CC BY
121
И. А. Мейжис
ценности как мерило социальной эволюции
Ценности являются, пожалуй, наиболее древним и устойчивым психическим образованием человечества. Они формировались на протяжении многих тысячелетий и отражались у каждого народа в виде специальных слов-понятий. Эти слова-понятия, часто не имеющие предметного воплощения и не связанные с определенными эмоциями или действиями, тем не менее, при всей своей многозначности легко узнаваемы и всем понятны. Вероятно, первыми ценностями для людей стали здоровье, т. е. состояние не болезни и основное условие полноценной жизни; безопасность, т. е. отсутствие угроз; любовь и дружба, как состояние желаемой близости с другими. Более сложные социальные ценности, такие как традиции и авторитет, власть и богатство,равенство и справедливость, были осознаны позднее, после долгих тысячелетий реального присутствия в жизни человеческих сообществ они получили свои названия и стали признанными.
Следует заметить, что ценности остаются неизменными на протяжении веков. Вместе с тем их приоритетность различна у каждого народа, т. е. у ценностей есть выраженный этнический и географический аспект. Кроме того, особенностью ценностей является их приоритетность у разных половозрастных групп внутри каждого этноса, потому что молодежь всех стран и народов жаждет приключений, а для пожилых людей неоспоримой ценностью является безопасность и сохранение традиций. Наконец, одни и те же слова-понятия в качестве ценностей имеют различное содержание и соответствуют разным социальным представлениям, подчас противоположным. К таким ценностям относятся, например, традиции. И без специального анализа ясно, что традиции китайцев никак не связаны с традициями англичан и русских, а традиции японцев вряд ли похожи на традиции народов экваториальной Африки. Традиции у каждого народа свои. Ценности тесно связаны, во-первых, с антропологическим типом населения, во-вторых, имеют этнический аспект, а в-третьих, определяется этапом социальной эволюции. Но ценности традиций есть у всех народов, т. к. они связаны с опытом выживания и адаптацией к новым условиям.
Ценности могут выполнять и диагностическую функцию для определения состояния того или иного общества, т. к. их приоритетность указывает, с одной стороны, на явное понимание этносом своих главных целей и способов их достижения, а с другой, — не явно свидетельствует о существующих в обществе проблемах.
Методы исследования ценностей
Небольшой экскурс в историю исследования ценностей показывает, что первыми к ним обратились психологи, изучавшие типы личности и их ценностные ориентации. Например,
Э. Шпрангер выделил шесть основных идеальных типов индивидуальности, которые обусловлены ориентацией на те или иные объективные ценности.
В начале 60-х гг. социальный психолог М. Рокич создал первую надежную методику исследования ценностей (Rokeach Value Skale, RVS). Он предложил два списка понятий, в которых отразилось его понимание ценностей, как руководящих принципов жизни. Первый
© И. А. Мейжис, 2009
включает «терминальные ценности» — то, ради чего люди живут в этом мире по их собственному мнению, т. е. ценности-цели. Понятия, включенные во второй список, фактически представляют собой способы, инструменты, с помощью которых человек стремится достичь конечных ценностей. Вторая группа ценностей тесно связана с общественными взглядами на то, что важно, а главное, — что допустимо и социально приемлемо в достижении конечных целей. Именно в части инструментальных ценностей есть возможность выделить этническую составляющую ценностей.
Тест Рокича послужил основой для проведения первого кросс-культурного исследования голландского антрополога Г. Хофстеде в начале 80-х гг. XX в. по заказу транснациональной компании IBM. С его помощью изучалась эффективность управления филиалами компании в 100 странах. В результате этого исследования ученый предложил все управленческие культуры мира разделить по четырем критериям:
• индивидуалистические и коллективистические,
• маскулинные и фемининные;
• культуры с короткой или длинной дистанцией власти;
• избегание неопределенности в управлении.
Впоследствии Г. Хофстеде добавил еще несколько критериев, но первоначальное деление культур на три группы осталось неизменным: 1) восточные или коллективистические, 2) западные индивидуалистические и 3) смешанные или пограничные культуры. К последним отнесены Россия, Украина, Турция, Греция, Южная Италия, Испания, Португалия и др. Так получила эмпирическое подтверждение мысль о разделении культур по признаку ценностей.
В последнее 20-летие наиболее популярным стал тест профессора Иерусалимского университета Ш. Шварца, который особое внимание уделил определению универсального набора ценностей и структуре их взаимосвязи. С конца 80-х гг. им была организована Международная программа сравнительного изучения ценностей, по которой работали ученые в 60 странах мира, а в исследовании приняли участие более 100 тыс. человек. Для широкого использования Шварц разработал «Шкалу ценностей Шварца» (Schwartz Value Scale, SVS) и «Портретный опросник» (Portraits Questionnaire, PQ), с помощью которых определялись ценности и составлялся психологический портрет личности. Ш. Шварц, создавая SVS, отвергает простое деление ценностей М. Рокича на конечные и инструментальные, но определяет структуру факторов мотивации. Последняя основана на ценностях, которые были выделены другими исследователями, найдены в религиозных и философских работах в разных культурах1.
Ш. Шварц объединил ценности в 10 блоков мотивации, которые он понимает как основные типы ценностей. Автор утверждает, что_ценности — это существующие за пределами ситуации задачи, которые служат интересам индивидов или групп и представляют одну из десяти мотиваций или типов ценностей. К ним он относит следующие: самонаправленность (или саморуководство), стимуляцию, гедонизм, достижения, безопасность, власть, конформность, традиции, благожелательность, универсализм.
По мысли автора методики, модель ценностей представляет четыре ориентации людей: 1) ориентацию на других людей и учет их интересов; 2) ориентацию на себя и стремление к собственной самореализации; 3) ориентацию на инновации, изменения; 4) ориентацию на сохранение существующего общества и его традиций. В соответствии с этими ориентациями, ценности сгруппированы в четырех секторах следующим образом:
1. Открытость изменениям (саморуководство, стимуляция).
2. Консерватизм (конформизм, традиционность, безопасность).
3. Трансцендентность/ориентация на других (универсализм, благожелательность).
4. Самосовершенствование/ориентация на себя (достижения, гедонизм, власть).
Ш. Шварц считает, что в секторе между «консерватизмом» и «ориентацией
на других» сосредоточены ценности «коллективизма», а в секторе между «инновациями» и «ориентацией на себя» — ценности «индивидуализма».
Наиболее важным в теории Шварца является возможность ее применения для изучения, как индивидов, так и народов. В последнем случае Шварц предложил изучать ценности двух групп населения: учителей, как носителей традиционной культуры народа и студентов или старшеклассников, как носителей новых ориентиров в обществе.
По мнению Шварца, ценности отражают три универсальные потребности человеческого существования: биологические потребности, потребность в скоординированных социальных действиях, а также все, что необходимо для выживания и функционирования группы2.
Вместе с тем следует отметить и следующее: ценности являются продуктом социальной жизни людей, а потому не могут быть рассмотрены вне связи с той культурой, которая их породила, и теми переменными, которые определили культурные различия. В течение XX столетия ученые (А. Кардинер и Р. Линтон, Дж. Уитинг, Дж. Берри) пришли к выводу, что процессуальными переменными культуры, которые воздействуют на поведение и социальные представления, являются природно-климатические условия и аккультурация (прямое воздействие), а также генетическая и культурная трансмиссия (косвенное воздействие)4. Исследования Г. Хофстеде и Ш. Шварца констатировали основное деление культур на два типа: индивидуалистические и коллективистические. Авторы вводят и другие параметры разделения культур, которые только уточняют предложенную классификацию, но не меняют ее главной сущности — идеи о дуализме культур и цивилизаций.
Рис. 1. Теория Ш. Шварца о десяти ценностях и их соотношении в круге ценностей3
Понимание цивилизационных различий возникло в период европейской экспансии в мире и политики колониализма, когда европейцы столкнулись с другими народами, считая их дикими и варварскими. В XIX в. стало понятным глубокое различие между Западом (Европой) и Востоком (Индия, Китай), которое английский поэт Р. Киплинг сформулировал как дилемму: «Запад есть Запад, Восток есть Восток. И их неизменна суть». Позднее пришло новое понимание иных культур, как не менее развитых и совершенных, чем европейская. Так, в «Новой философской энциклопедии» мы читаем следующее: «Амбивалентное состояние современной мировой цивилизации терминологически и содержательно осмысливается как его распадение на два „древа“ — Запад и Восток, каждое из которых имеет свой особый „генотип“ и собственную логику развития...»5.
Интересно заметить, что еще Э. Дюркгейм прогнозировал деление общностей на коллективистические и индивидуалистические. Раскрывая содержание общественного самосознания, он нашел, что его основная функция заключается в объединении людей, создании основ для солидарности, аккумуляции энергии, необходимой для развития общества. Важнейшей из таких основ Дюркгейм считал коллективные представления народа, которые сегодня мы чаще изучаем как ценности и социальные представления. Мысль Дюркгейма для нас важна потому, что указывает на большую длительность существования коллективных представлений, выходящих далеко за рамки описания жизни народов в традиционном изложении истории человечества последних трех тысячелетий. На самом деле эти различия связаны с историей выживания человека прямоходящего, покинувшего пределы Африки как минимум около миллиона лет назад. Поэтому для объяснения всей глубины различий нужно обратиться к антропологии и психологии.
Антропологические корни культур и ценностей
Вторая половина XX в. богата эпохальными открытиями в области антропологии, которые кардинально изменили наши воззрения на социальную эволюцию. Человек прямоходящий был первым гоминидом, который выбрался за пределы тропиков в зоны умеренного климата. Более миллиона лет он чрезвычайно медленно распространялся из Африки и ЮгоВосточной Азии по дальним пределам восточного полушария6. Первобытные люди рассеялись по земной поверхности более или менее равномерно, постепенно заполняя пригодные для обитания участки. В ходе освоения новых земель произошло первое разделение: одни двинулись на Восток, другие на Запад. Ушедшие на Запад, в Европу, столкнулись с явлением оледенения, которое наступало неоднократно, а последнее из них, Вюрмское (Валдайское), окончилось около 10 тыс. лет назад. Оледенения заставляли людей уходить из обжитых мест, активно искать способы выживания в условиях холода.
Та часть популяции, которая осталась на вновь освоенных землях (Египет) и двинулась на Восток (Междуречье, долины Инда и Ганга), постепенно создавала первую цивилизацию. Именно в Азии люди раньше других освоили земледелие и скотоводство, что имело далеко идущие последствия для всех аспектов жизни — от физического выживания до создания культуры с элементами подлинно научного знания (астрономия, математика, письменность).
В ходе этого расселения под воздействием природно-климатических условий у людей начала формироваться не только собственная культура, но и соответствующие задачам выживания психологические качества, позволявшие и выживать, и развиваться. Будущие европейцы жили в условиях сильных, подчас чрезвычайных климатических изменений, которые требовали напряжения всех сил и поиска выхода из экстремальных условий. Ситуация требовала «пассионарных» (Гумилев) личностей, готовых вывести остальных из тупика. Климатические
условия Европы определяли основные способы выживания первых людей. Сегодня мы считаем европейский климат мягким, но вряд ли сезонные изменения казались мягкими нашим предкам. Они жили небольшими поселениями в пещерах, а позднее — в первых построенных домах (Восточная Европа) по берегам рек, которые служили им первыми большими дорогами в другой мир, например, Дунай. На протяжении сотен тысяч лет основными занятиями европейцев были охота и собирательство, а позднее и рыбная ловля.
Племена, освоившие Азию и север Африки, проживали в более стабильных климатических условиях с предсказуемыми сезонными изменениями, а позднее и гарантированным пропитанием. Они стали «земледельцами» раньше европейцев на несколько тысячелетий. Каждая из двух частей человечества должна была обеспечить выживание потомству с помощью тех социальных структур, которые в наибольшей степени способствовали развитию вида и продолжению рода.
Так, у народов индоевропейской расы сформировались два ареала, две ветви развития, которые в течение многих тысячелетий создавали собственную культуру, религию и самих себя. Внутри каждого из этих ареалов присутствует большое этнокультурное разнообразие, как на Востоке, так и на Западе. В связи с различным способом жизни «охотники» и «земледельцы» вырабатывали паттерны поведения, которые формировались в виде отношения к окружающему миру, к природе и другим людям, а проявлялись как нормы морали, установки и ценности в условиях определенного социального уклада. Именно они и составили основу процесса аккультурации, формируя каждое новое поколение популяции. Ценности создавались сообществом, но постепенно они становились элементами коллективных представлений, передаваясь следующим поколениям не только в виде сказаний и мифов, но и с генами. Ментальные структуры, соответствующие образу жизни и задачам выживания, у двух этнокультурных ветвей закрепились разные, хотя нормы морали практически не имеют отличий.
Психологическое содержание двух цивилизаций наиболее полно прослеживается в теории архетипов К. Г. Юнга, считавшего, что в каждой личности присутствует коллективное бессознательное. Человек впитывает в себя опыт предшествующих поколений и является продуктом и вместилищем родовой истории. Человек рождается, обладая многими предрасположенностями, полученными от предков, например, представлениями о морали, брачнородительских отношениях, о своем праве на решение общих для рода вопросов, о власти и подчинении, роли старших, о наиболее желательных и ценимых в сообществе качествах личности. Основания личности архаичны, примитивны, бессознательны и отвечают задачам выживания, их можно назвать корневой ментальностью человека, которая не осознается, но в каждом из нас в той или иной степени присутствует. Она заставляет нас действовать, совершать поступки и принимать решения определенным образом. Дж. Берри сформулировал суть цивилизационных различий для кросс-культурной психологии. Он, предложил различать культуры, возникшие на базе племен земледельцев (восточные) и на базе племен охотников-собирателей (западные).
Важные гипотезы высказала Л. М. Алексеева в книге «Полярные сияния в мифологии славян»7. Она считает, что у «охотников-собирателей» закреплялся индивидуалистический подход к жизни. Высоко ценятся личностные качества — сообразительность, смелость, умение организовать группу, высокая степень самостоятельности решений и ответственности за них, ориентация на личность отдельно взятого члена сообщества, потенциально способного привести всех к прорыву. Примером организации такого сообщества могла служить волчья стая;, жизнь которой постоянно приходилось наблюдать людям, следовавшим за ледником, т. к. волки тоже передвигались за стадами оленей.
В эту систему ценностей неотъемлемо вливается экологическая составляющая древних охотников. Среда дает им все необходимое, и они уважительно относятся к своему месту в природной цепи. Они вынуждены вступать в личное противоборство с проявлениями природы, а потому, осознают, что могут проиграть в этой схватке со зверем или с разыгравшейся стихией. Жизнь отдельно взятого индивидуума отнюдь не обесценивается от такого осознания, наоборот — тот, кто ясно чувствует присутствие смерти, острее воспринимает и жизнь, и ее ценность для себя и своих соплеменников.
В условиях опасной охоты, например, на слонов, как свидетельствуют результаты раскопок археологов в Торральбе и Амброне (Испания), человек был вооружен только деревянным копьем и камнями, а выступал против огромных животных, которые были крупнее современных слонов. Для такой охоты, требовались личное мужество, находчивость, умение использовать рельеф местности, изобретательность, ловкость и смелость, свойственные молодым и зрелым мужчинам. Но главным социально-психологическим достижением древних охотников становится умение договориться о действиях группы в целом, месте каждого в опасном деле, личная ответственность и доверие к товарищам. В результате ценностью становятся, с одной стороны, достижение успеха в условиях повышенной опасности, личные качества охотников, а с другой, — возникающие групповые эффекты, связанные с доверием и честностью взаимодействия, без которых совместная охота вряд ли возможна. В племенах охотников-собирателей царил дух равенства и распределительной справедливости, т. н. первобытный коммунизм. Каждый член сообщества, в том числе старики, женщины и дети, имели право на свою часть добычи, Никто не должен был остаться голодным и обиженным, точно так же, как и в волчьей стае.
Первобытные «земледельцы», оставаясь на освоенных местах, использовали подходящие участки земли для изготовления конечного продукта потребления. Целью их жизни и условием выживания являлось максимально полное использование природных циклов и ресурсов. «Земледельцы» быстро увеличили свою численность за счет производимых излишков продуктов, что потребовало создания принципиально иной системы общежития и управления. Так же как и «охотники», «земледельцы» ищут аналоги в природе. Для них таким аналогом становится стадо одомашненных в IX-X тысячелетиях до н. э. овец. Становится нормой осознание того, что и над людьми есть такой же хозяин, каким является пастух над стадом, который может и должен управлять им с помощью кнута (приказа) и собак-помощников (карательной системы).
Этот подход породил представление о человеке-Боге, который сотворил природу и может (имеет право) ее уничтожать или перестраивать по своему вкусу. Постепенно формируется монотеизм, отвечающий требованиям упрочения центральной власти на больших территориях с все возрастающим населением. Бог-человек — это верховный пастырь. Несмотря на человеческую природу, он имеет при этом несоразмерную власть и над дикой природой, и над людьми в совокупности.
В связи с задачами выживания, когда жизнь связана с природным циклом разлива рек, получают развитие науки необходимые раньше других — математика (счет) и астрономия. Героем эпоса становится земледелец, обустраивающий землю, побеждающий дикую природу. В сообществах земледельцев больше всего ценится мудрость старейшин, как наиболее последовательных хранителей опыта выживания в разные по климатическим условиям годы. Отсюда — приверженность традиции почтительного отношения к старшим членам семьи, идеям консерватизма. Ш. Шварц справедливо относит их к ценностям коллективистических культур, потому что именно так складывался коллективистический взгляд на мир, когда
одинокая личность значит очень мало вне своего рода и семьи, а Бог-человек получает свое реальное воплощение, когда становится руководителем огромных масс людей.
Таким образом, культуры формировались в процессе эволюции человека и оказались связанными с определенными антропологическими типами людей, каждый из которых проживал в сходных климатических условиях и имел возможности для взаимодействия и передачи практического опыта на уровне племен и народов.
дуализм культур и ценностей
Индивидуалистическими культурами называются те, которые основаны на праве индивида участвовать в принятии коллективных решений. К индивидуалистическим культурам принадлежат все народы европейского антропологического типа. Коллективистическими же культурами называют те, в которых решения принимаются либо единолично царем, вождем, императором, либо узким кругом лиц, объединенным вокруг официальной фигуры. Выполнение такого решения обеспечивается жесткой иерархической структурой и вертикалью власти с принятой системой соподчинения. К таким культурам относят преимущественно азиатские, восточные культуры. И та, и другая культура эффективна, поскольку обеспечила выживание людей и социальную эволюцию сообществ. И в той, и в другой культуре практически одновременно был достигнут уровень Информационного Общества (Финляндия, Япония).
При всем многообразии европейских культур, они обладают выраженным сходством. Индивидуалистические культуры сформировались в Европе под влиянием «первичных институтов», которые в модели, предложенной Джоном Уитингом, отличаются набором трех взаимосвязанных контекстов: физическое окружение, социальная история и системы поддержки культуры, включая воспитание детей8. Большая часть европейского континента была покрыта лесами или представляла собой лесостепь и степь. Изобилие дичи способствовало развитию своеобразной культуры охотников-собирателей. Специфический рацион питания с преобладанием мяса, рыбы, орехов, ягод и корнеплодов, очевидно, сыграл не последнюю роль в формировании культуры. Например, на формирование брачных отношений оказали влияние возможности охотника содержать женщин и детей своей семьи, впоследствии они стали основой для формирования института моногамного брака. Равноправие полов определялось активным участием женщин в собирании растительной и сохранении добытой на охоте пищи. Суровая необходимость сохранения тепла и пищевых ресурсов в условиях сезонных изменений и холодной зимы требовали изобретательности для создания все новых приспособлений. Даже в Западной Европе, где гораздо теплее, чем в Восточной, конец сезона холодов был большим испытанием для наших предков, мечтавших о летнем тепле, сытной еде и вымытом теле. Думается, что стремление к гедонизму, как наслаждению каждой минутой, проведенной в комфорте, ведет свое происхождение от этого «голодного» весеннего периода.
Для того чтобы каждый раз приспособиться к новым условиям выживания, представителям европейского антропологического типа потребовался значительный инновационный потенциал. Условия жизни требовали технологического освоения мира. Европейцы не изобрели ни письменности, ни астрономии, ни математики, но они постоянно создавали новые орудия труда и простейшие механизмы. Европейцы приобрели такое психологическое качество как большая восприимчивость и открытость новому опыту. Об этом свидетельствуют найденные орудия труда и результаты первых технологий (возраст печи для обжига глины в Чехии — 27 тыс. лет).
Поскольку основным занятием европейцев была охота, это привело к формированию таких ценностей как личные достижения и потребность в стимуляции. Выше уже упоминалось
об огромном риске, с которым была сопряжена охота на крупных животных. Если к этому прибавить неизбежные встречи с хищниками, которые претендовали на ту же добычу, что и человек, то переживание победы, горечь от поражения в этой битве за пищевые ресурсы стали базой для высокой оценки достигнутого успеха, как отдельным человеком, так и окружавшими его соплеменниками. С переживанием ценностей достижения связано и более позднее европейское изобретение — спорт. родившиеся из детских игр «в охоту» спорт и соревнования в Древней Греции заменили собой войну. Особенно значительной эта тенденция стала после изобретения командных игр, которые сделали спорт важной частью социальной жизни современных европейцев.
Естественное для сообществ охотников-собирателей равенство и распределительная справедливость формирующим образом повлияли на характер власти в сообществе. Равенство не предполагает отсутствия лидеров, иначе у групповой охоты нет шансов на успех. И как определяется вожак в стае волков (им становится наиболее успешный и умный охотник), так же возникает и обычай у людей выбирать своих вожаков, оценивая и признавая их личные лидерские качества. У всех европейских народов на протяжении долгих веков существовал первобытный коммунизм, который со времен античности стал источником для социальнофилософской мысли о «золотом веке» человечества, как наиболее желательном состоянии общества. Главной идейной составляющей ценностей культуры европейцев стали равенство, справедливое распределение и право личности на принятие решения.
Значительную роль в формировании индивидуалистической культуры сыграло христианство. Сын Божий, принесший себя в жертву для утверждения новых идеалов оказался близок всем европейским народам в тот период, когда начался «земледельческий» период их истории. Иисус Христос в изложении греческих философов имел все необходимые качества героя, чтобы повести за собой людей. Но главное его утверждение: «В каждом человеке есть Бог», — оказалось той идеей, для которой нашлась питательная среда в виде коллективных представлений европейцев о равнодостоинстве.
Говоря об европейских ценностях, нельзя пройти мимо факта постепенного превращения охотников-собирателей в земледельцев. Это был длительный и сложный процесс, растянувшийся на полторы тысячи лет. В северных странах Европы он происходил значительно позже и был гораздо короче, чем в средиземноморских. Становление земледельческой культуры сопровождалось возникновением иерархических отношений в семье, общине и обществе в целом. Христианство как единобожие заменило собой пантеоны языческих богов у всех европейских народов. Постепенно утвердившийся феодализм существенно не повлиял на содержание ценностей. Скорее, ценности повлияли на содержание социальной жизни европейских земледельцев. Во-первых, в памяти народов и в письменных источниках жили идеалы первых европейских государств, Древней Греции и Рима, основанные на идее народовластия. А во-вторых, практически все государственные образования Европы начинались как союзы равноправных племен с избираемой властью. Короли в I тыс. н. э. были скорее первыми среди равных. На Руси в городах, все вопросы социальной жизни, так же как и в греческих полисах, решались Вече (аналог афинской агоры) и Думой (бояре — бывшие вожди племен и родов), т. е. коллективно. Поэтому, несмотря на внешнее сходство, иерархия в европейских государствах никогда не была адекватна иерархии восточных культур, в ней всегда сохранялось стремление к равенству, которое позволяло русскому крестьянину обращаться на «ты» к князьям, боярам и самому царю. Все европейцы, так или иначе, признавали первое лицо государства наместником Бога, но не Богом, к которому приближаются ползком и не смеют смотреть в лицо (китайский церемониал).
Коллективистические культуры сформировались в долинах крупных рек Азии и Африки (Египет), где были благоприятные условиях для занятий земледелием. В сообществах «земледельцев» довольно рано появились религиозные культы, в которых главным лицом являлся царь или фараон, бывший земным воплощением Бога. Решения в таких сообществах принимались либо единолично царем/фараоном, либо узким кругом доверенных лиц. Выполнение же решения обеспечивалось постепенно сложившейся иерархической структурой и вертикалью власти с жесткой системой соподчинения. В таких условиях основными становятся поддержание существующих традиций, послушание, обращение к опыту предков. Главной ценностью является достижение социальной гармонии, основанной на иерархической структуре общества.
Если следовать логике антропологической версии происхождения ценностей, то мы неизбежно столкнемся с противоречиями, которые нашли свое отражение в карте культур Ш. Шварца. Он располагает страны Восточной Европы, в том числе Россию, Грузию и Польшу в поле коллективистических культур. Вместе с тем собранные российскими исследователями Л. Г. Почебут и Н. М. Лебедевой данные, которые использовал Ш. Шварц, не дают оснований для такого понимания. На наш взгляд, интерпретация данных, полученных с помощью существующих методов исследования ценностей, нуждается в более глубоком подходе, который учитывал бы не только пространство, т. е. географию культур, но и время, т. е. этап социальной эволюции общества, культура которого изучается.
ценности традиционного, индустриального и постиндустриального общества
В 1974 г. американский социолог Д. Белл ввел в употребление понятие «постиндустриальное общество». Суть понятия заключалась в том, что более 50 % трудоспособного населения США к 1960 г. оказались занятыми в сфере производства услуг, а не обработки сырья, как это было до того. Изменения в структуре производства и занятости трудоспособного населения потребовали принципиально новых подходов к оценке развития общества. Если до этого наиболее значимыми были тонны выплавляемой стали, добытой нефти, произведенного зерна, то теперь на передний план вышло производство знаний и использование информации. Это не значит, что сталь больше не плавят, а продукты питания не выращивают. Эти показатели остались по-прежнему значимыми, но не они определяют уровень развития современного общества. Можно сказать, что появление информационных технологий, новых средств связи и нанотехнологий оказалось движущей силой перемен в современных обществах. С началом использования вычислительной техники, основанной на микропроцессорах, обозначился приход по сути новой индустриальной революции, так как никогда раньше машина не решала «умственных задачи».
Последователями Д. Белла на основании его исследований была составлена таблица, представляющая уровни развития общества в связи с изменениями в экономике, технике и обществе. В представленном фрагменте этой таблицы мы обозначили наиболее важные изменения в разных сферах жизни обществ и приоритетные ценности в постиндустриальной фазе развития, которыми стали самореализация и потребность в знаниях. Нетрудно заметить, что они связаны с традиционными индивидуалистическим ценностями: стремлением к личным достижениям и открытостью новому опыту.
Изменения, происходящие в обществе, ставят перед нами сложный вопрос: изменяются ли ценности во времени, если они являются такими древними ментальными образованиями, и каков характер этих изменений?
В реальной жизни ценности изменяются довольно медленно и под давлением обстоятельств меняющейся жизни. Так, в современной России, как и во многих других странах, в том
Таблица 1
Фазы социально-экономического развития (фрагмент таблицы из книги Э. Аспа «Введение в социологию»)9
Фаза Прединдустриальная (традиционное, аграрное общество) Индустриальная Постиндустриальная (информационное общество)
Главный сектор производства Заготовка и транспортировка сырья Обработка сырья Производство услуг
Основная производственная единица Семья Предприятие, завод, фабрика Исследовательский институт, Сервисный центр
Движущая сила Природные ресурсы Созданная энергия Созданное знание, информация
Стратегический ресурс Продукты питания Реальный капитал, « свод правил», «ноу-хау» Образование, умственный капитал (человеческий)
Технология Ручной труд Механизированные автоматизированные технологии Умственные технологии
Перспектива времени Направленность в прошлое Адаптация к настоящему времени Направленность в будущее, прогнозы, сценарии
Система социальной коммуникации Человек — природа Человек — машина Человек — человек
Высший уровень потребностей Основные бытовые потребности Социальные потребности Самореализация, потребность в знаниях
Метод, управляющий решениями Здравый смысл, метод проб и ошибок, опыт Эмпиризм, испытательное исследование Модель, теории принятия решений, анализ систем и т. п.
числе и в Финляндии, достигшей уровня информационного общества к середине 90-х гг. прошлого века, одновременно присутствуют ценности и традиционного, и индустриального, и постиндустриального общества. Людям, занятым в сфере ручного производства, каким является, например, сбор плодов и овощей, или сфера производства зерна и продуктов питания, ближе ценности традиционного общества. Тем, кто занят в промышленном производстве, «роднее» ценности индустриального общества, а молодым людям, работающим в сфере компьютерных технологий, более близкими оказываются ценности «информационного». Сегодня все эти группы населения сосуществуют в большинстве стран, но суть заключается в том, каковы пропорции каждой из этих групп в структуре трудоспособного населения. Чем меньше занятых в аграрной сфере (например, в Финляндии — 2,5 %) и больше в сфере современных технологий, тем ближе общество к информационному этапу развития. При этом совершенно очевидно, что люди пенсионного возраста придерживаются ценностей того этапа, когда они сами были в наиболее продуктивном периоде. Поэтому в обществе могут в одно и то же время функционировать и «уживаться» противоречивые или конкурирующие ценности.
Достижения современных технологий привели социологов к мысли о том, что они влекут за собой демократические тенденции в трансформации обществ, а значит, и рост индивидуалистических культур с их ориентацией на себя. Насколько это соответствует действительности? Может ли использование мобильной связи, телевидения и информационных технологий превратить общество Танзании, Сенегала или Индии в информационное? Или все-таки за этим стоят более глубокие и сложные процессы. Здесь следует еще раз обратиться к категории времени и социальной эволюции.
Во времена европейского средневековья, когда самым многочисленным классом стали крестьяне, т. е. осевшие на землю бывшие охотники-собиратели, во всех европейских культурах постепенно воцарилась иерархия, и они стали коллективистическими, как и культуры Востока. Решения теперь принимались преимущественно сюзереном, или иерархически подчиненными ему крупными феодалами. Однако на уровне крестьянских общин сохранялся древний способ принятия коллективных решений, которые касались главных вопросов устройства совместной жизни. Традиционное, аграрное европейское общество имело глубокие отличия от азиатского. Несмотря на воцарившуюся иерархию, жесткие сословные рамки, дух предприимчивости, авантюры, стремление к саморуководству, достижениям и стимуляции оставались ценностями европейского человека. Иначе трудно объяснить мотивацию людей эпохи Великих географических открытий. Дух свободы стал главной движущей силой постепенного освоения огромных пространств Сибири русскими крестьянами, уходившими в течение трех веков из центральных областей страны от притеснений власти.
Все это говорит о том, что содержание ценностей коллективистических и индивидуалистических культур отличается на уровне социальных представлений о них в европейских и азиатских культурах, несмотря на сходство названий. В основе европейских лежат идеи равенства и прав человека, а в основе азиатских — иерархия как способ достижения гармонии.
Современные технологии, изменяя жизнь людей, на глубинном уровне не меняют их ценности. Скорее, идет процесс приспособления новых технологий к существующей системе ценностей, как это произошло в Японии. Есть еще одно обстоятельство, на которое следует обратить внимание. До сих пор создателями новых технологий были европейцы, поэтому все вновь созданные технологические изобретения ведут к выравниванию возможностей людей, т. е., в конечном итоге, к равенству. Хватит ли накопленного европейцами
на генетическом уровне инновационного потенциала, чтобы сохранить мировое лидерство в области технологического освоения мира? Или эту способность, как эстафету, подхватит Китай и Япония?
Сама история развития человечества привела к тому, что в каждом сообществе присутствуют и коллективистические ценности, защищающие права общности и индивидуалистические, защищающие права индивида, но в силу антропологических различий эти ценности различаются своим содержанием. Например, традиции для британцев — это парламент как представительство городских и сельских общин, уважение прав человека, стремление к справедливости и гордость за принадлежность к своему классу. Традиции индийского общества будут принципиально иными: наследственная принадлежность к касте, эндогамия и смиренное признание своего места в сложившейся иерархии общества воспринимается скорее как судьба, сопротивление которой не предполагается. Традиции России в результате монгольского ига заставляют сообщество на каждом этапе развития выбирать между ценностями европейского индивидуализма и европейского коллективизма. Чаще этот выбор склоняется в пользу ценностей, защищающих права сообщества, в ущерб правам индивида.
Кроме того, когда мы сравниваем культуры, следует иметь в виду не только их ценностные ориентации, но и этап социальной эволюции, т. к. в мире присутствует выраженное неравенство социально-экономического развития при достаточно однородном понимании основных ценностей внутри антропологического типа. Попробуем пояснить свою позицию. В европейском средневековом аграрном обществе преобладало культурное и социальное единство. Людей, объединяли общие ценности и нормы. Переход к индустриальному обществу привел к противоречию между установившимися ценностями аграрного общества коллективистического содержания и новыми ценностями, которые промышленное производство сделало более актуальными: личный успех, достижения, стремление к комфортной жизни. Именно в ходе индустриализации возникли и новые формы коллективности у европейцев — солидарность, которая требует личного решения человека (Э. Дюркгейм). Чем позже общество переходило к этапу индустриализации, тем позднее приходило и к новым ценностям. В Восточной Европе только после Второй мировой войны на Украине и в Белоруссии в крестьянских семьях дети перестали обращаться к отцу и матери на Вы. Эта бытовая деталь свидетельствует об окончательном отказе от ценностей иерархии традиционного общества на уровне ментальности группы, которой является семья.
Таким образом, ценности людей в той или иной стране способны дать нам представление об этапе социальной эволюции общества с учетом их антропологической составляющей. И то, что Ш. Шварц считает проявлением коллективистической культуры в ценностях русских, поляков и грузин, на самом деле является остаточными признаками традиционного, аграрного общества. Это особенно верно в отношении стран постсоветского пространства. В силу товарного и продовольственного дефицита, люди невольно дольше сохраняли стиль жизни традиционного общества, самостоятельно выращивая, собирая и перерабатывая продукты питания. Отсюда и соответствующие традиционному обществу ценности.
Изменения ценностей в современном мире
Исследования последних лет показали, что ценности — это не статичное образование, но ментальные структуры людей, которые способны реагировать на изменения, происходящие в мире. Более того, эти изменения свидетельствуют о социальной эволюции, которая по-новому ставит задачи выживания перед всеми народами мира. Одним из наиболее убедительных исследований является 15-летнее изучение ценностей М. Пуохиниеми в Финляндии
на основе теста Ш. Шварца. В ходе исследований Пуохиниеми были опрошены более 10 тыс. респондентов, что дало возможность понять те изменения, которые произошли в стране за годы существования информационного общества и обозначившегося перехода к пост-модерному. Все ценности, предложенные Ш. Шварцем, имеют место в финском обществе: и те, что называют коллективистическими, и те, что связывают с индивидуалистическими культурами.
Выделенные мотивации или типы ценностей, предложенные Ш. Шварцем, являются основными принципами, на которых построена жизнь человека и сообщества в целом. В случае изучения ценностей финского общества это становится особенно интересным, т. к. эта страна не имеет такой культурной традиции, как, например, средиземноморские государства (культура античности и Возрождения). Однако именно Финляндия, население которой освоило земледелие одним из последних в Европе, оказалась среди первых стран мира, достигших уровня информационного общества. Это обстоятельство заставляет задаться вопросом: почему и как такое стало возможным?
Исследование М. Пуохиниеми показало, что в финском обществе присутствуют и ценности, защищающие права общности, и ценности, направленные на защиту прав индивида, однако их приоритетность у представителей половозрастных групп различается. Приверженность одной ценности может быть совместима и с другими ценностями или наоборот, — противоречить им. Например, забота о семье (из категории благожелательность) совместима с заботой об окружающей среде (универсализм), но противоречит приоритетности собственных потребностей перед потребностями окружающих при достижении персональных целей (достижения).
За все годы наблюдений ценности финнов практически не изменили своего положения в списке по степени приоритетности, что свидетельствует об их большой устойчивости и способности отразить этнические особенности ментальности, складывавшиеся на протяжении веков. Приведенный ниже список из исследования М. Пуохиниеми дает этому реальное подтверждение10.
Сравним место ценности с картой, предложенной автором (рис. 1). Первое место в списке занимает наиболее важная в финском обществе ценность — благожелательность, которая связана с такими просоциальными мотивами человеческого взаимодействия, как доброжелательность и честность отношений, ответственность, снисходительность, дружба и зрелая любовь. Живя в Финляндии, в этом убеждаешься ежедневно. Тебя улыбкой встречает продавец, а каждый служащий выражает свою готовность помочь на вербальном и невербальном уровне. Незнакомые люди на улице в ожидании зеленого света склонны заговаривать о погоде и обязательно улыбаются.
Второе место занимает безопасность, которая у финнов предполагает не только защиту от внешних врагов, но и безопасность повседневной жизни, начиная от дорожной разметки на автостраде и обязательной каски для пятилетнего велосипедиста до продуманных мер безопасности на каждом рабочем месте. Вообще, действие этой ценности имеет очень широкое применение и сказывается на всем образе жизни и производственной деятельности людей. Она связана с идеями универсализма.
На третьем месте — универсализм, который предполагает в финском обществе понимание, толерантность, защиту благополучия людей и природы. Эта ценность важна в контактах с представителями других народов, но у финнов она больше ориентированна на сохранение и благополучие окружающей среды и отношений между людьми в своей стране. Это внимание к чистоте воздуха и воды, состоянию лесов и полей, благополучию всех живущих:
детей, стариков, инвалидов, домашних и диких животных. Это требовательность к качеству пищевых продуктов и доверие ко всему выращенному и созданному в собственной стране. Четвертое место принадлежит конформности, под которой понимается сдерживание и предотвращение действий, которые могут принести вред другим людям и сообществу в целом. В течение последних 10 лет конформность и универсализм менялись местами (по результатам опроса в 1999 и 2005 гг.).
На пятом месте саморуководство, которое предполагает самостоятельность мышления, выбора способов действий, творческой и исследовательской активности, стремление к автономности и независимости, активное отрицание иерархии. Последнее обстоятельство проявляется в финском обществе в повсеместном распространении обращения людей друг к другу на «ты», даже детей к учителю и студентов к профессору, не говоря о том, что в деловых отношениях эта форма партнерского общения стала общепринятой.
Шестое место занимает гедонизм, который в финском обществе вполне оправдан удобством и комфортом быта, гармоничностью взаимодействия людей. Условия жизни таковы,
Акцент на других
Внимательность
Результативность
Акцент на себе (эгоцентризм)
Рис. 2. Карта ценностей финнов Мартти Пуохиниеми (2006)
Прерывистой линией обозначена «Стена» между ценностями старшего и младшего поколения.
что бороться с искусственно создаваемыми трудностями не нужно. Вместе с тем гедонизм не предполагает праздности, лени, невнимательности к нуждам окружающих. По результатам четырех опросов, проведенных в последние 10 лет, гедонизм дважды занимал 5 строку в рейтинге.
На седьмом месте — достижения, которые предполагают стремление к личному успеху с помощью социальной и профессиональной компетентности. В обществе ценится интеллект, инновационный потенциал личности, творческие умения, применимые в практической деятельности. Достижения особенно ценятся и поощряются в производственной сфере.
Восьмое место занимает стимуляция, как потребность в разнообразии и глубоких переживаниях для поддержания оптимального уровня активности. Эта потребность свойственна в большей степени молодым женщинам Финляндии.
Девятое место принадлежит традиции, т. е. поддержанию традиционных способов поведения, которые стали символом национальной солидарности и обеспечили выживание социума. Кроме традиционной приверженности ценностям лютеранской религии, требующей от человека трудолюбия, прилежания и честности, финны гордятся своим умением доводить начатое дело до конца, упорством ^и) и моральными качествами.
На десятом месте — власть, как достижение и сохранение доминантной позиции в обществе. В финском обществе власть и богатство четко разделены. Если человек, хочет достигнуть богатства, ему не нужна власть в социуме; к социальной власти стремятся как к способу служения интересам общества. Это не значит, что представители власти бедняки, но они точно не стали миллионерами на государственной службе. В стране существует надежная и прозрачная система налогообложения, в которой сведения о доходах доступны каждому гражданину. Кроме того, платежи свыше 7-8 тыс. евро нельзя осуществить наличными, они должны присутствовать на банковском счете, а значит, учтены налоговой службой.
По результатам исследований М. Пуохиниеми, ценности оказались наиболее тесно связанными с возрастом и полом. На индивидуалистические ценности (стимуляция, достижения и гедонизм) больше ориентированы мужчины и молодежь обоих полов, которая в любом обществе является носителем инноваций. Женщины среднего возраста и пожилые люди оказались сосредоточенными в квадрате коллективистических ценностей: традиции, безопасность, благожелательность и конформность. Думается, что подобное распределение ценностей среди мужчин и женщин, молодых и пожилых продиктовано не столько культурой, сколько заложено генетически, а значит, будет присутствовать в любой культуре. В молодости человек может больше всего ценить независимость и свободу, а к старости — благополучие и жизненный комфорт. Мужчины больше стремятся к достижениям и освоению нового опыта, а женщины в большей степени ориентированы на традиционные ценности любви и семьи. Вопрос состоит только в том, где проходит «стена» различий (Пуохиниеми) между поколениями. У финнов она пролегает в поле индивидуалистических ценностей, что означает, что люди и в зрелом возрасте ориентированы на них. Думается, что местоположение межпоколенной «стены» является одним из самых важных, т. к. оно и есть свидетельство социальной эволюции общества, того, насколько оно ориентировано на инновации, что под инновациями понимается, какими средствами и способами их собираются достигнуть.
Важной частью исследования М. Пуохиниеми стала констатация некоторых изменений положения ценностей в финском обществе. В карту-схему автор вводит новые названия четырех секторов плюс сектор «Оппортунисты», т. е. люди, которые отрицают все ценности. Они сгруппированы следующим образом:
1. Толерантные новаторы (сектор «развитие»; увеличился с 20 % в 1991 г. до 24 % в 2005 г.).
2. Индивидуалистичные новаторы (сектор «реальное время»; снизился с 27 % до 22 %).
3. Благожелательные консерваторы (сектор «свое время»; с 19 % снизился до 17 %).
4. Осторожные консерваторы (сектор «борьба»; с 20 % увеличился до 22 %).
5. «Оппортунисты», количество которых выросло с 14 % до 15 %.
Как видно из приведенных данных, после 2000 г. люди отреагировали на глобальные изменения в мире. Так, существенно потеряли в «весе» индивидуалистичные новаторы (5 %), за счет снижения гедонизма, отдав 2 % своих голосов общественной безопасности, представленной Властью (осторожные консерваторы), и 2 % — традиционным ценностям (благожелательные консерваторы). В свою очередь снизился процент и благожелательных консерваторов, 4 % голосов которых переместилось в сторону универсализма, т. е. новаторов, которые руководствуются общественными интересами. Таким образом, социолог в своем исследовании констатировал смещение ценностных приоритетов в сторону просоциальных ценностей, когда инновации должны служить интересам всего общества, а власть должна обеспечить такое положение вещей.
Финляндия является страной, в которой в начале 80-х гг. политики объявили стратегический курс на создание государства всеобщего благоденствия. Задача была достигнута за счет более чем столетней традиции развития образовательной политики, основанной на идеях романтической немецкой философии И. Канта и Г. Гердера по окультуриванию жизни и быта крестьян. Результатом этих многолетних вложений в человеческий капитал явилось развитие высоких технологий, которые и позволили стране занять одно из первых мест в мире по уровню обеспеченности средствами информации и связи, а также по уровню образования и качества жизни в целом11. Современное финское общество фактически признало необходимость продолжения инновационного пути развития, служащего благополучию всех. Это особенно важно в условиях изменений климата, глобального потепления и новых угроз, нависших над Европейским континентом и миром в целом.
Анализ ценностей финнов заставляет задуматься над правомерностью идеи отставания, о которой не устают говорить в России со времен Петра I. Видимо, речь должна идти не столько об отставании в материально-технологической сфере, так поразившей императора во время путешествия по Западной Европе, сколько об отставании культурном и социальном, а главное — об искусственном сдерживании свободного развития человека, когда коллективное бессознательное вступает в противоречие с принципами осуществления власти. Вместо идеи «догнать и перегнать» вопрос следует поставить в иной плоскости: соответствуют ли ценности народа требованиям времени? В случае с Финляндией очевидно, что ценности, сформировавшиеся у народа на протяжении тысячелетий, оказались адекватны времени. Они соответствуют требованиям современности к социальным представлениям людей о правильном и должном в сфере морали и отношений между людьми.
Базовые ценности русских на рубеже XXI в.
Так назвала свою статью Н. М. Лебедева, которая провела исследования с помощью методики Шварца. По мнению Лебедевой, анализ наиболее предпочитаемых ценностей позволил выделить те, что можно отнести к базовым ценностям русской культуры, которые передаются из поколения в поколение. Факторный анализ показал, что два первых и самых мощных фактора, определяющих ценностностно-мотивационную структуру обеих групп
респондентов (студентов и учителей), — это культура и эгоцентризм. « Отличия заключаются в том, что культура для студентов — это скорее внешнее и нормативное понятие, а для учителей — понятие интериоризованное и обогащенное личностным смыслом». Ориентация на эгоцентризм, т. е. на личные достижения и гедонизм лежат в поле индивидуалистических ценностей, которые у студентов связаны с благосостоянием, а у учителей — с властью и авторитетностью. Эти ценности противостоят культуре, что, по мнению исследовательницы, «говорит о том, что в семантическом поле русской культуры ценности власти и благосостояния слиты с такими негативно оцениваемыми ценностями, как удовольствие, наслаждение жизнью и потакание себе12.
Исследование Н. М. Лебедевой базовых ценностей русских показывает снижение у молодого поколения типов мотивации, связанных с консерватизмом, равноправием, гармонией и ростом мотивации мастерства, иерархии, интеллектуальной и аффективной автономии. Это означает, что для молодых поколений россиян значимыми мотивами поведения являются стремление к достижению личного успеха, выбор собственных целей, независимость, благосостояние и установка на социальное неравенство. Это то, с чем России предстоит жить ближайшие десятилетия. По мнению исследовательницы, это отражение объективного процесса психологической адаптации к жесткому миру конкуренции, который напоминает процесс аккультурации этнических меньшинств в доминирующем обществе, когда этим груп-
13
пам дается совет расстаться с теми культурными чертами, которые ценны, но неадаптивны13. Неявно автор сожалеет о возможной утрате русскими ценностей культуры, что не совсем понятно, т. к. именно культура явилась для европейского капитализма той удачной «упаковкой», которая обеспечила ему социальный успех (М. Вебер). Вероятно, под культурой Н. М. Лебедева подразумевает ценность «Мир красоты», которую Ш. Шварц относит к блоку Универсализма. На наш взгляд, это позитивная тенденция, которая позволит вернуться к столь естественным нормам чистоты и порядка, которые были утрачены в силу длительного искусственного удерживания народа в нищете и подавлении свободы самовыражения.
С помощью методики Ш. Шварца ценности в разных слоях современного российского общества в 90-е гг. исследовала Л. Г. Почебут. Она обнаружила, что к ценностям индивидуалистических культур больше склонны молодежь и хорошо обеспеченные люди, а «представители старшего поколения и наименее обеспеченные люди на первое место ставят традиционные ценности, направленные на защиту общности.... Богатые люди отвергают ценности аскетизма и иерархии, предпочитая ценности гедонизма и равноправия»14. Еще больший разрыв обнаруживается между ценностями людей с высшим образованием и всеми остальными. «Интеллигенция характеризуется приверженностью ценностям интеллектуального развития, поиском смысла жизни, внутренней гармонии, отстаиванием ценностей свободы и независимости и др.»15 Все это очень похоже на распределение ценностей в финском обществе и наличием межпоколенной стены.
Интересной деталью исследования Л. Г. Почебут стали ценности, отвергаемые нынешними членами коммунистической партии. «Во-первых, члены КПРФ отвергают те же ценности, что и остальные русские (власть, влияние, потакание себе, довольство своим местом в жизни, смелость). Во-вторых, коммунисты отвергают ряд значимых для других русских ценностей. Это ценности равноправия и социальной автономности»16. Именно эти две отвергаемые ценности позволяют нам говорить о приверженности коммунистов к коллективистическим ценностям традиционного общества, когда речь идет о власти и праве личности на нее. Фактически они оправдывают и ценят иерархические отношения, имевшие место в тоталитарном обществе в пору их молодости.
Продолжение этого направления исследований позволит точнее определить не только состояние социальных представлений о ценностях, но и возможности социальной эволюции общества во всеобщем развитии мира, т. е. продвижение к ценностям информационного общества в России.
Выводы
В названии статьи присутствует понятие «социальная эволюция», которое обязывает подтвердить или опровергнуть воздействие ценностей на эволюцию. По мнению голландского специалиста в области политической антропологии X. Дж. Классена, динамической силой социальной эволюции являются человеческие потребности17. Их удовлетворение в разных природно-климатических условиях приводит к многолинейности социальной эволюции. Вместе с тем сходные климатические условия и возможности взаимодействия, а как следствие и взаимовлияния, приводит человеческие сообщества к сходным результатам. Именно таким результатом следует считать социальную эволюцию европейских народов и их ценностей при всей непохожести Севера и Юга, Запада и Востока европейского континента. Поздним по времени определяющим фактором их культурного сходства можно считать влияние грекоримской античной цивилизации, которое легло на подготовленную еще неандертальцами социальную и политическую культуру всех охотников-собирателей Европы.
Ценности, будучи древним ментальным образованием людей, есть у всех народов. Их содержание и степень приоритетности зависят от опыта выживания этноса, который связан, с одной стороны, с экологическим контекстом, а с другой, определяется социальнополитическими условиями жизни, т. е. историей взаимоотношений внутри этноса и его столкновений с другими народами. Поэтому при рассмотрении ценностей нужно учитывать эти две переменные: природно-климатические условия и аккультурацию, обусловленную социально-политической историей народа.
Сходные природно-климатические условия и особенности выживания первых людей определили сходство содержания большинства ценностей, особенно тех, которые оказались значимыми для формирования социально-политического контекста и принципов аккультурации. Так, у всех европейцев, бывших на протяжении сотен тысячелетий охотниками-собирателями, сформировались базовые ценности равенства и справедливого распределения, ставшие содержанием коллективного бессознательного, которое воздействует на чувства, поступки и мысли людей и сегодня. Они лежат в основе ценностей индивидуалистических культур европейского континента. С такими же процессами связано формирование ценностей азиатских культур, в которых присутствуют ценности иерархии и гармонии, обеспечившие выживание и успешное развитие этим народам. Понимание приоритетности базовых ценностей у каждого антропологического типа передается последующим поколениям генетически.
В каждой культуре присутствуют ценности, ориентированные на защиту прав индивида, и ценности, ориентированные на защиту прав общности. В литературе их также называют индивидуалистическими и коллективистическими, что искажает представление о них. Их следовало бы скорее назвать ценностями индивидуализма и коллективизма, поскольку их содержание в каждой культуре определяется по-своему, а социальные представления об этом содержании формируются в процессе аккультурации.
Изучение ценностей требует также уточнения этапа социальной эволюции, т. к. ценности коллективизма и иерархические отношения людей стали определяющими, когда европейцы в массе своей стали крестьянами, т. е. земледельцами. Культура земледелия повлекла
за собой утверждение иерархии, основанной на праве рождения, а социальный строй мы называем феодализмом. Крестьянин мог занять место в другом социальном классе лишь в исключительных случаях благодаря своим личным качествам. Иерархия начала сдавать свои позиции с началом индустриального этапа развития и окончательно утратила свое значение в европейском Информационном Обществе. Так же как и во времена первобытно-общинного строя, статус человека определяется только его личными качествами, унаследованными и приобретенными.
Таким образом, при анализе ценностей и интерпретации полученных результатов нельзя ограничиться простой констатацией ценностей коллективизма и индивидуализма и на этой основе относить ту или иную культуру к определенной цивилизации, как это предлагает Ш. Шварц. Необходимо учитывать антропологический тип изучаемого населения и его базовые ценности. Кроме того, анализ исторического пути народа, особенности аккультурации и культурной трансмиссии позволяет определить этап социальной эволюции, который влияет на приоритетность ценностей у каждого народа. Немаловажным аспектом исследований должно стать изучение социальных представлений о содержании ценностей, т. к. оно определяется самобытной культурой.
Послесловие
Изучая ценности, невольно наталкиваешься на социологические и психологические противоречия, имеющие место в нашем историческом знании.
Во-первых, совершенно очевидно, что русский народ является народом европейским по своим антропологическим, историческим и культурным корням. Культура России определена природно-климатическими условиями Восточной Европы и условиями аккультурации, которые определили содержание коллективного бессознательного и формы социальной жизни. Коллективное бессознательное формировалось на протяжении слишком длительного времени, чтобы его можно было изменить или обойти.
Во-вторых, социальная жизнь всех европейских народов на стадии построения ранних государств, начиналась с древних демократий. Примером и высшим достижением такого выбора являются греческие полисы и Римская республика. Именно они явились аналогом раннего государства Киевская Русь, для которого формирующим примером служили греческие и римские города-государства северного Причерноморья.
В-третьих, античные традиции народовластия в Европе не прерывались никогда, воссоздаваясь в коммунальных республиках Северной Италии, объединении торговых городов Ганзы, казацкой республике в Украине и т. д. Одним из высших достижений средневековой демократии стала Новгородская республика, история которой в силу идеологических причин со времен Рюриковичей часто замалчивается в России. Это не позволяет мировому научному сообществу оценить ее по достоинству. Один только факт всеобщей грамотности, о которой можно судить по бытовому содержанию берестяных грамот, не оставляет сомнений в исключительно высоком уровне культуры. Для правильной оценки роли Великого Новгорода в социальной эволюции России нужно всего лишь отказаться от удушающего догматизма Московского царства, которое так ненавидел Петр I. Это позволит учиться народовластию не у Западной Европы, а у собственных предков, опыт которых тщательно вытравливается из социальных представлений народа вот уже более 500 лет.
В-четвертых, социальную структуру общества определяет организованный контекст социальных отношений, в которые вовлечены члены общества и групп. Организованный контекст социальных отношений России со времен Московского царства основан на принципах
другой культуры. И если иерархический принцип отношений в коллективистических культурах ведет к их гармонизации, то в индивидуалистических — к агрессии и ненависти к власти. Это трагическое противоречие пытался понять крупнейший философ XX в. Николай Бердяев: «...народ, обладающий величайшим в мире государством, не любит государства и власти». В доиндустриальном обществе, когда во всех государствах еще царила иерархия, это не было так заметно. Но сегодня, когда соседние европейские страны идут по пути, который отражает сущность их древнейших ценностей — равенство участия, социальное партнерство и справедливость распределения — иерархические отношения становятся главным тормозом развития. Поэтому «смоделированный» тип отношений и способов управления в России не соответствует коллективному бессознательному, подавляет духовные и душевные силы народа. Это одна из латентных причин абсолютного большинства социальных проблем, в том числе и критической демографической ситуации.
Наконец, в-пятых, исследование ценностей разных народов и особенно близких соседей России, финнов, говорит о несостоятельности концепции, которую условно можно назвать словами Н. С. Хрущева «Догнать и перегнать Америку». Исторический путь Финляндии говорит о бесперспективности такой стратегии, но ставит во главу угла соответствие ценностей народа требованиям времени и собственному коллективному бессознательному. Поэтому не нужно никого догонять, но следует вернуться к своим корням, к исконным моральным основам жизни русского народа, к идеям народовластия и собственным ценностям, не искаженным ложными социальными представлениями, навязанными народу самодержавием и тоталитаризмом. Сделать это нелегко, но возможно, поскольку в способах семейного и школьного воспитания кроются корни авторитаризма18.
Насколько важна более глубокая интерпретация данных кросс-культурных исследований, свидетельствует результаты ранее проведенных исследований ценностей, в том числе и в рамках программы ”GLOBE”. Вывод о том, что Россия разделяет ценности коллективистических культур, несостоятельны. На самом деле, это коллективистические ценности европейского традиционного общества, которые в силу известных причин все еще присутствует в ментальности россиян. Однако именно на основе этих исследований делается вывод: «Европейскость» России — это иллюзия (!), навязанная нашему обществу извне и изнутри. Вхождение стран Российской Евразии, с точки зрения совместимости национальных культур, в «мир цивилизаций» следовало бы начинать с кооперации со странами Латинской Америки и Латинской Европы, арабо-мусульманского мира, индоиндонезийского мира и пространства Черной Африки19. На основании таких ложных выводов принимается стратегия развития страны, определяются планы на будущее.
Таким образом, система ценностей свидетельствует о том, что они связаны как с географией культур (пространство), так и этапом социальной эволюции общества (время). Это важный аспект, поскольку результаты кросс-культурных исследований сегодня прямо востребованы экономикой и политикой государств в условиях нарастающей глобализации. Избавление от ложных социальных представлений будет способствовать возвращению России на ее собственный цивилизационный путь.
1 Schvarts S. H. Universals in the Content and structure of Values: Theoretical Advances and Empirical Tests in 20 Countries // ed. by M. Zanna (ed): Advances in experimental social psychology. Oralando, 1992. Vol. 25.
2 Блэкуэлл Р., Миниард П., Энджел Д. Поведение потребителей. 9-е изд. СПб., 2002. С. 241.
3 Puohiniemi M. Tasmaelaman ja uusyhteisollisyyden aika. Vantaa, 2006.
4 Берри Дж. В., Пуртинга А. Х., Сигал М. Х., Дасен П. Р. Кросс-культурная психология: Исследования и применение. Харьков, 2007.
5 Новая философская энциклопедия. М., 2001. Т. 4.
6 Уайт Е., Браун Д. Первые люди. М., 1978.
7 Алексеева Л. М. Полярные сияния в мифологии славян. М., 2001; Подлазова О. Охотники и земледельцы — два пути мировосприятия. Рецензия. иЯЬ: paganism.ru/huntfarm.htm. (дата обращения: 15.02. 2007).
8 Берри Дж. В., Пуртинга А. Х., Сигал М. Х., Дасен П. Р. Кросс-культурная психология. Исследования и Применение. Харьков, 2007.
9 Асп Э. Введение в социологию. СПб., 2000. 248 с.
10 РиоЬгтетг М. Т^таеіатап ]а uusyhteisollisyyden аіка. Уа^аа, 2006.
11 Вартанова Е. Финская модель на рубеже столетий. Информационное Общество и СМИ Финляндии в европейской перспективе. М., 1999.
Лебедева Н. М. Базовые ценности русских на рубеже ХХ1 века // Психологический журнал. 2000. № 3. С. 73-87.
13 Лебедева Н. М. Базовые ценности русских на рубеже ХХ1 века // Психологический журнал. 2000. № 3. С. 85-86.
14 Почебут Л. Г. Социальные общности. Психология толпы, социума, этноса. СПб., 2005.
15 Почебут Л. Г Социальные общности. Психология толпы, социума, этноса. СПб., 2005. С. 150.
Почебут Л. Г. Социальные общности. Психология толпы, социума, этноса. СПб., 2005. С. 152.
17 КлассенХ. Дж. М. Проблемы, парадоксы и перспективы эволюционизма // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000. С. 6-24. иЯЬ: http://abuss.narod.ru/Biblio/AlterCiv/claessen.htm.
Мейжис И. А., Почебут Л. Г. Социальная психология общественного развития. Киев, 2007. Ч. 2. 404 с.
19 Савин А. В. Российская Евразия в «мире цивилизаций» // Евразийский Вестник. Журнал теории и практики Евразийства. иЯЬ: http://www.e-journal.ru/index03062003.html (дата обращения: 24.3.2008).
