CC BY
88
complex of Rettihovka Geological site (results of 2004 investigation)]. In: Stoletie velikogo APE. K yubileyu akademika A.P. Okladnikova. Vladivostok: Izdatelstvo Dalnevostochnogo universiteta, pp. 115— 138. (inRuss.)
16. Krutyh, E.B., Moreva, O.L., Popov, A.N., 2008. Keramicheskiye kompleksy pozdnego neolita pamyatnika Luzanova Sopka-2 [Late Neolithic ceramic complexes of Luzanova Sopka-2 site]. In: Stoletie velikogo APE. K yubileyu akademika A.P. Okladnikova, Vladivostok: Izdatelstvo Dalnevostochnogo universiteta, pp. 139-156. (inRuss.)
17. Okladnikov, A.P, 1960. Vozniknovenie zemledeliya na Dal'ncm Vostoke [The origins of agriculture in the Russian Far East]. In: Tezisy dokladov i soobshcheniy vtoroy nauchnoy konferentsii po istorii, archeologii i etnografii Dal'ncgo Vostoka. Vladivostok, pp. 6-7. (in Russ.)
18. Okladnikov, A.P, 1962. Osnovnye problemy drevnei istorii Dal'ncgo Vostoka [Key problems of prehistory of Far East]. In: Tezisy dokladov i soobshcheniy trct'cy nauchnoy konferentsii po istorii, archeologii i etnografii Dal'ncgo Vostoka. Komsomol"sk-na-Amure, pp. 3-11. (in Russ.)
19. Sergusheva, E.A., 2008. K voprosu o poyavlenii zemledeliya na territorii Primorya v pozdnem neolite: arheobotanicheskiye issledovaniya [On the origins of agriculture in Primorye in Late Neolithic age: archaeobotanical studies]. In: OPUS: mezhdistsiplinarniye issledovaniya v arheologii, no. 6, Moskva: Parallel", pp.180-195. (in Russ.)
20. Sergusheva, E.A., 2007. Rannee zemledelie v Primorye [Early agriculture in Primorye], Vestnik DVO RAN, no. 3, pp. 116-120. (in Russ.)
21. Sergusheva, E.A., 2006. Semena i plody s pozdneneoliticheskogo poseleniya Rettihovka-Geologicheskaya (predvaritel'nye rezul'taty) [Preliminary report on the finds of seeds and fruits
at Late Neolithic Rettihovka-Geological site]. In: Cultivated Cereals in Prehistoric and Ancient Far East Asia 2. Kumamoto: University of Kumamoto, pp. 1-11. (in Russ., in Eng.)
22. Shapovalov, E.Y., Dorofeeva, N.A., Sergusheva, E.A., Ivanov, V.V., Kononov, V.V., 2011. Opit primeneniya metodiki issledovaniya krahmala (po materialam pamyatnika Novoselishe-4, Primorskiy kray) [Case study of technique of starch remains research (basing on finds from Novoselishche-4 site, Primorye)]. In: Dal'niy Vostok Rossii v drevnosti i srednevekov'e: problemy, poiski, resheniya. Vladivostok: OOO "Rcva". pp. 228-245. (in Russ.)
23. Yanshina, O.V., Klyuev, N.A., 2005. Pozdniy neoliti ranniypaleometall Primorya: kriterii vydeleniya i harakteristika arheologicheskih kompleksov [Late Neolithic and Early Palaeometal in Primorye: criterions of classification and characteristics of archaeological complexes]. In: Rossiyskiy Dal'niy Vostok v drevnosti i srednevekovye: otkrytiya, problemy, gipotezy. Vladivostok: Dal'nauka, pp. 187-233. (inRuss.)
24. Yanshina, O.V., 2001. Final'niy neolit -bronzoviy vek Primorya. Sistematizatsiya arheologicheskih pamyatnikov [Final Neolithic -Bronze Age in Primorye. Classification of archaeological sites], Avtoreferat dissertatsii kandidata istoricheskih nauk. Vladivostok, (in Russ.)
25. Komoto, M. and Obata, H. eds., 2004. Krounovka-1 Site in Primorye, Russia: Report of excavation in 2002 and 2003. Study of environmental change of early Holocene and the prehistoric subsistence system in Far East Asia. Kumamoto: Shimoda Print Co. Ltd., 2004.
26. Jun En Hak, 2003. Comparing research of agricultural tools of Korea and China. Soul: MinSok Von. (in Korean)
УДК 903.25/903.01
А.Ю. Федорченко*
ТРАСОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ КАМЕННЫХ УКРАШЕНИЙ ИЗ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКОГО ПОГРЕБЕНИЯ VII КУЛЬТУРНОГО СЛОЯ СТОЯНКИ УШКИ-I (ЦЕНТРАЛЬНАЯ КАМЧАТКА): НОВЫЕ ДАННЫЕ
Ушковский комплекс стоянок является одним из самых известных геоархеологических объектов Северо-Восточной Азии. В статье изложены результаты тра-сологического анализа каменных бусин и подвесок из палеолитического погребения VII культурного слоя стоянок Ушки-I (п-ов Камчатка). Данные украшения являются одним из древнейших и массовых свидетельств символического поведения в регионе. В результате анализа трасологических и экспериментальных данных выявлен ряд функциональных типов древних украшений, реконструированы основные этапы их изготовления.
Ключевые слова: Ушковские стоянки, Камчатка, верхний палеолит, VII слой, каменные украшения, экспериментально-трасологический анализ, технологический анализ.
Trasological research of personal stone ornaments from Paleolithic burial of Vllth cultural layer of Ushki-I site (Central Kamchatka): new data. ALEXANDER Yu. FEDORCHENKO (North-East Interdisciplinary Scientific Research Institute, Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences).
Usliki sites complex (Central Kamchatka) is one of the most famous geoarchaeological objects in Northeast Asia. The article presents the results of trasological analysis of stone beads and pendants from Paleolithic burial of Vllth cultural layer of Ushki-I site. The ornaments are among the most ancient and widespread evidence of symbolic behavior in the region. Through the use of modern microscopic and photographic equipment the author found various categories of use-wear traces and traces of manufacture on them. Analysis of trasological and experimental data allowed to identify a number of functional types of ancient personal ornaments and reconstruct the main stages of manufacturing. The first type of personal ornaments includes beads and one pendant that were used as components of necklaces, bracelets or amulets. Single beads for hanging on a string or strap represent the second type. The third type of personal ornaments (plaque to be sewed on clothes) includes a pendant with five holes. The technology of producing the ornaments consisted of such operations as primary abrasive finishing, drilling and polishing.
Keywords: Usliki sites, Kamchatka, the Upper Paleolithic, stone ornaments, trasological analysis, technological analysis.
В 2014 г. исполняется пятьдесят лет с момента открытия на северо-востоке России первого погребения палеолитического человека. Следы захоронения были обнаружены и изучены H.H. Диковым
в VII культурном горизонте многослойной стоянки Ушки-1 (центральная часть п-ова Камчатка). В настоящий момент здесь исследована весьма солидная для памятников палеолита площадь (свы-
* ФЕДОРЧЕНКО Александр Юревич, младший научный сотрудник сектора археологии и истории лаборатории истории и экономики Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института ДВО РАН. E-mail: winteralex2008(®gmail.com О Федорченко А.Ю., 2014
ше 2100 кв. м только на одной стоянке Ушки-1), выявлены следы более десятка древних жилищ и иных конструкций. Каменный инвентарь данного слоя состоит из серии бифасиальных наконечников стрел с черешком и/или выемками у основания, ножей листовидной формы с двусторонней обработкой, концевых и округлых скребков, скребел с обработкой по периметру, единичных нуклеусов подпризматической формы, изделий с резцовым сколом, сверл и резчиков, шлифовальных плиток-абразивов. Основными видами сырья при изготовлении орудий выступали разнообразные кремнистые породы, халцедоны и обсидианы [18]. На основании 13 радиоуглеродных датировок возраст рассматриваемой индустрии определяется сегодня в пределах 11.300-11.000 л.н. [20, 14, 10].
Изучаемое одиночное захоронение было совершено в округлой яме диаметром 1,8 м и глубиной 0,7 м. Из-за воздействия факторов окружающей среды костные останки сохранились сравнительно плохо, в основном в виде отдельных следов. Полностью разрушенными временем оказались остатки одежды покойного, равно как и иные изделия органического происхождения, которые могли входить в погребальный инвентарь. Среди уцелевших артефактов представлены каменные украшения (881 экз. миниатюрных бусин, 3 подвески и 1 бляшка) и серия из 26 халцедоновых «резцевидных острий». Останки тела покойного, сохранившийся инвентарь и окружавшая могильник площадка (ок. 50 кв. м) были усыпаны слоем красной охры [5] (Рис. 1).
С исследованием каменных украшений VII слоя связан один из ранних эпизодов истории экспе-
риментально-трасологических изыскании археологических материалов Северо-Востока Азии, начало которым было положено еще в 1950-х гг. [16, с. 134-146]. Практически сразу после обнаружения каменные артефакты из данного погребения были переданы на анализ в сектор палеолита ЛОИА АН СССР С.А. Семенову. В ходе трасоло-гического изучения украшений на каждом из них были обнаружены следы шлифовки, привязки возле отверстий и износа на одной из плоскостей [5, с. 27]. Результаты исследования позволили сделать вывод об относительно высоком уровне развития техники обработки камня у древнейших обитателей Ушковского озера, наметить перспективу этнической интерпретации носителей ранней ушковской культуры [3, с. 112].
Анализируя данную коллекцию сегодня, мы невольно сравнивали итоги наших научных изысканий с выводами С.А. Семенова, сделанными почти пятьдесят лет назад. Безусловно, за прошедшие полвека методы, приемы и задачи трасологи-ческих исследований претерпели значительные изменения. В 1960-х гг. изучение следов износа и обработки велось Семеновым при малом и среднем увеличении с использованием бинокулярного микроскопа. Конструктивные особенности данного инструмента не позволяли анализировать такой диагностичный тип следов, как микрозаполиров-ки, что создавало определенные трудности при создании макро - и микрофотографий поверхностей древних артефактов. Можно отметить некоторые противоречивые моменты и в результатах самого исследования. В своей первой публикации, посвященной погребению VII слоя, Н.Н. Диков
Рис. 1. Палеолитическое погребение VII слоя стоянки Ушки-I: Слева: вид на погребение (фото из экспозиции Археолого-этнографического зала Музея естественной истории СВКНИИ ДВО РАН); Справа: погребальный инвентарь (фото из археологической экспозиции Камчатского краевого объединенного музея)
указывает на то, что на каждой из бусин С.А. Семенову «...удалось обнаружить следы износа только с одной ее плоской стороны. Кроме того, на всех бусинах возле их отверстий ясно видны следы стертости от привязки. Подобный характер изнашивания свидетельствует о том, что бусины пришивались к одежде плашмя» [5, с. 27]. Вместе с тем данная трактовка диссонирует со сведениями о планиграфии украшений, приводимыми самим исследователем. Согласно данным из отчета, «часть бусин ... сохранила положение, ясно указывающее, что они были нанизаны короткими прядками, остальные лежали плашмя отдельно друг от друга» (Архив СВКНИИ ДВО РАН. Инв. № 640. Диков H.H. Отчет об археологических исследованиях в 1964 году. Магадан, 1965. С. 11). Существуют некоторые противоречия, связанные с определением назначения «резцевидных острий» из погребения (инструменты для сверления / резания / шлифовки) [5, с. 28; 12, с. 61; 7, с. 16].
В 2013-2014 гг. нами был проведен трасоло-гический анализ выборки каменных украшений из материалов обсуждаемого могильника, куда вошли 146 экз. шлифованных бусин, 1 подвеска и 1 бляшка. Указанные материалы представлены в основной археологической экспозиции Музея естественной истории СВКНИИ ДВО РАН. Кроме того, использовались данные из полевых отчетов H.H. Дикова, М.А. Кирьяк (Диковой) и И.Ю. Пон-кратовой, личные наблюдения автора, сделанные в ходе непосредственного участия в раскопках стоянки Ушки-V в 2005-2009 гг. и работы с ее археологической коллекцией [18].
При первичном осмотре каменных изделий с целью выявления и предварительного анализа признаков износа и обработки использовался стереомикроскоп МБС-2 (с увеличением от 7 до ЮОх). Для детального анализа и фиксации следов при среднем (100-200х) и сильном увеличении (500х) применялся специальный трасологический микроскоп Olympus ВНМ с линзами DIC, для получения макроснимков поверхностей артефактов - фотокомплекс Canon, состоящий из зеркальной фотокамеры Canon EOS 450D и объектива Canon EF-S 60mm f/2.8 Macro USM. Обработка трасологических фотографий осуществлялась в программе Helicon Focus, позволяющей создавать высококачественные цифровые снимки следов с фокусировкой по всей площади кадра [17, с. 64-68]. В ходе исследования была проведена серия экспериментов по моделированию технологии изготовления каменных украшений с использованием талькохлорита из Шабровского месторождения Свердловской области, выступающего по своему
облику и физическим характеристикам аналогом сырья для каменных украшений из палеолитических комплексов Ушковских стоянок.
Свыше 90% изученных нами каменных бусин имеют размеры 3-6 х 1 мм, округлую в плане форму, плоский профиль и одно сверленое отверстие, расположенное в геометрическом центре или у края изделия (Рис. 1). Плоская шлифованная подвеска из зеленоватого пирофиллита с формой вытянутого неправильного шестиугольника (26 х 14 х 1,6 мм) обладает одним отверстием для крепления (с1 = 1,6 мм) в верхней части изделия (Рис. 5: 2). Шлифованная подвеска-бляшка из зеленоватого пирофиллита подпрямоугольной формы (28 х 16 х 2 мм) имеет односторонне выпуклый рельеф и асимметричный, плавно сужающийся от центра к краям, профиль. В верхней и нижней частях изделия расположены по два сверленных отверстия (диаметр трех из них составляет 1,5 мм, четвертого - 2 мм) (Рис. 5: 1). В результате трасологи-ческого исследования было выявлено несколько категорий следов, отражающих основные этапы существования изучаемых украшений: следы производства, следы износа, следы-остатки от использования охристого минерального красителя.
Следы изготовления подразделяются нами на несколько типов: формообразующие следы первичной абразивной обработки, признаки сверления и отделочной полировки. Начальная стадия изготовления бусин и подвесок из ушковского погребения включала обработку преформ украшений шлифовкой мелкозернистым абразивом. Прием шлифовки использовался для удаления неровностей рельефа и получения заготовки заданной формы. В большинстве случаев признаки первичной абразивной обработки перекрыты на изученных нами изделиях более поздними следами сверления, полировки и износа. При увеличении ЮОх следы шлифовки имеют вид регулярных, параллельных, узких борозд-линий (Рис. 3). На использование данного приема указывает и своеобразная «ступенчатость» боковых граней большинства бусин VII слоя (см. Рис. 2). В качестве абразивных инструментов использовались плитки из песчаника и туфа. Изучение украшений под микроскопом позволило зафиксировать внутри их отверстий наличие концентрических борозд, возникших в результате выкрашивания материала заготовки при сверлении. Большинство изученных бусин имело форму отверстий, близкую к цилиндрической или односторонне конической. Для их получения необходимо равномерное, круговое, однонаправленное действие каменного сверла с достаточно узким лезвием. При создании отвер-
стий в подвесках и бляшках применялось и б ироническое сверление. На завершающей стадии обработки осуществлялась полировка поверхностей изучаемых украшений (вероятно, мягкой кожей) с целью окончательного равномерного разглаживания рельефа и придания блеска.
Следы износа группируются в несколько категорий: следы от контакта с ниткой или ремешком, от взаимодействия с одеждой, следы «прижизненных» деформаций. На основании сходства следов износа нами было выявлено несколько функциональных типов украшений.
К первому типу отнесены бусины-прониз-ки, применявшиеся в качестве составных частей ожерелий, амулетов или браслетов (?) (101 экз.). Для данного типа украшений характерны в целом симметричная округлая форма и отсутствие следов стертости от привязывания (Рис. 4: 1). На выступающих частях микрорельефа обеих сторон бусин отмечены зоны локальной заглаженности и заполировки, вероятно, появившиеся в результате периодического трения изделий друг о друга. В качестве элемента ожерелья выступала и одна из изученных подвесок (Рис. 5: 2).
Второй тип представлен бусинами для одиночного подвешивания на нитке или ремешке (45 экз.). 35% бусин данного типа (16 экз.) свойственна выраженная асимметричность формы: нижняя половина изделия часто более массивная, чем верхняя; отверстие обычно смещено к верхнему краю (рис. 4, 2). Сходство формы и выявленных следов износа позволяет предполагать, что подобные бусины изготавливались с изначально заданным функциональным назначением. Остальные 29 экз. морфологически не отличаются от округлых бусин первого типа, но имеют принципиально иные следы износа, что позволяет предполагать вторичное использование данных украшений в новой функции. Следы от контакта поверхности украшения с ниткой у всех 45 бусин второго типа имеют вид односторонней (реже двухсторонней) зоны стертости, протянувшейся от отверстия к верхнему краю изделия и заходящей на смежную с ним боковую грань. На участке во внутренней стороне отверстия, в непосредственной близости от которой тянется зона стертости, обычно отсутствуют следы концентрических борозд от сверления.
К третьему типу украшений (бляшки для пришивания к одежде) отнесена подвеска с четырьмя отверстиями (рис. 5: 1). Для поверхностей данного изделия характерны следы яркой, «жирной» заполировки, проникающей вглубь неровностей микрорельефа, и следы от микро-
Рис. 2. Следы шлифовки на каменных бусинах (стоянка Ушки-1, VII культурный слой, погребение). Диаметр бусин равен 5 мм. (фото автора)
Рис. 3. Следы шлифовки на каменных подвесках: 1. Подвеска из погребения VII слоя стоянки Ушки-1; 2. Экспериментальный эталон. Линейные следы от абразива показаны стрелками и точками. Встроенное, проходящее через объектив, освещение, 100х, обработка в программе Helicon Focus, (фото автора)
Рис. 4. Каменные шлифованные бусины из погребения в VII культурном слое стоянки Ушки-1 (Центральная Камчатка) (фото автора): 1-4. Бусины - элементы ожерелий и амулетов; 5-8.
Бусины для одиночного подвешивания
Рис. 5. Каменные украшения из погребения в VII культурном слое стоянки Ушки-1 (Центральная Камчатка): 1. Бляшка с четырьмя отверстиями; 2. Подвеска, (фото автора)
повреждений (в виде одиночных, разнонаправленных, неглубоких рисок).
На подавляющем большинстве бусин и подвесок выявлены следы-остатки красящего вещества в виде частиц измельченной охросодержащей породы, вероятно, смешанной в древности с органическим веществом (например, животным жиром). По данным Дикова, подобной специально приготовленной краской были покрыты тело и одежда
погребенного. На микроуровне остатки краски фиксируются в неровностях микрорельефа украшений, следах сверления и шлифовки, микротрещинах и иных следах от «прижизненного» износа. По всей видимости, вследствие регулярного воздействия грунтовых вод в течение многих тысячелетий частицам охры удалось проникнуть даже на те участки каменных украшений, которые были изначально свободны от краски.
Для всех изученных нами каменных украшений характерны достаточно сложные микростратиграфия и микропланиграфия следов. Одной из основных причин повышенной восприимчивости поверхностей данных артефактов к образованию различного рода следов являлись физические свойства их материала, для которого свойственны невысокая твердость, плотное и мелкозернистое сложение. Широкое использование абразивных приемов обработки приводило к деформации первичных формообразующих следов. В свою очередь уже во время функционирования ушковских бусин и подвесок следы шлифовки, сверления и полировки активно замещались следами износа и случайных повреждений, весьма специфичных по своей морфологии. Указанные особенности создают определенные качественные трудности при идентификации природы происхождения тех или иных видов выявляемых следов, но вместе с тем и детерминируют актуальность новых эксперимен-тально-трасологических изысканий.
В ходе исследования нам удалось реконструировать и конкретизировать основные этапы процесса производства каменных украшений из Ушковского погребения, состоящего из ряда последовательных трудовых операций: первичной абразивной отделки, сверления и полировки. Наш опыт экспериментального моделирования процесса изготовления каменных украшений свидетельствует о том, что физические свойства большинства пород мягкого камня позволяли древнему мастеру не прикладывать особых усилий при шлифовке, полировке, резании и сверлении подобных материалов, предоставляя ему широкую свободу творческого самовыражения.
Сравнительный анализ бусин и подвесок из погребения VII слоя стоянки Ушки-1 с изделиями подобного типа из иных палеолитических комплексов Северо-Восточной Азии позволяет отметить некоторый консервативизм в выборе сырья, формы, способов отделки и структуры композиции, характерных для большинства каменных украшений региона данной эпохи. Эталонная серия каменных украшений представлена в VII культурном слое стоянок Ушки-1 и V (п-ов Камчатка). Исследования 1964-2008 гг. позволили выявить здесь свыше 1000 экз. каменных шлифованных бусин и около 50 экз. морфологически разнообразных подвесок, зафиксированных в различных плани-графических ситуациях. Подавляющее большинство подобных изделий приурочено на Ушковских стоянках к структурно выраженным объектам: поселенческим (жилищным площадкам и очагам), производственным (мастерским) и сакральным
(погребению). Исключительно ценную информацию о традициях использования каменных украшений несут материалы одиночного захоронения (Ушки-1), а также отдельные уникальные находки, обнаруженные в 2004-2007 гг. на стоянке Ушки-V: скопление (клад?) из 25 округлых односторонне выпуклых пирофиллитовых подвесок и «нитка» из 14 бусин и 1 подвески, обнаруженные in situ в жилищной площадке VII слоя [10, 11].
Помимо материалов ранней ушковской культуры, небольшие серии каменных украшений финальнопалеолитического возраста известны со стоянок Берелех (среднее течение р. Берелех, 11,4 тыс. л.н.) [8, с. 96, 99], Хета (Верхняя Колыма) [13, с. 43] и из VI слоя стоянок Ушки-1, IV и V (Центральная Камчатка, 10,8-10 тыс. л.н.) [4, с. 66; 6]. Ряд каменных и костяных подвесок более древнего возраста был выявлен в ходе комплексных исследований Янской стоянки (устье р. Яна, 28 тыс. л.н.) [8, с. 110], отдельные экземпляры шлифованных бусин и подвесок - на стоянке Большая Хая IV (20-16 тыс. л.н.) [15; 2].
Наличие каменных украшений в контексте обсуждаемых археологических памятников является очевидным следствием существования у древнейших обитателей региона вполне сформировавшегося символического поведения. Под знаковой, или символической, деятельностью (поведением) нами понимается процесс создания и использования в повседневной практике первобытных людей системы различных знаков и символов [1, с. 250]. В жизни сообществ палеолитической эпохи знаковое поведение играло роль своеобразного «механизма» информационного обеспечения взаимодействия как между материальной и духовной сферами культуры, так и внутри входящих в них структур и элементов [19, с. 11]. Серийность и ярко выраженная неутилитарность известных в археологии региона украшений из камня априори подразумевают наличие устойчивых традиций их употребления, состоящих из сложных социальных, культурных и познавательных функций, без которых этот вид украшений просто не мог существовать. Исходя из интенсивности следов «прижизненного» износа и стертости от привязки, можно предположить, что одежда погребенного использовалось прежде достаточно часто, вероятно, в качестве повседневной.
Опыт, накопленный в ходе проведенного исследования, имеет исключительную ценность в контексте развития в региональной археологии экспериментально-трасологического направления научных изысканий. Представленная модель ис-
следования может быть применена при изучении каменных украшений и иных материальных свидетельств символического поведения, фиксируемых в материалах археологических памятников Охотского побережья, Колымы, Чукотки, Севера Якутии времен неолита и более поздних эпох.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Васильев С.А., Бозински Г., Бредли Б.А. и др. Четырехъязычный (русско-англо-франко-немец-кий) словарь-справочник по археологии палеолита. СПб. : Петербургское Востоковедение, 2007.
2. Воробей И.Е. Несколько замечаний о схеме организации плейстоценовых археологических материалов Севера Дальнего Востока // Чтения памяти акад. К.В. Симакова. Магадан: СВНЦ ДВО РАН, 2009. С. 273-274.
3. Диков Н.Н. Древние костры Камчатки и Чукотки. Магадан: Кн изд-во, 1969.
4. Диков Н.Н. Древние культуры Северо-Вос-точной Азии. М.: Наука, 1979.
5. Диков Н.Н. Открытие палеолита на Камчатке и проблема первоначального заселения Америки // История и культура народов Севера Дальнего Востока. М.: Наука, 1967. С. 16-30.
6. Дикова М.А. Позднеплейстоценовые комплексы стоянки Ушки V // II Диковские чтения: материалы науч.-практ. конф., посвященной 70-летию Дальстроя. Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2002. С. 315-320.
7. Диков Н.Н. Палеолит Камчатки и Чукотки в связи с проблемой первоначального заселения Америки. Магадан: СВКНИИ, 1993.
8. Питулько В.В. Археологическая составляющая Берелёхского комплекса // Записки ИИМК. 2011. №6. С. 85-103.
9. Питулько В.В. Загадки Берелеха // Записки ИИМК. 2008. № 3. С. 98-117.
10. ПонкратоваИ.Ю. Стоянка Ушки-5 (Камчатка): исследования последних лет, проблемы и перспективы // Колымский гуманитарный альманах. 2007. Вып. 2. С. 13-20.
11. Понкратова И.Ю., Федорченко А.Ю. Бусы и подвески стоянки Ушки-5 (п-ов Камчатка) // Этнокультурная история Евразии: современные исследования и опыт реконструкций: материалы ХЬУШ РАЭСК (Барнаул, 21-24 апреля 2008 г.). Барнаул: Азбука, 2008. С. 77-78.
12. Семенов С.А. Развитие техники в каменном веке. Л.: Наука, 1968.
13. Слободин С.Б. Археология Колымы и Континентального Приохотья в позднем плейстоце-не-раннем голоцене. Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 1999.
14. Слободин С.Б. Новые данные о возрасте VII палеолитического слоя стоянки Ушки I // VI Диковские чтения. Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2010. С. 66-71.
15. Слободин С. Б. Хая-IV - новый памятник палеолита на Северо-Востоке Азии // Северная пацифика - культурные адаптации в конце плейстоцена и голоцена: материалы междунар. науч. конф. «По следам древних костров...» Магадан: Изд-во СМУ, 2005. С. 112-117.
16. Федорченко А.Ю. История эксперименталь-но-трасологических исследований в археологии Се-веро-Восточной Азии: основные этапы и достижения // Краеведческие записки Камчатского краевого объединенного музея. Петропавловск-Камчатский: Изд-во «Новая книга», 2011. Вып. 13. С. 134-146.
17. Федорченко А.Ю. Современные способы фотофиксации в трасологических исследованиях археологических материалов Северо-Восточной Азии // Научная молодежь - Северо-Востоку России: материалы IV межрег. конф. молодых ученых. Магадан: ООО «Новая полиграфия», 2012. Вып. 4. С. 64-68.
18. Федорченко А.Ю., Понкратова И.Ю. Каменный инвентарь VII слоя палеолитических уш-ковских стоянок // Вестн. Северо-Восточного государственного университета (спецвыпуск). 2010. № 12. С. 159-161.
19. Шер Я.А., Вишняцкий Л.Б., Бледнова Н.С. Происхождение знакового поведения. М. : Научный мир, 2004.
20. Goebel, Т., Waters, M.R. and Dikova М., 2003. The archaeology of Ushki Lake, Kamchatka, and Pleistocene peopling of the Americas. Science, Vol. 301, pp. 501-506.
REFERENCES
1. Vasilyev, S.A., Bozinski, G., Bredli, B.A. et al., 2007. Chetyrekhyazychnyy (russko-anglo-franko-nemetskiy) slovar'-spravochnik po arkheologii paleolita [Glossary of the Paleolithic Archaeology. Russian / English / French / German]. Sankt-Peterburg: Peterburgskoye Vostokovedeniye. (in Russ.)
2. Vorobey, I.Ye., 2009. Ncskol'ko zamechaniy о skheme organizatsii pleystotsenovykh arkheologicheskikh materialov Severa Dal'ncgo Vostoka [Some remarks on the organization chart of the Pleistocene archaeological materials of the Northern Far East]. In: Chteniya pamyati akad. K.V. Simakova. Magadan: SVNTS DVO RAN, pp. 273-274. (in Russ.)
3. Dikov, N.N., 1969. Drevniye kostry Kamchatki i Chukotki [Ancient fires of Kamchatka and Chukotka]. Magadan: Magadanskoye knizhnoye izdatcl'stvo. (in Russ.)
4. Dikov, N.N., 1979. Drevniye kiil'tun Severo-Vostochnoy Azii [Ancient cultures of Northeast Asia]. Moskva: Nauka. (in Russ.)
5. Dikov, N.N., 1967. Otkrytiye paleolita na Kamchatke i problema pervonacharnogo zaseleniya Ameriki [The discovery of Paleolithic sites in Kamchatka and the problem of initial peopling of America]. In: Istoriya i kul'tura narodov Severa Dal'ncgo Vostoka. Moskva: Nauka. (in Russ.)
6. Dikova, M.A., 2000. Pozdnepleystotsenovyye kompleksy stoyanki Ushki-V [Late Pleistocene complexes of Ushki-V site]. In: II Dikovskiye chteniya: Materialy nauchno-prakticheskoy konferentsii, posvyashchennoy 70-letiyu Dal'stroya. Magadan: SVKNIIDVO RAN, pp. 315-320. (in Russ.)
7. Dikov, N.N., 1993. Paleolit Kamchatki i Chukotki v svyazi s problemoy pcrvonachal'nogo zaseleniya Ameriki [Paleolithic of Kamchatka and Chukotka in the context of the problem of initial peopling of America]. Magadan: SVKNII. (in Russ.)
8. Pitul'ko, V.V., 2011. Arkheologicheskaya sostavlyayushchaya Berelokhskogo kompleksa [Archaeological component of the Berelekh complex], Zapiski IIMK, no. 6, pp. 85-103. (in Russ.)
9. Pitul'ko V.V., 2008. Zagadki Berelekha [Berelekh enigmas], Zapiski IIMK, no. 3, pp. 98-117. (in Russ.)
10. Ponkratova I.Yu., 2007. Stoyanka Ushki-5 (Kamchatka): issledovaniya poslednikh let, problemy i perspektivy [Ushki 5 site (Kamchatka): studies in recent years, problems and prospects] // Kolymskiy gumanitarnyy al'manakh. no. 2, pp. 13-20. (in Russ.)
11. Ponkratova, I.Yu. and Fedorchenko, A.Yu., 2008. Busy i podveski stoyanki Ushki-5 (p-ov Kamchatka) [Beads and pendants of Ushki-5 site (Kamchatka Peninsula)]. In: Etnokurturnaya istoriya Evrazii: sovremenniye issledovaniya i opyt rekonstruktsiy. Materialy XLVIII RAESK. Barnaul: Azbuka, pp. 77-78. (in Russ.)
12. Semenov, S.A., 1968. Razvitiye tekhniki v kamennom veke [Development of technology in the Stone Age]. Leningrad: Nauka. (in Russ.)
13. Slobodin, S.B., 1999. Arheologiya Kolymy i Kontinental" nogo Priokhot'ya v pozdnem pleystotsene - rannem golotsene [Archaeology of Kolyma and Continental Priokhotye in late Pleistocene
and early Holocene], Magadan: SVKNII DVO RAN. (in Russ.)
14. Slobodin, S.B., 2010. Novyye dannyye o vozraste VII paleoliticheskogo sloya stoyanki Ushki-I [New data on the age of Vllth Paleolithic layer of Ushki-I site]. In: VI Dikovskiye chteniya. Magadan: SVKNII DVO RAN. (in Russ.)
15. Slobodin, S.B., 2005. Khaya-IV - novyy pamyatnik paleolita na Severo-Vostoke Azii [Haya-IV - a new Paleolithic site in Northeast Asia]. In: Severnaya patsifika - kul'turnic adaptatsii v kontse pleystotsena i golotsena. Materialy mezhd. nauchn. konf. «Po sledam drevnikh kostrov...». Magadan: Izd-vo SMU, pp. 112-117. (in Russ.)
16. Fedorchenko, A.Yu., 2011. Istoriya eksperimentarno-trasologicheskikh issledovanii v arkheologii Severo-Vostochnoy Azii: osnovnyye etapy i dostizheniya [History of trasological and experimental research in archeology ofNortheast Asia: main stages and achievements]. In: Krayevedcheskiye zapiski Kamchatskogo krayevogo obyedinennogo muzeya, no. 13. Petropavlovsk-Kamchatskiy: Izd-vo «Novaya kniga», pp. 134-146. (in Russ.)
17. Fedorchenko, A.Yu., 2012. Sovremennyye sposoby fotofiksatsii v trasologicheskikh issledovaniyakh arkheologicheskikh materialov Severo-Vostochnoy Azii [Modern methods of photographic fixing in trasological research of archaeological materials of Northeast Asia]. In: Nauchnaya molodczh' - Severo-Vostoku Rossii: Materialy IV mezhreg. konf. mol. uchenykh. Magadan: OOO «Novaya poligrafiya», no. 4, pp. 64-68. (in Russ.)
18. Fedorchenko, A.Yu. and Ponkratova, I.Yu, 2010. Kamennyy invcntar'VII sloya paleoliticheskikh ushkovskikh stoyanok [Stone inventory of Vllth layer of Paleolithic Ushki sites], Vestnik Severo-Vostochnogo gosudarstvennogo universiteta, no. 12, pp. 159-161. (in Russ.)
19. Sher, Ya.A., Vishnyatskiy, L.B. and Blednova, N.S., 2004. Proiskhozhdeniye znakovogo povedeniya [The origins of sign behavior], Moskva: Nauchnyy mir. (in Russ.)
20. Goebel, T., Waters, M R. and Dikova M., 2003. The archaeology of Ushki Lake, Kamchatka, and Pleistocene peopling of the Americas. Science, Vol. 301, pp. 501-506.
УДК 39
Р.Ю. Федоров, A.A. Богордаева*
ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЖИЗНИ БЕЛОРУССКИХ КРЕСТЬЯН-ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ В ПРИАМУРЬЕ В УСТНЫХ ИСТОРИЯХ**
В статье рассматриваются историко-этнографические аспекты жизни белорусских крестьян, переселившихся на территорию Приамурья в начале XX в. Исследование базируется на обобщении устных историй, записанных у разных поколений потомков переселенцев, проживающих на территории муниципального района им. Лазо Хабаровского края. Собранные этнографические материалы дают представление о принципах сохранения и трансформаций различных элементов традиционной культуры переселенцев (семейная и календарная обрядность, материальная культура, особенности хозяйствования), а также об их взаимодействиях с местным этнокультурным окружением.
Ключевые слова: белорусы, крестьянство, переселение, Приамурье, традиционная культура, этнокультурная идентичность, устная история.
Historical and ethnographic aspects of Belarusian peasant settlers' life in Priamurye in oral history records. ROMAN Yu. FEDOROV (Institute of Earth Cryosphere, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences), AKSANA A. BOGORDAEVA (Institute of Northern Development, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences).
The article is devoted to the analysis of historical and ethnographic aspects of life of Belarusian peasant settlers that migrated to Priamurye at the beginning of XX century. The research is based on generalization of oral history records of different generations of descendants of the settlers. Collected ethnographical data gives an idea of the principles of preservation and transformations of various elements of Belarusian traditional culture (principles of agriculture, family and calendar rites, features of spiritual and material culture). It also gives an indication of the interactions that Belarusian settlers had with local ethnic environment.
Keywords: Belarusians, peasantry, migration, Priamurye, traditional culture, ethnic identity, oral history.
* ФЕДОРОВ Роман Юрьевич, кандидат философских наук, старший научный сотрудник лаборатории методологии наук о криосфере Института криосферы Земли Сибирского отделения РАН. E-mail: r fcdoгоv f/ mail.ru
БОГОРДАЕВА Аксана Александровна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник лаборатории антропологии и этнологии Института проблем освоения Севера Сибирского отделения РАН. E-mail: bogordaeva@mail.ru О Федоров Р.Ю., Богордаева A.A., 2014
** Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ. Проект № 12-21-01000.
