CC BY
25
менталитета тоталитарного типа с последующей реализацией проекта «нового ислама» Северного Кавказа вне России.
«Вестник Московского университета. Сер. 12. Политология», М., 2014 г., № 2, с. 52-71.
Г. Ковалёв,
исполнительный директор Института Каспийского сотрудничества, кандидат политических наук А. Левченко,
политолог (МГУ им. М.В. Ломоносова) ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И ЮЖНЫЙ КАВКАЗ: К НОВОЙ МОДЕЛИ ПРИСУТСТВИЯ США В РЕГИОНЕ
15 февраля 2014 г. исполнилось 25 лет со дня вывода советских войск из Афганистана, на протяжении почти десяти лет (с 27 декабря 1979 г.) формально преследовавших цель поддержания отношений «братства и революционной солидарности» с пришедшей тогда к власти Народно-демократической партией Афганистана. Советское правительство стремилось защитить южные границы СССР от распространения исламского фундаментализма, которое могло наступить в результате активизации деятельности афганской антиправительственной оппозиции, выступавшей под традиционалистскими исламскими лозунгами. Однако СССР так и не достиг стабилизации ситуации на афганской земле, которая после вывода советского военного контингента в 1989 г. погрузилась в перманентное противостояние кабульского правительства, таджикско-узбекского Северного альянса и пуштунских отрядов Г. Хекматияра1. Против всех этих группировок боролось исламистское движение «Талибан», которое в 2001 г. было признано США террористической угрозой номер один и стало причиной вхождения войск НАТО и Международных сил содействия безопасности (МССБ) в Афганистан в рамках антитеррористической операции «Несокрушимая свобода».
Как известно, к концу 2014 г. американский военный контингент с союзниками планируют покинуть афганскую территорию, завершая миротворческую миссию НАТО и МССБ в соот-
1 Гульбеддин Хекматияр - лидер исламской партии Афганистана, бывший премьер-министр Афганистана (1993-1994, 1996).
ветствии с резолюцией Совета Безопасности ООН от 20 декабря 2001 г. На сегодняшний день существует несколько значимых вопросов, которые будут определять процесс реконфигурации военного присутствия США в регионе:
- каким образом США смогут обеспечить дальнейшее пребывание ограниченного контингента НАТО в Афганистане, необходимого для поддержания минимальной безопасности и недопущения расширения зоны нестабильности на сопредельные территории;
- каковы перспективы национального развития афганского государства в условиях глубокого антагонизма светских властей и укрепляющего свои позиции движения «Талибан»;
- как отразится ослабление организующего начала международных миротворческих сил на макрорегиональной ситуации в Центральной Азии и на Южном Кавказе;
- как технологически будет осуществляться вывод войск НАТО из Афганистана, какие инфраструктурные и технические процедуры необходимо соблюсти при транспортировке военных и невоенных грузов из номинального места дислокации;
- какой статус будет присвоен создаваемым логистическим узлам в Центрально-Азиатском и Южно-Кавказском регионах;
- какова вероятность кооперации НАТО с другими военно-политическими структурами в условиях меняющегося характера международных угроз безопасности и декларируемого перехода к новому этапу конструирования евро-атлантической системы безопасности без углубляющихся линий разломов и глубинных противоречий?
Для понимания и анализа будущих трансформаций присутствия США в рассматриваемом регионе необходимо определить подлинные причины и стратегическое значение пребывания военного контингента НАТО в Афганистане. Поводом для вторжения США на территорию Афганистана стала террористическая атака на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и здание Министерства обороны США 11 сентября 2001 г., совершенное, по сведениям ЦРУ, террористической организацией «Аль-Каида» под руководством У. бен Ладена - главы Всемирного исламского союза. После войны в зоне Персидского залива 1990-1991 гг. началась резкая активизация исламистского движения, которое было ориентировано на борьбу с США как приверженцами враждебного исламским ценностям видения мира. Террористическая атака 11 сентября 2001 г. стала проявлением новой глобальной тенденции,
а именно: феномена транснационального терроризма, усиления цивилизационного противостояния различных культурно-исторических типов, готовых на применение силы и насилия для защиты и утверждения своих ценностей.
Вашингтон, столкнувшись с качественно новой сущностью международных отношений и угроз стабильности мирового порядка, решил провести антитеррористическую операцию против талибов на афганской территории. Осознавая изменившийся характер международных угроз, связанных с возможностью внезапных террористических атак, выведения из строя системы обеспечения безопасности, нарушения коммуникационных сетей, распространения оружия массового уничтожения, активизации транснациональных преступных элементов, США легитимировали право на симметричный ответ и добились возможности использования превентивных ударов с целью защиты национальных интересов. В дальнейшем такая стратегия будет реализовываться с помощью распространения системы противоракетной обороны театра военных действий и реконфигурации военного присутствия НАТО вблизи стран с нестабильными политическими режимами. Тогда же борьба с террористическими группировками, оседающими в Афганистане, была во многом реакционной и конъюнктурной, расценивалась как возмездие за причиненный ущерб, а также желание американцев взять реванш и восстановить реноме великой державы с глобальной ответственностью. Действия террористов были однозначно интерпретированы мировым сообществом как покушение на суверенитет США.
В результате в действие вступила ст. 5 Устава НАТО, которая гласила: «... вооруженное нападение на одну или нескольких из них (стран - членов НАТО. - Г.К., А.Л.) в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом, и в случае если подобное вооруженное нападение будет иметь место, каждая из них в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону окажет помощь договаривающейся стороне, подвергшейся подобному нападению, путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым, включая применение вооруженной силы с целью восстановления и последующего сохранения безопасности Северо-Атлантического регио-
на»1. Совместно с США, таким образом, выступили и другие члены НАТО. Кроме того, поддержала действия американского государства по проведению антиталибской операции и Россия, предоставив разведывательные сведения и воздушный коридор для натовских самолетов. Москва также способствовала согласию некоторых республик постсоветского пространства (Узбекистан и Киргизия) на размещение на их территории военных баз для дислоцирования ВВС США. Данный шаг продемонстрировал изъяны во внешнеполитической стратегии России как относительно оценки террористических угроз для международной безопасности и потенциальной возможности использования данного феномена некоторыми акторами мировой политики в своих геополитических интересах, так и относительно характера и последствий присутствия НАТО в центральноазиатских и закавказских республиках, учитывая их географическое положение и стратегическую значимость в структуре энергетического и ресурсного баланса мировой системы. В этом контексте антитеррористическая операция «Несокрушимая свобода», инициированная США в качестве ответа на нанесенный государству ущерб, позволила сместить спектр стратегического внимания американцев на геополитически важный регион планеты.
Тезис о необходимости борьбы с угрожающими мировой безопасности радикальными исламистскими группировками стал легитимацией права США на военно-политическое присутствие НАТО в регионе Центральной Азии и Южного Кавказа, способствовал формированию новых перспектив внешнеполитической деятельности США, укреплению позиций американцев в Каспийском регионе. В мае 2001 г. сотрудник Фонда Карнеги Томас Грэхэм в своей статье «Переосмысливая отношения между США и Россией» писал: «Интересы США в этом регионе не менее важные. Первоочередный интерес - получение доступа к энергетическим ресурсам региона и предотвращение широко распространенной нестабильности в регионе, который граничит с четырьмя ядерными державами»2. Многие аналитики тогда указывали, что основной целью антитеррористической операции США было уста-
1 Североатлантический договор, 4 апреля 1949 г. // Организация Североатлантического договора. URL: http://www.nato.int/cps/ru/natolive/official_texts_ l7120.htm
2 Грэхэм Т. Переосмысливая отношения между США и Россией // Независимая газета. 2001. 31 мая.
новление контроля над энергетическими ресурсами Каспийского региона. Известный исследователь Каспийского региона И. С. Зонн отмечал: «...если 90-е годы были потрачены США на создание базовых позиций в Каспийском регионе, то события конца 2001 -начала 2002 г. заложили основы тенденций внешней политики последующего десятилетия»1.
Долгое время Каспийский регион находился на периферии мирового исторического развития, но в начале 1990-х годов он превратился в арену борьбы глобальных игроков2. Данный регион имеет принципиально важное значение для потенциального обеспечения Европы энергоресурсами, занимает привлекательное геополитическое положение и формирует «стратегический энергетический эллипс»3, который консолидирует существующий углеводородный потенциал и функционирующие транзитные маршруты, идущие от Персидского залива и Каспийского моря. Запасы нефти и газа, сконцентрированные в регионе, заставили США признать Каспийский регион «зоной своих стратегических интересов». Еще в 1990-е годы госсекретарь США Мадлен Олбрайт декларировала, что «одной из самых важных задач, которые можно решить, будет работа над формированием будущего региона»4. Нефть и газ были признаны основой национальной безопасности Америки, «существенной составляющей национальной мощи, основным фактором мировой экономики, причиной войны и конфликта и решающей силой международных отношений»5. Показательно, что в этот период была создана Межведомственная рабочая группа по Каспию в составе Совета по национальной безопасности. Специальный советник государственного секретаря США по вопросам новых независимых государств Стивен Сеста-нович тогда отмечал, что «стратегия в вопросе энергоресурсов Каспийского бассейна является ключевым мотивом усилий амери-
1 Жильцов С.С., Зонн И.С. США в погоне за Каспием. - М., 2009. С. 34-38.
2 Айвазян Д. Углеводородный потенциал Каспийского региона. Оценки на региональном и международном уровнях // Международные процессы. - 2013. -№ 2 (33). - С. 135-141.
3 Kemp G. Superblow. Strategic, Politics and the Persian Gulf and Caspian Basin. - Washington, 1997. - P. 97.
4 Вестник Каспия. 1998. - № 4. - С. 30.
5 Ергин Д. Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть. -М., 1999.
канской администрации в вопросах поддержки независимости, суверенитета и процветания стран Кавказа»1.
США начинают устанавливать конструктивные дипломатические отношения со странами Центральной Азии и Закавказья, поощрять процессы демократизации и либерализации государственных режимов постсоветских республик, способствовать строительству инфраструктуры и укреплению технических возможностей для добычи, разведки и транспортировки энергоносителей, а также усиливать интеграцию систем безопасности новых независимых государств в евро-атлантическую структуру. Американский экономист Р. Мэннинг тогда написал: «Если расшифровать дипломатические высказывания, а также геополитический смысл такой политики, то мы получим следующее - уменьшение зависимости стран Центральной Азии и Кавказа от России; продолжающаяся изоляция Ирана; интеграция стран Центральной Азии и Кавказа в международные экономические и политические системы»2. Как отмечают С.С. Жильцов и И.С. Зонн, «в США считали, что контроль над Афганистаном и исламскими государствами Центральной Азии дает им ключи от таких двух крупных нефте-производящих регионов, как Ближний Восток и Каспий, что будет напрямую препятствовать растущим нефтяным амбициям Китая»3. Однако не только восходящий Китай вызывал опасения американцев, гораздо важнее было не допустить восстановления влияния России на постсоветском пространстве и установления контроля над каспийскими углеводородами. Антитеррористическая операция «Несокрушимая свобода» позволила отчасти реализовать подобные намерения, создав благоприятную почву для легитимного военного присутствия американцев на центральноазиатской и закавказской территории4.
1 Цит. по: Чернявский С. Кавказская стратегия Вашингтона // Международная жизнь. - 1999. - № 1.- С. 25.
2 Manning R. The Myth of the Caspian «Great Game»: The Real Geopolitics of Energy // Survival, 1998. - Vol. 40. - N 4. - P. 112-129.
3 Жильцов С.С, Зонн И.С. Указ. соч. - С. 52.
4 Казахстан предоставил НАТО аэродромы в Шымкенте и Луговом, также базы для развертывания натовских сил. Были разработаны План военного сотрудничества военных ведомств и Программа военных контактов между Генеральным штабом Вооруженных сил Казахстана и Центральным командованием США. Узбекистан предоставил базы «Кокайды», «Тузель», «Ханабад», также были созданы военные училища для подготовки сержантского состава узбекской армии. Киргизия одобрила размещение воинского контингента в международном
Геополитические победы американцев, однако, не сопровождались успехами на другом фронте - в борьбе натовского военного контингента с «Талибаном», исламистскими террористическими группировками, совершавшими периодические атаки на МССБ.
Напомним, что одним из предвыборных обещаний президента США Барака Обамы был вывод американских военных из Афганистана, завершение международной миссии НАТО и содействие афганской национальной армии в плане обеспечения безопасности. С начала мирового финансового кризиса в 2008 г. между союзниками стали возникать разногласия относительно растущих расходов на антитеррористическую операцию в Афганистане. Международный институт стратегических исследований (1188) подготовил доклад «Военный баланс 2012», в котором отмечалось, что страны, которые вкладывали крупные суммы в военные операции, будут вынуждены перераспределить военный бюджет на внутригосударственные нужды . «Успех западной операции в Афганистане оказался под угрозой. Поэтому отныне НАТО необходимо делать ставку на дипломатию и скоординированные действия», - отмечал генеральный директор 1188 Дж. Чипмен2.
В 2010 г. на саммите НАТО в Лиссабоне было объявлено о выводе войск НАТО из Афганистана к концу 2014 г. В декабре 2011 г. на Боннской конференции международное сообщество обозначило рамки будущего содействия Афганистану и выразило свою приверженность участвовать в «Десятилетии преобразований» афганской земли с 2015 по 2024 г. На Чикагском саммите в 2012 г. страны - члены НАТО подтвердили лиссабонскую стратегию и решили, что «основным вкладом НАТО в пользу Афганистана после 2014 г. будет продолжение учебной подготовки, консультирования и содействия АНСБ (Афганские национальные силы безопасности. - Г.К., А.Л.) посредством значительно менее
аэропорту «Манас». Таджикистан согласился предоставить свое воздушное пространство для американских самолетов и аэродром «Айни», на территории страны была размещена авиация НАТО. США стали продвигать крупные экономические проекты по транспортировке энергоресурсов (Баку-Тбилиси-Джейхан и Баку-Тбилиси-Эрзурум).
1 The Military Balance 2012 // The Intern. Institute for Strategic Studies. URL: https://www.iiss.org/en/publications/military%20balance/issues/the-military-balance-2012-77da
2 Финансовый кризис и раздоры в НАТО ставят под угрозу афганскую миссию альянса // Deutsche Welle. 2009. 27 Jan. URL: http://dw.de/p/GhIx
масштабной небоевой миссии, которая придет на смену МССБ»1. Отметим, что Североатлантический альянс уже подготовил план реализации с 2015 г. новой операции «Решительная поддержка», которая предполагает изменение структуры присутствия НАТО в Афганистане.
Однако, по нашему убеждению, основная проблема заключается не столько в необходимости правовой легитимации данной операции (подписание с руководством Афганистана Соглашения о безопасности, определяющего характер отношений с США после вывода войск международной коалиции в 2014 г.), сколько в будущем присутствии военных баз США на территории Афганистана и на сопредельных пространствах, непосредственно задействованных в системе контртеррористической антиталибской операции. Свою обеспокоенность по этому поводу уже выражал спецпредставитель РФ при ООН Виталий Чуркин: «Если антитеррористическая миссия выполнена, значит, базы сохраняются с какой-то другой, не связанной с Афганистаном, задачей. Если же борьба с террором требует продолжения, то тогда надо будет заручиться продлением мандата со стороны Совета Безопасности. В любом случае остаточное военное присутствие не должно использоваться против интересов соседей Афганистана и стран региона. Важно, чтобы здесь были четкие временные и правовые рамки: попытки сделать пребывание бессрочным рождают серьезные вопросы насчет его истинных целей»2. Он также заявил, что будущая миссия НАТО в Афганистане может быть учреждена только после полноценного отчета МССБ перед Советом Безопасности ООН о выполнении текущего мандата.
Действия США в Центрально-Азиатском и ЮжноКавказском регионах в контексте перспективы вывода войск НАТО из Афганистана «рождают серьезные вопросы» и позволяют констатировать, что США приступили к трансформации своей модели присутствия в регионе. В основу этой модели положена новая Стратегическая концепция, анонсированная в 2012 г. на саммите НАТО в Чикаго. Важными положениями новой концеп-
1 Годовой отчет Генерального секретаря за 2012 г. // Организация СевероАтлантического договора. 2013. 31 янв. URL: http://www.nato.int/cps/ru/natolive/ opinions_94220.htm
2 Посол России встревожен вытеснением террористов в Афганистане на север // Центр новостей ООН. 2012. 20 сент. URL: http://www.un.org/rassian/news/ story.asp?NewsID=18245
ции стали «умная оборона» и «сопряженные силы», которые помогут обеспечить максимальную согласованность оборонного планирования, развивая и используя силы и средства в соответствии с экономической эффективностью: будущие рамки операций должны ориентироваться на объективно ограниченные финансовые и экономические ресурсы. Воплощением подобных стандартов становятся Силы быстрого реагирования НАТО, частичная смена военно-политического влияния на экономическое и политическое воздействие в регионе, а также отказ от постоянного военного базирования в пользу гибкого и оперативного использования военных объектов совместно с союзниками. Такую стратегию красноречиво подтверждают действия США и ЕС в Каспийско-Центрально-Азиатском регионе.
Вполне очевидно, что ожидаемый вывод войск НАТО из Афганистана внесет изменения в региональный баланс сил. Наблюдаемое в последние годы ускоренное формирование национальных флотилий стран «каспийской пятерки», продолжающаяся изоляция Ирана, вероятный транзит через регион военных грузов, а также всё более явно проявляющийся запрос на обеспечение безопасности новой транспортной (трубопроводной) инфраструктуры со стороны Азербайджана в сторону НАТО - всё это формирует набор вполне осязаемых рисков. Параллельно с ростом напряженности в сфере безопасности в Каспийском субрегионе, вывод войск НАТО из Афганистана, очевидно, будет способствовать появлению новых транспортных маршрутов и логистических узлов в странах Центральной Азии и Каспийского региона.
В этой связи весьма показательной является выездная сессия Всемирного экономического форума (ВЭФ) «Стратегический диалог по будущему Южного Кавказа и Средней Азии», которая состоялась в Баку 7-8 апреля 2013 г. Фактически главной целью сессии ВЭФ являлось создание новой формы сотрудничества между приглашенными на мероприятие элитами стран Южного Кавказа и Центральной Азии, в рамках которого Азербайджану отводится особая роль. По словам исполнительного директора ВЭФ Клауса Шваба, цель форума - дать старт долгосрочным инициативам, предложить определенные сценарии для регионов Южного Кавказа и Средней Азии. «Эти процессы будут продолжаться в течение следующих 18 месяцев. Цель - добиться региональной экономической интеграции. Цель - изучить уникальные эволюционные потенциалы региона и рассмотреть различные альтернативные сценарии. Сегодня мы начинаем этот процесс», - пояснил
Шваб1. Показательно, что участником форума был руководитель Института Центральной Азии и Кавказа Университета Джонса Хопкинса (США) Фредерик Стар, являвшийся одним из разработчиков концепции «Нового шёлкового пути», взятой на вооружение Госдепартаментом США при реализации своей стратегии в регионе Центральной Азии и Афганистане. Исходя из этого можно сделать вывод о том, что, несмотря на обилие экспертных оценок, свидетельствующих о потере со стороны Вашингтона интереса к региону Каспийского моря и Центральной Азии, в реальности намечается лишь некоторое изменение сложившегося в последнее десятилетие баланса внешнеполитических сил.
Таким образом, правомерно предположить, что запланированный вывод войск НАТО из Афганистана знаменует собой смену моделей присутствия США в регионе, но не отказ от этого присутствия. Модель, связанная с нахождением многотысячного воинского контингента в Афганистане и сопряженная со значимыми финансовыми затратами и людскими потерями, сменяется моделью опосредованного экономического влияния. Ключевыми элементами этой модели станут, с одной стороны, экспортно-ориентированные трубопроводы (в западном и юго-восточном направлении), а с другой - формирующиеся на глазах транспортные узлы в странах Центральной Азии и Южного Кавказа, с использованием которых, вероятно, и будет осуществляться вывод войск из Афганистана. Причем странам региона, ранее придерживавшимся многовекторной политики, но в последнее время начавшим осуществлять «западный крен» в своей внешней политике, в рамках этой модели отводятся значимые роли. Усиление регионального компонента в формирующейся новой модели влияния США предполагает и более динамичную реакцию со стороны ключевых государств Каспийского субрегиона.
Азербайджан. По результатам 2013 г. можно констатировать, что Азербайджан в своих внешнеполитических ориентациях всё больше демонстрирует крен в сторону Запада и намерение углублять сотрудничество с НАТО, в том числе и по вопросам обеспечения безопасности транспортной инфраструктуры, стремясь при этом не обострить отношения с Россией. Состоявшийся
1 В Баку состоялся Всемирный экономический форум на тему «Стратегический диалог о будущем Южного Кавказа и Центральной Азии» // Бакинский рабочий. 2013. Апрель. С. 1-3. URL: http://www.anl.az/down/meqale/bakrabo-chiy/2013/ aprel/301845.htm
в январе 2013 г. визит в Баку главного советника министра обороны США по политическим вопросам Кэтлин Хикс продемонстрировал рост взаимного интереса. Не исключено, что активизация внимания США к южнокавказскому маршруту обусловлена появлением дополнительной возможности для укрепления военных связей с Азербайджаном, Грузией и Турцией. Баку, по всей видимости, позитивно воспринимает инициативы Вашингтона. После визита Хикс в Азербайджан стало известно об утверждении президентом Алиевым соглашения о сотрудничестве между Минобороны Азербайджана и Европейским командованием США, согласно которому стороны будут проводить двусторонние военные консультации на уровне ведущих специалистов по планированию.
Показательно, что стратегическая роль Азербайджана в регионе становится основной темой различных международных конференций и форумов. Среди прочих стоит выделить конференцию «Соединяя Кавказ с миром: железные дороги и трубопроводы», состоявшуюся весной прошлого года в Вашингтоне при поддержке Института анализа глобальной безопасности и Института Кеннана, Международного научного центра имени Вудро Вильсона. Так, в своем выступлении советник посольства Азербайджана в США Наргиз Гурбанова рассказала о превращении Азербайджана в региональную транзитную сеть и особо отметила рост значения Азербайджана при выводе войск НАТО из Афганистана. Постоянный представитель Азербайджана при НАТО Хазар Ибрагим заявил о том, что заместители министров из Азербайджана, Грузии и Турции презентовали в НАТО технические и процедурные детали использования железнодорожной магистрали Баку-Тбилиси-Карс для той же цели. В свою очередь на прошедшем в конце мая 2013 г. азербайджанско-американском форуме «Взгляд в будущее» президент Азербайджана Ильхам Алиев заявил: «Сотрудничество в области безопасности также очень важно для обеих стран. И я рад, что теперь это сотрудничество выходит на новый этап. Мы работаем вместе по вопросам глобальной безопасности. Наши солдаты плечом к плечу оказывают помощь и поддержку Афганистану. Азербайджан обеспечивает почти 40% транзита в Афганистан, и Северная распределительная сеть считается одной из самых надежных и стабильных»1.
1 Азербайджан и США определяют перспективы стратегического партнерства // Вестн. Кавказа. 2013.29 мая. URL: http://vestikavkaza.ru/news/Azerbaydzhan-i-SSHA-opredelyayut-perspektivy-strategicheskogo-partnerstva.html
Военная безопасность, т.е. предупреждение конфликтов и боевых столкновений, подменяется в публичном пространстве энергетической безопасностью, что, конечно же, немаловажно для любого суверенного государства, но отнюдь недостаточно для Каспийско-Центрально-Азиатского региона. Как следствие, происходит проникновение в регион международных игроков, преследующих свои геополитические интересы под видом разных форм сотрудничества: будь то публично-дипломатическая, лоббистская, финансовая или военная помощь. На сегодняшний день НАТО де-факто уже участвует в обеспечении безопасности трубопроводов Баку-Тбилиси-Джейхан и Баку-Тбилиси-Эрзурум. Достаточно сказать, что в январе 2014 г. генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен и президент Азербайджана Ильхам Алиев заявили, что обеспечение безопасности газопровода между месторождениями Каспия и Европой будет одним из важнейших направлений дальнейшего сотрудничества между НАТО и Азербайджаном. Кроме того, кооперация по Афганистану обусловливает продолжение сотрудничества между НАТО и Азербайджаном по целому ряду программ, в частности в рамках Программы индивидуального партнерства, Процесса планирования и анализа и Концепции операционных возможностей. Также стороны продолжат взаимодействие в сфере реформирования вооруженных сил Азербайджана и доведения их до стандартов НАТО. В этом отношении в скором времени следует ожидать утверждения сторонами четвертого этапа Индивидуального плана партнерства с НАТО, который находится на стадии согласования сторонами.
Несмотря на все это, официальные лица Азербайджана заявляют о том, что не собираются размещать на своей территории базы НАТО и понимают те риски, которые несет военно-политическое вторжение в регион третьих сил. Баку по-прежнему считает крайне важным поддержание хороших отношений с Москвой и признаёт ведущую роль России как регионального игрока.
Туркменистан. Потенциальным звеном в цепи транзитных и логистических узлов, создаваемых НАТО для вывода войск из Афганистана, мог бы стать Туркменистан. Во всяком случае еще в конце мая 2013 г. посол Афганистана в НАТО Хумаюн Тандар заявил, что вопрос маршрута вывода войск и вооружений НАТО из Афганистана через Туркменистан обсуждался. «Один из маршрутов, являющийся наиболее протяженным, пролегает через Туркменистан. Однако это очень сложный маршрут, и мы не знаем, согласится ли туркменская сторона на транзит вооружений», -
сказал посол, пояснив: «В частности, речь идет о маршруте с севера Афганистана через Туркменистан, Каспий и Азербайджан. Мы ведем переговоры с правительствами других дружественных стран»1. Дружественные страны в данной связи - это прежде всего Азербайджан, Грузия и Турция, по территории которых проходит уже упоминавшаяся выше железнодорожная магистраль Баку-Тбилиси-Карс.
На сегодняшний день вопрос о согласии официального Ашхабада на транзит военных грузов остается открытым. Однако показательным является уже то, что Туркменистан проявил свою заинтересованность в подключении к транспортному проекту «Баку-Тбилиси-Карс» также во время визита в Туркменистан президента Турции Абдуллы Гюля в конце мая 2013 г., что фактически совпало с заявлениями посла Афганистана в НАТО. В частности, в тексте совместного заявления А. Гюля и Г. Берды-мухамедова отмечается: «С точки зрения развития торговых отношений, подчеркнув важность обеспечения между двумя странами непрерывной и скоростной связи, стороны акцентировали внимание на значимости участия Туркменистана в "Центральном коридоре", который выведет Центральную Азию через Каспий в Европу при помощи железнодорожной магистрали Баку-Тбилиси-Карс»2.
Казахстан. В процессе вывода войск НАТО из Афганистана может быть задействован и Казахстан. По крайне мере, на это косвенно указывают заявления политического истеблишмента Казахстана. Демонстрируемое на протяжении прошлого года нежелание официальной Астаны идти на более глубокие формы интеграции с Россией, известные проблемы с арендой космодрома «Байконур», а также прозвучавшие из уст Нурсултана Назарбаева 26 апреля в Алма-Ате на конференции министров иностранных дел Стамбульского процесса по Афганистану предложения предоставить НАТО порт Актау на Каспии для транзита грузов из Афганистана - свидетельства понимания Астаной грядущих геополитических трансформаций.
1 В настоящее время обсуждаются маршруты вывода войск НАТО из Афганистана // NEWS.AZ. 2013. 22 мая. URL: http://lnews.az/politics/ 20130522010916900.html
2 Туркменистан хочет подключиться к транспортному проекту «Баку-Тбилиси-Карс» // Вестн. Кавказа. 2013. 31 мая. URL: http://vestikavkaza.ru/news/ Turkmenistan-khochet-podklyuchitsya-k-transportnomu-proektu-Baku-Tbilisi-Kars.html
Показательно, что предложение Н. Назарбаева по порту Актау прозвучало спустя две недели после выступления первого заместителя премьер-министра Казахстана Бакытжана Сагинтаева на уже упоминавшейся бакинской сессии ВЭФ. Среди прочего Са-гинтаев остановился на некоторых перспективных направлениях сотрудничества со странами Центральной Азии и Кавказа. Речь шла о транспортно-логистическом потенциале Казахстана как региона, который лежал на историческом Шелковом пути с Востока на Запад. По сути, Сагинтаев представил свою страну в качестве моста между Востоком и Западом. Тем более что уже сейчас Астана реализует трансконтинентальные проекты, которые открывают новые возможности для Казахстана и других государств Центральной Азии и Кавказа, не имеющих выхода к морю и расположенных в удалении от международных рынков. При этом проект «Актау - Западные ворота Казахстана» в рассматриваемом контексте приобретает особое значение.
Как известно, транзитный пункт в Актау существует с 2009 г., и через него, по официальным данным, перевезено более 15 тыс. контейнеров, что составляет значимую часть военных грузов, перевезенных по Северному транзитному маршруту. Впервые же о переговорах между Астаной и Вашингтоном по поводу использования порта Актау как перевалочной базы стало известно из публикаций '^ЫЬеакъ. Более того, эту информацию косвенно подтвердил и заместитель губернатора Мангистауской области Биржан Канешев1. В частности, он сообщил, что представители Казахстана и США обсуждают превращение этого порта в ключевой транзитный пункт в структуре Северной сети поставок. Это, по словам чиновника, должно произойти за счет расширения порта и увеличения пропускной способности аэропорта.
Не прибегая к крайним оценкам, можно говорить о том, что апрельское предложение Назарбаева представляло собой двойной сигнал: Москве - о существующем недовольстве в динамике российско-казахстанских отношений и Вашингтону - о понимании грядущего переформатирования модели присутствия США в регионе. При этом стоит понимать, что Астана сейчас находится в довольно уязвимом положении. Падение уровня добычи нефти, «исход» западных энергетических компаний из многих нефтегазо-
1 Казахстан готов предоставить под базу НАТО порт Актау на Каспийском море // Военный обозреватель. 2013. 30 апр. URL: http://warsonline.info/geostrate-giya7kazachstan-gotov-predostavit-pod-bazu-nato-port-aktau-na-kaspiyskom-more.html
вых проектов и «китаизация» нефтегазового сектора Казахстана, проблемы с запуском месторождения Кашаган - всё это формирует спектр проблем, под давлением которых Астана может поменять свои внешнеполитические ориентации. На сегодняшний день Казахстан стремится позиционировать себя в качестве крупнейшего транспортно-логистического узла Центральной Азии и с этой целью поощряет развитие международных маршрутов (проекты «Западная Европа - Западный Китай» и «Казахстан - Новый шёлковый путь»). Казахстан находится между несколькими крупными участниками торговых рынков - Китаем, Россией, странами Восточной и Западной Европы. Морской порт Актау является составной частью международных транспортных коридоров ТРАСЕКА (Транспортный коридор Европа-Кавказ-Азия) и Север-Юг, обеспечивающих выход в порты Каспийского, Черноморско-Средиземноморского и Балтийского бассейнов, страны Персидского залива и Юго-Восточной Азии. Очевидно, что порт Актау имеет геостратегическое значение для рассматриваемого региона, поэтому закрепление в нем внешних игроков может негативно отразиться на макрорегиональной ситуации.
Всё это свидетельствует о потенциальной готовности стран Каспийско-Центрально-Азиатского региона предоставить НАТО и МССБ имеющиеся и еще только создаваемые транспортные и логистические узлы в качестве маршрутов вывода военных и невоенных грузов из Афганистана. Это в свою очередь будет способствовать реализации Стратегической концепции НАТО, анонсированной в 2012 г. на саммите НАТО в Чикаго, что предполагает изменение модели влияния в регионе Центральной Азии и Южного Кавказа.
Очевидно, что Москва не может игнорировать изменение геополитической реальности на сопредельных территориях, исторически входящих в зону исключительного влияния Российского государства. В случае бездействия России на данном направлении в обозримой перспективе под ударом могут оказаться уже существующие форматы евразийской безопасности (Организация Договора о коллективной безопасности - ОДКБ) или же еще во многом только планируемые образования (Евразийский экономический союз). Как бы там ни было, но реакции государств Каспийского региона, не заинтересованных в усилении позиций США, уже прослеживаются. В массе своей они сводятся к демонстрации милитаристского потенциала, а именно к обновлению флотилий и проведению военных учений на Каспии. В то же время Россия
выступает за интенсификацию диалога между прикаспийскими государствами, странами - членами ОДКБ по вопросу укрепления сотрудничества в деле обеспечения безопасности и стабильности в Центрально-Азиатском и Закавказском регионах. Москва готова содействовать процессу логистического и технического обеспечения вывода военного контингента НАТО из Афганистана, но выступает категорически против возможного закрепления военных баз НАТО на данной территории. Россия уже сейчас предпринимает необходимые меры по защите таджикско-афганской границы в рамках специально разработанной программы ОДКБ и участвует в создании инфраструктуры непосредственно на территории Афганистана. При этом военное командование ОДКБ не рассматривает возможности кооперации с НАТО1.
Между тем реконфигурация трансатлантического военного присутствия за рубежом требует от России и ее союзников согласованных действий и выработки стратегии реагирования на геополитические трансформации мировой системы. Конструктивным представляется путь сотрудничества ОДКБ и НАТО по взаимно допустимым направлениям деятельности: обмен информацией, противодействие распространению наркотиков и киберугрозам, контртеррористическая борьба, а также постконфликтное мироустройство и долгосрочное взаимодействие по созиданию стабильных государственных институтов. Подобная стратегия может быть апробирована в выработке совместного плана действий по выводу войск НАТО из Афганистана и послекризисном урегулировании ситуации в стране.
На данный момент ситуация остается непредсказуемой и крайне противоречивой. С уверенностью можно констатировать лишь одно: после вывода войск НАТО из Афганистана сопредельные территории, Центрально-Азиатский и Закавказский регионы ждут глубокие потрясения и колоссальные угрозы безопасности. Здесь стоит указать на вероятность наступления гражданской войны в Афганистане, рост наркопреступности, увеличение наркотрафика (расширение транспортировки афганских опиатов по «северному маршруту» Афганистан-Центральная Азия-Россия), предполагаемое закрепление военного присутствия НАТО на
1 Для ОДКБ не принципиально сотрудничество с НАТО по Афганистану после вывода войск // ИТАР-ТАСС. 2013. 10 дек. URL: http://itar-tass.com/ politika/822780
территории Центральной Азии и Южного Кавказа при транзите военных грузов из Афганистана.
«Вестник Московского университета.
Политические науки. Сер. 12», М, 2014 г., № 1, с. 65-79.
Н. Мингишева,
магистр экономики,
Карагандинский университет «Болашак»
(Казахстан)
СОВРЕМЕННЫЕ ИСЛАМСКИЕ ДВИЖЕНИЯ
И ГРУППЫ В ПОСТСОВЕТСКОМ КАЗАХСТАНЕ:
НЕКОТОРЫЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ*
В настоящее время в исламских течениях выделяют шесть основных направлений: традиционализм, секуляризм, салафизм, либеральный Ислам, исламский модернизм и «неовозрожденчест-во» («неоревайвализм»). Если попытаться вкратце охарактеризовать данные течения1, то можно выделить следующие канонические и социально-политические характеристики, начиная с «традиционного» Ислама (традиционализма):
- вера в необходимость следования одному из классических мазхабов и, соответственно, тенденция к следованию традиционным интерпретациям Корана и Сунны;
- Ислам идеален и не требует модернизации, превалируют унаследованные традиции классического периода Ислама;
- тенденция к усилению собственной набожности как оппозиция политическому активизму;
- тенденция к послушанию по отношению к существующей государственной власти;
- тенденция к отказу от демократии и ее принципов, иногда присутствует участие в демократической политике для того, чтобы достичь своих целей;
* Текст доклада, представленного на конференции «Мусульманские движения и механизмы воспроизведения идеологии ислама в современном информационном пространстве» (Казань, 13-17 ноября 2013 г.).
1 Данная классификация принадлежит профессору Ихсану Багби (департамент арабских и исламских исследований, университет Кентукки, США), лекции которого были прослушаны весной 2013 г.
