CC BY
137
13. Alekseev A.P. Types of conditions in the dialectic - the materialist conception of causality. Bulletin of the USSR Academy of Medical Sciences. 1984; 6: 63 -67 (in Russian).
14. Lytvyn V.Yu., Ginsburg A.L., Pushkareva V.I., Romanova Yu.M., Boev B.V. Epidemiological aspects of the ecology of bacteria. Ed. S.V. Prozorovskiy. Moscow; 1998 (in Russian).
15. Belov A.B., Korol'kov V.F. Basic teachings of the epidemic process. Leningrad: WMA; 1997 (in Russian).
16. Briko N.I., Zueva L.P., Pokrovsky V.I., Sergiev V.P., Shkarin V.V. Epidemiology. Tutorial in 2 volumes. Moscow: MIA; 2013 (in Russian).
17. Lemelev V.R. The driving forces of the epidemic process. Zh. Microbiology, Epidemiology and Immunobiology. 2000. 2: 84 - 85 (in Russian).
18. Cherkassky B.L. Guidance on general epidemiology. Moscow: Medical; 2001 (in Russian).
19. Belov A.B., Ogarkov P.I. Our view on the theory of the epidemic process. Epidemiology and Infectious Diseases. 2005; 6: 51 - 55 (in Russian).
20. Yakovlev A.A. For discussions about the causes, circumstances and disease forming. Epidemiology and Infectious Diseases. Topical Issues. 2013; 4: 39 - 44 (in Russian).
21. Materials discussion on the theory of self-regulation systems parazitarnyz. Zh. Microbiology, Epidemiology and Immunobiology. 1987; 10: 62 - 94(in Russian).
22. Dalmatov V.V., Stasenko V.L., Turchaninov V.L. Socio-ecological concept of the epidemic process: a new look. In: Problems of modern epidemiology, means and methods of laboratory diagnosis and prevention of topical infections: Proceedings of the Scientific Conference. Saint-Petersburg; 2009: 9 - 11 (in Russian).
23. Pokrovsky V.I., Briko N.I. Epidemiological approach and causation of human diseases. Epidemiology and Infectious Diseases. 2005; 6: 4 - 8 (in Russian).
24. Bakulov I.A., Makarov V.V. On the biological and social aspects of infectious disease of animals. Zh. Microbiology, Epidemiology and Immunobiology. 1990; 7: 87 - 92 (in Russian).
25. Vasiliev K.G. Problem - social and biological epidemiology. Zh. Microbiology, Epidemiology and Immunobiology. 1987; 4: 88 - 91 (in Russian).
26. Belov A.B. Likely prospects for the development of ecological classification of human infectious diseases for the reservoirs of pathogens. Epidemiology and Vaccinnal Prevention. 2013; 1 (68): 6 - 14 (in Russian).
27. Kozlov M.P. Duality qualitative certainty anthroponoses epidemic process as the main feature of the epidemic manifestations of zoonotic diseases in humans. Zh. Microbiology, Epidemiology and Immunobiology. 1986; 11: 89 - 93 (in Russian).
28. Frost W.H. Some concertions of epidemics general. Am. J. Epidem. 1976; 103 (2): 141 - 153.
Трансмиссивная эпидемическая вспышка туляремии в г. Ханты-Мансийске в 2013 году
И.С. Мещерякова1 ([email protected]), А.А. Добровольский2, Т.Н. Демидова1, М.И. Кормилицына1, Т.В. Михайлова1
1 ФГБУ «НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России, Москва
2 БУ Ханты-Мансийского автономного округа - Югры «Окружная клиническая больница», г. Ханты-Мансийск
Резюме
Проведен анализ причин возникновения крупной трансмиссивной вспышки туляремии в г. Ханты-Мансийске в 2013 году, охватившей 1005 человек. Оценены эпизоотическая активность природных очагов туляремии пойменно-болотного типа на территории Ханты-Мансийского автономного округа (ХМАО) и состояние иммунопрофилактики туляремии в настоящее время. Даны рекомендации по контролю за эпизоотической и эпидемической ситуацией на территории природных очагов туляремии для предотвращения эпидемических вспышек.
Ключевые слова: туляремия, F. tularensis, эпидемиология, диагностика, эпизоотологический мониторинг, трансмиссивная вспышка, вакцинопрофилактика
Vector-Borne Epidemic outbreak of Tularemia in the Town of Khanty-Mansiysk in 2013
I.S. Mesheryakova1 ([email protected]), A.A. Dobrovolsky2, T.N. Demidova1, M.I. Kormilitsyna1, T.V. Mihailova1
1 N.F. Gamaleya Reshearch Institute of Epidemiology and Microbiology of Ministry of Healthcare of the Russian Federation, Moscow
2 District Hospital of Khanty-Mansiysk Autonomous District - Yugra, Khanty-Mansiysk Abstract
The analysis of the causes of major vector-borne outbreak of tularemia in the town of Khanty-Mansiysk in 2013, engulfed 1005 people. Estimated epizootic activity of of tularemia bottomland - swamp type in the territory of Khanty-Mansiysk Autonomous District at the present time and the state of immunization against tularemia infection. Discussed data efficiency immuno-serological and molecular-genetic methods of laboratory diagnostics of tularemia. Recommendations for control over the epizootic and epidemic situation in natural foci to prevent epidemic outbreaks.
Key words: tularemia, F. tularensis, epidemiology, diagnostics, epizootological monitoring, vector-borne outbreak, vaccinal prevention
Введение
Туляремия - зоонозная природно-очаговая инфекция, возбудитель которой - Francisella tularensis - относится к наиболее опасным микро-
организмам, так называемым биологически критическим агентам категории А, способным вызывать массовые заболевания людей (эпидемические вспышки). Возбудитель обладает высокой патоген-
ностью для человека: инокуляция или ингаляция 10 - 50 бактерий приводит к развитию инфекционного процесса при практически 100%-ной восприимчивости организма человека независимо от пола и возраста. При отсутствии передачи инфекции от человека к человеку имеет место многообразие путей заражения: контактный, ингаляционный (аспирационный), инокулятивный (трансмиссивный), алиментарный [1 - 3].
Природные очаги туляремии широко распространены на территории России. Практически все субъекты РФ энзоотичны по туляремии. Наиболее активные природные очаги расположены в Центральной России и Западной Сибири и приурочены к экосистемам, которые связаны с бассейнами крупных рек. Особую эпидемическую опасность представляют природные очаги пойменно-болот-ного типа, основными источниками и носителями возбудителя в которых являются околоводные млекопитающие (водяная полевка, ондатра и др.), а переносчиками - кровососущие членистоногие (комары, слепни и др.). Природные очаги туляремии представляют собой устойчивые паразитарные системы, которые характеризуются длительным существованием, многие годы и десятилетия сохраняют свой эпизоотический и эпидемический потенциал. Основные факторы, определяющие стабильность природных очагов туляремии, - высокая экологическая пластичность возбудителя, полигосталь-ность и поливекторность очагов, множественность механизмов передачи инфекции, а также длительность сохранения возбудителя во внешней среде (особенно при низких температурах) [3].
Эпизоотическая активизация природных очагов не раз приводила к крупным эпидемическим вспышкам в период, предшествовавший массовой вакцинации населения. Такие вспышки описаны в центрально-европейской части России, Западной Сибири, Поволжье [4]. Эпидемии охватывали сотни и тысячи людей. В 1941 году (начало официальной регистрации инфекции) заболело более 100 тыс. человек. Начиная с 40-х годов XX века и по настоящее время единственным эффективным средством, сдерживающим эпидемическое проявление туляремийной инфекции, остается вакцинация лиц из групп риска живой туляремийной вакциной.
В последние десятилетия в Российской Федерации отмечается от 100 до 800 случаев заболевания туляремией в год. Ежегодно от 1,5 до 2,5 млн человек проходят вакцинацию и ревакцинацию против туляремии. При этом инфекция проявляется как спорадической заболеваемостью, так и групповыми заболеваниями и эпидемическими вспышками [5 - 8]. Характерная особенность туляремии последних лет состоит в том, что подавляющее число случаев инфекции (более 80%) наблюдается среди представителей непривитого городского населения, оказавшихся на территории природного очага [6]. Особенно опасны трансмиссивные вспышки, возникающие в природных очагах пойменно-бо-
лотного типа. Такие вспышки имели место в Башкортостане (1998 г.), Дагестане (1999 г.), Центральном федеральном округе (2005 г.), Архангельской области (2010 и 2012 гг.).
Цель работы - анализ предыдущих эпидемической вспышек туляремии и причин возникновения эпидемической вспышки в г. Ханты-Мансийске в 2013 году, а также определение мер по предотвращению эпидемических осложнений по туляремии на территории РФ.
Материалы и методы
Материалами служили статистические данные, в том числе ретроспективные - по заболеваемости туляремией и охвату вакцинацией против этой инфекции, предоставленные Роспотребнадзором; эпизоотологические - по обследованию природных очагов на территории Ханты-Мансийского автономного округа, проводимому Иркутским научно-исследовательским противочумным институтом, Тюменским НИИ краевой инфекционной патологии, ГНЦ прикладной микробиологии и биотехнологии (пос. Оболенск Московской обл.), а также результаты анализа историй болезни и исследований сывороток крови больных туляремией в г. Ханты-Мансийске, предоставленные Окружной клинической больницей (г. Ханты-Мансийск). Были использованы бактериологические, иммуносерологические и молекулярно-генетические методы лабораторного исследования. В качестве иммуносерологических методов применяли реакции агглютинации и непрямой гемагглютинации по стандартным методикам [9 - 11]. С целью выявления ДНК F. tularensis в сыворотке крови больных использовали метод полимеразной цепной реакции в реальном времени (ПЦР-РВ). Выделение ДНК проводили с помощью набора «Проба-Рапид» («ДНК-Технология», Москва). Реакционные смеси, SynTaq ДНК-полимеразы с ин-гибирующими активность фермента антителами, праймеры и флуоресцентные зонды (ISFTu2F/R, ISFTu2P, Tul4GF/R и tul4-PR2) [12, 13] применяли по рекомендациям производителя («Синтол», Москва). Постановку ПЦР-РВ осуществляли в приборе RotorGene Q (QIAGEN, Германия). После цикла плавления осуществляли детекцию полученных фрагментов гибридизационно-флуоресцентным методом с анализом результатов по программе Rotor-Gene 6000. Специфичность амплификационного продукта определяли по кинетическим кривым плавления и контрольным образцам (дистиллированная деио-низированная вода и образцы, содержащие ДНК-матрицу F. tularensis).
Результаты и обсуждение
В августе - сентябре 2013 года в г. Ханты-Мансийске (Ханты-Мансийский автономный округ - ХМАО) была зарегистрирована трансмиссивная эпидемическая вспышка туляремии (основные переносчики - комары), охватившая 1005 человек, в том числе 157 детей. Территория
ХМАО расположена в лесной полосе Западно-Сибирской низменности и представляет собой заболоченную равнину с заливными лугами рек Обь, Иртыш, Конда. Обширные поймы Иртыша и Оби покрыты густой сетью озер и стариц, связанных между собой протоками. Значительные площади заливных угодий заняты заболоченными низинами, где обитает водяная полевка (Arvícola amphibius). В поймах рек она живет повсеместно, но достигает высокой плотности лишь на некоторых участках. Особенно густо ею заселен именно район поймы Иртыша вплоть до его слияния с Обью. В прежние годы эта местность была основной при промысле водяной полевки [14], восприимчивой и чувствительной к возбудителю туляремии. В популяции этих грызунов регулярно возникают массовые эпизоотии туляремии, на фоне которых отмечается заболеваемость людей.
Территория ХМАО энзоотична по туляремии, эпидемические вспышки наблюдались с 20-х годов ХХ века. Динамика вспышек такова: во время эпидемии 1935 - 1938 годов пик заболеваемости пришелся на 1936 год (111,4 на 100 тыс. населения), в 1941 - 1944 годах - на 1941 год (151,6 на 100 тыс. населения ), в 1948 - 1952 годах пик заболеваемости был в 1950 году (194,5 на 100 тыс. населения) [www.sci.aha.ru. Web-атлас «Здоровье и окружающая среда»].
С 1950 года после начала массовой вакцинации и за последующий тридцатилетний период в ХМАО зарегистрировано всего 28 случаев туляремии, однако эпизоотии среди диких животных продолжались. В конце 1970-х - начале 1980-х годов происходил массовый приток в округ специалистов и их семей на освоение нефтяных месторождений. В 1983 году на фоне эпизоотии туляремии в популяциях водяной полевки произошла крупная эпидемическая трансмиссивная (переносчики -комары) вспышка туляремии среди неиммунизиро-ванного вновь прибывшего населения. Заболеваемость была особенно высокой в г. Ханты-Мансий-
ске, в Ханты-Мансийском и Кондинском районах. Вспышка была остановлена благодаря массовой вакцинации населения живой туляремийной вакциной. В последующие годы заболеваемость вновь носила спорадический характер. Вместе с тем эпи-зоотологические исследования показывают, что природные очаги туляремии на данной территории продолжают активно функционировать. Подтверждением этого факта стали данные бактериологических исследований (рис. 1): с 1959 по 1992 год на территории ХМАО было выделено 94 культуры возбудителя туляремии, причем подавляющее большинство (81 культура) - из воды и от водяной полевки [15]. В последующие годы проводились в основном серологические исследования мелких млекопитающих (ММ). Положительные находки варьировались от 10 до 20%, и регистрировали их практически ежегодно. В 2012 году при исследовании 120 особей ММ (виды не определены) у 35,8% ММ были выявлены антитела к F. tularensis (титры от 1:20 до 1:80), а в июле - августе 2013 года процент положительных результатов составлял уже 85,3, что свидетельствовало об эпизоотии туляремии, охватившей значительную территорию с включением в эпизоотический процесс различных видов ММ [15]. На вероятность подобного развития событий указал заведующий кафедрой зоологии и экологии животных Сургутского государственного университета профессор В.П. Стариков, который весной 2013 года проводил учет ММ в пойме Иртыша Ханты-Мансийского района. Экспедиция отметила доминирование водяной полевки над всеми другими видами млекопитающих. При высокой численности основного носителя возбудителя туляремии произошла активизация природного очага туляремии, в эпизоотию были вовлечены различные виды ММ. Одновременно имело место массовое размножение кровососущих насекомых, что привело к возникновению крупной трансмиссивной эпидемической вспышки туляремии среди населения ХМАО и г. Ханты-Мансийска: всего за-
Рисунок 1.
Объекты исследования и изоляции F. tularensis в ХМАО (1959 - 1992 гг.)
□ Вода
□ Водяная полевка
□ Ондатра
□ Обыкновенная бурозубка
□ Полевка-экономка ■ Рыжая полевка
□ Клещи
регистрировано 1005 случаев (большинство в г. Ханты-Мансийске). Первый случай был зарегистрирован 19 августа, последний - 10 октября 2013 года. Показатель интенсивности заболеваемости среди городского населения составил 629,33 на 100 тыс. человек. В эпидемический процесс были вовлечены все возрастные группы. Наиболее высокая заболеваемость зарегистрирована в следующих возрастных группах: 60 - 69 лет (767,31 на 100 тыс. чел., 7 - 14 лет (727,18), 50 - 59 лет (721,48), 30 - 39 лет (709,22 на 100 тыс. чел.). Заболеваемость у мужчин была в 1,2 раза выше, чем у женщин. Заражение происходило как за пределами, так и в черте города. Распределение заболевших по предполагаемому месту заражения следующее: дача - 43,8%, город - 22,4%, рыбалка
- 16,4%, отдых за пределами города - 9,6%, район
- 5,02%, охота - 0,45%. Источниками инфекции были мелкие млекопитающие, среди которых: водяные полевки, красные полевки, обыкновенные бурозубки и др. Механизм заражения в основном трансмиссивный - переносчиками служили кровососущие двукрылые насекомые (комары, мошки).
Основной клинической формой заболевания была ульцерогландулярная (язвенно-бубонная форма) при средней тяжести или легком течении инфекции. Диагностика заболевания базировалась на клинико-эпидемиологических данных и подтверждалась лабораторными исследованиями. Лабораторное подтверждение диагноза туляремии было получено при исследовании сывороток крови 50 больных, из которых 27 (40 сывороток, включая парные) были исследованы в лаборатории туляремии НИИЭМ им. Н.Ф. Гамалеи. Для диагностики туляремии использовались как традиционные методы (реакция агглютинации, реакция непрямой
гемагглютинации), так и метод полимеразной цепной реакции в реальном времени. При обследовании больных через три-четыре недели от начала заболевания лабораторный диагноз был подтвержден как иммуносерологическими, так и ПЦР-РВ-методами. В случае обследования больных на ранней стадии инфекции (менее 10 суток от начала заболевания) лабораторный диагноз был возможен только с использованием ПЦР-РВ при отрицательных результатах иммуносерологических методов. Таким образом, была показана эффективность ПЦР-РВ при исследовании сывороток крови как через три-четыре недели, так и на ранней стадии заболевания. ПЦР-РВ дополняет лабораторную диагностику туляремии при обследовании больных, особенно в тех случаях, когда выявить специфические антитела не представляется возможным.
Эпидемическая вспышка туляремии произошла на фоне существенного уменьшения объема вак-цинопрофилактики в г. Ханты-Мансийске, Ханты-Мансийском районе и автономном округе в целом (рис. 2). Во время эпидемической вспышки 2013 года в Ханты-Мансийске 99,55% заболевших не были привиты против туляремии. Это привело к резкому снижению показателей иммунной прослойки населения, проживающего на территории активного очага, которая составляла в разных административных районах округа всего от 0,4 до 21,4% при необходимом уровне защищенности 80 - 90%. Значительное снижение объема и качества эпизоотологических исследований и мониторинга территорий активных природных очагов туляремии не позволило своевременно прогнозировать осложнение эпидемической ситуации и предотвратить развитие эпидемической вспышки. Основным средством прекращения распространения
Рисунок 2.
Объем вакцинации (и ревакцинации) против туляремии в Ханты-Мансийском автономном округе
0 ю
X
-Q
1 I
со ш о а
со ш
о ^
о
100000-, 9000080000700006000050000400003000020000100000
<А ф с£> ф 0\ <Л ЛЬ 0tx Лэ -fo Л ¿b 0Q> о \ q, ^ ^ ^ <f <f <f <f <f ^ ^ ^ ф>
Годы
эпидемии стала массовая вакцинация населения. В августе - сентябре 2013 года в городе было вакцинировано 15 846 человек, что вместе с другими противоэпидемическими мероприятиями позволило предотвратить новые заболевания людей.
Массовая экстренная вакцинация населения, проведенная в условиях чрезвычайной ситуации, объявленной в Ханты-Мансийске, сопровождалась предварительным обследованием населения с помощью туляриновой пробы. Всего было поставлено 21 148 проб с тулярином, из которых 3716 (17%) оказались положительными. Эта группа людей была исключена из контингента, подлежащего вакцинации. Подобная дополнительная процедура необходима для избежания нежелательных аллергических реакций у людей с наличием остаточного противотуляремийного иммунитета. Кроме того, не были вакцинированы 4217 человек, имевшие отводы по медицинским показаниям, а 4791 человек отказался от вакцинации живой туляремийной вакциной (табл. 1). Всего до конца 2013 года в ХМАО было вакцинировано 28 544 и ревакцинировано 33 759 человек.
1. Эпидемическая вспышка туляремии в Ханты-Мансийске наглядно показала как достоинства, так и недостатки живой туляремийной вакцины, созданной Н.А. Гайским и Б.Я. Эльбертом в середине XX века. Накожное применение вакцины, хорошая переносимость, а также длительность и напряженность иммунитета создали условия для ее широкого применения. Массовая вакцинация населения на территории природных очагов была начата в 1946 году, а к 1963 году количество вакцинированных составляло до 13 млн человек в год [16]. Высокая эпидемиологическая эффективность привела к резкому снижению заболеваемости туляремией до спорадических случаев и мелкогрупповой заболеваемости. Подсчитано, что приме-
нение живой туляремийной вакцины ежегодно предохраняет от заражения не менее 10 тыс. человек, контактирующих с возбудителем туляремии на территории природных очагов [16]. Наблюдения в самых эпизоотически активных очагах подтвердили, что иммунизация живой ту-ляремийной вакциной надежно защищает людей от заболевания при любых естественных путях инфицирования (через кожные покровы, органы дыхания, пищеварительный тракт и т.д.). Подавляющее большинство привитых на протяжении многих лет были защищены, тогда как непривитые, находящиеся в тех же условиях, заболевали. Общая реакция на вакцину возникает в отдельных случаях (до 5%) и выражается в недомогании, головной боли, реже (1%) в повышении температуры тела до 38 0С. Общие реакции отмечаются с 3 - 4-го дня после вакцинации и заканчиваются через 2 - 3-е суток. Крайне редко реакция у привитых развивается по типу аллергической и на 3 - 4-й неделе после вакцинации проявляется в виде кожных эритем [16], что необходимо учитывать, так как в современных условиях растет аллергизация населения. Формирование поствакцинального иммунитета обычно заканчивается к 20 - 30-м суткам после прививки. Противотуляремийный иммунитет через год после вакцинации сохраняется у 92 - 98% привитых, через 5 - 6 лет - у 75 - 90%, через 8 лет - у 58 - 83% и через 15 лет - у 21% привитых. На основании этих данных определен срок ревакцинации - через 5 лет [16], который соблюдается до настоящего времени.
Вместе с тем живая туляремийная вакцина, как и любая живая вакцина, является небезопасной для человека - содержит балластные вещества, не влияющие на формирование специфической защиты от инфекции, но небезразличные для орга-
Таблица 1.
Объем экстренных противоэпидемических и профилактических мероприятий в период эпидемической вспышки туляремии в г. Ханты-Мансийске в 2013 году
Мероприятие Количество (человек)
Клинико-эпидемиологическая диагностика больных, 1005
из них детей 157
Госпитализация 252
Наблюдение за лицами, подвергшимися риску заражения 233
Активно выявленные больные 5
Антибиотикотерапия 185
Лабораторная диагностика 50
Накожные пробы с тулярином, 21 148
из них с положительным результатом 3716
Вакцинация против туляремии 15 845
низма человека. Эти данные убеждают в необходимости разработки новых безопасных вакцинных препаратов для экстренной профилактики туляремии в чрезвычайных ситуациях, а также для ревакцинации. Наиболее интересными и перспективными представляются разработки субъединичных молекулярных генно-инженерных вакцинных препаратов. Их основу составляют отдельные полученные генно-инженерными способами очищенные имму-ногенные белки. Такие препараты содержат хорошо охарактеризованные антигены, лишенные балластных белков и нуклеиновых кислот, вызывающих неспецифическую стимуляцию иммунитета.
Вакцины, созданные на основе таких препаратов, содержат охарактеризованные протективные антигены и способны индуцировать напряженный иммунитет. Их применение особенно актуально для экстренной профилактики в период эпидемических осложнений на территориях, где население ранее было вакцинировано живой туляремийной вакциной, а также для ревакцинации.
Выводы
1. Ввиду изменения эпидемической активности природных очагов и структуры заболеваемости особую значимость приобретают контроль за эпизоотическим состоянием очагов и прогно-
зирование их эпидемического проявления, а также внедрение новых технологий как в процесс мониторинга, так и в совершенствование диагностики и профилактики туляремии. 2. Для предотвращения эпидемических вспышек туляремии необходимо:
- осуществлять плановую вакцинацию населения, проживающего на эндемичной территории, и контроль за состоянием иммунного статуса населения в соответствии с СП.3.1.7.2642-10 [17];
- ежегодно проводить посезонный мониторинг эпизоотического состояния природных очагов с учетом их типологии и активности паразитарной системы и с прогнозом эпизоотической и эпидемической ситуации в соответствии с МУ 3.1.2007-05 [9];
- использовать современные методы молекуляр-но-генетического анализа для индикации ДНК возбудителя и ранней диагностики туляремии.
Авторы выражают искреннюю благодарность руководителю отдела природно-очаговых инфекций НИИЭМ им. Н.Ф. Гамалеи доктору биологических наук, профессору Э.И. Коренбергу за неоценимую поддержку и помощь в получении материалов и подготовку к публикации настоящей статьи. ■
Литература
1. Dennis D.T., Inglesby T.V., Henderson D.A., Bartlett J.G., Ascher M.S., Eitzen E. et al. Tularemia as a biological weapon. JAMA. 2001; 285 (21): 2763 - 2773.
2. Ellis J., Oyston C.F., Green M., Titball R.W. Tularemia. Clinical Microbiology Reviews. 2002; 15 (4): 631 - 646.
3. Мещерякова И.С. Туляремия. В кн.: Природная очаговость болезней: исследования института Гамалеи РАМН. Москва; 2003: 137 - 160.
4. Некипелов Н.В. Вспышки туляремии в СССР Известия Иркутского государственного противочумного института Сибири и Дальнего Востока. Иркутск 1959; Т. ХХ: 133 - 145.
5. Маненкова Г.М., Родина Л.В., Цвиль Л.А., Солодовников Ю.П. Молочная вспышка туляремии в Москве. Журн. микробиол. 1996; 5: 123, 124.
6. Мещерякова И.С. Туляремия: современная эпидемиология и вакцинопрофилактика (К 80-летию создания первой туляремийной лаборатории в России). Эпидемиология и Вакцинопрофилактика. 2010; 2 (51): 17 - 22.
7. Никифоров В.В., Кареткина Г.Н. Туляремия: от открытия до наших дней. Инфекционные болезни. 2007; 5 (1): 67 - 76.
8. Рогутинский С.В., Храмцов М.М., Авчинников А.В., Гарькавая О.И., Ларченкова Н.В., Голованов А.М. и др. Эпидемиологическое расследование вспышки туляремии в Смоленской области. Журн. микробиол. 1997; 2: 33 - 37.
9. Методические указания МУ 3.1.2007-05. Эпидемиологический надзор за туляремией. Москва; Федеральный центр гигиены и эпидемиологиии Роспотребнадзора; 2005.
10. Мещерякова И.С. Возбудитель туляремии Francisella tularensis. В кн.: Руководство по медицинской микробиологии. Москва: БИНОМ; 2010: 728 - 754.
11. Туляремия. В кн.: Лабораторная диагностика опасных инфекционных болезней: Практическое руководство. Москва; 2013: 154 - 190.
12. Кормилицына М.И., Мещерякова И.С., Михайлова Т.В. Молекулярно-генетическая характеристика штаммов Francisella tularensis, различающихся по таксономической принадлежности и вирулентности. Мол. генетика, микробиол. и вирусол. 2013; 3: 22 - 25.
13. Versage J.L., Severin D.D.M., Chu M.C., Petersen J.M. Development of a multitarget real-time TaqMan PCR assay for enhanced detection of Francisella tularensis in complex specimens. J. Clin. Microbiology. 2003; 41 (12): 5492 - 5499.
14. Агеенко П.Д. Промысловые районы и промысел водяной крысы в Ханты-Мансийском округе. В кн.: Водяная крыса и борьба с ней в Западной Сибири. Новосибирское книжное изд-во; 1959: 11 - 15.
15. Шутко О.Д., Кузнецова Т.С., Козлова И.И., Попов В.П. Природные очаги туляремии в Ханты-Мансийском автономном округе. В кн.: Материалы международной конференции «Млекопитающие Северной Евразии: жизнь в северных широтах». Сургут; 2014: 31, 32.
16. Олсуфьев Н.Г., Дунаева Т.Н. Природная очаговость, эпидемиология и профилактика туляремии. Москва: Медицина; 1970.
17. Санитарно-эпидемиологические правила СП 3.1.7.2642-10. Профилактика туляремии (приложение). Москва. Федеральный центр гигиены и эпидемиологии; 2010.
References
1. Dennis D.T., Inglesby T.V., Henderson D.A., Bartlett J.G., Ascher M.S., Eitzen E. et al. Tularemia as a biological weapon. JAMA. 2001; 285 (21): 2763 - 2773.
2. Ellis J., Oyston C.F., Green M., Titball R.W. Tularemia. Clinical Microbiology Reviews. 2002; 15 (4): 631 - 646.
3. Meshcheriakova I.S. Tularemia. In: Natural foci of disease: research institute Gamalei. Moscow; 2003: 137 - 160 (in Russian).
4. Nekipelov N.V. Outbreak of tularemia in the USSR. News of Irkutsk State Anti-Plague Institute of Siberia and the Far East. 1959; V. XX: 133 - 145 (in Russian).
5. Manenkova G.M., Homeland L.V., Tsvil L.A., Solodovnikov Y.P. Dairy outbreak of tularemia in Moscow. Zh. mikrobiol. 1996; 5: 123, 124.
6. Meshcheriakova I.S. Tularemia: current epidemiology and vaccination (the 80th anniversary of the first tularemia laboratory in Russia). Epidemiology and Vaccinal Prevention. 2010; 2 (51): 17 - 22 (in Russian).
7. Nikiforov V.V., Karetkina G.N. Tularemia: from discovery to the present day. Infekts. bol. Moscow; 2007; 5 (1): 67 - 76.
8. Rogutinsky S.V., Hramtsov M.M., Avchinnikov A.V. et al. Epidemiological investigation outbreak of tularemia in the Smolensk region. Zh. microbiology. 1997; 2: 33 - 37.
9. Guidelines MU 3.1.2007-05. Surveillance of tularemia: Federal Center of Hygiene and Epidemiology. Moscow; 2005.
10. Meshcheriakova I.S. The causative agent of tularemia Francisella tularensis. In: Book II. Manual of Medical Microbiology. Moscow: BINOM; 2010: 728 - 754.
11. Tularemia. In: Laboratory diagnosis of infectious diseases. Practical Guide. Moscow; 2013: 154 - 190 (in Russian).
12. Kormilitsyna M.I., Meshcheriakova I.S., Mikhailov T.V. Molecular genetic characterization of strains of Francisella tularensis, which differ in the taxonomic affiliation and virulence. Mol. genetics, microbiology. and virusol. 2013; 3: 22 - 25 (in Russian).
13. Versage J.L., Severin D.D.M., Chu M.C., Petersen J.M. Development of a multitarget real-time TaqMan PCR assay for enhanced detection of Francisella tularensis in complex specimens. J. Clin. Microbiology. 2003; 41 (12): 5492 - 5499.
14. Ageyenko P.D. Fishing areas and fishing water rat in the Khanty-Mansiysk Autonomous Okrug. In: Eds. A.P. Kuzyakin. Water rat and the fight against it in Western Siberia. Novosibirsk book publishing house; 1959: 11 - 15 (in Russian).
15. Shutko O.D., Kuznetsova T.S., Kozlova I.I., Popov V.P. Natural foci of tularemia in the Khanty-Mansi Autonomous District. In: Proceedings of the International Conference «Mammals of North Eurasia: life in the northern latitudes». Surgut; 2014: 1 - 32 (in Russian).
16. Olsufiev N.G. Dunaeva T.N. Natural focality, epidemiology and prevention of tularemia. Moscow; Medicine, 1970 (in Russian).
17. Sanitary Regulations SP 3.1.7.2642-10. Prevention of tularemia (Appendix). Federal Centre of hygiene and epidemiology; Moscow; 2010 (in Russian).
Генетические типы инвазивных пневмококков в Москве
Г.В. Белошицкий, К.О. Миронов, И.С. Королева ([email protected]), Г.А. Шипулин ФБУН «Центральный НИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора, Москва
Резюме
Рост устойчивости пневмококков к пенициллину и другим антибактериальным препаратам является глобальной проблемой, которую связывают преимущественно с широким распространением высокорезистентных клонов данного патогена. Это результат циркуляции в популяции резистентных клонов, потери или приобретения генов резистентности внутри клонов и распространения генов резистентности в новых генетических линиях возбудителя. Целью представленной работы было определение у инвазивных пневмококков антибактериальной чувствительности, серотиповой характеристики и принадлежности к международным клонам. Мы исследовали 100 штаммов пневмококков, выделенных от больных пневмококковым менингитом в 1980 - 2011 годах в Москве. Среди них 40 культур обладали генетическим родством с международными клонами. Из 30 штаммов пневмококка, проявляющих устойчивость хотя бы к одному антибиотику (пенициллин, цефотаксим, хлорамфени-кол, эритромицин, клиндомицин, тетрациклин, ципрофлоксацин), 14 штаммов принадлежали к международным генетическим клонам, которые характеризовались резистентностью к антибактериальным препаратам, или имели генетическое родство с данными клонами (по одному локусу - SLV или по двум - DLV).
Ключевые слова: пневмококк, резистентность, международные генетические клоны
Genetic Types of Invasive pneumococcal Disease in Moscow
G.V. Beloshitsky, K.O. Mironov, I.S. Koroleva ([email protected]), G.A. Shipulin
Federal Budget Institution of Science Central Research Institute of Epidemiology of Federal Service on Customers' Rights Protection
and Human Well-Being Surveillance, Moscow
Abstract
The increase of pneumococcal resistance to penicillin and multiple other drugs is a global concern, in large p art, to result from the wide spread of individual highly resistant clones. That resistance is a combination of the spread resistant clones, the acquisition and loss of resistance genes within those clonal lineages, and the spread of resistance genes to new lineages. The aim of the present study was to determine the antibiotic susceptibility and serotype distribution strains of Streptococcus pneumoniae, its belonging to pandemic clones. We investigated 100 invasive pneumococcal isolates from patients of bacterial meningitis during the 1980 - 2011 period in Moscow, among which 40 strains belonged to the common clones. Fourteen of the 30 isolates showed resistance at least to one antibiotic (penicillin, cefotaxim, erythromycin, clindamycin, tetracycline, ciprofloxacin, chloramphenicol) referred to the global resistant clones or had genetic relationship (SLV or DLV) with them. Key words: pneumococcal, drag resistant, global clones
Введение
Быстрый подъем и широкое распространение в мире резистентных и мультирезистентных пневмококков стали серьезной проблемой практического здравоохранения [1]. Если в середине 60-х годов XX века сообщения о выявлении устойчивости пневмококка к антибиотикам носили единичный характер [2], то начиная с конца 70-х и начала 80-х годов ситуация начала стремительно меняться, становясь в некоторых странах критической. Особое беспокойство вызвали случаи клинической неэффектив-
ности пенициллина при лечении пневмококкового менингита, вызванного резистентными штаммами Streptococcus pneumoniae [3]. Отмечена связь между некоторыми серогруппами пневмококка (серогруппы 6, 9, 14, 19 и 23) и устойчивостью к пенициллину [4]. После внедрения в практику по-лимеразной цепной реакции (ПЦР) появилась возможность генетического типирования возбудителя. В 1997 году была организована Международная сеть по изучению молекулярной эпидемиологии пневмококка (Pneumococcal Molecular Epidemiology
