CC BY
41
YAK 94:379.8(571.12).084.7 ББК Т3(2-4Тюм)6
B.C. ПЛОХОТНИКОВ
V.S. PLOKHOTNIKOV
ТРУДОВАЯ АКТИВНОСТЬ РАБОЧИХ Г. ТЮМЕНИ В ГОДЫ ПЕРВЫХ ПЯТИЛЕТОК (1928-1941)
LABOUR ACTIVITY OF TYUMEN WORKERS IN THE FIRST FIVE-YEAR PLANS (1928-1941)
В статье исследован процесс формирования в годы первых пятилеток «нового» человека, образ которого в представлении власти ассоциировался с высшим проявлением трудовой активности. На материалах г. Тюмени 1928-1941 гг. проанализированы формы участия рабочих в производственной жизни предприятий, их эволюция, причины политизации, воздействие на складывающиеся в обществе процессы и отношения.
The article investigates the formation of the «new» man during the first five-year plans. His image was associated in the view of the authorities with the highest manifestation of labour activity. Using the materials of 1928-1941's Tyumen the author analyses the forms of workers' participation in working life of enterprises, their evolution, the causes of politiciza-tion, the impact on processes and relations emerging in society.
Ключевые слова: трудовая активность, рабочие Тюмени, форсированная индустриализация, повседневность.
Key words: labour activity, Tyumen workers, rapid industrialization, everyday life.
В конце 1920-х гг. СССР вступил в ключевой период своего развития, главным содержанием которого стала борьба советского народа за выполнение первых пятилетних планов, ускоренную модернизацию и форсированную индустриализацию. В короткие исторические сроки были воздвигнуты тысячи предприятий, и по объёму производства промышленной продукции страна вышла на второе место в мире, уступая лишь США. Созданный в это время экономический потенциал позволил приступить к преобразованиям в социальной сфере, развернуть многоотраслевой оборонный комплекс. Эти вопросы привлекали внимание многих отечественных и зарубежных исследователей, выводы и суждения которых, как правило, опирались на материалы крупных промышленных центров страны, а затем проецировались на остальные регионы. В результате картина индустриальной модернизации СССР лишалась региональной специфики, вносившей важные нюансы в поведение индивида, его эмоциональные переживания и реакцию на происходящие изменения. Изучение трудовой активности рабочих Тюмени в 1928-1941 гг. позволяет выявить общее и особенное в производственной повседневности советского человека, проанализировать проблему с учётом более широкого спектра окружающих обстоятельств и условий.
В годы первых пятилеток значительные изменения произошли в экономике Тюмени, тогда главного промышленного центра Зауралья. Если в 1914 г. стоимость основных фондов предприятий города составляла 1850 тыс. руб., то к 1939 г. выросла до 32508 тыс. руб. [10, с. 3], т. е. в 17,6 раз. Одновременно существенно увеличились объёмы промышленного производства: в стоимостном выражении с 1928 г. по 1940 г. они возросли в 9,4 раза [8, с. 116]; [7, л. 13-14].
Из новостроек тех лет наиболее крупной являлась фанерная фабрика. Важные перемены произошли на заводе «Механик», превращённом из полукустарного механического в станкостроительный. На базе судоверфи был создан крупный судостроительный завод. В 1934 г. стала выпускать продукцию сапоговаляльная фабрика им. Челюскинцев.
С вводом в действие новых предприятий и реконструкцией старых ускорился процесс урбанизации. В 1927-1940 гг. численность населения Тюмени увеличилась с 50340 до 83192 человек. Если в 1930 г. в городе насчитывалось 5773 промышленных рабочих [3, л. 1 об.], то в 1940 г. - 7870 человек [4, л. 121]. С ликвидацией безработицы основной формой обеспечения промышленности, строительства и транспорта рабочей силой стали государственные организованные наборы из среды колхозного крестьянства. Кроме того, в ряды рабочего класса вливались крестьяне-единоличники, некооперированные кустари, члены промысловой кооперации, трудоспособное население, не занятое в общественном производстве. На предприятиях города возрос удельный вес женщин и молодёжи.
На фоне тяжелейшего экономического кризиса, поразившего западный мир в конце 1920-х и в начале 1930-х гг., достижения советского народа выглядели особенно жизнеутверждающе. Героика времени входила в книги, песни, пьесы, кинофильмы, в повседневный труд и быт. На весь СССР в 1931 г. прозвучали слова: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» [11, с. 39].
Грандиозность планов оказывала мощное стимулирующее воздействие на широкие слои рабочих, увлекала их идеей социалистического строительства и давала дополнительный импульс процессу индустриализации. Используя эти настроения, власть выдвигала многообразный спектр обращённых к массам лозунгов - это апелляция к традициям революционной борьбы, классовой сознательности, чувству пролетарского интернационализма. Культ человека труда стал привычным элементом всей советской действительности.
В этих условиях характерной чертой массового сознания становилась вера в «светлое будущее». Ради него миллионы людей сознательно шли на лишения и жертвы, ежедневно совершали тысячи случаев подлинного героизма, включались в социалистическое соревнование - одну из ярких примет того времени. Ведущей его формой в годы первой пятилетки было ударничество - движение за повышение производительности труда главным образом путём его интенсификации. К концу 1932 г. в этом движении участвовали 28,9% тюменских рабочих, в городе насчитывалось 217 ударных бригад [6, л. 38].
Одной из форм ударной работы являлись «сквозные бригады», объединявшие рабочих различных цехов, связанных с выпуском одного и того же изделия. Тогда же возникли хозрасчётные бригады, члены которых брали обязательства не только увеличить количественные показатели производства, но и уменьшить расход сырья, электроэнергии, снизить себестоимость продукции. Большую роль в повышении качественных показателей труда сыграло движение «отличников» - ими считались те рабочие, кто свыше половины выпущенных изделий сдавал на оценку «отлично», остальные - на «хорошо».
В процессе соревнования рождались новые почины: на железнодорожном транспорте развернулось движение за увеличение пробега поездов, экономию топлива, безаварийную работу; в строительстве на смену сезонным работам пришла круглогодичная.
В то же время низкий уровень квалификации многих ударников, дефицит сырья, материалов, современного оборудования, нарастающий партийно-государственный контроль неизбежно придавали ударническому движению волнообразный характер, вели к его политизации и формализации. Неудивительно, что в такой обстановке многие ударные бригады распадались, процветало «лжеударничество». В среде коммунистов был популярен анекдот:
- Как дела с ударничеством?
- Хорошо! Секретарь восемнадцатое воззвание подписывает.
Тот же мотив присутствовал и в рабочей частушке:
Я ли не ударник, я ли не борюсь?
Ночью прогуляю - у станка просплюсь [8, с. 113].
Нарастание кризисных явлений в движении ударников стало одной из причин новых акцентов в политике государства по отношению к социалистическому соревнованию. В 1935 г. высшей формой его организации объявляется стахановское движение. В отличие от ударничества, которое родилось и стало массовым в условиях повсеместного преобладания старой техники, стахановцы были нацелены на повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции путём освоения новой техники, совершенствования организации и технологии производства. К 1 февраля 1937 г. их численность на предприятиях государственной промышленности Тюмени достигла 1179 человек или 19% от общего количества рабочих [9, с. 169-170].
В значительной степени стахановское движение стимулировалось системой организации заработной платы, повышение которой в период тотального дефицита товаров народного потребления и продовольствия оказалось более эффективным способом роста производительности труда в сравнении с преобладавшими в годы первой пятилетки моральными стимулами.
В первую очередь государственную поддержку получила та категория передовиков производства, которых отличала политическая лояльность. Однако высокие заработки толкали в ряды стахановцев и другие слои рабочего класса, стремившиеся улучшить своё материальное положение или бытовые условия. Причём часть из них не имела должной квалификации и выполняла или перевыполняла плановые задания за счёт чрезвычайного напряжения физических сил и «авралов», ставшие обыденными на производстве. В этих условиях снижались качественные показатели выпускаемой продукции, бичом производства были аварии и брак, широкие масштабы приобрели произвольное установление расценок, несоблюдение тарифной дисциплины. Социальные последствия стахановского движения выражались во внесении глубокого расслоения в среду рабочего класса.
В такой обстановке стахановское движение постигла та же участь, что и ударничество: оно стремительно политизировалось и формализовыва-лось. Одним из проявлений этого процесса стали «трудовые рекорды», которые приурочивались к знаменательным датам и сопровождались лозунгами «Великому празднику Первомая - достойную встречу», «Выполним решения XVIII съезда ВКП(б)», «Выполним задания к ленинским дням» и т. п.
Среди других форм трудовой активности рабочих Тюмени - участие в движении рационализаторов, в конкурсах на лучшего по профессии, лучшего наставника молодёжи, лучшее состояние рабочего места, движение многостаночников, которые были направлены на повышение интереса к производственным вопросам, освоение новых приёмов работы.
В немалой степени трудовая активность рабочего класса Тюмени отразила его искреннюю веру в правильность официальных установок, реализация которых, как казалось, непременно приведёт страну и общество в «светлое будущее». Для достижения желанной цели многие рабочие преодолевали трудности, лишали себя полноценного отдыха и материальных благ. В то же время формировавшийся в общественном сознании «идеальный образ» будущего воспринимался отнюдь не всей пролетарской массой. По разным причинам (низкая заработная плата, тяжёлые условия труда, бесхозяйственность на производстве, склонность к девиации и т. п.) часть рабочего класса негативно реагировала и на раздававшиеся «сверху» призывы к самопожертвованию, и на трудовые подвиги и добросовестный труд своих товарищей. Причём масштабы такого отношения к труду были значительными, и, думается, не уступали фактам трудового героизма. Свидетельством тому являются широкое распространение пьянства на производстве, воровство, безразличное отношение к оборудованию и инструментам.
Следствием объективных и субъективных причин были частые прогулы (особенно в религиозные праздники), нескончаемые «перекуры» в рабочее время, опоздания на работу или оставление её раньше установленного времени. Так, на заводе «Механик» в одну из ночных смен 1931 г. из-за массо-
вой неявки токарей не работал ни один станок, отсутствовал на работе и мастер цеха, который «отправился на охоту» [2, л. 90].
Поступательный процесс развития сдерживался также низкой квалификацией многих рабочих. По этой причине в 1932 г. на судостроительной верфи из 32 бригад клепальщиков только 5 выполнили плановые задания. Когда же администрации предприятия попыталась выйти из кризисной ситуации за счёт организации сверхурочной работы, на этот призыв откликнулась только одна бригада [1, л. 67].
Вопросы состояния трудовой дисциплины постоянно рассматривались на собраниях коллективов предприятий Тюмени, в «товарищеских судах». Проведённый анализ показывает, что среди мер дисциплинарного воздействия по отношению к «нерадивым рабочим» чаще всего использовались выговоры, штрафы, исключение из членов профсоюза, открепление от закрытого распределителя, лишение звания ударника. В качестве наиболее жёсткой меры борьбы с прогульщиками применялось увольнение: в 1933 г. 27,9% всех лиц, уволенных с фабрики «Пламя», относились к данной категории [5, л. 11]. В то же время эффективность этих мер оставалась низкой, поскольку ни одна из них не затрагивала глубинных сторон жизни тюменского рабочего, помыслы и поступки которого формировались достаточно стихийно, в виде реакции на развитие социально-политической и экономической ситуации.
Таким образом, в 1930-е гг. поведение тюменского рабочего имело сложную, многокомпонентную структуру, в которой сочетались модернистские и традиционные представления, отражавшие противоречивый характер процесса форсированной индустриализации.
Литература
1. Государственный архив социально-политической истории Тюменской области (далее: Государственный архив социально-политической истории ТО). Ф. 7. Оп. 1. Д. 484. Л. 67.
2. Государственный архив социально-политической истории ТО. Ф. 1608. Оп. 1. Д. 20. Л. 90.
3. Государственный архив Тюменской области (далее: Государственный архив ТО). Ф. 698. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.
4. Государственный архив ТО. Ф. 698. Оп. 1. Д. 115. Л. 121.
5. Государственный архив ТО. Ф. 759. Оп. 1. Д. 73. Л. 11.
6. Государственный архив ТО. Ф. 759. Оп. 1. Д. 78. Л. 38.
7. Государственный архив ТО. Ф. 759. Оп. 1. Д. 187. Л. 13, 14.
8. Кружинов, В.М. В начале «великого перелома»: первая пятилетка Тюмени (1928-1932 годы) [Текст] / В.М. Кружинов, З.Н. Сокова // Земля Тюменская. Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея: 2007. - Вып. 21. -Тюмень, 2008. - 440 с.
9. Наш край. Хрестоматия по истории Тюменской области. 1917-1970 гг. [Текст]. - Свердловск, 1973. - 415 с.
10. Прошлое и настоящее города Тюмени (б/авт.) [Текст] // Красное знамя. -1939. - 24 нояб. - С. 3.
11. Сталин, И.В. О задачах хозяйственников: Речь на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. [Текст] / И.В. Сталин // Соч. : в 18 т. - М., 1951. - Т. 13. - С. 29-42.
