Тшинецкий культурный круг — связующее звено между Балтийским и Черноморским регионами в эпоху поздней бронзы (2 тыс. До Н. Э. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 903.5(477)

DOI 10.24411/2219-8857-2017-00002

С. Д. Лысенко

ТШИНЕЦКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ КРУГ — СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО МЕЖДУ БАЛТИЙСКИМ И ЧЕРНОМОРСКИМ РЕГИОНАМИ В ЭПОХУ ПОЗДНЕЙ БРОНЗЫ (2 ТЫС. ДО Н.Э.)*

Тшинецкий культурный круг (ТКК) представляет собой группу родственных археологических культур позднего бронзового века лесной и лесостепной зон Восточной Европы. Он охватывает территорию от бассейна Одера на западе до бассейна Десны на востоке, от Прибалтики на севере до границы правобережной лесостепи и степи на юге. Ареал ТКК разделяется на Западный (бассейн Балтийского моря) и Восточный (бассейн Чёрного моря) массивы. К западному массиву относится тшинецкая культура, к восточному — комаровская (в лесостепи) и сосницкая (в Полесье) культуры.

Единственной категорией культурно значимых артефактов для всего ареала ТКК является керамический комплекс, в первую очередь тюльпановидные сосуды S-видного профиля и чаши. Истоки морфологии сосудов с S-видным профилем прослеживаются в археологических культурах эпохи средней бронзы Южной Прибалтики (сосуды типа Riesenbecher). На протяжении всего развития на ТКК оказывали влияние культурные образования степной зоны Восточной Европы. Прослеживается проникновение тшинецко-комаровской керамики и металлических украшений в ареал степных культур Северо-Западного Причерноморья.

Ключевые слова: тшинецкий культурный круг, керамика, погребальный обряд, межкультурные связи.

Сведения об авторе: Лысенко Сергей Дмитриевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела археологии энеолита — бронзового века Института археологии НАН Украины.

Контактная информация: 04210, Украина, г. Киев, пр-т Героев Сталинграда, 12, Институт археологии НАН Украины; тел.: +380 (44) 418-27-75, +380 (44) 418-33-06, e-mail: suraganga@yandex.ru.

S. D. Lysenko

TSHINETS CULTURAL CIRCLE AS A LINK BETWEEN THE BALTIC AND BLACK SEA REGIONS IN THE LATE BRONZE AGE (2nd MILLENNIUM BCE)

Tshinetsky cultural circle (TCC) is a group of related archaeological cultures of the Late Bronze Age in forest and steppe zones of Eastern Europe. It embraces the territory from the Oder River basin in the west to the Desna basin in the east, from the Baltic in the north to the border of the right-bank forest-steppe and steppe in the south. TCC area is divided into Western (Baltic Sea Basin) and the Eastern (Black Sea basin) arrays. To the west array belongs Tshinets culture, to the east — Komarov (in the forest) and Sosnitsa (in Polesie) cultures.

The only category of culturally significant artifacts for the entire TCC area is a ceramic complex, especially tulip vessels with S-shaped profile and bowls. The origins of morphology of the vessels with S-shaped profile are traced in the archaeological cultures of the Middle Bronze Age of South Baltic (Riesenbecher type vessels). Throughout the entire development the TCC was influenced by the cultural formatuions of the steppe zone of Eastern Europe. The penetration Tshinets-Komorov pottery and metallic adornments in area of steppe cultures of the Northwest Black Sea littoral is traced.

Key words: Tshinets cultural circle, ceramic, funeral rite, intercultural connections.

About the author: Lysenko Sergey Dmitrievich, Candidate of Historical Sciences, Senior Research scientist at the Department of Archaeology of Eneolith — Bronze Century of Institute of archaeology of the National Academy of Sciences of Ukraine.

Contact information: 04210, Ukraine, Kyiv, 12 Heroes of Stalingrad ave, Institute of archaeology of the National academy of sciences of Ukraine; tel.: +380 (44) 418-27-75, +380 (44) 418-33-06, e-mail: suraganga@yandex.ru.

* Статья поступила в номер 01 декабря 2017 г. Принята к печати 24 декабря 2017 г.

© МАИАСК. Археология, история, нумизматика, сфрагистика и эпиграфика. © С. Д. Лысенко, 2017.

Вып. 9. 2017

Тшинецкий культурный круг (ТКК) представляет собой группу родственных археологических культур позднего бронзового века лесной и лесостепной зон Восточной Европы. Он охватывает территорию от бассейна Одера на западе до бассейна Десны на востоке, от бассейна Немана на севере до среднего течения Серета, Прута, Днестра и Днепра на юге. С юго-запада эта территория ограничена Карпатами, с востока — Среднерусской возвышенностью, с северо-запада — Балтийским морем, с юго-востока проходит примерно по границе степи и лесостепи. Согласно современному политическому делению — это территории Польши, Украины (Галиция, Волынь, Северная Буковина, Подолия, Полесье, Среднее Поднепровье), Белоруссии, России (Брянщина), Румынии (Румынская Молдова), Молдовы, Приднестровья, Литвы. Отдельные памятники известны также в Латвии и Эстонии (Артёменко 1987; Березанская 1972; Дергачёв 1986; Крывальцэвiч 1995; Лаюза 2008; Лысенко 2002; Лысенко 2005; Лысенко 2012a; Лысенко 2013a; Лысенко 2015a; Лысенко 2016; Свешников 1990; Cultura Costina 2001; D^browski 1972; Florescu 1970; Gardawski 1959; Makarowicz 2010; Miskiewicz 1978; Rimantiene, Ostrauskas 1998; Swiesznikow 1967; Taras 1995). Хронологически ТКК охватывает всё 2 тыс. до н.э. Классический период датируется в пределах XVI—XIII вв. до н.э. (Лысенко 2005; Górski, Lysenko, Makarowicz 2003) и связан с климатическим оптимумом суббореала. Климат был умеренно тёплым с достаточным количеством осадков; на завершающем этапе ТКК усиливается аридизация (Лысенко 2017a).

Выделяются лесная и лесостепная линии развития ТКК. Первая связана преимущесвенно с низинными ландшафтами (Великопольско-Куявская низменность, Мазовия, Прибалтика, Полесье), вторая — с возвышенностями (Прикарпатье, Волынская, Подольская, Приднепровская возвышенности). В соответствии стокам речных систем, ареал ТКК делится на Западный (бассейн Балтийского моря) и Восточный (бассейн Чёрного моря) массивы.

К западному массиву относится тшинецкая культура (группы лубенская, опатовская, любельская, мазовецко-подляшская, неманская), к восточному — комаровская культура в лесостепи (группы галицкая, волынская, киево-черкасская, подольская, буковинско-молдовская) и сосницкая культура в Полесье (группы припятская, киево-житомирская, днепро-деснинская, северо-полесская, верхненеманская). Периферия ТКК представлена зоной смешения тшинецкой и курганной культур на Одере, отдельными памятниками в Латвии и Эстонии, на Левобережье Днепра (междуречье Сейма и Сулы), а также рядом погребений культурного круга Бабино и сабатиновской культуры с сосудами тшинецко-комаровских типов в курганах степной зоны Северо-Западного Причерноморья (рис. 1).

Единственной массовой категорией культурно значимых артефактов, объединяющей ТКК в единый массив, является керамический комплекс (рис. 2). Особенности погребального обряда и комплекса металлических изделий не охватывают весь культурный круг и являются вторичными, характерными лишь для отдельных линий развития, культур и локальных групп. В лесостепи доминирует трупоположение, в зоне смешанных лесов — преобладают кремации. Бронзовые изделия — орудия труда, вооружение, украшения (рис. 3) — также представлены преимущественно в лесостепной линии развития.

Наибольшее отличие территориальные колонки керамики показывают на ранних и поздних фазах ТКК (Makarowicz 2010: rys. 1.2—1.6, 1.9—1.12), что может быть связано с различной подосновой локальных групп ТКК и их различными историческими судьбами. Однако все эти группы демонстрируют общий компонент, который становится доминирующим на классическом этапе развития ТКК. Это тюльпановидные сосуды (рис. 2) различной степени профилировки (от развитого S-видного до практически баночного профиля). Преобладает орнамент в виде нескольких горизонтальных углублённых линий на

шейке и/или заштрихованных треугольников или групп наклонных/вертикальных отрезков на плечике, нанесенных в той же технике. На всех этапах встречается, а иногда доминирует, орнаментация в виде оттянутого или налепленного валика по плечику, а также разнообразные наколы и вдавления. Керамическое тесто керамики тшинецкого типа классического этапа, за редким исключением, содержит дресву (пережжённые и толчёные кремень, гранит, слюду — в зависимости от имеющихся поблизости источников сырья). Поверхность сосудов ангобирована и тщательно заглажена, а во многих случаях и подлощена. Край венчика либо утолщён, либо просто уплощён в различных плоскостях. Вторым по значению значимым типом для ТКК являются чаши, также имеющие различную степень профилировки.

Истоки морфологии тшинецких сосудов с S-видным профилем польские археологи прослеживают в археологических культурах эпохи средней бронзы Южной Прибалтики. Тюльпановидные сосуды (Riesenbecher) орнаментированные по шейке одним или двумя гладкими валиками или бороздками известны уже на памятниках культур шнуровой керамики Нижней Саксонии, Дании, Шлезвиг-Гольштейна, откуда они распространяются в бассейн Одера и Вислы, в ареал формирования ТКК (рис. 4, 5) (Czebreszuk 1998: ris. 1, 2, 7, 9; Makarowicz 1998: tabl. 100). В Польше такая керамика с валиковой орнаментацией характерна для поздних памятников ивенской культуры (Makarowicz 1998: tabl. 101).

На протяжении всего существования тшинецкого культурного круга на него, и в первую очередь на его восточный ареал, оказывали влияние культурные образования степной зоны Северного Причерноморья и Левобережной лесостепи (Makarowicz, Gorski, Lysenko 2013). В период формирования ТКК (XVIII—XVII вв. до н.э.) это культурный круг Бабино; на раннем, классическом и позднеклассическом этапах (XVI—XIII вв. до н.э.) — срубный культурный круг (СКК) и культурный круг Сабатиновка—Ноа—Кослоджень; на позднем, белогрудовском, этапе (XII—XI вв. до н.э.) — белозёрская культура. Кроме того по ряду признаков прослеживаются пережитки степных культур ранней и средней бронзы — ямной и катакомбной.

Наследием степных культур предшествующего периода является появление в ареале ТКК больших курганных могильников, часто вытянутых по водоразделу вдоль берегов крупных рек (рис. 6). Такие курганные могильники известны и в тшинецкой, и в комаровской (рис. 7), и в сосницкой культурах ТКК.

С ранней-средней бронзой Степи может быть связано относительно широкое распространение обряда демембрации (расчленения) (рис. 8, 9), достигающего в ямной культуре 1,71% от учтённых погребений, а в катакомбной — 3,98% (Литвиненко 2011: табл. 2—3). Впоследствии данный обряд находит развитие в комаровской культуре ТКК (рис. 10) (Лысенко 2015b; Лысенко, Разумов 2016).

Наблюдается преемственность также в форме сосудов, морфологии венчиков, орнаментации керамики. В ямной культуре известны округлобокие горшки S-видного профиля (рис.11: 1—2), распространённые впоследствии в комаровской культуре (рис. 11: 4—5, 7). Воротнички на сосудах ямно-катакомбного типа (рис. 11: 3) могут быть рассмотрены в качестве праобраза характерного утолщения края венчика на сосудах тшинецкого типа. Такое предположение в отношении керамики ямно-катакомбного типа (тип Исковщина) из Среднего Поднепровья было высказано Н. Н. Бодарем (Бондарь 1974: 174). Достаточно широко на керамике ямно-катакомбного типа распространён борозчатый орнамент (рис. 11: 6) — впоследствии основная технология орнаментации керамики тшинецкого типа. Показательным является наличие в керамическом комплексе кургана 2 могильника Буковна (Ивано-Франковская область) банковидного сосуда с горизонтальными

Вып. 9. 2017

ручками (рис. 12: 4), подобного «буджакским банкам» из погребений ямной культурно-исторической общности Северо-Западного Причерноморья (Кетрару и др. 2014: 149, рис. 128: 1, 2, 4; Лысенко, Шкляревский, Разумов, Лысенко 2015: рис. 13: 4).

Связи с культурным кругом Бабино также прослеживаются как в элементах погребального обряда, так и по керамике. Как в днепро-донской, так и в днепро-прутской бабинской культурах распространены погребальные сооружения в виде деревянных рам/срубов (Куштан 2013: рис. 58; Литвиненко 2006: 170—172; Литвиненко 2009: 7—8; Савва 1992: 78—81) (рис. 13). В комаровской культуре такие конструкции зафиксированы в упомянутом выше кургане № 2 (2012 г.) могильника Буковна (рис. 15) (Лысенко, Шкляревский, Разумов, Лысенко 2015: рис. 12), кургане № 2 могильника Иванье (Ровенская область) (рис. 14: 4) (Свешников 1968), в погребении № 48 могильника Козаровичи (Киевская область) (рис. 14: 6) (Лысенко 2015^ 470, рис. 11), в погребениях № 83 (рис. 14: 5) (Лысенко, Лысенко 2002: 170—171, рис. 2) и № 94 (Лысенко, Лысенко 2003: 168—179, рис. 3) Малополовецкого могильника (Киевская область), в курганах Гордеевского могильника (Винницкая область) (рис. 14: 1—3) (Березанская 1999: рис. 2). Как в бабинских, так и в комаровских погребениях в срубах зафиксированы деревянные чаши (рис. 13: 16, 15: 2). В днепро-донской бабинской культуре известно и достаточно большое количество демембраций (1,27% от выборки) (Литвиненко 2011: табл. 3).

Особый интерес представляют погребения, обряд которых соответствует днепро-прутской бабинской культуре, но сопровождающие их сосуды связаны с северо-западными керамическими традициями (рис. 16). Комаровская керамика обнаружена в ряде курганов, расположенных в южной части лесостепи, в зоне наложения культурных кругов Бабино и тшинецкого: в Среднем Поднепровье (Леськи 7/2 в Черкасской области (раскопки М. П. Сиволапа, 1990)), на Среднем Днестре (Пороги 3/5, Клембовка 1/11 в Ямпольском районе Винницкой области (Лысенко, Разумов 2014: рис. 4, 5)). Кроме того, сосуды комаровской культуры были отмечены в ряде бабинских погребений Северо-Западного Причерноморья: Баштановка 5/14, Нерушай 9/34, Гура-Быкулуй 8/2 (Дергачёв 1986: 136, рис. 35: 1—3), Оланешты II, 1/22 (Яровой 1990: 148, рис. 64: 5). В погребении Глиное-Сад 1/2 был обнаружен цилиндрический кубок с ручкой, являющийся импортом из ареала эпишнуровых культур, непосредственно предшествующих формированию ТКК (рис. 16: 1) (Лысенко, Разумов 2014: рис. 2).

Спорной остаётся культурно-хронологическая принадлежность кургана в Харьевке (Березанская 1972: 60; Куриленко, Отрощенко 1998: 247; Молодцов 1993: 85—89). Однако, как погребальный обряд, так и наличие в центральном парном погребении № 3—4 фрагментов керамики сосницкого типа, позволяет рассматривать курган в контексте периферийных памятников ТКК лесостепного Левобережья.

Периферийные группы культурного круга Бабино — Деснянско-Сейминская, Приднепровско-Припятская, Подольско-Волынская (Литвиненко 2009: 11—12) — также частично накладываются на ареалы комаровской и сосницкой культур ТКК. Представлены эти группы преимущественно характерной бабинской керамикой, обнаруженной в синкретических комплексах. Подобная керамика зафиксирована и в Галиции. Цилиндрические кубки, напоминающие бабинские банки, происходят из курганов III в Остапье, IV в Качановке (Свешшков 1974: 63, рис. 15: 2, 3), 1 группы 2 в Буковне (Лысенко, Шкляревский, Разумов, Лысенко 2015: рис. 19: 6). Последний находит параллели среди сосудов с ручкой лолинской культуры (Мимоход 2011, илл. 46: 1—7). Из насыпей ряда курганов могильника Буковна происходит керамика, по характеру орнаментации и обработки поверхности напоминающая керамику бабинского типа (рис. 17). Скорее всего,

эта керамика синхронна культурному кругу Бабино, или даже является периферийным проявлением его керамического комплекса. Как данная керамика соотносится с тшинецким керамическим комплексом однозначно сказать трудно. Однако нельзя исключать сосуществование в Верхнем Поднестровье ранних проявлений ТКК с поздними проявлениями культурного круга Бабино. Подобное сосуществование прослеживается и на востоке ареала ТКК, в Среднем Поднепровье, бассейне Десны и на памятниках лесостепного Левобережья.

Своеобразным симбиозом керамики тшинецкого и бабинского типов на раннем этапе развития комаровской культуры ТКК является керамика малополовецкого типа (КМТ). Характерными для данного керамического типа являются большие тюльпановидные слабопрофилированные сосуды, достаточно толстостенные, с массивными, часто подгранёнными венчиками. Керамическое тесто содержит большую примесь мелкой дресвы, часто — с включениями халькопирита. Венчики и днища сосудов заглажены или подлощены, корпус нарочито ошершавлен жидкой глиной (иногда с дресвой) и украшен в большинстве случаев своеобразным «многоваликовым» орнаментом (горизонтальные псевдовалики на шейке и вертикальные вдоль корпуса), образовавшимся вследствии проведения пальцами по жидкой глине (рис. 18, 19: 2—3, 21: 7—11). Выделены памятники с КМТ первоначально были в Киево-Черкасском Поднепровье (Куштан 2001; Куштан 2013: 41; Лисенко, Куштан 1997; Лысенко 1998b; Лысенко, Гаскевич 1999; Лысенко, Куштан, Панковский, Федько 2011; Лысенко, Панковский, Куштан, Федько 2011; Лысенко, Скиба 1998; Палагута 1996). В настоящий момент памятники с КМТ зафиксированная в лесостепной зоне Украины от Черновицкой (рис. 19: 2) (Лысенко 2012b: рис. 1: 1) до Черниговской (рис. 19: 3) и Сумской областей (Жаров, Лысенко 2015: рис. 25—26, 28, 38). Особый интерес представляет развал большого сосуда, обнаруженного в ареале сосницкой культуры на поселении Репки-Карьер в Репкинском районе Черниговской области, далеко к северу от границы лесостепи и Полесья, который совмещает черты керамики бабинского, малополовецкого, сосницкого типов1 (рис. 20).

На формирование КМТ, как и на ряд других керамических типов восточного ареала ТКК, видимо, оказала влияние и доно-волжская абашевская культура. Эти влияния нашли отражение в широко открытых желобчатых венчиках, иногда — с горизонтальными желобками изнутри (рис. 18: 2—3) (Куштан 2013: рис. 2—3). Непосредственное проникновение абашевцев в ареал ТКК зафиксировано на поселении Белогородка к западу от Киева (раскопки Е. Н. Кухарской, Ю. Ю. Башкатова, 1991 г.) (рис.19: 1). Орнаментирована абашевская керамика широкими неглубокими горизонтальными бороздками и группами наклонных отрезков, напоминая этим керамику тшинецкого типа, однако, в отличие от тшинецкой керамики, имеет в тесте примесь не дресвы, а толчённой ракушки.

Наиболее ранние памятники с КМТ фиксируются в левобережной лесостепи от Черниговщины и Сумщины до Черкащины, где ранняя керамика малополовецкого типа, видимо, сосуществует с поздней керамикой бабинского типа. В ритуально-погребальных костищах эпонимного Малополовецкого могильника на Фастовщине (горизонт МП-II; комплексы 2, 4, 5, 17) керамике малополовецкого и тшинецкого типов (рис. 21) сопутствует керамика, находящая аналогии в покровско-мосоловской срубной (ПМСК), бережновско-маёвской срубной (БМСК) и сабатиновской культурах (рис. 22) (Лысенко 1998: рис. 7—8, 10—11, 14—16; Лысенко, Лысенко 2002: рис. 5—6; Лысенко, Лысенко, Литвинова,

1 Ранее была опубликована предварительная реконструкция формы этого сосуда, проведенная по отдельным фрагментам (Лысенко 2017b: рис.4: 3). В результате гипсовки, осуществлённой Е. И. Шкляревским, удалось уточнить как форму сосуда, так и схему его орнаментации.

Вып. 9. 2017

Панковский 2007: рис. 3). Обращает внимание близость форм чаш маёвского типа к аналогичным сосудам комаровской культуры (рис. 23). Некоторые срубные сосуды из комплексов Малополовецкого могильника несут элементы, характерные для андроновского культурного круга (Березанская, Гершкович 1983) — косые треугольники, «флажки». Определённое сходство с керамикой андроновского круга прослеживается и в морфологии кубка из погребения 43 Козаровичского могильника на Киевщине (Лысенко 2015^ рис. 7: 2—3; наблюдение В. Б. Панковского) (рис.19: 4). Признаки, связанные с влиянием срубного и андроновского культурных кругов, были отмечены на керамике сосницкой культуры с памятников Черниговщины (Куриленко, Отрощенко 1976: 239—252).

Особенно стоит отметить кубки-чаши на полых ножках, характерные для бережновско-маёвской срубной культуры (Ковальова, Волкобой 1976; Отрощенко 2001: мал. 31). Подобная керамика находит аналогии в комплексах андроновского культурного круга (Березанская, Гершкович 1983). На Малополовецком могильнике такие сосуды обнаружены вместе с КМТ в комплексах 2 и 17 (рис. 23: 1—3). Нижняя часть кубка на полой ножке, орнаментированного «колючей проволокой» — орнаментом характерным для сосницкой культуры ТКК — найдена на поселении Малая Бугаёвка-3 (Киевская область, Васильковский района) (рис. 23: 4) (Лысенко 2006). Приземистая чаша на полой ножке происходит из насыпи кургана 3 курганной группы 1 могильника Буковна (рис. 23: 5) (Лысенко, Шкляревский, Разумов, Лысенко 2015: рис.18: 1). Показательно, что сосуд украшен по корпусу наклонными налепными валиками треугольными в сечении, что может рассматриваться в качестве влияния керамики бабинского типа. Известны кубки на ножке и в тшинецкой культуре в Польше (Самбожец) (Gardawski 1959: tabl. XXXV: 1) (рис. 23: 6).

Из комплексов горизонта МП-П Малополовецкого могильника, а также с поселения Беспальче-1 (Черкасская область, Драбовский район), происходят костяные орудия (рис. 24), находящие аналогии на памятниках покровско-мосоловской и бережновско-маёвской срубных культур, в сабатиновской и ноа культурах (Лысенко, Панковский, Куштан, Федько 2011; Панковський 2005; Панковский 2010).

В комплексах 5 и 17 Малополовецкого-3 найдены фрагменты глиняных литейных форм (рис. 25: 4—6) (Лысенко 2013Ь: рис.1: 4—6), находящих аналогии на Мосоловском поселении ПМСК (Пряхин 1996; Пряхин, Саврасов 1989). Из комплекса 17 происходит также бронзовый серп (рис. 25: 1), относящийся к доно-волжскому варианту типа Ибракаево Волго-Уральской группы Волго-Уральской серии (Дергачев, Бочкарев 2002: 59—86).

К совершенно иной металургической традиции может быть отнесен бронзовый нож листовидной формы (рис. 25: 2), происходящий из комплекса 4, который находит непосредственные параллели в лобойковском кладе (Клочко 1998: рис. 11). С лобойковской металлургической традицией, вероятно, следует связывать и фрагмент литейной формы из талькового сланца из этого же комплекса Малополовецкого могильника (рис. 25: 3). К лобойковской традиции можно отнести нож срубного типа из кургана в Седневе (Черниговская обл.) (Куриленко, Отрощенко 1976: 247, рис. 7).

Формирование лобойковского очага металлобработки, датируемого В. И. Клочко XVI— XIII вв. до н.э., происходит в зоне наложения ТКК и срубного культурного круга (СКК). Развитие лобойковской металлургической традиции началось на Киевщине, где расположено большинство древнейших мастерских (Головуров, Деревянная, Зазимье, Иванковичи, Мазепинцы), и постепенно распространилось вниз по Днепру и далее на восток (Клочко 1998: 217—218, 236) (рис. 26: 6). На основании расположения древнейших мастерских в ареале сосницкой культуры (по И. И. Артёменко), В. И. Клочко высказал предположение, что лобойковский очаг создан носителями сосницкой культуры и, впоследствии, был

заимствован племенами срубной культуры (Клочко 1994: 119, 132; Клочко 1998: 236); позднее он отнёс этот очаг к бережновско-маёвской срубной культуре (по В. В. Отрощенко) (ЮосЬко 1998: 73).

Ареал распространения древнейших мастерских лобойковского очага в Поднепровье вписывается в ареал памятников с керамикой малополовецкого типа. С ареалом распространения литейных форм из талькового сланца лобойковского очага в Поднепровье совпадает ареал распространения кружек, изготовленных из аналогичного сырья. Три таких кружки обнаружены в комплексах 2 и 5 горизонта МП-11 могильника Малополовецкое-3, фрагменты еще двух найдены на поселениях Липовское-1 и Чикаловка (рис. 26) (Куштан, Лисенко 2005; Лысенко, Куштан 2005). Ближайшими аналогами этих изделий, являются кружки, происходящие из курганов рубежа 3—2 тыс. до н.э. Восточного Казахстана и Монгольского Алтая (чемурчекский культурный феномен) (Древнейшие европейцы в сердце Азии 2014: рис. 77, 97, 107, 177, 216, 222, 240). Механизмы столь отдалённых контактов требуют отдельных исследований. Здесь же отметим лишь определённые параллели между каменными банками и кружками и подобными керамическими сосудами, в том числе и из кургана 1 группы 2 в Буковне.

По заключению В. Ф. Петруня, основным источником талькового сланца на Украине в эпоху поздней бронзы было Криворожье (Петрунь 1967: 185—194) (ареал культурного круга Сабатиновка-Ноуа-Косложень) (рис. 26: 6). Кроме того использовалось месторождение в Надпорожье, расположенное неподалёку от Вовнигского порога (Икгтенко 2011: 81; Шарафутдинова 1989: 175). С регионом Надпорожья либо Криворожья связано сырьё, из которого произведена кружка из комплекса 2 Малополовецкого могильника (Никитенко, Лысенко 2014). Таким образом, можем предположить, что лобойковский очаг металлообработки формируется в ареале памятников малополовецкого типа ТКК, в зоне наложения ТКК, СКК и сабатиновской культуры. Местное тшинецкое (малополовецкое) население могло предоставить необходимое для плавки количество леса; из ареала сабатиновской культуры импортировался тальковый сланец для изготовления литейных форм, а носители БМСК поставляли металл, добываемый, в том числе, на рудниках Донецкого ГМЦ (Бровендер, Отрощенко, Пряхин 2010; Татаринов 1993: 89). Дальнейшее расширение лобойковской металлургической традиции на восток, вероятно, связано со становлением климатического оптимума суббореала, приведшего к значительному увеличению площади залесённых участков в Левобережной лесостепи и северной степи.

Связи киево-черкасской группы комаровской культуры с Донецким ГМЦ сохраняются и в последующий период (горизонт МП-Ш). Спектральный анализ бронзовых украшений комаровского типа из погребений Малополовецкого могильника показал близость металла как к металлу, выплавленному из руд Карпатского ГМЦ, так и металлу БМСК из Донецкого региона (Гошко, Машчев, Приймаченко, Бондаренко 2009: 106).

На фоне использования населением киево-черкасской группы ТКК сырья из ДГМЦ, представляются важными результаты антропологических исследований. Согласно выводам Л. В. Литвиновой, краниологическая серия из Малополовецкого могильника отличается от серии расположенного западнее Войцеховского могильника (Литвинова 2001: 11—12) — ближайшего исследованного памятника ТКК с которого происходит значительное колличество бронзовых украшений комаровского типа (Лагодовська 1948; Лагодовська, Захарук 1956). При этом прослеживается значительное сходство краниологической серии Малополовецкого с населением срубной культуры различных регионов Украины (Литвинова 2001: 11—12).

Вып. 9. 2017

В этот период на комаровскую культуру, особенно на киево-черкасскую группу отщущается сильное влияние ингуло-красномаяцкой металлургической традиции, связанной с культурным кругом Сабатиновка-Ноа-Кослоджень. В Среднем Поднепровье найдены десятки изделий этой традиции (наконечники копий, кельты, кинжалы) (Клочко 1994: 119; Клочко 2006: 188—191; Тереножкин 1961: 122—126, 133—134, 138—140).

С влиянием культуры Ноа, на комаровскую культуру обычно связывают распространение в последней двуруких чаш. Однако в комплексах различных групп комаровской культуры на сегодняшний день известно уже более двух десятков подобных сосудов (Лысенко, Разумов 2014: 18—19). Упомянутый выше сосуд из бабинского погребения в Клембовке показывает достаточно раннее появление такой керамики в Правобережной Лесостепи. Это же касается и чаш с одной ручкой (черпаков), распространённые в ареалах комаровской, ноа, сабатиновской культур (Гершкович 1997: 133, 135, рис. 4: 11—14; Савва 1992: 38, рис. 15—17; Sava 1998: Abb. 14; Sava 2002: Abb. 5). И. К. Свешников на основании орнамента разделяет черпаки комаровской культуры на два типа. К первому он относит не орнаментированные экземпляры или украшенные нарезными линиями; ко второму — черпаки орнаментированные круглыми выпуклостями и каннелюрами. Если второй тип, согласно И. К. Свешникову, мог появиться в комаровской культуре путём заимствований с юга, то первому он находит многочисленные аналогии в культурах шнуровой керамики Прикарпатья, Подолии, Волыни, Южной Польши, Словакии (Свешников 1976: 104, 108, рис. 4—5). Вероятно, сосуды указанных типов, как ТКК, так и круга Сабатиновка-Ноа-Кослоджень являются общим признаком культур, подвергшихся интенсивным влияниям Карпато-Дунайского бассейна. Ещё одним признаком этих культур является распространение «ноических» булавок с протуберанцами в ареалах как культуры ноа, так и западных групп комаровской культуры ТКК.

В западных группах комаровской и южных группах тшинецкой культур ТКК прослеживаются взаимосвязи с культурой Отомань-Фюзешабонь Центральной Европы (Словакия, Венгрия, Румыния, украинское Закарпатье) (Балагури 2001; Makarowicz,Gorski, Lysenko 2013: 191—198). В ареал комаровской культуры проникают характерные вислообушные топоры, топоры с удлинённой цилиндрической втулкой, с обушной шайбой (Крушельницкька 1985: рис. 3), луновидные пластинчатые подвески со спиральными окончаниями (Лысенко 2012a: рис. 4) экспозиции музеев при кафедрах археологии Черновицкого и Львовского университетов).

На заключительном этапе развития восточного ареала ТКК, наблюдается влияние на Правобережную лесостепь белозёрской культуры. В первую очередь это находит отражение в керамическом комплексе. На фоне кухонной керамики, восходящей к классической комаровской культуре (тюльпановидные сосуды, открытые миски), появляются характерные белозёрские столовые сосуды — грушевидные кубки, черпаки с высокой петельчатой ручкой, большие чаши с выступами-налепами (Березанская 1964; Тереножкин 1961; Berezanskaja, Klocko 1998). Как в белозёрской, так и в белогрудовской культурах широкое распространение получают булавки с петельчатой головкой, браслеты с заходящими концами (Лысенко 2006: 6—7). Распространяются также изделия завадовской и кардашинской металлургических традиций (Клочко 1994: 126).

Наблюдается также и обратная взаимосвязь комаровской культуры ТКК с южными регионами Северного и Северо-Западного Причерноморья. Так из ареала комаровской культуры в ареал культур Сабатиновка, Ноа, Кослоджень распростроняются традиции изготовления булавок с плоским ромбовидным навершием (Высшетарасовка, Трикраты, Белень, Меджидия, Ульму и др.) (Дергачёв 2011: 231—234, рис. 147—148; Лысенко,

Лысенко 2011: рис. 1—2; Lysenko, Lysenko 2009: fig. 1—2). В погребениях срубной культуры (Луганск-Трикотажная фабрика 1/12, Новоподкряж-III 1/7; Покровка 3/10; Хащевое 5/14)) появляются перстни со спиральными щитками (Лысенко, Лысенко 2011: рис. 28—29; Lysenko, Lysenko 2009: fig. 28—29). На финальном, белогрудовском этапе комаровской культуры подвески белогрудовского типа получают распространение на памятниках белозёрской культуры Нижнего Поднепровья (Лысенко, Лысенко 2011: рис. 39—41; Lysenko, Lysenko 2009: fig. 39—41).

Отголоски влияния ТКК прослеживаются по всей его южной и юго-восточной периферии. Наблюдаются влияния юго-западных групп комаровской культуры (комаровская, костиша) на формирование культуры Сахарна-Солончены в Молдавии и Румынской Молдове (Романчук 2002). В ранних горизонтах поселений кизил-кобинской культуры в горном Крыму (Уч-Баш, Сахарная Головка) встречаем сосуды S-видного профиля, в том числе с валиковой орнаментацией (Кравченко 2011: рис. 14, 23, 25—27), напоминающие керамику белогрудовского типа. В поздней сосницкой культуре прослеживаются генетические корни памятников малобудковского типа лесостепного Левобережья и Северскодонетчины (Буйнов 2015). Последние, как и бондарихинскую культуру в целом, можно рассматривать как своего рода «варварскую периферию» ТКК, вклинившуюся в ареал позднесрубных и постсрубных культурных образований.

Территория Северного Причерноморья представляет собой зону наложения Европейской и Евразийской металлургических провинций (по Е. Н. Черных) (Рындина, Дегтярёва 2002: рис. 69). Наиболее ярко это разнокультурное взаимодействие прослеживается в восточном ареале ТКК, в комаровской культуре. Картографирование распространения металлических украшений комаровских и производных от них типов позволили реконструировать основные направления сухопутных и водных коммуникаций (рис. 27) (Лысенко 2015a: рис. 10; Лысенко, Лысенко 2011; Lysenko, Lysenko 2009), связавших в эпоху поздней бронзы карпатские перевалы с переправами на Днепре, а Северное Причерноморье — через бассейн Вислы — с Прибалтикой.

Литература

Артеменко И. И. 1987. Сосницкая культура. Комаровская культура. Тшинецкая культура. В: Археология СССР.

Эпоха бронзы лесной полосы СССР. Москва: Наука, 106—116. Агульников С. М. 2010. Обряд демембрации в ямной культуре Пруто-Днестровского междуречья. В: Проблемы

охраны и изучения памятников археологии степной зоны Восточной Европы. Луганск: Глобус, 323—344. Балагури Э. А. 2001. Население Верхнего Потисья в эпоху бронзы. Ужгород: УжНУ.

Березанська С. С. 1964. Керамша бiлогрудiвськоl культури (За матерiалами розкопок бшя с. Собшвка).

Археологгя XVI, 49—75.

Березанская С. С. 1972. Средний период бронзового века в Северной Украине. Киев: Наукова думка.

Березанская С. С. 1999. Могильник эпохи бронзы Гордеевка на Южном Буге. РА 3, 13—148.

Березанская С. С., Гершкович Я. П. 1983. Андроновские элементы в срубной культуре на Украине. В: Бронзовый век

степной полосы Урало-Иртышского междуречья. Челябинск: Башкирский госуниверситет, 100—110. Березанская С. С., Лобай Б. И. 1987.Отчет о раскопках могильника эпохи бронзы у с. Гордеевка Тростянецкого

р-на Винницкой обл. Научный архив Института археологии НАН Украины1987/6. Бондарь Н. Н. 1974. Поселения Среднего Поднепровья эпохи ранней бронзы. Киев: Вища школа. Бровендер Ю. М., Отрощенко В. В., Пряхин А. Д. 2010. Картамиський комплекс прничо-металургшних

пам'яток бронзового в^ в Центральному Донбаа. Археологгя 2, 87—101. Буйнов Ю. В. 2015. Восточнополесский вектор генезиса памятников малобудковского типа финала бронзового

века. Древности 2014—2015. Вып. 13, 150—165. Гершкович Я. П. 1997. Происхождение и эволюция сабатиновского керамического комплекса. АА. № 6. Донецк:

Донецкий областной краеведческий музей, 125—144. Гошко Т., Машчев В., Приймаченко В., Бондаренко I. 2009. Дослвдження кольорового металу доби шзньо! бронзи з територп Правобережно! люостепово! Украиши. В: Взаемозв'язки культур епох бронзи i ранього

Вып. 9. 2017

залеза на територИ' Центральное та CxidHoï Свропи. 36iprn наукових праць на пошану Лариси leaHieHU Крушельницько'1'. Кшв; nbBÎB: 1нститут укранознавства îm. I. Крип'якевича, 99—118.

Дергачев В. А. 1986. Молдавия и соседние территории в эпоху бронзы (Анализ и характеристика культурных групп). Кишинев: Штиинца.

Дергачев В. А. 2011. Топоры-кельты поздней бронзы Карпато-Подунавья. Вып. 2. Кельты и серпы Нижнего Подунавья. Кишинев: Институт культурного наследия АН Молдовы.

Дергачёв В. А., Бочкарёв В. С. 2002. Металлические серпы поздней бронзы Восточной Европы. Chiçirnu: Высшая антропологическая школа.

Древнейшие европейцы в сердце Азии: чемурчекский культурный феномен. 2014. B: Ковалёв А. А. (ред.-сост.). Ч. 1. Результаты исследований в Восточном Казахстане, на севере и юге Монгольского Алтая. Санкт-Петербург: ЛЕМА.

Жаров Г. В., Лисенко С. Д. 2015. Исследования памятников эпохи бронзы на Днепровском Левобережье. В:

Покликання aрхеологiя: Збiрник мaтерiaлiв Других Самокваавських читань, присвячених 80^ччю О. В. Шекуна. Чершпв: В. М. Лозовий, 100—160.

Кетрару Н. А., Синика В. С., Разумов С. Н., Тельнов Н. П. 2014. Дубоссарские курганы. Тирасполь: Stratum plus.

Клочко В. И. 1994. Металлургическое производство в энеолите — бронзовом веке. В: Ремесло эпохи энеолита-бронзы на Украине. Киев: Наукова думка, 96—132.

Клочко В. И. 1998. «Лобойшвська металурпя» (до проблеми схвдного кордону схвднотшинецько1 культури). В: «Trzciniec» — system kulturowy czy interkulturowyproces? Poznan: Wydawnictwo Poznanskie, 217—237.

Клочко В. I. 2006. Озброення та вшськова справа давнього населення Украти (5000—900 рр. до Р.Х.). Кшв: АртЕк.

Ковальова I. Ф., Волкобой С. С. 1976. Мш'вський локальний варiант зрубно1 культури. Археологiя 20, 3—22.

Кравченко Е. А. 2011. Кизил-кобинська культура у Зaхiдному Криму. Кшв; Луцьк: Волинсьш старожитностг

Крушельницька Л. I. 1985. Взаемозв'язки населення Прикарпаття i Волинi з племенами Схiдноï i Центрально'1' Свропи (рубiж епох бронзи i зaлiзa). Кив: Наукова думка.

Крывальцэвiч М. М. 1995. Помнш тшцшецкага часу на поудш Беларуси Гiстaрычнa-aрхеaлaгiчны зборт. № 6. Мшск: 1нстытут псторьп АН Беларуа, 3—32.

Куриленко В. Е., Отрощенко В. В. 1997. Сосницкая культура в Подесенье и ее связи с восточными соседями. В: «Trzciniec» — system kulturowy czy interkulturowy proces ? Poznan: Wydawnictwo Poznanskie, 48—51.

Куштан Д. П. 2001. Пам'ятки з керамжою малополовецького типу на Черкащинг В : Етнокультурт процеси у Середньому Поднтров'1' за мaтерiaлaми aрхеологiчних до^джень. Кшв: Товариство «Знания» Украши, 14—16, рис. 5—7.

Каштан Д. П. 2013. Швдень Люостепового Подшпров'я за доби шзньо1 бронзи. АА. № 29. Донецьк: Донбас.

Куштан Д. П., Лисенко С. Д. 2005.Стеатитовi кухл1 доби шзньо1 бронзи iз Середнього Подшпров'я. В: Кам 'яна доба Украти. Вип. 7. До 85^ччя Д. Я. Телегта. Кив: Шлях, 226—231.

Лагодовська О. Ф. 1948. Войцех1вський могильник бронзово1 доби на Волиш. Археологiя II, 626—77.

Лагодовська О. Ф., Захарук Ю. М. 1956. Нов1 дослвдження Войцех1вського могильника. В: Археологiчнi пам 'ятки УРСР. Т. VI. Кшв: АН УРСР, 69—74.

Лашза В. Л. 2008. Стaрaжытнaсцi позняга неалту i ранняга перыяду бронзавага веку Беларускага Панямоння. Мшск: Беларуская навука.

Литвиненко Р. А. 2006. Днепро-Донская бабинская культура (источники, ареал, погребальный оряд). В: Мaтерiaли та до^дження з археологи' Схiдноï Украши. Вип. 5. Луганськ: СНУ îm. В. Даля, 157—187.

Литвиненко Р. А. 2009. Культурне коло Бабине (за матерiалами поховальних пам'яток). Автореф. ... д-ра iar. наук. Кив: 1нститут археологи НАН Украини.

Литвиненко Р. А. 2011. Обряд вторинного поховання в культурах бабинського кола. В: Донецький aрхеологiчний збiрник. Вип. 15. Донецьк: Донецький ушверситет, 7—35.

Литвинова Л. В. 2001. Население Среднего Поднепровья в эпоху поздней бронзы (по материалам могильника Малополовецкое-3). В: Етнокультурт процеси у Середньому Поднiпров'ï за мaтерiaлaми aрхеологiчних до^джень. Кшв: Товариство «Знания» Украши, 10—12.

Лысенко С. Д. 1998a. Результаты исследования могильника Малополовецкое-3 на Киевщине в 1993—1997 годах. В: «Trzciniec» — system kulturowy czy interkulturowy proces ? Poznan: Wydawnictwo Poznanskie, 95— 117.

Лысенко С. Д. 1998b. К вопросу о памятниках с керамикой малополовецкого типа. В: Проблемы изучения катакомбной культурно-исторической общности (ККИО) и культурно-исторической общности многоваликовой керамики (КИОМК). Запорожье: Запорожский государственный университет, 91—97.

Лисенко С. Д. 2002. Середне Подшпров'я за доби шзньо1 бронзи. В: Записки наукового товариства iменi Шевченкау Львовi CCXLIV. Львiв: Наукове товариство îm. Шевченка, 155—178.

Лысенко С. Д. 2005. Абсолютная хронология восточного массива тшинецкого культурного круга. В: Проблемы эпохи бронзы Великой Степи. Луганск: Глобус, 37—60.

Лысенко С. Д. 2006. Кубки маевского типа из Среднего Поднепровья. В: Археологическое изучение Центральной России. Тезисы международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В. П. Левенка. Липецк: Липецкий государственный педагогический университет, 181—183.

Лысенко С. Д. 2012a. Тшинецкий культурный круг и проблемы перехода к раннему железному веку в Северной Украине. РАЕ 2, 263—275.

Лысенко С. Д. 2012b. Памятники эпохи бронзы — раннего железного века у с. Волошково (по материалам исследований 2009—2011 гг.). В: Проблеми до^дження пам'яток археологи Схiдноï Украши. Матерiали III-ï Лугансько'1 мiжнародноï iсторiко-археологiчноï конференцш1, присвячено'1 пам 'ятi С. Н. Братченка. Кшв: 1нститут археологи НАНУ, 278—283.

Лисенко С. Д. 2013a. Тшинецьке культурне коло. В: Енциклоnедiя 1сторИ' Укра'ти. Т. 10. Т—Я. Кшв: Наукова думка, 188—190.

Лысенко С. Д. 2013b. К вопросу о возможных контактах киево-черкасской группы тшинецкого культурного круга с Донецким ГМЦ. В: Проблеми гiрничоï археологи. Маmерiали IX мiжнародного Картамиського польового археологiчного семiнару. Алчевськ: ДонДТУ, 86—96.

Лысенко С. Д. 2015a. К вопросу о культурной принадлежности Гордеевского могильника. Stratum plus 2, 207—

230.

Лысенко С. Д. 2015b. Демембрация в погребальном обряде комаровской культуры. В: Древние культы, обряды, ритуалы: памятники и практики. Зимовники: Зимовниковский краеведческий музей, 74—100.

Лысенко С. Д. 2015c. Могильник Козаровичи эпохи поздней бронзы. В: Кукутень-тритльський культурний комплекс та його суади. Збiрник наукових праць пам 'ятi Володимира Опанасовича Круца. Львiв: Астролябiя, 463—474.

Лысенко С. Д. 2016. Тшинецкая культура. В: Большая Российская энциклопедия. Т. 32. Москва: Большая Российская энциклопедия, 591.

Лисенко С. Д. 2017a. Еколопчний базис тшинецького культурного кола. В: Людина i Ландшафт. Первкна археологiя Схiдноï Свропи (Vita Antiqua 9). Кшв: Центр палеоетнолопчних дослвджень iм. Хв. Вовка, 222—

231.

Лысенко С. Д. 2017b. Юго-восточные и южные контакты культур тшинецкого культурного круга. В: Человек в истории и культуре. Мемориальный сборник научных работ в память лауреата государственной премии Украины, академика РАЕН, профессора, доктора исторических наук, Владимира Никифоровича Станко. Вып. 3. Одесса: Ирбис, 290—301.

Лысенко С. Д., Гаскевич Д. Л. 1999. Памятники с керамикой малополовецкого типа бассейна р.Трубеж. В: Археологiчнi вiдкриття в Украïнi 1998—1999рр. Кшв: 1нститут археологи НАНУ, 1999, 113—115.

Лисенко С. Д., Куштан Д. П. 1997. Про видшення пам'яток з керамжою малополовецького типу. В: V Мiжнародна археологiчна конференцiя студентiв та молодих вчених. Кшв: Кшвський ушверситет, 109— 112.

Лысенко С. Д., Каштан Д. П. 2005. Стеатитовые кружки эпохи поздней бронзы из Среднего Поднепровья. В: Археоминералогия и ранняя история минералогии. Сыктывкар: Геопринт, 51—54.

Лысенко С. Д., Каштан Д. П., Панковский В. Б., Федько В. Ф. 2011. Памятники малополовецкого типа в бассейне р.Супой. Древности 2011, 228—241.

Лысенко С. Д., Лысенко С. С.2002. Исследования на могильнике Малополовецкое-3 в 2001 г. В: Археологiчнi вiдкриття в Украïнi 2000—2001 рр. Кив: 1нститут археологи НАНУ, 168—177.

Лысенко С. Д., Лысенко С. С. 2003. Исследования на могильнике Малополовецкое-3 в 2002 г. В: Археологiчнi вiдкриття в Украïнi 2001—2002рр. Кив: 1нститут археологи НАНУ, 168—179.

Лысенко С. Д., Лысенко С. С. 2004. Исследования на могильнике Малополовецкое-3 в 2003 г. В: Археологiчнi вiдкриття в Украïнi 2002—2003 рр. Кив: 1нститут археологи НАНУ, 198—210.

Лысенко С. Д., Лысенко С. С. 2011. Сухопутные коммуникации восточного ареала тшинецкого культурного круга. В: Miçdzy Baltykiem a Morzem Czarnym. Szlakimiçdzymorza: IV —I tys. przed Chr. Archaeologia Bimaris 4. Poznan: Wydawnictwo Poznanskie, 311—364.

Лысенко С. Д., Лысенко С. С. 2012. Войцеховский могильник в свете новых исследований. В: Культуры степной Евразии и их взаимодействие с древними цивилизациями. Материалы международной научной конференции, посвящённой 110-летию со дня рождения выдающегося российского археолога Михаила Петровича Грязнова. Санкт-Петербург: ИИМК РАН, Периферия, 90—95.

Лысенко С. Д., Лысенко С. С. 2013. Новые исследования Войцеховского могильника. В: Цивилизационные центры и первобытная периферия в эпоху раннего металла: модели взаимодействия. Тезисы докладов круглого стола, посвященного памяти Н. Я. Мерперта. Москва: ИА РАН, 24—25.

Лисенко С. Д., Лисенко С. С., Литвинова Л. В., Панковский В. Б. 2007. Исследования на могильнике Малополовецкое-3 в 2006 г. В: Археологiчнi до^дження в Украïнi 2005—2007рр. Запор1жжя: Дике Поле, 271—276.

Лысенко С. Д., Панковский В. Б., Куштан Д. П., Федько В. Ф. 2011. Памятники рубежа средней-поздней бронзы у с.Беспальче на Супое. В: Донецький археологiчний збiрник Вип. 15. Донецк: Донецький ушверситет, 133—147.

Вып. 9. 2017

Лысенко С. Д., Разумов С. Н. 2014. К вопросу о контактах населения Нижнего и Среднего Поднестровья в первой половине 2 тыс. до н.э. Русин 2(36), 8—28.

Лысенко С. Д., Разумов С. Н. 2016. Демембрация в погребальном обряде ингульской катакомной культуры. Живые и мёртые. Новое прошлое 4, 49—66.

Лысенко С. Д., Скиба А. В. 1998. Памятники с керамикой малополовецкого типа на Супое. В: Aрхеологiчнi вiдкриття в Укра'ш 1997—1998рр. Кшв: Шститут археологи НАНУ, 106—109.

Лысенко С. Д., Шкляревский Е. И., Разумов С. Н., Лысенко С. С. 2015. Курганный могильник комаровской культуры у с. Буковна (результаты исследований 2010—2013 гг.). МAИAСK 7, 11—49.

Лисенко С. С. 2006. Прикраси населення Украши доби тзньш бронзи. Автореф. дис. ... канд. id. наук. Кшв: Шститут археологи НАНУ.

Лысенко С. С. 2012. Реконструкция погребального убранства эпохи поздней бронзы. В: Aрхеологiчнi до^дження на Kuïвщuнi. Матерiали I обласно'1' науково'1' конференцИ' 24-2J жовтня 2Q11 року. Трипшля: Кшвський обласний краезнавчий музей, 21—30.

Mимоход Р. А. 2013. Лолинская культура. Северо-западный Прикаспий на рубеже среднего и позднего периодов бронзового века. Материалы охранных археологических исследований 16.

Mолодцов Б. А. 1997. Памятники эпохи бронзы у с. Харьевка. В: Aрхеологiчнi до^дження в Укра'М 199S р. Кшв: !нститут археологи НАНУ, S5—S9.

НЫтенко I. С. 2011. До питання про видшення камнедобувно1' прничо1' провшци доби бронзи у зош розповсюдження центральних та схщних блошв Украшського щита. В: Проблеми гiрнuчоï археологи (Матерiалu VIII-го мiжнародного Kúртамиського польового семтару). Алчевськ: ДонДТУ, S0—SS.

Никитенко И. С., Лысенко С. Д. 2014. Результаты минералого-петрографического анализа изделий из камня могильника Mалополовецкое-3 и поселения Mалополовецкое-2А (Киевская область). Stratum plus 2, 333— 344.

Отрощенко В. В. 2001. Проблеми перюдизацИ' культур середньо'1' та пiзньоï бронзи пiвдня Схiдноï Свропи (культурно-стратuграфiчнi зктавлення). Кив: Шститут археологи НАНУ.

Палагута I. B. 1996. Культурна належшсть пам'яток середньо1' та шзньо1' бронзи Черкаського Лiвобережжя.

Aрхеологiя i, 61—69.

Панковський В. Б. 2005. До проблеми кютяно1' шдустри тшинецького культурного кола (Mалополовецьке-3). В:

Проблеми археологи' Середнього Поднтров 'я: До и^ччя заснування Фастiвського державного краезнавчого музею. Кив; Фаспв: ФД^^ 120—142.

Панковский В. Б. 2010. Новые данные о костяной индустрии тшинецкого культурного круга. В: Aрхеологiчнi пам 'ятки Фастiвщuнu. Матерiалu та до^дження: До 7J-рiччя Н.М. ^авченко. Фаслв: ФДКM, 42—50.

Петрунь В. Ф. 1967. Петрография и некоторые проблемы материала каменных литейных форм эпохи бронзы Северного Причерноморья. Памятники эпохи бронзы юга Европейской части СССР. Киев: Наукова думка, 185—194.

Пряхин А. Д. 1996. Мосоловское поселение металлургов-литейщиков эпохи поздней бронзы: ^ига вторая. Воронеж: Воронежский университет.

Пряхин А. Д., Саврасов А. С. 1989. Глиняные литейные формы с Mосоловского поселения металлургов-литейщиков. В: Поселения срубной общности. Воронеж: Воронежский университет, 39—80.

Романчук А. А. 2002. Культура Сахарна-Солончень и возникновение орнаментированного гальштадта. Stratum plus 3, S—117.

Рындина Н. В., Дегтярёва А. Д. 2002. Энеолит и бронзовый век. Mосква: M^.

Савва Е. Н. 1992. Kльтура многоваликовой керамики Пруто-Днестровского междуречья. Кишинев: Штиинца.

Свешшков I.K 1966. Звгг з роботи Волинсько1' археолопчно1' експедици в 1966 р. Научный архив Института археологии НАН Украины 1966/72.

Свешников И. К. 1968. Богатые погребения комаровской культуры у с. Иванья Ровенской области. СА 2, 159— 168.

Свешшков I. К. 1974. Iсторiя населення Передкарпаття, Подшля i Волuнi в кiнцi III — на початку II тисячолття до нашоï ери. Кшв: Наукова думка.

Свешников И. К. 1976. Проблема происхождения комаровской культуры. В: Энеолит и бронзовый век Украины. Киев: Наукова думка, 96—118.

Свешников И. К. 1990. Средний период бронзового века Прикарпатья и Волыны. Тшинецко-комаровская культура. В: Археология Прикарпатья, Волыни и Закарпатья (энеолит, бронза и раннее железо). Киев: Наукова думка, 78—88.

Татаринов С. И. 1993. Древний металл Восточной Украины. Очерки реконструкции горного дела, металлургии и металлообработки в эпоху бронзы (учебное пособие). Артёмовск: Артёмовский государстенный музей.

Тереножкин А. И. i96 i. Предскифский период на Днепровском Правобережье. Киев: АН УССР.

Шарафутдинова И. Н. 1989. Хозяйство племён сабатиновской культуры. В: Первобытная археология. Материалы и исследования (сборник научных трудов). Киев: Наукова думка, 168—179.

Berezanskaja S. S., Klocko V. I. 1998. Das Graberfeld von Hordeevka. Archäologie in Eurasien 5.

Cultura Costina in contextul epocii bronzului din România. 2001. Piatra-Neam^: Constantin Matasä.

Czebreszuk J. 1998. Trzciniec — koniec pewnej tradycji. В: «Trzciniec» — system kulturowy czy interkulturowy proces ? Poznan: Wydawnictwo Poznanskie, 411—429.

D^browski I. 1972. Powiazania Ziem polskich z terenami wschodnimi w epoce brazu.Wroclaw; Warchawa; Krakow; Gdansk: Ossolineum.

Florescu M. 1970. Probleme de la civilization de Costisa a la lumiere du sontago de Borlesti. Dacia 14, 51—81.

Gardawski A.1959. Plemiona kulturi trzcinieckiej w Polsce. Materialy Starozytne V, 7—189.

Gorski J., Lysenko S., Makarowicz P. 2003. Radiocarbon chronology of the Trzciniec Cultural Circle between the Vistula and Dnieper basins. The Fundations of radiocarbon Chronology of Cultures between the Vistula and Dniepr: 4000—1000 BC. Baltic-Pontik Studis 12, 253—306.

Klochko V. I. 1998. The Issue of the Eastern Border of the Eastern Trzciniec Culture (Loboikivka Metallurgy). Baltic-Pontik Studis 6, 48—73.

Lysenko S. D., Lysenko S. S. 2009. Ground communications of the eastern area of the Trzciniec culture circle. Routes between the seas: Baltic-Bug-Boh-Pont from the 3rd to the middle of the 1st millennium BC. Baltic-Pontik Studis 14, 338—367.

Makarowicz P. 1998. Rola spolecznosci kultury iwienskiej w genezie trzcinieckiego kregu kulturowego (2000—1600 BC). Poznan: UAM.

Makarowicz P. 2010. Trzciniecki krqg kulturowy — wspolnota pogranicza Wschodui Zachodu Europy. Poznan: Wydawnictwo Poznanskie.

Miskiewicz J. 1978. Kultura Trzciniecka. Prahistoria ziem polskich. T. 3. Wczesna epoka brqzu. Wroclaw; Warczawa; Gdansk: Ossolineum, 173—196.

Makarowicz P.,Gorski J., Lysenko S. D. 2013. Pontic and Transcarpatian cultural patterns in the Trzciniec Circle between the Prosna and Dniepr. The Ingul-Donets Early Bronze civilization as springboard for transmission of Pontic cultural patterns the Baltic drainage bazin: 3200—1750 BC. Baltic-Pontik Studis 18. Poznan: AMU, 162— 202.

Rimantiene R.,Ostrauskas T. 1998. Dem Trzcieniec gleichzeitige Siedlungen in Litauen. B:"Trzciniec" — system kulturowy czy interkulturowy proces? Poznan: Wydawnictwo Poznanskie, 203—215.

Sava E. 1998. Die Rolle der "östlichen" und "westlichen" Elemente bai der Genese des Kulturkomplexes Noua-Sabatinovka (Nach den Materialien des Prut-Dnestr-Zwischenstromgebiets). В: Das Karpatenbeken und die Osteuropäische steppe. Nomadenbewegungen und Kulturaustausch in den vorchristlichen Metallzeiten (4000—500 v.Chr.). München: Rahden/Westf, 267—312.

Siwkowna I. 1937. Tymczasowe wyniki badan terenowch w Bukonej, pow. Tlumacki. Z otchtani wiekow XIII, 67—70.

Swiesznikow I. K. 1967. Kultura komarowska. Archeologia Polski XII-1, 39—107.

Sulimirski T. 1939. Kurgany Komarowskie. Zloty Szlak. Stanislawow: Zlotego Szlaku.

Taras H. 1995.Kultura Trzciniecka w miedzyrzeczu Wisly, Bugu i Sanu.Lublin: wydawnictwo uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej.

References

Artemenko, I. I. 1987. In: Arheologija SSSR. Jepoha bronzy lesnoj polosy SSSR (Archeology of the USSR. The Bronze Age of the Forest Band of the USSR). Moscow: "Nauka" Publ., 106—116 (in Russian).

Agul'nikov, S. M. 2010. In: Problemy ohrany i izuchenija pamjatnikov arheologii stepnoj zony Vostochnoj Evropy (Problems of protection and study of monuments of archeology of the steppe zone of Eastern Europe). Lugansk: "Globus" Publ., 323—344 (in Russian).

Balaguri, Je. A. 2001. Naselenie Verhnego Potisja v jepohu bronzy (Population of the Upper section of the Tees river in the Bronze Age). Uzhgorod: "UzhNU" (in Russian).

Berezans'ka, S. S. 1964. In Arheologija (Archeology) XVI, 49—75 (in Russian).

Berezanskaja, S. S. 1972. Srednij period bronzovogo veka v Severnoj Ukraine (The Middle Period of the Bronze Age in Northern Ukraine). Kiev: "Naukova dumka" Publ. (in Russian).

Berezanskaja, S. S. 1999. In Rossijskaja arheologija (Russian Archeology) 3, 13—148 (in Russian).

Berezanskaja, S. S., Gershkovich, Ja. P. 1983. In: Bronzovyj vek stepnoj polosy Uralo-Irtyshskogo mezhdurechja (Bronze Age of the steppe strip of the Ural-Irtysh interfluve). Cheljabinsk: "Bashkirskij gosuniversitet", 100—110 (in Russian).

Berezanskaja, S. S., Lobaj, B. I. 1987.Otchet o raskopkah mogil'nika jepohi bronzy u s. Gordeevka Trostjaneckogo r-na Vinnickoj obl. Nauchnyj arhiv Instituta arheologii NAN Ukrainy1987/6 (in Russian).

Bondar, N. N. 1974. Poselenija Srednego Podneprovja jepohi rannej bronzy (Settlements of the Middle Bronze Age of the Dnieper). Kiev: "Vishha shkola" Publ. (in Russian).

Brovender, Ju. M.,Otroshhenko, V. V., Prjahin, A. D. In Arheologija (Archeology) 2, 87—101 (in Russian).

Bujnov, Ju. V. 2015. In Drevnosti (Antiquities) 2014—2015. Iss. 13, 150—165 (in Russian).

Gershkovich, Ja. P. 1997. In Arheologicheskij al'manah (Archaeological almanac). No. 6. Doneck: "Doneckij oblastnoj kraevedcheskij muzej", 125—144 (in Russian).

Bbm. 9. 2017

Goshko, T., Manichev, V., Prijmachenko, V., Bondarenko, I. 2009. In: Vzaemozv'jazki kul'tur epoh bronzi i ran'ogo zaliza na teritorii Central'noi ta Shidnoi Evropi. Zbirka naukovih prac' na poshanu Larisi Ivanivni Krushel'nic'koi (Interconnections between the cultures of the Bronze Age and Early Iron on the territory of Central and Eastern Europe. Collection of scientific works in honor of Larisa Ivanovna Krushelnytska). Kyiv; Lviv: "Institut ukrainoznavstva im. I. Krip'jakevicha", 99—118 (in Ukrainian).

Dergachev, V. A. 1986. Moldavija i sosednie territorii v jepohu bronzy (Analiz i harakteristika kul'turnyh grupp) (Moldavia and neighboring territories in the Bronze Age (Analysis and characterization of cultural groups)). Kishinev: "Shtiinca" Publ. (in Russian).

Dergachev, V. A. 2011. Topory-kel'ty pozdnej bronzy Karpato-Podunavja (Topors-Celts of the Late Bronze Carpatho-Danube). Iss. 2. Kel'ty i serpy Nizhnego Podunavja (Celts and Sickles of the Lower Danube). Kishinev: "Institut kul'turnogo nasledija AN Moldovy" (in Russian).

Dergachjov, V. A., Bochkarjov, V. S. 2002. Metallicheskie serpy pozdnej bronzy Vostochnoj Evropy (Metal sickles of Late Bronze Age in Eastern Europe). Chiçinâu: "Vysshaja antropologicheskaja shkola" (in Russian).

Drevnejshie evropejcy v serdce Azii: chemurchekskij kul'turnyj fenomen (The oldest Europeans in the heart of Asia: the Chemurchek cultural phenomenon). 2014. In: Kovaljov, A. A. (ed.). Pt. 1. Rezul'taty issledovanij v Vostochnom Kazahstane, na severe i juge Mongol'skogo Altaja (The results of research in East Kazakhstan, in the North and South of the Mongolian Altai). Sankt-Peterburg: "LEMA" Publ. (in Russian).

Zharov, G. V., Lisenko, S. D. 2015. In: Poklikannja arheologija: Zbirnik materialiv Drugih Samokvasivs'kih chitan', prisvjachenih 80-richchju O. V. Shekuna (Calling archeology: Collection of materials of the Samokvasvskih readings devoted to the 80th anniversary of O. V. Shekun.). Chernigiv: "V. M. Lozovij", 100—160 (in Russian).

Ketraru, N. A., Sinika, V. S., Razumov, S. N., Telnov, N. P. 2014. Dubossarskie kurgany (Dubossary Barrows). Tiraspol: "Stratum plus" Publ. (in Russian).

Klochko, V. I. 1994. In: Remeslo epohi eneolita-bronzy na Ukraine (Craft of the Eneolithic-Bronze Age in Ukraine). Kiev: "Naukova dumka" Publ., 96—132 (in Russian).

Klochko, V. I. 1998. In: "Trzciniec" — system kulturowy czy interkulturowy proces? Poznan: "Wydawnictwo Poznanskie", 217—237 (in Ukrainian).

Klochko, V. I. 2006. Ozbroennja ta vijs'kova sprava davn'ogo naselennja Ukraini (5000—900 rr. do R.H.) (Arms and military affairs of the ancient population of Ukraine (5000—900 years BC)). Kyiv: "ArtEk" (in Ukrainian).

Koval'ova, I. F., Volkoboj, S. S. 1976. In Arheologija (Archeology) 20, 3—22 (in Ukrainian).

Kravchenko, E. A. 2011. Kizil-kobins'ka kul'tura u Zahidnomu Krimu (Kizil-Koba culture in the Western Crimea). Kyiv; Luc'k: "Volins'ki starozhitnosti" Publ. (in Ukrainian).

Krushel'nic'ka, L. I. 1985. Vzaemozv'jazki naselennja Prikarpattja i Volini z plemenami Shidnoi i Central'noi Evropi (rubizh epoh bronzi i zaliza) (Interconnection of the population of the Precarpathians and Volhynia with the tribes of Shidy and Central Europe (the boundaries of the Bronze and Galee periods)). Kyiv: "Naukova dumka" Publ. (in Ukrainian).

Kryval'cjevich, M. M. 1995. In: Gistarychna-arhealagichny zbornik (Historical and Archaeological Collection). No. 6. Minsk: "Institute of History of the Academy of Sciences of Belarus", 3—32 (in Belarusian).

Kurilenko, V. E., Otroshhenko, V. V. 1997. In: "Trzciniec" — system kulturowy czy interkulturowy proces? Poznan: "Wydawnictwo Poznanskie", 48—51 (in Ukrainian).

Kushtan, D. P. 2001. In: Etnokul'turni procesi u Seredn'omu Podniprov'i za materialami arheologichnih doslidzhen' (Ethnocultural processes in the Middle Dnieper on the basis of archaeological research). Kyiv: "Tovaristvo "Znannja" Ukraini", 14—16, fig. 5—7 (in Ukrainian).

Kashtan, D. P. 2013. InArheologicheskij al'manah (Archaeological almanac) 29 (in Russian).

Kushtan, D. P., Lisenko, S. D. 2005. In: Kam'jana doba Ukraini (Stone Age of Ukraine). Vol. 7. Do 85-richchja D. Ja. Telegina (By the 85th anniversary of D. Ya. Telegin). Kyiv: "Shljah" Publ., 226—231 (in Ukrainian).

Lagodovskaja, E. F. Materialy k issledovaniju Vojcehovskih pamjatnikov. Arhiv E.F. Lagodovskoj. Nauchnyj arhiv Instituta arheologii NAN Ukrainy. F. 12 (in Russian).

Lagodovs'ka, O. F. 1948. In Arheologija (Archeology) II, 626—77 (in Ukrainian).

Lagodovs'ka, O. F., Zaharuk, Ju. M. 1956. In: Arheologichnipam'jatki URSR (Archaeological sites of USSR). Vol. VI, Kyiv: "AN URSR" Publ. 69—74 (in Ukrainian).

Lakiza, V. L. 2008. Starazhytnasci poznjaga nealitu i rannjaga peryjadu bronzavaga veku Belaruskaga Panjamonnja (Antiquity of Late Neolithic and Early Bronze Age in coastline Belarusian Neman). Minsk: "Belaruskaja navuka" (in Belarusian).

Litvinenko, R. A. 2006. In: Materiali ta doslidzhennja z arheologii Shidnoi Ukraini (Materials and research on archeology of Eastern Ukraine) 5. Lugans'k: "SNU im. V. Dalja", 157—187 (in Russian).

Litvinenko, R. A. 2009. Kul'turne kolo Babine (za materialami pohoval'nih pam'jatok) (Cultural circle of Babyn (based on materials of burial places)). Dr. hab. Thesis. Kyiv: "Institut arheologii NAN Ukraiini" (in Ukrainian).

Litvinenko, R. A. 2011. In: Donec'kij arheologichnij zbirnik (Donetsk Archaeological Collection Works). Iss. 15. Doneck: "Donec'kij universitet", 7—35 (in Ukrainian).

Litvinova, L. V. 2001. In: Etnokul'turni procesi u Seredn'omu Podniprov'i za materialami arheologichnih doslidzhen' (Ethnocultural processes in the Middle Dnieper on the basis of archaeological research). Kyiv: "Tovaristvo "Znannja" Ukraini", 10—12 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D. 1998a. In: "Trzciniec" — system kulturowy czy interkulturowy proces? Poznan: "Wydawnictwo Poznanskie", 95—117 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D. 1998b. In: Problemy izuchenija katakombnoj kul'turno-istoricheskoj obshhnosti (KKIO) i kul'turno-istoricheskoj obshhnosti mnogovalikovoj keramiki (KIOMK) (The problems of studying the catacomb cultural-historical community (CCHC) and the cultural-historical community of multi-faced pottery (CHCMP)). Zaporizhia: "Zaporozhskij gosudarstvennyj universitet", 91—97 (in Russian).

Lisenko, S. D. 2002. In: Zapiski naukovogo tovaristva imeni Shevchenka u L'vovi (Notes of the Shevchenko Scientific Society in Lviv) CCXLIV. Lviv: "Naukove tovaristvo imeni Shevchenka", 155—178 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D. 2005. In: Problemy epohi bronzy Velikoj Stepi (Problems of the Bronze Age of the Great Steppe). Lugansk: "Globus" Publ., 37—60 (in Russian).

Lysenko, S. D. 2006. In: Arheologicheskoe izuchenie Central'noj Rossii. Tezisy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, posvjashhennoj 100-letiju so dnja rozhdenija V. P. Levenka (Archaeological study of Central Russia. Abstracts of the international scientific conference dedicated to the 100th anniversary of the birth of V. P. Levenko). Lipeck: "Lipeckij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet", 181—183 (in Russian).

Lysenko, S. D. 2012a. In Rossijskij arheologicheskij ezhegodnik (Russian Archaeological Yearbook) 2, 263—275 (in Russian).

Lysenko, S. D. 2012b. In: Problemi doslidzhennja pam'jatok arheologii Shidnoi Ukraini. Materiali III-i Lugans'koi mizhnarodnoi istoriko-arheologichnoi konferencshi, prisvjachenoi pam 'jati S. N. Bratchenka (Materials of the 3rd Luhansk International Historical and Archaeological Conference dedicated to the memory of S. N. Bratchenko). Kyiv: "Institut arheologii NANU", 278—283 (in Russian).

Lisenko, S. D. 2013a. In: Enciklopedija lstorii Ukraini (Encyclopedia of History of Ukraine). Vol. 10. T—Ja. Kyiv: "Naukova dumka" Publ., 188—190 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D. 2013b. In: Problemi girnichoi arheologii. Materiali IX mizhnarodnogo Kartamis'kogo pol'ovogo arheologichnogo seminaru (Problems of Mining Archeology. Materials of the 9th International Cartamy Field Archeological Seminar). Alchevsk: "DonDTU", 86—96 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D. 2015a. In Stratum plus 2, 207—230 (in Russian).

Lysenko, S. D. 2015b. In: Drevnie kul'ty, obrjady, ritualy: pamjatniki i praktiki (Ancient cults, rituals, rituals: monuments and practices). Zimovniki: "Zimovnikovskij kraevedcheskij muzej", 74—100 (in Russian).

Lysenko, S. D. 2015c. In: Kukuten'-tripil's'kij kul'turnij kompleks ta jogo susidi. Zbirnik naukovih prac' pam'jati Volodimira Opanasovicha Kruca (Cucuta-Trypillian cultural complex and its neighbors. Collection of scientific works in the memory of Volodymyr Opanasovich Kruts). Lviv: "Astroljabija" Publ., 463—474 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D. 2016. In: Bol'shaja Rossijskaja jenciklopedija (Great Russian Encyclopedia). Vol. 32. Moscow: "Bol'shaja Rossijskaja jenciklopedija", 591 (in Russian).

Lisenko, S. D. 2017a. In: Ljudina i Landshaft. Pervisna arheologija Shidnoi Evropi (Man and Landscape. Original archeology of Eastern Europe) (Vita Antiqua 9). Kyiv: "Centr paleoetnologichnih doslidzhen' im. Hv. Vovka", 222—231 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D. 2017b. In: Chelovek v istorii i kul'ture. Memorial'nyj sbornik nauchnyh rabot v pamjat' laureata gosudarstvennoj premii Ukrainy, akademika RAEN, professora, doktora istoricheskih nauk, Vladimira Nikiforovicha Stanko (Man in history and culture. Memorial collection of scientific works in memory of the laureate of the State Prize of Ukraine, academician of the Russian Academy of Natural Sciences, professor, doctor of historical sciences, Vladimir Nikolaevich Stanko). Iss. 3. Odessa: "Irbis" Publ., 290—301 (in Russian)

Lysenko, S. D., Gaskevich, D. L. 1999. In: Arheologichni vidkrittja v Ukraini 1998—1999 rr. (Archaeological discoveries in Ukraine 1998—1999). Kyiv: "Institut arheologii NANU", 113—115 (in Ukrainian).

Lisenko, S. D., Kushtan, D. P. 1997. In: VMizhnarodna arheologichna konferencija studentiv ta molodih vchenih (5th International Archaeological Conference by Students and Young Scientists). Kyiv: "Kyivs'kij universitet", 109— 112 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D., Kashtan, D. P. 2005. In: Arheomineralogija i rannjaja istorija mineralogii (Archeology and Early History of Mineralogy). Syktyvkar: "Geoprint" Publ., 51—54 (in Russian).

Lysenko, S. D., Kashtan, D. P., Pankovskij, V. B., Fed'ko, V. F. 2011. In Drevnosti (Antiquities) 2011, 228—241 (in Russian).

Lysenko, S. D., Lysenko, S. S. 2002a. In: Arheologichni vidkrittja v Ukraini 2000—2001 rr. (Archaeological discoveries in Ukraine 2000—2001). Kyiv: "Institut arheologii NANU", 168—177 (in Ukrainian).

Lysenko, S D., Lysenko, S. S. 2003. In: Arheologichni vidkrittja v Ukraini 2001—2002 rr. (Archaeological discoveries in Ukraine 2001—2002). Kyiv: "Institut arheologii NANU", 168—179 (in Ukrainian).

Lysenko, S D., Lysenko, S. S. 2004. In: Arheologichni vidkrittja v Ukraini 2002—2003 rr. (Archaeological discoveries in Ukraine 2002—2003). Kyiv: "Institut arheologii NANU", 198—210 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D., Lysenko, S. S. 2011. In: Mifdzy Baltykiem a Morzem Czarnym. Szlakimifdzymorza: IV—I tys. przed Chr. Archaeologia Bimaris 4. Poznan: "Wydawnictwo Poznanskie", 311—364 (in Ukrainian).

Вып. 9. 2017

Lysenko, S. D., Lysenko, S. S. 2012. In: Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, posvjashhjonnoj 110-letiju so dnja rozhdenija vydajushhegosja rossijskogo arheologa Mihaila Petrovicha Grjaznova (Materials of the international scientific conference dedicated to the 110th anniversary of the birth of the outstanding Russian archaeologist Mikhail Petrovich Gryaznov). Saint Petersburg: "IIMK RAN", "Periferija", 90—95 (in Russian).

Lysenko, S. D., Lysenko, S. S. 2013. In: Civilizacionnye centry i pervobytnaja periferija v jepohu rannego metalla: modeli vzaimodejstvija. Tezisy dokladov kruglogo stola, posvjashhennogo pamjati N. Ja. Merperta (Civilization centers and primitive periphery in the era of early metal: interaction models. Abstracts of the reports of the roundtable dedicated to the memory of N. Ya. Merpert). Moscow: "IA RAN", 24—25 (in Russian).

Lysenko, S. D., Lysenko, S. S., Litvinova, L. V., Pankovskij, V. B. 2007. In: Arheologichni vidkrittja v Ukraini 2005— 2007 rr. (Archaeological discoveries in Ukraine 2005—2006). Zaporizhzhja: "Dike Pole" Publ., 271—276 (in Russian).

Lysenko, S. D., Pankovskij, V. B., Kushtan, D. P., Fed'ko, V. F. 2011. In: Donec'kij arheologichnij zbirnik (Donetsk Archaeological Collection Works). Iss. 15. Doneck: "Donec'kij universitet", 133—147 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D., Razumov, S. N. 2014. In Rusin 2(36), 8—28 (in Russian).

Lysenko, S. D., Razumov, S. N. 2016. In Novoeproshloe (The New Past). 4, 49—66 (in Russian).

Lysenko, S. D., Skiba, A. V. 1998. In: Arheologichni vidkrittja v Ukraini 1997—1998 rr. (Archaeological discoveries in Ukraine 1997—1998). Kyiv: "Institut arheologii NANU", 106—109 (in Ukrainian).

Lysenko, S. D., Shkljarevskij, E. I., Razumov, S. N., Lysenko, S. S. 2015. In Materialy po arheologii i istorii antichnogo i srednevekovogo Kryma (Materials in Archaeology and History of Ancient and Medieval Crimea) 7, 11—49 (in Russian).

Lisenko, S. S. 2006. Prikrasi naselennja Ukraini dobi pizn'oi bronzi (The decorations of the Ukrainian population of the late Bronze Age). PhD Thesis. Kyiv: "Institut arheologii NANU" (in Ukrainian).

Lysenko, S. S. 2012. In: Arheologichni doslidzhennja na Kiivshhini. Materiali I oblasnoi naukovoi konferencii 24-25 zhovtnja 2011 roku (Archaeological research in the Kyiv region. Materials of the I Regional Scientific Conference October 24-25, 2011). Tripillja: "Kyivs'kij oblasnij kraeznavchij muzej", 21—30 (in Ukrainian).

Mimohod, R. A. 2013. In Materialy ohrannyh arheologicheskih issledovanij (Materials of security archaeological research) 16 (in Russian).

Molodcov, B. A. 1997. In: Arheologichni doslidzhennja v Ukraini 1993 r. (Archaeological research in Ukraine in 1993). Kyiv: "Institut arheologii NANU", 85—89 (in Ukrainian).

Nikitenko, I. S. 2011. In: Problemi girnichoi arheologii (Materiali VIII-go mizhnarodnogo Kartamis'kogo pol'ovogo seminaru) (Problems of Mining Archeology (Materials of the 8th International Kartami Field Workshop)). Alchevsk: "DonDTU", 80—88 (in Russian).

Nikitenko, I. S., Lysenko, S. D. 2014. In Stratum plus 2, 333—344 (in Russian).

Otroshhenko, V. V. 2001. Problemi periodizacii kul'tur seredn'oi ta pizn'oi bronzi pivdnja Shidnoi Evropi (kul'turno-stratigrafichni zistavlennja) (Problems of Periodization of Middle Eastern and Late Bronze Cultures in Southern Eastern Europe (cultural-stratigraphic comparisons)). Kyiv: "Institut arheologii NANU" (in Ukrainian).

Palaguta, I. B. 1996. In Arheologija (Archeology) 1, 61—69 (in Ukrainian).

Pankovs'kij, V. B. 2005. In: Problemi arheologii Seredn'ogo Podniprov'ja: Do 15-richchja zasnuvannja Fastivs'kogo derzhavnogo kraeznavchogo muzeju (Problems of Archeology of the Middle Dnieper: To the 15th anniversary of the foundation of the Fastov State Museum of Local Lore). Kyiv; Fastiv: "FDKM", 120—142 (in Ukrainian).

Pankovs'kij, V. B. 2010. In: Arheologichni pam'jatki Fastivshhini. Materiali ta doslidzhennja: Do 75-richchja N. M. Kravchenko (New data on the bone industry of the Tshinets cultural circle. Archaeological sites of the Fastiv land. Materials and research: To the 75th anniversary of N. M. Kravchenko). Fastiv: "FDKM", 42—50 (in Ukrainian).

Petrun, V. F. 1967. In: Pamjatniki jepohi bronzy juga Evropejskoj chasti SSSR (Monuments of the Bronze Age of the South of the European part of the USSR). Kiev: "Naukova dumka" Publ., 185—194 (in Russian).

Prjahin, A. D. 1996. Mosolovskoe poselenie metallurgov-litejshhikov jepohi pozdnej bronzy: Kniga vtoraja (Mosolovskoye settlement of metallurgists-casters of the Late Bronze Age: Book two). Voronezh: "Voronezhskij universitet" (in Russian).

Prjahin, A. D., Savrasov, A. S. 1989. In: Poselenija srubnoj obshhnosti (Settlement srubnja culture). Voronezh: "Voronezhskij universitet", 39—80 (in Russian).

Romanchuk, A. A. 2002. In Stratum plus 3, 8—117 (in Russian).

Ryndina, N. V., Degtjarjova, A. D. 2002. Eneolit i bronzovyj vek (The Eneolithic and Bronze Age). Moscow: "MGU" (in Russian).

Savva, E. N. 1992. Kul'tura mnogovalikovoj keramiki Pruto-Dnestrovskogo mezhdurechja (Culture of the multi-faceted pottery of the Pruto-Dniester interfluve). Kishinev: "Shtiinca" Publ. (in Russian).

Sveshnikov, I. K. 1966. Zvit z roboti Volins'koi arheologichnoi ekspedicii v 1966 r. Nauchnyj arhiv Instituta arheologii NAN Ukrainy 1966/72 (in Ukrainian).

Sveshnikov, I. K. 1968. In Sovetskaja arheologija (Soviet archeology) 2, 159—168 (in Russian).

Sveshnikov, I. K. 1974. Istorija naselennja Peredkarpattja, Podillja i Volini v kinci III — na pochatku II tisjacholittja do nashoi eri (History of the population of Precarpathians, Podillya and Volhynia at the end of 3rd — early of 2nd millennium BCE). Kyiv: "Naukova dumka" Publ. (in Ukrainian).

Sveshnikov, I. K. 1976. In: Eneolit i bronzovyj vek Ukrainy (The Eneolithic and Bronze Age of Ukraine). Kiev: "Naukova dumka" Publ., 96—118 (in Russian).

Sveshnikov, I. K. 1990. In: Arheologija Prikarpatja, Volyni i Zakarpatja (jeneolit, bronza i rannee zhelezo) (Archeology of Prykarpattya, Volhynia and Transcarpathia (Eneolith, Bronze and Early Iron Ages)). Kiev: "Naukova dumka" Publ., 78—88 (in Russian).

Tatarinov, S. I. 1993. Drevnij metall Vostochnoj Ukrainy. Ocherki rekonstrukcii gornogo dela, metallurgii i metalloobrabotki v jepohu bronzy (uchebnoe posobie) (Ancient metal of Eastern Ukraine. Essays on the reconstruction of mining, metallurgy and metalworking in the Bronze Age (textbook)). Artjomovsk: "Artjomovskij gosudarstennyj muzej" (in Russian).

Terenozhkin, A. I. 1961. Predskifskijperiod na Dneprovskom Pravoberezh'e (Pre-Scythian period on the Dnieper Right Bank). Kiev: "AN USSR" (in Russian).

Sharafutdinova, I. N. 1989. In: Pervobytnaja archaeologia. Materialy i issledovanija (sbornik nauchnyh trudov) (Prehistoric archeology. Materials and research (collection of scientific works)). Kiev: "Naukova dumka" Publ., 168—179 (in Russian).

Berezanskaja, S. S., Klocko, V. I. 1998. Das Graberfeld von Hordeevka. Archäologie in Eurasien 5.

Cultura Costi§a in contextul epocii bronzului din Romania. 2001. Piatra-Neam^: "Constantin Matasä".

Czebreszuk, J. 1998. Trzciniec — koniec pewnej tradycji. In: "Trzciniec" — system kulturowy czy interkulturowy proces? Poznan: "Wydawnictwo Poznanskie" Publ., 411—429.

D^browski, I. 1972. Powiazania Ziem polskich z terenami wschodnimi w epoce brazu. Wroclaw; Warchawa; Krakow; Gdansk: "Ossolineum" Publ.

Florescu, M. 1970. Probleme de la civilization de Costisa a la lumiere du sontago de Borlesti. Dacia 14, 51—81.

Gardawski, A.1959. Plemiona kulturi trzcinieckiej w Polsce. Materialy Starozytne V, 7—189.

Gorski, J., Lysenko, S., Makarowicz, P. 2003. Radiocarbon chronology of the Trzciniec Cultural Circle between the Vistula and Dnieper basins. The Fundations of radiocarbon Chronology of Cultures between the Vistula and Dniepr: 4000—1000 BC. Baltic-Pontik Studis 12, 253—306.

Klochko, V. I. 1998. The Issue of the Eastern Border of the Eastern Trzciniec Culture (Loboikivka Metallurgy). Baltic-Pontik Studis 6, 48—73.

Lysenko, S. D., Lysenko, S. S. 2009. Ground communications of the eastern area of the Trzciniec culture circle. Routes between the seas: Baltic-Bug-Boh-Pont from the 3rd to the middle of the 1st millennium BC. Baltic-PontikStudis 14, 338—367.

Makarowicz, P. 1998. Rola spolecznosci kultury iwienskiej w genezie trzcinieckiego kregu kulturowego (2000—1600 BC). Poznan: "UAM".

Makarowicz, P. 2010. Trzciniecki krqg kulturowy — wspolnota pogranicza Wschodui Zachodu Europy. Poznan: "Wydawnictwo Poznanskie" Publ.

Miskiewicz, J. 1978. Kultura Trzciniecka. Prahistoria ziem polskich. T. 3. Wczesna epoka brqzu. Wroclaw; Warczawa; Gdansk: "Ossolineum" Publ., 173—196.

Makarowicz, P.,Gorski, J., Lysenko, S. D. 2013. Pontic and Transcarpatian cultural patterns in the Trzciniec Circle between the Prosna and Dniepr. In: The Ingul-Donets Early Bronze civilization as springboard for transmission of Pontic cultural patterns the Baltic drainage bazin: 3200—1750 BC. Baltic-Pontik Studis 18, 162—202.

Rimantiene, R.,Ostrauskas, T. 1998. Dem Trzcieniec gleichzeitige Siedlungen in Litauen. In: "Trzciniec" — system kulturowy czy interkulturowy proces. Poznan: "Wydawnictwo Poznanskie" Publ., 203—215.

Sava, E. 1998. Die Rolle der "östlichen" und "westlichen" Elemente bai der Genese des Kulturkomplexes Noua-Sabatinovka (Nach den Materialien des Prut-Dnestr-Zwischenstromgebiets). In: Das Karpatenbeken und die Osteuropäische steppe. Nomadenbewegungen und Kulturaustausch in den vorchristlichen Metallzeiten (4000—500 v.Chr.). München: "Rahden/Westf", 267—312.

Siwkowna, I. 1937. Tymczasowe wyniki badan terenowch w Bukonej, pow. Tlumacki. Z otchtani wiekow XIII, 67—70.

Swiesznikow, I. K. 1967. Kultura komarowskaArcheologia Polski XII-1, 39—107.

Sulimirski, T. 1939. Kurgany Komarowskie. Zloty Szlak. Stanislawow: "Zlotego Szlaku" Publ.

Taras, H. 1995.Kultura Trzciniecka w miedzyrzeczu Wisly, Bugu i Sanu.Lublin: "Wydawnictwo uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej".

Вып. 9. 2017

Рис. 1. Тшинецкий культурный круг: 1 — ареал распространения (1 — тшинецкая культура, 2 — комаровская культура, 3 — сосницкая культура, 4 — смешанные тшинецко-«предлужицкие» памятники в бассейне Одера, 5 — разрозненные памятники на территории Латвии и Эстонии, 6 — разрозненные памятники лесостепного Левобережья, 7 — погребения культурного круга Бабино и сабатиновской культуры с сосудами тшинецко-комаровских типов); 2 — структура.

Fig. 1. The Tshinec cultural circle: 1 — distribution area (1 — Tshinec culture, 2 — Komarov culture, 3 —Sosnitsa culture, 4 — mixed Tshinec — Predluzatian sites in the Oder region, 5 — the separate sites in the territory of Latvia and Estonia, 6 — separate sites in the forest-steppe of the left bank of the Dnieper region, 7 — graves of the Babino cultural circle and Sabatinovka culture with the vessels of the Tshinec-Komarov type); 2 — structure.

Вып. 9. 2017

и Черноморским регионами в эпоху поздней бронзы (2 тыс. до н.э.)

Рис. 2. Тюльпановидные сосуды тшинецкого типа: 1—3 — Буковна; 4—5 — Войцеховка; 6 — Козаровичи; 7 — Ходосовка; 8 — Малополовецкое.

Fig. 2. Tulip-shaped vessels of the Tshinec type: 1—3 — Bukovna; 4—5 — Wojciechowka; 6 — Kozarovichi; 7 — Hodosovka; 8 — Malopolovetskoye.

Вып. 9. 2017

Рис. 3. Металлические украшения комаровской культуры тшинецкого культурного круга:

1 — Киев-Оболонь; 2, 5, 10, 11 — Малополовецкое-3, погребение 1; 3 — Малополовецкое-3, погребение 63; 4 — Войцеховка, курган 5 (1924), погребение 2-3 (по Лагодовская 1948: рис. 2: 3); 6 — Буковна, курганная группа 1, курган 3 (2012); 7 — Буковна, курган III (1937 г.) (по 81укоупа 1937); 8 — Гуляй-Город, курган ХЫ; 9 — Комаров, курган 8 (по 8иПш1гек1 1939: гус. 5).

Fig. 3. Metalic adornments of the Komarov culture of the Tshinec cultural circle: 1 — Kiev-Obolon; 2, 5, 10, 11 — Malopolovetskoye-3, burial 1; 3 — Malopolovetskoye-3, burial 63; 4 — Wojciechowka, barrow 5 (1924), burial 2-3 (after Lagodovskaya 1948: fig. 2: 3); 6 — Bukovna, barrow group 1, barrow 3 (2012); 7 — Bukovna, barrow III (1937) (after Sivkovna 1937); 8 — Gulyai-Gorod, barrow XLI; 9 — Komarov, barrow 8 (after Sulimirski 1939: ryc. 5).

Рис. 4. Сосуды типа Riesenbecher с памятников культур шнуровой керамики Южной Прибалтики (по Makarowicz 2008: tabl. 100).

Fig. 4. Riesenbecher type vessels from the sitets of Corded Ceramics cultures of the Southern Baltic Region (after Makarowicz 2008: tabl. 100).

Вып. 9. 2017

Рис. 5. Распространение тюльпановидных сосудов тшинецкого типа (по Czebreszuk 1998: ris. 7—9).

Fig. 5. The area of tulip-shaped vessels of the Tshinec type (after Czebreszuk 1998: ris. 7—9).

2

Рис. 6. Карты расположения курганных могильников Самаро-Орельского (/) и Днепро-Тясминского (2) междуречья (по Куштан 2013: рис. 52).

Fig. 6. Maps of the location of the barrow cemeteries of the Samara-Orel (/) and Dnieper-Tiasmin (2) interfluves (after Kushtan 2013: fig. 52).

Вып. 9. 2017

Рис. 7. Карты расположения курганных могильников ТКК: 1 — Комаровский могильник (по Makaгowicz 2010, гу8. 4.14.В); 2 — Гордеевский могильник (по Beгezanskaja, К1оско 1998: 1а£ 1).

Fig. 7. Maps of the location of TCC barrow cemeteries: 1 — Komarov cemetery (after Makarowicz 2010, rys. 4.14.B); 2 — Gordeevka cemetery (after Berezanskaja, Klocko 1998: taf. 1).

Рис. 8. Демембрации в ямной культуре Прутско-Днестровского междуречья (по Агульников, Попович 2010: рис. 2).

Fig. 8. Demembration in the Pit Graves culture of the Prut-Dniester interfluve (after Agulnikov, Popovich 2010: fig. 2).

Рис. 9. Глиное-ДОТ, курган 2 (2016), погребение 7 ингульской катакомбной культуры, раскопки экспедиции Приднестровского университета, 2016 г (по Лысенко, Разумов 2016).

Fig. 9. Glinoe-DOT, barrow 2 (2016), burial 7 of the Ingul catacomb culture, excavations of the Pridnestrovian University expedition, 2016 (after Lysenko, Razumov 2016).

Вып. 9. 2017 и Черноморским регионами в эпоху поздней бронзы (2 тыс. до н.э.)

Рис. 10. Погребения по обряду демембрации комаровской культуры: 1—3 — Малополовецкое-3; 4 Войцеховка, курганная группа 1 (по Е. Ф. Лагодовской); 5—6 — Войцеховка, курганная группа 3.

Fig. 10. Burials with demembrations of Komarov culture: 1—3 — Malopolovetskoye-3; 4 —Wojciehowska, barrow 1 (after E. F. Lagodovskaya ); 5—6 — Wojciechowka, burial group 3.

Вып. 9. 2017

Рис. 11. Керамика ямной культуры (/—2), ямно-катакомбного (3; 6) и тшинецкого типов (4—5;

7): 1 — Пидлисивка, курган 1 (2010), погребение ямной культуры (раскопки С. Н. Разумова, 2010 г.); 2 — Глиное-Водовод, курган 2, погребение 7 (раскопки экспедиции Приднестровского университета, 2016 г.); 3 — Малополовецкое-3, культурный слой; 4 — Гордеевка, курган 27 (по Березанская, Лобай 1987/6: табл. V: 2); 5 — Комаров, курган 8 (по Swesznikow 1967: tabl. I: 10); 6 — Малополовецкое-3, объект 64 (по Лысенко, Лысенко, 2004: рис. 2: 2); 7 — Комаров, курган 6 (по Swesznikow 1967: tabl. V: 12).

Fig. 11. Pottery of Pit Graves culture (1—2), Pit Graves and Catacomb Graves (3; 6), and Tshinec types (4—5; 7): 1 — Pidlisivka, barrow 1 (2010), burial of Pit Graves culture (excavations of S. N. Razumov, 2010); 2 — Glinoe-Vodovod, barrow 2, burial 7 (excavations of the Pridnetrovian University expedition, 2016); 3 — Malopolovetskoye-3, cultural layer; 4 — Gordeevka, barrow 27 (after Berezanskaya, Lobay 1987/6: table V: 2); 5 — Komarov, barrow 8 (after Swesznikow 1967: tabl. I: 10); 6 — Malopolovetskoye-3, object 64 (after Lysenko, Lysenko, 2004: fig. 2: 2); 7 — Komarov, barrow 6 (after Swesznikow 1967: tabl. V: 12).

Рис. 12. Буковна, керамические сосуды из кургана 2 (2012).

Fig. 12. Bukovna, ceramic vessels from the barrow 2 (2012).

Вып. 9. 2017

Рис. 13. Деревянные конструкции в погребениях культурного круга Бабино: 1—4 — Губниха, 3-4(11)/10; 5—8 — Заплавка, 5(1)/9; 9—12 — Михайлики, 1/6; 13—16 — Александровка, 3(11)/3 (по Куштан 2013: рис. 58).

Fig. 13. Wooden structures in the burials of the Babino cultural circle: 1—4 — Gubnicha, 3-4 (II)/10; 5—8 — Zaplawka, 5 (I) / 9; 9—12 — Mihajliki, 1/6; 13—16 — Alexandrovka, 3 (II) / 3 (after Kustan 2013: fig. 58).

Рис. 14. Деревянные конструкции в погребениях комаровской культуры: 1 — Гордеевка, курган 11; 2 — курган 23; 3 — курган 7 (по Березанская 1999: рис. 2); 4 — Иванье, курган II, погребение 4-5 (по Свешшков 1966: табл. IX); 5 — Малополовецкое, погребение 83 (по Лысенко, Лысенко 2002: рис. 2); 6 — Казаровичи, погребение 49 (по Лысенко 2015: рис. 11).

Fig. 14. Wooden structures in the Komarov culture burials: 1 — Gordeevka, barrow 11; 2 — barrow 23; 3 — barrow 7 (after Berezanskaya 1999: fig. 2); 4 — Ivanje, barrow II, burial 4-5 (after Sveshnikov 1966: tab. IX); 5 — Malopolovetskoye, burial 83 (after Lysenko, Lysenko 2002: fig. 2); 6 — Kazarovichi, burial 49 (after Lysenko 2015c: fig. 11).

Вып. 9. 2017

Буковна-2012 курганная группа курган 2

-1,87

объект 3

А-А

Б-Б

шэ

I_I_си_I_I

(»,5м

в в

.— п т

0 Я 5см

1_[___1_I_I

Рис. 15. Буковна, курган 2 (2012), объект 3.

Fig. 15. Bukovna, barrow 2 (2012), object 3.

Рис. 16. Керамика из погребений культурного круга Бабино Северо-Западного Причерноморья:

1 — Глиное-Сад, курган 1, погребение 2 (по Лысенко, Разумов 2014: рис. 2); 2 — Оланешты II, курган 1, погребение 22 (по Лысенко, Разумов 2014: рис. 1); 3 — Нерушай курган 9, погребение 34; 4 — Пороги, курган 3, объект 5 (по Лысенко, Разумов 2014: рис. 4); 5 — Баштановка, курган 5, погребение 14; 6 — Гура-Быкулуй, курган 8, погребение 2; 7 — Клембовка, курган 1, погребение 11 (по Лысенко, Разумов 2014: рис. 5).

Fig. 16. Ceramics from the Babino cultural circle burials of the North-Western Black Sea Region: 1 —

Glinoe-Sad, barrow 1, burial 2 (after Lysenko, Razumov 2014: fig. 2); 2 — Olaneshty II, barrow 1, burial 22 (after Lysenko, Razumov 2014: fig. 1); 3 — Nerushai, barrow 9, burial 34; 4 — Porogy, barrow 3, object 5 (after Lysenko, Razumov 2014: fig. 4); 5 — Bashtanovka, barrow 5, burial 14; 6 — Gura-Bykului, barrow 8, burial 2; 7 — Klembovka, barrow 1, burial 11 (after Lysenko, Razumov 2014: fig. 5).

Вып. 9. 2017

X

^ р

№363

-1 \ \ /

lX

г®:

№51

О !

Рис. 17. Буковна, курганная группа 1 (2010). Керамика бабинского типа из курганов комаровской культуры №1 (1—5) и №2 (6—7) (раскопки С. Д. Лысенко и П. К. Макаровича, 2010 г.).

Fig. 17. Bukovna, the barrow group 1 (2010). Babino type pottery from the barrows of the Komarov culture No. 1 (/—5) and No. 2 (6—7) (excavations of S. D. Lysenko and P. K. Makarovich, 2010).

Рис. 18. Керамика малополовецкого типа и сопутствующие ей находки с памятников Черкасского Поднепровья: 1—6 — Червонохиженцы-5; 7—14 — Чапаевка-8 (по Куштан 2013: рис.

27).

Fig. 18. Malopolovetskoye type pottery and accompanying finds from the sites of the Cherkassy Dnieper Region: 1—6 — Chervonohizhentsy-5; 7—14 — Chapaevka-8 (after Kustan 2013: fig. 27).

Вып. 9. 2017

Рис. 19. 1 — керамика доно-волжской абашевской культуры, Белогородка (раскопки Е. Н. Кухарской и Ю. Ю. Башкатова, 1991 г.); 2—3 — керамика малополовецкого типа: Волошково-1 (по Лысенко 2012: рис.1: 1) (2), Поповичка-2 (по Жаров, Лысенко 2015: рис. 38: 6) (3); 4 — керамика с чертами андроновской культуры, Козаровичи, погребение 43 (раскопки В. А. Круца, 1970 г.).

Fig. 19. 1 — ceramics of the Don-Volga Abashevo culture, Belogorodka (excavations of E. N. Kukharskaya and Yu. Yu. Bashkatov, 1991); 2—3 — Malopolovetskoye type ceramics: Voloshkovo-1

(after Lysenko 2012: fig.1: 1) (2), Popovichka-2 (after Zharov, Lysenko 2015: fig. 38: 6) (3); 4 — ceramics with features of Andronovo culture, Kozarovichi, burial 43 (excavations of V. A. Kruts, 1970).

Рис. 20. Репки-Карьер, развал сосуда (раскопки Г. В. Жарова; графическая реконструкция автора).

Fig. 20. Riepky-Karier, the broken vessel (excavations of G. V. Zharov, graphic reconstruction of the author).

Вып. 9. 2017

Рис. 21. Малополовецкое-3, комплекс 12. Керамика тшинецкого культурного круга (тшинецкого и малополовецкого типов).

Fig. 21. Malopolovetskoye-3, complex 12. Tshinec cultural circle ceramics of the Tshinec and Malopolovetskoye types.

Вып. 9. 2017

и Черноморским регионами в эпоху поздней бронзы (2 тыс. до н.э.)

Рис. 22. Малополовецкое-3, комплекс 12. Керамика срубного культурного круга.

Fig. 22. Malopolovetskoye-3, complex 12. Ceramics of the Timber Graves cultural circle.

Вып. 9. 2017

Рис. 23. Кубки и чаши на полой ножке с памятников комаровской культуры:

1—2 — Малополовецкое-3, комплекс 2; 3 — Малополовецкое-3, комплекс 17; 4 — Малая Бугаёвка-3; 5 — Буковна, курганная группа 1, курган 3 (2012); 6 — Самбожец (по Gardawski 1959: tabl.XXXV: 1).

Fig. 23. Cups and bowls on the hollow from from the sites of Komarov culture:

1—2 — Malopolovetskoye-3, complex 2; 3 — Malopolovetskoye-3, complex 17; 4 — Malaia Bugayovka-3; 5 — Bukovna, barrow group 1, barrow 3 (2012); 6 — Sambojets (after Gardawski 1959: tabl. XXXV: 1).

Рис. 24. Предметы из кости из Малополовецкого могильника (по Панковський 2005; Панковский 2010).

Fig. 24. Objects from the bone from the Malopolovetskoye cemetery (after Pankovskiy 2005, Pankovsky 2010).

Вып. 9. 2017

Рис. 25. Малополовецкое-3: 1 — комплекс 17, бронзовый серп ибракаевского типа; 2 — комплекс 4, бронзовый нож; 3 — комплекс 4, фрагмент литейной формы из талькового сланца; 4 — комплекс 17, фрагмент глиняной литейной формы; 5—6 — комплекс 5, фрагменты глиняных литейных форм.

Fig. 25. Malopolovetskoye-3: 1 — complex 17, bronze sickle of the Ibrakaevo type; 2 — complex 4, bronze knife; 3 — complex 4, fragment of the mold from talc shale; 4 — complex 17, fragment of the clay mold; 5—6 — complex 5, fragments of clay molds.

• - места находок тальковых кружек

Я - тальковые литейные формы Лобойковского ОМ 6

д^ - Криворожское месторождение талькового сланца

Рис. 26. Кубки из талькового сланца: 1—2 — Малополовецкое-3, комплекс 5; 3 — Малополовецкое-3, комплекс 2; 4 — Чикаловка; 5 — Липовское; 6 — места находок кружек из талькового сланца и литейных форм лобойковского очага металлообработки (по Куштан, Лисенко 2005).

Fig. 26. Cups from talc shale: 1—2 — Malopolovetskoye-3, complex 5; 3 — Malopolovetskoye-3, complex 2; 4 — Chikalovka; 5 — Lipovskoye; 6 — places of finds of mugs of talc shale and molds of the Loboikovo center of metalworking (after Kushtan, Lisenko 2005).

Вып. 9. 2017

Рис. 27. Реконструкция основных направлений древних коммуникаций в ареале комаровской культуры ТКК.

Fig. 27. Reconstruction of the main directions of ancient communications in the area of the Komarov culture of the TCC