CC BY
71
Вестник Челябинского государственного университета. 2018. № 6 (416). Филологические науки. Вып. 113. С. 113—118.
УДК 398.9 ББК 82
ТРУДОВЫЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ БЛАГОПОЖЕЛАНИЯ: ОСОБЕННОСТИ ПОЭТИКИ И СОВРЕМЕННОГО БЫТОВАНИЯ
О. В. Мешкова
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия
Дана развернутая характеристика трудовых и профессиональных благопожеланий: учтены особенности содержания, поэтики и функционирования этого феномена устного народного творчества. Фольклористический подход, использованный в работе, позволяет выявить специфику варьирования благопожеланий в настоящее время, отметить изменения, происходящие не только с вербальным компонентом трудовых и профессиональных благопожеланий, но и с их исполнением и функциональными связями.
Ключевые слова: благопожелания трудовые, благопожелания профессиональные, традиционные благо-пожелания, варьирование, жанр, ритуал.
Наблюдение за современным состоянием народного творчества делает нас свидетелями живого фольклорного процесса, суть которого проявляется в постоянном взаимодействии двух начал: традиционного и вариативного. Особый интерес при этом вызывают жанры фольклора, имеющие длительную историю существования: их варьирование может касаться не только содержания, но и функционирования. К таковым, на наш взгляд, следует отнести благопожелания, современный фонд которых позволяет фиксировать разные тенденции:
- во-первых, существование традиционных текстов, сохраняющих, кроме основной коммуникативной задачи (произнесение добрых слов в адрес кого-либо), обрядово-магиче-скую и эстетическую функции;
- во-вторых, активизация противоположного процесса, а именно частичное или полное разрушение магической функции текстов (подобные благопожелания, как правило, превращаются в этикетные формулы);
- в-третьих, возникновение вариантов на основе традиционных благопожеланий (причем в современных условиях не только за счет устной передачи, но и благодаря распространению в пространстве Интернета);
- в-четвертых, пополнение арсенала благо-пожеланий за счет создания новых текстов, отражающих реалии нынешнего времени.
Все это объясняет возросший интерес к бла-гопожеланиям со стороны ученых. Заметим, что подобные произведения прежде всего попадают в поле зрения лингвистов. Так, Н. И. Формановская [10] рассматривает благопожелания как концепт в основе речевого этикета. Исследованию воло-
годских диалектных благопожеланий посвящены статьи и монография Л. Ю. Зориной [4; 5]. Эти научные труды, отражающие внимание к живой народной речевой стихии и демонстрирующие скрупулезный подход к записи и систематизации текстов, дают представление о благопожелани-ях, имеющих хождение в определенном регионе. Когнитивно-дискурсивной парадигме кабардинских благопожеланий посвящена диссертация М. Ч. Кремшокаловой, причем автор подчеркивает, что «благопожелания и проклятия как первичные жанры устно-речевого дискурса впервые становятся объектом комплексного лингвистического описания» [6. С. 8].
Особое внимание обратим на статью В. В. Пле-шаковой [8], где дан обстоятельный ответ на вопрос, какие благопожелания следует относить к традиционным. Три критерия называет исследователь в качестве основополагающих: 1) исторически сложившаяся форма; 2) широкое и давнее использование в общенародном языке; 3) отражение духовно-нравственных ценностей народа.
Эти наблюдения, несомненно, важны для характеристики благопожеланий как словесных формул, имеющих фразеологизированный характер. Не случайно часть таких текстов зафиксирована в «Словаре русского речевого этикета» А. Г. Балакая [2].
Однако благопожелания по происхождению, бытованию относятся к явлениям устного народного творчества. Фольклористический подход к этим произведениям предполагает учет особенностей их бытования: времени возникновения (если установить это представляется возможным), особенностей распространения, наличия вариантов, — ибо изучение фольклорного
произведения немыслимо без внимания к обычаям, обрядам, бытовой практике. По справедливому замечанию Т. А. Агапкиной и Л. Н. Виноградовой, «статус благопожеланий, как и заговоров, заклинаний, приговоров, проклятий, таков, что само их произнесение (исполнение) представляет собой определенный ритуал или во всяком случае имеет ритуализированный характер» [1. С. 168].
В картотеке, составленной нами в ходе наблюдения за благопожеланиями, содержатся как тексты, «ритуализированный характер» которых вряд ли вызывает сомнения (это благопожелания, закрепленные за календарными и семейными обрядами, магическими действиями и т. д.), так и благопожелания, которые имеют универсальный характер, то есть используются в разных ситуациях в зависимости от намерения говорящего. Дифференциация этих текстов лишь на первый взгляд может показаться отчетливой: функциональное пространство благопожеланий подвижно, при этом заложенные в произведении смыслы актуализируются в зависимости от целей, которые наряду с пожеланием благ манифестирует говорящий (приветствие, прощание, напутствие, поздравление и мн. др.). Подобные тенденции наглядно демонстрируют благопожелания, связанные с трудовой деятельностью. Сопоставление этих текстов, зафиксированных в сборниках и словарях разных лет, с записанными в настоящее время, последовательный анализ бытования, состава, содержания, поэтики традиционных и новейших благопожеланий в неразрывном единстве позволит, на наш взгляд, дать развернутую характеристику исследуемого феномена народного творчества.
Итак, трудовыми мы называем благопожелания, которые могут быть адресованы работающим, сопровождать выполнение какой-либо хозяйственной деятельности. Они существуют не просто как фонд вербальных текстов, но как часть народной культуры, некий неписаный закон, регламентирующий и традиции произнесения, и специфические связи с бытовой, повседневной стороной жизни человека. Соответственно, изменение последней неизбежно вносит коррективы в благопожелание как ритуал и текст.
В деревенской жизни спектр ситуаций, сопровождаемых благопожеланиями, весьма широк: в качестве приветствий они высказываются в адрес хлебопашцев, плотников, ткачей, доярок и т. п. Некоторые из этих текстов зафиксированы уже в сборнике В. И. Даля «Пословицы русского народа», при этом «благопожелания не выделены в отдельную группу, они рассыпаны среди паремий» [7. С. 58]. В ряде случаев В. Даль называет адресата благопожеланий [3. С. 212]:
Море под коровой (привет дойнице). Река молока (ответ).
Ведром тебе! Маслом цедить, сметаной доить (подойнице).
Свеженько тебе (девке, которая воду черпает).
По сту на день, по тысяче на неделю (привет молотильщикам).
Беленько тебе (привет прачке).
Ритуал произнесения регламентирован ситуацией приветствия. Участниками коммуникации являются два человека, что предполагает обмен репликами: благопожелание, адресованное тому, кто занят трудом, порождает произнесение ответных благопожеланий (например: «Спорынья в квашню! (привет бабе, когда хлебы месит, а ответ: Сто рублей в мошну!). Откликом на благопожелание-приветствие, несомненно, могут быть и этикетные «спасибо» (справедливости ради заметим, что происходит оно от благопожелания «спаси, Бог») или «спасибо на добром слове». Ритуал, таким образом, предполагает обмен словами положительной семантики — в соответствии с народной традицией «На добрый привет, добрый и ответ».
Записи, сделанные учеными в настоящее время, свидетельствуют о том, что в ряде местностей подобные благопожелания до сих пор фиксируются. Так, Л. Ю. Зорина, исследуя вологодские говоры, отмечает, что «на этом языковом пространстве бытует архаическая система трудовых благопо-желаний» [4. С. 31]. Истоки подобных текстов, по мнению ученого, в далеком прошлом.
Эмпирически могут быть возведены к трудовым благопожеланиям общеупотребительные сегодня приветствия «Бог в помощь» «Бог помочь», «Бог на помощь», «помогай Боже» и т. д. Адресатом при этом может быть человек, занятый любым трудом — физическим, умственным. Эти хрестоматийные, на первый взгляд, примеры заставляют задуматься об особенностях варьирования в фольклоре. Мы наблюдаем, с одной стороны, весьма устойчивые словесные формулы («фразеологизированные», по определению лингвистов), но видим расширение границ функционирования, что имеет важное значение для характеристики трансформаций, происходящих в фольклорном процессе, ибо вариативность, как одно из ключевых качеств в устном народном творчестве, предполагает учет не только вербальной составляющей, но и всех кодов, имеющих отношение к этому тексту. При анализе трудовых благопожеланий, кроме словесного, следует учитывать, на наш взгляд, темпоральный код (время произнесения или наличие/отсутствие закрепленности за определенным событием) и персональный (исполнитель и адресат). Изме-
нение любого из них связано с варьированием благопожелания.
К числу классических примеров, свидетельствующих о расширении функционирования, следует отнести благопожелание «ни пуха ни пера». В словаре А. Г. Балакая отмечается, что эта словесная формула пришла из речи охотников и представляла собой «пожелание удачи отправляющемуся на охоту, высказанное в отрицательной форме, чтобы не сглазить, если пожелать прямо удачи» [2. С. 317]. Вряд ли нужно доказывать, что сегодня сфера воспроизведения этого пожелания предельно обширна и к трудовым оно относится лишь по происхождению. Варьирование же касается не только функционирования и содержания этого благопожелания, но и его структуры: произнесение текста от начала и до конца в настоящее время не является обязательным. Вариантами высказывания становятся как редуцированное «ни пуха!», так и разнообразные продолжения этой фразы: «Ни пуха! Удачи!», «Ни пуха! Меньше нервов!» и т. д.
Подобные метаморфозы затронули благопоже-лание «попутного ветра!». К трудовым оно может быть отнесено по происхождению, поскольку возникло как напутствие, адресованное морякам, отправлявшимся в плавание. Однако изменение темпорального и персонального кодов позволяет рассматривать сегодня это благопожелание как универсальное: оно может быть адресовано тому, кто отправляется в путь; кто начинает какое-либо дело; кому желают успеха в достижении цели. Варьирование, таким образом, связано не со словесной формулой, а с функционированием текста.
«Специализация», или закрепленность трудовых благопожеланий за определенной сферой деятельности, позволяет, на наш взгляд, выделить в составе данной группы текстов профессиональные благопожелания. Это благопожелания, бытующие среди представителей одной или смежных профессий. Сопоставление профессиональных благопожеланий с трудовыми и универсальными углубляет представление о разнонаправленных процессах, затрагивающих функционирование пожеланий добра: утрате текстов, их новообразовании, перегруппировке, переосмыслении и т. д.
«Судьба» отдельных традиционных благопожеланий, имеющих этикетный характер, в профессиональной среде может складываться по-разному: с одной стороны, сохраняется свободное хождение (заметим, что этот вариант бытования наиболее распространенный), с другой — имеются ограничения в воспроизведении. К примеру, «спокойной ночи» как «форма доброжелательного прощания на ночь, перед сном» [Там же. С. 144] относится
к числу самых известных и часто используемых в повседневном общении. Однако наблюдение за бытованием этого благопожелания в профессиональной среде позволяет внести коррективы в представления о безграничности его функционирования: некоторые охранники, врачи предпочитают не использовать эту словесную формулу, «чтобы не сглазить». Вероятно, следуя подобной логике, машинисты поездов дальнего и ближнего следования порой избегают пожелания «счастливого пути».
«Запрет на произнесение» в ряде случаев распространяется не только на повседневные благо-пожелания, но и на профессиональные. К этому заключению позволяет прийти наблюдение, к примеру, за текстами, адресованными рыбаку/рыболову. В сборнике Даля зафиксированы следующие благопожелания [3. С. 212]:
1) «Ловися рыбка малая и большая».
2) «Улов на рыбу (привет рыболову). Навар на ушицу (ответ его)».
Первое имеет характер заклинания, воспроизводится без ограничений. Второе встречается как в составе микродиалога, так и в сокращенном варианте: в качестве самостоятельного благопожела-ния-приветствия выступает фраза «улов на рыбу». Близкими к нему по содержанию и выполняемой дополнительной функции (кроме пожелания добра, выступают в качестве приветствия) являются следующие пожелания: «Хорошего клева!»; «Большого улова!». Однако суеверные представления о том, что эти пожелания приведут к обратному результату, порождают «запрет на произнесение». Рыбакам желают «ни хвоста ни чешуи» (варианты: «ни чешуи ни хвоста»; «ни рыбки ни хвостика»; «ни хвоста ни рыбы»), следуя магии «от противного».
Народная речевая стихия позволяет поменять адресата благопожеланий. К примеру, фиксируется использование благопожелания «Большого улова!» таксистами, когда речь идет о выручке, полученном доходе.
Варьирование, связанное со сменой адресата, коснулось благопожелания «дай Бог памяти». Без дополнительных комментариев это высказывание может рассматриваться как универсальное. Произнесенное программистом, оно может остаться благопожеланием, если речь идет о памяти как о способности человека хранить информацию, или превратиться в шутку, если исполнитель имеет в виду запоминающее устройство ЭВМ.
Профессиональные благопожелания сегодня неотделимы от застольных поздравлений, тостов. Ритуал их произнесения регламентируется участниками действа: может проходить в определенной
последовательности, может иметь незакрепленный характер.
Сравнительно новой является ситуация профессиональных праздников, во время которых принято наряду с общеупотребительными произносить профессиональные благопожелания. Подчеркивая традиционный характер слов, авторы поздравительных речей предваряют благопожелания сочетаниями «как говорится», «как водится», например: «Как говорится, сколько вам взлетов, столько и посадок» (летчикам) и т. д.
Содержание профессиональных благопожела-ний варьируется вокруг определенных благ:
1) достижение планируемого результата при выполнении работы (к примеру, «мягкой посадки» (летчикам);
2) получение материальной выгоды («большого улова», «хорошей наживы» (таксистам);
3) облегчение труда («Пусть смена будет легкой!»);
4) сохранение сил, здоровья, жизни («сколько взлетов, столько посадок» (летчикам), «сухих рукавов» (пожарным);
5) привлечение удачи, успеха и т. д. («легкого паркета» (танцовщикам); «успеха!», «удачи!»;
6) необходимых для выполнения работы условий: «летной погоды», «чистого неба» (летчикам); «зеленых светофоров», «зеленого света» (водителям); «попутного ветра» (морякам);
7) отсутствие препятствий для достижения цели («ни гвоздя ни жезла» (водителям).
Как для трудовых благопожеланий в целом, так и для профессиональных в частности ситуация приветствия является одной из традиционных. Симметричная ей ситуация прощания также делает возможным пожелания блага, при этом словесная формула превращается доброжелательное напутствие.
Новейшие профессиональные благопожелания создаются, как правило, на основе известных схем традиционных текстов. Например, по образу и подобию известного «ни пуха ни пера» созданы следующие пожелания: «ни гвоздя ни жезла» (водителям), «ни хвоста ни чешуи» (рыбакам) и т. д.
Структура профессиональных благопожела-ний — категория наследуемая; она соответствует типичным благопожелательным формулам, в основе которых, по мнению Т. А. Агапкиной и Л. Н. Виноградовой, «обычно лежит (или реконструируется) логическая схема следующего вида: "Я (мы) желаю (-ем) + [кому] + [что]"» [1. С. 202—203]. Заметим, что первая часть этого блока (исполнитель) и вторая часть блока (адре-
сат) в профессиональных благопожеланиях зачастую не называются. Наиболее часто встречаются сочетания лаконичные, состоящие из двух слов — прилагательного и существительного в родительном падеже — и представляющие собой само пожелание (к примеру, зеленых светофоров желают водителям).
При сохранении сути благопожелания форма может варьироваться в зависимости от ситуации. Пожелание может быть выражено:
а) инфинитивными конструкциями («дожить до ста лет и умереть на ходу» (мед.));
б) придаточными предложениями с союзом «чтобы» («чтоб светофор всегда показывал зеленый свет»);
в) побудительными формулами со словом «пусть» [9] («пусть все светофоры будут зелеными»);
г) сопоставлением одного явления с другим (зачастую используется схема «Сколько... столько», или, наоборот, «Столько... сколько. ..»).
Начало благопожелания может быть вариативным: «Дай Бог...»; «Пусть будет...», «Желаем...» Например, подводникам, дайверам желают «столько всплытий, сколько погружений». Вариантами этих благопожеланий являются тексты иной структуры: «Чтобы количество погружений равнялось количеству всплытий».
Изображенный и в трудовых, и в профессиональных благопожеланиях мир, как правило, лишается противоречий, идеализируется. Возможно, поэтому из общефольклорного арсенала поэтических средств чаще других используются гиперболы, если речь идет о результатах работы («море под коровой»; «маслом цедить, сметаной доить» — подойнице; «по сту на день, по тысяче на неделю» — молотильщикам), эпитеты и логические определения при создании общей картины трудовой деятельности. Неоднократно в разных сочетаниях встречается слово «легкий», употребляемое в значении «достигаемый без большого труда, усилий»: «Легкой дороги!», «Легкого паркета!»,«Легкой смены!».
Частотность употребления прилагательных «хороший» («Хорошего улова!», «Хорошей дороги!», «Хороших учеников!»), «большой», «счастливый» в разных сочетаниях объясняется, с одной стороны, стремлением создать благожелательную атмосферу, а с другой — предельной ясностью этих слов для всех участников коммуникации.
Итак, подведем итоги. Природа трудовых и профессиональных благопожеланий такова, что диктует комплексный подход к их изучению, предполагающий учет особенностей бытования
и поэтики. Фонд трудовых благопожеланий подвижен: на основе существующей традиции возникают новые тексты, исчезают или трансформируются ранее существовавшие. Наследуемой и в меньшей степени подвластной модификациям оказывается структура указанных текстов. Варьированию в большей степени подвержено содержание трудовых благопожеланий, аккумулирующее знания и опыт исполнителей.
Сопоставление традиционных благопожеланий с новейшими делает возможным получение картины современного бытования этого феномена народного творчества. С одной стороны, наблюдает-
ся сохранение традиционного функционирования трудовых благопожеланий (остаются константными и ситуация, в которой текст воспроизводится, и адресат благопожеланий); с другой стороны, имеются изменения в бытовании, к числу которых следует отнести переход из профессиональных/трудовых в универсальные благопожелания, и наоборот, смену адресата некоторых текстов, «запрет» на произнесение отдельных пожеланий. Каждый вариант трудовых и профессиональных благопожеланий, возникающих сегодня, — свидетельство единства традиции и модификации этого жанра фольклора.
Список литературы
1. Агапкина, Т. А. Благопожелание: ритуал и текст / Т. А. Агапкина, Л. Н. Виноградова // Славянский и балканский фольклор. — М., 1994. — С. 168—203.
2. Балакай, А. Г. Словарь русского речевого этикета / А. Г. Балакай. — М., 2001.
3. Даль В. И. Пословицы русского народа : сборник : в 2 т. Т. 2 / В. И. Даль. — М., 1984.
4. Зорина, Л. Ю. Вологодские диалектные благопожелания в контексте традиционной народной культуры : монография / Л. Ю. Зорина. — Вологда, 2012.
5. Зорина, Л. Ю. О степени сохранности традиционных народных формул благопожеланий / Л. Ю. Зорина // Севернорусские говоры. Вып. 13. — СПб., 2014. — С. 64—69.
6. Кремшокалова, М. Ч. Когнитивно-дискурсивная парадигма благопожеланий и проклятий как малых жанров устной речи (на материале кабардино-черкесского языка) : автореф. дис. ... д-ра филол. наук / М. Ч. Кремшокалова. — Нальчик, 2015. — 40 с.
7. Мешкова, О. В. Благопожелания в сборнике В. Даля «Пословицы русского народа»: особенности публикации и классификации / О. В. Мешкова // Шестые Лазаревские чтения: Лики традиционной культуры в начале XXI столетия. Ч. 1: материалы междунар. науч. конф. — Челябинск, 2013.— С. 56—59.
8. Плешакова, В. В. Русские традиционные благопожелания: (К вопросу о традиционных высказываниях) / В. В. Плешакова // Филол. науки. — 2006. — № 4. — С. 51—60.
9. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. — М., 2002.
10. Формановская, Н. И. Благопожелание как концепт в основе речевого этикета / Н. И. Форманов-ская // Речевое общение : специализир. вестн. — 2011. — Вып. 12 (20). — С. 69—76.
Сведения об авторе
Мешкова Ольга Владимировна — кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и литературы, Челябинский государственный университет. Челябинск, Россия. ru-tochka@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2018. No. 6 (416). Philology Sciences. Iss. 113. Рp. 113—118.
LABOR AND PROFESSIONAL GOOD-WISHES: THE PECULIARITIES OF THE POETICS AND MODERN EXISTENCE
O. V. Meshkova
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia. ru-tochka@mail.ru
The article gives a detailed description of labor and professional good-wishes: the peculiarities of an oral folk art phenomenon like the content, poetics and functioning are taken into account. The materials of the research are the texts extracted from the collection "Proverbs of the Russian people" by V.I. Dal, "Dictionary of Russian speech etiquette" by A.G. Balakai and the notes made by the author. The used folkloristic approach allows to reveal the specificity of variation of labor and professional good-wishes nowadays and to note the changes taking place both with the verbal component of good-wishes and with their functional connections. As a result of the conducted
118
O. B. MernmBa
research the author comes to the conclusion that the structure of good-wishes is inheritable and is less subject to
the modifications while the contents of texts and their existence are subject to variation.
Keywords: labor good-wishes, professional good-wishes, variation, genre, ritual.
References
1. Agapkina T.A., Vinogradov L.N. Blagopozhelaniye: ritual i tekst [The good-wish: ritual and text]. Slavyanskiy i balkanskiy fol'klor [Slavic and Balkan Folklore]. Moscow, 1994. Pp. 168— 203. (In Russ.).
2. Balakay A.G. Slovar' russkogo rechevogo etiketa [The Dictionary of Russian Speech Etiquette]. Moscow, 2001. (In Russ.).
3. Dal' V.I. Poslovitsy russkogo naroda v 2 t. T. 2 [The proverbs of Russian folk in 2 vol. Vol. 2]. Moscow, 1984. (In Russ.).
4. Zorina L.Yu. Vologodskiye dialektnye blagopozhelaniya v kontekste traditsionnoy narodnoy kul'tury [Vologda dialect good-wishes in the context of traditional folk culture]. Vologda, 2012. (In Russ.).
5. Zorina L.Yu. O stepeni sokhrannosti traditsionnykh narodnykh formul blagopozhelaniy [On degree of traditional folk good-wishing formulas preservation]. Severnorusskiye govory. Vyp. 13 [Northern Russian Dialects. Iss. 13]. St. Petersburg, 2014. Pp. 64—69. (In Russ.).
6. Kremshokalova M.Ch. Kognitivno-diskursivnaya paradigma blagopozhelaniy i proklyatiy kak malykh zhanrov ustnoy rechi (na materiale kabardino-cherkesskogo yazyka [Cognitive-discursive paradigm of good-wishes and curses as small genres of spoken language (on Karbandian-Circassian language materials). Abstract of thesis]. Nalchik, 2015. (In Russ.).
7. Meshkova O.V. Blagopozhelaniya v sbornike V. Dalya "Poslovitsy russkogo naroda": osobennosti pub-likatsii i klassifikatsii [Good-wishes in digest by V. Dal "Russia folk proverbs": the peculiarities of publication and classification"]. Shestye Lazarevskiye chteniya: Liki traditsionnoy kul'tury v nachale XXIstoletiya. Ch. 1 [The Sixth Lazarev Literary Meetings: The views of traditional Russian culture of XXI century. Pt. 1]. Chelyabinsk, 2013. Pp. 56—59 (In Russ.).
8. Pleshakova V.V. Russkiye traditsionnye blagopozhelaniya (K voprosu o traditsionnykh vyskazyvaniyakh) [Russian traditional good-wishes (The question of traditional expressions)]. Filologicheskiye nauki [Philological Sciences], 2006, no. 4, pp. 51— 60. (In Russ.).
9. Slavyanskaya mifologiya. Entsiklopedicheskiy slovar' [Slavic mythodology]. Moscow, 2002. (In Russ.).
10. Formanovskaya N.I. Blagopozhelaniya kak kontsept v osnove rechevogo etiketa [Good-wishes as the concept in the base of speech etiquette]. Rechevoye obshcheniye: spetsializirovannyy vestnik [Verbal communication: Specialized bulletin], 2011, no. 12 (20), pp. 69—76. (In Russ.).
