Центр и регионы России. Актуальные проблемы экономических взаимоотношений и пути их оптимизации (заседание «Меркурий-клуба») Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Центр и регионы России. Актуальные проблемы экономических взаимоотношений и пути их оптимизации

(заседание «Меркурий-клуба»)

19 мая 2014 года в Центре международной торговли на Краснопресненской набережной состоялось заседание «Меркурий-клуба» на тему: «Центр и регионы России. Актуальные проблемы экономических взаимоотношений и пути их оптимизации».

В мероприятии приняли участие представители органов исполнительной и законодательной власти, бизнеса и общественных организаций, известные политики, ученые, профильные эксперты.

Открыл заседание и выступил с вступительным словом директор клуба Валерий Алексеевич Кузнецов. Вел дискуссию и задал тон обсуждению президент «Меркурий-клуба», академик Российской академии наук Евгений Максимович Примаков. В своем докладе он подчеркнул, что вопросы экономических отношений между федеральным центром, субъектами Федерации и муниципалитетами приобретают особую значимость. Ведь именно от регионов зависит обеспечение роста экономики и ее выход из рецессии.

В ходе дискуссии были затронуты, в частности, проблемы формирования федерального бюджета как экономического индикатора отношений федерального центра с регионами; подготовки и реализации федерального закона о децентрализации экономики России. Обсуждались экономические, социально-политические и демографические составляющие размещения производительных сил на территории России, а также роль «территориальных» министерств в развитии экономических отношений Центра с субъектами Федерации.

Предлагаем читателям стенограмму заседания, предоставленную оргкомитетом «Меркурий-клуба» (печатается в оригинальном виде).

Е.М. Примаков

7

Центр и регионы России

Примаков Е.М.:

— Уважаемые коллеги, друзья, товарищи! Сегодняшняя тема, вынесенная на обсуждение членов и гостей клуба, приобретает особую значимость. От регионов во многом зависит как обеспечить крайне важный рост экономики, давайте говорить прямо, ее выход из рецессии.

Без возрастающей экономической роли регионов не обойтись в необходимой реиндустриализации, развитии на инновационной основе машиностроения. Регионы должны обеспечить приемлемый уровень занятости, особенно в моногородах. В общем и целом от регионов зависит успех требуемых перемен в структуре нашей экономики, перевод ее на инновационные рельсы.

Роль наших регионов возрастает в результате событий, связанных с кризисом на Украине. С одной стороны, необходима мобилизация всех имеющихся ресурсов, включая акцент на импортозамещении, для противостояния экономическим санкциям. С другой — нужно извлекать уроки из украинских событий для нашего федерального развития. Еще контрастнее выглядит необходимость неразрывной связи между назревшей экономической децентрализацией и укреплением роли федерального центра, скрепляющего страну в единое целое. Речь идет прежде всего о принятии экономических решений на основе баланса интересов центра и периферии.

Нынешнее экономическое состояние большинства субъектов Российской Федерации вызывает тревогу. За последние восемь лет в России вдвое сократилось число регионов-доноров. Не менее опасна и другая тенденция — резкий рост дефицита бюджетов субъектов Федерации. По итогам 2013 года, он достиг 642 миллиардов рублей, что в 3,3 раза превысило прогнозы Министерства финансов.

Экономическое положение преобладающего числа регионов и муниципалитетов ухудшается: не виден поворот к лучшему сейчас пока. Если передаются определенные функции регионам, то необходимо адекватное финансирование, а его пока нет. Особенно болезненно для регионов сказалась ситуация, когда из центра на их плечи переложили исполнение майских указов Президента, переведя им явно недостаточные для этого финансовые средства. В результате многие регионы и муниципалитеты погружаются в пучину растущей кредитной задолженности. Такой рост долгов отнюдь не отражает развитие регионов, как предполагают некоторые наши руководители. Полученные кредиты идут не на инвестиции, а, как правило, за счет инвестиций на покрытие тех обязательств, которые спускаются из правительства.

Между тем в 2014 году регионы должны погасить более 430 миллиардов рублей коммерческого долга, а к концу 2016 года на его обслуживание придется тратить каждый шестой рубль доходов. Под силу ли это преобладающему большинству регионов? Совершенно ясно, что самостоятельно они решить эту задачу не смогут. Пока трудно сказать, какое 8

8

Центр и регионы России

решение предлагается финансовым блоком правительства для решения этой задачи.

По словам председателя Счетной палаты Татьяны Голиковой, в 2013 году собственными доходами без учета субвенций свои расходы могли обеспечить лишь четыре региона: Москва, Московская область, Санкт-Петербург и Ненецкий автономный округ. До сих пор не удалось реально продвинуться в преодолении регионального неравенства.

Где выход из создавшегося положения? Совершенно очевидно, что призваны ответить на этот вопрос участники сегодняшнего обсуждения. Со своей стороны, назову лишь несколько проблем.

Во-первых, это отказ от унитарно-федеративного подхода, которым подчас руководствуются финансовые органы страны. Необходима состоятельность регионов и муниципалитетов в финансовом плане. Это требует прежде всего закрепления за субъектами Федерации и органами местного самоуправления значительных источников налоговых поступлений. Нужно претворить в жизнь положение, при котором федеральный центр на постоянной основе должен делить с субъектами Федерации доходы в пропорции 50 на 50. В прошлом это было закреплено законодательно, но от этого правила быстро отступили.

Во-вторых, финансовая поддержка из центра должна сопровождаться созданием наиболее благоприятных условий для привлечения инвестиций в регионы. Конечно, в этом плане большая роль принадлежит и самим субъектам Федерации, но нужно для этого развязать им руки.

Это не должно, естественно, отводить на второй план ответственность субъектов Федерации и муниципалитетов за эффективность использования бюджетных средств, за борьбу с коррупцией, за оптимизацию расходов и т.д.

В-третьих, существующее экономическое неравенство субъектов Федерации делает еще более важным проблемы продуманного центром размещения производительных сил на территории нашей страны. Президент Путин назвал развитие Дальнего Востока и Восточной Сибири основным проектом XXI века. Но до сих пор нет комплексного, хочу это подчеркнуть, комплексного плана решения этой поистине исторической задачи.

О необходимости такого комплексного плана говорится, но этого пока мало, хотя положительные изменения и наблюдаются и о них нужно сказать. Недавно, например, на заседании правительственной комиссии выступил глава Минвостокразвития Александр Галушка. Он перечислил 16 наиболее эффективных проектов, которые находятся в высокой степени готовности, но не запускаются из-за проблем с инфраструктурой. Министр предложил правительству профинансировать инфраструктуру для инвесторов. Причем на каждый поступивший из бюджета рубль на эти вот проекты дается 17 рублей неправительственными источниками, компаниями. На инфраструктуру предлагается затратить средства Федеральной целевой

9

Центр и регионы России

программы развития Дальнего Востока и Забайкалья. Среди компаний, я хочу назвать эти компании, представляющие проекты, это очень серьезные компании: «Роснефть», «Норильский никель», «Металлоинвест», «Полюс золото». Наконец-то делается крен в сторону того, что наблюдается отход от чисто концептуальных подходов к конкретным инвестиционным проектам. Это очень важный поворот. Причем здесь есть над чем задуматься. Площадь региона, которым занимается Минвостокразвития, — почти половина России, но проживают здесь всего 7,5 процента населения страны, а доля обрабатывающей промышленности составляет 3 процента от общероссийской.

Недавно были созданы несколько территориальных министерств в правительстве Федерации. Они занимаются территориями Дальнего Востока и Восточной Сибири, Крымом, а теперь и Северным Кавказом. Таким образом, эти министерства являются проблемными.

Представляется, что создание территориальных министерств — разумный шаг, в том числе для изменения принятия решений по территориям на правительственном уровне. За федеральные целевые программы и другие государственные проекты отвечают ныне все министерства правительства, имеющие к этому отношение. Такой подход даже в условиях координации на уровне заместителя Председателя правительства оказался в немалой степени безответственным. Теперь положение должно меняться. Представляется, что территориальные министерства должны находиться в центре осуществления того или иного государственного проекта и на них должны в своей части работать другие министерства правительства.

Сложится ли такая система — покажет будущее. И дело здесь не в простом признании координирующей роли территориальных министерств. По словам руководителя Счетной палаты, Минвостокразвитию предоставлено лишь 2,4 процента ассигнований по программе Дальнего Востока. Может ли в таких условиях это министерство диктовать выполнение программ другим министерствам и играть координирующую роль? Конечно, не может.

К тому же сегодня у нас прибавилось два субъекта Федерации — Крым и Севастополь, что, несомненно, должно способствовать всемерному вниманию к отношениям между различными федеральными уровнями.

Начинаем дискуссию. Слово предоставляется Андрею Николаевичу Клепачу — заместителю министра экономического развития Российской Федерации.

Клепач А.Н.:

— Уважаемые члены клуба! Действительно, вопросы как бы региональной политики обсуждаются многократно и сейчас дисбалансы, которые здесь сложились по линии бюджета, и по линии заработной платы, развития инфраструктуры, они приобретают особую остроту. У меня нет какого-то целостного полного доклада, но я выделил несколько таких

10

Центр и регионы России

проблемных вопросов и прокомментировал те, о которых говорил Евгений Максимович.

Первый вопрос — это вопрос в целом о статусе региональной политики. На самом деле, главный вопрос не в том, сколько у нас там министерств, у нас когда-то не было и Минрегиона, потом его создали как единый «кулак», который должен был всем заниматься и дать как бы целостное региональное развитие страны. Теперь у нас много министерств, которые занимаются регионами, но, в принципе, как бы целостная стратегия регионального развития, которая несколько раз готовилась Минре-гионом, ее нет. Может быть, дело даже не в том, что нужен такой документ, как Стратегия регионального развития или региональной политики, а в том, что действительно в целом в стратегии или Концепции развития страны и в прогнозе, который делается в программах, должен быть очень развитый пространственный аспект. С другой стороны, у нас есть «куча» стратегий каждого региона: есть стратегии федеральных округов, есть как бы государственные программы, но, по большому счету, они все вместе в некоторый такой целостный программный подход к развитию российской экономики не складываются. Поэтому первая проблема и вызов, который здесь стоит, это действительно выстраивание новой логики или новой системы пространственного управления, который включает в себя не только финансовые вопросы, они здесь действительно стоят крайне остро, но которые включают в себя планирование размещения основных производительных сил и увязку региональных стратегий, потому что самое слабое их место не только в том, что они зачастую противоречат и не согласованы с федеральными программами, но и в том, что очень слабо в них отражены межрегиональные взаимодействия.

Более того, мы пока не понимаем до конца, каков, это мое частное мнение, вектор пространственного развития российской экономики. По сути дела, мы сейчас и через создание министерств и через концентрацию субсидий огромные средства вкладываем в развитие, я бы так сказал, пограничных регионов. Это Северный Кавказ, который традиционно берет 10 и более процентов всех межбюджетных субсидий, но с учетом сосредоточения там федеральных программ — еще больше. Это теперь и Крым, тоже пограничная территория, это Дальний Восток. Но дальше возникает вопрос, а что происходит с глубинной Россией, потому что у нас есть действительно огромный блок как бы столичных агломераций, московской и питерской, которые дают больше трети ВВП страны и, по сути дела, эта доля не снижается. В 2000-е годы они росли быстрее, чем страна в целом, сейчас ситуация несколько изменилась, но у нас получается, что есть, с одной стороны, вот этот колоссальный крупный центр в виде столичных агломераций и есть действительно растущие опережающими темпами пограничные территории: Кавказ, Дальний Восток при всех проблемах, за исключением 2012 года, но они растут быстрее, чем страна в целом.

11

Центр и регионы России

Тем не менее серьезная дифференциация и серьезные проблемы накапливаются во внутренних российских регионах, и еще, по сути дела, четыре года назад, когда принималась так называемая «КДР-2020», или Концепция долгосрочного социально-экономического развития, ставился вопрос: «А как будет развиваться Россия? Какой вектор этого развития?». Это действительно дальнейшая концентрация ресурсов в столичных регионах и в ряде пограничных регионов, но сюда еще надо добавить Калининградскую область, либо это все-таки существенный сдвиг в пользу глубинных российских регионов, но связанных не только с добычей и переработкой сырья, а там, где есть серьезный интеллектуальный ресурс, где есть мощные промышленности и аграрный сектор. Это так называемое «большое Поволжье», охватывающее Южный Урал. Это часть регионов Сибири, Новосибирск, Томск, где, возможен, действительно существенный рост отдачи и развития инновационных кластеров, где есть у нас серьезные инженерные и промышленные кадры.

Фактически эти четыре года, вначале два кризисных, потом период посткризисного восстановления и нынешняя развилка, они ответа на вопрос «В каком направлении пойдет пространственное развитие российской экономики» еще не дали. По сути дела, нам нужно не только здесь определиться с министерствами, определиться, может быть, с перераспределением финансовых ресурсов, но понять, на что мы делаем ставку, какую Россию и какой образ такой пространственной региональной России мы хотим создать. В этом смысле вектор, который был обозначен в «КДР-2020» о том, что инновационное развитие России должно быть связано с опережающим ростом именно вот этих глубинных промышленных регионов России, как и Дальнего Востока, он, на мой взгляд, остается правильным, но он пока не обеспечен в полной мере ни теми решениями, которые принимаются на региональном уровне, ни развитием государственных программ, ни в эту сторону не работает и система межбюджетных трансфертов.

Теперь второй аспект, связанный тоже с подходом к проектам. Евгений Максимович приводил пример по Дальнему Востоку — 16 проектов и идет их отбор, но здесь тоже возникают очень существенные коллизии. У нас есть проекты, но развитие территорий не сводится к реализации одного, двух, трех даже достаточно прибыльных проектов, потому что это некоторое точечное развитие. Такие точки роста нужны и под них можно создавать инфраструктуру, но зачастую это создание инфраструктуры идет за счет деградации инфраструктуры остальной части территории. В этом смысле, то, что Евгений Максимович поставил вопрос о комплексности развития, это очень важно. Нам нужно продолжать вкладывать деньги в развитие той же опорной транспортной инфраструктуры, что было принято еще в стратегии, потом и в Государственной программе по развитию транспортной инфраструктуры, которая, зачастую, не дает прямой отдачи для того или иного частного проекта. Более того, у нас есть примеры

12

Центр и регионы России

и по Читинской области, когда частный инвестор не выполнил тех обязательств, которые были связаны, в том числе, и с развитием со стороны государства транспортной инфраструктуры. Здесь нужен некоторый баланс между развитием комплексной территории, по сути дела, опорной транспортной инфраструктуры. Действительно, таким проектным подходом, точками роста, если за ними стоит не только декларация, а серьезное обязательство, потому что по целому ряду тех 16, о которых речь идет и на Дальнем Востоке, есть декларация, но с точки зрения обязательств, в том числе и частных инвесторов, не все ясно, тем не менее ход правильный и такого рода точки роста должны быть.

Третий момент, который я бы хотел здесь отметить, это вопрос о финансовых дефицитах. Действительно, происходит такое серьезное перераспределение обязательств со стороны федерального центра на регионы. Это происходило и до принятия указов Президента, но и тяжесть выполнения указов Президента в части заработной платы бюджетников, особенно в сфере образования, во многом и здравоохранения, ложится на региональные бюджеты и систему обязательного медицинского страхования. Это создает там существенные дефициты. В масштабах оценить сложно, мы предупреждали, что дефицит в этом году будет порядка 700 млрд рублей, точнее, в прошедшем, 2013-м, что и подтвердилось. По предварительной оценке Министерства экономического развития на ближайшие годы, 2014-м, 2015-м у нас дефицит региональных бюджетов будет один процент и выше. Это порядка 800 с лишним миллиардов рублей. Дальше при таком позитивном развитии экономики и восстановления баланса между региональными доходами, в первую очередь прибылью и обязательствами, дефицит начнет сокращаться, но он тем не менее значимый и он превышает тот прогнозируемый дефицит, который есть на федеральном уровне.

При этом нужно что учитывать? Что мы фактически создаем систему, где есть вопрос не только дефицита источников финансирования, но где есть вопрос во многом существенный, но как бы неравномерностей и разрыве в оплате за один и тот же труд между разными регионами России. Потому что зарплата в Москве, допустим, в системе образования — 60 с лишним тысяч, в здравоохранении — еще выше, в среднем, понятно, что реальный разброс еще больше: в Ивановской области, Воронеже — это 14— 15 тысяч, иногда чуть больше. Такие же разрывы в разы существуют и между поволжскими регионами, Татарстаном, Пермью и Сибирью. По сути дела, тут тоже можно поставить вопрос о том, что за одинаковый труд врача, за одинаковый труд учителя должен быть определенный базисный социальный стандарт, потому что, когда мы говорим о целостности России, то это не только вопрос взаимной продажи товаров, она у нас в торговле между регионами достаточно слабо развита. По оценкам, на нее приходится 15— 20 процентов, если не меньше. Мы больше торгуем за границей, чем друг с другом (по большинству российских регионов). Это огромнейший разрыв,

13

Центр и регионы России

как я уже сказал, в заработной плате, и отсюда определенный такой социальный стандарт должен быть. Другое дело, что, да, в силу возможности региона здесь дифференциация неизбежна, но тем не менее вряд ли она должна носить многократный характер. Хотя, опять же, официальная статистика показывает, что, по большому счету, за 2000-е годы масштаб дифференциации и в уровне ВВП на душу населения, в доходах на самом деле несколько снизился. Хотя дальше это снижение стабилизировалось. Трудно оценить тут последние данные, но, скорее всего, с периодом замедления роста в ближайшие 2—3 года этот разрыв может начать возрастать, как я уже сказал, по заработной плате, видимо, также и по ВРП на душу населения. Поэтому вопрос целостности России, он тоже здесь предполагает и некоторую балансировку подхода к повышению заработных плат.

Еще один момент, который бы хотелось отметить, это то, что, так или иначе, Россия — это экономика, где разные регионы будут развиваться с разными скоростями и во многом действительно с разной ориентацией. Дальний Восток все равно в большей степени будет торговать не с Центральной Россией и даже, видимо, не с Китаем, но многие эксперты и политики ставили вопрос о том, что он должен себя позиционировать как Тихоокеанский регион. То же самое Кавказ, он торгует больше с Россией, но в перспективе при нормализации отношений — это регион, у которого есть, я имею в виду большой Кавказ и тот же Крым, огромный выход на турецкий рынок, средиземноморский рынок, это не только вопрос как бы внутренней торговли в России. Поэтому вот эта многовекторность требует действительно серьезной координации, и поворот нашей торговли и наших экономических связей на Восток, это, по большому счету, задача не приграничной торговли, задача всей российской экономики, но она позволит придать совершенно другой импульс в развитии и экономики дальневосточных регионов и восточных регионов Сибири. По большому счету, даже не только в восточных регионах Сибири, во многом это связано с другой энергетической стратегией. У нас есть много проектов, они прорабатывались давно, еще 10 лет назад, а на самом деле, еще и при советской власти, это по созданию новых металлургических и энергетических центров в Якутии, Хабаровском крае, на Дальнем Востоке. Но они имеют смысл только при потенциале существенного экспорта по направлению Китая, Японии и на другие азиатские или тихоокеанские рынки. В этом смысле это другая, не только региональная экономика, но это другая модель размещения производительных сил, это, по-видимому, другая энергетическая стратегия и, в том числе, тарифная стратегия и экологическая. Потому что, на самом деле, экологические ограничения дают фору именно восточным регионам, и вот эта взаимная увязка разных политик — это то, что действительно необходимо сделать для того, чтобы был среднесрочный и долгосрочный прорыв. Потенциал для этого есть, но он не краткосрочный, именно долгосрочный. Спасибо.

14

Центр и регионы России

Примаков Е.М.:

— Слово предоставляется Михаилу Давидовичу Круку — заместителю министра регионального развития Российской Федерации. Подготовиться Королеву Ивану Сергеевичу.

Крук М.Д.:

— Прежде всего, глубокоуважаемый Евгений Максимович, хочу поблагодарить Вас за приглашение к обсуждению одного из важнейших вопросов, стоящих на повестке сегодняшнего дня.

Я бы хотел немножко построить свое выступление с учетом того, что сказал Андрей Николаевич и Вы в своем вступительном слове с точки зрения сегодня сбалансированности и устойчивости региональных бюджетов субъектов Российской Федерации. Немножко сравнительных характеристик, тем более, что в 2014 году мы собирались вступать в Организацию стран экономического развития. Если мы возьмем ту практику, которая существовала с точки зрения наращивания бюджетного дефицита в условиях сокращающейся доходной базы, согласно практики ОЭСР, то она характеризуется как контрциклическая фискальная политика. Среди членов Организации экономического развития в условиях рецессии, та, которая была в 2009—2010 годах, контрциклическая политика на региональном уровне осуществлялась в небольшом количестве стран, прежде всего, это в Германии, Канаде и Австрии. В остальных странах бюджетные правила не позволяют территориям наращивать дефициты. Антикризисные меры реализуются за счет центральной власти.

Можно привести примеры таких действий: это Соединенные Штаты Америки, Австралия, Швеция и другие. Задача центральной власти — снизить давление на бюджеты территорий. При этом контрциклические меры в Российской Федерации принимаются на уровне регионов. В условиях сохранения или наращивания региональных бюджетных расходов ключевым показателем является дефицит консолидированных региональных бюджетов и консолидированный госдолг субъектов Российской Федерации.

Немножко цифр. Дефицит консолидированного бюджета регионов за период с 2010 по 2013 год вырос в 2,3 раза и составляет 642 млрд рублей. Для сравнения: в кризисный 2009 год дефицит равнялся 329 млрд рублей. В прошлом году дефицит консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации в два раза соотношение, то, о чем только что сказал, 642 и 323 — превысил дефицит федерального бюджета. Но если мы берем 2014 год, мы имеем определенные статистические данные по 2014 году, по данным за январь—март 2014 года текущий дефицит бюджетов зафиксирован в 40 регионах Российской Федерации.

Хочу отметить, если вы помните, уважаемые коллеги, за аналогичный период 2013 года дефицит был в 9 регионах. Таким образом, общий дефицит

15

Центр и регионы России

консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации составляет 74,6 млрд рублей. В планируемые, то, о чем в процентном соотношении как раз говорил Андрей Николаевич, в физических объемах, региональный дефицит консолидированных бюджетов в 2014 году составит 720 млрд рублей, в 2015—2016 годах — 580 и более 505 млрд рублей соответственно.

Государственный долг за 2000 и 2013 годы вырос в два раза, муниципальные — в 2,1 раза. Доля совокупного долга в собственных доходах субъектов Российской Федерации в процентном соотношении выросла с 18,2 до 25,7 процента, в ВВП достигла 3 процентов. А общая сумма на начало 2013 года составила чуть более 2 трлн рублей.

По состоянию на 1 апреля 2014 года, общий объем государственного долга субъектов Российской Федерации составил 1 млрд 754 млн рублей.

Наша позиция, позиция Министерства регионального развития и в части совершенствования межбюджетных отношений, и в целом позиция Министерства регионального развития по вопросу сбалансированности бюджетов заключается в следующем. В условиях сохранения статус-кво в экономической политике, прежде всего, денежно-кредитной, налоговой, будет сохраняться структурный дефицит региональных бюджетов, который может приобрести хронический характер. Мы видим в числе приоритетных направлений в межбюджетной политике, естественно, те цели, которые направлены на повышение уровней сбалансированности бюджетов субъектов Российской Федерации, и считаю целесообразным здесь выделить следующие меры. Консолидация субсидий, исходя из принципов 1—2 субсидии на госпрограмму, повышение качества планируемых бюджетных расходов путем распределения федеральных субсидий приложениями к Федеральному закону о Федеральном бюджете на очередной год и планируемый период. В данном случае у нас трехлетний цикл. Повышение ответственности субъектов Российской Федерации за недостижение целевых показателей, использования субсидий при одновременном предоставлении им большей свободы распоряжения федеральными средствами. Повышение доли необусловленных трансфертов, финансовой помощи регионам, в данном случае имеется в виду дотаций, грантов. Расширение практики предоставления единой субвенции. В этом году мы уже перешли к этой практике единой субвенции. Мы считаем, что было бы целесообразно расширить эту практику.

Далее. Предоставление субъектам Российской Федерации права определять объем финансирования публичных нормативных обязательств с учетом принципов нуждаемости и адресности, отказавшись от регламентации на федеральном уровне. Право самостоятельно настраивать региональную систему мер в социальной поддержке.

Был уже тезис касательно медицинского страхования. Мы считаем, что софинансирование обеспечения обязательного медицинского страхования безработных граждан должно оуществляться из федерального и регионального бюджетов. Сокращение неэффективных расходов,

16

Центр и регионы России

понятно, на региональном и местном уровнях. Законодательное урегулирование процедуры планирования поступлений в бюджеты от налогоплательщиков, входящих в консолидированные группы.

Очень важный принцип направления, одна из важных мер, это установление зависимости расходов на содержание государственных служащих субъектов Российской Федерации от темпов наращивания налоговой базы региональных бюджетов.

Расширение списка льгот и снижение ставок страховых взносов для территорий, опережающего развития в той части, в которой говорилось и несколько раз уже сегодня упоминались территории опережающего развития, в частности Дальний Восток, и вся программа ДВИЗ — Дальний Восток и Забайкальский регион.

Необходимо предоставить регионам право снижать ставку налога на прибыль организации, в региональной, естественно, части нижедействую-щего порядка — 13,5 процента в целях создания и стимулирования новых проектов, гринфилд-проектов.

Вместе с тем, по нашему мнению, и мы об этом говорили и писали неоднократно, и министр выступал на эту тему, и ваш покорный слуга, о том, что необходимо с точки зрения повышения доходной части местных бюджетов синхронизировать кадастровый и налоговый учет недвижимости, повысив фискальную составляющую имущественных налогов как одну из ключевых составляющих пополнения местных бюджетов.

Министерство регионального развития дало следующие предложения в части наращивания доходной базы местных бюджетов и, исходя из возможности местных властей, привлекать инвестиции, наращивать собственный и налоговый потенциалы за счет малого и среднего бизнеса. Здесь в этой части: передача в местные бюджеты, наше предложение было, что- бы не менее 35 процентов доходов от ЕСН, от единого налога взимались по упрощенной системе налогообложения.

По прогнозным данным, в 2015 году доходы консолидированных региональных бюджетов от УСН (упрощенная система налогообложения), по нашим подсчетам, составит порядка 252 млрд рублей. Таким образом, при перечислении 35 процентов доходов консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации от УСН при условии сохранения существующих, в ряде регионов, единых нормативов передачи доходов от упрощенной системы налогообложения, то перераспредение, просто как пример, будет порядка 64 млрд рублей.

Одно из наших предложений заключается в том, что мы предлагаем на уровне Правительства Российской Федерации рассмотреть возможность зачисления 100 процентов доходов от упрощенной системы налогообложения в бюджеты городских округов и муниципальных районов от предприятий производственной сферы в течение трех лет со дня создания регистрации соответствующих предприятий.

17

Центр и регионы России

И в части совершенствования патентной системы. В этой части налогообложения предоставим субъектам Российской Федерации право регулировать перечень видов экономической деятельности, подпадающих под патентное налогообложение, а их 47 видов, которые на сегодняшний день устанавливаются Налоговым кодексом Российской Федерации. Такой подход позволит исключить риски, не контролируя снижение доходов. Спасибо за внимание.

Примаков Е.М.:

— Спасибо большое. Слово предоставляется Ивану Сергеевичу Королеву — члену-корреспонденту РАН. Подготовиться Геннадию Андреевичу Зюганову.

Королев И.С.:

— У меня выступление будет посвящено, в основном, второму пункту нашей повестки дня. Финансовых вопросов я не касаюсь, потому что это будет слишком много. Если посмотреть на развитые страны США и Западную Европу, то, как ни странно, у нас много общих проблем, связанных с территориальным развитием.

Во-первых. Отток населения из сельской местности и малых городов.

Во-вторых. Наличие депрессивных регионов. В Соединенных Штатах ими считаются примерно половина штатов — депрессивные. Конечно, критерий депрессивности другой, чем у нас, но тем не менее бывшие центры автомобильной, угольной промышленности, черной металлургии находятся в тяжелом положении.

В-третьих. В некоторых странах такая же проблема, как у нас, — это гипертрофированный центр. Допустим, в Париже 2 процента территорий, а там занята четверть трудоспособного населения и половина инженеров, но они, в отличие от нас, ставят цель сокращения парижского региона в экономике страны.

Я выбрал США почему, потому что эта страна с наибольшими полномочиями штатов, исторически так сложилось, с одной стороны, и с другой стороны — эффективным контролем центра над ситуацией везде. Самое главное — это пример эффективной децентрализации экономики, потому что просто децентрализация экономики нам не нужна, с ней можно вообще последние «штаны снять». Если взять всю помощь территориальному развитию штатов, она делится на три потока. Это первая помощь точечным проектам. Второе — это крупные инфраструктурные проекты за счет территориально-производственных концернов. Третье — это помощь депрессивным регионам.

Я просто для примера, здесь гораздо больше по первому потоку проектов, привел это, чтобы показать, сколько частных долларов они получают на один вложенный доллар: это от 300 до 1 тысячи. Почему так

18

Центр и регионы России

происходит? Система отбора проектов: масса заявок снизу, есть штатное деление этой администрации федеральной и на открытом конкурсе выбираются проекты выпуска или продукции, или услуг этого проекта, есть ли спрос. Есть спрос, придет частный капитал.

Это хрестоматийная вещь, программа развития бассейна реки «Теннесси». Все мы уже думали, что это история, но, оказывается, она действует. Это громадная корпорация, причем надо отметить, что наш план ГОЭЛРО, который был разработан и реализован дореволюционными инженерами, он методологически очень похож на это, но он у нас закрывался. Здесь это живет, и она — самофинансируемая организация. Громадные собственные деньги, привлекают еще централизованные дотации и частные инвестиции и как развитие территорий, межтерриториальная структура более эффективна, чем бюрократические министерства, на мой взгляд.

Помощь депрессивным регионам. Здесь я просто хотел отметить, что у них критерии депрессивности — это безработица. Здесь у нас та же проблема, которую мы обсуждали на предыдущем заседании, когда занимались миграционной политикой. У нас статистика приукрашивает, искажает безработицу, и вот то, что у нас большая часть безработицы находится в тени, мешает проведению эффективной миграционной и региональной политики, поскольку искажает нужное направление. У нас считается низкой безработица, а мы видим, что сотни тысяч людей из областей центральной России вынуждены ехать в Москву. Здесь они как бы на отхожих промыслах, семьи разрушаются, падает рождаемость — это громадный ущерб, который еще не подсчитан.

Это как бы обоснование этих критериев отношений: центр, регион — по всем странам, не только США. Здесь видно, что у нас очень много различий. Допустим, одно только я скажу, что у них межминистерское администрирование региональных проектов, у нас — министерств. У них вот эти производственно-территориальные концерны, у нас это было, конечно, в специфической форме в 30-е и послевоенные годы, в частности, я имею в виду Дальстрой, но можно это сделать в нормальных условиях, по-моему. Но главное, из-за чего я попросил слово, оно не с этим связано, мне кажется, что мы даже то, что декларируем — выравнивание экономического регионального развития, — не выполняем и делаем противоположные вещи. Поскольку мы менее богаты, чем Запад, нам надо, наоборот, более эффективно это делать.

Вот два примера. Сколково и расширение Москвы. Причем, когда все это делалось, говорилось почему-то, что Сколково — это похоже на Кремневую долину, а значит, расширение Москвы почему-то на план Большого Парижа. Ничего общего абсолютно нет. Кремневая долина — это зона сотни квадратных километров, где основное даже не лаборатория, а производство: там заводы Боинга, БН, прочие концерны, конечно, есть и лаборатории.

19

Центр и регионы России

Что касается расширения Москвы, то с планом Большого Парижа это вообще никак не связано. План Большого Парижа никак не был связан с бюджетными проблемами города. Он был направлен только на улучшение качества жизни. Я просто хочу сказать, что мало кто знает, но первый пункт плана большого Парижа — это сохранение сельхозугодий вокруг города. Если вы отъезжаете с любого вокзала от Парижа, через 20 км у вас идут везде большие пшеничные поля. Это получается, что этот проект за счет других регионов. Понятно, что бизнесу может быть выгодно вокруг Москвы селиться, но иногда региональная политика должна быть направлена, как ни странно, против рынка в коротком промежутке времени. Это даст эффект более длительный, потому что мы там не задействуем точки роста, о которых говорилось в регионах.

И следующий важный, последний, момент. Если берете Западную Европу, то все большая часть централизованных дотаций там идет на сохранение, уменьшение оттока людей из малых городов и сельской местности. Они укрупняют общины, муниципалитеты, но сохраняют малые населенные пункты. Тратят деньги на местные дороги, на переобучение, на такую инфраструктуру каждодневной жизни: ребят возить в школы или техникумы и т.д. Мы все равно продолжаем закрывать школы и больницы в неперспективных населенных пунктах. Это продолжение тоже политики укрупнения деревень, которая была в 70—80-е годы и которая добила нашу деревню.

В заключение я хочу сделать предложение, мне кажется, что Крым может стать такой площадкой для более эффективной региональной политики, и, может быть, на очередном каком-то совещании в «Меркурий-клубе» обсудить долгосрочные перспективы развития Крыма, потому что даже в чрезвычайной ситуации мы должны тоже учитывать долгосрочную модель развития и, может быть, провести это заседание в Крыму. Спасибо.

Примаков Е.М.:

— Спасибо, Иван Сергеевич. Слово предоставляется Геннадию Андреевичу Зюганову — руководителю фракции КПРФ в Госдуме Федерального Собрания Российской Федерации. Подготовиться Оксане Генриховне Дмитриевой.

Зюганов Г. А.:

— Уважаемые коллеги, товарищи! Хочу вас поздравить с днем пионерии. Вы все помните свое счастливое детство. Я вчера на Красной площади повязал 4 тысячи 450 галстуков. Были представители Северного Кавказа, Крыма, Севастополя, Белоруссии. Если бы видели лица ребят, они вам все передают большой привет.

Хочу сказать, что наше единство и мощь страны стоит на «четырех столбах». Эта сильная государственная власть, чувство коллективизма, дружба народов, высокая духовность, элементарная справедливость.

20

Центр и регионы России

Заявки на сильную внешнюю политику уже дали свои результаты. Мы ими гордимся и активно поддерживаем. Но, на мой взгляд, без качественно иной внутренней и финансово-экономической региональной политики удержать нам эти позиции будет весьма сложно, и мы обязаны все сделать, чтобы Президент и Правительство учли требования нашего клуба, который всегда выступает с очень интересными и качественными предложениями.

В дополнение к тому интересному анализу, который сделал Евгений Максимович, хочу вам напомнить, что в 1999 году было 34 региона-доно-ра в стране, в 2006-м — 22, в прошлом — только 11. По сути, идет деградация регионов.

В начале 2000-х годов мы делили бюджет 50 на 50 процентов, на сегодня — 66 идет в Центр и только 34 остается у регионов. За это время на регионы свалили около 40 новых полномочий, но не дали дополнительно ни одной копейки. Полномочий много, ресурсов становится все меньше. Более того, майские указы, которые оцениваются в 5—6 трлн рублей, тоже легли на плечи регионов. Социальная сфера полностью сброшена на них: от рождения, обучения до похорон, а это означает, что она скоро станет платной, что нарушает грубо конституционные гарантии наших граждан.

Что касается финансов, они жестко связаны с политической задачей: выполняешь — дадут, не выполняешь — не дадут. Долги регионов уже запредельные: выше 1,7 трлн рублей — нарастают как снежный ком. В этой связи требуется качественно иная политика. Сейчас борются в правительстве две линии: те, кто понимает, что она неизбежна, и те, кто пытается тащить по старой дороге. На гайдаровском форуме вообще договорились до глупости, что надо из малых городов, а там живет половина граждан России, перегонять в мегаполисы. В стране вырастают «два Гонконга» — Москва и Питер, 15 городов-милионников с похожей структурой, но они больше напоминают Торгово-промышленную палату, нежели научно-культурные и промышленные центры. Крупные города почти все лишаются промышленно-производственной базы.

Я гордился своим родным Орлом, от которого после войны уцелел один дом, на него флаг водрузили. Мы создали там уникальную промышленность: только куст приборостроительных заводов, которыми можно было гордиться любой стране, сейчас ни один из них не работает. Там были великолепные предприятия машиностроительного комплекса, остановились почти полностью. Работает через «пень колоду» ряд предприятий. В том же Сталинграде — Волгограде было 12 предприятий, где было более 10 тысяч работающих. Сейчас самое крупное, по-моему, 2,5 и трех нет. 10 млн человек за последние годы ушли из материального производства.

В этой связи возникает вопрос: а что с экономикой, структурой, каким образом ее развивать применительно к региональной политике? Тут ситуация похожая, но только с обратным знаком еще раз, потеряли 2/3

21

Центр и регионы России

промышленности за годы так называемых реформ, 50 процентов сельского хозяйства. Промышленность в экономике составляет 36 процентов, село, сельхоз — 4 и 60 процентов — услуги.

Что имеется в виду? Я считаю, что нужны принципиальные, качественно иные меры. Евгений Максимович о них говорил, хочу продолжить. Прежде всего, мы должны понять, что сильные, образованные и грамотные, успешные мы никому не нужны. Только успели заявить о своих приоритетах и желании русских людей жить вместе в одном государстве, на нас обрушили целый шквал санкций и наращивают эти санкции. Мы по-прежнему свои денежки прячем в американских банках: под 2—3 процента, сами берем свои деньги наутро по 5—8, а деловым людям даем под 15—20, а то и больше. За это в Америке вас посадят на электрический стул. У нас эта финансовая схема продолжает работать.

Говорят, что нет ресурсов. Я, как человек, который занимается много лет в Думе анализом бюджета, у нас 7,5 трлн рублей сейчас лежат в заначке и работают на чужого «дядю». Если хотя бы из них взяли полмиллиарда, полтриллиона и отдали промышленности, ситуация была бы принципиально иной. Поэтому первый и главный вопрос — ресурсы, надо сосредоточить на ключевых направлениях. Нынешняя ситуация, особенно в связи с Украиной и Крымом, уже продиктовала эти направления: военно-промышленный комплекс не будем развивать, у нас за пределами его новых технологий практически нет. И вдруг всем захотелось развивать свою электронику, приборостроение, хотя мы 10 лет твердили об этом: или сейчас вложим, или завтра останемся без того, что нам обеспечивает элементарную безопасность.

Второй вопрос — размещение производительных сил. Я долго убеждал Президента о необходимости принятия Закона о стратегическом планировании. По сути дела, он подготовлен, но надо посмотреть порядки размещения этих производительных сил, если и дальше будут одни регионы развиваться, Сибирь будет пустеть, у нас Север прикрывало пять полков МИГ-31, сейчас ни одного не осталось, а в связи с тем, что половина энергоносителей на Севере, завтра эта проблема будет исключительно острой, сложной и опасной, и нам придется принимать решение сегодня, завтра может быть поздно.

Что касается индустриализации. Я недавно подготовил записку, каким образом она проводилась. В эти дни исполняется юбилейная дата. Самое любопытное, что американцы нас признали в 1933 году, но все их фирмы работали пять лет и строили нам прекрасные заводы, поэтому сейчас надо использовать экономический кризис в их сфере, и многие деловые люди будут участвовать и работать.

Мы первые 156 заводов построили Китаю. Я был на нескольких, советская помощь была, но они за эти годы построили, создали автомобильную промышленность и в этом году выпустят 17 млн машин, от «тойоты»

22

Центр и регионы России

до «мерседеса» и не отверткой на конвейере собирают как обезьяны, а в полноценном производственном процессе, который уже жестко не связан с теми, кто им поставлял первые технологии. Мы в состоянии эти проблемы решить, но надо определиться, где, что, как и каким образом. Поэтому вопрос о новой промышленной политике тоже готов, подготовлен закон. Евгений Максимович со своими талантливыми специалистами их предусмотрел, мы внесли. Мы надеемся, что и другие фракции поддержат этот закон.

Мне очень понравилась недавняя встреча Президента с силовиками и крупными министрами, которым поставлена задача освоить новые технологии. Правда, до этого была встреча с Кудриным, не знаю, зачем он снова появился, потому что он половину денег 10 лет возил в чужие банки. Так вот им сказали, что нужно присмотреться к образованию, а мы вместо Закона об образовании для всех, отправляем закон, по которому образование не носит современного характера. Мы говорили, что надо соединить академическую, отраслевую науку с производством, а ее взяли и отделили, отдали девочкам распределение сумасшедших средств, почти 100 млрд, вместо того, чтобы отдать людям, которые в состоянии сделать, с которых спросить через пару лет, а как вы это реализовали? Стране нужен бюджетный федерализм, 50 на 50, наш бюджетный кодекс. Оксана Дмитриева знает, принимали, а сейчас его изуродовали, хотя надо принимать, если, по-честному, треть средств в центральные, треть на регионы, республики, края, области и примерно столько — на местные управления. Тогда можно спросить, и есть чем распоряжаться, а то он не в состоянии мост отремонтировать после паводка, и ближайшая трехлетка должна быть качественно иной в бюджете.

Мы сейчас готовимся к этому, но нам нужны общие усилия для того, чтобы Президент услышал. Те три блока в правительстве, которые есть, можно гордиться МИДом, да, профессионально работают. Можно сказать «спасибо», Шойгу, да, многое меняется к лучшему, но если не будет работать финансово-экономический блок, социальный, культурно-образовательный, аграрный, им не за что будет реализовывать свои идеи и не с чем будет их реализовывать. Поэтому эти три блока в правительстве не в состоянии решать новые задачи: у них ни идей нет, нет кадров способных и нет понимания этих проблем.

Я думаю, что сегодняшнее рассмотрение здесь у нас позволит принять более ответственные решения, они давно назрели. Большое спасибо.

Примаков Е.М.:

— Спасибо, Геннадий Андреевич. Слово предоставляется Оксане Генриховне Дмитриевой — первому заместителю председателя Комитета Государственной Думы Российской Федерации по бюджету, налогам. Подготовиться Игорю Ильичу Меламеду.

23

Центр и регионы России

Дмитриева О.Г.:

— Спасибо большое, Евгений Максимович, за предоставленное слово. Особенно мне приятно сидеть рядом с Валентеем Сергеем Дмитриевичем, с которым мы 30 лет назад начинали заниматься региональными вопросами, региональными проблемами.

Уважаемые коллеги! Я бы выделила в вопросе региональной политики и бюджетной политики три направления. Прежде всего, это региональная политика. Второе — это вопросы размещения производительных сил и схема размещения производительных сил. Третье — это бюджетная политика, бюджетный федерализм, распределение расходных и доходных полномочий между уровнями бюджетной системы, между различными регионами, между центром и регионами.

Вначале я остановлюсь на том, чего практически нет, это реальная политика и схема размещения производительных сил: они у нас просто начисто отсутствуют даже на уровне концептуальном.

Что я имею в виду под региональной политикой? В советское время, начиная с 30-х годов, я уже не говорю о 50—60-х и дальше, был четко определенный вектор региональной политики. Это сдвиг производительных сил, в 30-е годы, в довоенные — это развитие Поволжско-Уральского региона, и Центральная Россия выступала донором. Затем был естественный сдвиг производительных сил в результате эвакуации, в Сибирь и на Дальний Восток. он был самый мощный, потому что все, что не удалось добиться до начала войны, фактически сдвиг реальный производительных сил был осуществлен во время Великой Отечественной войны за счет вынужденной эвакуации. Он дал потом, впоследствии, значительные результаты. 50—60-е годы — это сдвиг производительных сил на Север и на Восток. Вектор был совершенно четко определенный, и под это строилась региональная политика, социальная политика. Доплаты на уровне социальной, появились северные коэффициенты, появилась повышенная зарплата на Севере и все остальное.

В настоящий момент у нас четко не определена стратегия, что мы делаем. Мы сдвигаем производительные силы непонятно куда, на пограни-чье, либо мы пытаемся бороться с централизацией и населения, и всех производительных сил вокруг Москвы. Санкт-Петербург не является центром: ни население, ни доля не увеличились по сравнению с концом советского периода. На самом деле, один центр, моноцентр, либо мы вспоминаем о том, что из донора очень легко сделать регион-реципиент и из региона развивающегося очень легко сделать регион депрессивный.

Я хочу напомнить, что регионы, которые сейчас рассматриваются и являются депрессивными, — это Владимирская и Ивановская области, это самые главные были регионы-доноры, вплоть до конца советского периода. Самая высокая была доля добавленной стоимости, и они выступали

24

Центр и регионы России

донорами для всей остальной России. Поэтому здесь ничего нет, и здесь нужно как бы четко определяться. На мой взгляд, нужно переориентировать основные ресурсы именно на те регионы, которые имеют хорошую базу и еще эта база инфраструктурная, потенциал кадровый может быть задействован. Но здесь, конечно, нужно внимательно смотреть, считать.

Схема размещения производительных сил, о которых упомянул Геннадий Андреевич Зюганов. Их просто вообще нет, о них забыли и даже у нас, по-моему, не присутствует никто из Совета по изучению производительных сил, которые так же, как ГОЭЛРО, был создан дореволюционными экономистами, экономгеографами. Прекрасная была школа, и до сих пор, когда мне нужно определить, даже сейчас, какие могут быть перспективы у региона, я смотрю обзор экономических районов под руководством Семенова-Тян-Шанского, которые издавались с 1900 по 1917 год. Здесь вообще нет ничего и, по-моему, все, кто у нас планирует что-то, они начисто забыли, что есть некоторые законы размещения производительных сил. Но если бы они хоть как-то вспомнили, даже без всяких схем, то, естественно, у нас не планировалось бы развитие научного комплекса то в Сколкове, то на острове «Русский», то не осуществлялось бы такое варварское расширение Москвы, которое даже пространственно географически нарушает любые законы размещения производительных сил, селективные и транспортные потоки и все остальное. Это просто отсутствие реальных работ по размещению производительных сил, и они подменяются разнообразными аферами, которое на самом деле никакое не размещение производительных сил, а просто афера одна за другой, потому что выясняется потом, что доля расходов на научный комплекс, что в Сколкове, что на острове «Русский», — она оказывается минимальной.

Теперь, что касается политики бюджетного федерализма. Действительно, норма, которая была принята, когда Евгений Максимович возглавлял правительство, 50 на 50 в Бюджетном кодексе, которая в 2001 или 2002 году была устранена, изъята из Бюджетного кодекса. Сейчас соотношение 65 — федеральный центр, 35 — регионы. При этом за все это время увеличились расходные полномочия субъектов Российской Федерации. Естественно, при таком распределении налогов ни о каком региональном развитии, и не только региональном развитии, не о каком решении ни социальных проблем, ни проблем жилищно-коммунального хозяйства речь не идет. В итоге получается, что все доходы и весь этот нефтегазовый «дождь», который на нас свалился начиная с 2001 года, он регионам не достался совершенно, он частично достался федеральному центру, а преимущественно, как и было сказано, регионы жили на свои 35 процентов от доходов, плюс еще что-то перераспределялось, федеральный бюджет оставлял какую-то часть и при этом все время бюджет, за исключением 2010 и 2009 годов, сводился с профицитом, а весь профицит отправлялся в чужую экономику. Это, на мой взгляд, совершеннейшее варварство и

25

Центр и регионы России

нефтяными доходами не делились, а делились именно с чужими странами. В итоге получается, что регионы не выполняют и не могут выполнять свои задачи, свои расходные правомочия. А какие правомочия у регионов? Это вся социалка, это фактически вся система образования, кроме высшего, это здравоохранение, но сейчас сложная система с Фондом обязательного медицинского страхования, но будем считать, что здравоохранение — это социальное обеспечение и все ЖКХ.

Для покрытия своей доходной базы они начинают выжимать «соки» из тех субъектов бизнеса, которые напрямую направляют налоги в регионы, а это специальные налоговые режимы, и вот сколько лет я в Бюджетном комитете, я не помню ни одного случая, чтобы субъект Федерации, Законодательное собрание обратилось к нам в Государственную Думу в направлении облегчения налогового пресса для малого бизнеса. Исключительно все законодательные инициативы были направлены на повышение налогового пресса для малого бизнеса, то есть получается, что ущемление регионов по распределению налогов оборачивается увеличением налогового пресса для малого бизнеса.

Дальше сказано, что у регионов нет денег, значит, делиться федеральными налогами никто не хочет: ни НДС, ни какими-то специальными схемами по перераспределению НДП. Надо увеличивать доходную базу местных бюджетов и региональных. Что предлагается? Предлагается брать с граждан и вводить налог на недвижимость, то есть это усиление, опять же, налогового пресса за счет, на мой взгляд, социально опасных следствий.

И последнее, о чем мне хотелось сказать. Дело в том, что сочетание слабой доходной базы с большими задачами, в том числе с майскими указами, о которых говорил Евгений Максимович, порождает и вынуждает регионы на резко негативные мероприятия, в частности сокращение и укрупнение больниц, школ, страдают от этого малые города, потому что и сельская местность, и отдельные районы в городах, то есть еще усиливается вот эта концентрация населения и потенциального бизнеса в отдельных крупных городах и нарушается структура. На самом деле, мы теряем от этого, мы теряем структуру, потому что она была создана, она есть, там есть жилье, там люди живут, а от того, что сокращается, допустим, школа или отделение больницы, от этого сокращается население в этой местности, сокращаются его какие-либо возможности дальнейшего проживания, и мы теряем весь созданный инфраструктурный комплекс.

Этому также способствует, хоть это напрямую не связано с региональной политикой, этому также способствует совершенно неразумные, вредные реформы в области социальной. В частности, отказ от статуса бюджетного учреждения и принятия так называемого 83-го закона, то есть нет уже бюджетных учреждений, нет сметы, нет субсидиарной ответственности, нет тарифной сетки, а если нет тарифной сетки, то, естественно, у

26

Центр и регионы России

нас в Москве будут получать 60 тысяч, а в регионах — 20—22 тысячи. Это комплекс всех проблем, и поскольку регионы отвечают за социалку, то это все там кристаллизуется. Спасибо большое за предоставленное слово.

Примаков Е.М.:

— Спасибо, Оксана Генриховна. Слово предоставляется Меламеду Игорю Ильичу — генеральному директору ЗАО «Международный центр развития регионов». Подготовиться Владимиру Вольфовичу Жириновскому.

Меламед И.И.:

— Уважаемые коллеги! Я хотел бы остановиться на двух вопросах, поскольку я занимаюсь разработкой федеральных целевых программ, государственных программ, в том числе и программ развития регионов уже в течение очень многих лет. Поэтому первый и принципиальный вопрос: а что мы понимаем под региональной политикой и в какой степени она существует сегодня в каких-либо документах?

Когда теперь уже 20 лет готовился Указ Президента Российской Федерации об основах региональной политики, может быть, кто-то здесь помнит, была очень популярная такая шутка, что попробуйте сказать американцем, что Аляска и Калифорния должны развиваться по одинаковым законам. Скорее всего, начнут думать о вашем психическом здоровье. Понятно, что очень разные условия нашей громадной страны: климатические, развитие эволюционного потенциала, инфраструктуры, без сомнения, диктует то, что подходить к развитию разных регионов или хотя бы уж макрорегионов надо по-разному.

Когда готовилась стратегия развития Дальнего Востока, то в ней много хорошего, но ключевой момент в ней — это селективная государственная политика, которая четко сформулирована, что на этой территории должны действовать особые меры таможенной, тарифной, бюджетной и налоговой политики. И как бы ни старались разработчики, наверное, все тут сразу заметили, что тут не хватает одного места — социальной политики. Так вот, социальную политику в этих мерах тогда отстоять не удалось.

У нас есть специальная государственная программа. Теперь это особый механизм государственной программы, которая называется «региональная политика» и «федеративные отношения».

Я бы хотел обратить внимание в связи с этой программой на следующее: какая цель региональной политики сформулирована в этом государственном документе? Обеспечение сбалансированного развития регионов. Я думаю, что, конечно, можно с этой красивой формулой как-то многие вещи делать, но, наверное, все-таки четко понять, что отсюда следует региональная политика, достаточно сложно. То ли мы сближаем сильные регионы и помогаем им, то ли мы, наоборот, сближаем разницу между сильными и слабыми, и в чем здесь состоят балансы, четко не видно.

27

Центр и регионы России

Но при этом я хотел бы сказать тут простую вещь. Как вы думаете, какое финансирование предусмотрено по этой программе региональной политики и федеративных отношений? По этой программе не предусмотрено финансирование. 21 апреля, совсем недавно, принята государственная программа развития Арктической зоны Российской Федерации, один из крупнейших в стране приоритетов, который был поставлен Президентом Российской Федерации, но и который все мы прекрасно понимаем, что это приоритет развития страны.

Как вы думаете, какое финансирование предусмотрено по этой программе? По этой программе финансирование не предусмотрено. Более того, в Стратегии развития общественных финансов, принятой как стратегия, подготовленная Минфином, записана замечательная фраза, что реализовываться развитие регионов должно через отраслевые государственные программы, а развитие территорий должно учитываться на стратегическом уровне. На всякий случай я скажу, что стратегии развития, они сегодня здесь упоминались, утверждаются распоряжениями Правительства Российской Федерации и, следовательно, никаких расходных полномочий за собой не влекут. Они являются документами в какой-то степени мировоззренческими.

Отсюда я бы хотел сформулировать следующее, что пока мы не перейдем к четкой, именно региональной политике, причем селективной политике, которая должна в разных регионах или хотя бы в макрорегионах быть своей, с особыми мерами таможенной, тарифной, налоговой, бюджетной и, конечно, социальной политики, то мы вот этот мощный рычаг развития страны, развития регионов не запустим. Те документы многочисленных программ, которые сегодня поступают в регионы, которые надо обязательно разработать: инновационная программа, программа инвестиционного стандарта и т.д., повышение конкурентоспособности. Каждый из них сопровождается замечательной методикой, некоторые из этих методик содержат до 100 пунктов. Я не шучу, это действительно целое руководство, и когда вы начинаете их разрабатывать, то вы получаете от Министерства экономического развития замечания, например, следующего характера: на 5-м, 6-м, 17-м листах в нарушении пункта 35 регламента разработки этого документа и т.д. Эти замечания выглядят примерно так, сколько пунктов очередной методики вы нарушили. Вот эта жесткая регламентация регионального развития, по существу, этот рычаг сводит, как правило, на нет.

Как можно действовать в этих ситуациях? Очень просто. У каждого региона одна программа, которая должна действительно рассматриваться на федеральном уровне и в определенной степени либо утверждаться Правительством, либо по крайней мере приниматься профильным министерством. Под эту программу должны выделяться ресурсы, именно под эту программу. И не надо ее распылять в соответствии с 392-м постановлением по разным министерствам, с каждым из которых надо согласовывать и

28

Центр и регионы России

распылять снова по тому же отраслевому принципу, эта должна быть программа развития субъектов Федерации. И оценивать деятельность органов исполнительной власти этого субъекта надо по тому, как он реализует вот эту утвержденную программу и каких результатов он в состоянии добиться. И на это должны быть выделены отдельные деньги, которые действительно позволят региону развиваться.

Теперь по второму вопросу: по схеме развития производительных сил. Евгений Максимович называл здесь 16 проектов Дальнего Востока. Понимаете, на проектном уровне, на самом деле, рассматривать развитие территорий нельзя. Надо понимать, что сегодня мы снова имеем, если угодно, экономику дефицита, но дефицита инфраструктурного. Рассмотреть в этих 16 проектах, я сейчас не буду загружать некоторые пары вместе, означает, что мы не сможем привести даже строительные грузы для реализации этих проектов.

Здесь упоминался Забайкальский край. У нас весь север Забайкальского края и весь северо-восток Якутской области, как ни странно, не имеют генерации электрической энергии. Когда-то планировался каскад Витимской ГЭС, и все эти проекты должны были быть завязаны на этом каскаде. Его никто не начинал строить, там нет электроэнергии, поэтому большая группа проектов, которые связаны с этим регионом, требует совсем других энергетических затрат. Поэтому здесь, как резюме, сначала надо все-таки иметь большую комплексную, как и говорил Евгений Максимович, программу развития этого региона, увязанную по базовой инфраструктуре транспортной, энергетической и трудовых ресурсов, у нас их там очень мало. Два проекта, скажем, НХК и космодром съедают все ресурсы строительных отраслей Дальнего Восток, все полностью. Поэтому это надо каждый раз смотреть: 16 проектов реализовать там одновременно просто невозможно, больших серьезных проектов. Значит, должна быть программа — очередность, увязанная с базовой инфраструктурой, плюс локальная инфраструктура каждого проекта. Спасибо большое.

Примаков Е.М.:

— Спасибо, Игорь Ильич. Слово предоставляется Владимиру Вольфовичу Жириновскому — руководителю фракции политической партии «Либерально-демократической партии России» в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. Подготовиться Сергею Дмитриевичу Валентею.

Жириновский В. В.:

— Я тоже хочу поддержать высказанное мнение, что мы говорим все об отрицательном и о прошлом. Задача любого «круглого стола», клуба заседания — это говорить о путях решения, а если постоянно все будут перечислять отрицательные цифры, что мы дадим? Другое дело — дать объяснение.

29

Центр и регионы России

Долг всех регионов с начала года возрос на 246 млрд рублей. Взяли бы экономисты и сказали: «Это что за деньги?». Если взяли кредит и развивают область — молодцы, еще берите, а если взяли и проели — это плохие регионы. Нужно было дать раскрыть эти долги: куда ушли эти деньги? А мы просто даем цифру, как будто бы очень плохо, что долги растут. А в США почти 20 трлн внутренний долг. Что, плохо, что ли, живут американцы? Надо подавать изюминку основания, может быть, долги будут всегда расти, но страна будет развиваться, а мы просто даем отрицательное: долги растут, долги растут, но и пускай растут. Семьи распадаются, да, будут постоянно, каждый второй брак распадаться, ну и что нет общества, нет людей — все есть, но не хотят жить. Мы будем подавать отрицательную характеристику демографии.

Регионы когда будут развиваться? Когда мы их укрупним. Бесполезно говорить: столько-то денег, нет инвестиций, ничего не пойдет, пока будут эти «карлики» по миллиону населения, минимум три миллиона. В три раза сократить, не 85 субъектов, а 40, а может быть, и 30 всего.

Налоги снижать или отменять? Вот НДС: как будет развиваться, а сами ввели налог на добавленную стоимость, то есть мы берем деньги за то, что развивается производство. Заплати, раз ты развиваешься, а кто развивается, он ничего не платит, всюду налоговая система. Убрать — это была провокация, специально сделали, чтобы цена не развивалась. Возьмите налог с оборота, возьмите налог с уровня зарплаты. Вы берете за то, что вы развиваетесь, и вы тут же «душите» налогом, никто не будет развиваться. Отсрочить долги надо лет на 50, а в перспективе простить.

Дальний Восток. Три года все говорим, говорим. Мы ЛДПР дали один пункт для развития: безналоговая экономика. Без этого ничего там не будет сделано. Через пять лет здесь соберемся и скажем, что опять убрали полпреда, министра убрали, этих убрали, наказали, потому что три начальника, а нужен один, начальник Дальнего Востока. И главный инструмент для развития — безналоговая экономика. Там всего пять процентов населения и пять процентов нашего бюджета. Мы говорим, что Северный Кавказ. Тут замминистра экономики говорит, что Крым и Северный Кавказ будут ориентироваться на какие-то соседние зарубежные страны: Турция, Ближний Восток, совершенно неправильно. Вы возьмите востоковедов к себе в министерство, никогда никто не будет торговать с Крымом и Северным Кавказом, их продукция нам нужна. Турция, Ближний Восток, Иран — там перепроизводство того, что производит Крым, республики Северного Кавказа и Южный Кавказ. В министерстве не понимают географию, не знают, что такое Ближний Восток. Это совершенно неправильно, как и Дальний Восток, он будет как Тихоокеанский регион. Что он будет продавать? Это нам нужна рыба, у нас ее нет, говорит, что он будет обслуживать Тихоокеанский регион? Кого он будет обслуживать и чем? Если в министерстве так думают, это плохое министерство, надо закрывать министерство или менять министра.

30

Центр и регионы России

Крым — это туризм. Какой туризм, в Турцию все едут. Так давайте, чтобы в Крым ехали. Мы сейчас будет семь млрд тратить на мост. Мы бы семь млрд потратили, чтобы у нас быстрее была сухопутная дорога в Крым, дешевле обойдется, и быстрее будем ехать туда поездами «Сапсан», а мы опять через море, берем самый сложный вариант.

Вот Смоленский регион — самый бедный в ЦФО. Мы должны сравнивать: такой же бедный берем и сравниваем показатели. Если в Смоленске есть положительная динамика, значит, хорошо развивается. И такие же аналогичные: Кострома, Иваново — хуже показатели, одинаковые два региона в одном округе. Есть такое сравнение, нет никакого сравнения абсолютно. В Белгороде почему-то долгов больше, чем у Смоленской области. На что берет богатая южная область, они на что берут деньги? У них полно того, что можно продать. В Смоленске ничего нет, кроме атомной станции, так почему-то Белгород считается лучшим регионом в ЦФО, а денег берет больше из бюджета. Смоленск меньше, и он вроде бы ничего не дает, потому что самый бедный, надо все-таки сравнивать бедных с бедными, богатых с богатыми.

Тут сказано Иваном Сергеевичем, академиком, что Большая Москва — вроде бы это плохо. Я так его понял, а Большой Париж хорошо, еще какое-то большое хорошо, а вот Большая Москва — это плохо. Это отлично, только это половинчатое решение: не Большая Москва, а полностью объединить Московскую область и г. Москву в один регион, а мы половинчато: вот Москва, вот Большая Москва, а это уже рядом Московская область. Кто придумал Московскую область? Это большевики придумали, чтобы лишняя областная организация партийная, лишняя делегация на съезд КПСС, ее никогда не было. В Париже есть парижская область, в Лондоне, Берлине? Как Тульскую разделили на Калужскую, зачем разделили? Лишний обком КПСС. Надо исправлять ошибки советской власти, а не говорить о том, что Большая Москва — это как бы не продумано, или что-то такое не так.

Все ресурсы — на приграничные регионы. Вот еще одна ошибка, но это не назвали ошибкой, а вот как бы у нас идет развитие, мы все развиваем в приграничные районы. Царь развивал их? Нет, развивал Центральную Россию. Это тоже делала советская власть. Смотрите, национальные регионы живут лучше русских. Да, вы показали, и сегодня над русскими издеваются в Киеве, Луганске, их убивают и расстреливают.

Политика развития приграничных районов. Мы думали, что мы их разовьем, и они нам будут благодарны, а они стреляют в нас, а не то что благодарны. Поэтому никакого развития приграничных районов, Центральную Россию развиваем, чтобы всем было приятно видеть огромную и прекрасную страну, а не отдавать деньги в приграничные регионы. Это ошибка. Вы в Молдавии построили цементные заводы, ну и что там? Или в Грузии построим металлургический комбинат, и что там? Они сегодня снайперами на Майдане расстреливают наших людей. Это все было

31

Центр и регионы России

неправильно. Равномерность должна быть. Отлично. Но если не хватает ресурсов, все должно идти в центр, не в Москву, а Центральную Россию: Иваново, Кострома, Владимир, Пенза, Вятка и т.д. — это там лицо страны. Федерация имеется в виду, только союз территорий, никакого национального признака не должно быть, как и бюджеты. Бюджеты тоже идут на территорию, а не по национальному признаку. Если мы даем сегодня 65 центру, 35 на регионы, то надо причину вскрыть. Вот было 50 на 50, теперь 65, а почему сейчас 65 центр забирает? Потому что разворовывают все, надо 80 забирать, можно 100 процентов забрать и все в центр и давать по одной копеечке. Поэтому надо объяснять, а то красивые цифры 65 на 35, все правильно делает центр и еще нужно забирать. Иначе впустую деньги: нецелевое расходование денег. Мы раздаем деньги, за границу прячем и раздаем регионам, они идут непроизводительно.

Внешние связи. Китай хвалили: 156 предприятий построили, вот и ошибка — ни одного предприятия ни Китаю, ни Турции, ни Индии, никому, если бы не построили ни одного предприятия, сегодня были ведущим государством Азии, Африки и Латинской Америки. Мы им все отстроили, а теперь мы у них на подкормке. В Китай едет Россия поклониться китайскому руководству. Вот до чего мы доигрались, развив наших соседей и сравнивать не надо.

Последнее. Все сравниваем с США. Нельзя сравнивать с США, совершенно государство не с кем несравнимое: это иммигранты, штаты образовывались, потом был союз штатов, поэтому там огромные полномочия у каждого штата, им это было прежде всего государство, а у нас этого не было, у нас сразу было государство. Если слово «присоединение» к государству, то именно к государству, поэтому никаких сравнений, где больше полномочий и т.д. Даже с Балканами нельзя сравнивать: приблизительно также многонациональный состав, но у Балкан нет Севера, Сибири и Дальнего Востока. Поэтому Россию не с кем сравнивать, надо вскрывать ошибки из советского периода и вперед идти правильным путем: развивать наши регионы, но начать с укрупнения — 40 регионов, тогда будет движение, без этого движения не будет. Спасибо.

Примаков Е.М.:

— Спасибо. Слово предоставляется Сергею Дмитриевичу Валентею — научному руководителю Плехановского университета. Подготовиться Евгению Моисеевичу Бухвальду.

Валентей С.Д.:

— Андрей Николаевич Клепач очень важный вопрос поднял о неясности вектора регионального развития. Мы три года в Плехановском университете проводим исследования именно в этом направлении, оно, безусловно, как любое научное исследование, не бесспорно и в основе его

32

Центр и регионы России

лежала следующая гипотеза. Я уже выступал в прошлом году, но я напомню, некоторые не слышали этого выступления, мы исходили из того, что когда мы оцениваем перспективы развития регионов, надо исходить из того, насколько он привлекателен для инвесторов, не только для инвесторов, но и для квалифицированных рабочих и служащих, которые должны это обработать. Эксперты отобрали определенное количество показателей, и мы попытались оценить ситуацию с нулевого года, то есть с 2000 года. В результате мы вынуждены были отбросить ряд показателей, а поскольку мы еще сопоставляли с валовым региональным продуктом, в итоге мы отстаем на год, это 2012 год, но представляется тенденция достаточно показательная.

Итак, рейтинги регионов, которые мы выстроили, оказалось, совершенно отличаются от тех, которые дают официальные рейтинговые агентства. Это за 2012 год рейтинг. Причем, какая интересная картина, занимающий первое место вырос на 40 пунктов, занимающий последнее место вырос где-то на 35 пунктов, но разрыв между первой позицией и 80-й позицией составил семь раз.

Мы исключили из рейтинга Москву и Санкт-Петербург, это понятно, потому что они всегда будут лидерами, и Ненецкий автономный округ, потому что ряд показателей мы не могли найти на нулевой год.

Все регионы мы разбили на четыре группы. Кстати говоря, мы сначала разбивали на восемь групп, но картина была точно такая же: тенденции изменения положения в этих группах-регионов, они не меняются, как вы видите, практически в течение 12 лет.

Что оказалось? Если вы видите за последние два года, это в 2011-2012 годы, у нас совершенно четко 45 процентов занимает группа с индексом 75. Это 36 субъектов Федерации, и дальше я покажу, насколько это важно. Регионы далее разбивались. Что было выяснено? Оказывается, что каждая из этих групп-регионов включает в себя как регионы растущие, регионы падающие и регионы без каких-либо тенденций роста. По сути дела, речь идет о том, что три группы регионов, исключая третью группу, включают в себя в течение ряда лет значительное число стагнирующих субъектов Федерации. Это первый очень важный вывод к вопросу о векторе регионального развития. У нас непросто растущие и падающие регионы, у нас совокупность регионов стагнирующих, не растет и не падает. Это, на мой взгляд, самая серьезная ситуация, которая может быть. Если ты падаешь, ты понимаешь, что делаешь, если ты растешь, ты тоже понимаешь, что делаешь. Но если ты медленно умираешь, и это не движется ни туда и ни сюда, это достаточно печально и с этим надо что-то делать.

Итак, что мы получили по 2012 году? Регионы без определенного тренда, то есть стагнирующие, за три года выросли на три единицы. Регионы растущие упали на три единицы. Регионы с нисходящим трендом остались на том же самом уровне. Это выглядит примерно так, если график более зрелищный.

33

Центр и регионы России

И теперь самое интересное. Зеленым цветом определены регионы, меняющие свое положение в положительную сторону, красным — в отрицательную сторону, то есть улучшение и ухудшение положения. Мы получили следующую картину, что у нас на сегодняшний день происходит движение в сторону центра, в сторону стагнирующих регионов. У нас уменьшается как растущая группа, так и группа с падением. Но возникает вопрос, а откуда расти? О чем говорит Евгений Максимович: интереса развития, по сути, не существует. Это отсутствие интересов развития не результат ошибок одного года, это длительный процесс, который, если вспомнить Маркса, цикл 10 лет. На региональном уровне, правда, он несколько иной, но это уже некая тенденция, которую просто сломать отдельными решениями, видимо, не удастся.

Итак, по субъектам Федерации у нас примерно аналогичная картина. Причем я должен сказать, что здесь говорилось по федеральным округам: три показывающие позитивную тенденцию у нас в федеральных округах— это Уральский, Дальневосточный и Северо-Западный. Но что интересно, если мы возьмем, опять-таки, регионы, находящиеся в худшем положении, Северный Кавказ, и возьмем там растущий субъект Федерации. Вот здесь есть прекрасная статья из «Известий», которая показывает, что Дагестан относится к регионам, имеющим колоссальный долг. То есть рост ряда регионов у нас происходит не за счет экономического развития, а за счет того, что у них или растет долг, или растут вливания из федерального бюджета. Таким образом, нужно различать экономический рост и экономическое развитие. Задача, я думаю, Министерства регионального развития и вообще Правительства Российской Федерации — ориентироваться на это экономическое развитие, формировать некие системы из механизмов.

В завершение я хочу сказать следующее, что самая главная задача, которая стоит перед нами, перед наукой и перед практикой, — это определение факторов роста, за счет чего субъекты Федерации могут начать расти. Говорить о том, что мы будем вливать в них деньги, и рост произойдет автоматически. Это, простите, экономическая иллюзия. Я полностью согласен с теми коллегами, которые здесь сегодня говорили, что нужны непросто экономические программы развития субъектов Федерации, а мы должны понять: во что они вкладывают деньги, какую ответственность они за это несут и в какие сроки мы будем получать результат. Деньги должны приносить деньги. Спасибо.

Примаков Е.М.:

— Спасибо. Слово предоставляется Евгению Моисеевичу Бухваль-ду — заведующему Центром исследований федеративных отношений и регионального развития Института экономики РАН. Подготовиться Олегу Максимовичу Попцову.

34

Центр и регионы России

Бухвальд Е.М.:

— Уважаемые коллеги! Я хотел бы остановиться на вопросе, который еще, по-моему, не звучал, это четвертый пункт нашей повестки дня, это вопрос о так называемом Законе о децентрализации экономики.

Я хочу сразу сказать, я считаю разработку и принятие такого закона делом абсолютно пустым, ненужным, да и, скорее всего, просто невозможным. Такие законы, как говорят юристы, чаще всего отклоняются по причине неопределенности предмета регулирования.

Действительно, если речь идет о децентрализации ресурсов публичного сектора экономики, государственных финансов, то это прерогатива бюджетного законодательства. Если речь идет об управленческих полно -мочиях, то это регулировать с огромным блоком законодательных актов, поправить который, скорректировать одним законом невозможно, да я бы сказали, и не нужно. Но все у нас, в том числе и в вопросах о полномочиях развивается по закону маятника: из одной крайности в другую. Если в 90-е годы мы пережили мощный тренд децентрализации, то, соответственно, в 2000-е годы маятник пошел в другую сторону, мы пережили тренд децентрализации, который коснулся как сферы полномочий за счет изъятия значительного числа полномочий у субфедерального звена управления, так и за счет централизации бюджетных ресурсов, что произошло в результате централизации НДС. Полная децентрализация практически налога на добычу полезных ископаемых. В 2003 году была отменена уже поминавшаяся здесь норма распределения доходов 50 на 50 (48-я статья бывшего Бюджетного кодекса) и затем в 2004 году отмена налога с продаж. В результате в 2005 году был достигнут верхний уровень централизации. Это примерно 68 процентов доходов консолидированного бюджета на стадии первичного распределения.

Сейчас уже как-то, я не знаю, видимо, стесняются говорить, вспоминать о том, что в последнее время наиболее отчетливо курс на децентрализацию экономики во всех составляющих был провозглашен Дмитрием Анатольевичем Медведевым в 2011 году на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Затем эта идея очень интересно развивалась на целом ряде заседаний Государственного совета, где было высказано очень много интересных соображений, в частности, о том, что модернизация экономики не может быть модернизацией, которая идет из центра. Она объективно должна опираться на децентрализацию и региональные инициативы.

Собственно говоря, по сути, я думаю, что остаются вполне востребованные идеи. Было высказано очень много предложений тогда, в частности, о передаче федеральных полномочий на региональный уровень, на симметричной основе, то есть в отношении определенных только групп регионов, которые отвечают тем или иным требованиям. И даже страшно подумать, говорилось о дифференциации налоговых режимов для отдельных субъектов Федерации.

35

Центр и регионы России

Тот этап политики децентрализации, опять-таки, во всех составляющих откровенно сошел на нет, и те полномочия, которые там были переданы, конечно, говорить о каком-то прорыве с точки зрения децентрализации не позволяют. И с этого момента у нас вопрос о полномочиях: два процесса.

Первый. Уже упоминавшийся процесс передачи полномочий на субфедеральный уровень как собственних или обязательных полномочий, естественно, без всякого дополнительного финансирования, что в итоге и привело к катастрофическому положению в системе субфедеральных финансов.

Но параллельно шел и второй процесс — это формирование института так называемых «добровольных полномочий» за счет сдвижки, самого принципа регулирования полномочий разрешено только то, что разрешено, к принципу разрешено все, что не запрещено. Это сегодня заметно в нашем законодательстве. Вот хорошим примером могут служить поправки в Закон о науке и научно-технической политике, которые сегодня регулируют полномочия всех уровней управления с точки зрения поддержки в инновационной деятельности, и там сегодня прописано практически все, что знает отечественная и мировая практика. Это распространяется и на субфедеральный уровень и отдельно прописано в законе, что все это доступно и для органов муниципального управления. Разумеется, если на это есть деньги, если для этого есть какие-то стимулы и интересы. Собственно говоря, сегодня сюда и смещается, как мне кажется, центр тяжести решений этой проблемы, потому что децентрализация целесообразна только тогда, когда регионы могут строить стратегию развития. Если они живут по стратегии выживания, то децентрализация не только не нужна, она вредна и даже опасна, она ведет к потенциальному накоплению источников какого-то социального взрыва.

Вопрос, конечно, состоит о том, что, да, нужно передавать какие-то ресурсы на субфедеральный уровень, но это не должно иметь характер просто перекачки, просто механического перераспределения. Скажем, мы просто сейчас вернулись к этому принципу 50 на 50, но здесь надо обратить внимание, что в бывшей 48-й статье Бюджетного кодекса пропорция 50 на 50 распространялась только на налоговые доходы консолидированного бюджета. Была такая формулировка, поэтому надо считать, как ее понимать сегодня. Дело в том, что передача ресурсов должна одновременно выполнять роль стимула, а это сделать очень непросто. Здесь возможно несколько решений и, на мой взгляд, и с точки зрения передачи полномочий, и с точки зрения выбора механизмов передачи ресурсов и стимулов нельзя уже идти по принципу абсолютной симметрии. Здесь коллега правильно говорил, что нельзя по одному тренду регулировать и определять развитие Аляски и Калифорнии, но мы, по сути, пока продолжаем находиться именно в этом правовом поле.

36

Центр и регионы России

Я думаю, что дальнейшие продвижения в этом направлении должны опираться на идею типизации субъектов Федерации. Если мы хотим, условно говоря, вернуть в регионы какой-то норматив НДС, то надо иметь в виду, что по отношению к регионам это будет эффективно и действенно только тогда, когда это будет для определенной группы наиболее развитых регионов, лидеров инновационной экономики. Потому что инновационное развитие экономики как раз и ассоциируется с опережающим возрастанием доли и массы добавленной стоимости. Работу в таком направлении мы ведем, в частности, и в Институте экономики совместно с Российским экономическим университетом под руководством Сергея Дмитриевича. Работа по типизации регионов идет на основе взаимодействия двух научных центров, и она как раз сводится к тому, что вся региональная политика, в том числе и в сегменте внебюджетных отношений, она должна быть построена на принципе типизации, то есть выделение каких-то групп регионов, в отношении которых могут быть использованы преимущественно методы перераспределения налогов, каких-то дополнительных нормативов от федеральных налогов, более высоко дотационных регионов, которые должны остаться примерно в рамках действующей схемы финансового выравнивания, соответственно, должны каким-то образом регулироваться и определяться принципы по разработке и реализации территориальных программ развития, пространственные картины реализации всех государственных программ — все это пока еще какого-то единого системного целенаправленного регулирования не имеет. Спасибо.

Примаков Е.М.:

— Спасибо большое. Слово предоставляется Олегу Максимовичу Попцову — журналисту, писателю, политологу.

Попцов О.М.:

— Мы пришли к катастрофическому итогу в своем развитии. Когда мы говорим: рост ВВП, который страна будет и предполагает иметь в 2014 году 0,5 процента и признается как фактор экономической успешности. Это говорит наш премьер.

Кстати сказать, мы все это понимаем. Я хочу заметить, что страна, которая входит в наш союз Белоруссия — Казахстан — Россия, Казахстан имеет рост ВВП — 6,6. Давайте зададим вопрос, как же так, что происходит, это что, Америка, это что, Нидерланды, это — Казахстан. Давайте внимательно изучим, почему они добились такого результата? Почему это проходит мимо нас? И этот момент говорит, что мы делаем не то. Все происходящее в стране напоминает иронический сюжет: танец на могилах. Мы похоронили промышленность и продолжаем ее хоронить. Уничтожили крестьянство, зарыли науку, крушим образование, практически разрушили медицину и все то, что было создано в годы так называемого «поганого

37

Центр и регионы России

совка». Что похоронили молодые реформаторы, были факторами успешного развития страны, как таковой, которая находилась в блокаде. Да — да, это была «холодная война», и в это время все было сделано. Наверное, нам следует сейчас из этого сделать вывод, что санкции — это не только беда, это факт к самомобилизации. И тут вопрос: способна ли власть создать эту самомобилизацию, способна ли власть побудить общество к этому или нет? Сегодня это главный вопрос.

Когда мы говорим о региональном развитии, я всегда вспоминаю слова прекрасного драматурга и режиссера Сокурова. В беседе он мне сказал: «Олег Максимович, мы должны научиться "пятиться". Это очень правильные и мудрые слова. Необязательно «пятиться» в советские времена, а почему нет, даже и в досоветские времена в России были колоссальные достижения. Но нам надо «пятиться» и в наше время. В свое время одной из первых инициатив Путина было создание восьми округов для того, чтобы восстановить баланс преобладания Конституции России над местным законодательством, то есть ее приоритет. Это было достигнуто, но округа создавать только для этого, это смешно, округа имеет смысл создавать как момент мотороэкономического развития. И на одном совещании, которое провел Владимир Владимирович, и я участвовал, я поднял этот вопрос. Президент смолчал, ничего не сказал, хотя? как мне стало известно, через восемь месяцев он собрал руководителей восьми округов и сказал, что есть два варианта: оставить все как есть или сделать округа центром экономического развития. Из восьми семь проголосовали за то, чтобы оставить все как есть. Вот это показатель. О какой модернизации мы можем тогда говорить, мы должны понять, что тот норматив, о котором говорил Евгений Максимович, что, да, это хорошая идея как идея, но надо не забывать, что как мы только начнем говорить о региональном развитии, у нас есть такой момент суверенизации. Мы сейчас это переживаем, мы видим, что происходит на Украине, и у нас это тоже было. Вспомните поведение в Свердловской области. Потому что, если, развивая регион, вы ему даете права, вы должны ему дать право на привлечение инвестиций, значит, выйти за пределы своих границ, и тут моментально Центр скажет, что, как за пределы границ? — нет, так нельзя. Поэтому сегодня необходимо немедленно вернуться к проблеме округов как экономических центров развития. Это будет эффективный результат не в каждом районе, а сгруппировать это. Когда мы создавали совнархозы, Советский Союз провел вторую индустриализацию, и развитие страны было на 2,2 процента меньше, чем развитие Германии в момент экономического чуда. Почему мы туда не смотрим?

Я думаю, что мы поставили памятник Столыпину, а почему мы до сих пор не поставили Косыгину? Я не понимаю этого. Это очень важно, важно ценить, что было сделано.

И последнее, что я хотел сказать. Москва перестала иметь промышленность. Сейчас является предметом гордости снести завод и построить

38

Центр и регионы России

парк или детский парк, не больницу, не институт, а что-то такое для отдыха. Я смотрю, чиновники страшно радуются этому. Москва лишилась рабочего класса, рабочего класса в Москве нет, инженеры, которых еще выпускают институты, нигде не могут устроиться на работу, и они становятся менеджерами. Страна теряет интеллектуальный ресурс, и при этом нельзя говорить ни о каком рывке, ни о какой модернизации, потому что это основа, помимо всего, патриотизма. Если нет умеющих, неумеющие патриотизм в стране не создадут. Спасибо за внимание.

Примаков Е.М.:

— Спасибо.

Жириновский В. В.:

— Евгений Максимович, одна реплика, две фразы только я скажу. Все говорили, но никто не назвал, какой же район в России, где наиболее благоприятные условия для развития? Все говорили, но никто ничего не сказал: минимальные налоги и минимальная преступность. Я называю — Смоленск, но все молчат.

Сказали про Казахстан — максимальное развитие, но помогают США, Китай и весь исламский мир. Нам, наоборот, они вредят, а Белоруссия полностью на иждивении России. Тоже нельзя сравнивать хорошие показатели.

Примаков Е.М.:

— Спасибо. Я хотел бы просто напомнить, что мы говорим о мерах, которые необходимо предпринимать в рамках федеративного устройства нашего государства. Здесь никаких отступлений к тому, что предлагают некоторые, переход, как в Соединенных Штатах на территории быть не может. Почему? Потому что у нас отличается положение от Соединенных Штатов. Там страна смешанная, иммигрантская, а у нас многие народы, которые живут сейчас в России, живут на своей земле исторически. Поэтому если мы не хотим развала нашего государства, то нельзя переходить к унитарной форме управления. Это может привести к развалу нашего государства. Я хочу призвать всех продумать вот этот момент, потому что мы действительно должны найти баланс между необходимостью децентрализации экономической, а экономическая децентрализация назрела, потому что невозможно всем управлять из центра.

В то же самое время определить баланс между этим и баланс, конечно, многосторонним укреплением роли центра. Вот этот баланс необходимо найти и нельзя впадать в какие-то крайности: либо центр должен завладеть всем, либо субъекты Федерации должны самостоятельно, невзирая на центр, развиваться. Этого быть не может и не должно.

Я благодарю всех выступивших сегодня.

39