008). Institute for International Relations. Zagreb. [Электронный ресурс]. URL: http://www.culturelink.org/publics/ioint/digicult/digital culture-en.pdf.
Roberge J., Chantepie Ph. (2017). The Promised Land of Comparative Digital Cultural Policy Studies. In: The Journal of Arts Management, Law, and Society. Vol. 47. No. 5: Comparative Digital Cultural Policy Studies. [Электронный ресурс]. URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/10632921.2017.1398584?.
Napoli Ph.M. (2006). Bridging Cultural Policy and Media Policy in the U.S.: Challenges and Opportunities. In: McGannon Center Working Paper Series. Paper 12. [Электронный ресурс]. URL: http://fordham.bepress.com/mcgannon_working_papers/12
Roberge J., Nantel L., Rousseau A. (2017). Who Needs a Plan Anyway? Digital Cultural Policymaking as the Art of Navigating through Uncertainties. In: The Journal of Arts Management, Law, and Society. Vol. 47. No. 5: Comparative Digital Cultural Policy Studies. [Электронный ресурс]. URL:
https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/10632921.2017.1366381?.
Stursberg R. Cultural Policy for the Digital Age.[Электронный ресурс]. URL: http://techlaw.uottawa.ca/sites/techlaw.uottawa.ca/files/culturalpolicyforthedigitalage.pdf.
Wong A. (2012). Digital Futures in Policy and the Cultural Sector in the UK. In: ENCATC Journal of Cultural Management and Policy. Vol. 2. No. 2. [Электронный ресурс]. URL: https://www.encatc.org/media/2694-
j ournal_vol_2_issue_2_20126173. pdf
DIGITAL CULTURAL POLICY: THE OPPORTUNITIES OF FORMATION AND THE IMPACT ON THE SHAPING OF MODERN MEDIA SPACE
For citation: Bogatyreva T.G. Digital Cultural Policy: The Opportinities of Formation and the Impact on the Shaping of Modern Media Space. In: Communicology: The Online Scientific Journal. Vol. 3. No.3. 2018. P. 61-73.
Author: BOGATYREVA T.G.
BOGATYREVA Tatiana G., Doctor of Culturology, Professor, Expert of the Graduate School of Public Administration, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration. E-mail: tabogat@mail.ru
Abstract. The article announces the need for the formation of digital cultural policy. The author sees the transition of globalization to the digital stage, the development of digital culture, the integration of cultural and media policy as the starting points for its appearance. In the era of digitalization, cultural politics finds itself at the intersection of culture, digital technology, media and politics. Digitization creates convergence of these spheres, and relations between media and cultural policy are particularly relevant in this regard. Strategies for managing change in media systems should be the area of responsibility of such a policy, which has a universal solution, flexible tools and calls for new forms of partnership between the sectors of culture, media and technology sector. The formation of a new ecosystem of digital culture and digital cultural policy will be an important trend in the development of modern media space.
Key words: communication, digital culture, digital cultural policy, media policy, media space, digital goods.
References
Dzyaloshinsky I.M. (2013). Media Space of Russia: Communicative Strategies of Social Institutions. Moscow. (In Rus.).
Sharkov F.I., Popov V.D., Drozdovsky S.V. (2018). The Media and Information Technology in a Digital Format: Cryptocurrency on the Blockchain. [Electronic resource]. Access mode: http://viperson.ru/articles/mediaprostranstvo-i-informatsionnye-tehnologii-v-tsifrovom-formate-kriptovalyuty-v-blokcheyn. (In Rus.).
Digital Culture: The Changing Dynamics. ed. by Uzelac A., Cvjeticanin B. (2008). Institute for International Relations. Zagreb. [Electronic resource]. Access mode: http://www.culturelink.org/publics/ioint/digicult/digital culture-en.pdf.
Roberge J., Chantepie Ph. (2017). The Promised Land of Comparative Digital Cultural Policy Studies. In: The Journal of Arts Management, Law, and Society. Vol. 47. No. 5: Comparative Digital Cultural Policy Studies. [Electronic resource]. Access mode: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/10632921.2017.1398584?.
Napoli Ph.M. (2006). Bridging Cultural Policy and Media Policy in the U.S.: Challenges and Opportunities. In: McGannon Center Working Paper Series. Paper 12.
[Electronic resource]. Access mode:
http://fordham.bepress.com/mcgannon_working_papers/12
Roberge J., Nantel L., Rousseau A. (2017). Who Needs a Plan Anyway? Digital Cultural Policymaking as the Art of Navigating through Uncertainties. In: The Journal of Arts Management, Law, and Society. Vol. 47. No. 5: Comparative Digital Cultural Policy Studies. [Electronic resource]. Access mode: https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/10632921.2017.1366381?.
Stursberg R. Cultural Policy for the Digital Age. [Electronic resource]. Access mode: http://techlaw.uottawa.ca/sites/techlaw.uottawa.ca/files/culturalpolicyforthedigitalage .pdf.
Wong A. (2012). Digital Futures in Policy and the Cultural Sector in the UK. In: ENCATC Journal of Cultural Management and Policy. Vol. 2. No. 2. [Electronic resource]. Access mode: https://www.encatc.org/media/2694-
j ournal_vol_2_issue_2_20126173.pdf
ДИСКУРСИВНО-ВИЗУАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В УПРАВЛЕНИИ МЕГАПОЛИСОМ
Для цитирования: Гостенина В.И. Дискурсивно-визуальные технологии в управлении. // Коммуникология: электронный научный журнал. Том 3. № 3, 2018. С. 73-85.
Автор: ГОСТЕНИНА В.И.
ГОСТЕНИНА Валентина Ивановна - доктор социологических наук, профессор, заведующая кафедрой социологии и социальной работы, Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского. Адрес: 241036, г.Брянск, ул.Бежицкая, д.14 E-mail: kafedraRandPR@yandex.ru.
Аннотация. Представлены теоретические подходы, позиции, взгляды мыслителей и социологов современности на роль дискурсивные технологии в коммуникативно - визуальном пространстве, которое исследуется адекватно социальной - конструктивной структуре мегаполиса.
Социально - ассиметричная модель коммуникационного взаимодействия в мегаполисе представлена в рамках критического дискурса. Теоретико - методологическая основа критического дискурса открывает возможности конструктивного изменения социально - коммуникативного пространства в мегаполисе без насилия и манипуляции в контексте социальной культуры и позволяет раскрыть спонтанные самоорганизующиеся процессы идентификации горожан и сущность различных технологий дискурса в управлении мегаполисом.
В качестве методологии дискурсивных технологий в управлении мегаполисом представлен понятийно - категориальный аппарат и теоретические концепции
