Целевое программирование деятельности индивидуального субъекта Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 101:316.3 В.А. ТУЕВ

ББК 60.025.1 доктор философских наук, профессор

Байкальского государственного университета экономики и права,

г. Иркутск e-mail: [email protected]

ЦЕЛЕВОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНДИВИДУАЛЬНОГО СУБЪЕКТА

Рассматривается программирование деятельности индивидуального субъекта в аспекте взаимодействия потребностей индивида и общества. Выявляется место, которое в этом взаимодействии занимают стимулы, интересы и намерения субъекта. Обосновывается вывод о том, что цели субъекта в непосредственном плане выражают не потребности индивида, а объективное противоречие между этими потребностями и общественно определенными возможностями их удовлетворения. На этой основе эксплицируется взаимозависимость объективных и субъективных детерминант деятельности в процессах ее мотивации.

Ключевые слова: потребности; интересы; цели; мотивация деятельности индивида.

V.A. TUYEV

Doctor of Philosophy, Professor, Baikal State University of Economics and Law, Irkutsk

e-mail: [email protected]

GOAL-ORIENTED PROGRAMMING OF INDIVIDUAL’S ACTIVITY

The programming of the individual's activity is studied in the aspect of interaction of individual and social needs. In this interaction, the place of the individual's incentives, interests and intentions is determined. The author substantiates the conclusion that the immediate individual goals show not the individual's needs but an objective contradiction between these needs and socially determined opportunities of their satisfaction. On this basis, the interdependence of objective and subjective determinants of the activity in the processes of its motivation is demonstrated.

Keywords: needs; interests; goals; individual's activity motivation.

Понятие цели характеризует поведение всех самоуправляющихся систем. Активность таких систем направлена на достижение негэнтропийного эффекта, на сохранение структуры и функциональных инвариантов системы. В соответствии с этим Н.А. Бернштейн определял цель как закодированную в мозгу модель (образ, формулу) «потребного будущего», которая направляет активность организма к оптимизации условий его существования. Теория функциональной системы П.К. Анохина раскрыла и способ формирования такой модели. Цель деятельности выступает здесь в образе того состояния системы, которое она приобретает в

результате удовлетворения потребностей. В этом значении понятие цели применимо для формального описания конечных ситуаций, достигаемых в ходе осуществления актов функционирования биологических организмов и некоторых технических систем.

Когда же речь идет о человеческой деятельности, цель предстает как идеальный, мысленный образ будущего результата действий субъекта. Иначе говоря, в отличие от целей, реализуемых другими системами, человеческая цель — это цель сознательная. Такое определение, введенное еще К. Марксом [3, с. 189], по сей день ни у кого не вызывает возражений. Но если это верно,

© ВА. Туев, 2012

то как объяснить, что животные достигают своих целей неосознанно, а действия человека предвосхищает именно идеальный образ их результата? Какие объективные факторы действия выражает человеческая цель своим содержанием?

Совместная постановка этих вопросов не позволяет дать непротиворечивый ответ на них, опираясь на существующие трактовки проблемы целеобразования, ибо в большинстве случаев цель понимается как форма осознания потребности или ее предмета. Подобная цель, даже если она реализуется в деятельности человека, не имеет каких-либо принципиальных отличий от целей, неосознанно реализуемых биологическими организмами. Это цель потребительной деятельности, а такая деятельность, как известно, не является специфичной для человека и может протекать неосознанно. Здесь схема целеобразования предельно проста: цель оказывается «сплавленной» с эмоционально выраженным мотивом действия, направленного на присвоение предмета и удовлетворение потребности.

Правда, будучи структурно дифференцированной на уровне сознания, такая цель допускает коррекцию на основе оценки возможностей и условий удовлетворения потребности, соотношения ее с другими потребностями, нравственных соображений, этикета и т.д. При этом цель выступает моделью уже не «потребного» вообще, а сознательно предпочитаемого будущего и поэтому может идти вразрез с некоторыми актуальными потребностями. Выражая иерархические отношения в сфере потребностей, она включает в себя ценностно-мотивационное содержание и поэтому приобретает определенный личностный смысл. Ведь удовлетворение даже сильно актуализированной потребности, если оно несовместимо с принятыми социальными нормами, откладывается в силу предполагаемых негативных последствий этого акта.

И, тем не менее, функция сознания состоит здесь не в выработке целей (они возникают помимо сознания), а в установлении их субординации, в выборе форм и средств их достижения. Даже и в том случае, когда достижение цели встречается с тем или иным препятствием, характер детерминации действия принципиально не меняется, поскольку

сохраняется прежнее потребностно-мотива-ционное основание: не происходит ни «переключения» цели на другую потребность того же субъекта, ни тем более замены самого субъекта потребностей. Деятельность по преодолению возникшего препятствия остается мотивированной все той же актуальной и ценностно приоритетной потребностью.

В отличие от подобной деятельности, цели которой определяются по преимуществу балансом индивидуальных потребностей, созидательная, общественно-производительная деятельность субъекта подчинена целям, вытекающим в непосредственном плане не из его собственных потребностей, а из потребностей социума. В субъективном плане такая цель представляет собой собственно идеальный продукт соотнесения интересов субъекта с социальными возможностями их реализации: она направлена на созидание общественных условий, в которых станет возможным присвоение предмета потребности. Именно интерес субъекта выражает направление деятельности, задаваемое местом этого субъекта в системе общественных отношений. Через формирование цели субъект осуществляет выбор в рамках наличных возможностей системы.

В процессе целеполагания вырабатывается идеальная программа деятельности, направляющая активность субъекта на разрешение противоречия между его потребностями и социальными условиями его бытия, — цель есть идеальная форма разрешения этого противоречия. Поэтому целеполагание и целеосуществление соразмерны не только потребностям субъекта, но и возможностям изменения объекта в направлении, задаваемом потребностями социума и интересами субъекта. В целеобразовании участвуют как потребностно-мотивационная сфера субъекта, так и идеальное (сущностное) отображение им тех социальных связей, посредством которых его деятельность, подчиненная потребностям общества, создает возможности удовлетворения его собственных потребностей. При этом потребности субъекта порождают лишь конечную (абсолютную, общую) цель его деятельности, но эта цель достигается посредством постановки и реализации промежуточных (относительных, «частных») целей, выражающих потребности общества и интересы субъекта. Иначе цели оказались

бы направленными не на созидание социальных условий присвоения предмета, а на его присвоение помимо созидания.

Содержание цели образуется видением будущего через призму потребностей, интересов, бессознательных установок, ценностных ориентаций, мотивов, убеждений, идеалов субъекта. В результате этих опос-редствований возникает проекция будущего, в которое переносится удовлетворение потребности, поскольку оно невозможно в настоящем. При этом целеобразование опирается на логическую картину действительности, которая воспроизводится субъектом и допускает возможность изменения этой действительности сообразно имманентным ей объективным законам. Но цель есть не просто образ предвидимого будущего состояния предмета деятельности, которое он может принять сообразно его внутренним законам, а идеальное моделирование того, каким должен стать этот предмет в результате преобразующей деятельности.

Подобно любому другому мотиву, такая цель делает подчиненное ей действие субъективно необходимым. Но это уже не просто внутренняя необходимость достижения негэ-нтропийного эффекта. Это специфически социальная необходимость, которая вызывает и направляет общественно ориентированную деятельность субъекта. Наличие мотивирующей функции цели как раз и объясняет принципиальное несовпадение ее с обычным предвидением (или «поисковым» прогнозом) будущего: в акте целеполагания действительность предстает не просто в ее внешней данности, актуальной или потенциальной, а в виде внутренне обусловленного и сознательно «принятого», т.е. субъективно необходимого будущего результата практической деятельности. Здесь в форме мысленной конструкции как бы слиты воедино и результат предстоящей деятельности, и внешние социальные условия, стимулирующие деятельность, и внутренние возможности ее осуществления, и внутренняя необходимость этой деятельности, «задаваемая» потребностями и интересами субъекта.

Итак, во-первых, отношение между потребностями и целями субъекта является сложно опосредствованным как объективно, так и субъективно, а во-вторых, цель и есть собственно идеальный мотив специфически

человеческой, созидательной деятельности. Этот теоретический вывод вполне согласуется и с данными психологических экспериментов. К примеру, В.С. Мерлин установил, что побудительная сила, мотивационный «градиент» цели возрастают по мере повышения степени ее «сформированности» и продвижения субъекта к ее осуществлению, а также по мере осознания нравственной корректности цели.

Вместе с тем для понимания специфики целевой детерминации социальной активности существенно, что побудительная сила идеального мотива «материализуется» лишь при наличии способности субъекта к волевому действию. Сложная иерархическая соподчи-ненность мотивов человеческого поведения, поливалентность их по отношению к потребностям и интересам субъекта «выводят» ее мотивацию за рамки эмоционального отношения. Эти обстоятельства определяют созидательную деятельность человека как целенаправленную сознательно-волевую активность. Ее мотивация неизбежно предполагает борьбу мотивов и связанную с ней необходимость преодоления внутренних психологических препятствий к социально ориентированному выбору мотива. Аффективная насыщенность непосредственно осуществимых желаний, диктуя эмоционально-импульсивный выбор, может блокировать интеллектуальный, сознательно-оценочный план действий, ибо мотивы «с дальним прицелом» обладают значительно меньшей динамической силой, нежели побуждения, обусловленные актуальными потребностями. Противостоять этому способен только человек, обладающий достаточно выраженной волей к реализации долгосрочных программ поведения.

Сама по себе воля не является выражением генетически предпрограммированной, «потребностной» необходимости действия, как иногда полагают. Она не выступает самостоятельным фактором активности субъекта, а лишь делает субъективно возможной его деятельность, не являющуюся для него необходимой вне социального контекста. Воля — это способность человека действовать во имя поставленной цели независимо от эмоциональных импульсов, генерируемых актуализированными потребностями и внешними препятствиями. Это в конечном счете

способность личности к внутренне свободному действию, без которого нет сознательноцеленаправленной деятельности. «Поведение без актуальной потребности, — пишет В.А. Иванников, — это и есть волевое поведение» [1, с. 120]. Воля направляет действия субъекта не на удовлетворение собственных потребностей, а на созидание, следовательно, на удовлетворение «чужих» потребностей, в частности, потребностей общества.

Сильная воля проявляется как целеустремленность, решительность, смелость, выдержка, самообладание, настойчивость. Поведению волевой личности присуще единство слова и дела, намерения и исполнения. Это характеристика субъекта, в деятельности которого будущее существенно опосредствует мотивационные тенденции и императивы, делая ясными и определенными его жизненные планы и идеалы. Проявление воли превращает действие в поступок, каким является, например, добровольный шаг вперед, когда требуется выполнить трудное задание. Воля как черта характера делает индивида личностью. Но как только эта способность субъекта к целенаправленной регуляции своих действий превращается в потребность, возникает некая «автономия воли», лишающая ее внутренней целесообразности, и тогда речь может идти лишь о бессмысленном упрямстве.

Конечно, мотивация сознательно-целенаправленной деятельности сопряжена не только с волевыми качествами и характером личности, но и с другими внутренними деятельностными возможностями субъекта: знаниями, жизненным опытом, темпераментом, чувствами, склонностями, настроениями, интеллектом, способностями, самосознанием. Все они образуют индивидуальный психологический «профиль» личности, через который преломляется процесс мотивации, а в результате возникает субъективная предрасположенность к тем или иным мотивационным решениям, складывается неповторимый «рисунок» мотивационных «линий».

В то же время было бы ошибочным считать наличие этих внутренних возможностей и средств принципиальным условием целеполагания. Верно, что постановка цели не может игнорировать реальные внутренние возможности субъекта: их наличие или отсутствие влияет на процесс целеобразо-

вания, корректирует его. Однако цель, выражающая достаточно сильное объективное побуждение, наоборот, сама становится основанием для лемматической постановки задач, связанных с выработкой необходимых функциональных возможностей (приобретение знаний, опыта, умений, навыков; тренировка мускулов, памяти, воли; развитие творческих способностей и т.п.), а также с созиданием средств и освоением способов достижения цели. В этом случае целеполага-ние выступает мощным фактором развития созидательных потенций личности.

Итак, цель наряду с другими факторами детерминации человеческой деятельности, такими, как потребности, интересы, мотивы, намерения, представляет собой форму существования социальной необходимости. Ее специфика состоит в том, что она связывает настоящее с будущим, предвосхищая желаемое будущее в виде идеального образа результата предстоящей деятельности. Постановка цели равнозначна решению действовать. Акт принятия решения становится необходимым в условиях неопределенности, в ситуации выбора, когда взвешивается обоснованность цели с точки зрения мотивов и смысла, средств и возможностей ее достижения.

Принятие решения знаменует собой завершение мотивационного процесса и начало целеосуществления. Свобода выбора цели, а также средств и способов ее достижения делает целеполагание формой самоопре-деляющей деятельности человека. В то же время понятно, что все обстоятельства, в которых будет протекать деятельность, не могут быть учтены заранее, в стадии целе-образования, поэтому результат деятельности практически всегда отклоняется от цели. Удовлетворению же потребностей индивида и социума служит только тот результат, который был «запрограммирован» этими потребностями. Их удовлетворение и является в конечном счете показателем эффективности и целеполагания, и целеосуществления (как потребление вообще выступает критерием рациональности практики). Именно способность результата целенаправленной деятельности стать ценностью, т.е. предметом, удовлетворяющим те или иные потребности, придает этой деятельности социальный и личностный смысл.

А.Н. Леонтьев был, несомненно, прав, утверждая, что функцию смыслообразова-ния выполняет мотив деятельности. Но в понимании цели он исходил из того, что она не выполняет побудительной функции, а лишь направляет действия субъекта, поскольку с ней связано совершение промежуточных действий, не ведущих к удовлетворению потребности [2, с. 81-82]. В рамках развиваемой нами концепции дело обстоит существенно иначе: цель, выражая потребности социума, «преобразованные» посредством стимулирования в интересы субъекта, обладает собственной побудительной силой. Потребности общества через интересы личности «питают» ее деятельность своей энергией, превращая цель в форму мотива и наполняя деятельность личности глубоким социальным смыслом. Без учета этого обстоятельства мы не продвинемся вперед в понимании смысла специфически человеческой, созидательной деятельности и будем «наделять» смыслом лишь деятельность, подчиненную удовлетворению собственных потребностей субъекта. Всякая иная деятельность вне этого контекста будет выглядеть попросту бессмысленной.

Описывая механизм реализации цели, А.Н. Леонтьев обозначает цель, заданную в определенных условиях, термином «задача», а способ решения задачи — термином «опе-

рация». В его теории действия, составляющие деятельность, соотносятся с целями, а операции — с условиями достижения целей. При неизменной цели операции могут меняться в зависимости от условий деятельности [2, с. 84]. Соглашаясь с такой моделью целеосуществления, мы не рассматриваем его в подробностях, ограничивая свою задачу анализом системы факторов, посредством которых потребность превращается в идеальное побуждение к деятельности.

Завершая этот анализ, отметим, что цель является идеальной формой выражения необходимости, заключенной в потребностях и интересах индивидуального субъекта социальной деятельности. По степени сознательности жизненных целей личности судят о том, из каких побуждений человек совершает те или иные действия и поступки — из корыстного расчета, из потребности в творчестве, из стремления к общему благу или, может быть, из некоторого сочетания этих и иных мотивов. Зная мотивационный «стержень» личности, можно прогнозировать ее поступки в определенной жизненной ситуации. Возвышение ведущих жизненных целей до служения общественным интересам и идеалам облагораживает все помыслы, действия и поступки личности, придает им глубокий нравственный смысл подлинно человеческих деяний.

Список использованной литературы

1. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. М., 1991.

2. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 2004.

3. Маркс К. Капитал: Критика политической экономии: т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М., 1960. Т. 23. С. 1-907.

Referenses

1. Ivannikov V.A. Psikhologicheskie mekhanizmy volevoi regulyatsii. M., 1991.

2. Leont'ev A.N. Deyatel'nost'. Soznanie. Lichnost'. M., 2004.

3. Marks K. Kapital: Kritika politicheskoi ekonomii: t. 1 // Marks K., Engel's F. Soch. 2-e izd. M., 1960. T. 23. S. 1-907.