CC BY
488
ЦЕННОСТНЫЕ И МОТИВАЦИОННЫЕ УСТАНОВКИ СООБЩЕСТВА «ЧАЙЛДФРИ» С ПОЗИЦИЙ ПОСТМОДЕРНИЗМА
VALUE AND MOTIVATIONAL INSTALLATION COMMUNITY «CHILDFREE» FROM THE VIEWPOINT OF POSTMODERNISM
Выявлено мнение большинства исследователей относительно феномена «чайлдфри» как отклонение от нормы, противоречащее традиционной модели семьи, самой сути человеческой природы. Выделены следующие социальные установки «чайлдфри»: на бездетность и бездетный образ жизни, на получение удовольствия от жизни, на самореализацию.
Учеными отмечается, что представители «чайл-дфри» интеллектуально развиты, востребованы как специалисты и администраторы, имеют более высокий доход, предпочитают жить в крупных городах, менее склонны к религии и соблюдению традиционных обычаев, ориентированы на жизнь в комфорте, наличие свободного времени, хобби, друзей, саморазвитие, эмоциональную и физическую близость с партнером. Они не склонны тратить время, силы, деньги на ребенка.
Рассматривается проблема сознательно бездетного брака в контексте мотивации, планирования и регулирования деторождения. На уровне семьи обнаружено влияние таких ценностей, как представление супругов об удовлетворенности жилищ-но-бытовыми и материальными условиями, характер распределения обязанностей, совместимость ролевых позиций супругов, их отношение к образу жизни, особенности досуга, прочность брака, особенности переживания личностью стадий становления брачно-семейных отношений.
Установлено, что идеология бездетных семей базируется на следующей аргументации: дети мешают социальной активности.
The opinion of the majority concerning the phenomenon of «childfree» as a deviation from the norm which contradicts the traditional model of the family and the very essence of human nature was found by the researchers. The following social purposes of «child-free» are identified: childlessness and childless lifestyle, receiving pleasure from life, self-actualization.
Scientists note that the representatives of «child-free» are intellectual developed, demanded both as professionals and administrators, have higher incomes, prefer to live in large cities, are less prone to religious and traditional customs, focused on life in comfort, free time, hobbies, friends, self-development, emotional and physical intimacy with a partner. They are not inclined to waste time, effort, money for the child.
The problem of deliberately childless marriage in the context of motivation, planning and birth control is observed. At the level of the family, the influence of such values as representing spouses satisfaction of public and material conditions, the nature of responsibilities' distribution, compatibility role positions of spouses, their attitude to lifestyle, especially leisure strength of marriage, especially a person's experiences of infancy marriage and family relations are found.
It was stated that the ideology of childless families is based on the following reasoning: children prevent social activity.
Analyzing the mentioned problems, a number of scholars argue that the so-called «voluntary» childlessness is the flip side of deformation, which is mostly af-
Анализируя названную проблему, ряд ученых утверждают, что так называемая «добровольная» бездетность — обратная сторона той деформации, которая в наибольшей степени затронула в кризисные десятилетия незащищенные сферы нашего общества — детство, материнство, родительство.
Утверждается, что осмысление феномена «чай-лдфри» в контексте постмодерна дает основание предполагать, что жизненный сценарий, основанный на бездетности, может быть подвергнут трансформации, а установка на бездетность в процессе личностного взросления, переосмысления картины мира может быть заменена установкой на создание традиционной семьи
fected by the crisis in decade's unprotected areas of our society — childhood, motherhood, parenthood.
It is claimed that understanding of the phenomenon «childfree» in the context of postmodern gives reason to believe that life scenario based on childlessness may be subjected to transformation, and the installation on childlessness in the process of personal maturation, rethinking picture of the world, may be replaced by the installation of traditional family creation.
Ключевые слова: сообщество «чайлдфри», добровольная бездетность, установки, ценности, мотивация
Key words: community «childfree», voluntary childlessness, purposes, values, motivation
Большинство исследователей, анализирующих феномен чайлдфри, но не причисляющих себя к данному сообществу, единогласны в том, что сознательное нежелание иметь детей — это отклонение от нормы, противоречащее традиционной модели семьи, самой сути человеческой природы. Объясняется это, в основном, нежеланием современной женщины переживать классические стадии семейной жизни большинства женщин: образование — брак — рождение ребенка [15]. Современная молодая женщина целеустремленна и ориентирована на профессиональный, личностный и карьерный рост, поэтому часто предпочитает хорошую, высокооплачиваемую работу, отнимающую большую часть ее времени, созданию собственной семьи и рождению детей [14]. Вот почему число психологически и физиологически здоровых женщин, сознательно отказывающихся становиться матерью или откладывающих период рождения первого ребенка на более поздний период, увеличивается [15].
Анализ научных и публицистических материалов дает основание выделить следующие социальные установки «чайлдфри»: на бездетность и бездетный образ жизни, на получение удовольствия от жизни, на самореализацию. Данные установки косвенно
могут свидетельсвовать об изменении качества и содержания семейных отношений.
Как отмечает Н.В. Богачёва, «самоутверждение и автономность как наиболее важные принципы современной жизни ведут к разрушению традиционных устоев семьи. При этом супружество становится основной линией внутрисемейных отношений, тогда как родительство — второстепенной» [5].
Данные положения требуют более тщательного изучения причин, масштабов, мотивов добровольной бездетности.
Так, с точки зрения Дж. Виверс, в отношении основных мотивов бездетности чайлдфри подразделяются на следующие две группы:
1) «реджекторы» (это те, кто испытывает отвращение к процессу рождения детей и к детям как таковым);
2) «аффексьонадо» (те, кого привлекают прелести беззаботного бездетного образа жизни — путешествия, артистическая, богемная жизнь, развлечения и т.д.).
В недавних аналитических работах [10] выделили еще две категории тех, кто оказывается бездетным по своей воле:
3) «постоянные откладыватели» (с юности или с начала брака применяют контрацепцию, но изначально не отказываются от идеи ребенка, однако их временное
«потом» плавно переходит в постоянное «никогда», в момент, когда они уже более не хотят или не могут, или и то, и другое, иметь детей);
4) «волнообразные отказники» (у них бывают периоды, когда они хотят детей, но другие соображения и стремления их жизни оказываются важнее даже и в эти периоды, и детей они в результате все-таки не имеют именно по собственному решению).
Сначала это явление обнаружилось в экономически благополучных странах, в которых постоянно увеличивается число людей детородного возраста, добровольно отказывающихся от выполнения самой важной функции — репродуктивной — и убежденных в том, что рождение ребенка явится для них настоящей трагедией, что они абсолютно не нуждаются в детях. Исследования показывают, что эти молодые люди, преимущественно высокообразованные, профессионально успешные, материально благополучные, живут лишь для собственных удовольствий, проповедуя гедонизм, индивидуализм и эгоцентризм [21; С. 91-97].
В любом обществе люди, детство и юность которых протекала в тяжелых жизненных условиях, в нужде, в борьбе за физическое выживание, уверены, что рожать детей, не имея возможности обеспечить им счастливую и благополучную жизнь, это преступление. Таковых в нашей стране становится все больше.
Учеными отмечается, что представители «чайлдфри» более интеллектуально развиты, в большей степени востребованы как специалисты и администраторы, имеют более высокий доход, предпочитают жить в крупных городах, менее склонны к религии и соблюдению традиционных обычаев. Они ориентированы на жизнь в комфорте, наличие свободного времени, хобби, друзей, на собственное саморазвитие, эмоциональную и физическую близостью с партнером. Для таких людей важен карьерный рост и саморазвитие, поэтому они не склонны тратить время, силы и деньги на ребенка, который «однажды вырастет и окажется неблагодарным. Женщины могут
переживать по поводу фигуры, бояться родов, вспоминать травмирующее или бедное детство, оскорбляющих, угнетающих или отсутствующих родителей. Некоторых «чай-лдфри» исследователи называют идейными, или убежденными [23]. Это люди, активно пропагандирующие движение чайлдфри в социальных сетях и на интернет-форумах, призывающие других людей вступить в сообщество «свободных», сочиняющие такие высказывания, как «приносить новых людей в этот мир безнравственно, потому что каждый рожденный должен умереть» и активно поддерживающие такой радикальный способ контрацепции как стерилизация.
Чайлдфри — индивид, как женского так и мужского пола, сознательно нежелающий когда-либо иметь детей. Чайлдфри не откладывают рождение ребенка на неопределенный срок, их позиция весьма твердая — в ребенке они попросту не нуждаются. Они утверждают, что дети — помеха всей жизни: карьере, хобби, самосовершенствованию и даже любви. Их возраст 20...35 лет, 80 % имеют высшее образование, у 75 % есть постоянный партнер и 50 % живут с ним вместе; на четырех таких женщин приходится один мужчина.
Чайлдфри утверждают, что их жизнь насыщена и без потомства. Некоторые из них могут любить детей, некоторые остаются безразличными, кто-то может испытывать неприязнь, но общими для всех являются отсутствие хотя бы одного ребенка и нежелание становиться родителем [22; С. 152-161]. Они утверждают, что жизнь прекрасна и без продолжения, сон крепче, когда его не нарушает детский крик, а карьера и отпрыски вообще несовместимы.
Конечно, достаточно сложно выявить тех, кто просто откладывает время рождения первенца или же решается не рожать вовсе, и все же приверженцев чайлдфри отличает активное участие в форумах чайлдфри, регулярное проговаривание своей позиции и порой даже активное выражение неприязни к тем, кто к категории чайлдфри не относится [26].
Возможно, именно с последней особенностью и связано острое взаимное не-
приятие двух противоположных категорий людей: сторонников классических семейных ценностей [13] и сознательно отказавшихся от деторождения. Информация о каком-либо феномене, маркированном как девиантный, получаемая из средств массовой информации, как правило, априори воспринимается негативно, поэтому естественной реакцией на появление в обществе представителей чайлдфри становится активная борьба с ними в социальных сетях, на форумах, в социальной рекламе.
Представителей чайлдфри в обществе называют «иными», поскольку любое отклонение от привычных норм, несоответствие каким-либо установленным стандартам воспринимается человеком как «иное», «чужое», «другое».
Вообще, проблема «другого» является ключевой для многих направлений научного познания. Ее исследуют философы, культурологи, социологи, психологи, лингвисты, причем, для разных ученых каждого из перечисленных направлений раскрываются новые аспекты и интерпретации данного концепта. «Другой» изучается с позиций национальной ментальности, тендерных проблем, самоиндентификации, семейных ценностей и т.д. В то же время, для большинства исследователей «другого» типичным является вывод о том, что «другой» чаще всего воспринимается индивидом с позиции «другой — не такой как я, значит, враг». Именно поэтому любое проявление «другого» на любом уровне бытия воспринимается как угроза опасности и вызывает неприятие.
Именно такое неприятие в обществе вызывает феномен «чайлдфри». Приверженцы этого направления для социума — «другие», в чем можно убедиться, изучив ряд высказываний на форумах, посвященных обсуждению проблемы появления в обществе чайлдфри.
На наш взгляд, именно субъективное психологические неприятие является причиной того, что некоторые исследователи определяют чайлдфри как крайнюю степень трансформации семьи [17; С. 50-60; 18; С. 99-110; 19], относя такую семью
к социально дезадаптированным семьям [25]. Существует точка зрения, что семья без детей попадает в разряд дисфункциональных или «зависает» в неопределенности, не отвечая полностью критериям ни нормально функционирующей семьи, ни дисфункциональной. По классификации В.Н. Дружинина, семья без детей попадает в разряд аномальных, поскольку в ее ролевом пространстве отсутствуют фигуры отца и матери и, как следствие, она лишена важных функций воспитания и социализации детей [11].
Так, Е.Н. Новоселова проводит критический анализ феномена добровольной бездетности, считая данное явление угрозой безопасности страны.
Следует согласиться с тем, что в России за последние десятилетия сложилась такая демографическая ситуация, что не обращать на нее внимание стало невозможно, и государство, наконец, начало признавать ценность семьи и ее роль в общественном развитии.
Пропаганда ценности семьи и детей, укрепление института семьи, повышение уровня рождаемости и снижение смертности объявлены сегодня приоритетными задачами государственной политики России. Однако как показывают опросы, большинство населения России воспринимают семейную политику государства как явление абстрактное, не оказывающее влияния на никак не затрагивающих их лично, более того, по мнению более чем половины россиян, государство уделяет очень мало внимания проблемам семьи. Следует отметить, что «в семьях с низким уровнем дохода и образования (вне зависимости от страны проживания) итоговое число детей зачастую оказывается выше, чем в семьях с высоким уровнем дохода и образования. Этот феномен получил название обратной связи рождаемости с уровнем жизни [1]. Данный факт противоречит здравому смыслу, но, тем не менее — рост благосостояния приводит к снижению рождаемости. «Конечно, нет никаких сомнений в том, что дети стоят денег, и улучшать условия жизни и помогать материально семьям с
детьми необходимо, однако становится все более очевидным, что попытки преодолеть демографический кризис только экономическими средствами, без учета духовной составляющей, обречены на провал. Ведь причины демографического кризиса — не в кошельках, а в душах людей» [16].
Как показывает опрос фонда «Общественное мнение», нежелание заводить малыша считают основной причиной бездетности около четверти россиян. Тревожным является тот факт, что две трети относятся к добровольно бездетным, или чайлдфри, без тени осуждения. Часть респондентов даже назвала людей, не желающих иметь детей, «здравомыслящими» и «ответственными» [4].
Таким образом, проведенный анализ исследований, оценивающих чайлдфри как фактор трансформации семьи, позволяет сформулировать вывод о том, что проблема кризиса семьи как социального института состоит в ослаблении личных мотивов индивида, касающихся создания семьи и рождения ребенка.
Чайлдфри — дети своего века, эпохи победившего гедонизма и навязанных потребительских стандартов. Основная цель брака — взаимное счастье и удовлетворение взрослых, а не рождение и воспитание детей — утверждают три из четырех американцев. Гарвардский психолог Дэниель Гилберт пишет, что, семейные пары счастливы в начале брака и период «пустого гнезда», т. е. по его мнению, пара счастлива именно в тот период, когда не обременена детьми [7].
В опросе, проведённом в 2007 г., только 41 % взрослых американцев заявили, что дети были очень важны для успешного брака, по сравнению с 65 % в 1990 г., и это не только американская тенденция.
Большинство россиян все же считают наличие ребенка неотъемлемой частью семейного благополучия. Опрос, проведенный Исследовательским центром портала SuperJob.ru [27], показал, что 72 % наших соотечественников считает, что рождение ребёнка укрепляет семью. Правда, они оговариваются, что происходит это только
в том случае, если между супругами «есть взаимная любовь и согласие». Данной точки зрения придерживаются 79 % мужчин и 69 % женщин.
Как и следовало ожидать, состоящие в браке россияне чаще поддерживают идею о том, что дети укрепляют семью — 79 %, против 63 % тех, кто не состоит в браке.
Схожую тенденцию можно наблюдать, если сравнивать ответы бездетных и имеющих детей участников опроса: в благотворном влиянии детей на климат в семье уверены 75 % опрошенных, уже являющихся родителями, тогда как среди бездетных респондентов таких 69 %; 14 % участников опроса полагают, что рождение ребёнка ничего не меняет в семье.
Россияне уверены в том, что дети укрепляют семью, но, несмотря на это, добровольную бездетность осуждать они не спешат. По данным ФОМ, только 27 % опрошенных признали, что осуждают людей, которые вообще не хотят иметь детей, тогда как 60 % утверждают, что относятся к таким людям без осуждения. Иначе говоря, многие россияне (если не большинство) исходят из того, что установка на сознательную бездетность достойна как минимум понимания [4]. Конечно отсутствие негативной реакции на добровольную бездетность вовсе не означает, что сами респонденты хотят остаться бездетными, однако не сложно догадаться, что между снижением рождаемости и толерантным отношением к бездетности существует связь.
По данным Т.А. Гурко, лишь 19 % мужчин и 15 % женщин осуждают те супружеские пары, которые могут, но не хотят иметь детей, а среди молодых респондентов в возрасте 18.29 лет этот показатель значительно ниже и составляет 10 и 7 % соответственно [9; С. 54-55]. «В большой степени это, конечно, результат очень квалифицированной обработки юных мозгов масс-медиа — многочисленными глянцевыми пособиями для духовно бедных. Главными героинями фильмов, сериалов, рассказов и даже рекламных роликов все чаще становятся одинокие, бездетные женщины, «сделавшие ставку» на карьеру, а не на семью.
Таким образом, «без радикального изменения положения института семьи среди других институтов, без преобразования всей системы ценностей в обществе с индивида на семью, ситуация не улучшится» [2].
Наиболее точная и объективная концептуализация понятия «чайлдфри» возможна только в контексте семейно-брачных отношений, поэтому возникает необходимость обратиться к анализу такого явления, как сознательно бездетный брак. Изучению данного опроса посящены работы Л.Б. Шнейдер [28; 29], которая отмечает, что «что предметом рассмотрения является сознательно бездетный брак, т. е. когда здоровые молодые люди могут, но не хотят иметь детей; все варианты в ситуациях, когда проблемы деторождения связаны с плохим здоровьем, бесплодием, невынашиванием, травмами и т. п. не относятся ни к каким альтернативам, а представляют собой семейную трагедию» [28].
Л.Б. Шнейдер рассматривает проблему сознательно бездетного брака в контексте мотивации, планирования и регулирования деторождения. На уровне семьи обнаруживается влияние таких факторов, как представления супругов об удовлетворенности жилищно-бытовыми и материальными условиями, характер распределения обязанностей, совместимость ролевых позиций супругов, их отношение к образу жизни, особенности досуга, прочность брака, особенности переживания личностью стадий становления брачно-семейных отношений. На уровне личности выделяют следующие факторы: отношение к трудностям, характер восприятия жизненных обстоятельств, мера ответственности.
Массовый внутрисемейный контроль над рождаемостью представляет собой процесс социальной адаптации [20; С. 73-94]. Смысл социальной адаптации связан с балансом между численностью и плотностью населения и экологической средой обитания. Цели социальной адаптации изменчивы и разнообразны: экологические, политические, религиозные. Для их достижения применяются разные стратегии: отказ от
ребенка, откладывание рождения ребенка, упорядочение жизненных событий, деление индивидуальных ресурсов, переадресовка семейных функций, упрощение родительских обязанностей.
В качестве первичных факторов регулирования рождаемости выделяют социальные и социально-экономические (общее положение дел в стране, в экономике, процессы урбанизации, безработица, неопределенность будущего, военные конфликты и другое).
К вторичным относят культурные и демографические факторы ( охрана материнства, детские пособия, своевременность их выплаты и размеры, пенсионное обеспечение, экономическая самостоятельность женщины, снижение общей и детской смертности, динамика и образ жизни, изменение в творческой насыщенности труда, возросшие требования общества к качеству работника и личности, степень удовлетворенности досугом, индустрия развлечений и т. д.).
В науке существует не единственная точка зрения, что никаких биологических законов, заставляющих человека иметь детей — нет. Инстинкт полового влечения в живой природе имеет единственную цель — размножение, самовоспроизводство. Ни одна самка животных в природе не испытывает оргазм. У человека половое влечение трансформировалось и раздвоилось: с одной стороны, за ним сохраняется целевая репродуктивная функция, с другой — половой акт сам по себе, без целей деторождения, стал для женщины соблазнительным и доставляющим удовольствие. Это привело к тому, что второй аспект стал вытеснять первый: используются противозачаточные средства, прибегают к прерыванию беременности, повторим, что растет добровольная стерилизация. Если бы безотказно срабатывал биологический механизм, то, вероятно, каждая беременность здоровой женщины заканчивалась бы родами, численность детей в семьях была бы намного выше. По данным О. Здравомысловой, лишь 24 % россиянок и 1 % шведок согласны с тем, что быть хорошей женой и мате-
рью — главное предназначение женщины [12].
Таким образом, законы деторождения — социальные. Потребность в детях диктуется общественным образом: формируется установка иметь детей; и индивидуальным образом: чадолюбие, установка по отношению к ценности детей, процессу их воспитания и численности. Потребность иметь детей социально-психологическая, моральная по своей сути. Потребность в детях в этом смысле — индивидуальное сочетание различных установок по отношению к детям вообще, обусловленных историей развития личности. Здесь понятие «потребность» совпадает с понятием «чадолюбие». Чадолюбие — результат усвоения человеком положительного отношения к детям, это условнорефлекторная реакция, привитая индивиду путем социальной тренировки. Бережное отношение к детям — элементарная норма, воплощенная во взаимном уважении в семье, заботе о воспитании детей.
Следует также отличать потребность самого индивида в детях, и внутрисемейную (совместную — мужа и жены) потребность в детях. Семья — социальный институт, и ее жизнедеятельность, функции, потребности регламентированы явлениями иного социального порядка, чем действия отдельной личности.
Идеология бездетных семей базируется на такой аргументации:
— дети мешают супружеским отношениям ( эмпирически установлено, что это влияние противоречивое и слабое, т.е. корень не в детях, а в характере самих супружеских отношений);
— дети мешают социальной активности ( эмпирически подтверждается, но различия в социальной активности человека, имеющего детей, и бездетного не являются значимыми).
Интересной в контексте осмысления заявленной проблемы представляется позиция Т.В. Снегиревой, работа которой посвящена социально-психологическому анализу сознательно бездетного брака [24; С. 99109]. Сознательно бездетный брак рассматривается на диахроническом уровне, сквозь
призму исторических перемен, которые произошли на постсоветском пространстве в конце ХХ в. Выявляются психологические особенности супружеских отношений в указанных семьях и механизмы их устойчивости по сравнению с обычными нукле-арными семьями. Противоречивое единство отношений эмоциональной близости и отделенности (дифференцированности), а также состояния хаотической адаптации и рефлексивности свидетельствует, что опыт, который бездетная пара получает в процессе становления своей семьи, психологически более сложен, чем в семьях с детьми. Выражается озабоченность научным статусом бездетной семьи — «фигуры умолчания» в психологии. Ставится вопрос о концепции внутреннего развития семей без детей как целостности. По мнению автора, классическая теория семейного жизненного цикла утратила в современных условиях свой «универсализм» и требует переосмысления.
Размышляя о корнях, на основе которых явление добровольно бездетных произросло на постсоветском пространстве, некоторые авторы связывают его масштабы с другими количественными показателями, отражающими состояние семьи в современной России [6]. Сопоставление этих данных позволяет понять, что так называемая «добровольная» бездетность — обратная сторона той деформации, которая в наибольшей степени затронула в кризисные десятилетия самые незащищенные сферы нашего общества — детство, материнство, родительство.
Автор статьи приводит примеры классификаций типов современной семьи в исследованиях отечественных психологов, и отмечает, сопоставляя семьи с детьми и без детей по ряду функций, что семья без детей ничем не уступает обычной семье, за исключением репродуктивного и воспитательного предназначения.
Для большего понимания механизмов «выживаемости» дисфункциональных семей Т.В. Снегирева провела эмпирическое исследование, гипотезой исследования стало предположение о том, что в процессе своей жизнедеятельности семья без детей
спонтанно вырабатывает некую оптимальную модель психологических отношений, которая компенсирует неустойчивость супружеской диады как структуры.
Испытуемые: 60 русских супружеских пар, не имеющих детей, состоящих в первом браке; не имевших детей до вступления в брак и проживших вместе пять лет и более. В контрольную группу вошли 60 русских супружеских пар, проживших в браке пять лет и более и имеющих от одного до трех детей.
Автор использовал в своем исследовании следующие методики: опросник «Шкала семейной адаптации и сплоченности», предназначенный для изучения структурных характеристик семьи; методика «Ролевые ожидания и притязания в браке, позволяющая выявить особенности функционально-ролевого взаимодействия супругов, а также их функциональные ценности; методика предельных смыслов, диагностирующая смысловые структуры членов семьи, в частности субъективный смысл наличия самой их семьи; методика «Линия жизни», выявляющая значимые события семейной истории, косвенным образом отражающие психологические особенности отношения в семье.
Результаты эмпирического исследования показывают, что по сравнению с полными семьями, семьи без детей в ходе своего развития спонтанно приходят к особой модели супружества.
В семье без детей сочетаются два разных вектора активности, один из которых направлен внутрь семьи (семья как источник взаимной поддержки, взаимного понимания и личностного подтверждения), другой — вовне, из семьи в социум (значимость для обоих супругов профессиональной занятости и социальной активности).
Семейной системе без детей присуща относительная взаимная дистанцирован-ность супругов, тогда как семьи с детьми более сплочены, иногда вплоть до состояния зависимости друг от друга.
Структурная особенность семьи без детей — хаотичный тип адаптации (лидерские функции или разделены между супругами,
или принимаются каждым из них попеременно, а порой и совместно).
Такие семьи характеризуются преобладанием размышлений супругов над приобретенным опытом, складывающимися между ними отношениями и текущими событиями их жизни.
Раздельный тип сплоченности в сочетании с эмоционально-психотерапевтической функцией, а также идентификацией с личностью партнера считается оптимальной формой внутренней диалектики супружеских отношений.
В семьях без детей сильнее выражена направленность на построение именно супружеских отношений, тогда как в полных семьях она насыщена событиями, в основном связанными с детьми.
Можно сделать вывод, что опыт, который получает бездетная пара в процессе становления своей семьи, по-своему психологически более сложен, чем в семьях с детьми, где существуют такой «стабилизатор» супружеских отношений, как ребенок.
Важным аспектом в изучении бездетности является связь этого феномена с категориями «выбор», или «обстоятельство» в общественном сознании, субъективность которого усложняет понимание.
Такие бездетные семьи, в подавляющем количестве женщины, испытывают сильное общественное давление, осуждение и негативизм ( «без детей нельзя»). В целом с психологической точки зрения эта позиция (бездетности) ничем не хуже других, если при этом сам человек сознательно сделал свой выбор, несет за него ответственность и не испытывает психологического дискомфорта и мучений.
Тип взаимоотношений, который существует во многих бездетных парах, можно охарактеризовать как эгалитарный. Бездетные женщины более склонны проявлять эгалитарный подход к гендерным проблемам в сравнении с женщинами с детьми.
Модель эгалитарной семьи может быть представлена следующими характеристиками. Во-первых, это равное распределение власти в принятии важных решений, касающихся семьи. При этом критерием
равенства выступает наличие совместного обсуждения данных вопросов и учет мнений обеих сторон, хотя решающее слово может оставаться за кем-то одним. Также важным показателем является тип используемой власти, партнерские, равные отношения строятся на договорной основе без манипуляций и давления авторитета. Во-вторых, равное участие партнеров в приватной и публичной сферах (обслуживании домохозяйства и оплачиваемой занятости вне дома). То есть, с одной стороны, одинаковое вовлечение партнеров в обязанности, связанные с обслуживанием домохозяйства и уходом за детьми, а с другой, одинаковая оценка деятельности в публичном пространстве, то есть признание важности работы как мужчины, так и женщины. Речь идет о том, что работа женщины не рассматривается как хобби или развлечение, а заработанные деньги, как дополнительный заработок к зарплате мужчины, который, прежде всего, тратится на саму женщину, тогда как деньги мужчины считаются «семейными». Важным является не только равномерность распределения домашних обязанностей, но также и гибкость их распределения. Равенство всегда предполагает взаимозаменяемость исполнителя тех или иных функций в зависимости от ситуации.
Изменения образа жизни, которые ассоциируются с появлением детей, так же, как и дополнительная ответственность за детей, — это факторы, которые оказывают существенное влияние на выбор бездетности. Само материнство часто ассоциируется с потерей идентичности, что противоречит распространенному желанию строить свой жизненный путь без вынужденной смены курса после рождения ребенка.
Установка на бездетность часто и, в целом, справедливо связывается с особенностями современного мира, который известной социолог Энтони Гидденс назвал «ускользающим». Это мир размытых норм и широкого набора инструментов самоопределения человека в нем, ни один из которых полной успешности в самоопределении гарантировать не может. Это мир инвертированных социальных ролей (в том
числе — гендерных), в которых порой дезориентированы люди. На переломе столетий люди постоянно меняют профессии, переучиваются, расстаются с прежними системами оценок и взглядов, свободно «перетекают» из одних социальных групп в другие, благодаря глобальным системам коммуникации беспредельно расширяют сферу личных контактов. Общество проявляет толерантность к смене сексуальных партнеров, сексуальной ориентации и даже к смене пола. Исследовательская рефлексия данных явлений породжает такие понятия, как транскультура, гражданин мира, пер-формативность и др. Неоднозначность, изменчивость, неопределнность и поверхностность становятся главными признаками своременной эпохи — эпохи постмодерна.
С позиций постмодернизма идентичность рассматривается как проблема выбора, в центре которого стоит перформа-тивное «Я». С. Холла интересует не столько идентичность, сколько идентификация, которая в рамках дискурсивного подхода рассматривается как конструкция, находящаяся в процессе. Она оказывается случайной и конвенциональной, хотя и требует для ее поддержки определенные условия существования, включающие материальные и символические ресурсы. Идентичность не стабилизирует и не гарантирует неизменную целостность или культурную принадлежность, лежащую в основе всех других внешних различий. Напротив, она является продуктом перемещения человека как в реальном пространстве повседневности, так и в виртуально осмысленном. Таким образом, идентичности не могут быть унифицированными, стабильными, так как лежат на пересечении противоположных дискурсов, практик и позиций. Они постоянно находятся в процессе трансформации. Для С. Холла онтологичность идентичности проявляется, прежде всего, в ее потенциальности, непрерывном становлении. Не «кто я есть», а «кем я могу стать», «как я представлен», и «как я мог бы представить самого себя».
По верному наблюдению З. Баумана, «проблема, мучащая людей на исходе
века, состоит не столько в том, как обрести избранную идентичность и заставить окружающих признать ее, сколько в том, какую идентичность выбрать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность потеряет ценность или лишится ее соблазнительных черт. Главной и наиболее нервирующей проблемой является не то, как найти свое место в жестких рамках класса или страты и, найдя его, сохранить и избежать изгнания; человека раздражает подозрение, что пределы, в которые он с таким трудом проник, скоро разрушатся или исчезнут» [3]. Свободный выбор превращает идентификацию из бихевиорального, или «ожидаемого поведения», в личностно окрашенный, индивидуально состоявшийся поступок [8].
Литература_
1. Андрющенко Я. Влияние материальных условий жизни на рождаемость и проблемы демографической политики // Демографические исследования, 2010. № 6.
2. Антонов А.И. Падение рождаемости, кризис семьи и неизбежность депопуляции в Европе в первой половине XXI века (социологический подход) // «Демографические исследования», № 6.
3. Бауман З. Идентичность в глобализирующемся мире. Режим доступа: Ы!р://^^^1оу1еу1сЬ. ги/Ьоок/рп^/
4. Заглавие с экрана. Бездетность и нежелание иметь детей. ФОМ. Опрос населения в 100 населенных пунктах 46 областей, краев и республик России. Интервью по месту жительства 24-25 мая 2008 г. 1500 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6 %.
5. Богачёва Н.В. Родительство как фактор устойчивости семьи в современном российской обществе: автореф. канд. социол. наук. Казань, 2005.
6. Гедуева Л.А. Социокультурная адаптация российской молодежи к социальным рискам в современной России: автореф. дис. канд. психол. наук. Краснодар, 2007.
7. Гилберт Д. Спотыкаясь о счастье. СПб.: Питер, 2008.
Разумеется, выбор идентичности не всегда прямой и осознанный, он может быть также опосредованным, непродуманным и неявным. Следовательно, чайлдфри можно рассматривать как проявление свободы выбора, как вариант реализации человеком своих репродуктивных прав, как частный случай планирования семьи при выбранном количестве детей, равном нулю.
Таким образом, осмысление феномена чайлдфри в контексте постмодерна дает основания предполагать, что жизненный сценарий, основанный на бездетности, может быть подвергнут трансформации, а установка на бездетность в процессе личностного взросления, переосмысления картины мира, может быть заменена установкой на создание традиционной семьи.
_References
1. Andryushchenko Ya. Demograficheskie issle-dovaniya (Demographic studies), 2010, no. 6.
2. Antonov A.I. Demograficheskie issledovaniya (Demographic studies), no. 6.
3. Bauman Z. Identichnost v globaliziruyush-hemsya mire (Identity in a globalized world) Available at: http://www.tovievich.ru/book/print/
4. Bezdetnost i nezhelanie imet detey. FOM. Opros naseleniya v 100 naselennyh punktah 46 oblastey, kraev i respublik Rossii. Interviyu po mestu zhitelstva 24-25 maya 2008 g. 1500 respondentov. Statisticheskaya pogreshnost ne prevyshaet 3,6 % (Childlessness and reluctance to have children. FOM. Survey of the population in 100 settlements of 46 regions, territories and republics of Russia. Home interview 24-25 May 2008 1,500 respondents. The statistical error does not exceed 3.6%).
5. Bogacheva N.V. Parenting as a factor of a family's stability in modern Russian society [Roditelstvo kak faktor ustoychivosti semi v sovremennom rossiys-koy obshhestve]: Abstract. cand. sociol. sciences. Kazan, 2005.
6. Gedueva L.A. The socio-cultural adaptation of Russian youth to social risks in modern Russia [Sotsio-kulturnaya adaptatsiya rossiyskoy molodezhi k sotsi-alnym riskam v sovremennoy Rossii]: Abstract. diss. cand. psychol. sciences. Krasnodar, 2007.
7. Gilbert D. Spotykayas o schast e [Stumbling on happiness]. St.-Petersburg: Peter, 2008.
8. Гречко П.К. Идентичность — постмодернистская перспектива // Вопросы социальной теории, 2010. Т. IV.
9. Гурко Т.А. Родительство: социологические аспекты. М.: Центр общечеловеч. ценностей, 2003. С. 54-55.
10. Дашковская И.Н. Особенности Я-концеп-ции и специфика самосознания незамужних бездетных женщин: автореф. канд. психол. наук. М., 2012.
11. Дружинин В.Н. Психология семьи. СПб.: Питер, 2006. 176 с.
12. Здравомыслова О.М. Российские трансформации как объект исследований // Современная женщина, семья, демография. Актуальные исследования. М.: Звенья, 2007.
13. Лоншакова Н.А. Отношение студентов к базовым ценностям как индикатор солидарности в обществе // Всеросс. науч. конф. «Этнос, нация, общество: российская реальность и перспективы». Институт социологии РАН. Октябрь 2010 года. 1 с.
14. Лоншакова Н.А. Семья научного работника // Материалы Междунар. конф. «Байкальская встреча» Интеллигенция в изменяющемся обществе: Улан-Удэ, БГУ, 2014. 10 с.
15. Бичарова М.М. Феномен «чайлдфри» и проблема «другого» // Материалы конференции «TOUR-XXI: Модернизация образования в туризме и академическая мобильность — опыт международного сотрудничества Режим доступа: Ьйр://^^^ intour.aspu.ru/images/File/INTOUR/TOUR21/ Article7.pdf
16. Новоселова Е.Н. Добровольный отказ от рождения детей как крайняя степень трансформации института семьи в России // Материалы науч.-практ. конф. СПб., 2011.
17. Новоселова Е.Н. Трансформация репродуктивного поведения россиян // Социология, 2012. № 4. С. 50-60.
18. Новоселова Е.Н. Добровольная бездетность как угроза демографической безопасности России // Вестник Московского университета. Сер. 18. Социология и политология, 2012. № 1. С. 99110.
19. Новоселова Е.Н. Цивилизация комфорта и гибель традиционной семьи // Демографические исследования, 2013. № 14.
20. Романова И.В., Романова Н.П., Шарова Т.В. Адаптационные ресурсы женщин: структура, объем, дифференциация // Вестник ЧитГУ, 2012. Чита: ЗабГУ. № 7(86). С. 73-94.
21. Русанова Н.Е. Бездетная семья в России: политика государства и выбор супругов // Труд и социальные отношения, 2009. № 8. С. 91-97.
8. Grechko P.K. Voprosy sotsialnoy teorii (Questions of social theory), 2010. Vol. IV.
9. Gurko T.A. Roditelstvo: sotsiologicheskie as-pekty [Parenting: sociological aspects]. Moscow: Center of general human values, 2003, pp. 54-55.
10. Dashkovskaya I.N. Features self-concept and the specific identity of unmarried childless women [Osobennosti Ya-kontseptsiy i specifika samosoznaniya nezamuzhnih bezdetnyh zhenshhin]: Abstract. cand. psychol. sciences. Moscow, 2012.
11. Druzhinin V.N. Psihologiya semi [Family's Psychology]. St.-Petersburg: Peter, 2006. 176 p.
12. Zdravomyslova O.M. Rossiyskie transfor-matsii kak obektissledovaniy [Russian transformation as an object of research]: Modern woman, family, demography. Recent studies. Moscow: Links, 2007.
13. Lonshakova N.A. Vseross. nauch. konf. «Et-nos, natsiya, obshhestvo: rossiyskaya realnost i per-spektivy» (All-Russia. scientific. conf. «Ethnicity, nation, society: Russia Reality and Prospects») Institute of Sociology, Russian Academy of Sciences. October 2010. 1.
14. Lonshakova N.A. MaterialMezhdunar. konf. «Baikalskaya vstrecha» Intelligentsiya v izmenyay-ushhemsya obshhestve (Proceedings of the Intern. conf. «Baikal meeting» Intellectuals in a changing society). Ulan-Ude: BSU, 2014. 10 p.
15. Bicharova M.M. Materialy konferentsii «TOUR-XXI: Modernizatsiya obrazovaniya v turizme i akademicheskaya mobilnost - opyt mezhdunarod-nogo sotrudnichestva (Proceedings of the conference «TOUR-XXI: Modernization of education in tourism and academic mobility — experience in international cooperation) Available at: http://www.intour.aspu. ru/images/File/INTOUR/ TOUR21 / Article7.pdf
16. Novoselova E.N. Materialy nauch.-prakt. konf. (Materials of scientific and practical. conf.). St.-Petersburg, 2011.
17. Novoselova E.N. Sotsiologiya (Sociology), 2012, no. 4. P. 50-60.
18. Novoselova E.N. Vestnik Moskovskogo uni-versiteta. Ser. 18. Sotsiologiya ipolitologiya (Bulletin of Moscow University. Ser. 18. Sociology and Political Science), 2012, no. 1. P. 99-110.
19. Novoselova E.N. Demograficheskie issledo-vaniya (Demographic studies), 2013, no. 14.
20. Romanova I.V., Romanova N.P., Sharova T.V. Vestn. Chit. Gos. Univ. (Transbaikal State University Journal), 2012. Chita: ZabGU. No. 7 (86). P. 73-94.
21. Rusanova N.E. Trud i sotsialnye otnosheniya (Labour and Social affairs), 2009, no. 8. P. 91-97.
22. Русанова Н.Е. Новые тенденции рождаемости в России // Народонаселение, 2008, № 3. С. 152-161.
23. Селивирова Е. Чайлдфри: без паники // Социологический взгляд, 2010. Режим доступа: http: //www.chaskor.ru/article/chajldfri_bez_ paniki_-_sotsiologicheskij_vzglyad_17446
24. Снегирева Т.В. «Добровольно бездетная» семья глазами семейного психолога / / Культурно-историческая психология, 2010. № 3. C. 99-109.
25. Солодовников В.В. Социально дезадаптированная семья в контексте общественного мнения // Социологические исследования, 2004. № 6. С. 76-85.
26. Троицкая З. Битвы в Сети 1: жизнь без продолжения, 2010 Режим доступа: http://www. chaskor.ru/article/bitvy_v_seti_-_1_zhizn_bez_ prodolzheniya_16106.
27. Укрепляет ли семью рождение детей? // Исследовательский центр портала SuperJob.ru. Режим доступа: http:// www.superjob.ru/community/ life/13863/
28. Шнейдер Л.Б. Психология семейных отношений . Курс лекций. М.: Апрель-Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. 512 с.
29. Шнейдер Л.Б. Семейная психология: М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга. 768 с.
22. Rusanova N.E. Narodonaselenie (Population), 2008, no. 3. P. 152-161.
23. Selivirova E. Sotsiologicheskiy vzglyad (Sociological opinion) Available at: http://www.chaskor. ru/article/chajldfri_bez_paniki_-_sotsiologicheskij_ vzglyad_17446
24. Snegiryova T.V. Kulturno-istoricheskaya psi-hologiya (Cultural-Historical Psychology), 2010, no. 3. P. 99-109.
25. Solodovnikov V.V. Sotsiologicheskie issle-dovaniya (Sociological Researches), 2004, no. 6. P. 76-85
26. Troitzkaya Z. Bitvy v Seti 1: zhizn bez pro-dolzheniya (Battles in the Network 1: life without continuing) Available at: http://www.chaskor.ru/article/ bitvy_v_seti_-_1_zhizn_bez_prodolzheniya_16106.
27. Ukrepljaet li sem'ju rozhdenie detej? (Strengthens whether family having children?): Research Center portal SuperJob.ru Available at: http: // www.superjob.ru/community/life/13863/
28. Schneider L.B. Psihologiya semeynyh ot-nosheniy [Psychology of family relations]: lectures. Moscow: April-Press, Publishing House of the Eksmo-Press, 2000. 512 pp.
29. Schneider L.B. Semeynaya psihologiya [Family psychology]. Moscow: Academic Project; Ekaterinburg: Business book, 768 p.
Коротко об авторах_
М.А. Полутова, канд. социол. наук доцент, Забайкальский государственный университет, г. Чита, Россия
Научные интересы: социология управления, социология труда, социология предпринимательства
Briefly about the authors
M. Polutova, candidate of sociological sciences, associate professor, Transbaikal State University, Chita, Russia
Scientific interests: sociology of management, sociology of work, sociology of entrepreneurship
О.О. Жанбаз, аспирант, Забайкальский государственный университет, г. Чита, Россия [email protected]
Научные интересы: гендерология, демография, чайлдфри
O. Zhanbaz, postgraduate, Transbaikal State University, Chita, Russia
Scientific interests: genderology, demography, child-free
